Рикошетом в грудь

Глава 2

— Вы о чем?.. — она смотрела на него так, будто начала подозревать, что с сумасшедшим в одной комнате оказалась.

Выпрямила спину, перестала руки выдергивать, даже тон поменялся, каким-то таким ровным стал… Как будто усыпить его бдительность намеревалась, а потом ударить под дых и рвануть подальше!

А Гриша лыбиться, словно идиот, перестать не мог. Нет, ну реально, Шуст не поверит, когда он расскажет! И ведь прикол же какой, что Катерина еще и Талу лечила, а они и не догадывались!..

— Где ты работала шесть лет назад, ангел? — попытался как-то серьёзную мину на лицо напялить.

Не вышло ни фига, ну да ничего. И так неплохо! Его абсолютно все теперь устраивает. В груди горячо настолько, будто конкретно виски бахнул, еще и текилой сверху полирнув. Выдохнул, выпуская тот неясный избыток кислорода, который горло перекрывал, давя изнутри. Елки-палки, что ж так хорошо-то?!

Толковых объяснений этой эйфории нет, а его аж прет! Он столько лет ее искал, что это натурально стало его навязчивой идеей! Только вот сверху на старую одержимость внезапно новым интересом нахлынуло, совершенно иным, жадным, пульсирующим!

Правда, вроде ж и не думал ничего эдакого… Точно не ожидал, что накроет с таким накалом до боли глубинным и первобытным желанием. И в мыслях не было, казалось. А сейчас натуральный коктейль «Молотова» в голове, груди и… в паху, что какие-то логические доводы и близко не валялись!

Но… Ок, расклад выпал непредсказуемый, однако Алхимика, кажется, тот и устраивал. Ну а стоит это развивать или нет, присмотрится, теперь все время и ситуация — в его руках, точно, как ее ладони.

— Нигде, собственно, — нахмурилась девушка, попытавшись немного подальше от него на стуле сдвинуться. Будто бы он позволил, пффф. — У меня интернатура еще была.

Гриша чуть задумывался, прикидывая… И руки ее не отпускал, да.

— Это у вас так практика после учебы называется, правильно? — уточнил, не особо все же в тонкостях медицинского образования разбираясь.

— Да, — все еще настороженно глядя на него, кивнула Катя.

— И в какой больнице ты ее проходила, ангел? — как бы подталкивая ее тоном, спокойно так поинтересовался.

А у самого сердце в груди бухает, распирает, будто бежит по огромному полю, и ноги жжет уже, а остановиться сил нет, да и желания тоже! Раскинуть бы руки, грудную клетку разодрать своими пальцами, распахнуть навстречу небу и воздуху, который только что вдруг невыносимо свежим и сладким стал, все нутро наружу вытащить… Странно.

И сам бы объяснить или описать не смог своей реакции. Но, оперный театр! Он, как маньяк, годами искал вот эту девушку, оказывается!

Вопреки тому, что все отрицали даже факт ее существования! Вопреки всем заверениям, что не было в той операционной никого с изображением крыльев ангела на руках. Вопреки клятвам главврача и оперировавшего его хирурга; вопреки тому, что вся бригада, дежурившая той ночью, когда Алхимика привезли реально при смерти в больницу скорой помощи, — сплошь из мощных мужиков состояла. А Гриша поклясться мог, что над ним хрупкая девчонка маячила, когда его в приемный покой фельдшеры скорой ввезли.

Тупо попал тогда, по-глупому подставился, выпал самый дурной расклад, какой только мог быть. И никого из «своих» рядом. Шуст его только через четыре часа нашел, когда уже операция закончилась, все уладил по-быстрому. Но не видел тех, кто именно его оперировал.

А Гриша забыть не мог, как над ним кто-то такой тонкий и светлый, точно что с нимбом над головой и этими гребаными крыльями на руках стоял, тихо и нервно умоляя:

— Ты только выживи, хорошо? Мне тоже страшно дико. Но мы же вдвоем справимся, правда? Ты огромный и сильный, у тебя обязательно сил хватит на нас двоих. А я помогу! Мы осилим…

Откровенно говоря, в тот момент у Гриши в глазах искрило от боли и в голове ни одной адекватной мысли не было. Какие силы?! О чем она?! Он пальцем не мог пошевелить! В районе груди, где пуля попала, — пожар и онемение, вымораживающее одновременно, он и сейчас то чувство мучительной боли, когда вдохнуть пытался, а оно никак, помнил.

Но какой же нормальный мужик признается в таком девчонке, у которой над головой свет нимбом разливается?! Да счас, нашли слабака, на фиг!

— Да без проблем, ангел! — хотел уверенно заверить Алхимик ее тогда, но вышло на от****сь, конечно. Какой-то невнятный хрип.

А потом Гриша и вовсе отключился. Ну а когда пришел в себя, рядом уже Шуст и их парни дежурили, никаких небесных созданий и в помине не обнаружилось. Помнится, когда так и не сумел выяснить, пришла в голову мысль, что ему никакой ангел точно не пришел бы на помощь, по их душу черти, скорее, заявились бы с длинным перечнем долгов, чтоб уж точно в пекло утащить на веки вечные. Но… Алхимик же выжил, и даже вполне себе неплохо здравствовал все эти годы… Была б его набожная мать жива, точно перекрестилась бы, заметив, что тут без небесного вмешательства не обошлось. Хотя не то чтобы он особо родню в подробности своей жизни посвящал.

В общем, искал Гриша, и Шуст помогал. А не нарыли ничего. И ведь при их возможностях… Вот и принял по итогу заверения, что все примерещилось, а что оставалось? Да и врачи заверяли, что в таком состоянии, еще и после наркоза, и не такое привидеться могло. Собственно, вон на Талу, жену Шуста, глянуть стоило, свежий же пример: вообще, на пару недель пять лет из памяти вышибло после операции.

Поверил, казалось… А подсознательно все равно не отпустил навязчивую маничку, искал… И вот! Нашел же, мля! А тут еще и… хм, новый нюанс, который остроты точно добавил, пусть Алхимик пока и не был уверен в том, стоит ли как-то в таком русле двигаться. Присмотреться бы, выдохнуть, просто и от души отблагодарить за то, что тогда его вытащила теми своими дрожащими пальцами, огромными глазами, упрямством, этими ангельскими крыльями…

— Так в какой больнице ты свою интернатуру проходила, Катерина? — поторопил, когда она тянула с ответом, все еще хмуря свои строгие брови, точно не видя смысла в его напоре и причин для такого давления.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍И ладони горячие, живые, настоящие… чуть пальцы подрагивают в его пригоршне. Но не от нервов словно бы, а как от напряжения вибрируют мелкие мышцы.

— Да в разных! — как-то резко отозвалась она. — У университета много баз для практики. Я сейчас сходу все и не вспомню. Какая вам разница, Григорий?! И что за привычка вечно руками меня хватать? — сурово поинтересовалась, словно к ответу его призвать пыталась.

— Не могу удержаться, руки сами к тебе тянутся, — отозвался иронично. — А была среди этих баз больница скорой помощи?

— Была, конечно, — как-то иначе, чуть помедлив, кивнула Катерина и посмотрела на него, словно сканируя, как по-новому изучая, что-то свое уже выискивая в Григорие.

— И это уже обнадеживает, ангел, — хохотнул он вполне удовлетворенно. — Понимаю, что ты таких деталей могла и не упомнить, сколько у тебя тех операций было, но, может, все же, — и Гриша, перехватив ее обе ладони, которые Катя уже перестала вырывать, кстати, одной жменей, второй за горловину сзади стащил свой свитер через голову, задев шнурок на шее, — это вспомнишь? Не мог же я сам в бреду придумать тебя так детально, — хмыкнул он с самоиронией, все же надеясь, что не умалишённый.

Ибо уверенность в этом вновь мелькнула в женских глазах… очень зеленых, к слову.

— Григорий?! Ну вот раздеваться-то зачем?! — вспыхнула вдруг Катя огнем.

Не покраснела, в смысле, а как яриться начала. Почему-то еще больше его улыбнуться заставив такой реакцией, бухнуло горячо в живот.

Чистое пламя в характере! Неудивительно, что татуировки и такие танцы для себя выбрала.

И смотрела Катерина… Ну, как бы совсем не на то, что он ей показать хотел, а словно целиком его грудную клетку охватывала глазами. Ну да, Гриша знал, что стыдиться за свой вид ему не стоит, есть чем перед любой дамой прифраернуть. Но то, что она оценила, углей в пожарище, разгоравшееся в его паху, подкинуло знатно.

— Можно подумать, ты мало голых мужиков в своей операционной видела, Катюша, — пошутил, в довесок ко всему, непонятную и вообще себе несвойственную теплоту продолжая к этой девушке испытывать.

— Мы не в операционной! — отрезала она, кажется, не разделяя его веселья. И попыталась взгляд отвести.

Зачем? Понял, что ему чертовски нравилось, как Катерина глазами по его телу стреляет, физически это скольжение ощущал, волоски дыбились.

— А если бы там были, что заметила бы? — уточнил, как поддевая ее.

И эта ухмылка… будто обдолбанный, ей-богу. Вот тут у Катерины глаза расширились, зрачки какими-то черными и бездонными, огромными стали, а он понял, что она заметила. У Алхимика тоже татуха имелась: скалящийся на плече тигр, готовящийся к прыжку. Страдал понтами по молодости, казалось, что просто обязательно, кровь из носу, что-то эдакое набить надо. А со временем уже и свыкся как-то. Единственное, не очень нравился уже подтон, все перебить собирался, да не находил времени.

Сейчас же девушка на этого тигра уставилась, взгляд подернулся пеленой, как узнаванием, а потом метнулся чуть наискось, на мгновение задержался на кулоне в виде компаса, что на шнурке болтался, и дальше… Катя в грубую белую полосу под его ключицей левой начала всматриваться.

Мог бы, Алхимик шире ухмыльнулся бы, но уже и так же щеки лопнут сейчас, блин. Взял ее руки и к шраму своему поднес, но не заставляя себя касаться, а просто, как указывая кончиками пальцев.

— Помнишь?..

— Не может быть… — ошарашено выдохнула врач и…

Сама дернула свои руки, а Григорий в этот раз пустил почему-то, резко выдохнув, когда сильные, теплые пальцы его кожи коснулись.

Пробило до печени, бля! Судорожно сжался пресс, по груди окатило огнем! Вот не поверил бы, если бы сам не почувствовал. До спинных позвонков прожгло от осторожного, но достаточно весомого, прикосновения женских пальцев.

Хотя, оперный театр! Сколько он таких вот рук на себе за жизнь ощущал?! Да не сосчитать же! А ни одно прикосновение ему прямиком в сердце не попадало, отстрелив потом рикошетом в крестец! ЕЕ ладони по нему, как тот дефибриллятор чертов, гахнули, что в любом фильме в реанимации включают. Электрошок, мля!

И пах взбунтовался, куда ж без этого дела, конечно. Член дернулся, налившись так, что шов на джинсах врезался в плоть до боли, а Алхимик еще и на корточках сидит, усиливая это давление. Но… пристрелил бы сейчас любого, кто попробовал ее отвлечь от него или разорвать контакт кожи к коже.

— Не может быть!.. — повторила Катя, почему-то в растерянной улыбке расплывшись и, кажется, ни фига не догадываясь о том, как его тело на нее внезапно вздыбилось. — Ты!.. Да в это просто поверить невозможно! — она вдруг рассмеялась, но совсем иначе как-то, легко, точно сбросив некий тяжкий груз с плеч, что давил на нее все это время. И о выканье своем забыла, ну ты глянь. — Ты моим самым первым был, — выдал нежданно этот ангел, как-то Алхимика совершенно с толку сбив.

— В смысле? — уточнил с сарказмом Гриша, вот просто на все сто уверенный, что ничего такого у них тогда не было.

Что он, кстати, вовсе не прочь наверстать сейчас.

— В смысле, первый пациент, которого я сама в наркоз вводила, интубацию делала без контроля куратора, — все еще, словно зачарованная, на его шрам глядя и поглаживая тот пальцами, пояснила, кажется, глубоко в свои воспоминая нырнув, не заметила его намеков.

А Гришу будто током от этих поглаживаний! Двести двадцать дуга, бля! Вот как она его откачала тогда, что ли? С того света вытащила… Продохнуть и сейчас не мог, но ни за что бы не позволил Катерине убрать ладонь. Пусть и щупает, и гладит и, вообще… все пусть делает, к чему тянет!

Алхимик внезапно и необъяснимо попустительным, и небывало щедрым стал, касательно этой конкретной девушки.

Ну и, в принципе, он ей жизнью обязан, так что понять свою щедрость можно.

— Я же не имела права, если честно, тогда. Никакого, — продолжала ему Катерина рассказывать, сосредоточившись на прошлом, похоже, не замечала того, что с ним творится. — Да и не думал никто, что придется. Но дежурный анестезиолог напился не просто сильно… вообще в хлам. Я раньше и не видела, чтоб напивались так. И даже не знаю, что у него был за повод. А нас, двоих интернов, которые по своему желанию на ночное дежурство вне расписания приперлись… Ну, это вроде как в глазах начальства в плюс засчитывалось, рвение, в смысле. И тут тебя привозят с огнестрельным… Помню, что потом убрали из истории это, про огнестрельное, — как-то странно его взглядом будто прощупать попыталась, догадываясь, что тому причиной послужило, видимо.

Ну-ну, девочка, не на того нарвалась, его и куда покрепче мужики расколоть никогда не умели. К умиротворенности его мины сейчас и следователь не смог бы придраться.

— Но тогда дежурный хирург просто крикнул, что меня берет за анестезиолога, на однокурсника моего даже не глянул. Не знаю, потом сказал, что тот бы не справился. Им виднее, они за нами наблюдали. Ну вот и… Твоя операция стала моим боевым крещением, можно сказать. Мне дико страшно было… — опять улыбнулась Катя чуть меланхолично.

И пальцами по его коже, по шраму — туда-сюда, кайф! Ему, блин, аж в пах вибрацией передается. Впервые так накрыло.

— Мне, по правде сказать, тоже, — хохотнул он, не сдержавшись от сарказма и заодно не позволяя ей за это сознанием зацепиться. — А еще дико больно. Я даже не видел тебя толком, только свет над твоей головой и эти вот крылья на запястьях, мой ангел, — он вновь ее руки поймал и с каким-то диким нежеланием от своей груди оторвал, где девичьи пальцы уже как-то даже по-хозяйски обосновались, что ли.

— Это была лампа операционная… — Катя больше улыбнулась, веселей уже, словно пытаясь не засмеяться.

А еще глаза повлажнели, он заметил. Между ними, вообще, что-то сейчас странное протянулось, непонятное пока, необъяснимое и неясное, но…очень осязаемое, пусть и невидимое. Крепкое, что та колючая проволока, но как же мягко сейчас обволакивающее!.. А ведь четкая уверенность есть, что еще придет время — натянется, что удавка, шипами пробьет и кожу ему, и кости. Но Алхимику сейчас по хрену на все!

— Что? — переспросил сиплым голосом, не поняв.

Не до слов, кровь отлила от мозгов. Откашлялся, почему-то не в состоянии взгляд от ее глаз отвести.

— Лампа операционная, специальная, она свет такой дает, без тени совсем, чтоб хорошо видно было. Наверное, за моей спиной в тот момент стояла, вот тебе и показалось…

— Ни фига мне не показалось, Катя! Ты точно мой ангел, — рассмеялся, кивком головы отметя эту ее версию. — Я эти крылья потом месяцами по больницам искал, — Алхимик сам большими пальцами по линиям ее татуировки провел, словно пытался прощупать, ощутить бугорки, корпускулы краски в ее коже. — И ту девчонку, что в своем страхе мне призналась, умоляя ей помочь. Ты меня тогда, считай, на слабо за жизнь цепляться заставила. Так что, как ни крути, но ты — мой ангел. Я тебе жизнью обязан, — и он наклонился, продолжая в ее глаза смотреть жадным и точно же слегонца невменяемым взглядом.

Открытым ртом прижался к этим запястьям, к крыльям набитым, к ее пульсу, колотящему изнутри ее сосудом по его губам.

Вот тут и Катерина задохнулась! Непроизвольно закусила нижнюю губу, словно дар речи растеряв от его нахальства. Вздрогнула…

— Ты представить не можешь, сколько я убил времени и ресурсов, чтоб найти тебя и «спасибо» сказать. Мне ж все клялись, что не было в операционной никакой девушки, — пробормотал с ухмылкой, почти не отрывая губ, дыханием ее запястья щекоча. — Бл*! Да я им столько денег тогда отвалил за свое спасение, что сейчас прям претензии выставить хочется за этот обман. И ведь анестезиолог тот, глазом не моргнув, взял, — чуть прищурился, вспомнив. — Вот чувствовал же, что точно не ему должен! Сомневаюсь, что с тобой поделился.

— Они не имели права, по факту, меня пускать, даже смена не наша же. Вот и не признались… Это и их, и меня могло подставить, если бы кто-то захотел придраться… Испугались вас, думаю, — едва слышно объяснила Катерина, у которой голос сел до нулей и такая хрипотца появилась — закачаешься!

Ему по спине прокатило разрядами молнии, и как против шерсти рукой провела — вздыбиться хочется! Рыкнуть… Дернуться вверх и ее губы в свой рот втянуть, прикусить, языком лизнуть. А потом…

Фиг знает, короче, чем бы все дальше обернулось и куда бы зашло, несмотря на его собственное непонимание дальнейших намерений, на которые явно нацелилось тело, если бы в этот момент сзади не раздался бойкий стук каблучков. А потом резануло, разрушая атмосферу, вскриком и неуверенное:

— Катя?! Что происходит? Все нормально? Вы что себе позволяете, мужчина?!

А, бля! Да, Алхимик совершенно забыл, что тут с ней была еще какая-то девка… Вот это накрыло, конечно. Провалиться бы той сейчас в ад! С другой стороны, хорошо, что не мужика приволокла на пару, это же о чем-то да говорит вроде как?..

— Лера! — Катерина дернулась, будто встать собралась. — Все нормально. Ты не поверишь!.. — она не прекращала улыбаться, но потянула свои руки.

Не-а. А вот так не пойдет. Алхимик ее точно не собирался никуда отпускать. Блин! Да он еще даже не до конца в своей голове уложил, что нашел своего ангела! Не надышался воздухом около нее, не нащупался… Вот это, кстати, да, вообще еще «не»…

И тем более он не планировал позволить Катерине куда-то сейчас двинуться. Разве что с ним вместе.

Резко поднялся, так и не дав воли ее рукам, и обернулся к этой подруге, по ходу и свой свитер прихватив. Смерил взглядом моментом, заметив и оценив два бокала, что та принесла, усмехнулся на возмущенный взгляд этой Леры и, на секунду отпустив ладони Кати, оделся. Ты смотри, какие тут все стеснительные.

— Лера, это — Григорий, который и прислал мне пригласительные сюда, все нормально. Представляешь, это ему я наркоз на том дежурстве делала, когда впервые интубировала сама. Помнишь, ты меня тортом потом в чувство в общежитии приводила, когда я доехала и меня откатом накрыло? — она чуть веки прикрыла, начав улыбаться во все лицо. Так, что будто вся заискрилась этими воспоминаниями. — Он запомнил, что я там была, оказывается, и искал…

Судя по всему, Катерина пребывала сейчас в приподнятом настроении и от него отходить не пыталась. Что Григория устраивало. И то, как она улыбаться умеет, а он и не видел еще, выходит, тоже на ус намотал.

— Бывают же совпадения в жизни, да?! А это что? — она на бокалы тоже глянула. — Я не хочу пить, Лера, — поморщилась Катя, — тем более синее что-то. Это… противоестественно как-то, — ее передернуло.

Алхимику забавно стало от такой реакции — нормальный цвет для «Блю Кюрасао», который, как он понимал, им и добавили в коктейль. Другой вопрос, почему они именно тот выбрали?

— Зашибись, совпадение, — улыбнулась подруга, но смотрела на Григория все еще подозрительно. Хотя и ощущалось, что сдала назад, видно, поняв, что он тут главный. — Это коктейль… — Лера нахмурилась, словно в памяти что-то искала, — черт, забыла, «лагуна» какая-то, Кать. Мне бармен пообещал, что ты мигом расслабишься, — девушка и сама как-то неуверенно посмотрела на яркое содержимое бокалов. — Мы с тобой, конечно, те еще знатоки алкоголя, вот я и решила спросить рекомендацию.

Расслабиться? Обернулся, вновь Катерину с ног до головы взглядом окинув… И не сказать, что хрупкая или тощая, слава богу, кстати, но… Да ее вырубит под корень! Почему-то поспорить готов был. Ангел явно непривычная к тусовкам, думалось ему, да и их оговорки подтверждали.

— Так, что-то не то вам, девушки, дали, — усмехнувшись, вмешался Алхимик в обсуждения, вынося свою экспертную оценку…

Больше чтоб инициативу, конечно, перехватить. Да и… вот ему совсем не хотелось, чтобы Катерина вечер с «Голубой лагуны» начинала! Он, правда, не в курсе пока, как она алкоголь переносит, но немало повидал на своем веку, и от водки в составе девушки чаще сходу плыли. А она вообще не горела желанием, кажется.

Да и Григорий точно еще со своим ангелом не наговорился, чтоб такое пить позволять. А с барменом он потом поговорит, само собой, насчет таких рекомендаций девушкам в начале вечера, и присмотрится. Он за репутацию их клуба ратовал, а в этом ему что-то пришлось не по нраву.

Хотя… блин, нормальный же коктейль, если отстраниться, многим по вкусу, идет хорошо. Так откуда приглушенный гнев в груди и эта непонятная злость?

Но… Ладно, потом разберется.

— Давайте-ка мы вам что-то другое сейчас подберем, более натуральное по окрасу и мягкое по воздействию. А то вы наш клуб по достоинству вообще оценить не успеете, — подмигнув, он завладел рукой Катерины так, словно полное право имеет и никаких вопросов ему никто не может тут насчет этого задавать. Причем так уверенно и непоколебимо, что девушка и не возразила ничего, что Алхимика целиком устроило.

Пошел в сторону выхода, ведя и Катю за собой.

— Я и вовсе пить не хочу, не считаю, что алкоголь решает проблемы, — заметила на это его ангел, еще не вполне поняв, что инициатива и власть уже у него, похоже.

— Вот тут соглашусь без споров, — хмыкнул Гриша, жестом другой руки пригласив и Леру за ними последовать. Ну не посылать же ее сходу на фиг, хоть и хочется. — Обо всех своих проблемах ты лучше мне расскажи, решу, это меньшее, что я могу сделать для человека, которому жизнью обязан. А вот у хорошего вина или даже коктейля лучше просто насладиться вкусом, это красоты вечеру добавит, но точно ничего не разрулит, в отличие от меня, ангел, — обернувшись, подмигнул он явно удивленной Катерине.

Но и теперь не позволил ей толком в себя прийти, пусть и заметил ошарашенность в зеленых глазах.

Повел на первый этаж к ВИП-зоне и столикам, на ходу прикидывая, чем бы ее таким, реально вкусным и нетривиальным, угостить?

Любил Алхимик это дело, возился с алкоголем, разбираясь и смешивая, изучая нюансы и вкусы, не чтоб до отключки, а именно высоту настроения подчеркнуть и действительно расслабиться и расслабить, а не вырубить. Свой кайф и отдых для души, за что когда-то и получил такое прозвище от друзей, его хобби. А сейчас сильнее, чем еще когда-либо, хотелось найти то, что этому грустному ангелу придется по вкусу.

Хотя… он уже ее немного развеселил, и это хорошо. А дальше… Х*ен знает! Пока и дальше развить успех с улучшением ее настроения собирался.