Ритм Карецкого

Потому просто поцеловала его еще раз, продолжая молча обнимать Руслана. И он ее держал крепко, хоть и ощущалось, что внутри еще «кипит».

ГЛАВА 13

Карецкий ходил «тучей» все два дня до ее отъезда. Вроде и не говорил ничего больше, но и отпустить эту ситуацию — у них не получалось. Нет, не было бойкота или игнора. Они разговаривали, смеялись. Он так же жадно и страстно целовал ее, обнимал, любил до стонов, которые Лера не могла сдержать. И засыпали они вместе, в одной постели. И все же…

Все же чувствовалось, что вопрос ее поездки, уже и «санкционированной» им вроде, висит между ними тяжким «привидением» неупокоенного решения.

Однако Руслан больше на обсуждения не шел. Сам отвез ее на вокзал в среду вечером. С таким выражением лица, что уж точно — только на похороны. С этим же взглядом он и наблюдал за тем, как она чемодан собирает накануне.

— Рус, я же уезжаю не от тебя. Я на обучение. Вернусь в субботу утром. Раз ты со мной не едешь, мне там третий день торчать — бессмысленно, — пыталась как-то разрядить эту атмосферу Лера.

— Угу, — буркнул Руслан, явно показывая, что она его не убедила.

В диалог на эту тему не вступал. И Лере оставалось только со вздохом смотреть в его напряженную спину. Ну вот как можно быть таким упрямым? А ведь все равно — любила его. Точно любила. И эта ситуация — ножом ей по горлу. Уже сама ночами думала — может, не ехать? Плюнуть? Но так ведь можно от всего отказаться. А причины, как таковой, и нет. Здесь же и ее профессиональные интересы задеты. Да и сколько бы Руслан ни демонстрировал свое недовольство — раз отпустил, хоть и словами только, значит, тоже понимал все это.

Вот и не отменила поездку.

— Таблетки не вздумай пропускать, — сумрачно напомнил он, оставив ее небольшой чемодан в купе.

Внимательно и серьезно, даже с предупреждением, осмотрел соседей по купе: какую-то молодую девушку, увлеченно что-то листающую в своем телефоне; парня, уже забравшегося на верхнюю полку и расстилающего постель. Только немолодая женщина, занимающая нижнюю полку напротив места Леры, судя по всему, вызвала у Руса более нормальное выражение лица. Заслуживала доверия, видимо. Кивнув наконец этим людям, приветствуя, Рус вышел с ней в проход вагона. Обнял, сжав руками так, что у Леры ребра затрещали.

— Рус, любимый… — у Леры внутри кислота живот жгла от такого расставания.

Но он прервал ее, не дав продолжить. Прижался губами к ее губам. Крепко, властно поцеловал.

— Люблю. Звонить буду часто, имей в виду. И чтоб ты звонила, — распорядился Карецкий.

И, обняв напоследок еще сильнее, вышел на перрон под громкие просьбы проводника покинуть вагон провожающих. Встал напротив ее окна, поднял руку, прощаясь.

Лера и сама помахала в ответ, делая вид, что все нормально и на душе кошки не скребут.

Руслан раздраженно мял в руке пачку сигарет, игнорируя даже то, что эти самые сигареты в ней еще имелись. Он стоял на балконе в своей спальне, перекатывался с пятки на носок и курил. Ночь уже. Первый час. Во дворе тихо, даже молодежь сегодня не гудит. Видно, середина недели сказывается. Только деревья шумят от легкого ветра, да висит на небе полная луна.

Ей-Богу, Карецкому казалось, что и ночное небесное светило смотрит на него с укором.

Вернуться в комнату и попытаться поспать? Гиблое дело. Он бы лучше позвонил Лере. Или написал. Но она наверняка уснула. Так пусть хоть Лера выспится. Он и так ей звонил уже, типа «напоминая» еще раз про таблетки. И переписывались они… Пытались. Обоим на душе тяжело было из-за этой чертовой поездки и спора, оставившего неприятный и глубокий след внутри.

Да и понимал — не уснет в таком состоянии раздрая. Саму спальню он за последний час исходил вдоль и поперек. Все бесило. Мелькали в голове идиотские мысли взять и поехать в больницу. Без Леры ему тут все равно делать нечего. Смысл сидеть дома и курить сигарету за сигаретой? Может, там полезным окажется…

Самое раздражающее, что он вроде понимал — это тупое решение. И не только потому, что лишь идиот-руководитель без оснований припрется на чужое дежурство. Кто его поймет? Никто. Решат, что сомневается в дежурном враче или подозревает в чем-то. А это не так было.

Или окончательно уверятся в мысли, что Карецкий — конченый трудоголик. Почти маньяк в этом плане. А это тоже не так. Кажется…

Ругнувшись, он затушил сигарету в пепельнице, бросил смятую в комок пачку на стул, стоящий рядом, и растер лицо руками.

Да и Лере он обещал, что завязал с дежурствами. Как объяснять будет, когда завтра позвонит? А соврать… Руслан этого не понимал. Как можно в отношениях врать и на что тогда рассчитывать? Нет, лучше горькая правда, но до конца откровенно.

И все же, несмотря на все понимание и разумные мысли, подмывало рвануть в больницу. Как и сигареты — еще один его привычный способ ухода от проблемы. Раз не нужен здесь, то там это компенсирует. В больнице он всегда и всем нужен…

Выход или самообман? Рус опасался слишком анализировать. Подозревал, что как бы он ни был «незаменим», а все же большую часть его функций вполне профессионально могут выполнять и другие. Да, может, не так гореть душой и болеть сердцем за дело при этом будут. Но работать качественно. Наедине с самим собой он не мог этих утверждений Леры опровергнуть.

Все ее слова отложились в голове, как ни крути, выходит. Да и мозгов хватало понять, что правда все, как бы по сердцу это ни резало.

К тому же… Ведь и Лере он нужен. И именно он. Она ясно давала понять, что для нее — его никто не заменит. Факт, с которым сложно поспорить, хоть и обидно было, что сейчас уехала. Все ее звонки, сообщения — все пропитано любовью и грустью. И чего он так на эту конференцию взъелся, спрашивается? Сейчас, один на один с собой, Руслан докопаться до первопричины не мог толком. Раздражение отпустило, и накрыло каким-то опустошающим непониманием — из-за чего устроил весь сыр-бор?

Не хотел отпускать ее от себя? Так Лера же сразу предложила поехать вместе.

Разозлился, что его не послушала? Так а зачем он настаивал на чем-то, если и Михалыч сказал, что нет противопоказаний?

За нее боялся? Боялся… И сейчас боится. Почему тогда не поехал с ней?!

Тупо все как-то вышло. Глупо и по-ребячески. С упрямым идиотизмом подростка. А вроде вырос давным-давно. Выходит, заело, что его не послушала, на свое понимание опиралась, принимая решение. Только это же идиотизм!

Смартфон мигнул значком принятого мейла. Рус мельком просмотрел рекламу медоборудования. В списке полученных писем глаз зацепился за письмо от Кузьмы. Они сегодня обсуждали покупку пары новых дефебрилляторов. И почему-то — казалось бы, без всякой связи — всплыло воспоминание о том, как этот самый Кузьма лежал в больнице после ранений. И как Кристина не вылезала из его палаты. А Рус в душе, да и на словах — ворчал.

«А со мной ты тоже бы сидела и в операционную рвалась бы, случись что?» — спросил тогда Руслан у нее.

«В этом бы нужды не было, Рус. Мы же оба знаем. Ты бы и сам за жизнь цеплялся. И я тебе для этого не была бы нужна. Для тебя — не я главное, а больница эта, сама работа, пациенты. Пошла бы в операционную, если бы ты захотел, только ты и сам бы себе повод жить нашел», — ответила ему Кристина.

Замер от этого воспоминания, почему-то прокручивая в голове и так, и эдак. Словно кубик Рубика крутил в пальцах от нечего делать, а тут — раз, и все грани сложились по цвету. Даже для самого Руса внезапно. Права была Кристина. Тогда — права целиком и полностью. Но не сейчас. Теперь — это уже вообще не про него.

Ему Лера нужна больше больницы! Рядом с ним! И он будет последним дураком, если все так и оставит!

Настроение было паршивым. И в поезде спала вроде. И с вокзала комфортный трансфер обеспечили к месту, где проходила конференция. Виды — великолепные, воздух такой — что надышаться невозможно. Знакомых и коллег со всей страны — много, все здороваются, улыбаются, уже начинают что-то обсуждать, пытаясь и Леру втянуть в разговоры. Завтрак, судя из слов соседей по столу — прекрасный, все вкусно. А она ничего не ощущала: ни вкуса, ни запаха, ни этого воздуха, ни воодушевления от предстоящих двух дней. Долгожданные виды гор не радовали, как и обилие яркой и сочной зелени, ни капли не потускневшей за лето. Скорее, резали глаза.

Ей хотелось к Русу. Они созванивались утром. Он набрал еще в шесть, когда до прибытия поезда оставалось минут двадцать. Опять про лекарства напомнил, спросил о погоде, пожелал хорошего дня. И что любит — сказал. И Лера ответила тем же. Только пауз в разговоре было больше, чем слов. Многозначительных и каких-то невыносимо сложных, когда мучительно слова подбираешь, а так и не можешь выразить того, что душу рвет. Ноет внутри.

И ведь ничего плохого не сделала. Решение о поездке обоснованное и верное. И его обидеть не собиралась. Да и в чем тут обида?!

А все равно — и несмотря на полное понимание предпосылок и самой ситуации — непреодолимо хотелось забиться в угол, обхватить себя руками и тоскливо страдать. Или, что лучше, вернуться на вокзал и купить билет назад.

Вообще не в характере Леры, конечно. И надо было как-то встряхнуться. Заставить себя нормально воспринимать действительность. Ей была необходима информация и знания, которые Лера могла получить на этой конференции. Для того хотя бы, чтобы лучше развить его ненаглядную больницу. Вот пусть и взвешивает сам, насколько разумный ее подход! И Лере нервы больше не тянет. Ей вообще вредно нервничать. Противопоказано. Пусть у своего невропатолога спросит.

Вот так и скажет Русу, когда тот позвонит!

Приняв такое решение, она с воодушевлением принялась за завтрак. Не то чтобы он внезапно вкуснее для нее стал, но и толку от голодания — никакого. Надо силами запастись на весь день.

В зале, где должны были читать доклады, царило оживление и стоял приглушенный гул приветствий и разговоров. Огромные окна, пока еще не прикрытые жалюзи, пропускали невероятное количество света яркого утреннего солнца и открывали великолепный вид на горы, которые в этом санатории можно было увидеть отовсюду. Нет, организаторам точно придется закрывать жалюзи, иначе все участники будут пялиться на виды, а не слушать докладчиков.

Лера буквально заставила себя улыбнуться собственной иронии, и отпила кофе, прихваченный с завтрака. Несмотря на прекрасную погоду и принятое решение, ощущение разбитости и внутреннего угасания — не покидало. Пыталась «зажечься» кофеином.

Еще раз окинув взглядом помещение, Лера приметила себе место, которое было окружено свободными стульями вокруг. Совсем не в первых рядах. Но слышимость должна быть хорошая, а она точно не собиралась сейчас изображать жгучую заинтересованность или обсуждать с соседями услышанное. Моральных сил для этого нет. А вот послушать — да, может, даже законспектирует себе что-то.

Добравшись до облюбованного места, она переставила на пол картонный пакет с информационными материалами и рекламой, устроилась с удобством и задумчиво посмотрела на свой стаканчик с кофе. Даже на его картонном боку была напечатана эмблема организации, проводившей конференцию, и логотипы спонсоров. Серьезный подход. Она точно не зря приехала.

Интересно, когда сумеет убедить себя в этом?

— Возле вас свободно? — окликнула ее девушка, стоящая метрах в трех слева и, подобно самой Лере, осматривающая ряды расставленных стульев в поисках места.

Лера подняла голову. Признаваться в том, что места свободны, и лишиться желанного уединения — не хотелось абсолютно. Но и понимала, что когда соврет, а рядом потом никто не сядет — выглядеть будет глупо и по-дурному. Да и людям же сесть где-то надо.

Она уже открыла рот, чтобы сказать «да», но в этот момент, прерывая ее наглым образом, справа прозвучал самоуверенный и слишком знакомый голос, которому тут точно нечего было делать:

— Нет, тут занято, — громко и веско заявил Карецкий, отвечая девушке, и с дико довольной усмешкой уселся на соседний с Лерой стул. — Спасибо, любовь моя, что заняла, — наклонился и крепко поцеловал ее в губы до того, как Лера вообще успела разобраться в происходящем.

Девушка ушла. А Лера все еще сидела, пялясь на него круглыми глазами, забыв даже про кофе в руке. И силилась понять, как Рус тут оказался?

— Не будешь? Я допью, не успел купить, и на завтрак тут не попал, пока участие оплачивал, — заметив непристроенный кофе, забрал Руслан стакан.

— Рус?! — у Леры наконец-то прорезался голос.

Причем так — что оглянулись люди, сидящие неподалеку. Но ее это не беспокоило. И было в ее восклицании столько всего намешано: и радость, и счастье, и то самое непонимание вперемешку с удивлением!

Он это уловил и ухмыльнулся еще шире, за несколько глотков поглотив содержимое стакана.

— Рус, что ты тут делаешь?! — буквально потребовала она ответа, наклонившись к нему, и с таким воодушевлением обняла, что не успей он допить напиток — оба облились бы кофе. От греха подальше, наверное, Рус поставил стаканчик на пол у стула, и с не меньшим рвением ответил на ее объятие. Но при этом не стал серьезней.

— Как что? Ты же меня убеждала, что мероприятие стоящее, — заломил он бровь.

И с таким нахальным выражением лица откинулся на спинку стула, еще и руки раскинул на соседние, обхватив ее плечи, что было очевидно — забавляется ее недоумением просто до невозможного! А она все равно ничего не понимала: ни как он успел приехать, ни что заставило его это сделать…

Рус же всматривался в ее лицо. И в какой-то момент в его глазах что-то изменилось.

— И потом, надо же мне проверить, как справятся замы, когда мы в медовый месяц уедем, — не меняя вроде тона, сообщил он. — Вот три дня и протестируем их, чтобы быть уверенными…

Кажется, Лера замерла, уставившись на него с открытым ртом. И глаза еще больше распахнула, то и дело моргая.

— Рус…? — вышло шепотом и сипло.

Нечасто в жизни ей доводилось терять дар речи.

Лера и припомнить таких моментов не могла. Но сейчас была по-настоящему ошарашена. А он вновь наклонился к ней и с силой обнял.

— Без тебя как-то вообще уже не живется, Лер, — ей на ухо, со смешливой иронией, но при этом — невероятно серьезно признался он. — Я за эту ночь столько всего надумал и перебесился. Больше так не хочу. Мне необходимо, чтобы ты со мной была. Моей. Любимой. Женой. Мм? Что скажешь? — он смотрел в ее глаза, не моргая.

Он ей предложение делает? Ух… Леру замуж еще не звали. И к тому же так. Но, Господи прости, ее дико интересовал момент появления Руслана здесь. И почему-то было жизненно важно необходимо это выяснить! До того, как осмыслит его заявление.

Не смущало ее и появление у трибуны докладов первого спикера.

— Ты что, на том же поезде ехал? — приглушив все же голос, наклонила лицо близко-близко к нему.

Руслан хмыкнул, однако не настаивал на немедленном ответе, наверное, поняв ее шок.

— Нет, любовь моя. Я утром прилетел, на самолете. Купил ночью билет, когда понял, что умом без тебя двинусь. Тут час лететь. И плюс трансфер, конечно. Вот с кофе и не сложилось.

— Но это же дороже в три раза, — нахмурилась Лера, все еще не вернув себе способность здраво рассуждать.

— Да хоть в пять! — Рус рассмеялся. — Я же к тебе мчался!

Правда, негромко. Видимо, из уважения к докладчику. Прижался своим лбом к ее, продолжая удерживать взгляд Леры своим. Накрыл ее затылок ладонью под волосами. Хорошо так стало: тепло, спокойно… Блаженство. И вся депрессия ушла, вся грусть. Ведь он рядом! Приехал. Ее, Леру, выбрал!

— Рус… — у нее голос дрогнул от избытка чувств, что вмиг заполнили грудную клетку, давя, душа и окрыляя одновременно!

Слезы на глаза навернулись.

Он улыбнулся мягче, не отрывая своего лица от ее, прижался губами к губам Леры.

— Ты лекарства пила, любовь моя? — уточнил, словно давал время Лере перевести дыхание.

Она кивнула.

— Умница, — он вновь коротко ее поцеловал. — Так что с ответом, Лера? Мы едем или не едем в медовый месяц? — вопросительно подняв бровь, тихо хмыкнул Рус.

Этот вопрос заставил ее рассмеяться. Пришлось уткнуться лицом ему в плечо, чтобы не мешать тем, кто все-таки слушал доклады, ради которых сюда и приехал, и бросал в их сторону недобрые взгляды.

— То есть мы обсуждаем только поездку, босс? В ответе на предложение ты уверен? — лукаво уточнила Лера, глянув на него снизу вверх. Поднимать голову с его плеча уже не хотелось.

Улыбка Руса стала широкой-широкой. И он засмеялся, все же пытаясь сделать это беззвучно.

— В этом вопросе я тебе выбора не даю. Как верно подмечено — «босс» тут я, — подмигнул ей. — А вот пункт назначения можешь выбрать. Аэропорты приносят нам удачу, похоже. Так что надо это использовать на полную, — не выпуская ее из своих объятий, все так же шепотом, поддел Руслан.

А Лера… С чем тут спорить? Да и она в этот момент была слишком счастлива и довольна, чтобы продолжать спор даже в шутку. Все стало идеальным теперь. Невероятным: и вид за окном, и съеденный завтрак, и даже такое предложение… После его появления здесь у Леры точно не осталось сомнений, насколько она для него важна и значима. Да и в его любви, в поддержке, и даже в умении, пусть со скрипом, но признавать ее точку зрения — убедилась. Похоже, ей в самом деле не осталось ничего иного, кроме как определяться с локацией на карте… И, вот уж честно, Леру данный факт ни капли не расстраивал!

Пребывая в полнейшей гармонии с собой и с Русом, она поцеловала его в шею, и все же заставила себя сосредоточиться на докладе. Хотя теплые объятия любимого больше мешали, чем помогали в этом деле. Однако она ничего менять в ситуации не собиралась.

ЭПИЛОГ

Они расписались через неделю после возвращения с конференции. Быстро и без торжественности, воспользовались возможностью регистрации брака за сутки. Больше для того, чтобы родители Леры присутствовали и были «спокойны» за выбор их дочери. А потом улетели на две недели путешествовать по Европе.

И уже там, в Провансе, устроили настоящую церемонию. С венчанием, фатой и платьем, пусть и не напыщенным, но очень изящным. Руслан настоятельно предложил. А Лера не имела ничего против.

Не было помпезности или пышности. Да им обоим и не хотелось чего-то подобного. Возможно, выходи она замуж в двадцать — и требовала бы «положенной» церемонии. Сейчас же, пройдя в жизни через многие ситуации и события, пережив расставания и открытия, — вообще не хотелось пышности. Только простоты, которая подчеркивала их чувства.

На этой церемонии было совсем мало гостей. Ясное дело, они никого не тащили за собой в медовый месяц. И все же, приглашенные имелись. В этот раз со стороны Руслана.

Лера наконец-то познакомилась с Кристиной, о которой ей столько пытались «сообщить» все охочие в больнице, и куда больше рассказал сам Рус. А еще с ее мужем — Кузьмой, которого все называли «Николаем». Она поначалу даже путалась. Пока Рус все не объяснил.

Зато со всем своим руководством воочию встретилась. Большой плюс, как ни крути.

Кристина ей понравилась. Несмотря на то, что у них было свое прошлое с Русланом, между ней и Лерой не возникло никакого напряжения. Да и у Леры имелось прошлое. К тому же Кристина была настолько очевидно и безрассудно влюблена в своего мужа, что опасаться конкуренции с ее стороны казалось просто глупостью.

Что же касается эмоций Руслана…

Они с ним поговорили об этом ночью накануне венчания.

Лера как раз познакомилась с его друзьями, прилетевшими ради их свадьбы из Англии. Они вместе поужинали, знакомясь. Лера наконец-то смогла изложить напрямую им все свои идеи касательно больницы, наслаждаясь довольным и даже гордым видом, с которым Рус сидел и слушал ее. Явно выражая свою поддержку и одобрение каждому слову. Да и остальным эти предложения пришлись по душе. После разошлись по своим номерам в маленьком, но невероятно уютном семейном отеле.

Это Лера выбрала Прованс. Она обожала лаванду и виды этих мест. И хоть пик цветения уже прошел, местность все равно потрясла ее душу, когда Лера, наконец-то, смогла увидеть ту вживую, а не только на фото. Так что фон для своего торжества они подобрали почти «невыносимо прекрасный», как заметила все та же Кристина.

— Рус, давай начистоту, — Лера растянулась на постели, бессовестно довольная и сытая.

Она сознательно решила себе ни в чем не отказывать, а потому «пиршествовала» вроде бы и простой, но этим и шикарной местной кухней. Ее муж тоже казался вполне сытым, довольным и счастливым. Сейчас он с добродушной улыбкой позволял ей легко щекотать его пальцами ног, и даже не угрожал отомстить, как это бывало обычно.

— Насчет чего, любовь моя? — лениво уточнил он, поглаживая ее голени горячими пальцами.

— Я здравомыслящая жена, и понимаю, что все в далеком прошлом и Кристина мне сейчас никак не конкурент, тем более в Англии и с мужем. И все же, ты сам просил все говорить. Так что я тебя сейчас спрашиваю — ты уверен..?

— В чем? — хмыкнул Руслан, с какой-то невероятной смесью насмешливого добродушия и любви, глядя на нее.

Лера взмахнула руками, стараясь правильно сформулировать:

— Не знаю, в венчании, в решении…

— В любви к тебе? — заломил он бровь. А потом передвинулся, отпустив ее ноги, наклонился и накрыл ее собой, обхватив щеки Леры ладонями, и посмотрел прямо в глаза. — Уверен! Даже не на сто, а на все триста процентов! — решительно заявил он, подкрепив свои слова глубоким поцелуем.

— Но… почему? Столько лет… А у нас история — пара месяцев… — после этого поцелуя она в принципе не могла внятно излагать мысли. Да и тяжесть, ощущение жара его тела поверх нее — «немного» сбивало с толку.

— Как я могу не любить женщину, которая так меня любит? Вечно обо мне печется, — улыбнулся Рус еще шире, словно бы это все объясняло.

— И это все? — скорчила она недоверчивую гримасу. — Просто потому, что я тебя люблю?

Тут взгляд Руса стал очень серьезным.

— Нет, любовь моя. Вот это — совсем не просто. Очевидно, именно ты: упрямая, ни во что не ставящая мой авторитет, вечно спорящая — и нужна была мне. Со всей твоей любовью, — непонятно, то ли всерьез, то ли поддевая ее, Рус чмокнул Леру в нос.

— Когда это я твой авторитет подвергала угрозе? — не согласилась Лера, в душе ужасно довольная его словами. — Я никогда при подчиненных с тобой не спорила.

— А наедине? Да постоянно! — не согласился Руслан с наигранным возмущением.

— Наедине — не считается, — показала Лера ему язык. — Наедине — можно.

Руслан рассмеялся, словно признавая это ее право. Прижался лицом к ее шее. Поцеловал в ключицу. И вновь поднял голову, заглядывая в ее глаза.

— Лера, ты можешь быть уверена во мне. И в моей любви тоже, — тихо, но действительно твердо и без капли сомнения произнес Рус. — Неважны глобальные причины или поводы. Не в них дело. Выходит, иногда вообще не важно, сколько прошло времени со знакомства и что мы делали. Это просто есть между нами. И точка. И меня данный факт дико радует, вообще-то. Я никогда настолько счастлив не был, как с тех пор, когда ты пришла на собеседование.

— Я тоже, — обхватив его руками и ногами крепко-крепко, признала Лера.

Поняла то, что он хотел сказать. И вот в каждом слове просто была согласна с любимым.

Конец