Решительный барон

Глава 1

Леди Грейс Белмонт вошла через широкие двойные двери в бальный зал герцога Олворда.

Боже милостивый!

Она замерла на месте. Все взгляды устремлены на нее. Мужчины в черных сюртуках и белоснежных галстуках поднесли к глазам лорнеты. Разодетые дамы с высокими прическами, украшенными перьями, перешептываются, прикрываясь веерами.

Ей бы поскорее уйти отсюда, но об этом не может быть и речи. Толпа сплетниц загораживает выход на лестницу.

Проклятие! Грейс судорожно сглотнула. Попыталась сделать глубокий вдох, но от духоты у нее перехватило дыхание. Перед глазами поплыли черные точки. Только бы не упасть в обморок!

— Не правда ли, великолепно?

— Что вы сказали?

Грейс опустила взгляд на маленькое эфирное прелестное создание — свою тетю леди Оксбери.

— Бальный зал, гости… просто великолепно! — Тетя Кейт сияла от удовольствия. — Это напоминает мне мой первый выезд в свет. Зал почти такой же, но мужчины тогда, разумеется, были разодеты в бархат и кружева. Яркие цвета одежды, быть может, даже более яркие и броские, чем у дам. — Она вздохнула. — Помню, я была совершенно очарована.

Очарована? Чувства, которые переполняли Грейс, не имели ничего общего с очарованием. Тошнота… нет, тошноту не отнесешь к разряду чувств. Страх, оцепенение, неуверенность в себе, негодование… хорошенькое рагу кипело у нее внутри, однако очарование не было одним из его ингредиентов, даже в качестве приправы.

— Вам было всего семнадцать, и вы были прелестны, — сказала Грейс. — А мне двадцать пять, но я очень рослая и неуклюжая.

— Грейс! — Тетя Кейт сдвинула брови. — Что ты такое говоришь? Ты настоящая королева.

— Королева!

Грейс терпеть не могла это определение, которым, не иначе как по доброте сердечной, наделяли ее женщины, такие же миниатюрные, как ее тетушка. Рядом с ними она чувствовала себя кем-то вроде Гаргантюа женского пола, и само слово «королева» звучало мерилом роста, а вовсе не обозначением царственной величавости.

— Да, королева! Ты производишь потрясающее впечатление. Неужели ты не замечаешь, что джентльмены восхищаются тобой?

Они несомненно восхищались… только одной, особой частью ее фигуры.

— Они просто глазеют, тетя Кейт. Это совсем другое дело.

— Чепуха. Они поражены твоей красотой. Но если не перестанешь хмуриться, ты их всех распугаешь.

— Тетя, неужели вы не замечаете, на что устремлены все их лорнеты? Они смотрят не на мое лицо, а только на гру…

— Грейс! — Тетя прикрыла веером лицо и быстро огляделась. — Думай, что говоришь! Ты не в Стандене.

Вот именно, она уже не в Стандене. Что верно, то верно. И сердиться за это она может только на самое себя. Держи она язык за зубами, когда явилась тетушка и предложила отправиться в это безумное путешествие, сидела бы сейчас у себя в гостиной с интересной книжкой, прикидываясь, будто слушает, как папа рассуждает о севообороте и дренажных канавах.

Эта мысль не доставила Грейс ожидаемого удовлетворения.

Она подавила вздох. Жизнь в Стандене была вполне приятной, пока папа не обращал на дочь особого внимания, практически не замечал ее. Но теперь… Весь год он был буквально одержим идеей выдать Грейс замуж.

Пожилые леди наконец умудрились преодолеть первую ступеньку. Теперь они боролись со второй. Неужели им понадобится весь вечер, чтобы добраться до пола? Грейс поспешила справиться со своим раздражением. Ох, если бы это так же легко удавалось ей в Стандене, но она просто не в силах была сдерживать свой темперамент, когда папа не переставал твердить о том, каким посмешищем она предстанет в лондонском свете во время сезона. Да, этого она не смогла. Распустила поводья, и темперамент вырвался на свободу, прихватив с собой здравый смысл Грейс.

Теперь у нее все-таки вырвался нетерпеливый вздох через ноздри, от которого затрепетали старательно уложенные локончики на лбу и упали Грейс на глаза. Она снова посмотрела на тетушку.

Та, в свою очередь, глянула на племянницу так, словно готова была в отчаянии задушить ее своими элегантными пальчиками.

— Ты паникуешь по пустякам, Грейс. Неужели не видишь, что мисс Гамильтон, например, почти такого же роста, как ты? И я совершенно уверена, что многие леди в зале… — тут тетя Кейт слегка покраснела и кашлянула от смущения, — столь же щедро наделены природой, как ты. — Она похлопала Грейс по руке. — Твой отец просто идиот. Уверяю тебя, за тобой начнут ухаживать многие джентльмены.

Пока за Грейс никто не ухаживал, однако возражать не имело смысла, тем более затевать спор.

— Вы же знаете, тетя Кейт, я приехала в Лондон не ради того, чтобы найти себе мужа. Папа уже обо всем договорился с мистером Паркер-Ротом. Я приехала, чтобы поприсутствовать на нескольких светских приемах и повидать Лондон.

«И порадоваться тому, что сделаю хоть несколько глотков свободы до того, как посвятить свою жизнь Джону».

— Ты и в самом деле хочешь выйти замуж за этого вашего соседа, Грейс?

— Ну…

Грейс запнулась. Она не хотела этого замужества, но была на него обречена. Не могла же она жить в Стандене до конца своих дней, а брак по любви казался ей волшебной сказкой, воплощенной разве что в романах, выпускаемых издательством «Минерва-пресс».

— Я довольна выбором папы. Ведь это он выбрал Оксбери для вас, верно? И вы провели двадцать лет в полной супружеской гармонии.

Лицо у тети Кейт вдруг приняло весьма странное выражение — словно она взяла в рот кусок жареного угря и не знает, то ли проглотить его, то ли выплюнуть.

— А… да-да… Но я считаю, что ты могла бы пожелать, и это вполне понятно, так сказать, оглядеться по сторонам. Мистер Паркер-Рот, возможно, бесценный перл творения, но ты не можешь быть в этом уверена, пока не сравнишь его с другими драгоценностями. Я по крайней мере провела сезон в Лондоне.

— Ну, в общем…

— Ты просто не можешь вернуться домой, как побитая собачонка с поджатым хвостом, и доставить отцу удовольствие заявить, что он это предвидел.

— Верно, — согласилась Грейс.

Это был ее единственный шанс увидеть Лондон. Она может воспринимать популяцию мужчин так же, как другие достопримечательности — например, Лондонский мост или Вестминстерское аббатство.

— Ты права. — Тетя Кейт улыбнулась. — А посмотреть есть на что. Здесь у твоих ног все высшее общество.

— Как только все эти дамы спустятся в зал, мы тоже присоединимся к гостям.

Надежда на это стала реальной: дамы уже дошли до нижней ступеньки.

Кейт расплылась в улыбке.

— В самом деле. Воспользуйся моментом и окинь взглядом всю сцену. Я вижу нескольких высоких джентльменов. Аты?

— Возможно.

Грейс показалось, что двое мужчин ростом выше всех остальных, однако определить это с того места, где стояли они с теткой, было трудно.

— Не возможно, а точно. Взгляни на мужчину, который стоит возле фикуса. Или на того у окна. Или на тех двоих около… о Господи милостивый!

Тетя Кейт побелела как полотно и до боли стиснула руку Грейс.

— Что с вами? Что случилось?

Тетя Кейт уставилась на одного из двух мужчин, остановившихся возле пальм в кадках. Он был высоким, темноволосым, с легкой проседью на висках. Держался он спокойно и с достоинством. В чем, собственно, дело, почему Кейт…

Грейс перевела взгляд на второго мужчину.

Ох…

Сердце у нее гулко забилось, кровь прилила к щекам. Она затаила дыхание.

Второй джентльмен был еще выше первого и лет на десять моложе. Черный сюртук плотно обтягивал широкие плечи, русые волосы, немного длиннее, чем того требовала мода, откинуты назад. Глаза глубоко посажены, скулы высокие, нос прямой, очертание губ твердое… и, кажется, ямочка на подбородке?

Он смотрел на Грейс, но отнюдь не в той отвратительно похотливой манере, как остальные мужчины. О нет. Грейс встретила его взгляд и ощутила словно бы некий толчок… И это ощущение опустилось куда-то вниз живота.

Что это с ней? Неужели на нее подействовал таким образом пропитанный дымом и копотью лондонский воздух? До сих пор она никогда не чувствовала этот жар, эту тяжесть в…

Грейс покраснела. Могли он заговорить с ней?

Один уголок его губ слегка приподнялся в полуулыбке. Да, он мог с ней заговорить.

Пальцы тети Кейт еще сильнее вцепились в руку Грейс. Голос прозвучал сдавленно, когда она произнесла:

— Мне надо… мне надо в дамскую комнату… Немедленно!

* * *

— Проклятие, до чего же переполнен этот бальный зал! — Дэвид Уилтон, барон Доусон, взял два бокала с шампанским с подноса у проходившего мимо лакея и отошел в сравнительно спокойный уголок возле пальм в кадках. — Я никак не могу собраться с мыслями в этой толпе.

— Добро пожаловать в Лондон и в его высший свет. — Дядя Дэвида буквально выхватил бокал у племянника и сделал большой глоток. — Надеюсь, ты понимаешь, почему я терпеть не могу это место. Сегодняшнее сборище еще многолюднее, чем обычно. Ведь высший свет съехался сюда, чтобы увидеть американскую гостью Олворда и полюбопытствовать, как отнесется к ней кузен Олворда.

Дэвид промычал что-то невнятное, потягивая шампанское. Сплетни! В этом отношении Лондон также отвратителен; даже больше, нежели деревенская глушь. Это был его первый приезд в город во время сезона — и последний, если бы это от него зависело. Ноги бы его здесь не было, но он не может жениться на провинциалке. Он взрослел вместе со всеми девочками по соседству с имением, в котором жил, но ни разу не ощутил хотя бы искру желания ни к одной из них ни в своем сердце, ни в другом органе.

Дэвид смотрел на краснеющих дебютанток в девственно-белых платьях. Фи! Что за коллекция глупых молодых гусынь!

— Видишь что-нибудь — я имею в виду кого-нибудь, — что-нибудь подходящее, племянник?

— Нет. — Дэвид сделал еще глоток шампанского и продолжил, стараясь сдержать раздражение: — Пока, во всяком случае. Но мы только что приехали. Быть может, более привлекательные леди, более женственные внешне, еще появятся.

Дэвид надеялся, что созерцаемые им сейчас трепетные юные девицы — далеко не все, что может Лондон предложить в нынешнем сезоне. У него в запасе нет вечности. Да, ему всего тридцать один, и он только год назад получил титул, барона, однако жизнь — штука хрупкая, а смерть порой неожиданна. Он понимал свою ответственность. У него должен быть наследник.

Даже его беспутный отец придавал этому значение, прежде чем разбил свою дурную голову о камни.

— А как насчет вот этой девушки? Думаю, ее приятно было бы видеть за столом во время завтрака или распростертой на измятых простынях.

Дэвид взглянул на блондинку в темно-красном платье с удивительно тонкой талией. Девушка заметила, что ее разглядывают, и принялась обмахиваться веером.

— Не думаю. — На вкус Дэвида, девчонка была чересчур мала ростом и худа. — Тебе не кажется, что ее портной сшил ей платье из последних остатков ткани?

— Возможно, — согласился Алекс со сладострастной ноткой в голосе.

Дэвид нахмурился.

— Эта девочка тебе в дочери годится.

Алекс стиснул зубы; не то печаль, не то боль промелькнула у него во взгляде, однако исчезла так быстро, что Дэвид не был уверен, будто заметил что-нибудь, кроме тени от света свечи.

— На что мужчине даны глаза? — спросил Алекс, фривольно поиграв бровями. — На то, чтобы любоваться и восхищаться красотой во всех ее проявлениях.

— Особенно если девчонка обладает двумя такими проявлениями, которые того и гляди выскочат наружу из платья.

— Особенно тогда.

Дэвид расхохотался.

— Дядюшка, веди себя прилично!

Алекс вспылил:

— Я до смерти устал вести себя прилично! Я не был в городе больше двадцати лет. Если захочу отпраздновать свой приезд маленькой шалостью, кому до этого дело?

— Но не намерен же ты пойти по стопам моего недостойного папаши в столь солидном возрасте?

Дэвид надеялся, что испытываемая им тревога не прозвучит у него в голосе.

— Может, и последую. Жизнь Люка была короткой, зато напряженной. Он знал, чего хочет, и достиг своей цели.

— Но…

— Мистер Уилтон! О, мистер Уилтон! Неужели это вы?

— Что такое?..

Оба обернулись.

Пожилая женщина с тростью и тщательно напудренными волосами, прихрамывая, направлялась к ним со всей доступной ей поспешностью.

— О Боже, — пробормотал Алекс. — Я думал, она давно уже в постели со своей грелкой.

Дэвид с трудом подавил смех.

— Она выглядит весьма оживленной и в восторге от того, что видит тебя.

— Одному Господу известно, зачем ей видеть меня.

Леди Лейтон подошла к Алексу достаточно близко, чтобы схватить его за руку.

— Наконец-то вы вернулись в город, мистер Уилтон. После стольких лет! Я вас едва узнала.

– А!

Дэвид замаскировал свой смех кашлем. Бедный дядя Алекс! Энтузиазм леди Лейтон лишил его дара речи.

Леди нахмурилась и, разжав пальцы, шлепнула Алекса по руке.

— Примите мои соболезнования по случаю смерти ваших родителей.

На щеке у Алекса дрогнул мускул. Горестный, отрешенный взгляд дяди, к несчастью, был Дэвиду хорошо знаком. Когда наконец Алекс осознаёт, что не несет никакой ответственности за смерть деда и бабушки?

Дэвид откашлялся.

Леди Лейтон тотчас переключила внимание на него.

— А это еще кто такой? — Дэвид собирался ответить, однако она удержала его, приподняв ладонь предупреждающим жестом. — Нет, не говорите мне, сходство слишком велико. Лорд Доусон, я не ошиблась?

Проклятие, неужели все и каждый замечают на его лице черты сходства с его недостойным отцом? Подобного испытания он не предвидел, когда мысленно перебирал причины, по которым ему не стоило ехать в Лондон. Он кивнул с недовольным видом. Быть может, леди поймет намек и сменит тему разговора.

Ничего подобного. Леди Лейтон стукнула тростью об пол.

— Так я и думала! Сын Люка. Вам говорили о вашем необычайном сходстве с отцом, милорд?

Дэвид ощутил спазм в желудке. Слава Богу, нет.

— Мне говорили, что я похож на него внешне.

Всю сознательную жизнь он старался доказать, что между ним и его отцом существует лишь внешнее сходство.

— Значит, вы не шалопай? — Леди Лейтон энергично кивнула, и пудра с волос посыпалась на ее пышную грудь. — Ну, должна вам заметить, что при всех своих грехах Люк Уилтон был весьма обаятелен… Такая бессмысленная трагедия…

Она снова обратилась к Алексу:

— И какая трагедия, что Станден все последующие годы только и делал, что вставлял палки вам в колеса, мистер Уилтон. Надеюсь, ваш визит в город означает, что вы избавились наконец от всех неприятностей. Еще не поздно найти какую-нибудь симпатичную девушку и создать собственную семью. Ведь вам немногим больше сорока.

— А…Я не…

Она опять похлопала его по руке.

— Настало время всерьез заняться устройством собственной жизни, сэр. Время не ждет. Вот увидите, какая-нибудь женщина подцепит вас на крючок, и слава Богу.

Старая леди повернулась к Дэвиду: — Вы тоже прибыли в Лондон на ярмарку невест, милорд? — Она рассмеялась. — Смею ли я предложить пари на то, кто из вас первым обретет наследника?

На этот раз Дэвид выглядел донельзя ошеломленным.

— Нет нужды говорить вам, — произнесла она.

Дэвид и Алекс одновременно кивнули в знак согласия.

— Однако… — Тут леди Лейтон внезапно умолкла и призывно замахала кому-то рукой. — Ах, это миссис Фоллуэл. Я должна сообщить ей нечто сугубо личное. Надеюсь, вы не будете возражать, если я сбегу от вас?

— Нет, пожалуйста, — сказал Алекс.

— Не смеем вас задерживать, — добавил Дэвид.

— Вот и хорошо. — Леди Лейтон пожала руки обоим — Алексу правой, а Дэвиду левой. — Успеха вам у женщин, мои дорогие, — пожелала она, прежде чем заковылять навстречу миссис Фоллуэл.

— Слава Богу, — смеясь, произнесли в один голос дядя и племянник.

— Вот уж не думал, что буду признателен миссис Фоллуэл за ее присутствие на этой планете. — Алекс сделал долгий глоток шампанского. — Ты же знаешь, у нее язык как помело.

Дэвид хмыкнул и пристально вгляделся в лицо дядюшки.

— Что имела в виду леди Лейтон, когда говорила о ваших неприятностях, дядя Алекс? И о том, что Станден ставил вам палки в колеса?

У Алекса покраснели уши.

— Не имею представления.

Он допил шампанское и взял с подноса у лакея еще один бокал.

— Есть что-то, о чем вы не рассказали мне?

— Не могу припомнить ничего такого.

Алекс уставился на бокал с вином. С чего это дядя избегает смотреть ему в глаза?

— Леди Лейтон показалась мне совершенно… ох, проклятие!

— Проклятие? — Алекс поднял голову и вопросительно посмотрел на Дэвида.

— Вот именно. Здесь близняшки Аддисон.

Дэвид огляделся, ища глазами, где бы спрятаться. Алекс присвистнул.

— Стало быть, они ехали следом за тобой в Лондон. Это впечатляет. — Он усмехнулся. — Полагаю, одна из близняшек Аддисон намерена подцепить барона.

— Только не этого, — заявил Дэвид, ткнув себя пальцем в грудь.

Так, эти пальмы в кадках могли бы его скрыть. А там, подальше, колонна.

— Не будь столь самоуверенным. Лучше бы тебе потихоньку удрать, чтобы не угодить в мышеловку приходского пастора.

Дэвид промолчал. Он думал лишь о том, как бы водрузить побольше препятствий между собой и близняшками. Вообще-то в девушках не было ничего неприятного. Может, другой мужчина был бы рад жениться на одной из них, но только не он. Дэвид не мог отличить одну от другой, вот в чем беда. Перепутать жену с ее сестрой? Что может быть ужаснее? Не говоря уже о том, что близняшки очень тощие.

Дэвид выглянул из-за колонны. Слава Богу, девицы его не заметили. Он посмотрел на их удаляющиеся костлявые спины. Зрелище не вдохновляющее, это уж точно.

Неужели все нынешние молодые женщины такие маленькие и угловатые? Конечно же, нет! Наверняка можно найти девушку, которая стала бы отличной парой для мужчины его телосложения. Он создан по иной мерке, нежели многие другие, так же как и его дедушка, который нашел супругу по себе — бабушку Дэвида.

Дэвид закрыл глаза. Он до сих пор впадал в меланхолию, когда думал о них, но теперь это была тупая боль, а не всепоглощающее, почти физическое страдание. Правда, им обоим было уже больше семидесяти, но оба чувствовали себя вполне здоровыми, энергичными, куда более жизнеспособными, нежели многие люди, не прожившие и половины их возраста, пока их треклятая карета не налетела на огромный дуб у подножия холма между Клифтон-Холлом, имением Алекса, и Ривервью.

Им следовало остаться ночевать у Алекса. Тот долго уговаривал их: уже стемнело, идет дождь. Однако дед был упрямым как мул, да и бабушка тоже, и вообще они предпочитали спать в собственной постели.

И вот теперь оба мертвы.

Жизнь и в самом деле хрупкая вещь. Дар; которого можно лишиться в любую минуту. Да, надо поскорее жениться. Нельзя допустить, чтобы титул умер вместе с ним. Но он ни за что не женится на одной из близняшек. Ему нужна женщина с полной грудью и округлыми бедрами, излучающая тепло. Нет, не тепло — жар. Женщина с таким телом, которое заставляет мужчину забыть обо всем на свете.

Женщина, подобная той, которая в этот момент вошла в бальный зал.

Она была прекрасна. Высокая, с великолепной, дивной, соблазнительно полной фигурой. К сожалению, вырез ее платья был слишком высоким, скрывая немалую часть прелестной фарфорово-белой кожи. Ему захотелось коснуться этой кожи пальцами, губами, языком. М-м-м…

А ее волосы? Они великолепны. Собраны в высокую прическу, и лишь несколько непослушных завитков обрамляли очаровательный овал лица. Он запустил бы пальцы в эту шелковистую массу волос, высвободил бы их, распустил медно-рыжие пряди по ее плечам. Обнаженным плечам.

По ее обнаженной груди.

Неужели они такая большая, как ему представляется?

Вот незнакомка сделала шаг. Повернулась, чтобы заговорить со своей спутницей. Юбка платья на мгновение обернулась вокруг тела, обрисовав бедра и длинные — о какие длинные — ноги!

Черт побери, у Дэвида дух захватило от возбуждения.

Кто она? Может, Алекс знает.

— Алекс!

— В чем дело? — Атекс обернулся через плечо. — Ты все еще прячешься?

— Нет. Аддисоны сейчас на другом конце зала. Подойди ко мне поближе. У меня к тебе вопрос.

Атекс подошел, и Дэвид указал на вход в бальный зал.

— Кто эта женщина?

— Которая? Не думаю, что ты имеешь в виду одну из пожилых леди, которые ковыляют вниз по лестнице.

— Разумеется, нет! Я спрашиваю о высокой красивой девушке на лестничной площадке.

— Ясно. — Алекс пригляделся. — Откуда мне знать? Она еще только училась ходить, если вообще появилась на свет в то время, когда я в последний раз был в Лондоне.

— Значит, ты не имеешь представления, кто она такая? Проклятие!

Дэвид ощутил укол разочарования.

— Нет. — Алекс вскинул бровь. — С чего это ты так стараешься идентифицировать ее личность? Может, она что-нибудь у тебя украла, и ты намерен напустить на нее сыщиков с Боу-стрит?

«Да. Мое сердце».

Господи, уж не произнес ли он эти слова вслух? Нет, Алекс смотрит на него всего лишь с удивлением, в противном случае челюсть у него отвисла бы чуть не до пола.

Впрочем, он покривил душой. Да, один из его органов был, несомненно, затронут и готов к воплощению своих устремлений в действительность путем интимной близости, но уж никак не его сердце.

— Ничего подобного не может быть и в помине. Дело в том, что я решил… — Дэвид откашлялся, прочищая горло. — Дело в том, что эта леди могла бы стать достойнейшей из баронесс.

— Что?!

Челюсть у Алекса и в самом деле отвисла. Шампанское из бокала выплеснулось ему на жилет.

– Ты не спятил?

— Нет.

Дэвид пока что не знал даже имени-женщины, однако твердо знал, что хочет ее. Она оказалась единственной из всех увиденных им особей женского пола, которая влекла его к себе. И это влечение оказалось настолько сильным, что грозило перейти во всеобъемлющую страсть.

Она могла не опасаться сколько-нибудь грубых проявлений этой страсти у него в постели. Ей скорее всего нужно, чтобы с ее чувствами считались в полной мере, но ее тело подходило ему в совершенстве. Дэвид сделал глоток шампанского, но даже не ощутил его вкуса. К сожалению, в эти минуты он испытывал столь сильное возбуждение, что не мог трезво судить, насколько они подошли бы друг другу. Необходимо взять себя в руки, прежде чем они познакомятся. Иначе он может просто спугнуть ее, если поведет себя как охваченный похотью школяр.

Его компаньон сделал шаг вперед, и Дэвиду стал виден профиль молодой женщины. Дэвид кивнул в ее сторону.

— Быть может, ты знаком с ее спутницей? — спросил он Алекса. — Я было решил, что это ее мать.

— Не знаю, с чего ты решил, будто я…

Алекс присмотрелся к старшей даме и резко выпрямился.

— Нет, — произнес он, и это коротенькое слово прозвучало до странности эмоционально. — Я не мог бы… Она похожа… Неужели это…

Далее последовал невнятный сдавленный звук, напоминающий стон.

— Что с тобой?

Алекс выглядел необычайно взволнованным. Дэвид взглянул на старшую из женщин. Она не делала ничего особенного, просто обводила глазами бальный зал, поворачивая голову из стороны в сторону. Но вот ее взгляд остановился на Алексе… Роту женщины непроизвольно раскрылся, широко распахнулись глаза, и все краски исчезли с лица. Она схватила дочь за руку.

Ах эта дочь. Она теперь смотрела на Дэвида, и весьма привлекательный румянец перешел с шеи на щеки. Порозовело ли и все ее тело? Дэвиду чуть ли не до дрожи захотелось это увидеть.

Он почти физически ощущал ее взгляд у себя на плечах и на лице. Он заметил, как она облизнула губы.

Разумеется, он довольно часто замечал на себе женские взгляды. Эта девушка хотела его. Может, сама она этого и не сознавала… еще слишком невинна, чтобы полностью разбираться в собственных чувствах, однако он был бы безмерно счастлив — в полном восторге! — если бы ему довелось объяснить ей все это. В подробностях. Дивных, горячих, пьянящих, неспешных подробностях.

— Черт побери, — пробормотал Алекс.

Это было невероятно. Алекс зажмурился, потом снова открыл глаза.

Так оно и есть. Проклятие! Это Кейт.

После стольких лет он вновь очутился там же, где леди Кейт Белмонт. Только теперь она была графиней Оксбери.

Но Оксбери вот уже год как умер. Он скончался примерно тогда же, когда родители Алекса. Кейт закрыла рот и отвернулась, опираясь на руку… своей дочери?

Нет, это не ее дочь. Такого не может быть. У Кейт и Оксбери не было детей: ни сыновей, — так что титул перешел к двоюродному брату, — ни дочерей.

Ему было неловко признаваться самому себе в этом, однако его радовало, что Кейт не имела детей от Оксбери. Алекс фыркнул. Могли он из-за этого считать, что отношения Кейт с мужем носили чисто платонический характер? Не похоже, хотя Оксбери был тридцатью годами старше ее.

Он наблюдал за Кейт, когда она удалялась вместе с девушкой: она была все еще очень бледна.

Дэвид снова схватил его за руку.

— Я уверен, что ты знаешь обеих! Ты можешь меня представить?

– Нет!

Кейт не захочет общаться ни с ним, ни с Дэвидом — вообще ни с кем из Уилтонов. А девушка? Скорее всего она просто родственница. У брата Кейт, графа Стандена, есть дочь.

Тем хуже.

Дэвид смотрел на него с нескрываемой злостью. Алекс глубоко вздохнул, чтобы обрести спокойствие.

— Старшая из женщин — вдова графа Оксбери, — неохотно проговорил он.

— А девушка? Они постоянно держатся вместе. Их явно что-то связывает. Разница в возрасте слишком велика, чтобы их можно было принять за подруг. Даже если матрона — графиня Оксбери.

— Не если, а на самом деле. Думаю, девушка ее племянница, дочь графа Стандена.

— Такты можешь меня представить?

— Нет.

Появиться перед Кейт? Да она плюнет ему в лицо!

— Но почему?! Ты явно знаком с леди Оксбери.

— Я был с ней знаком в прошлом. Но вряд ли она узнает меня теперь.

Дэвид поперхнулся шампанским.

— О нет, я бы определенно сказал, что она узнает тебя, дядя Алекс.

С какой стати племянник ухмыляется, глядя на него?

— Я имею в виду, что она не желает возобновлять знакомство. И напрямик даст мне это понять, если я заговорю с ней.

— Я так не думаю. Представь, меня, прошу, — сказал Дэвид. — Я не столь высокопоставленная особа, как граф, но мой титул барона достаточно древний и уважаемый.

— Не настаивай, выброси из головы соблазн. Она не для тебя. Разве ты не расслышал ее имени? Она дочь графа Стандена.

— Вот как? Я… ох, как это…

При других обстоятельствах ошарашенное выражение лица Дэвида могло бы показаться смешным.

— Вот именно. Стандена. Человека, которого твоя мать, леди Харриет, бросила ради того, чтобы сбежать с твоим отцом. Смею тебя уверить, что граф Станден ненавидит всех Уилтонов. Он ни за что не допустит, чтобы ты ухаживал за его дочерью.

— Но ведь эта скандалезная история произошла более тридцати лет назад. А бабушка всегда говорила, что граф каждый раз перед сном должен был бы падать на колени и благодарить Бога за то, что он не допустил его брака с твоей матерью. Она была слишком молодой и необузданной, чтобы подойти ему в качестве супруги.

Алекс передернул плечами.

— Я убежден, что граф питает только ненависть и злобу по отношению ко всем членам нашей семьи. Он скорее предпочел бы протащить свою сестру голой по Сент-Джеймс-стрит, чем дал бы согласие на брак кого-то из Белмонтов с членом семьи Уилтон.

— Откуда ты знаешь?

— Он сам сказал мне об этом, — с горечью ответил Алекс. — Двадцать лет назад я просил у него руки его сестры.