Ритм Карецкого

Она отложила свои столовые приборы и, привстав, подвинула свой стул ближе до того, как сам Карецкий или дежуривший поблизости официант успели понять, что она придумала. Отмахнулась от помощи подбежавшего парня и начавшего тяжело подниматься Руса.

— Конечно, я верю, что ты вообще не голоден после рабочего дня и такой тренировки, — хмыкнула она, почему-то страшась сейчас глянуть на Руса.

Но вот руки ее, как в той поговорке, уверенно и без страха забрали его приборы, и Лера начала резать уже остывающий стейк на тарелке Карецкого.

— Я вообще, очень доверчивая, — с иронией заметила она, подняв вилку с этим кусочком мяса и протянув к его лицу.

Руслан помедлил пару секунд, похоже, даже немного оторопев от ее действий. А потом так же медленно, как и все за последние минут сорок делал, чуть наклонился и зубами снял угощение с вилки. Очень медленно, но с видимым удовольствием пережевал. Все это время внимательно и пристально глядя Лере в глаза. И что-то такое там появилось, что она свои уже отвести не могла, хоть и отрезала ему следующую порцию.

— Насчет доверчивости — не знаю. Но ты — опасная женщина, Валерия, сто процентов, — прожевав, тихо произнес Руслан.

Лера почему-то растерялась. Он уже говорил подобное. Но тогда это звучало шуткой. И атмосфера была иная между ними тогда. И все словно бы легче и не серьезно. А сейчас — слова Карецкого прозвучали по-другому. Более лично. Почти интимно. Как-то глубоко. С той серьезностью, которая и не нужна была вроде, и он намекал пару раз, что не ищет подобных вариантов. Только это что-то само как-то между ними простреливало.

Или ей казалось от того, как он продолжал на нее смотреть?

Валерии пришлось приложить усилия, чтобы сглотнуть.

— Здесь вкусные стейки, Рус. Будет очень жалко, если ты его не съешь, — попыталась отшутиться она.

Но голос дрогнул, выдав сумятицу души и мыслей. И она знала, что он это услышал.

Однако Лера все равно протянула ему вилку вновь. И он так же аккуратно взял очередной кусочек мяса.

ГЛАВА 4

Вообще-то, когда он вчера завел разговор о том, чтобы забрать ее со встречи с подругами, да еще и стейком угостить — Лера скорее растерялась. Не ожидала подобного, вот уж точно. Несмотря на то и дело проскальзывающие между ними двузначные намеки, которые Лера больше воспринимала как несерьезный флирт. Да и Руслан вроде бы неоднократно давал понять, что тоже таковыми их считает.

Но и эта растерянность вкупе с удивлением — не заставили ее отказаться от похода в ресторан. Возможно, потому, что и она ведь его вытянула в спортзал. Пусть и не факт, что стоило. Может, Руслану надо чувствовать, что он не отдал какую-то эфемерную инициативу в женские руки, самому добавляя акценты? А может, на самом деле Лера просто была совершенно не против провести с ним время и вне служебных стен, вот и воспользовалась первым предоставившимся случаем… Не самая разумная линия поведения…

Как и поход в ресторан с боссом. Да и в спортзал тоже, если здраво рассудить. Но после сегодняшнего вечера Лере меньше всего хотелось рассуждать здраво. А чего желалось — это просто жить. Жить так, как судьба предлагала, не упуская какое-то веселье и эмоции, какие-то мелочи и тот же вкус стейка в компании очень интересного и вовсе не простого человека, с которым точно было о чем поговорить даже тогда, когда Рус едва ворочал языком от усталости. Лера приняла это решение полтора года назад: наслаждаться жизнью, каждой секундой и мгновением, не поддаваясь страхам, сомнениям и всему тому, что зачастую не позволяет просто солнечному дню порадоваться, потому что некогда и надо неясно куда спешить.

Лениво приоткрыла глаза и глянула на часы — начало одиннадцатого ночи. Надо было вставать с кровати, поперек которой она валялась последние минут двадцать (все же тренировка и на ней сказалась), и идти пить таблетки. Пусть это давно были не те лекарства, пропуск приема которых грозил бы резким ухудшением состояния и осложнениями. Однако и эти, по сути, «добавки», как она предпочитала их называть, чтобы не вызывать ни у кого лишних вопросов, требовали ответственности и регулярности. И она это хорошо понимала. Да, не критично, если раз или два забудет, но сейчас-то помнит — и нечего лениться. Просто Лера все же прилично устала за день, вот и собиралась с силами, чтобы до кухни «доползти».

Хотя нынче такие эпитеты к себе были больше насмешкой, нежели правдой. И Лера даже мысленно употребляла их с иронией и какой-то тайной надеждой, что этим страхует себя от того, что происходило два года назад. Тогда она в самом деле «ползала». И на работе не столько свои непосредственные обязанности выполняла, сколько пыталась разобраться и найти истину: что же с ней творится? И хоть врачей знакомых вокруг имелась тьма-тьмущая, а никто толком не мог объяснить, почему здоровая до того тридцатичетырехлетняя женщина вдруг стала превращаться практически в «инвалида».

Откровенно говоря, сейчас Лере не очень хотелось вспоминать тот период. Но и забывать его она права не имела. Болезнь, а особенно поиск диагноза и способы лечения, очень на многое открыли ей глаза и заставили понять очень простые и при этом «до мороза в позвонках» важные истины, про которые и она, и все вокруг забывали. Жизнь конечна. И никто не знает, сколько ему отмерено. А в погоне за социальным одобрением, за попыткой выполнить все то, чего ждут от нас близкие, родные, а порою — вообще, совершенно чужие люди, — можно и не успеть просто жить.

И теперь она каждое утро просыпалась с такой мыслью. Что не позволит себе потерять ни минуты, раз уж ей выпал шанс все обнулить. Нет, Лера не пускалась во все тяжкие, не ввязывалась в сомнительные авантюры и не заводила случайных интрижек. Даже наоборот, еще разборчивей стала в общении. Однако она не упускала случая, если подворачивалась «горящая» путевка, не отказывала, если незнакомый человек искренне обращался с просьбой позвонить с ее телефона, например. Верила, что его аппарат разрядился. А ситуация — аврал. Бывает. И у нее такое раз случилось. И Лере дали позвонить, пусть и не первый, к кому она обратилась с просьбой. Она не отказывала себе в чашке вкусного кофе или шоколаде, если хотелось. Но и начала посещать спортзал, не считая себя теперь вправе запускать родное тело. А еще Лера стала куда меньше тратить время на раздумья или опасения по поводу: что другие люди думают о ее способе жизни? Как показала ей практика, когда становится действительно тяжело, вот этих вот «советчиков и оценщиков» рядом и не оказывается. Тогда какой смысл?

И она находила теперь свои цели и смыслы. Каждый новый день, начиная с маленькой идеи или желания, которые и стремилась воплотить в реальность.

Хотя, конечно, нельзя сказать, что Лера мечтала об ужине с боссом, если бы ее кто-то спросил. С гипотетическим боссом. Однако с Русланом… Отказываться не захотелось. И сейчас Лера вообще не жалела, что согласилась.

Она все-таки уговорила себя встать. Устало стянула джинсы и блузку, бросив все прямо на пол. И с той же усталостью побрела в кухню. Набрала воды, чтобы запить таблетки.

Руслан привез ее домой уже… Лера глянула на часы… Почти час назад. И этот вечер все еще казался ей одним из самых лучших за последние дни и недели, несмотря на то, что ничего такого, казалось бы, в их общении и не было. Ну, да. Она его кормила вроде бы. Но ведь иначе он и не поел бы из-за слабости в утомленных руках. У нее и в мыслях в тот момент флирта не было. Да и оба устали так, что едва доев — собрались и покинули ресторан. И в машине в основном молчали, не осталось сил на разговор. Только уже когда Лера выходила, он поймал ее руку и сжал пальцы своей рукой. Не сильно, однако ощутимо. Так, что Лера почувствовала легкую усталую дрожь рук Руслана.

— Спасибо, — негромко произнес Рус вместе со своим рукопожатием.

— За что? — улыбнулась она, не совсем его поняв.

— За эту встряску, — широко усмехнулся Рус, продолжая удерживать ее руку.

Еще секунд тридцать держал, наверное, ничего больше не добавляя. Теплая рука. Очень комфортная и приятная для ее пальцев. Так что и забирать не хотелось. И она просто улыбалась, глядя на Руса, пока он все же не дал ей волю, напоследок кивнув.

Даже сейчас, в полутьме своей кухни, Лера улыбнулась, вспомнив этот момент. И словно ощутила то же тепло руки Руса на своей ладони.

Глотнув последнюю капсулу, она с некоторым сомнением глянула на дисплей телефона. А потом мысленно отправила все сомнения очень далеко.

«Я уже проклята? Или могу укладываться спать, не боясь кошмарных сновидений?», — послала она сообщение Карецкому, продолжая улыбаться во все лицо. — «Спасибо, что пошел со мной на тренировку. И за стейк:-)», — уже серьезней, хоть и со смайлом, добавила она.

Отставила стакан и пошла в ванную умываться.

«Я просто не посмею проклясть руки, с которых ел. Какая бы крепатура завтра ни случилась;-) Ты меня заранее обезоружила», — ответ от Руса пришел буквально через минуту.

Похоже, он еще тоже не спал, несмотря на усталость. Она только ополоснуть лицо прохладной водой успела. Так и застыла, пялясь в экран смартфона с широкой улыбкой, да то и дело смахивая сползающие по щекам и бровям капли воды.

«И, знаешь, несмотря на полную уверенность, что подохну посреди очередного «кардио», я тоже хорошо провел время:-) Спасибо, что вытащила из больницы», — добавил Руслан.

Ей очень хотелось написать, что если он забудет про сигареты, то с «кардио» станет полегче. Но Лера сдержалась. Руслан — взрослый человек, да и она, по сути, ему никто, чтобы слишком активно в каком-либо вопросе давить. Разве что по работе.

«Всегда рада взбодрить», — поэтому ответила Лера и, отложив телефон, вернулась к вечернему ритуалу ухода за собой.

Но улыбка оставалась на лице даже тогда, когда она укладывалась спать. Да и Лера слукавила бы, заяви, что босс не обосновался в ее мыслях со всей своей ироничной уверенностью.

Выходные Лера провела за хобби — вышивкой крестиком, — которым увлеклась еще после университета, когда работала в одном из отделов государственной статистической службы. Малоинтересная для молодой девушки работа. Зато времени много было, и опытных советчиц по вышивке. Тот отдел Лера покинула очень быстро, не упустив возможности развития и роста, а вот хобби осталось, зачастую позволяя ей прояснить мозги и структурировать мысли в процессе.

Отзвонились знакомые, у которых Лера интересовалась вопросами по сайтам, так что имелось что обсудить с Карецким в предстоящий понедельник. Не хотелось показаться уж слишком навязчивой, дергая Руслана и на выходных. Мало ли какие у человека могут существовать планы?

Правда, он сам ей писал. Уже в субботу. Еще до обеда.

«Что-то теплая ванна работает хуже, чем я надеялся. Да и растяжка мимо. Минут на двадцать спасает О_о», — прислал он ей сообщение, от которого просто веяло веселым сарказмом и подтруниванием над самим собой.

Лера против воли улыбнулась, читая этот «крик души». Она Руслана понимала. Даже у нее некоторые мышцы побаливали, что уж про него говорить?

«Держись, босс, я мысленно с тобой», — попыталась поддержать она Руслана.

«В теплой ванной %-)? Или на полу для растяжки?» — не замедлил сострить Карецкий, вызвав у нее приступ хохота.

«Пока только в сопереживании физическим страданиям», — игнорируя вспыхнувшие кончики ушей и исподволь разлившуюся по телу горячую волну, явно не уместную, в том же духе ответила Лера.

Хоть пальцы и подрагивали немного, промазывая по буквам сенсорной клавиатуры.

«И на том спасибо;-)», — тут же не остался в долгу Руслан.

«Попробуй еще массаж», — искренне посоветовала Лера, отложив вышивку. Не до узора стало.

«Это намек? Свою кандидатуру предлагаешь?»

Ой, она такого ответа не ожидала…

Лера несколько секунд растерянно пялилась в экран смартфона, понимая, что искренне смущена и совершенно не представляет, как теперь извернуться. Однако уже через мгновение ее осенила идея. Быстро открыв поисковик, она нашла первый попавшийся сайт по запросу и, скопировав ссылку, бросила ответ Руслану.

«Начни с пособия по самомассажу. Тут с картинками. Цветными %-)», — поставила она саркастичный смайл в очках.

«Уела)))))», — признал Карецкий, прислав несколько хохочущих смайликов. «Уговорила, попробую хоть сам».

А Лера, улыбаясь так широко, что щеки немного болели, вернулась к своему вышиванию. Впрочем, ей недолго позволили заниматься любимым занятием.

«Тебя тренер тоже таким количеством белка пытается закормить?», — буквально через полчаса пришло новое сообщение от Руса, не вполне понятное для Валерии.

«В смысле?», — не поняла она. — «У нас разные рекомендации по питанию. Ты лучше у тренера уточни, он же свой номер дал», — посоветовала Лера, действительно растерявшись.

«Да я уже уточнил», — тут же пришел ответ с задумчивым смайлом. — «Теперь вот думаю, выдержат ли мои почки такую нагрузку — белок десяти яиц+красное мясо. Елки-палки, это не шутки…»

«Тут ты разбираешься больше, я не врач», — напомнила Лера.

«Ох и втянула ты меня в авантюру…:-)»

Она так и не поняла, с какими эмоциями он это написал: то ли со смехом, если ориентироваться на широко ухмыляющийся смайл, то ли с претензией. Однако решила выдержать паузу и не отвечать. Тут ей действительно мало что в голову приходило.

Паузу Лера продержала до вечера воскресенья, пока, вернувшись с очередной встречи с подругами, ей не пришло в голову, что Карецкий вполне может плюнуть на тренировки. Тем более что сегодня ему могло стать еще хуже. А потому, хоть и испытывая внутренний трепет, она достала телефон и набрала ему сообщение:

«Надеюсь, ты подготовил форму на завтра, Руслан Альбертович?;-)», — добавив немного официоза, но не забыв и про смайлик, поинтересовалась Лера.

Отправила, немного волнуясь почему-то. И начала переодеваться.

«А после тренировки мы снова пойдем есть стейк? %-)»

Эй, он украл ее саркастичный смайлик в очках!

Лера рассмеялась, пусть всего лишь стояла одна посреди собственной спальни.

«Думаю, тогда нас съедят наши тренеры», — пальцы сами, словно жили своим умом, уже набрали и отправили ответ. — «Но мы вполне можем сходить в среду на очередную суперполезную вечеринку моих друзей-веганов;-) Там даже танцы будут. Разомнемся заодно от контрактуры:-) О, и у меня тут уже есть наброски проекта сайта…», — попыталась она свернуть в рабочую тему от излишней интимности.

«Я все еще считаю, что лучше всего помог бы массаж, сделанный друг дружке;-)», — не остался в долгу Карецкий. — «Но ладно, и на фалафель твой в среду согласен. Хоть попробую, что это за зверь такой. А наброски бери, все посмотрим и обсудим завтра:-)»

Опять непонятно: то ли поддержал ее идею, то ли, посмеиваясь, согласился с ней Карецкий. Но Валерия уточнять не решилась. Да и была достаточно откровенна с собой, чтобы признать: будь она против подобных намеков и легкого флирта со стороны Руслана — давно пресекла бы все на корню. А тут — сама же поддерживает, чего лукавить?

С понедельника их общение стало более официальным.

Хотя, чтоб уж не лгать, только на работе. И не факт, что Валерия это поняла…

Руслан знал, что сам ставит эти границы и рамки. Или, по крайней мере, пытается сделать нечто подобное в каком-то малоосознанном, но явно присутствующем порыве притормозить и сдержать… Где именно и что конкретно — Карецкий так же затруднялся сформулировать четко. И все же он явно понимал, что его затягивает. Причем так, как уже очень давно не случалось.

И только идиот стал бы отрицать, что все выходные искал повод написать ей. А на самом-то деле хотелось к Лере приехать, послав к черту крепатуру и очень достоверное ощущение, что его переехал трактор… Зачем? Да мало ли зачем! Хотя бы, чтоб все то же, что писал, сострить при встрече. Или еще найти какую-то тему. Да пусть и тот же дурацкий сайт, настолько критично им необходимый, по ее утверждению! Кофе выпить. Что угодно…

Валерии удалось вывести его сознание из какого-то ступора, в котором то пребывало достаточно давно, и Руслан даже не был уверен, что знает, как теперь верно будет поступить. Ведь все причины и доводы, почему это не особо уместно — остались, как бы он те в своей голове ни крутил. Да и нечто не вполне осознанное так же присутствовало…

Не страх. Нет, он не трусил. И все же… Имелась странная и даже раздражающая неуверенность с подспудными вопросами: «а зачем?» и «стоит ли?», которые бесили его самого. Но при этом Руслан не мог их из себя и просто так вытравить.

Он слишком долго жил по накатанной. По давно выработавшейся схеме: да, порою тоскливо до воя и скучно; одиноко и статично серо. Но стабильно и понятно. Без потрясений и разочарований…

Или, скорее, с известным и прожитым до малейших нюансов разочарованием, ставшим частью нутра.

Тут ему все было знакомо, ясно и понятно. Когда-то угораздило полюбить женщину, которая, хоть и ценила его по-своему, хоть и любила в какой-то мере, но душой, сердцем и телом принадлежала другому мужчине. Даже когда тот ушел от нее, пусть и с причиной. И сколько бы Рус ни вкладывал в их отношения с Кристиной, на что ни готов бы ради нее был — это ничего не могло изменить. А жить с постоянным ощущением, что ты на вторых позициях в сердце и уме дорогого тебе человека — для Руса было невыносимо и неприемлемо. И если поначалу он еще надеялся на что-то, пытался себя убедить, что перетерпит — то с каждым проходящим днем и месяцем осознавал: в глубине существа только нарастает обида и глухое раздражение. Ведь, по факту, все его чувства и бушующие эмоции внутри — для нее были вторичными.

Но и когда, разорвав эту связку, вернувшись лишь к дружбе, как бы больно и обидно ни было, он попытался искать удачи в понятных и привычных взаимовыгодных отношениях — особого счастья Карецкий не нашел. Он не любил свою жену. Зарекся к тому времени уже ждать любви. Но уважал и ценил Альбину. Испытывал к ней искреннее расположение и симпатию, да и сексуальное влечение. И выгоду из брака с ней извлек. И все же — мимо все как-то было. Не в тему и не то. Утомляло и по-тихому бесило обоих. Казалось, что по одиночке легче будет. И они спокойно и мирно разошлись и с Альбиной.

С тех пор Рус зарекся желать что-то большее, помимо понятного и простого влечения. У него случались отношения, и нередко. Но он никогда не усложнял, о чем предупреждал сразу. И Руса это устраивало. Не отвлекало от работы, от дружбы с Кристиной, которая все равно понимала его лучше всех остальных. И Руслан к такому привык.

А теперь…

С тех пор, как он познакомился с Лерой, вся выстроенная в его жизни система, насколько бы пустой и занудной та ни являлась, рушилась. А ведь ему еще и ее профессионализм нужен был, и все те знания, которыми Валерия действительно владела. Все казалось сложным с такого ракурса.

Или это Рус все усложнял?

Хороший вопрос. Карецкий размышлял над ним полночи с воскресенья на понедельник. Вот и решил вернуть общение на рельсы профессионализма. И вроде расписание помогало. И две операции, на которых ему пришлось заменять нежданно отравившегося некачественными продуктами сотрудника. Все помогало, казалось… Складывалось хорошо. Руслан почти не видел Леру с самого утра, да и ремонт в ее кабинете подходил к логическому завершению. Это многое могло бы облегчить и упростить. И в какой-то момент Руслан даже уверился, что все не настолько плачевно, как он сам себе решил…

Пока они вновь не оказались в спортзале. И тут Рус осознал, что Лера даже не догадывается о принятом им решении вернуться к более официальному стилю общения. А он сам рядом с ней забывает обо всех доводах, почему это самый разумный вариант. И так же открыто хохочет над ее подколками, не замечая, когда и сам начинает ее поддевать и иронизировать, несмотря на заливающий глаза пот из-за нагрузки тренера, однозначно не знакомого с понятием человеколюбия и состраданием.

Но сложнее всего стало во вторник.

Карецкому снова пришлось брать операцию, которой не было в его графике — тот же хирург еще не вышел на работу из-за плохого самочувствия. Так что Рус отложил обсуждение создания сайта с одним из знакомых Валерии, оставив это полностью на ее усмотрение. И практически с самого утра, сразу после пятиминутки, «пропал» в операционной. В этот раз последствия тренировки ощущались уже не такими катастрофичными, не мешали работать. Но операция все равно была не из «проходящих», потребовав от него уймы сил, сосредоточенности и внимания. Поэтому ли, выходя из оперблока, он ощущал себя настолько измотанным и разбитым, словно бы отдежурил ночь, не присев ни разу? Или дело было не в физическом напряжении, а в моральной неудовлетворенности? Каком-то неявном поиске и потребности в чем-то, что Руслан не хотел и не собирался облекать в слова?

Потому ли, вернувшись в кабинет, Руслан вдруг сотворил то, что категорически не собирался? Или это просто было неизбежно с момента их первой встречи?

Валерия сидела у стола со стороны дивана, на подлокотнике, когда он вошел. Спиной к нему. Она никогда не занимала его кресло, Рус обратил на это внимание еще раньше. По сути, это был ее последний день в его кабинете: ремонт завершили и сегодня помещение уже просто «выветривали», чтобы там можно было нормально находиться.

— Операция нормально прошла? — мельком обернувшись и подняв на него глаза, с улыбкой уточнила Лера, вновь склонившись к каким-то документам.

Казалось, она очень внимательно изучает их содержание. Даже что-то подчеркивала в тексте.

— Нормально…

Руса вдруг накрыло. Какой-то сдвиг сознания. Словно он только в тот момент осознал, что завтра, когда вот так же зайдет сюда — Леры уже не будет в кабинете. И этого аромата арбуза не останется. Только давно приевшийся привкус сигаретного дыма в воздухе. Как раньше, до ее появления…

И даже сам не понял, когда пересек расстояние между ними и уперся руками в стол, наклонившись над Лерой. Сделав то, что так давно хотел, но сам не считал верным. Заперев ее в кольце своего тела, по сути. Уткнулся лицом в волосы, не в силах надышаться этим бесшабашно-веселым ароматом и каким-то неуловимым запахом самой этой женщины. Его лицо, губы на ее волосах… Щекотно, жарко, и такой бушующий взрыв внутри, что воздух вглубь легких протолкнуть трудно.

Валерия замерла, похоже, удивленная его поступком не меньше, чем сам Карецкий ошалел. А сопротивляться собственному желанию — сил уже не имел.

— Я перехожу границу, да? — тихо и хрипло уточнил он, так и не перестав дышать ароматом ее волос.

Внутренней стороной плеч и предплечий, своей грудной клеткой — он ощущал ее тепло и кожу плеч Валерии. Легкую дрожь, которая прошла по ее спине из-за его близости.

Вопрос повис в воздухе на мгновение. После чего Лера откашлялась. Впрочем, не предприняв ни единой попытки встать:

— Я не знаю…

Они оба ощущали повисшее между ними напряженное притяжение, он это очень ясно понимал. И оба знали, что оно не вспыхнуло внезапно в эту секунду. Просто раньше и он, и она держались. А сейчас…

В какой-то момент она дернулась, и он решил, что сейчас все же придется отодвинуться и вернуть Лере личное пространство. Как бы там ни было, и что бы за блажь в голову ни стукнула, Рус не собирался ее ни к чему принуждать. Только пока даже представления не имел, как сейчас с места сдвинется… Однако вместо того, чтобы вывернуться из кольца его тела и рук Лера просто подалась назад, откинувшись спиной на его грудь. И снова замерла. Словно прислушиваясь и к своим, и к его ощущениям от такого плотного контакта.

Воздух толчком вырвался из его горла из-за этого ее движения. Словно от удара.

— Я не хочу, чтобы ты перебиралась в другой кабинет… — голос звучал слишком хрипло, будто бы Рус выкурил несколько сигарет подряд.

— Но я же вечно тебя отвлекаю и создаю неудобства при консультациях, — вроде и рассмеялась Лера, только голос ее был таким же хриплым и тихим. — Да и у главврача должен быть отдельный кабинет. Мало ли, проверка приедет, а тут я песни распеваю… И мой кабинет совсем рядом…

Она говорила все правильно. Он и сам думал об этих аргументах дней пять назад. И курить ему никто мешать не будет. Только…

— Плевать! Я не хочу, чтобы ты перебиралась, — Рус еще немного подался вперед и накрыл своей ладонью ее руки, вцепившиеся в поверхность стола. Сжал в своей пригоршне ее подрагивающие пальцы. — Все правда. Но я не хочу… Даже если сейчас меня можно обвинить в злоупотреблении рабочим положением и домогательстве, — с иронией добавил Руслан.

Лера рассмеялась, только все еще хрипло, словно давилась и воздухом, и самим этим смехом.

— А это домогательство? — она запрокинула голову, встретившись с ним пытливым и немного потерянным взглядом.

Ее волосы проехались по его лицу. И его губы оказались на лбу Леры, прямо над одной из ее бровей.

— Я не знаю, — честно признался Рус, как и она недавно.

Они опять замолчали оба. Можно было наклониться чуть ниже и накрыть ртом ее приоткрытые губы, с которых то и дело срывались короткие хриплые вдохи. Можно было обхватить Леру двумя руками и крепко сжать, дернув на себя. Можно было…

Много чего возможно. И хотелось всего этого настолько, что солнечное сплетение сворачивалось узлом, заставляя судорожно и болезненно сжиматься измученные тренировками мышцы во всем теле.

И Валерия могла привстать, обернуться, обнять его…

Но они просто не двигались, словно прислушиваясь друг к другу, привыкая к этому новому ощущению близкого тепла друг друга, будоражащего и разум, и тела. Не сближались больше, но и не расходились. Он нависал над ней, а Лера оперлась на него спиной. Переплели пальцы, сохраняя почти нераздельный контакт тел, не преступая при этом границ разумного. И дышали запахом друг друга.

ГЛАВА 5

Для нее это оказалось неожиданностью, как ни странно. Вроде и флиртовали, вроде и подкалывали друг друга целыми днями. Но ничего в поведении Руслана за прошлые десять дней не подготовило Леру к тому, что он может вот так категорично прийти и заявить, что «не желает, чтобы она перебиралась!»

Честно говоря, к этому времени ее тоже данная перспектива уже не особо радовала, но нельзя же забывать и про здравый смысл. Не потому, что Руслан — ее начальник и такое развитие их «общения» может оказаться неуместным. А хотя бы из-за того, что она действительно частенько за эти дни создавала Карецкому сложности при консультациях и встречах с пациентами. Оба же отмечали такое… Но самое забавное, что об этом оказалось не так и просто помнить, когда Руслан стоял настолько близко и касался ее спины, волос, глубоко дышал запахом ее кожи. Да и сама Лера воспользовалась случаем оказаться к нему максимально близко, чего уж там…

Руслан взбудоражил ее настолько, что она полночи заснуть не могла потом, даже не взвешивая доводы «за» или «против» разумности подобного поведения, а просто перебирая в памяти мгновения их какой-то молчаливой и даже немного трепетной первой пробы осознанно оказаться настолько близко… Впритык.

И все же Лера перенесла стопки документов и папок, которыми успела «обрасти» за это недолгое время, в кабинет через несколько метров по коридору. С его помощью. То и дело задевая Карецкого плечами и бедрами — уж очень часто он оказывался прямо посреди ее дороги. Точно не просто так…

— Я банально создаю тебе беспорядок всем этим, — с улыбкой заметила она, пока Рус помогал ей сортировать их бумаги с недовольным выражением лица. — Смотри, ты половину своих историй болезни потерял среди моих планов и схем, — справедливо отметила Лера. — И потом, я же могу и дальше сидеть здесь, наслаждаясь прекрасным кофе и твоим юмором, зато если к тебе придет пациент или проверка из горздрава, благополучно вернусь в свой кабинет, а не буду ютиться на подоконнике в коридоре, — с задорной улыбкой подмигнула, стараясь его немного расслабить.

— Про юмор — ты загнула, — хмыкнул Руслан.

Но как-то почувствовалось, что он немного отпустил какое-то напряженное… опасение, что ли (не могла понять толком), которое Лера с первого взгляда ощутила в Карецком, едва он в кабинет вошел. Про операцию спросила, опасаясь — может, там возникли какие-то сложности, мало ли? Но нет…

Ему действительно настолько не хотелось ее отпускать? Это будоражило куда сильнее, чем Лера могла предположить, хоть уже и не восемнадцать, и много чего в жизни случалось с ней. Однако именно благодаря этому опыту, возможно, Лера и понимала, что ей стоит перебраться в отдельный кабинет. Так будет правильнее.

А развивать то, что протянулось между ними, к чему так настороженно прислушивались, позволив себе преступить рамки делового общения — никто не мешает, раз уж оба признали, что оно есть и никто не против. И на самом деле Валерии очень импонировало то, что Руслан не давил, не напирал, а позволял Лере делать выбор и определять скорость этого развития, хотя ему самому, очевидно, хотелось держать ее как можно ближе. Да и ей, чего уж там отрицать, оказалось очень сложно первой сделать шаг в сторону, чтобы прервать контакт, оказавшийся таким нежданно-необходимым.

Но и несмотря на ее «номинальный переезд», все утро среды они провели вместе. Да и обед тоже. У Карецкого даже времени не осталось на обход. То ли Леру так вдохновил переезд, то ли то заявление Руслана — непонятно. Но она закончила свои предварительные расчеты и подготовила первоначальный план развития больницы, который и «презентовала» Русу. Работы предстояло немало: набрать сотрудников «call-линии», нанять еще пару менеджеров, которые будут работать непосредственно с клиентами. Необходимо было одобрить и уже начать внедрять систему, по которой пациенты смогут в удобной для себя форме платить за лечение. Кроме того, Лера хотела предложить (и уже даже провела предварительное обсуждение) заключить контракты с несколькими предприятиями, которые могли бы обеспечить своим сотрудникам пакет медицинского обеспечения на базе их клиники. Это принесло бы не огромный, но постоянный доход, позволив больнице начать окупать саму себя. Да и тот самый сайт, «черновой» проект которого для нее уже подготовили, необходимо было утвердить. Кроме того, казалось разумным заключить договоры со страховыми компаниями, которые также предлагали бы своим клиентам лечение именно в их стационаре.

Обсуждение всего этого и заняло практически весь день. И не сказать, что Карецкий с чем-то особо спорил или был не согласен. Многое без разговоров одобрил, активно включившись в обсуждение, интересовался нюансами, честно стараясь разобраться. Даже свои варианты и поправки вносил обоснованно и без жесткого аргумента «потому что я сказал». Все проговаривали.

Кроме одного, пожалуй. И этот вопрос, как поняла Лера, оказался самым болезненным, хоть Руслан и постарался сгладить данный момент. Но… Он явно не считал свой график работы неуместным для руководителя такого масштабного медицинского учреждения. А Лера видела в этом большую проблему. Однако все ее аргументы, достаточно обоснованные и непредвзятые, разбивались о его нежелание даже обговаривать этот вопрос.

— Ты можешь и сама все решить, — категорично отрезал Руслан.

— Но ты же не можешь не понимать, что долгое время — может быть квартал, а может — и полгода, возможно, и больше — должен быть свободен для решения именно административных вопросов! — настойчиво напоминала Валерия, наверное, отстаивая и свои интересы — имелись нюансы, которые она сама просто не в состоянии решить за него.

— Я люблю оперировать! — отрезал Руслан таким тоном, что Валерии стало даже немного неприятно.

Она невольно немного отклонилась, словно ощутила эту попытку эмоционального прессинга с его стороны. Агрессию, как способ защиты. В глазах — разъяренное выражение, бушует яростное раздражение; челюсти сжаты до такой степени, что резко проступили складки у рта. Губы сжал в полоску. Он весь словно подался вперед, нависнув над Лерой даже через письменный стол. Сейчас сложно было поверить, что именно этот мужчина просил ее вчера не перебираться в кабинет, и сам же потом помогал вещи переносить, хоть и ворчал.

— Я и не предлагала тебе отказаться от операций, — нейтральным тоном заметила Валерия, не собираясь поддерживать вспыхнувшие эмоции. — Только и о том, что ты главврач — не забывай.

Хотя внутри что-то неприятно царапнуло. Вроде и обижаться не с чего, и все же…

Поднялась со своего кресла и отошла, будто бы пыталась еще больше от его эмоционального давления отстраниться, не видя повода для подобной реакции. И он это уловил — ее ответ на его давление.

— Лера…

Руслан скривился. Потянулся за сигаретами.

Просто-таки физически стало ощутимо, что он сожалеет и «сдал назад» эмоционально. Однако… Атмосфера в кабинете не вернулась к прошлому непринужденному стилю.

— Вы с совладельцами целиком решили поменять принцип работы больницы. И от вас зависит то, будет это учреждение приносить доход или нет. И должен быть кто-то, кто в состоянии решать данные вопросы. Кто будет ставить подписи на документах и утверждать соглашения, регулировать контракты по оплате. Принимать решения. И могут возникнуть проблемы, если ты будешь недоступен из-за безумного графика с постоянными дежурствами…

Она произнесла все это, отвернувшись к окну. Не хотелось показывать, что вспышка с его стороны зацепила ее больше, чем это было разумно в пределах рабочего разговора.

Сама не права — зачем примешивает личные эмоции и какие-то симпатии? Они говорят о работе.

— Если ты лично не хочешь этим заниматься, если операции тебе роднее и ближе… Что ж, — продолжила Лера, не позволила Руслану вставить свое мнение, что он, кажется, собирался делать, пока она подбирала слова. — Тогда, возможно, тебе стоит назначить другого ответственного. Директора или типа этого, передать функции руководителя и вернуться к чисто врачебной деятельности. Ты вполне можешь сделать так, оставаясь совладельцем. Стать лишь заведующим хирургии… Но передать функции хозяйственного управления кому-то, кто будет сосредоточен лишь на этом.

— Ты не понимаешь, о чем говоришь! — вновь резко и отрывисто прервал ее Руслан, прикурив.

Вероятно, и она его задела. Что ж, Лера к этому не стремилась. Но ей было необходимо, чтобы он понял.

— Думаю, что не могу согласиться с тобой, если мы говорим о построении работы платного медицинского учреждения, — сдержанно возразила она, не позволив своим эмоциям проявиться в голосе.

И все же он уловил ее раздражение, Лера по взгляду Руслана поняла. А также то, что сейчас не стоит продолжать этот разговор, чтобы не превысить ни границ своей должности, ни каких-то слабо-понятных еще пределов их личного общения, которые толком и не успели сформироваться пока.

Рус тоже не спешил что-то добавлять, возможно, также ощущая это напряжение и сохранив здравый смысл, несмотря на недовольство ее замечаниями.

— Думаю, на сегодня мы все обсудили, — Лера попыталась собрать свои бумаги, схемы и планы со стола, на котором последние три часа их все раскладывала и с ним обсуждала.

Только руки плохо слушались, начав дрожать из-за эмоций, которые она старалась подавить. Папки валились обратно, рассыпаясь листами. Вот всегда так: тело ее выдавало сразу, хотя голову, казалось, удавалось сохранить холодной.

Правда, дикая боль, тут же вспыхнувшая в районе темени и лба, продемонстрировала, что не настолько уж Лера отстранилась. Ей точно надо относиться ко многому спокойней.

И стоило больше подумать, прежде чем позволять себе увлечься начальником, это действительно не может быть просто.

— Лера, подожди! — Рус подхватился, бросив сигарету, уже вторую подряд, которую курил, в пепельницу. Начал ей помогать. Но и его движения выдавали, что раздражение внутри мужчины никуда не делось и не утихло. — Я не имел в виду, что ты некомпетентна…

— Обдумай, что я сказала, обсуди со своими компаньонами, — не пошла ему навстречу она. Искренне понимала, что сейчас не стоит продолжать обсуждение. — Потом скажешь, что вы решили по всем пунктам. Только сильно затягивать не стоит.

Головная боль становилась доминирующей над всем иным, казалось, глаза начинают пульсировать изнутри этой болью. Сейчас точно не обойтись без таблетки.

Мысленно махнув рукой на оставшиеся бумаги, она прижала к груди те, которые умудрилась собрать в кривую стопку. На долю секунды задержалась взглядом на Руслане. Оба понимали, что сказать что-то стоит, но что именно — лично ей в голову не приходило. Эта треклятая боль мешала.

Возможно, и у Руса идей не было. Потому Лера только коротко кивнула, чтобы не провоцировать усиление пульсации в голове, и пошла к двери. И только уже взявшись за ручку, повернулась:

— Надеюсь, тренировку ты не пропустишь, — напомнила она все тем же нейтральным тоном, после чего вышла из кабинета главврача, не ожидая ответа.

Почему-то подумалось, что вот и пригодились отдельные помещения. Есть куда уйти…

Он даже не мог бы сейчас объяснить, почему его так зацепили ее слова. Лера была не первой и, возможно, не последней, кто ему об этом говорил. Более того, Руслан и сам в последнее время признавал (пусть и только наедине с самим собой), что физически уже не вытягивает все. Да и эмоционально тоже. Продуктивность стремится к нулю, когда человек ощущает постоянное физическое и ментальное истощение. А тот график жизни и работы, который он сам для себя когда-то определил, несомненно, этому истощению способствовал. И это уменьшало эффективность и его управления больницей, и его врачебных дежурств. За всеми следил, всем на мозги капал. На Кристину не так давно орал из-за такого же графика. А сам… Выгорал. Понимал это. Но не делал ничего, чтобы изменить динамику процесса.

Пока Лера не влезла со своими подколками, улыбками и тренировками… Вроде и доставала его, а ведь по факту — устроила ему одну из лучших профилактик стрессового срыва. И в этих вопросах права она была во многом.

Только Карецкий не ощущал в себе готовности признать это. Ему и раньше подобные намеки было неприятно слушать. И сейчас — ничего хорошего не испытал. Да еще и из уст Леры — почему-то взбесило. Плеснулось раздражением и желчью. Какой-то смесью вины и ярости.

Спасибо, глупостей не наговорил, заткнулся вовремя сигаретой, хоть она и на это косо глянула, — потому что умом соображал, да.

Только Карецкий не представлял — как откажется от операций и пациентов? Это же его суть и часть нутра — он и во сне оперировал, если честно…

Но и передать кому-то управление этой больницей, на которую столько положил… Не в состоянии решиться. Да ему эти отделения и палаты — вместо семьи и близких все эти годы были! Не люди в них даже, а сама больница, как объект приложения всей его энергии и сил, которые больше и некуда было прикладывать.

Разрывался на части — это правда. Зачастую больше разбитость и измотанность ощущал, нежели удовлетворение от достигнутого — просто сил уже на радость не хватало. Прибить иногда половину сотрудников хотел… Или пациентов, для разнообразия… Но все равно же — жизни не представлял себе без этой больницы и без самих операций.

Дилемма — выход из которой существовал, просто категорически не нравился Карецкому.

А Валерия своими предложениями и замечаниями, как скальпелем, вскрыла эти «хронические язвы» в его голове и душе, заставляя решать: «как лечить будем?»

Вот и взвился. Глупо и тупо, как для взрослого мужика. На нее наехал. Хоть и не словами, да только Валерия ощутила его раздражение. У самого из-за этого осталось противное ощущение внутри. Как изжога… Или курить стоит все же меньше? Сам ведь врач, понимает, что не просто так все эти «страшилки» пишут на пачках… Своими глазами последствия видел. Просто не волновали его последствия.

Вздохнув, Карецкий смял пустую уже упаковку от сигарет. И честно признался перед собой, что ему придется по полной выложиться на предстоящей тренировке, если он хочет вернуть общение с Лерой в прежнее русло. А может, еще и расхвалить тот фалафель ее подруг, которым его пугали на предстоящем походе в веган-кафе после тренировки.

Лучше бы снова кусок мяса пообещала, елки-палки!

Прошелся по кабинету туда-сюда, разминая плечи и ощущая себя так, словно его заперли в собственном кабинете. Прикинул, насколько имеет смысл пойти и попробовать извиниться перед Лерой? Откровенно признал, что пока не готов отвечать на ее вопросы или что-то решать по выбору, который она «оголила» своими рацпредложениями. И решил оставить этот момент до тренировки.

Лера вроде и понимала, что немного глупо продолжать испытывать негативные эмоции, да только те не испарялись по мановению желания ее разума. Хотя невозможно было не признать, что сложно не начать улыбаться, наблюдая, как отчаянно старается и выкладывается Рус. Она не слышала от него сегодня ни одной жалобы или остроты касательно сомнительной пользы тренировки. Ей даже не пришлось выдергивать его «из дел и проблем» больницы — Руслан сам явился за ней в кабинет, коротко постучав в двери. Хмуро замер на пороге, перекатываясь с носка на пятку. Уже с сумкой и готовый выходить.

Правда, все это молча. Не комментируя и ни слова не говоря о том, что думает. Не обсуждал и случившееся днем.

Лера тоже не собиралась первой тему открывать. Все, что считала необходимым сказать на этом этапе, она уже озвучила. Потому, радуясь, что выпила таблетку и лекарство давно подействовало, принеся облегчение, она так же молча выключила свой ноутбук и, взяв вещи, вышла из нового кабинета. И не рассказала Руслану, что несмотря на новый ремонт и полное отсутствие запаха сигаретного дыма здесь — она отчаянно скучала последние пару часов. Не спасала даже работа, от которой Лера не отлынивала.

И по дороге он ни разу не закурил, кстати…

А сейчас — нет-нет, а на лице появлялась улыбка, когда Лера тайком поглядывала в сторону отчаянно занимающегося Руса. И она видела, что в такие моменты в его взгляде вспыхивает удовлетворение.

— Нам еще на вечеринку идти, — в итоге нейтрально напомнила она. — Не переусердствуй.

— Поверь мне, я помню. Мысль о том, что сегодня я наконец-то узнаю, что такое «фалафель», вдохновляет со страшной силой, — откликнулся Рус.

Вышло очень сердито. Вероятно, потому, что именно в этот момент Рус выполнял жим ногами с весом.

— Ух ты! Несмотря на раздражение, ты не растерял умение язвить, — не осталась в долгу Лера, пользуясь тем, что сама выполняла куда более легкое упражнение. Да и тренер отошел. — И говорить тоже. Это воодушевляет.

А Рус вдруг рассмеялся. Да так, что оказался вынужден закрепить гриф с весом на держателе. Глянул на Леру снизу вверх, все еще хохоча.

— Уела. И я не раздражен… — сквозь смех попытался заверить ее Рус.

— Да, разумеется, — Лера очень выразительно закатила глаза, чтобы он ни в коем случае не пропустил сарказм. — Ни капли раздражения сегодня, босс.

Отсалютовав ему, она закончила упражнения с собственным весом на TRX и подошла к фитболу. Не любила нагрузку для пресса, если честно. Но упорно старалась убедить себя в ее необходимости и пользе. А потому никогда не отлынивала. Тренер ободряюще кивнул ей, как раз помогая Русу вернуться к выполнению своего упражнения, и Лера, устроившись спиной на мяче, приступила к первому подходу.

— Хорошо, согласен, я вспылил, — своим замечанием Руслан вынудил ее сбиться со счета.

Лера повернулась к нему и… в придачу сбилась еще и с дыхания: что-то во взгляде Руслана поменялось. Там появился оттенок, заставивший резко подскочить ее пульс. И точно не от физических упражнений. Однозначно, начальник не пропустил то, как она тут балансировала на фитболе…

И пока Лера решала, как ей с этим поступить, а главное, как разрулить этот вопрос, Карецкий, тяжело вздохнув и вытерев лоб, явно прилично устав уже, продолжил прошлую тему:

— Дело в том, что вопрос, который ты затронула — не настолько прост для меня. И больница, и операции… Потому…

— Рус, — махнув рукой на счет, Лера выпрямилась, решив засчитать первый подход уже сделанным. — Давай мы сейчас это не будем обговаривать. Сомневаюсь, что ты все уже обдумал и принял решение. И обсуждение… Оно просто может привести к тому же результату, который мы уже получили днем. Потому как мне со стороны все видится простым, логичным и ясным, а тебе изнутри — сложным и неоднозначным. Давай, ты все же обдумаешь этот вопрос хотя бы до завтра, и тогда вернемся к нему?

Он явно не собирался кивнуть. Все в Руслане просто излучало готовность продолжать разговор и доказать свою точку зрения.

Но:

— Мы сейчас думаем только о мышцах и правильном дыхании, — вклинился в их разговор тренер. — И о наших результатах! — напомнил он, грозно глянув на них обоих.

И хорошо, наверное, потому как неясно было, куда все вывернет на этой ноте.

Руслан обернулся, кивнул, вернулся к своей штанге, хоть и поглядывал на Валерию через зеркало.

А сама Лера примирительно улыбнулась тренеру, определенно недовольному фактом, что его подопечные махнули рукой на тренировки и занялись обсуждением личных тем. И принялась вновь считать подъемы корпуса, ощущая напряжение пресса.

Впрочем, это не мешало ей отметить, что Рус продолжает за ней наблюдать. И что в его взгляде, определенно, очень много личного интереса. Это стоило хорошо взвесить и обдумать, учитывая нюансы, проявившие себя сегодня.

ГЛАВА 6

— Скажи, что ты сейчас пошутила! — голос Руслана звучал с командными нотками.

Но смотрел он при этом на нее настолько умилительно-умоляющее, что Лере сложно было сдержать смех.

— Да ну ладно, Руслан Альбертович! У тебя уже было достаточно времени, чтобы перевести дух. А как ты оперируешь сутками напролет? — все-таки посмеиваясь, а больше всего радуясь тому, что им удалось за несколько часов вернуться к легкому стилю общения, отмахнулась Лера, вслушиваясь в музыку.

Ноги сами отмеряли ритм. Стоять неподвижно было вне ее воли.

— Я не тягаю грузы на дежурстве! — ворчливо отрезал Руслан ей в ответ, явно не успокоенный. — А сегодня меня и так твой тренер загонял до седьмого пота. — Он почти с неодобрением посмотрел на ее «пируэты»… Но при этом и с усмешкой во взгляде.

Что бы там ни говорил, а ему нравилось. А у Леры от этого жар внутри разливался, заставляя забывать о дневной вспышке. Да и об усталости. Не очень разумно, наверное. Но так искушая теплотой и легкостью их уже сложившегося общения… Да и не могла же она быть букой! Не в ее характере точно.

— Тренер и твой тоже, — напомнила Лера с той же улыбкой. И решила сделать человеку приятное. — И да, ты сегодня капитально выложился на тренировке. Я видела, — добавила с одобрительными и восхищенными интонациями.

Руслану понравилось — он прямо-таки стал «транслировать» мужское самодовольство, пусть и пытался это скрыть. Хоть и продолжал явно демонстрировать нежелание участвовать в ее очередной «выдумке».

— Тем более — ясно, почему я не хочу лезть на эту площадку, — в том же духе буркнул Руслан, возвращаясь к своему «ужину».

Они стояли около одной из стен кафе, где имелась высокая «барная» стойка, на которой удобно было оставлять стаканы и тарелки. «Вечеринка» проходила в формате фуршета, но хоть общий стол был полон всевозможных вариаций сыроедческих угощений, они остановились на «уголке послаблений» и взяли себе фалафель в пите с овощами.

Лера успела перекинуться парой слов с подругами, когда они только пришли. Познакомила Руса с ними. Девочки Карецкого оценили и явно намекали, что у них есть вопросы и многое можно обсудить. Да и Лера была бы не прочь поболтать, неделю с подругами не виделась. Однако не решилась оставлять босса одного, видя, с каким выражением он осматривается в этом пристанище «любителей зелени». Карецкий точно не чувствовал себя частью данного движения.

— Неплохо, — откусив очередной кусок, резюмировал свои впечатления Рус. — Но от мяса я ради этого не отказался бы, — ухмыльнулся он, запивая это все лимонадом, хоть и кривился немного, уже сообщив Лере, что любит напитки «послаже».

— Ну от нас этого и не требуют, — улыбка Леры вышла широкой.

На самом деле, она вся была в атмосфере, которая их окружала. Сегодня, непонятно почему, в отличие от прошлого раза — настроение вечера захватило ее с головой. И следом за песней, которую как раз сейчас крутил ди-джей вечеринки, Лере очень хотелось запеть:

«Ты знаешь, мне наплевать: где ты и с кем…

…И лучше мне не мешать, я хочу танцевать,

Я хочу танцевать, я хочу танцевать…»

Собственно, несмотря на то, что у нее практически полностью отсутствовало музыкальное чувство или какое-то подобие музыкального слуха, Лера начала тихо подпевать. Она бы и танцевала, да только тут было не разойтись: людей собралось много, они переговаривались, обсуждая свои вопросы и интересы, кто-то ел при этом, кто-то пил. И ее энергичные движения, на которые непонятно где взялись силы после тренировки, могли привести здесь лишь к конфузу и перевернутым тарелкам. Не говоря уже про пролитые напитки.

Так что сейчас Лере приходилось ограничиваться притоптыванием на месте. И пока безуспешными попытками уговорить Руслана отставить облюбованный фалафель в сторону, чтобы перейти на площадку в центре зала, специально выделенную для танцев. Та сейчас как раз понемногу заполнялась людьми в настроении, похожем на ее.

— Нет, Лера, и не смотри в мою сторону, — Руслан верно оценил очередной взгляд Валерии. — Понятия не имею, где ты берешь силы, но у меня батарейка села еще на тренировке. И я не собираюсь выглядеть идиотом среди людей, которые и так смотрят на меня с жалостью и считают пожирателем животных, — он вновь смачно откусил от своего «ужина».

Это определение заставило Леру искренне рассмеяться. Она даже о своих танцевальных порывах позабыла на мгновение. Однако…

— Ты серьезно? — стараясь восстановить дыхание, поинтересовалась у Руса, вдруг заметив, что его улыбка напускная и не идет от души.

Бог знает, когда научилась подмечать выражение его глаз при смехе. Но сейчас зацепило.

— Тебя действительно беспокоит, что о тебе думают люди, которых ты даже не знаешь? Рус, я не верю! — Лера оторопело уставилась на него. Отставила свой стакан с лимонадом на стойку.

Руслан же хмыкнул, продолжая жевать. И глянул так, словно не хотел бы развивать данную тему.

— Ага, не пытайся меня убедить, что ты от этого кайф ловишь, — саркастично заметил он, все же поставив тарелку. Будто неосознанно хлопнул ладонью по карману, словно проверял наличие сигарет. Но, как и весь вечер, не порывался выйти закурить, чем даже приятно удивил Леру. — Я не первый день живу и с людьми общаюсь предостаточно. Никто такого не любит. Да и есть репутация, которую создают долго. Кто захочет попадать в глупые ситуации?

— Да какая разница?!

Лера знала, что правильно было бы кивнуть и сказать что-то типа «разумеется, так и есть». Но с Русланом не смогла притормозить. Потому что он стал для нее не отстраненно-знакомым, с которым не стоило затрагивать неоднозначные темы, а уже кем-то ближе, интереснее. И хотелось донести то, что для самой когда-то стало ошеломляющим открытием. А может, из-за непростого дня и тренировки ограничители здравого смысла не сработали.

Рус же посмотрел на нее с недоумением после такого возгласа. А Леру уже прорвало, причем не зло или сердито, а как-то даже с весельем. Возможно, музыка и продолжающиеся рядом танцы подзадорили.

— Ты же никого из них не знаешь, кроме меня! — ей даже рассмеяться захотелось из-за того, насколько устаревшими Лере показались подобные жизненные приоритеты сейчас. — И не факт, что еще раз хоть кого-то из них увидишь…

Или это она сама поменялась сильно, а мир вокруг нее двигался по давно заданной траектории условностей? И Рус в том числе…

— Тем более, дураком выглядеть перед чужими людьми — охоты нет, — передернул он плечами. — Или перед твоими подругами. Тебе же с ними потом общаться.

— Мои подруги уже танцуют. В самом центре, — отмахнулась Валерия, широко взмахнув рукой. Ей хотелось двигаться! — И, поверь мне, среди моих друзей нет тех, кто осудит или косо смотрит на людей. Уже нет… — поправилась она. — Тем более, если они всего-то танцуют… Так и скажи, что ты просто танцевать не умеешь, — лукаво уточнила Лера посетившую ее догадку.

Руслан бросил в ее сторону косой взгляд. Помолчал мгновение, словно смирялся с неизбежным…

— Не умею. — Буркнул.

Мужчины — такие мужчины! Лере было с ним до неприличия весело. Вот честно.

— Но и даже если бы умел, — продолжал тем временем Карецкий. — Все равно я так устал сейчас, что пошевелиться не могу…

— Чушь! — прервала его на полуслове Лера, зачем-то ухватив Руслана за руку. И потянула все-таки в сторону площадки, где уже вовсю веселились танцующие.

А Карецкий, немного удивив, шел следом, пусть и не подавал признаков восторга и радости.

— Слушай, — обернувшись через плечо, продолжала говорить она, стараясь перекричать музыку. — Какая разница, что подумают те, кто вокруг? Мы же ничего дурного или плохого не делаем? Умеешь ты профессионально танцевать, или не умеешь — им какое дело? Что мешает нам удовольствие от музыки получить?

— Глупо дергаться, не умея толком танцевать, — буркнул Рус, и она скорее догадалась о смысле, чем услышала эту фразу.

Комплекс «отличника»? Все, за что ни брался бы, надо сделать идеально, иначе не получишь ничего? Лера понимала. Сама подобным страдала не так давно. Пока жизнь не дала понять, что не это главное.

Тем не менее, он вышел за ней на танцплощадку. Правда, сейчас только встал с краю, позволяя Лере вокруг него двигаться так, как ей приспичит.

— Глупо не позволять себе делать что-то, действительно классное, только потому, что это кому-то может не понравиться! — не согласилась Лера. И да, уж она-то себе в этот момент позволила танцевать так, как весь вечер хотелось. — Те, кто любят сплетничать или обсуждать чужие жизни — всегда найдут повод придраться, будь ты хоть святым! — она тряхнула волосами в такт музыке, не чувствуя усталости.

Ей нравилось быть здесь. С ним. И танцевать. Тоже не особо умело, а так, как просили этого душа и тело. Даже если Рус так и простоит все это время столбом. Лера все равно искренне получала удовольствие от вечера.

— Всегда найдется то, что ты сделал «неправильно», — Лера широко улыбалась, продолжая говорить. А Руслан, хоть и чувствовал себя немного глупо, топчась на краю танцевальной площадки столбом, не хотел уходить. И слушал… Или с удовольствием упивался тем, как женщина перед ним танцует… — Не так стоял или не туда ходил. Неправильно говорил или не то написал. Слишком усердно учился или не учился вообще. Ходил на свидания или дома сидел затворником — сто процентов же с тобой что-то не так по мнению всех родственников и соседей. Сидишь на шее у родителей или чересчур поторопился «из гнезда выпорхнуть». Работу не ищешь… На плохой работаешь… Или женился-замуж вышел слишком рано. На очередные курсы повышения квалификации поехала? Дура, лучше бы поучилась у подруг, как мужа найти, часики-то тикают!

Рус глянул Лере в лицо: ощущалось, что ее монолог переходит в личную плоскость. Явно наполняется собственным жизненным опытом Леры. Однако в ее голосе не звучало ни одной жалобной нотки, и она точно не ныла, с обидой перечисляя то, что ей приходилось от кого-то слышать. А даже улыбалась. И танцевала с таким задором, с таким явным наслаждением процессом, что Рус непроизвольно получал эстетическое удовольствие, то и дело ловя себя на «подтанцовке». Пусть и не врал — вообще к танцам за собой не отмечал умения и способности.

— «А еще ж и детей должна успеть родить! Или ты из этих, которые сейчас везде и против детей?» Тут они обычно начинают подозрительно рассматривать меня с ног до головы, — видимо, вспомнив то самое внимание соседей и знакомых, еще веселей рассмеялась Лера. — И всегда уточняют: «а ты, вообще, мужиков любишь или этих, ну, тоже женщин?». И все потому, что я действительно люблю свою работу и много времени посвящаю развитию, — по всему было видно, что ее это все больше забавляло, чем расстраивало.

А Руса такой подход скорее удивлял. То ли детством в селе заложено было, да еще и не в самой благополучной семье, то ли той самой бабкой — сельской ведьмой, а может непростой и длинной дорогой к любимой работе и нынешней должности — в нем настырно и подспудно, вечно вертелось опасение «что люди подумают?». Вроде и не осознанное, да и не делал его Рус своим девизом по жизни, наоборот даже, иногда показательно игнорировал всех. С виду… Однако вот в таких ситуациях, как сейчас с танцами, испытывал неловкость и нежелание выставить себя нелепо перед другими…

Лера же подобным, похоже, действительно ни капли не заморачивалась, продолжая танцевать рядом с ним. И ее сумасшедший аромат арбуза все очевидней сводил и его с ума.

— И знаешь, что еще смешнее? — взгляд, которым Лера наградила его, смело можно было охарактеризовать искристым.

И его это околдовывало. По ходу — это она его как-то прокляла. Или приворотила — точно. Не мог глаз отвести от ее безыскусного удовольствия музыкой и движением.

Не будь Руслан на сто процентов уверен, проведя весь вечер с ней, решил бы, что Валерия выпила шампанского, как минимум. Или пару коктейлей. Но ведь только лимонад пила. И совершенно без алкоголя. А такая жизнерадостная сейчас, веселая… бурлящая. Елки-палки! Он и сам уже почти забыл, что сегодня отпахал смену, спорил с ней о развитии больницы, а после еще и был на тренировке. Да и обо всех тех проблемах, которые еще предстояло решить — не вспоминал. А если и мелькала мысль, внутри не возникало разочарованного и усталого протеста с отвращением. И все — только оттого, что она его жизни учила, веселя и забавляя своими доводами? Даже наивными, по факту. Но тем же и верными. Искренними…

Руки зудели от желания сгрести эту женщину в охапку. Он четко понимал, что плечи и шея напряжены не от физической нагрузки за сегодня, а от попытки сдержаться и не дать себе волю. Ибо только Богу ведомо, куда их тогда выведет… У него понемногу срывало стоп-кран — это факт.

— Что? — не смог удержаться от широкой усмешки. Старался отвлечь себя, поддерживая разговор.

Да только… Зачем? Когда так хочется поддаться! Погрузиться в это искрящееся удовольствие. И не столько тело даже довлело над ним, хоть Рус и солгал бы, начав утверждать, что физически не возбуждается, глядя на нее. Ага, где там!

Но еще больше он какой-то эмоциональный кайф ловил рядом с Лерой. Почти как на операции, если честно. Только без давящего груза ответственности за жизнь другого человека в твоих руках. Странное и немного пугающее понимание, учитывая не настолько длительное знакомство и все оговорки. Однако Руслану настолько дико хотелось душой, вечно напряженными мозгами погрузиться в эту искрящуюся эйфорию имени «Леры» и саму ее жизнерадостную суть, что не срабатывали привычные принципы и установки.

Сам не вполне отдавал себе отчет, когда протянул руки и обхватил Леру за талию, обнимая в этом танце. И она это восприняла совершенно нормально, только на секунду пытливо скрестив свой взгляд с его, а в какой-то момент даже полностью откинулась на руки Руса в своем импровизированном танце. Ее тепло, ее какая-то бьющая изнутри энергия, легкость и радость — словно передавались ему.

Да! Ему это чертовски нравилось! Руслан даже от их разговора отвлекся. Но Лера продолжала свои мысли излагать:

— А то, что когда ты на работе выкладываешься до нуля или минусов — это тоже никому не надо, Руслан Альбертович, проверено! — Лера подмигнула ему и, как-то вообще неожиданно для Руса, даже подпрыгивать начала под музыку.

В ритм и в тему, не поспорить. Просто он не ждал…

Глаза закрыла, полностью доверившись его поддержке, выходит. Вскинула руки над головой, откровенно наслаждаясь музыкой, встряхнула волосами…

А ему кровь ударила в голову. И в грудь. Жарко стало… Горячо. Ни за что сейчас не выпустил бы ее из своих рук.

— Незаменимых нет. И если с тобой что-то случается, все, для кого ты пахал как ненормальный, повздыхав пару дней и даже посочувствовав, уже через неделю найдут на твое место нового кандидата. Правда жизни. Проверено, — Лера бросила на него ироничный взгляд сквозь ресницы. — И тогда я поняла одну вещь, Рус: если ты боишься того, что скажут люди — уже не ты, а эти люди управляют твоей жизнью, мыслями и желаниями. А я не хочу, чтобы кто-то другой решал, что для меня хорошо или плохо. Хочу сама своей жизнью управлять!

У нее немного сбилось дыхание, пока пыталась и говорить с ним, и танцевать вот так. Понятно…

Только вот Рус отреагировал на все подсознательно и на инстинктах. И этот ритм ее жадных вдохов, раскрасневшиеся щеки, пылающая кожа на шее, глаза, светящиеся удовольствием — буквально растормошили в нем просто мужчину. Которому было плевать на то, что неудобно, или некорректно оказывать прямые знаки внимания своей подчиненной. Или на то, что вокруг толпа незнакомых людей… Ему на все в этот момент «плевать» стало.

Вот прям как она и говорила! Да и нельзя сказать, что со многим Рус не был согласен. Наоборот — слова Леры находили отклик у него внутри. И не только слова…

Да настолько, что оказалось критично важно держать эту конкретную женщину в своих руках, продолжая буквально впитывать часть ее жизнелюбия и веселья. И ту энергию, которая однозначно между ними струилась. Отчего его кровь, необъяснимо для логики и здравого смысла, бесшабашно бурлила в теле, пусть Карецкий шикарно представлял всю физиологию и составляющие химических процессов в теле.

И да, как ни крути, а он стал танцевать. Как умел и мог, и даже получал удовольствие, растягивая мышцы, уже начавшие «застывать» после тренировки.

— Ну ведь здорово, Рус, правда же? — явно заметив этот момент в нем, Лера опустила свои руки поверх его предплечий, обнимающих ее талию, опираясь.

И опять легко подпрыгнула. Ее волосы рассыпались по его рукам, щекоча кожу. Широкая и счастливая улыбка на все лицо, и все то же искристое счастье в глазах… Его ладони сами крепче схлопнулись на талии Леры. Он подхватил ее в одном из этих прыжков и потянул на себя, прижал вплотную к своему телу.

— Обалденно, — согласился он хриплым голосом, понимая, что сейчас преступит все правильные доводы.

И ни на кого не посмотрит! А что? Рус всегда быстро усваивал новую и полезную информацию! Особенно, если та была ему по нраву. Как и «лектор».

Сжал рукой ее затылок, наклонился и жадно прижался губами к удивленно распахнувшемуся рту Леры. Видит Бог, ему этого уже несколько дней хотелось! И даже дневная ссора не пригасила такой необходимости. Так что Руслан почти с алчностью притиснул ее к себе, целуя так, как, наверное, выкуривал первую сигарету после тяжелой операции, когда руки от усталости трясутся и в глазах чернота от эмоциональной опустошенности. А никотин помогает мозги прояснить и себя в кучу собрать. Зависимость. Да, он — врач, и свой диагноз хорошо знал. Только вот сейчас Леру ему в разы больше поцеловать хотелось, пусть это удивляло Карецкого. Но там, где-то далеко в сознании, отодвинутом сейчас новосозданной потребностью и тягой: втянуть в свой рот ее губы, глотнуть тихий удивленный вздох. И пальцы в волосы Леры. Накрутить, намотать, обернуть свои запястья. Он словно выпить ее пытался. И таки да, вообще как-то про всех вокруг забыл. Вот как отрезало.

Ого…

Такого она от этого вечера точно не ждала. Но у Леры не нашлось ни единой причины, чтобы воспротивиться вот такому поступку со стороны Руса. Да и желания не возникло. Господи! У нее вообще мысли пропали и ощущение окружающей действительности, когда Рус дернул ее на себя прямо посреди танца и начал так целовать, что она и свое имя с ходу не назвала бы.

И вся та эйфория, весь кураж, что последний час потихоньку бурлил внутри тела, толкая на танцпол, требуя хоть какого-то выхода — трансформировался в желание стать ближе к Русу. Ударило в голову пониманием, что к этому и стремилась: припасть к нему. К его жару, к его нутру. Хоть каким-то способом понять и приблизить… Приблизиться самой. Ответить на его горячий, даже немного сумасшедший поцелуй… Нет, правда, вот только что она доказывала ему, что не стоит стесняться танцевать, а теперь Рус открыто целует ее посреди танцзала… Видимо, у нее развился куда более выраженный дар убеждения, чем Лера предполагала…

Но… А! Лесом! Все иное сейчас не важно… Только это жгучее и нежданное прикосновение-ласка.

Лера и сама уже не придавала значения тому, где они и кто. Поддалась понуканию объятий Руса, запрокинула голову, позволив мужчине полноценно завладеть ее ртом, не противясь тому, насколько плотно его пальцы ее волосами завладели. И не сумела удержать полувздох-полустон, скорее от неожиданности. А еще от какого-то бесшабашного душевного восторга: она, оказывается, так хотела этого поцелуя! Сама отчета себе не отдавала, а буквально жаждала ощутить, понять, прочувствовать. И сейчас ее накрыло всеми этими эмоциями и восприятием, выбивая опору из-под ног. Так, что позволила своему телу с его сплестись, как-то непонятно, но так гармонично совпасть настолько, насколько это все же было допустимо в общественном месте…

— Елки-палки! — дыхание хриплое. Голос сипел.

Рус как на поверхность из-под воды вынырнул.

В голове шумело и сердце грудь рвало на части тахикардией, в причине которой сложно было разобраться: то ли желание дикое, то ли потребность в кислороде, которого ему… им — сейчас точно не хватало.

Рук разжать не сумел. Так и обнимал Леру. А она одурманенным, немного плавающим взглядом посмотрела на него, тоже хватая воздух припухшими, влажными губами. Крепко вцепилась в него, в плечи и руки Руса своими пальцами. Как и он плотно продолжал держать ее рядом.

— Вот это танцы… — тем же сиплым голосом, который никак не желал возвращаться к нормальной тональности, заметил он.

Чуть сдвинул руку и осторожно отвел прядь волос с ее глаз. Видно, та упала прямо ей на ресницы, пока Рус ерошил и перебирал волосы Леры.

— А что, мне нравится, — тихо и так же хрипло рассмеялась она, уткнувшись ему в плечо.

Рус хмыкнул. Не удержался: прошелся пальцами по раскрасневшейся щеке, погладил кожу. Обхватил лицо ладонью.

— Похоже, я тоже уже вхожу во вкус, — криво улыбнувшись, искренне признал он. — Особенно, если каждый наш танец вот так оканчиваться будет…

— И тут я с боссом спорить не стану. Ему видней, — еще веселей рассмеялась Валерия, бросив на него лукавый взгляд снизу вверх.

— Господи, и почему ты не всегда такая сговорчивая?! — рассмеялся и Рус, продолжая обнимать ее за плечи.

— Хм, может, раньше твоя тактика была не настолько убедительной? — игриво поддела его Лера.

— Блин, ты права. Это мой просчет, — уже откровенно расхохотался Рус. — Надо хватать тебя в охапку и целовать, как только мне что-то в твоих аргументах не нравится.

— Не особо продуктивный путь в плане развития больницы, но однозначно, мне по душе, — она так улыбалась, что, казалось, все освещала вокруг. И Руслан никак не мог оторвать взгляд от ее лица, своих рук от Леры. Даже на полшага отступить не мог.

Тут она, словно от сна встрепенувшись, осмотрелась вокруг:

— Думаю, нам надо или вернуться непосредственно к танцам, или же уйти с площадки, чтобы другим не мешать, — заметила Лера.

Справедливо, кстати. Замерев посреди площадки, отрешившись от окружающего, они вынуждали других танцующих прилагать усилия, чтобы избежать столкновения.

— Я согласен на все, — хмыкнул Рус, уперев подбородок в ее макушку. — Даже на тот кислючий лимонад.

Лера намек поняла. Он явно хотел перерыва перед вероятным вторым танцевальным заходом. Правда, то, насколько крепко Руслан держал ее, однозначно давало понять, что в объятиях и поцелуях Рус не только не требует перерыва, а и ей выбор тут не особо готов давать. Но она и не рвалась «на волю».

— Тогда — пошли за лимонадом, — согласилась Лера, потянув его в сторону стола. — А я созрела для того, чтоб рискнуть попробовать их морковно-какие-то-там сушеные «котлеты».

— Может, не стоит? — со смехом поинтересовался Рус, продолжая крепко обнимать ее даже тогда, когда они через людскую толпу пробирались. — Мало ли, чего они туда добавляют, кроме морковки. Смотри, какие все веселые…

Гостей на вечере явно прибавилось, и все искренне веселились, не смущаясь отсутствием алкоголя.

— У меня опасное настроение, — многозначительно повела бровями Лера в ответ на его предостережение. — Если они что-то и добавляют в еду, мне это уже явно досталось. И успокаиваться не хочется.

— Это хорошо, — протянув ей одной рукой тарелку, хохотнул Рус. — Потому как мне, явно, тоже досталось, — подмигнул он.

ГЛАВА 7

Он не удержался. Видимо, совсем сдержанность растерял. Или эти веганы таки что-то в свои блюда добавляли, что заставляло рвать оковы правил. Не иначе. Притянул Леру к себе через коробку передач и так же жадно, как в том кафе недавно, начал целовать.

Они только-только остановились под ее домом. Разумеется, Руслан подвез ее, как и обычно после тренировок. Заглушил машину и повернулся к Лере, собираясь сказать что-то банальное, типа «хороший вышел вечер». А вместо этого посмотрел в ее глаза, такие же искристые и веселые, на ее улыбку, которая словно жила на губах Леры — и все, в голове мыслей не осталось. Кроме потребности немедленно эту улыбку на вкус попробовать. Уж она-то точно будет слаще того противного лимонада, от которого у него до сих пор «зубы сводило»…

И Карецкий вообще не сопротивлялся возникшей нужде. Без всякого предупреждения, тут же наклонился и, обхватив щеки Леры обеими ладонями, принялся целовать.

Его рот обжигал. Лера раньше не знала, что так бывает. Нет, читала и видела вроде, но сама смеялась над теми, кто ее пытался убедить, или мило улыбалась, хмыкая в душе. Потому что не попадалось ей такого, не приходилось встречать. А сейчас — она словно огонь вдыхала. Жгучий и при этом — поразительно мягкий. Сердце взбесилось в груди, ладони вспотели и шея под волосами — от жара, который ударил в лицо. А живот сжался от такого сильного удовольствия-волнения, что она не могла воздух втянуть в себя хотя бы через нос. Казалось, все мышцы спазмировались, обожженные этим огнем тела и губ Карецкого.

Господи! И ведь это он ее просто целовал!

Хотя… как сказать, «просто». Не так и просто. Какая-то безумная смесь чисто мужского желания и потребности, и такой потрясающей… заботы даже. Нежности, чуткости к Лере и ее порывам, потребностям, малейшим сигналам, которые она транслировала. Такая комбинация сбивала здравый смысл и околдовывала, заставляя в прямом смысле забывать обо всем, не оставляя шансов. И желать только того, чтобы этот поцелуй длился как можно дольше…

— Знаешь, Рус, это ты опасен, — выдохнула Лера, когда он наконец-то остановился.

Хотя почему «наконец-то»? Она из-за этого не испытывала радости. Лера прижалась лбом к его шее, все еще не открыв глаза — казалось, сил на это не осталось после поцелуя. Ничего не хотелось, только вот так и находиться в поле его тепла, его чисто мужского запаха, его уверенной и такой мощной энергии, которая, само собой, и неудивительна для подобного человека — не просто так достиг столького же. Ничего другого не хотелось… разве что повторения.

Он ей словно в душу пробраться пытался этой своей лаской.

— Не понял? — хмыкнул Карецкий с удивлением. — В чем претензия?

— Ты слишком хорошо целуешься. Я голову полностью теряю. Имя свое вспомнить не могу, Рус, — медленно и будто через силу улыбнулась она, посмотрела ему в лицо, еще не в состоянии полностью оторвать голову от своей опоры. — Это настораживает. Даже пугает… Много практики и опыта, да? — правда, глянула без страха, пытливо.

Руслан, поначалу явно довольный ее признанием, под конец криво усмехнулся и хмыкнул. Перевел на мгновение взгляд в темные стекла, тем не менее продолжая обнимать ее. Но потом вновь прямо посмотрел в глаза Лере:

— Немало, Лера. Врать не буду, — похожим на ее тоном, медленно ответил. — Но не такого, который можно было бы считать успешным в человеческом понимании. Говорил же честно — с длительными отношениями у меня не складывалось по жизни. Даже женат был, да не надолго нас хватило. Развелись тихо-мирно через три года. Сейчас и не вспоминаем друг про друга.

Искренне. Она ощущала, что он и не пытается выставить себя лучше, чем есть. И все же…

— По больнице всякое говорят про бывшую заведующую анестезиологии, хоть я и стараюсь все в рабочую сторону свернуть, — нейтрально заметила Лера, наконец-то найдя в себе силы выпрямиться. Хотя было чертовски трудно самостоятельно лишить себя его поддержки и тепла. — Я не требую подробностей, — Лера вскинула руку, заметив, что он что-то собирается сказать. Опустила ладонь ему на кулак, который Рус сжал, не заметив, похоже. — Рано еще, Руслан. Да и ты сам решаешь, что хочешь или не хочешь говорить. Взрослые люди, темных углов в шкафах обоих хватает, куда не хочется залезать. — Хмыкнула.

Так же прямо выдержала его изучающий взгляд, как и Рус ее несколько мгновений назад.

— А что насчет тебя? — наконец, вопросительно заломил Рус бровь. Но с улыбкой. — Ты тоже целуешься весьма и весьма…

Лера рассмеялась.

— Не очень большой опыт, Рус. Не заставляй меня чувствовать себя ущербной, — легко и беззаботно, с иронией отмахнулась. — Последние два года — я свободна, в принципе. Долго жила с одним человеком. Почти семь лет. Не расписывались, сейчас это не модно… — Она коротко рассмеялась, скорее с сарказмом, чем с весельем. — И расстались. Тоже тихо… очень…

А Карецкий внезапно посмотрел внимательней, словно понял больше, чем Лера сказала. Хотя она точно следила за тоном. Да и все старые эмоции давно отпустила.

— Что-то случилось? — голос Русла зазвучал с другими нотками. Словно отчета требовал.

Значит, он ей не готов ничего говорить, а Лера должна? Ага, чисто мужская логика. Лера невольно иронично хмыкнула.

— Ничего смертельного, Рус. Просто оказалось, что мы по-разному понимаем слово «поддержка». И все.

— Ясно, — сказал он таким тоном, словно всерьез раздумывал, а не принудить ли ее рассказать больше?

Причем это желание было так четко и явно написано на лице Карецкого, что Лера даже брови приподняла, улыбнувшись уголком рта.

Рус не стушевался, конечно. Но точно понял, что больше она пока не собирается говорить. Потому промолчал.

— Спасибо огромное, вечер вышел чудесным, — Лера улыбнулась, переводя их разговор в нейтрал. — На самом деле, невероятно классным, — ей не удалось пригасить своего восторга. Да Лера не особо и старалась. — Я пойду. Нам обоим отдых не помешает…

— Я провожу, — как-то безапелляционно, хоть и мягко, возразил Руслан, первым распахнув дверцу автомобиля.

Вышел. Лера не спорила. Позволила ему помочь и ей выйти. Оперлась на предложенную руку. Пошли к подъезду вместе.

Танцы ее таки до конца исчерпали. И если Руслан решил помочь сумку донести — она спорить не собиралась.

Однако существовал момент, который прояснить однозначно стоило.

— Говорю как есть — не уверена, что готова тебя на кофе домой пригласить всего лишь после одного совместно съеденного фалафеля, — лукаво глянула вполоборота на него сквозь ресницы, поднимаясь на свой второй этаж пешком, на ступеньку выше Руса. — Пусть ты и обалденно целуешься.

Он на секунду растерянно нахмурился, а после — так откровенно захохотал, что и Лера улыбнулась шире.

— Я и не напрашиваюсь, между прочим. Ибо, даже пригласи ты меня, не уверен, что рискнул бы принять приглашение, — Руслан картинно свел брови, изображая трагедию. — Да и не кофе сейчас хочется, а просто завалиться где угодно — хоть тут, под стенкой — и спать.

Лера прыснула, оценив и его ответную откровенность.

— Тогда не смею тебя больше задерживать, — она потянулась за своей спортивной сумкой, остановившись у родной двери. — До завтра, Рус, отдыхай, — привстав на носочки, Лера сама коротко поцеловала его в губы.

— До завтра, — он расплылся в довольной ответной улыбке.

Она же, подмигнув, отперла дверь, за которой и скрылась. Так и не перестав улыбаться уже самой себе.

Валерия заставила его задуматься. Причем о вопросах, которые Руслан не любил вытаскивать из недр памяти. Он в принципе к самоанализу относился критично. И если момент с окончательным решением по выбору преобладания врачебной или административной работы он еще мог себе позволить хоть на пару дней отложить, оправдываясь согласованием с Кузьмой и Кристиной, то другие… скажем так — открытия, практически самостоятельно прочно обосновались в его мыслях. И никуда не желали из головы уходить.

Она его подцепила. Именно так. Как рыбак цепляет голодную рыбу на наживку и начинает понемногу натягивать удилище. Не выдергивая резко, чтобы не спугнуть добычу. А плавно и медленно поднимая наверх из илистой и мутной воды. Эта женщина не просто вызвала в нем интерес — все его защитные механизмы и «иммунитет» просто не распознавали ее инородности, позволяя пробираться все глубже и глубже в существо Руса. Этакий «супервирус», если позволить врачу в себе немного поиронизировать. И ему самому вдруг захотелось детально изучить и докопаться до всех тайн и загадок Валерии.

Еще ночью, несмотря на тотальную усталость, когда самой Леры рядом не наблюдалось, он обдумал то, что узнал сегодня о ней. Вроде и немного, если говорить о подробностях. И в то же время — колоссальный объем информации, если судить о жизни женщины и ее философии в целом.

Да и Руслан дураком никогда не был. Может, безнадежным мечтателем какое-то время, так то кануло давно в забытье. Но не тугодумом. Вот и понимал: что бы ни заставило Леру сформировать такие взгляды на жизнь — это было чем-то значительным. То же касалось и причин ее расставания с бывшим… О чем, кстати, он все равно хотел бы расспросить поподробней. Однако и тут Руслан уловил ее иронию… Да и права Лера — ему не по нраву пришелся один намек на секреты, которыми Руслан не готов был делиться… Пока ли?

Так ему ли упрекать собеседницу в расплывчатости ответов? Только галочку в уме на будущее все равно поставил ведь! Пусть и понимал, что тогда и своими «скелетами», со всей очевидностью, придется делиться.