Рейнтри. Призраки

Глава 4

Понедельник, 22:45

Она убила не ту женщину.

Табби сидела в дальнем углу кофейни, но смотрела не за окно на весьма оживленную в этот теплый летний вечер набережную, а следила взглядом за посетителями и служащими. Она никогда не думала, что место, где продают кофе с печеньем, может быть так переполнено в поздний вечер понедельника, но маленькие столики были заняты туристами и завсегдатаями, которые пили кофе без кофеина и жевали гигантского размера выпечку. Многие из постоянных посетителей и две молоденькие официантки, исполнявшие служебные обязанности, сопели, вспоминая о покойной Шерри Бишоп. Что ж, она допустила ошибку. По крайней мере, она получала удовольствие, впитывая витавшие в кафе боль и страх. Прошлая ночь не прошла совсем впустую.

Пока Табби не увидела вечерние новости, она понятия не имела, что убила другую женщину. Удовлетворенная и уставшая от приятных ощущений, она проспала большую часть дня. А проснувшись провела некоторое время, изучая свои новые сувениры. Однажды она узнает, как с помощью магии вытянуть из них способности убитых ею людей. Она думала, что ее последней жертвой была Рейнтри, более могущественная, чем другие, и поэтому прикасалась к взятому с почтением и, да, даже с ликованием. Каждый человек обладал небольшими способностями, которые можно было забрать: небольшими талантами, которые растрачивались впустую, игнорировались или не были открыты — но это-то была Рейнтри!

А потом, включила телевизор, чтобы посмотреть вечерние новости, и обнаружила, что взятое ею было совершенно не Рейнтри.

Кто бы подумал, что в одной квартире могут жить две розововолосые женщины? Табби потягивала остывший кофе. Если она не устранит ошибку, причем быстро, Сил убьет ее. Она надеялась, что Экей Рейнтри вечером появится здесь. Тогда можно будет последовать за девушкой туда, где та остановилась, и закончить работу. Но такой удачи не представилось, по крайней мере, пока. Она знала, что убийство обеих девушек кое-кого насторожит, но какой у нее выбор? Никакого.

Экей все еще не появилась. И, скорее всего, сегодня не появится. Возможно, она где-нибудь плачет по своей убитой соседке, но конечно не станет скрываться всю неделю. Если ничто не помешает, похороны состоятся в ближайшие дни. Табби не знала подробностей организации похорон, но довольно скоро эта информация станет доступна общественности. Экей не сможет не прийти на похороны своей соседки. Вот только они должны состояться на этой неделе .

Если Экей Рейнтри посетит видение о том, что должно произойти, и она предупредит свою семью, то все пройдет не так гладко, как запланировано.

Дверь открылась, и Табби автоматически повернула голову посмотреть, что за пара входит в кафе. Сердце пропустило удар. Срань Господня! Гидеон Рейнтри. Ее рот наполнился слюной. Она хотела Гидеона гораздо больше, чем когда-либо хотела Экей, но ей было приказано ждать. Убийство полицейского вызовет слишком большое волнение, сказал Сил, оно породит много вопросов. Она сможет убить Гидеона чуть позже, на этой неделе, когда придет время. Но не сегодня.

Табби не думала, что кто-то видел ее вчера вечером вблизи места преступления, но вдвойне радовалась, что решила надеть короткий парик из темных волос. Голове было жарко, и та уже зудела, но, по крайней мере, она, может не волноваться о том, что ее узнают. Можно расслабиться, сидеть в тени и наблюдать.

Гидеон и сопровождавшая его женщина заняли место в углу, откуда могли видеть все и всех в кофейне. Одеты они были довольно заурядно, женщина — во все черное, Рейнтри — в джинсы и выцветшую футболку. Оба были вооружены, хотя оружие прятали. Кобуры у обоих были пристегнуты к лодыжкам; значков не видно. Это официальное посещение? Ну разумеется, официальное. Они искали убийцу Шерри Бишоп.

Из своего угла Табби изучала сопровождавшую Рейнтри женщину. Сил приказал пока не трогать Гидеона, но что насчет женщины? Была ли она подругой? Полицейским? Судя по кобуре на лодыжке, она полицейский, но, возможно, женщина партнер не только в работе, но и в кровати. Что-то происходило между ними. Пара в противоположной стороне комнаты не излучала ни страха, ни печали, но там ощущалась энергия. Сексуальная, немного саркастичная, изменчивая энергия. Каковы бы ни были их отношения, если Рейнтри слишком скоро подберется к цели, то, убийство этой женщины, несомненно, отвлечет его. Однако это поднимет шумиху, которой Сил определенно не пожелал бы.

Табби беспокойно выжидала и наблюдала. Осознание того, что она совершила ошибку, отняло часть удовольствия от вчерашней вылазки, и ей захотелось большего. Она всегда хотела больше. Она уже подпортила эту работу, поэтому, что с того, если она убьет женщину-полицейского, которая не являлась частью первоначального задания? Избавившись от нее, она отвлечет Гидеона, а отвлечь его просто необходимо, чтобы он переключил внимание на что-то еще, помимо Экей и той проклятой убитой по ошибке соседки.

Поскольку все пошло наперекосяк, Табби не отваживалась звонить Силу, пока работа не будет сделана и его инструкции стали не так уж актуальны. Когда к концу недели оба, Экей и Гидеон, будут мертвы, ей простят любые допущенные по ходу работы оплошности. Женщину-полицейского и Гидеона можно в любой момент застрелить, но она хотела не этого. Табби не особенно заботило, как она разделается с женщиной, но Гидеон был совершенно другим делом.

Гидеон Рейнтри являлся членом королевской семьи, следующим претендентом на престол дрэнира, могущественным настолько, что она не могла себе этого полностью представить. Она хотела находиться рядом в момент его смерти. Хотела прикасаться к нему, когда воткнет в его сердце нож, забравший жизнь Шерри Бишоп. Хотела ощутить его кровь на своих руках и получить один-два сувенира для коллекции.

Хотя она все еще не нашла способ извлекать способности, которые мечтала отобрать, Табби действительно вытягивала энергию из собранных сувениров. Как следует обработанные и высушенные, хранящиеся в специальном кожаном ящике, который с каждым прожитым годом становился все более тяжелым, эти сувениры питали ее мощь, когда она в силу обстоятельств оказывалась подавлена. Сил требовал от нее сдерживать свои порывы, вести себя осторожно и не привлекать внимания ни к себе, ни к своим талантам. Пока. Пока они не заберут то, что принадлежит им по праву. Она была очень искусной и осторожной, предаваясь своим развлечениям, но скоро все изменится.

Да, она может поразить свою цель с расстояния, но убийство Гидеона Рейнтри станет ярким и восхитительным моментом, и она не была готова упустить такую возможность ради целесообразности.

Вторник, 7:40

Прошлым вечером Рейнтри проинформировал ее, что завтрак состоится в хилтонском буфете, согласно сложившейся у вилмингтонских детективов традиции. Хоуп оставила «тойоту» на стоянке и торопливо направилась к ресторану, неосознанно разглаживая складки на черных брюках и расправляя пиджак на бедрах. Она опоздала на десять минут, но мать задержала ее разговорами, когда Хоуп выходила через магазин, и уйти оказалось совсем не просто.

Найти группу, к которой ее пригласили присоединиться, было легко. За круглым столом в центре ресторана сидели девять мужчин, все в костюмах, все вилмингтонские детективы. Рейнтри выделялся даже среди этой группы одинаково одетых мужчин, работа которых очень напоминала его собственную. Он притягивал взгляд так, словно находился под светом прожектора. Мужчины разговаривали друг с другом, пили кофе и поглощали яйца с беконом и бисквиты. Направляясь в их сторону, Хоуп держала голову высоко поднятой. Прошло совсем немного времени, прежде чем они обратили на нее внимание. Брови поднялись. Челюсти отвисли.

Хоуп привыкла, что поначалу, как правило, вызывала именно такую реакцию. Она не выглядела, как полицейский, и сперва ее всегда встречало негодование наряду с невысказанным вопросом. Не проложила ли она себе дорогу наверх через постель? А если нет, то как? Ей приходилось быть более деловой и сдержанной, больше уделять времени работе, чем любому другому человеку ее профессии. Если бы не мать, она никогда бы не уехала из Роли и не стала начинать этот процесс привыкания заново. Наверное, ничто иное не заставило бы ее пройти через этот неуютный период притирок во второй раз.

Единственный свободный стул находился рядом с Рейнтри. Хоуп села, и он представил ее остальным детективам. После начального раунда вопросов и открытого интереса, мужчины вернулись к своему обсуждению: где встречаться за обедом завтра.

Со временем беседа повернула от пищи к текущим расследованиям, включая убийство Шерри Бишоп. Через множество каналов, государственных и федеральных, Рейнтри запросил сведения обо всех схожих нераскрытых убийствах за прошлые шесть месяцев, и сегодня к полудню на его… то есть, на их столе будет лежать большая часть сведений по ним. Пока они разговаривали о делах, выяснилось несколько важных вещей: Гидеон Рейнтри был хорошим копом, а коллеги уважали и любили его.

Хоуп позволила себе немного расслабиться. Несомненно, будь Рейнтри нечист на руку, другие знали или, по крайней мере, подозревали бы что-то неладное, выказывая недоверчивость, холодность или любопытство. За этим столом она не наблюдала ничего подобного. Прошлой ночью она испытывала сильную уверенность, что Рейнтри каким-то образом замешан в расследуемых им преступлениях. Теперь она уже не была столь уверена. Неужели она желала верить в его порядочность, потому что он был очарователен и красив настолько же, насколько раздражал? Она не хотела быть мелочной; не хотела походить на тех женщин, которые судили мужчин по их внешности и обдуманным словам, не заглядывая глубже в поисках истины. По внешнему виду Рейнтри невозможно было охарактеризовать его личность или узнать о нем достаточно, чтобы понять, не слишком ли болезненной окажется правда. По крайней мере, для нее.

В конце концов детективы закончили есть и отошли от стола, чтобы заняться работой. Хоуп и Рейнтри вышли вместе, ступив из ресторана в солнечное, теплое утро.

— Какие у нас планы? — спросила Хоуп, пока они направлялись к переполненной автостоянке. Ее каблуки стучали по асфальту, шаги Гидеона были медленнее, тверже и ритмичнее.

— Я хочу вернуться в квартиру и осмотреться. Может быть, ты займешься организацией техдокументации, пока не начали поступать запрошенные мною файлы. Нужно напечатать опросы соседей. Еще пройдет день или два, прежде чем мы получим отчет из лаборатории, но ты можешь позвонить им и попытаться поторопить.

Хоуп постаралась — с огромным усилием — не вспылить.

— Я не твой секретарь, Рейнтри.

— Я этого и не утверждал.

— Ты хочешь, чтобы я возилась с документами, пока сам будешь заниматься расследованием.

— Леон не возражал.

— Я не Леон.

Он остановился в нескольких шагах от своего автомобиля и многозначительно посмотрел на нее.

— Я очень хорошо об этом осведомлен, детектив Мэлори.

— Сегодня за рулем буду я, — сказала она.

— Я думаю, лучше…

— За рулем буду я, — снова повторила она, на сей раз более медленно. Она не позволит ему доминировать в их партнерстве. Лучше всего прямо сейчас показать, что она не собирается оставаться на вторых ролях.

В зеленых глазах Рейнтри что-то вспыхнуло. Возможно, изумление. Определенно, не капитуляция. Тем не менее, он только сказал:

— Хорошо, раз ты настаиваешь.

Ее «тойота» была припаркована чуть дальше его «мустанга».

— Ты не хочешь поднять верх у машины? — спросила Хоуп

— С ней все будет в порядке, — небрежно ответил он.

Она вытащила ключи из отделения в кошельке и разблокировала двери дистанционным управлением. Хоуп распахнула дверь со стороны водителя, а Рейнтри тем временем приостановился, чтобы рассмотреть ее «тойоту».

Он небрежно оперся одной рукой на капот и произнес:

— Хороший автомобиль. Какой у него расход топлива?

Она почти рассмеялась.

— Значительно лучше, чем у твоего обжоры.

Он выпрямился, отстранился от машины и спокойно занял место на пассажирском сиденье с совершенно непринужденным видом. Вчера он настоял, чтобы самому сидеть за рулем, но сегодня, казалось, принимал роль пассажира вполне спокойно. Возможно, им все-таки удастся сработаться. Хоуп застегнула ремень безопасности и повернула ключ зажигания. Ничего не произошло.

Она попробовала еще раз. Прозвучал щелчок и больше ничего.

— Похоже, твой стартер неисправен, — ровно вымолвил Рейнтри, открыл пассажирскую дверь и вышел. — Я знаю одного парня, — сказал он, вытаскивая из кармана ключи и подходя к своей машине. — Я дам тебе его номер, и ты сможешь догнать меня, когда…

— О, нет. — Хоуп захлопнула дверцу и последовала за Рейнтри, ее шаги были короче, чем у него, но не менее уверенные. — Я позабочусь о машине позже. Ты не оставишь меня здесь.

Он оглянулся через плечо.

— Вы очень преданы работе, детектив Мэлори.

Под резким солнечным светом она разглядела легкие морщинки вокруг его глаз. В юности он, наверняка, был симпатичным мальчиком, и в его внешности осталось довольно много обаяния, чтобы и сейчас вызывать интерес. Хотя он больше не был ребенком. Равно, как и она.

— Я упрямая, — ответила она. — Привыкай к этому.

Он усмехнулся, открыл для нее дверь со стороны пассажирского сидения и стал ждать, когда она сядет. Хоуп села, затем подняла на него глаза.

— Не делай так больше, — тихо сказала она.

— Не делать чего?

— Не обращайся со мной, как на свидании. Я твой напарник, Рейнтри. Ты когда-нибудь открывал дверь для Леона?

— Нет, но он был уродлив как грех, и у него были жирные, волосатые ноги.

Она пронзила его взглядом, но ничего не ответила.

— Прекрасно, — сказал он, обходя автомобиль. — Ты еще один парень. Просто еще один коп, просто еще один напарник.

— Правильно. — Она до сих пор досадовала из-за своего автомобиля, но не собиралась оставаться здесь и ждать механика, в то время как Рейнтри направлялся на место преступления, чтобы постараться отыскать возможно пропущенные вчера улики.

В глубине души Хоуп не верила в нечестность Гидеона Рейнтри, но в любом случае, у нее не было никаких доказательств, и она знала его недостаточно хорошо, чтобы полностью довериться инстинктам. Она не раз обжигалась из-за мужчин, которые оказывались не такими, какими выглядели. Больше этого не повторится.

Выезжая с автомобильной стоянки, Рейнтри сказал:

— Леон звал меня Гидеоном. Если ты настроена всюду таскаться за мной и налаживать партнерские отношения, можешь делать так же.

Предложение называть его по имени казалось очень личным. И таким дружелюбным. Как она может дружить с Рейнтри, если до сих пор не оставила подозрений в его коррумпированности, хоть и не была уже так уверена?

Возможно, он действительно просто хороший полицейский. Возможно, она обнаружит, что он именно такой великолепный детектив, каким кажется, и его мотивы исключительно благородны. Если так, то она станет работать с ним и узнавать, как и почему он настолько хорош.

По правде говоря, колебаться ее заставляло нечто большее. Вопреки ее практичной натуре и тому, что она посвятила себя карьере, ей не везло с мужчинами. Она всегда выбирала не тех парней. Если в комнате находилось двадцать хороших ребят и один мерзавец, она неизменно выбирала мерзавца. Хоуп чувствовала нежелательное, но неоспоримое влечение к Гидеону Рейнтри с того самого момента, как заглянула ему в глаза, а последнее, в чем она сейчас нуждалась — это связаться с еще одним негодяем.

— Ладно, пусть будет «Гидеон», — ответила она. — Думаю, ты тоже можешь называть меня Хоуп.

На лице Рейнтри появилась полуулыбка, придавшая ему такой вид, будто он знал что-то, чего не знала она, словно прозвучала шутка, которую она не поняла.

— Как я могу отказаться, когда ты, кажется, так воодушевлена этой перспективой?

***

Квартира с прошлого вчера ничуть не изменилась. Лишь стала еще тише. Еще мертвее. Шерри Бишоп больше не нависала над его плечом, вопя о несправедливости своей смерти и невозможности надеть новые ботинки. Не было полицейских и соседей, наблюдающих за ним и слоняющихся в прихожей. Здесь были только он и Мэлори, изо всех сил пытавшиеся воссоздать это очень странное преступление.

Его новая напарница стояла возле двери, оценивающим взглядом изучая место преступления. Она по большей части молчала, словно понимала, что для работы ему нужна тишина и пространство. Поначалу она отвлекала его, но сейчас он уже привык к ее присутствию. Ему потребовался почти год, чтобы почувствовать такой же комфорт с Леоном.

Шторы были раздвинуты и пропускали в квартиру естественный легкий утренний свет. Разорванный диван, пятна крови и беспричинное разрушение в свете дня выглядели непристойно, неуместно, зло и извращенно.

Стоя в тихой квартире, Гидеон почти видел развитие событий. Дверной звонок раздался поздно вечером. Голос женщины сообщил Шерри Бишоп о доставки пиццы. Она открыла дверь, женщина ворвалась и…

— В этом ноже было что-то странное.

Гидеон обернулся и увидел очень слабый образ Шерри, сидящей на принадлежавшем ей при жизни диване. Только теперь диван превратился в клочья, а она была мертва.

— Нож, — прошептал он, приседая на корточки, чтобы оказаться с нею лицом к лицу. С такой точки обзора она выглядела немного более плотной.

— Что? — Хоуп сделала один шаг по направлению к нему.

Он заставил новую напарницу замолчать, подняв руку. Он знал, что Хоуп ненавидит это, но не хотел спугнуть Шерри. Он даже не мог позволить себе отвести взгляд, потому что, сделав это, мог упустить ее. Призрак перед ним не останется надолго, не в ее теперешнем состоянии.

— Я думаю вслух, — сказал Гидеон, не глядя на Хоуп.

— О.

— Что относительно ножа? — тихо спросил он.

— Он выглядел как антикварный, понимаешь? — ответила Бишоп. — Думаю, он, возможно, серебряный, а на ручке было что-то фантастическое.

— Фантастическое?

— Я не могла увидеть оружие полностью, потому что эта психованная сучка держала его, но на нем была гравировка. Кажется какие-то слова.

— Что за слова?

Призрак пожал плечами.

— Не знаю. Не думаю, что они на английском. И разумеется в тот момент я не пыталась прочесть . — Шерри уже начала исчезать. — Она была по-настоящему разгневана. Почему она так злилась? Я никогда не делала ничего…

Шерри растворялась не постепенно — она исчезла мгновенно. Гидеон остался сидеть перед диваном и размышлял. Она казалась уверенной, что убийца делала это прежде. Когда он сядет разбираться с запрошенными файлами, то возможно, выяснит, правда это или нет. Им не только был известен тип оружия, чтобы сопоставить его с раной, но оставался еще и вопрос с недостающим пальцем и частью скальпа. Убийца взяла сувениры, и они станут ключом, который приведет его к предыдущим жертвам, если таковые имелись.

Женщина — серийный убийца — это необычно, но не невозможно. Что привлекло убийцу к Шерри Бишоп? Что попалось на глаза и привело сюда?

Он услышал и почувствовал, как Хоуп пересекла комнату. Она двигалась плавно, тихо, ее энергия была созвучна с его, и именно это он почувствовал, когда она приблизилась.

— Знаешь, ты меня немного пугаешь, — сказала она, останавливаясь позади него.

— Извини. — Гидеон встал и повернулся, оказавшись прямо перед ней. — Я хочу, чтобы прочесали ближайшую зону в поисках ножа.

— Это уже сделали вчера.

— Я хочу, чтобы это сделали снова. Вероятнее всего, нож еще у убийцы, но мы не можем исключать любые возможности. Нам нужно орудие убийства.

— Ко всему прочему, оно может быть в реке, — возразила она.

— Надеюсь, ты неправа. — Шерри не знала свою убийцу, поэтому за имя нельзя зацепиться, они располагали только нечетким описанием, увечьями… и вот этим ножом.

Глаза Хоуп немного смягчились.

— Ты принимаешь это дело слишком близко к сердцу. Ты знал Шерри Бишоп лучше, чем делаешь вид?

— Я все свои дела принимаю близко к сердцу, — ответил он.

Хоуп внимательно вглядывалась в него, словно пыталась выяснить, что делает его особенным. Везение?

Внезапно, расплывчато паря позади Хоуп, появилась Эмма, его воображаемая дочь из сновидений. Ее глаза расширились, она смотрела в окно и, казалось, изо всех сил пыталась оттолкнуть Хоуп руками, как будто хотела отодвинуть ее.

— Ложись!

Не колеблясь, даже не давая себе времени удивиться чуду появления Эммы в период бодрствования, Гидеон схватил Хоуп и швырнул их обоих на пол. Они упали, пролетев сквозь образ Эммы, прежде чем девочка исчезла. На долю секунды он ощутил прохладу от прямого контакта с ребенком, утверждавшим, что она его дочь. Они с Хоуп тяжело приземлились в тот самый момент, когда окно разбилось и в стену врезалась пуля. Какое-то мгновение они лежали неподвижно, его тело укрывало и придавливало ее.

На его руках, ногах и торсе замерцали электрические разряды. Не на всем теле, но во всех тех местах, где он соприкасался с Хоуп, вспыхивало необычное электрическое напряжение, которым он не мог управлять. По ее реакции он понял, что она тоже почувствовала это.

После выстрела все стихло, а потом они услышали крики встревоженного соседа двумя этажами ниже.

Гидеон скатился с Хоуп, вытащил оружие и приблизился к разбитому окну. Она двинулась за ним с пистолетом в руке. Он осторожно выглянул из окна, стараясь рассмотреть, откуда стреляли. Окно в здании по соседству было открытым, выцветшие занавески слегка раздувал бриз.

— Оставайся здесь и не вставай, — приказал он, вскакивая и выбегая за дверь.

— Черта с два!

Хоуп последовала за ним, а у него не было времени останавливаться и спорить. Не сейчас. Она хотела, чтобы он обращался с ней как с настоящим напарником? Прекрасно.

— Третий этаж, четвертое окно с юга. Я поднимаюсь. Ты вызываешь подмогу и наблюдаешь за главным входом. Чтоб никто не выходил.

На этот раз она не возражала.

***

Хоуп стояла между дверьми жилого дома, расположенными напротив друг другу, а Гидеон побежал к лестничной клетке. Любой выходящий будет вынужден пройти через одну из этих дверей. Если стрелок еще не покинул здание, то он пойман в ловушку. Хоуп позвонила по телефону, сообщила о выстрелах и стала ждать. Ожидание никогда не было ее сильной стороной, но иногда оно было необходимо. К сожалению, это дало ей время обдумать только что произошедшее, а думать сейчас не хотелось.

Рейнтри заметил вспышку солнечного света на дуле? Или услышал что-то необычное, что встревожило его? Он бросился к ней на секунду раньше выстрела, значит, должен был что-то увидеть или услышать. Проблема в том, что в тот момент он стоял лицом к стене, а не к окну, поэтому не мог ничего видеть. Окно было закрыто, поэтому услышать что-нибудь с любой точки переулка было практически невозможно. Инстинкт? Нет, инстинкт слишком сильно походил на психическую способность, а она отказывалась развивать эту теорию. Двух чудаков в ее семье и так более чем достаточно.

Экстраординарная интуиция была не всем, о чем ей предстояло подумать. Когда Гидеон Рейнтри приземлился на нее сверху, случилось нечто странное. Она, конечно, слышала о химии; даже испытывала это раз или два. И, разумеется, слышала, что сексуальное влечение сравнивают с искрой.

Но никогда прежде Хоуп не чувствовала реальные искры . Покалывающие, заряженные искры. Когда Гидеон опустился на нее, ощущения были такими, будто она засунула палец в слабую розетку. Электрические разряды буквально пробежали сквозь тело, от пальцев ног до макушки головы. Она чувствовала их, как будто молния танцевала в ее крови. Мгновение ей пришлось бороться с желанием протянуть руки и со всей силы вцепиться в этого лежащего на ней мужчину, но не сражаясь с электричеством, а принимая его и прося больше.

Она попыталась списать воспоминания на разыгравшееся воображение, но ее фантазия не была такой буйной. Она почувствовала что-то; просто не знала, как это назвать.

Хоуп очень хотела последовать за Гидеоном на третий этаж, но пока не прибудет другой офицер, чтобы стеречь вход, она никуда не двинется. Она не могла не задаться вопросом, что обнаружит Рейнтри. Был ли стрелок все еще там, просто затаившись и выжидая?

Человек с таким количеством раскрытых дел, как у Гидеона, несомненно, нажил врагов за прошедшие годы. И оставалось одно незакрытое дело, которое он продолжал расследовать спустя многие месяцы после преступления. Мог ли Фрэнк Стайлз, подозреваемый Гидеона, стоять за этим выстрелом? Возможно, Рейнтри подобрался уже слишком близко? Или стрелок связан с убийством Бишоп? Существовало слишком много возможностей, а сейчас на необоснованные теории не было времени.

Прибыла патрульная машина, и Хоуп поручила двум полицейским в форме занять ее место на страже. Она вбежала в дом, потом на лестницу, как и Гидеон несколько минут назад. У нее и прежде были напарники, некоторые из них стали ее друзьями, с несколькими она рассталась, когда те ушли в отставку или получили повышение, но Хоуп никогда не теряла их от пули. И сейчас не время начинать.

Она встретила Гидеона на следующем этаже.

— Квартира пуста, — сказал он. — В других никто не открыл на мой стук. Кто стоит у дверей?

— Два полицейских с приказом никого не выпускать и не впускать.

Они взялись за квартиры второго этажа, Гидеон начал с одного конца, Хоуп с другого. Никто ничего не видел, хотя все слышали выстрелы. Слишком много квартир пустовали, двери были заперты. Прибыли еще полицейские, появился комендант дома, и менее чем через сорок пять минут они закончили со всем зданием, прочесав этаж за этажом, квартиру за квартирой. Они обыскали узкий глухой переулок. Дважды. Либо стрелок убежал прежде, чем они достигли здания, либо являлся постоянным жильцом, и они уже смотрели ему в глаза, не зная при этом, кто он такой на самом деле.

Когда с поисками было покончено, Гидеон присел на скамейку и стал пристально разглядывать улицу, размышляя. Она очень не хотела прерывать его, когда он так глубоко погружался в свои мысли, но у нее накопилось слишком много вопросов, чтобы оставлять их без ответа. Кроме того, она и так ждала достаточно долго.

Хоуп села рядом с ним, близко, но не слишком.

— Итак, кто хочет тебя убить?

Он взглянул на нее, повернув голову.

— Что заставляет тебя думать, что целью была не ты?

Она выдавила натянутую улыбку.

— Я работаю здесь меньше двух дней. У меня не было времени заиметь серьезных врагов. А вот ты — другое дело…

Гидеон снова перевел взгляд на улицу.

— Да.

Хоуп немного откинулась назад.

— Как ты понял?

— Как я понял что?

— Ты набросился на меня прежде, чем раздался выстрел, Рейнтри, — ответила она. — Не намного раньше, но каким-то образом ты догадался.

Он некоторое время помолчал.

— Жалуешься?

— Нет, но мне определенно любопытно.

— Опасная штука это любопытство.

Она хотела спросить об искрах, которые почувствовала, но что, если этот отклик был односторонним? Вдруг она действительно вообразила себе удар молнии, а на деле это было всего лишь удивление и, может быть, даже нежеланное физическое влечение, вызвавшее трепетное покалывание с головы до пальцев ног. С другой стороны, возможно, она почувствовала искры, когда Гидеон приземлился на нее, потому что с тех пор, как к ней последний раз прикасался мужчина, прошло уже два года.

— А жить вообще опасно, — полусерьезно отозвалась она.

— Давай оставим эту беседу на потом.

Несмотря на то, что она очень не любила оставлять что-либо на потом, Хоуп кивнула и сменила тему. Она подумала, что должна ему гораздо большее.

— Хорошо. Что теперь?

Гидеон окинул взглядом тротуар.

— Кто-нибудь что-нибудь видел. Сейчас яркое дневное освещение, середина дня, и если стрелок выходил, он должен был выскочить бегом. Кто-нибудь это заметил. — Он посмотрел на нее, и будь она проклята, если не почувствовала молнию снова, даже несмотря на то, что они не прикасались друг к другу. — Давай узнаем кто.