Решительный барон

Глава 20

— Папа, я не могу выйти замуж за мистера Паркер-Рота.

Отец поднял взгляд от «Морнинг пост», подцепленный на вилку кусок яичницы завис на полпути от тарелки ко рту.

— Смешно. — Он завершил движение вилки, пожевал яичницу и выплюнул ее вместе с непроглоченной порцией кофе. — Разумеется, ты выйдешь за Паркер-Рота.

— Нет, я не могу.

Грейс отодвинула подальше от края стола тарелку с остывшим тостом. Она не могла есть — ее желудок был в таком беспорядке, что отказывался принимать что-либо съедобное.

— Я думала, что могу, когда уезжала из имения лорда Моттона. Я думала, что могу, когда мы вчера ездили в Прайори навестить Джона. Я даже думала, что смогу пройти через испытание свадьбой, когда гуляла с Джоном по саду и слушала, как он бубнит, то есть, пардон, рассказывает обо всех своих проклятых, прошу прощения, об интересных посадках…

Грейс сделала паузу. Она дышала так часто, что у нее закружилась голова.

— Но я не могу. Просто не могу, и все.

— Чепуха. Ты перенапрягла свои девичьи нервы. Когда свадьба и первые опыты в супружеской постели останутся позади, ты себя почувствуешь прекрасно.

В желудке у Грейс что-то булькнуло, как бы угрожая извергнуть то немногое, что в нем находилось, прямо на стол. Крепко зажав рот ладонью и стараясь дышать через нос, она чуть приподняла пальцы и отрезала:

— Нет.

— Что «нет»?

Отец тем временем уже успел снова уткнуться в газету, видимо, решив, что тема закрыта.

— Нет, я не почувствую себя прекрасно. — Так. Желудок вроде бы справился со своей задачей. Грейс опустила руку и сосредоточила внимание на отце. — Я думала об этом сегодня ночью, папа. Я ни минуты не спала. И пришла к совершенно твердому заключению, что не могу выйти замуж за Джона. Это было бы несправедливо по отношению к нему.

Отец отмахнулся от нее небрежным жестом, продолжая читать газету.

— Не волнуйся по этому поводу. Уверен, что Паркер-Роту это безразлично.

— Вряд ли Джону безразлично, что я люблю другого мужчину.

— Ты с этим справишься.

Может, она чего-то недослышала? Человек, который питал ненависть к целой семье больше тридцати лет из-за того, что любимая женщина пренебрегла им, человек, который всего несколько дней назад сказал ей, что все еще любит эту женщину, этот человек сию минуту заявил ей, будто ей ничего не стоит перенести разлуку с любимым?

— Но ведь вы с этим не справились, папа.

— Что? — Он оторвался от газеты на несколько секунд, чтобы метнуть в нее негодующий взор. — Что ты хочешь этим сказать?

— Что вы никогда не забывали о леди Харриет.

Еще один негодующий взгляд, и отец снова уткнулся в газету.

— Я женился на твоей матери, не так ли? Я… привык. Привыкнешь и ты.

— Но у вас не было выбора. Леди Харриет стала для вас недостижимой. Она умерла. Лорд Доусон…

Глаза у него вспыхнули гневом.

— Не смей упоминать это имя в моем доме!

Грейс бросила на стол свою салфетку и встала.

— Чего ради вы цепляетесь за эту ненависть? Готова держать пари, что вы даже ни разу не видели лорда Доусона до той минуты, когда он появился на лестничной площадке в доме у виконта Моттона.

— Какое это имеет отношение к делу?

— Какое? Всяческое! Как вы можете ненавидеть человека, которого никогда не встречали?

— Легко.

Грейс призвала на помощь весь свой темперамент. Она понимала, что кричать на отца — дело обоюдоострое. Вместо этого она наклонилась над столом и посмотрела ему в глаза.

— Верно. Вы правы. Гораздо легче ненавидеть того, кого вы ни разу не видели. Вы не знаете о нем ничего хорошего.

— В Уилтоне не может быть ничего хорошего.

Рот отца вытянулся в тонкую прямую линию. Он схватил газету и, отвернувшись от дочери, снова принялся за чтение, бросив:

— Ты довела себя до того, что превратилась в истеричку.

— Никоим образом! — выкрикнула Грейс, но тотчас попыталась умерить свой гнев. — Это вы довели себя до того, что не желаете слышать правду в том, что говорю вам я. — Она выпрямилась и сжала руки, чтобы сдержаться и не броситься отцу на шею. Надо оставаться по возможности спокойной. Разумной. — С лордом Доусоном было то же самое. Он ненавидел свою бабушку до тех пор, пока я не убедила его поговорить с ней. Если вы согласитесь встретиться…

— Нет! — Отец хлопнул газетой о стол и вскочил. — Я не стану встречаться с Доусоном. Не желаю больше видеть этого человека.

— Вы это сделаете, если не хотите расстаться со мной навсегда. — Грейс вздернула подбородок в надежде, что Дэвид не переменил своих матримониальных намерений. — Я собираюсь выйти замуж за барона.

— Да неужели? — У отца на лбу запульсировали вены — дурной знак. — И как ты полагаешь это устроить? Ты не имеешь возможности вернуться в дом Моттона, если Доусон еще там, потому что мои кареты не находятся в твоем распоряжении. Более того, ты вообще не вправе выйти за барона, поскольку завтра же станешь супругой Паркер-Рота.

— Нет! — Грейс вцепилась в спинку стула. Осталось меньше суток… — Я считала, что это произойдет не на днях. Вы говорили…

— Я прикидывался.

Выйти замуж меньше чем через двадцать четыре часа… Боже милосердный!

— Я не давала согласия. И Джон не делал мне формального предложения.

Джон ни разу не поцеловал ее. Он не мог хотеть жениться на ней. Ее отказ будет благом для них обоих.

— Это не имеет значения. Ты выйдешь замуж.

— Нет. Я сейчас пойду и сообщу ему, что должна отказаться от брака с ним. Это будет очень неприятно, постыдно. Но что Бог ни делает, все к лучшему. Ему не нужна новобрачная, которая его не хочет.

Отец скрестил руки на груди. Лицо у него было каменное.

— Ничего подобного. Он дал согласие жениться на тебе. Это хорошая партия. Ты будешь жить недалеко от дома, в кругу близких тебе людей. Короче, ты выйдешь за него замуж. И больше говорить не о чем.

Грейс еще крепче вцепилась в спинку стула.

— Нет. Я за него не выйду. Не могу.

— Ты можешь. Ты этого хотела перед отъездом в Лондон. Будь оно проклято, ты этого хотела, уезжая из имения Моттона.

— Я не хотела. Я просто подчинилась приказу.

— Черт побери!

Отец вскинул руки вверх, потом сделал шаг вперед и ткнул в Грейс пальцем.

— Слушайте, мисс. Вы станете женой Паркер-Рота. Я ваш отец, и я приказываю вам сделать это.

Она, в свою очередь, уткнула палец отцу в грудь.

— Вы не можете мне приказывать. Я совершеннолетняя. И не выйду замуж за этого человека, вам понятно?

Отец начал орать:

— Ты не сделаешь с Паркер-Ротом того, что сделала со мной Харриет. Ты не бросишь этого человека, слышишь?

— Весь дом вас слышит, папа.

— Вот и хорошо. Иди к себе в комнату, неблагодарная девчонка! Увидимся в церкви.

— Когда викарий спросит меня, хочу ли я взять Джона в мужья, я отвечу, что нет, папа.

Отец побагровел. Вены, казалось, вот-вот лопнут. Как бы его не хватил апоплексический удар…

— Убирайся! — взревел он.

Грейс ушла.

Итак, он держит путь в Девон. Поступил-таки как полный идиот.

Дэвид глянул на кровать в номере гостиницы и вздохнул. Она была слишком коротка для человека его роста, хорошо хоть, что простыни сравнительно чистые.

Ему следовало уехать в Лондон. К этому решению он пришел, когда попрощался с мисс Смит на лестничной площадке в доме Моттона. Но когда добрался до пересечения дорог… словом, конь его почему-то свернул на дорогу к Девону.

Выбери он дорогу на Лондон, уже несколько дней как был бы дома и спал в собственной спальне на собственной кровати. Побывал бы уже на нескольких балах и раутах, возобновил бы свои матримониальные поиски.

Проклятие.

Он не испытывал бы ни малейшего намека на энтузиазм, разглядывая хихикающих дебютанток, робеющих юных мисс и уже слегка отчаявшихся девиц постарше, находящих утешение в вине.

Он хотел Грейс. Он очень хотел Грейс. Если существует хоть один шанс обрести ее… Он готов был преодолеть любую самую долгую дорогу к ней, не оставив в поисках ни одного камня неперевернутым.

И вот он здесь, в «Голубой цапле», а завтра утром отправится в Станден, чтобы перевернуть последний камень. Он приехал в гостиницу как раз перед обедом. У него состоялся приятный разговор с мистером и миссис Уэйфорд, молодой четой, недавно сочетавшейся браком… Говоря по правде, для него самого этот разговор не был столь уж приятным. О, молодая пара была очаровательной, дело не в этом, а в том, что сам он во время беседы неотступно думал о Грейс, воображая, будто это они, а не Уэйфорды обмениваются многообещающими взглядами с намеками на то, чем они будут заниматься у себя в постели, в спальне на верхнем этаже.

Ему больше пришелся по душе разговор с преподобным Барнсли, еще одним постояльцем гостиницы. Священник путешествовал в одиночку, направлялся он в Корнуолл и оказался завзятым рыболовом. Умело поставленные вопросы развязали ему язык, и он весь вечер рассказывал истории о рыбах, о приманке и прочем, имеющем отношение к рыбной ловле.

И вот теперь он у себя в номере, наедине с самим собой и слишком короткой, неудобной на вид кроватью. Завтра он доберется до Стандена. Неизвестно, существует ли еще возможность сделать ее своей баронессой. Может, он узнает, что она уже вышла замуж за своего скучного соседа.

Господи, думать об этом невыносимо.

Он улегся в постель и попробовал занять удобное положение. Это оказалось невозможным. Матрас, казалось, набит камнями.

Как видно, долгой будет эта ночь.

«Дорогой папа!

Прошу прощения, что вынуждена разочаровать вас, но не могу разочаровать себя, а также Джона, на долгие годы. Пожалуйста, скажите Джону, что я люблю его, но как брата, и передайте мои искренние извинения и сожаления ему и его родным.

Я люблю вас, хоть и не могу в сложившихся обстоятельствах выполнить вашу волю.

Грейс».

Ну вот. Грейс посыпала письмо песком, чтобы просушить чернила, стряхнула песок и прислонила свое послание к подушке, где его и обнаружит горничная, когда придет будить ее. Пропала еще одна долгая бессонная ночь, но Грейс наконец и успокоилась. Решение принято. Она уезжает. Прямо сейчас, до восхода солнца. Если она затемно уйдет из дома, ее никто не заметит.

Ей только и остается, что дойти до гостиницы «Голубая цапля». У нее осталось достаточно карманных денег, чтобы оплатить проезд в дилижансе до Лондона. Путешествие не слишком комфортабельное, но она его вполне выдержит. Потом нужно обратиться к тете Кейт, если та в Лондоне.

Разумеется, тетя Кейт там… Хотя Уизел должен все еще находиться в Оксбери-Хаусе…

Но праздник в доме у лорда Моттона уже закончился; все вернулись в город. И если тетя Кейт не в Лондоне, то леди Уордем обязательно там. Грейс непременно найдет кого-то, кто ей поможет.

У нее нет выбора. Она не может выйти замуж за Джона. Он заслужил жену, которая любила бы его всем сердцем, но отец не в состоянии это понять. Она не потерпит, чтобы ее силой усадили в карету и отвезли в церковь. Тогда ей оставалось бы только отказаться от венчания прямо у алтаря, а она не в праве нанести такое оскорбление родным Джона. Она должна уехать сейчас.

Грейс положила все свои деньги и немногие драгоценности, которые в случае острой нужды можно было бы отдать в заклад, в ридикюль и сунула его в карман плаща. Потом задула свечи и отворила окно. Лунного света было вполне достаточно, чтобы разглядеть толстую ветку большого дуба, который рос близко к дому, а там уже только и оставалось, что спуститься по стволу на землю.

Грейс очень давно не приходилось лазить по деревьям. Самое трудное выбраться из окна, покинуть безопасное крепкое здание и перебраться на ветку, такую ненадежную и шаткую. Далее последовал спуск, осторожный, с поисками более или менее твердой опоры под ногами, необходимостью то и дело отцеплять от сучков подол юбки, отбрасывать с лица растрепавшиеся волосы, из которых выпали почти все шпильки. Слава Богу, что некому было наблюдать за ее устрашающим бегством.

Едва ноги Грейс коснулись земли, она в изнеможении прислонилась к дереву, с облегчением вздохнула и прошептала молитву. Как ни трудно ей было, она не разбилась насмерть и теперь в безопасности. Грейс вынула из волос несколько мелких веточек и заколола пучок на затылке. В следующий раз, если ей придется откуда-то бежать, спускаясь по стволу дерева, не мешает захватить с собой и положить в ридикюль побольше шпилек.

Луна вдруг скрылась за облаком, и стало совсем темно. Слава Богу, это не случилось несколькими минутами раньше.

Грейс подождала, пока глаза привыкнут к сумраку, потом осторожно пошла по лужайке. Если повезет, ее не слишком скоро хватятся.

Она споткнулась о кучку земли возле кроличьей норы и чуть не упала. Будь оно проклято, не хватало только вывихнуть лодыжку!

Грейс замедлила шаг — рисковать оступиться и вправду не следовало. Когда она доберется до проезжей дороги, почва станет ровнее и можно будет идти быстрее. Беспокоиться особо не о чем — даже при такой скорости она дойдет до гостиницы «Голубая цапля» через час-другой, задолго до того, как прибудет дилижанс. И тогда она покинет Станден, свой дом, ради лучшей участи.

Грейс всхлипнула. Нет, только не плакать. Отец не оставил ей выбора.

Она сосредоточилась и, глядя прямо перед собой, двинулась дальше через лужайку.

* * *

Солнце еще не взошло, а он уже был на ногах. Дэвид присел на край кровати и растер ладонями лицо. Хватит дергаться и суетиться без толку. Пора в седло, пора очистить мозги от всякой мути и заодно избавиться от боли в мышцах спины. Может, он успеет в Станден как раз вовремя, чтобы опередить события.

В коридоре он встретил преподобного Барнсли. Они вместе спустились с лестницы.

— Рано встали, лорд Доусон?

— Я не мог уснуть. А вы? Тоже нашли постель чересчур бугристой?

— Нет, я спал как убитый. Вышел пообщаться с миром Божьим и проверить, хорошо ли клюет рыбка. Свое снаряжение оставил во дворе, возвращался в номер за молитвенником. — Священник улыбнулся. — Забыл сразу взять с собой.

— Понятно. Хорошая здесь рыбалка?

— Отличная. Мне крупно повезло — мы с хозяином гостиницы разговорились, после того как вы вчера вечером ушли к себе. Он сообщил, что тут совсем поблизости есть богатое рыбой место. Не желаете присоединиться ко мне?

Дэвид нуждался в том, чтобы двигаться, а не сидеть на месте.

— Нет, благодарю вас, но я отправляюсь на небольшую прогулку верхом.

Они вышли из дома. Удочка Барнсли стояла у стены. Священник кивнул на прощание и забрал свое орудие ловли.

— Хорошей вам прогулки, — пожелал он Дэвиду и зашагал к деревьям у дороги.

А Дэвид направился к конюшне. Было холодно и сыро, над самой землей клубился легкий туман. Дэвид втянул прохладный воздух. Он уже чувствовал себя намного лучше.

— Доброе утро, милорд. — Парнишка-конюх вскочил с кучи сена, на которой до этого сидел развалившись. — Я сейчас подготовлю вашего коня…

— Нет, спасибо. Я его сам оседлаю.

— Как вам угодно, милорд.

Зевс заржал, приветствуя хозяина. Он явно радовался возможности пробежаться и размять ноги. Как только они оказались на дороге, Дэвид дал коню волю. Зевс с громким топотом несся по земле, а влажный ветер словно бы сдул с души Дэвида темное облако. Он не обрел надежды, нет, но тоска отступила.

Навстречу ему двигалась усталой походкой какая-то женщина. Услыхав конский топот, она подняла голову, — и тут же метнулась прочь с дороги под прикрытие деревьев.

Странно. Может, ей вдруг понадобилось ответить, так сказать, на зов природы? Он предоставит ей полное уединение. Дэвид пустил было коня в галоп… и почти сразу придержал.

Еще очень рано. И полутемно. Женщина одинока. Непохоже, что она в опасности, но кто знает, какой сброд шатается по лесу.

Женщина снова вышла на дорогу, оглянулась через плечо и скрылась за деревьями.

Он дал Зевсу посыл вперед, в деревья, как только определил место, где скрылась женщина.

— Мадам, — окликнул он. — Прошу вас, не тревожьтесь. Я готов помочь вам, если смогу.

Он заметил впереди какое-то движение. Перевел Зевса на шаг, оставаясь на дороге.

— Даю слово, что не причиню вам зла. Я барон Доусон из Ривервью. Пожалуйста, скажите, чем я могу вам помочь?

Неужели он услышал вскрик?

Девушка высунула голову из-за дерева, отошла в сторонку. Она была высокой и… знакомой.

— Дэвид? Дэвид, это в самом деле вы?

— Грейс!

Он спрыгнул с Зевса.

Она подбежала к нему, и он открыл ей объятия. Он прижал ее вожделенное тело к своему и, крепко удерживая, целовал и целовал.

Губы Грейс были горячими и влажными. Ее груди так мягко прижимались к его груди — она, должно быть, не надела корсет. Понадобилась бы всего секунда, чтобы сбросить с нее плащ, и еще секунда, чтобы за плащом последовало платье. А далее наступал черед его рубашки и брюк.

Не сон ли это? Если да, то он никогда не хотел бы просыпаться.

Он передвинул свои губы с ее губ на щеку.

— О Дэвид, я так рада, что вижу вас!

Сон становился все более и более прекрасным.

— А я очень и очень рад, что вижу вас, Грейс.

Он отвел в сторону ее волосы и коснулся шеи кончиком носа.

— О, прошу вас…

Он поцеловал местечко пониже уха, потом ямочку у ключицы.

— Перестаньте, не надо…

Что? Дэвид поднял голову. Нет, это не его сон. Грейс никогда не просила его перестать. Это либо ночной кошмар, либо реальность.

— Вы хотите, чтобы я перестал?

— Да. Вы должны.

Она подняла на него глаза, но не отодвинулась — ее милое нежное тело оставалось там, где он хотел, и по-прежнему прижималось к нему. Дэвид провел ладонями по ее спине сверху вниз, обхватил ягодицы и привлек еще ближе к себе. Она не противилась.

— Почему?

— Я должна дойти до «Голубой цапли». Я убежала из дому.

— Ох! — Страшная мысль поразила его. — Вышли вы замуж за своего соседа?

— Нет. — Грейс склонила голову ему на грудь. — Я не могла этого сделать, Дэвид. Но предполагалось, что я выйду за Джона сегодня утром. Потому я и убежала. Папа отказывался принимать возражения. Если бы я не сбежала, он силой принудил бы меня пройти к алтарю. Я должна попасть в гостиницу вовремя, чтобы получить место в дилижансе на Лондон.

— Нет, вы не уедете.

— У меня нет выбора. Вы не знаете отца.

— Ну, он не сможет заставить вас выйти замуж за соседа, если вы уже будете замужем за мной, не так ли?

– Что?

— Выходите за меня, умоляю вас, Грейс! Вы сделаете меня счастливейшим из мужчин! Я проделал весь этот путь в надежде уговорить вас.

– Но…

— Я пытался отказаться от поездки сюда. Намеревался уехать в Лондон. Но все меня уверяли, что вы меня любите, и я наконец осознал, что вы никогда не утверждали обратное.

– Ах!

То было всего лишь самое коротенькое словечко, и тем не менее оно придало ему смелости. Дэвид взял лицо Грейс в ладони и посмотрел ей в глаза. Он хотел, чтобы она поняла, что его слова — истинная правда.

— Я люблю вас, Грейс. И никогда не разлюблю. Если вы мне откажете, жизнь моя не закончится — быть может, я даже когда-нибудь женюсь, — но не перестану вас любить. Так же как Алекс никогда не переставал любить вашу тетю.

— А отец никогда не переставал любить вашу мать.

Грейс плакала и улыбалась одновременно — и льнула к нему. Это, должно быть, хороший знак.

— У меня есть специальная лицензия. Я получил ее, перед тем как мы отправились в гости к Моттону. И так вышло, что в «Голубой цапле» остановился священник, который будет рад обвенчать нас, и еще там есть очень милая пара молодоженов, которая наверняка даст согласие выступить во время обряда в качестве свидетелей. Мы можем пожениться через час — даже через полчаса.

– Ну…

— Умоляю, Грейс. Я люблю вас до безумия.

В эти минуты он был особенно безумен, вдыхая ее аромат и ощущая тяжесть ее округлостей на своей груди, на своих бедрах, на своем…

Господи, он задыхается. Дэвид сделал глубокий вдох, который лишь усугубил положение, теснее сблизив их тела.

— Жизнь моя будет полна любовью к вам, Грейс. Скажите, что вы согласны стать моей женой.

— О Дэвид! — Грейс теперь по преимуществу плакала, а не улыбалась. — Я так сильно вас люблю. Я почувствовала себя бесконечно несчастной, когда карета, которая увозила меня из дома виконта Моттона, выехала за пределы его имения. С тех пор я почувствовала себя несчастной. Я была глупой и совершила ошибку, покинув вас. Я люблю отца, но вы моя жизнь, мое будущее. Я, конечно, выйду за вас.

— Ура! — Дэвид подхватил Грейс на руки и закружился. Никогда еще он не чувствовал себя таким счастливым. — Пойдемте поищем Барнсли и Уэйфордов.

Дэвид взял Грейс за руку и подвел к Зевсу, но она запротестовала.

— Я не могу ехать верхом вместе с вами. Ваша бедная лошадь упадет под такой тяжестью.

— Нет, не упадет. Верно, Зевс, старина?

Зевс фыркнул и замотал головой. Грейс рассмеялась.

— Вот видите? — сказал Дэвид. — Зевс считает, что это курам на смех, и я с ним согласен. Давайте.

Он обхватил Грейс за талию, поднял и усадил Зевсу на спину, потом сам уселся позади нее и ради безопасности обнял обеими руками.

Грейс немного откинулась назад, чтобы теснее прижаться к этим надежным рукам. Наконец-то она очутилась там, где ей больше всего хотелось находиться.

Дорога из Стандена оказалась трудной и вымотала ей все нервы. Было очень темно. Грейс спотыкалась о каждый камень, о каждый корень дерева, вздрагивала от каждого шороха в кустах. Затылок и шея все время были в напряжении от страха, что ее выследили, преследуют, вот-вот схватят и уведут назад, в Станден. А мысль о поездке в Лондон в одиночку, без спутников… Право, она очень обрадовалась, что ей не придется пережить такое. Напряжение снова овладело ею. Пока она не может чувствовать себя в полной безопасности. Как только отец обнаружит, что она сбежала, поднимет на ноги весь дом, велит обыскать все окрестности. Трудно вообразить, как он поведет себя, увидев ее вместе с Дэвидом. А когда они явятся в «Голубую цаплю»…

— Дэвид, мистер Тиммс, хозяин гостиницы, считает, как и все, что сегодня утром я буду обвенчана с Джоном. Если он меня увидит, то очень удивится.

— Не надо волноваться. Я думаю, мы избежим встречи с мистером Тиммсом.

Грейс увидела, что «Голубая цапля» уже совсем близко. Дэвид повернул коня к рощице неподалеку. Он соскочил на землю и помог Грейс спешиться.

— Побудьте пока здесь, а я отведу Зевса в конюшню и разыщу Уэйфордов.

Грейс посмотрела ему вслед. Спрятаться ей было особенно некуда. А что, если мимо пройдет кто-нибудь из слуг?

— Грейс…

– Ох!

Она попробовала превратить свой вскрик в кашель.

— Грейс, позвольте вам представить мистера и миссис Уэйфорд из Кента. Они совершают свадебное путешествие. Мистер и миссис Уэйфорд, позвольте познакомить вас с леди Грейс Белмонт, которая в ближайшее время станет моей новобрачной.

— Приятно познакомиться с вами, леди Грейс, — сказал мистер Уэйфорд и поклонился.

— И как это романтично — свадьба в лесу, — с улыбкой подхватила миссис Уэйфорд.

Дэвид взял Грейс под руку.

— Будем надеяться, что преподобный Барнсли согласится сделать перерыв в своих занятиях рыболовством и совершит церемонию.

Преподобный Барнсли — Грейс решила, что он и есть тот человек, который стоит на берегу и держит в руке большую рыбину, — широко улыбнулся, когда они подошли к нему.

— Поглядите-ка на эту красавицу, а? — произнес он, поднимая рыбину повыше. — Длиной она не меньше фута, не правда ли?

— Самое меньшее фут, — сказал Дэвид. — Ваше преподобие, позвольте представить вам мою нареченную леди Грейс Белмонт.

— Счастлив познакомиться, леди Грейс.

Преподобный Барнсли переложил рыбину в левую руку, а пальцы правой протянул Грейс.

— И я тоже, отец Барнсли.

Грейс сложила губы в улыбку. Если этот человек согласится совершить обряд венчания, она не станет возражать против некоторой порции рыбного запаха.

— Какую замечательную рыбу вы поймали!

— Это форель, леди Грейс, прекрасная форель.

— В самом деле.

Она взглянула на Дэвида. Негодник с трудом удерживался от смеха.

— Я бы сказал, что форель просто отменная, — вмешался в разговор мистер Уэйфорд. — Какой наживкой вы пользовались?

Прежде чем преподобный Барнсли пустился в пространные пояснения, Дэвид кашлянул и сказал:

— Ваше преподобие, если позволите мне переменить тему, я хотел бы просить вас оказать мне маленькую любезность.

— Любезность? Разумеется, лорд Доусон! Чем могу помочь?

Дэвид вынул из кармана лист бумаги.

— У меня имеется специальная лицензия, а мистер и миссис Уэйфорд дали согласие быть свидетелями. Леди Грейс и я просим вас обвенчать нас.

Преподобный Барнсли внимательно ознакомился с документом.

— Кажется, все в порядке. — Он поднял голову и улыбнулся. — Буду счастлив совершить богослужение. Где и в какое время хотите вы обвенчаться?

— Здесь и сейчас, — ответил Дэвид.

Брови преподобного Барнсли взлетели на лоб.

— У заводи, где водится форель?

— Можете ли вы предложить лучшее место? — спросил Дэвид.

Грейс посмотрела на траву, на деревья, на воду. Прекрасное место для свадьбы…

Преподобный Барнсли улыбнулся:

— Нет, клянусь Юпитером, не могу.

Священник дал мистеру Уэйфорду подержать драгоценную форель, потом наклонился за своим молитвенником.