Революция в любви

Глава седьмая

- Сегодня… последняя ночь, - сказала Текла.

- Будет завтра, - Дрого крепко обнял ее.

- Я боюсь завтрашнего дня.

Дрого не спросил почему. Он прекрасно знал ответ. Несколько дней и ночей они пребывали в раю, в волшебном, прекрасном сне. Думать о том, что он кончится, было невыносимо. А чарующий сон заканчивался: когда на рассвете «Чертополох» пришвартуется в Александрии, они вернутся не просто в цивилизованный мир, это будет возвращение в реальную жизнь.

- Я хочу… остаться здесь, - твердила Текла, - в этой маленькой каюте… вместе с тобой и не думать о том, что будет, когда мы покинем ее.

- Обещаю тебе, что все будет хорошо, - отвечал Дрого. - Я буду заботиться о тебе, моя родная. Мы так любим друг друга, и я верю: с Божьей помощью мы преодолеем все трудности и препятствия. И всегда будем счастливы, как сейчас.

- Я так счастлива, - шептала Текла, - я люблю тебя все больше и больше с каждым днем и с каждой… ночью. - Перед последним словом она сделала большую паузу и спрятала лицо у него на груди.

Обучая Теклу искусству любви, Дрого испытывал такой восторг, как никогда в жизни. Их любовь была взаимной, и все, что они делали, казалось им абсолютно естественным. И с каждой новой близостью здесь, в каюте корабля, плывущего через море, они становились друг другу ближе не только телом, но и душой.

- Я обожаю тебя! - говорил Дрого. - Ни одна женщина в мире не могла бы сравниться с тобой! Я никогда не потеряю тебя. А ты обещай, что все остальное не будет иметь значения, как не имеет сейчас.

- Никогда ничто не будет иметь никакого значения, - отвечала Текла. - Даже если нам… придется голодать, мы все равно будем вместе… И я ничего не буду бояться, потому что я с тобой!

Он целовал ее, и они снова погружались в священный восторг любви.

Наконец они уснули. Его руки крепко обнимали ее, а ее щека покоилась на его груди.

Дрого проснулся, когда корабль входил в Александрийскую гавань, ночью они раздвинули занавески, чтобы в иллюминатор светили звезды. Глянув в него, он увидел массивные портовые сооружения и множество кораблей.

Со вздохом он осторожно разомкнул объятия и залюбовался красотой ее тела, прозрачного в предрассветных сумерках. Ему захотелось прижаться к ней и разбудить поцелуями. Нет, пусть спит, подумал он, она устала от любви, она еще очень молода.

Хотя ее чувство к нему уже не было чувством молоденькой девушки. Скорее это было чувство женщины, в которой проснулась глубокая и сильная страсть. Конечно, ему еще предстояло многому научить ее, но для ее возраста она была уже достаточно искушена. Она была пленительна, как цветок лотоса - символ жизни, - доверчиво раскрывающийся навстречу плодотворящим лучам солнца.

Дрого клялся себе всеми святыми, что будет беречь и боготворить ее до конца своих дней. Он слишком хорошо понимал, чем она жертвует, став женой небогатого офицера. Но, видно, ни он, ни она не могли бежать друг от друга, такова их Карма, судьба. И он снова обещал себе сделать все, чтобы она не пожалела об этом.

Он выскользнул из ящика-кровати, подумав о том, каким райским ложем она оказалась. Войдя в ванную, вылил на себя ведро воды и побрился, глядя в маленькое зеркальце, прикрепленное к стене.

Вернувшись в спальню, Дрого увидел, что Текла еще спит. Пересмотрел одежду своего брата, повешенную в платяной шкаф, выбрал белые брюки и белую рубашку, повязал шею своим офицерским галстуком. Отложил красивый клубный пиджак с бронзовыми пуговицами, чтобы надеть перед тем, как спуститься на берег. В этом костюме он будет выглядеть как должно - настоящим англичанином.

Заканчивая одеваться, Дрого услышал, что корабль уже пришвартовался и на причал спустили трап. Сейчас на борт поднимутся офицеры-таможенники проверить бумаги капитана Мак-Кея. После этого начнется разгрузка.

Было еще совсем рано, и причал выглядел непривычно малолюдным. Дрого знал, что скоро здесь появятся торговцы цыплятами, египетскими коврами, жареным миндалем, фисташками и разной чепухой, привлекающей туристов. Но сейчас здесь были только портовые рабочие. Они приняли брошенные с судна причальные канаты и всем своим видом демонстрировали готовность принять участие в разгрузке, если капитан спешит.

И тут Дрого заметил в тени пакгауза две фигуры. Казалось, что они просто наблюдают за тем, как швартуется судно. Но было в них что-то такое, что привлекло внимание Дрого. Его инстинкт разведчика, все еще обостренный после Афганистана и России, подсказал: это враги. И хотя чувство опасности ничем, казалось бы, пока не было подкреплено, он знал, что не ошибся.

С быстротой, которая не раз спасала ему жизнь, Дрого сообразил, что надо делать. Подойдя к кровати и склонившись над Теклой, он разбудил ее поцелуем, как и хотел. Она почувствовала тепло его губ, застонала от удовольствия и, не открывая глаз, потянулась к нему.

- Просыпайся, моя любимая!

Она послушно открыла глаза и, вся еще пронизанная ощущениями прошедшей ночи, сказала:

- Я люблю тебя! О, Дрого, как я люблю тебя!

- Я тоже тебя люблю, - отозвался он. - Но сейчас вставай, пожалуйста, тебе предстоит очень важное дело! - Приподнял ее, чтобы она села, и продолжал:

- Послушай, мое сокровище. Я должен выйти на мостик и увидеться с капитаном и таможенниками, которые только что поднялись на борт. Я хочу, чтобы ты заперла дверь, когда я уйду, и не открывала ее никому.

Глаза Теклы расширились.

- Что… что случилось? - спросила она испуганно.

- Ничего не случилось, - ответил Дрого.

- Ты не думаешь, что этот… араб…

- Нет, нет! Конечно, нет! - быстро заговорил Дрого. - Здесь совсем другое дело.

- А ты… надолго уйдешь?

- Нет, всего на несколько минут, - с этими словами он взял со стула шкиперский пиджак и надел его.

- Ты выглядишь… таким красивым… импозантным! - воскликнула Текла.

- Я хочу, чтобы ты выглядела так же, - сказал Дрого, - поднимайся и надень свое самое лучшее платье.

- На кого я должна произвести впечатление? - улыбнулась Текла.

- В основном на меня, - отозвался Дрого. - А я теперь с удовольствием представлю свою жену всему свету.

- Я постараюсь, чтобы тебе не было за меня стыдно! - сказала Текла и, все еще улыбаясь, стала подниматься с постели. Она выглядела такой невозможно желанной, что Дрого с трудом удалось заставить себя отойти от постели.

- Запрись, - сказал он, открывая дверь.

Как будто зная, что он сейчас чувствует, Текла лукаво спросила:

- И ты не поцелуешь меня на прощанье?

В солнечных лучах, струившихся сквозь иллюминатор, она была так прелестна, так соблазнительна, что Дрого понял: именно этого ему сейчас как раз делать и не следует.

- Я поцелую тебя, когда вернусь, - он закрыл за собой дверь, дождался, когда в замке повернется ключ, и поспешил наверх, на капитанский мостик.

Как он и предполагал, капитан был там вместе с двумя офицерами таможенной службы, проверявшими бумаги. Дрого обрадовало, что один из них - англичанин.

Наполеон когда-то называл Египет «самой важной страной», и, когда Дрого вплотную занялся делами Британской империи, он понял, почему англичане испытывают к Египту прямо-таки патологическое влечение. Для англичан Египет был воротами на пути в Индию. Вереница лайнеров, скользящих по Суэцкому каналу, заставляли их не спускать глаз с этой загадочной страны.

Египет не был частью Британской империи, но каждый год англичане внедрялись туда все глубже. Дрого знал, что в Египте сейчас довольно много английских войск. А главное - огромные инженерные и ирригационные работы, год от года расширявшиеся благодаря инициативе, изобретательности и организованности англичан.

Заметив Дрого, появившегося на капитанском мостике, один из офицеров оторвался от бумаг и удивленно взглянул на него.

- Доброе утро, капитан, - сказал Дрого. - Я буду чрезвычайно признателен, если вы представите меня этим джентльменам. У меня есть для них важная информация.

Наступила пауза. Дрого своей просьбой явно обескуражил Мак-Кея. Затем капитан жестко сказал:

- Это мистер Форде, который следовал на борту моего корабля из Ампьюлы.

Дрого протянул руку офицеру-англичанину:

- Раз приветствовать вас. - Затем он пожал руку второму офицеру, египтянину.

- Смитсон, - представился англичанин. - Надеюсь, плаванье было приятным?

- Вполне, - ответил Дрого. - Могу я сказать вам несколько слов наедине?

Брови таможенника поползли вверх, но, поскольку Дрого уже спустился на палубу, офицер последовал за ним.

Тихим, но властным голосом Дрого произнес:

- Я выполняю чрезвычайно важную военную миссию и прошу организовать вооруженный эскорт для сопровождения меня и моей жены в Британское посольство.

Офицер- таможенник был поражен:

- Эскорт?

- Не приходил ли сюда недавно русский корабль из Козана?

Таможенник подумал немного и ответил:

- Вчера пришел русский эсминец.

- Именно это я и подозревал, - сказал Дрого. Он знал, что один из двух эсминцев, которые он видел в Ампьюльском порту, мог прибыть в Александрию раньше «Чертополоха».

- Вы имеете в виду, - начал Смитсон, - что русские…

- Поймите, я не могу это обсуждать, - прервал его Дрого. - Я прошу карету и эскорт, который, я уже сказал, должен быть вооружен.

Он надеялся, что безапелляционность его тона удержит офицера от дальнейших расспросов и заставит выполнить его просьбу. Каждый британский чиновник, даже самого низкого ранга, знал, что русские представляют угрозу для Британской империи.

- Я незамедлительно позабочусь об этом, - почтительно произнес таможенник.

- Благодарю вас. Мы с женой будем на борту корабля, пока не прибудет экипаж.

Мистер Смитсон поспешил на мостик, вручил капитану его бумаги и дал разрешение на разгрузку. Затем он спустился на причал, причем проделал этот путь значительно быстрее, чем когда поднимался на борт.

- Что будете делать? - спросил капитан, когда они с Дрого остались одни.

- Ждать, пока мы с женой не убедимся в том, что благополучно доберемся до посольства, - ответил Дрого.

Капитан нахмурился:

- У вас есть подозрения?

Дрого кивнул:

- Там, на причале, меня ждут двое. Не смотрите в ту сторону, пока я не уйду.

- Кто они? - спросил капитан.

«Русские», - коротко сказал Дрого.

- Черт бы их побрал, - выругался капитан. - Я не пущу их на свой корабль!

- Уж, пожалуйста, постарайтесь. По крайней мере, пока мы его не покинем. И я надеюсь, вы понимаете, что нам с женой лучше позавтракать в каюте?

- Что ж, это весьма разумно, - согласился капитан.

- Я знал, что вы поймете меня. И я навсегда перед вами в долгу за то, что вы помогли мне выбраться из Ампьюлы. - Хотя ты и запросил бешеные деньги, добавил Дрого про себя.

По дороге с мостика он зашел сказать коку, что они с Теклой будут завтракать в каюте.

- Я принесу, - почти пропел кок.

Дрого поспешил в каюту. Узнав его, Текла отперла дверь. Она все еще была не совсем одета. Обвив руками его шею, она залепетала:

- Я так испугалась… Скажи мне, что случилось? Я должна знать!

- Да ничего не случилось, - спокойно ответил Дрого. - Я просто предпринимаю необходимые меры безопасности. Всегда лучше быть наготове.

- Наготове… к чему?

Поскольку Дрого не ответил, она крепче прижалась к нему и спросила:

- Ты не думаешь, что красные стрелки… попытаются увезти меня обратно?

- Нет, моя родная, - твердо сказал он. - Русские охотятся не за тобой, а за мной.

- Русские! - в ее голосе зазвучали нотки ужаса…

- Все в порядке, - успокаивал он ее. - Я послал за вооруженным эскортом из британских солдат, и я клянусь тебе, что в Египте они внушают большое уважение!

- А почему ты подумал, что русские ищут тебя здесь?

- Я мог и ошибиться, - беззаботно ответил Дрого. - Но на пристани торчат два довольно-таки подозрительных типа. И потом я узнал, что вчера из Козана прибыл русский эсминец.

Текла затаила дыхание. Потом, почти в отчаянии, прошептала:

- Ты должен быть очень, очень осторожен! Если с тобой что-то случится… я умру!

- Я обо всем позаботился, - уверенно сказал Дрого. - Так что заканчивай свой туалет, и, как только прибудет экипаж, мы сойдем на берег.

Чанг принес завтрак, и они поели. Потом Дрого помог Текле одеться, застегнул многочисленные пуговицы элегантного платья, принесенного им из дворца; оно было слишком роскошным, чтобы носить его на корабле.

Текла закружилась по каюте, показывая ему, как оно ей идет. Ее талия казалась в этом наряде совсем тонкой. Внезапно она замерла:

- Я вдруг вспомнила - ведь у меня нет ни шляпки, ни шапочки. Как же мне показаться на людях?…

Глядя на ее прекрасные темные волосы, Дрого подумал, что прятать их - просто преступление. И, сделав над собой усилие, сказал:

- Я уверен, в твоем гардеробе найдется, чем прикрыть голову.

- Может быть, подойдет шарф от моего голубого платья? - И она вынула из наволочки, куда уже сложила почти все вещи, воздушный шифоновый шарф.

Дрого нежно покрыл им голову Теклы и завернул концы вокруг ее шеи. В таком обрамлении ее облик приобрел восточные черты. Новая для Дрого грань ее красоты… То, как она хороша, было лучше всего объяснить поцелуями…

Спустя некоторое время Дрого упаковал собственные вещи. Опустив в карман пиджака револьвер, он выглянул в иллюминатор.

Рядом с «Чертополохом» выросла гора бревен. Пристань уже заполнилась людьми. Торговцы разными разностями сновали тут и там. Еще здесь были нищие, дети и просто праздношатающаяся публика. Двое русских стояли на том же месте.

И тут Дрого увидел, что толпа подалась, уступая дорогу лошадям. Они были запряжены в карету, которая даже для посольства была весьма роскошной. На козлах сидели два солдата в форме британской армии, один из них правил упряжкой. За каретой следовало верхом еще два солдата.

Чанга, кока-китайца, принесшего им завтрак, Дрого попросил отнести их вещи, когда прибудет карета. Чанг, разумеется, согласился и теперь пришел доложить, что карета подана. Дрого вручил ему три наволочки, в которых было все их добро. Чанг отнес вещи в карету, а когда вернулся, Дрого щедро заплатил ему французскими купюрами, которые без труда можно обменять в любой восточной стране, в том числе и здесь, в Александрии.

Поднявшись на палубу, они увидели поджидающего их капитана.

- А вы покидаете корабль при параде, - дружелюбно заметил тот.

Вспомнив, в каком он был виде, когда пришел в Ампьюле к капитану, Дрого улыбнулся:

- В том, что мы уже можем не прятаться от революционеров, полностью ваша заслуга. - И снова поблагодарил его.

Потом к Мак-Кею обратилась Текла:

- Мы были так счастливы в вашей прекрасной каюте. И я надеюсь, что иногда, отдыхая в ней, вы будете вспоминать о нас. Ну а мы будем помнить вас всегда. - Эта прекрасная речь не могла не тронуть сердце старого морского волка.

Спускаясь по трапу, Дрого держал правую руку в кармане и палец на курке.

Они сели в карету. Двое верховых встали по обе ее стороны, и кортеж медленно направился в город. Проезжая мимо русских, Дрого даже не повернулся в их сторону, но заметил на их лицах удивление. К столь пышной встрече его персоны они явно не были готовы. Он был уверен, что им приказано схватить его и доставить на эсминец для допроса. И если бы им это удалось, то с ним наверняка бы произошел «несчастный случай». Он бы исчез навсегда…

Выехав на главную улицу, лошади пошли быстрее. Только теперь Дрого мог сказать себе, что с Божьей помощью ему удалось сохранить жизнь Теклы и свою.

Впереди показалось массивное здание посольства с поднятым на флагшток британским флагом. Когда Дрого вышел из кареты и спросил, не может ли он встретиться с послом, ему ответили утвердительно.

Его проводили в приемную, которая, как и предполагал Дрого, была похожа на все виденные им прежде английские приемные. На стене висел довольно скверный портрет королевы Виктории, напротив - портрет египетского хедива. Слуга спросил, какой кофе они желают - по-турецки или по-английски, но не успел Дрого ему ответить, как появился чиновник и сказал, что посол ждет его.

- Не могли бы вы в мое отсутствие позаботиться о моей жене? - спросил Дрого. - По причинам, в которые я сейчас не могу вдаваться, прошу, чтобы, пока я обсуждаю с послом не требующие отлагательства дела, она не оставалась одна.

Глаза помощника изумленно расширились, с истинно британской невозмутимостью он сказал:

- Понимаю, сэр. Пожалуйста, сюда.

Пройдя несколько шагов по коридору, он открыл дверь и доложил:

- Мистер Форде, ваше превосходительство.

Войдя в комнату, Дрого услышал, что помощник уже шел обратно к Текле.

Посол, сидевший за письменным столом у окна, встал, чтобы поприветствовать Дрого:

- Рад видеть вас, Форде. Представьте себе, я искал вас потому, что…

- Простите великодушно, ваше превосходительство, - прервал его Дрого, - но ввиду особой срочности мне необходимо незамедлительно послать донесение в Индию вице-королю. Я и так запоздал, и мне нет нужды объяснять вам, что дальнейшее промедление может стоить многих жизней наших солдат. Дорога каждая минута!

Не успел Дрого закончить, как посол начал действовать с оперативностью человека, привыкшего к чрезвычайным ситуациям:

Он взял со стола колокольчик и, позвонив, сказал:

- Полагаю, вам понадобится код А.

Дрого, знавший, что это самый секретный код, кивнул:

- Если можно, ваше превосходительство.

Посол отомкнул ящик стола ключом, который он вынул из жилетного кармана, и протянул Дрого маленькую книжечку. В этот момент дверь открылась, и в комнату вошел офицер.

- Вы звонили, ваше превосходительство?

- Немедленно проводите мистера Форде в шифровальную и проследите, чтобы кроме него и Дарвина там никого не было.

Офицер провел Дрого через все здание посольства и далее по длинному переходу в другое здание в глубине двора, у дверей которого стояло двое часовых.

На то, чтобы зашифровать донесение со всеми сведениями, добытыми в Афганистане, и передать его, у Дрого ушло полчаса. Закончив, он наконец, почувствовал, что тяжелый груз свалился с его плеч. Он собирал сведения в течение семи месяцев, и десятки раз был на волосок от гибели. Теперь ему оставалось только молить Бога, чтобы его донесение поспело вовремя, и очаг напряженности на северо-западной границе удалось погасить.

Дрого встал из-за стола, взял драгоценную книжечку, которую даже среди участников «Большой игры» удостаивались видеть лишь немногие. За спиной у него распахнулась дверь, и вошел офицер, сопровождавший его в шифровальную.

- Вы закончили?

- Только что.

- Позвольте выразить вам свое восхищение, сэр, - сказал офицер. - Я имею некоторое представление о том, чем вы занимались. Здесь была изрядная суматоха, когда мы не могли связаться с вами.

Дрого удивился:

- Вы хотели связаться со мной?

- Его превосходительство вам все объяснит, - ответил офицер. - Я так понимаю, он пригласил вашу жену в парадную гостиную и заказал к обеду шампанское! Я думаю, что и у вас, и у нас есть повод кое-что отпраздновать!

Дрого улыбнулся:

- Я часто задавал себе вопрос - почему британцы всегда ищут повод для оправданий перед тем, как выпить шампанского! - Офицер охотно засмеялся его шутке.

Он провел Дрого в большую, хорошо обставленную парадную гостиную со створчатыми окнами, распахнутыми в цветущий сад. Текла, снявшая с головы шарф, сидела на диване, беседуя с послом. Как только Дрого вошел, она вскочила, прежде чем встал посол, и бросилась к нему.

- Тебя так долго не было, - сказала она. - Я уже начала волноваться.

- Все в порядке, дорогая.

Затем он обратился к послу:

- Я чрезвычайно благодарен Вашему превосходительству за помощь в безотлагательной отправке донесения.

- Ваша жена рассказала мне, что вы обвенчались в Ампьюле, надеюсь, мы отпразднуем вашу свадьбу за обедом, а сейчас, я уверен, вы не откажетесь от бокала шампанского.

- Благодарю вас, - ответил Дрого. Он подумал о том, сказала ли Текла послу, кто она. Нет, решил он, это на нее не похоже…

- Но сначала, - прервал его мысль посол, - я хотел бы поведать, что уже два месяца вас разыскиваю.

- Два месяца? - удивился Дрого. - Но почему?

- Надеюсь, сообщение не окажется для вас слишком большим ударом.

Дрого оцепенел. Он почувствовал, как пальцы Теклы скользнули в его ладонь, и он понял, что она испугалась. Крепко сжимая ее руку, он лихорадочно соображал, что же могло произойти.

Посол тем временем продолжал:

- Государственный секретарь по иностранным делам граф Розбери сообщил всем посольствам в этой части света, что в случае, если вы где-нибудь объявитесь, довести до вашего сведения, что вы должны немедленно вернуться в Англию.

Дрого смотрел на него в изумлении:

- Но по какой причине?

- Ваш двоюродный брат, граф, был убит во время перестрелки в Судане. - Дрого стоял спокойно, но у него перехватило дыхание. - Ваш дядя, маркиз, получив это известие, слег с сердечным приступом. Государственный секретарь полагал, что вам следует вернуться, ибо доктора были вынуждены признать, что не смогут спасти ему жизнь. - Посол сделал паузу. - К сожалению, нам не удалось вовремя связаться с вами. Три недели назад маркиз скончался.

Дрого потерял дар речи и несколько минут не мог выговорить ни единого слова. Даже в самом страшном сне ему не могло присниться, что оба - и кузен, и дядя - умрут, и вся его жизнь так круто повернется. Невероятно, но это случилось. Причем тогда, когда он меньше всего ожидал чего-либо подобного… Потом он заметил, что Текла смотрит на него с тревогой, а посол - с некоторым смущением от того, что пришлось сообщить такие новости.

- Это действительно неожиданно, ваше превосходительство, - наконец выдавил из себя Дрого. Ему удалось придать голосу трагическое звучание, но без надрыва.

- Ты… не очень переживаешь? Вопрос Теклы был задан легким шепотом, но Дрого услышал и посмотрел на нее с высоты своего роста.

Если честно, то он совсем не переживал. Он просто не мог поверить, что из солдата без гроша в кармане и по уши в долгах он вдруг превратился в важную персону с огромным состоянием. К тому же он понимал, что для судьбы Теклы это не менее важно, чем для его. Неожиданный подарок судьбы в корне менял и ее жизнь.

Для королевской дочери брак с маркизом Форде означал совсем не то, что брак с человеком без гроша за душой. Она будет хозяйкой одного из красивейших поместий в Англии и фрейлиной королевы, а ее муж может рассчитывать на важный государственный пост.

Ему хотелось кричать от радости. Но годами выработанная сдержанность заставила его тихо произнести:

- Ваше превосходительство сообщили мне скорбное известие. И, как вы понимаете, мы с женой должны незамедлительно вернуться в Англию, чтобы на месте войти в курс дел. - Посол облегченно вздохнул. Все помолчали.

Потом Дрого сказал:

- Несмотря на то что вы поразили меня грустным известием, у меня есть для вас приятный сюрприз. Моя жена - ее королевское высочество принцесса Текла Козанская! - И, не дав послу опомниться от изумления, продолжил: - Ее жизнь была в опасности. Не знаю, известно ли вам, что мятежники убили короля, ее отца. Единственным выходом спасти принцессу было выдать ее за мою жену. - Он посмотрел на Теклу. - Мы поженились, хотя она знала, что по прибытии в Англию ей, возможно, придется отказаться от своего титула…

- Мы полюбили друг друга, - прервала его Текла. - И я уверяю Ваше превосходительство, что сделаю это без сожаления, ибо единственное, чего я хочу, - это быть женой Дрого Форде.

Посол моментально оценил ситуацию.

- Теперь вы маркиза Форде, - торжественно произнес он, - и я в этой связи полагаю, что вопрос об отказе от титула уже не стоит, равно как и о вашем положении при английском дворе.

- Я тоже подумал об этом, - сказал Дрого, - и рад, что ваше превосходительство подтвердили мои предположения.

- По правде говоря, меня разбирает любопытство, - улыбнулся посол. - Очень хочу услышать от вас не столько о ваших приключениях в Афганистане, сколько о том, как удалось вырвать принцессу из рук красных стрелков. - Он посмотрел на Теклу, и, словно удостоверившись, что она здесь, закончил: - Двадцать четыре часа назад мне сообщили, как они похваляются тем, что казнили всю королевскую семью.

- Нам просто очень повезло, - отозвался Дрого. Он улыбнулся Текле и подумал, что ни одного человека в мире судьба не одаривала так щедро, как его.

Разве мог он, въезжая в Ампьюлу полуживым от усталости, на хромом коне, спасаясь от преследования, представить себе, что доживет до сегодняшнего дня? Что ему удастся донести и передать ценнейшую информацию по назначению? И в то же время найти счастье, божественное, неземное счастье?

Теперь он избавлен от нищеты и от порицания тех, кто счел бы, что он не вправе жениться на Текле. И со спокойной совестью может выйти из «Большой игры» и служить своей стране уже в новом качестве - как маркиз Форде.

Он знал, что никогда не уподобится своему дядюшке и не откажет в помощи родственникам, если они будут в ней нуждаться. Его жизненный опыт научил его понимать людей, сочувствовать им, и он будет помнить это всегда.

Весь мир он видел в розовом свете, а птицы в саду посольства казались ему спустившимися ангелами с небес.

Он заглянул в любящие глаза Теклы.

- Нам нужно побыстрее вернуться домой, - обратился он скорее к ней, чем к послу. - Ведь предстоит так много сделать! - Ее улыбка сказала ему, что она поняла его, ибо улыбнулась в знак согласия. А посол ответил:

- Разумеется, я понимаю вас. К счастью, как раз завтра прибывает один из быстроходных пассажирских судов. Я позабочусь, чтобы вам была предоставлена на нем каюта для новобрачных, и вы прибудете в Тильбюри не позднее конца следующей недели. Но сегодня вы ночуете у меня.

- Благодарю вас, - отозвался Дрого. - Я знаю, что у вас нам будет не только удобно, но и спокойно.

- Безусловно, - подтвердил посол. - А сейчас я покину вас на минутку - надо сообщить госсекретарю по иностранным делам, что я нашел вас. Он приготовит вам достойную встречу.

- Это очень любезно с вашей стороны, - заметил Дрого.

Посол покинул гостиную и, как только за ним закрылась дверь, Текла чуть не закричала от радости.

- Ты выиграл! Ты опять выиграл! Ты спас меня… А теперь, когда ты стал таким важным, тебе не придется… прятать меня или стыдиться.

Дрого засмеялся:

- Моя дорогая! Не я бы стыдился тебя, но скорее ты меня!

- Как бы я могла, если ты… такой замечательный? - она уткнулась носом в его шею и тихонько спросила; - Теперь, став таким вельможей, ты… не забудешь обо мне?

- Как ты могла такое подумать? - Он притянул ее к себе. - Я люблю тебя, моя родная, так беззаветно, что готов на все, лишь бы не потерять тебя. Но я всегда боялся, что ты когда-нибудь пожалеешь, что стала женой бедного солдата.

- Какое бы это имело значение… если бы я была с тобой, - страстно прошептала Текла. - Я люблю тебя, люблю тебя! Я хочу… чтобы ты поцеловал меня… и любил… любил без конца!

- Так и будет, - пообещал Дрого. - Но у нас много и других дел, и самое главное, моя любимая, - наполнить детскими голосами наш большой дом и воспитать наших детей так, как наши родители воспитали нас, и сделать их счастливыми. - Текла покраснела, смутившись, и он добавил: - Наши дочери должны быть так же прекрасны, как ты…

- А наши сыновья… не только красивы, как ты, - подхватила Текла, - но так же добры и благородны… И очень… очень отважны!

- Я думаю, если бы нас сейчас кто-нибудь слышал, - сказал Дрого, - он бы решил, что мы ужасно самодовольны!

- И он бы оказался абсолютно прав!

Дрого рассмеялся. И впился в ее губы бесконечным поцелуем, пока она не почувствовала, как жар, опаливший ее рот, разошелся по всему телу. Она знала, что он жаждет ее так же, как она его, и потому, преодолевая застенчивость, прошептала:

- Я хочу обратно в нашу маленькую шотландскую каюту, где мы были совсем одни.

- Мы будем только вдвоем целых десять дней. И потом, что бы ни случилось, мы всегда будем вместе каждую ночь. Я обещаю тебе, мое сокровище, что больше ни за что не буду спать на полу!

Текла засмеялась:

- Тебе все равно никто никогда не поверит, что ты… был на это способен! А я никогда не расскажу об этом… потому что я думала, что… не слишком тебе нравлюсь!

- Ты мне нравилась так, что я не мог спать и все время о тебе думал! - Дрого вздохнул. - Ты мне казалась звездой, прекрасной, чарующей, желанной - и недосягаемой.

- А теперь?

- Ты моя, только моя! Что бы ни случилось, чем бы мы ни занимались, куда бы ни забросила нас судьба - ничто не разлучит нас! - Он снова поцеловал ее и добавил: - Ты моя, и один Бог знает, как я люблю тебя! Я никогда раньше не думал, что можно так любить. Но это только начало! Впереди у нас целая жизнь, моя родная. Она будет отличаться от той, которую мы вели до сегодняшнего дня, но она будет прекрасной.

- Такой же прекрасной, как тогда… когда ты любил меня… первый раз, - прошептала Текла. - Это была настоящая… революция в любви.

- Сказочная революция, которую я никогда не забуду, - нежно перебил ее Дрого.

- А сейчас все изменилось, - продолжала Текла. Больше не будет никаких сожалений, никаких переживаний из-за твоих… принципов и попыток спасти меня… от самой себя.

У меня нет никакого желания повторять что-либо подобное, хотел сказать Дрого. Но говорить было невозможно.

Текла обняла его за шею и губами крепко прижалась к его губам. Восторг любви уносил их в небеса, а охватившее желание соединяло их.

Они преодолели огромные трудности, тревоги и страхи, прежде чем обрели друг друга. Теперь они были вместе, и любовь, как путеводная звезда, освещала им путь в будущее, благословенное Богом.

- Я люблю тебя! Я люблю тебя! - Слова любви бились в сердце Дрого, и он слышал, как Текла, задыхаясь, шепчет:

- Я люблю тебя… о, Дрого… как я люблю тебя!

Потом все потонуло в океане любви.