Рейнтри. Призраки

Глава 15

— Чего ты хочешь? — Гидеон пытался освободить для Хоуп путь к двери, прилагая все усилия, чтобы занять место между двумя женщинами.

— Во-первых, хочу, чтобы ты и твоя подруга держались подальше от этой двери.

— Она мой напарник, а не подруга, — сказал Гидеон, зная, что в этот момент лучше отрицать любую интимную связь.

— Врешь, — ответила Табби. — Я чувствую, как связь перекатывается между вами, подобно приливу за твоим окном.

Очевидно, блондинка видела их с Хоуп вместе. Она также знала, где он живет, и это сильно тревожило.

— Она тебе не нужна, — произнес Гидеон, делая шаг в сторону Табби.

— Ты не знаешь, что мне нужно, Рейнтри, — отрезала Табби. — Если твоя девочка попытается уйти без разрешения, то я пристрелю ее, и гарантирую, ты не узнаешь, где находится вторая бомба — пока не станет слишком поздно.

Он сделал еще один шаг к женщине с оружием.

— Спрашиваю еще раз. Чего ты хочешь?

— Хочу увидеть вас обоих мертвыми еще до конца этого дня, и заполучить Экей. Где она, черт возьми?

— Ты хочешь Экей? — спокойно переспросил Гидеон. — Это все? Скажи мне о местоположении второй бомбы, и мы поговорим.

Табби уверенно держала оружие, будто уже много раз находилась в подобном положении.

— Ты так легко отдашь свою кузину?

Гидеону требовалось, чтобы она поверила в его готовность обменять жизнь кузины на спасение многих других, поэтому, отвечая, он оставался спокойным:

— Да. За бомбу и Хоуп ты сможешь ее забрать.

— Ты бесстрастен, — сказала Табби. — Благоразумен, предсказуемо благороден, но бесстрастен. Не двигайся и очень аккуратно положи пушку на пол.

Лили Кларк материализовалась около Табби и тщетно замолотила по убившей ее женщине.

— Нет никакой другой бомбы. Не слушай ее, Гидеон! Она пытается одурачить тебя. Она обманула меня так же, как обманывала других людей. Теперь я это знаю. Не попадайся на ее уловку.

Лили что-то знает или это просто предположение? Возможно, другой бомбы нет, но у него не было абсолютной уверенности.

— Если мы не поторопимся, ничто из этого не будет иметь значения, — сказал Гидеон, опуская свой пистолет. — Как скоро взорвется бомба? — Он хотел знать, сколько у него осталось времени, чтобы убрать отсюда Хоуп, если саперы не смогут нейтрализовать устройство. В этот самый момент они находились в здании, осуществляя работы по разминированию, он слышал мужские голоса и гул оборудования на нижнем этаже.

— У нас есть несколько минут, — ответила Табби, по-девичьи карикатурно откидывая за спину волосы. — Достаточно, чтобы закончить наше дело. И как бы мне ни хотелось провести немного времени с тобой и твоей девочкой, придется поторопиться. Сегодня вечером я иду на вечеринку и хочу выглядеть в высшей степени привлекательно.

Гидеон знал, что здесь находится запасная лестница, которую держали запертой, кроме тех случаев, когда Рейнбоу выбрасывала мусор на свалку в переулке. Очевидно, Табби пробралась в здание этим путем. Она могла выстрелить им обоим в спину, когда вошла на кухню. Они бы и не узнали, что она здесь, пока не стало бы слишком поздно. Почему она так не поступила? Почему столь решительно настроена растянуть конфронтацию?

И где, черт возьми, нанятая им команда, которая должна следить за домом? Дьявол, кто-то должен знать, что Табби здесь. Они должны были следить за всеми входами в здание, запертыми или нет.

Единственное, что утешало: если бы Табби просто хотела его убить, то он уже был бы мертвым.

— Тогда давай заканчивать наше дело. — Он мог устранить Табби одним движением, ему только нужно, чтобы она переместила оружие в сторону, так, чтобы Хоуп не получила случайную пулю, если автоматическое оружие блондинки, выстрелит, когда та упадет.

Сумасшедшая опустила руку в просторный карман своего платья и вытянула нож, которым убила Шерри Бишоп, Лили Кларк и многих других. Итак, вот в чем дело. Она хочет убить его, но не быстро и не на расстоянии. Он мог воспользоваться этим, чтобы приблизиться и убедиться, что Хоуп никоим образом не пострадает.

— Объясни мне зачем, — попросил Гидеон, делая шаг вперед. Поскольку он был безоружен, а у нее было два оружия, Табби не чувствовала себя в опасности и не стала приказывать ему вернуться назад или остановиться.

— Кого заботит почему? — подпрыгивая, яростно воскликнула Лили Кларк. — Просто убей ее! Не позволяй ей сбежать!

Гидеон перевел взгляд на призрак. Лили была сильна. Она обладала силой, позволяющей затронуть материальный мир, если приложит достаточно стараний. Если очень сильно захочет этого.

— Мне нужно, чтобы вы передвинули это оружие в сторону.

— Я не ничего не передвину, — сказала Табби, еще не понимая, что Гидеон говорит не с ней. Лили также пока не поняла его.

— Мне нужно, чтобы вы переместили ствол оружия подальше от меня и Хоуп.

Глаза Кларк расширились, и ее фигура замерцала.

— Я?

— Да, вы.

Табби, наконец, сложила дважды два.

— А-а, так ты разговариваешь не со мной? Что ж, удачи. Я убила многих людей. Даже чувствовала, как их призраки наблюдают за мной. Но ни один ни разу не дотронулся до меня. Знаешь почему? Они не могут. Они мертвые . Все, что остается, когда я заканчиваю — это ничтожный плевок энергии, которая ничего не может сделать, кроме как стонать и кричать. Они жалкие.

Туманная рука Лили достигла оружия Табби и пронеслась сквозь него, не вызвав даже колебаний.

— Что-то не чувствую, чтобы кто-то передвигал мое оружие, — почти дико сказала Табби. — Видишь? Здесь все контролирую я. Ни один призрак не тронет ни меня, ни мое оружие . — Она прекратила трясти пистолетом и прицелилась в Хоуп. — Я хочу чувствовать, как ты умираешь в моих руках, Рейнтри. Она меня не интересует. Она может умереть прямо здесь и сейчас.

Гидеон бросился между Хоуп и оружием, тогда как Лили, наконец, удалось вступить в контакт. Туманная рука призрака захватила ствол и дернула его вверх. Удивившись, Табби потеряла контроль над оружием. Оно дико качнулось вверх, затем в сторону, и пуля, громко и не причинив никому вреда, угодила в потолок, прежде чем Лили сумела выбить оружие из рук Табби.

Пистолет упал на пол и откатился под диван. Хоуп бросилась к оружию, в то время как Гидеон поднял руку и направил в Табби электрический разряд, прежде чем та успела добраться до пистолета. Он мог зажарить ее сердце с этого расстояния, но не хотел убивать. Пока.

Есть вторая бомба или нет? Он должен это выяснить. Выпущенный им разряд отбросил Табби назад, и она тяжело приземлилась на пол. Но не выпустила из руки нож.

— Что, черт возьми, это было? — спросила она, затаив дыхание, поднимая глаза на Гидеона. — Они не говорили мне, что ты можешь это делать.

— Кто они, Табби? — Если она работала не одна, тогда это еще не конец.

— Понравится ли тебе ответ?

Гидеон поставил блондинку на ноги, вырывал у нее из руки нож и отбросил подальше. Она пыталась бороться, но слишком ослабла от электричества. Хоуп подхватила оружие Табби и достала свой собственный пистолет. Она стояла скорее рядом, нежели позади него, твердо направив пистолет на Табби.

— Где другая бомба? — спросил он.

Табби лишь улыбнулась, и он послал в нее маленький заряд, напоминая о том, что он умеет.

— Я могу остановить твое сердце одним ударом, — спокойно произнес он. — Могу выстрелить таким количеством электричества, что твой мозг не справится. Не думай, что этого я не сделаю.

— Валяй. Меня ждет гораздо худшая участь, если я выйду отсюда и оставляю вас живыми. Кроме того, в любой момент мы взлетим на воздух. Тик-так. Тик-так. — Она усмехнулась. — Боишься? — Табби закрыла глаза и сделала долгий, глубокий вздох, задерживая дыхание.

— Хоуп, проверь, как там саперы, — не оборачиваясь, бросил Гидеон. — Если они не нейтрализовали устройство, выходи из здания.

Она направилась к двери.

— Я узнаю, но без тебя отсюда не выйду.

— Не глупи.

Хоуп, не ответив, покинула комнату, оставляя Гидеона наедине с Табби.

— Как трогательно, — прошептала она, снова открывая глаза. — Что ты планируешь делать, Рейнтри? Жениться и понаделать маленьких чудиков? Остепенишься и станешь притворяться обычным старым полицейским? Удачи. Даже если… что ж, позволь просто сказать, что этого никогда не случится, и мы оба знаем об этом.

Он проигнорировал ее попытку отвлечь его.

— Где другая бомба?

— Понравится ли тебе ответ?

— Сотрудничать в твоих же интересах, Табби. Это твое настоящее имя? — почти небрежно поинтересовался он. — Табби?

Женщина не ответила. Она странно скривила рот, и прежде чем Гидеон понял ее намерение, прикусила что-то, спрятанное у нее во рту. Ее тело тотчас задергалось в судорогах, а глаза закатились. Через несколько секунд она затихла.

Вытаскивая Табби из комнаты, Гидеон бормотал все известные ему грязные ругательства. Хоуп встретила его на лестнице.

— Бомба оказалась простой, и ее уже разблокировали. Что случилось?

— Она прятала какой-то яд во рту и, когда поняла, что не сможет выполнить задуманное, раскусила его. Черт возьми! — Помня о той почти парализующей пыли, которую она бросила ему в лицо, следовало предвидеть такой исход. Он должен все выяснить о второй бомбе. А еще должен узнать, что она подразумевала под «они». Кому-то еще известно о его способностях? Пока он знал только, что кто-то может занять место Табби.

— Она мертва?

— Еще нет. — Если бы она умерла, то ее дух остался бы здесь и продолжил преследовать его.

— Она рассказала, где вторая бомба?

— Нет. Понятия не имею, когда и где она взорвется, и существует ли вообще.

Машина скорой помощи уже подъехала, и врачи ринулись вперед, лишь только они трое появились из здания. Гидеон не знал, что приняла Табби, поэтому не многим мог помочь. Он предупредил медиков, чтобы ее держали взаперти, на случай, если она очнется, потому что в таком случае любой, кто окажется у нее на пути, может погибнуть.

Тут Гидеон заметил одного из частных охранников, нанятых для наблюдения за «Серебряной чашей» и квартирой Рейнбоу. Пробравшись через толпу полицейских и зевак, он, схватив мужчину за воротник, и прижал его к стене.

— Где, черт возьми, ты был?

Парнишка не стал вступать с ним в драку.

— Когда все ринулись из магазина, у одной женщины украли сумочку. Она кричала, а люди бегали и говорили о бомбе. Возникла неразбериха, и я отвлекся. Я сожалею.

— Где второй охранник? — спросил Гидеон. — Я специально обговаривал, чтобы при исполнении всегда находилосьдва человека.

Мальчик, а он действительно был всего лишь ребенком, побледнел.

— Джо отправился в больницу с первой санитарной машиной. Он проверял периметр здания, и та женщина напала на него. Он получил травму, но перед отъездом смог рассказать офицерам о случившемся. Медики говорят, он будет в порядке.

Гидеон выпустил мальчишку, отвернулся и постарался избавиться от гнева, взволнованно пробежав пальцами по волосам. Хоуп разговаривала с матерью, возможно объясняясь или предлагая дочернее утешение. Когда их глаза встретились, она опустила ладонь на руку матери, нежно погладила и направилась к Гидеону.

Он заключил ее в объятия и долго не выпускал, не заботясь о том, смотрит ли на них кто-нибудь и что они думают.

— Я люблю тебя, — прошептал он.

— Я тоже тебя люблю, — ответила она так легко, как будто уже приняла все. Их любовь, Эмму, кем и каким он был, кем и какой она станет. Удивительно для женщины, которая всего несколько дней назад безоговорочно утверждала, что не верит ни во что, чего не видит или к чему не может прикоснуться.

— Пойдем домой, — сказала она, приглаживая упавший ему на щеку своенравный локон. — Мы попросим докторов позвонить нам, если Табби очнется. Или не очнется. Я просто хочу пойти домой.

В том, как она произнесла это слово, было такое сильное стремление. Дом. Его дом. Их дом.

— Да. Только сначала мне нужно кое-что сделать.

Он выпустил Хоуп и повернулся к призраку Лили Кларк. Она, наконец, стала исчезать.

— Спасибо.

Дух почти застенчиво улыбнулся ему.

— Я ведь на самом деле помогла, правда?

— Я бы без вас не справился.

Правосудие, которое она требовала, свершилось, но Лили еще не была готова уйти. Ее улыбка увяла.

— Если она умрет, то придет туда же, куда иду я? И я снова увижу ее?

Гидеону не нужно было спрашивать, о ком идет речь.

— Нет. Табби отправится в другое место. — Он не знал, куда и как, и не хотел этого знать, но был уверен, что Лили больше не увидит свою убийцу.

Лили посмотрела наверх, становясь все прозрачней.

— Они так гордятся вами, — сказала она, ее голос становился все более отдаленным.

— Кто они?

— Ваши мама и папа. Они так… — Лили Кларк не пропадала постепенно. Она просто исчезла с маленьким и особенным хлопком, который услышал только Гидеон.

***

Как странно, что именно это место стало ей домом. Не квартира матери, не дом, где она выросла, не квартира в Роли, где она жила в течение многих лет. Этот дом.

Не прошло и пяти минут после того, как они вернулись, как позвонили из больницы. Табби умерла. По остаткам капсулы у нее во рту причину смерти установили, как отравление ядом, но токсин все еще не идентифицировали. Возможно, пройдет несколько дней, прежде чем они точно узнают, что это было.

Хоуп планировала позвонить в лабораторию в понедельник утром и поинтересоваться частицами вещества, которое Табби бросила в лицо Гидеону. Может, эти два препарата были каким-то образом связаны.

Гидеон был рассеян. Он медленно раздел ее и, не произнося ни слова, занялся с ней любовью. Сегодня вечером он не мошенничал. Не стал возбуждать ее окрашенными молнией ласками или заставлять кончить прикосновениями своих рук. А просто вошел в ее тело и двигался, пока она не достигла яркой кульминации, после чего нашел в ней свою собственную разрядку. Он все еще немного сиял в темноте, словно ее собственный личный фонарик.

Постепенно мягкое свечение исчезло, и он крепко прижал Хоуп к себе. Если бы не его дыхание и редкое поглаживание рук, она бы подумала, что он заснул. Но он не спал. Даже близко не подошел ко сну. Она чувствовала это, знала, потому что знала его.

— Можешь рассказать мне обо всем, Гидеон, — прошептала она. — О чем ты сейчас думаешь?

Сначала она подумала, что он проигнорирует ее, но он ответил:

— Я никогда не видел моих родителей.

— Что ты…?

— После того, как они умерли. Я никогда не видел их призраков. Всюду, куда бы я ни повернулся, есть призраки, но только не они. Я словно обезумел, когда они не вернулись. Некоторое время был в ярости на всех.

Она погладила его лицо кончиками пальцев.

— После их убийства я начал попадать в неприятности. — Он поднял руки, изучая их, как будто они принадлежали не ему, а какому-то незнакомцу, руки, которые он не знал или не понимал. — Ты только подумай об этом. Не существует такой системы безопасности или замка, которые помешали бы мне добраться до желаемого. Нет тюрьмы, способной удержать меня. С достаточно мощной молнией я могу сорвать любой замок. Я стал бы превосходным вором и некоторое время был настолько разъярен, что едва не пошел этой дорогой.

Он не мог знать, что такого никогда не случилось бы, но она знала. Гидеон был хорошим парнем. Сердцем и душой.

— Что тебя остановило?

— Мой брат. Сестра. Знание, что возможно, только возможно, несмотря на то, что я не мог видеть родителей, они все еще видят меня.

— Ты сделал этот выбор давным-давно, Гидеон. Почему думаешь об этом сейчас?

— Перед уходом Лили Кларк сказала кое-что о моих родителях, что они гордятся мной, как будто… как будто она разговаривала с ними. Может, так и было. И ты. Ты заставила меня задуматься о том, чего со мной никогда раньше не случалось. Эмма… Я даже не знаю, как это началось.

Хоуп положила его руку на свой голый живот, где та уютно пристроилась отдыхать.

— Ты научишь нашу дочь всему, чему научили тебя родители. Неважно, какие у нее будут способности, ты будешь знать, как правильно ее всему научить. — Она усмехнулась. — А я научу ее стрелять из оружия и обширному набору элементов самообороны.

Гидеон поцеловал ее. Глубокую тишину комнаты нарушила резкая музыка. Ханни и ее подружка-брюнетка организовали вечеринку и включили звук на полную мощность. Донеслись и взрывы смеха, поскольку участники искренне веселились полным ходом.

Гидеон прервал поцелуй и быстро сел.

— Вечеринка. Табби сказала, что сегодня вечером идет на вечеринку. Ты не думаешь…

— Сейчас субботняя ночь, Гидеон. В это время может веселиться множество компаний. — До тех пор, пока не поступит сообщение о новом взрыве. Может быть, другой бомбы не существует, а Табби блефовала .

Гидеон соскользнул с кровати и потянулся к одежде.

— Все же пойду туда и проверю. Она упоминала прибой за моим окном, значит, наверняка, знала, где я живу. Если Табби действительно подложила туда бомбу, то, скорее всего, она находится под домом.

— Я с тобой.

— Нет. — Он наклонился и поцеловал ее. — Ты останешься здесь. Я правда вернусь. — Он вышел через дверь спальни на балкон и ступил в лунный свет.

Хоуп откинулась на подушки и закрыла глаза, но не было такого способа, с помощью которого ей удалось бы заснуть. Через несколько минут она встала и надела одну из футболок Гидеона, после чего тоже вышла наружу. Прислонившись к поручням, она смотрела на переполненный балкончик по соседству, который хорошо освещался заходящим солнцем и красочными фонариками, которые натянули женщины. Это выглядело очень празднично и необычно. Хоуп никогда не любила вечеринки. Она всегда была слишком серьезной и обеспокоенной правилами приличия.

Молодые и красивые люди обоих полов, большинство одетые в купальные костюмы, несмотря на то, что даже не собирались приближаться к воде, пили пиво, танцевали и смеялись. Хоуп не видела отсюда Гидеона, но зато ей была видна небольшая часть дома. Она не могла видеть фасад здания или вход в подвал, где Гидеон искал бомбу — на всякий случай, если Табби не обманывала.

Ханни одной рукой приобняла слишком худого молодого человека с длинноватыми светлыми волосами и убийственным загаром. Брюнетка была занята примерно тем же. Она танцевала с молодым человеком. Оба были загорелые, одетые в яркие цвета, и вероятно потратили по несколько часов на создание своих небрежных причесок.

Жизнь, которую вели эти женщины, была полностью чужда Хоуп. Была ли она когда-нибудь такой же молодой? Улыбалась ли столь же бездумно под играющий компакт-диск? Нет. Никогда. Большинство людей на соседней веранде были именно такими. Они улыбались так, будто у них не было никаких забот. Танцевали, прикасались друг к другу, целовались и смеялись.

У нее никогда такого не было, но совершенно неожиданно она приобрела это сейчас. Пусть ее вечеринка была вечеринкой на двоих, то есть троих, но Гидеон Рейнтри заставил ее смеяться. Были моменты, когда он делал ее абсолютно легкомысленной. И он сделал ее по-настоящему счастливой, впервые в ее взрослой жизни.

Ожидая его возвращения, Хоуп изучала завсегдатаев вечеринок. Одна белокурая женщина, одетая в короткое красочное платье, подходящее для пляжа, так же, как и Хоуп, стояла в одиночестве у поручней, обернувшись к дому Гидеона, словно знала, что за ней наблюдают. Увидев Хоуп, женщина подняла руку и помахала. Сердце Хоуп дрогнуло, колени ослабли.

Табби.