Рождественский поцелуй

Глава 7

Джессика не была уверена в том, каким образом они попали в дом. Она помнила, как он нес ее на руках, его губы прижимались к ее губам в глубоком, отчаянном поцелуе, наполненном пряным вкусом гормона и более горячим чувством голода, который пылал между ними с того дня, как они впервые встретились. Это была любовь с первого взгляда. Часть ее как будто знала, что им суждено было быть вместе, что они предназначены друг для друга.

Она не рассмотрела дом. Там была лестница. Большинство комнат были предназначены для одного человека, но эта была для двоих. На верхнем этаже был чердак, подумала она. В центре комнаты стояла большая кровать, накрытая темным стеганым покрывалом. Когда он опустил ее на кровать, она почувствовала теплое, пуховое одеяло.

Джессика пообещала себе, что рассмотрит дом позже, гораздо позже. Лежа на спине, она смотрела, как он понимается с кровати, когда он встал на ноги, на его лице было написано вожделение.

Первыми были его ботинки. Он наклонился, сбросил их один за другим, не отрывая от нее глаз.

Золотистые глаза смотрели в ее глаза, во взгляде была страсть. Следующей была рубашка. Он быстро расстегнул пуговицы, под тканью показалась впечатляющая грудь и Джессика почувствовала, что ее сердце начало биться быстрее.

Все ее тело горело. Это был гормон спаривания, который горел под ее кожей, и только его прикосновения, поцелуи могут облегчить ее страсть. И она скоро получит эти прикосновения и поцелуи. Они будут принадлежать только ей.

При этой мысли ее сердце забилось чаще. Когда гормон попал в ее тело, кровь застучала, струясь по венам, распространяя силы по организму.

Когда его пальцы добрались до тяжелого кожаного ремня, ослабили его, а потом расстегнули металлические пуговицы на джинсах, она могла бы поклясться, что не в силах была дышать несколько долгих секунд. Он сбросил джинсы с бедер, ее взору открылось его возбуждение. Его толстый, тяжелый член влажно блестел, на головке была видна капелька влаги. Головка пульсировала, Джесс поднялась с кровати.

Необходимость прикоснуться к нему было подавляющим. Сначала она подумала, что это из-за гормона, но ведь эта фантазия вертелась у нее в голове уже больше года.

Это была одна из многих фантазий.

Не стоило стесняться. Не нужно отступать или сдерживаться. Теперь он принадлежал ей, так же как она принадлежала ему. Она могла к нему прикасаться, могла пробовать его на вкус, как она хотела.

Это было как раз то, что ей нужно.

— Иисусе, Джесс.

Его руки скользнули в ее волосы, когда она дотронулась языком головки.

Она почувствовала аромат его члена, и то же самое приятное тепло, которое было в его поцелуе. Тихий стон сорвался с ее губ, заставив его бедра извиваться, из-за испытываемых ощущений.

Он крепче сжал ее волосы, его бедра напряглись, а она все лизала головку его орудия.

Она чувствовала себя пьяной, и это чувство никак нельзя было отнести к гормону спаривания. Может позже, но не сейчас. Пока еще рано.

Прямо сейчас, это была она. Ее потребность, ее голод, ее фантазии, и она хотела, чтобы каждая секунда длилась вечно.

Приоткрыв рот, она взяла в рот его головку, язык двигался по разгоряченной плоти, она чувствовала, что он вот-вот готов взорваться.

Семя Стаи имело свою цель, в нем был не только гормон.

Мужчины Стаи были довольно большими, особенно их принадлежности. И их смазка содержала специальный гормон, который помогал расслабить и облегчить мышцы нежной женской плоти, чтобы во время секса не било боли.

— Господи, Джесс. Хватит.

Он отодвинул ее как раз в тот момент, когда она начала наслаждаться его вкусом.

Прищурив глаза, она встала на колени, сорвала с себя майку и свитер и бросила их на пол.

Она могла бы дразнить его и дальше, но он толкнул ее на кровать, взял одну ее ногу и расшнуровал ботинок, потом сбросил его. То же самое он сделал и со вторым.

Она даже не дышала, когда его руки были возле ее застежки на джинсах. Джинсы были сняты за считанные секунды, и она уже лежала голой перед ним.

Она чувствовала тепло в своем теле, когда его взгляд блуждал по нему. От лица до кончиков пальцев он рассматривал ее, как будто пытался поглотить.

Хоук никогда не видел никого более красивого, чем Джессика. Стройная, маленькая, ее грудь была полная и налитая, темные соски напряжены.

Как конфеты, подумал он. Ее соски были похожи на самые сладкие конфеты.

Позволив взгляду упасть ниже, он наблюдал за бледным совершенством ее округлого живота, гладких белых бедер, кое-где покрытых веснушками, а потом перевел взгляд на холмик между ними.

Он мог видеть ее клитор между влажных, набухших складок. Он был влажным и пульсировал, как будто требовал его губ, его языка. Он мечтал попробовать ее на вкус, хотел положить свою голову между ее ног и взять ее языком.

Мысль о том, что она наконец-то принадлежала ему, наконец-то была здесь, с ним, для наслаждения, заставила его член дико пульсировать, и он лег рядом с ней. Господи, он хотел прикоснуться к ней везде и сразу. Попробовать ее всю. Языком он провел по ее соскам, потом взял один в рот и начал жадно посасывать. Тугой бутончик сжался еще крепче, стал горячее в его рту и он перешел к другому. Реакция была такой же.

Ему это понравилось. Он ласкал ее соски нежными прикосновениями губ. В это время она извивалась под ним, обхватив руками его голову, сжимая пряди его волос в руках, и притягивала его еще ближе.

Когда он отстранился, чтобы посмотреть на ее соски, сладкий, экзотический аромат ее киски привлек его внимание, и он опустил взгляд вниз по ее телу. Немного влаги уже поблескивало на ее холмике словно роса, и ему захотелось попробовать ее на вкус.

С его губ сорвался тяжелый стон, когда он опустил голову.

Его губы прошлись вниз по ее коже, он провел языком по ее животу, потом он приподнял ее выше на кровати и его голова оказалась между ее бедер. Она потерялась, она доверяла ему со всей своей страстью, что заставило его притормозить и дрожать от страсти.

Раздвинув ее ноги еще шире, он смотрел ей в лицо, когда коснулся языком ее влажной расщелины и лизнул ее. Ее вкус. Он был таким сладким и диким, что заставил его рычать и стонать от опьянения.

Ее вкус был чем-то особенным, чем-то, чего он еще никогда не пробовал. Наркотик, в котором он не мог себе отказать. Сладкий, сильнодействующий наркотик. Водя языком по ее влажным губкам, он иногда проводил им вокруг ее напряженного клитора. Он лизал его, дразнил своим языком, а она дергалась и стонала от удовольствия по ним.

Искаженный стон вырвался из ее губ, когда она посмотрела на него. Ее взгляд из-под отяжелевших век, ее почти неонового цвета глаза, ее вздохи, под движениями его языка.

Как долго он ждал ее, подумал он. Но это стоило каждого ужасного месяца. Быть с ней сейчас, с такой теплой и дикой под ним, стоило каждой бесконечной ночи.

Взяв тугой как комочек, ее клитор, в рот, он сосал его нежно, мягко. Она дернулась под его ласками, ее бедра закачались, когда она запустила руки в его волосы.

Взяв ее руками под коленки, он поднял ее бедра немного выше, застонав от удовольствия, когда ее маленькие ножки легли ему на плечи. Теперь она была открыта, беззащитна перед ним. Его язык опустился ниже, немного покружил перед входом в ее киску, а потом он жестко погрузился в нее.

Ее соки остались у него на языке, а мышцы ее киски сжались вокруг него, словно тугой капкан. Высокий, отчаянный крик сорвался с ее губ, но он заставил себя оставаться спокойным, хотя бы на секунду, до тех пор, пока оргазм не взорвется в ее теле.

И он лизнул ее. Работая над ней своим языком, медленно и легонько, он слизывал ее сладость, слушал крики, срывающиеся с ее губ и чувствовал вкус рая.

И чем больше он от нее получал, тем больше ему хотелось. Когда она начала сжиматься в подходящих судорогах, чувствуя приближение оргазма, он надавил сильнее. Его язык был внутри нее, пальцами он раздвинул складки ее маленьких губок и нашел крошечную, узкую дырочку. Он не входил в нее. Он погладил, потер ее. Он трахал ее киску своим языком, в то же время, поглаживая ее тело.

Через несколько секунд он почувствовал, как в ней начинает нарастать оргазм. Ее тело натянулось как струна. Высокие, сдавленные крики вырывались из ее горла, она вздрогнула, дернулась, и он почувствовал, как она взорвалась.

Джессика могла поклясться, что она умирает. По всему ее телу расплылось удовольствие, волна света и тепла прокатилась по ней, задев каждое нервное окончание. Она прошлась по ее телу мелкими разрядами тока, швыряя ее в центр солнца, откуда она не могла сбежать, она чувствовала взрывы, потом ей показалось, что все ее тело представляло собой только отдельные части, которые уносит дикий ветер.

Но Хоук все еще не был удовлетворен. Пока она пыталась отдышаться, его губы, наконец, оторвались от ее женственности и он лег рядом с ней, ее ноги упали ему на бедра.

Головка его члена была промо возле ее киски, с ее губ сорвалось хныканье, когда она подумала о предстоящем экстазе.

— Моя сладкая Джесс — прошептал он, склонившись над ней, головка его члена уперлась в ее киску. — Любовь моя. Сладкая самка.

Казалось, последние слова он выдавил из себя, потому что головка его напряженного члена уже погрузилась в нее, сорвав громкий, удивленный крик с ее губ.

В нем были боль и удовольствие. Ощущения были настолько сильными, что она впилась ногтями в его плечи прежде, чем успела подумать об этом.

— Хоук.

В ее голосе был скрытый страх. Она услышала его, узнала краешком своего сознания. Она еще никогда ничего подобного не переживала. Она не знала, что наслаждение может быть таким сильным, таким неистовым.

— Держись за меня, детка. Его губы прикоснулись к ее губам, он подарил ей нежный, сладкий поцелуй. — Просто потерпи. Все будет хорошо.

Должно быть.

Она почувствовала его губы на своей шее. Он целовал, лизал ее чувствительную кожу, проводил по ней зубами, сводя ее с ума.

Пока он ублажал ее, он начал двигаться внутри нее. Вперед и назад, легонько, медленно, он продвигался глубже, пока не наткнулся на преграду ее девственности, от которой она все еще не избавилась.

Она услышала его стон возле своей шеи, потом он подался назад, головка его члена застыла на входе в ее киску, потом он рванулся вперед.

Джессика закричала. Удовольствие и боль прошли по ее телу, и он сорвал завесу ее невинности. И все же, он до сих пор не полностью вошел в нее. Он качнулся назад, потом вперед. Широкая головка его члена ласкала ее нервные окончания так чувственно, она пока не могла ему ничем помочь, но качала бедрами, впуская его глубже в себя, даже когда пламя полоснуло ее по спине.

Это было так хорошо. Боже, ничего прекраснее она еще не испытывала. Так горячо. Так приятно. Она выкрикивала его имя, пыталась кричать, слова получались не полные, сдавленные, она пыталась перевести дыхание, принять тяжелую, жесткую плоть, которая проникала в нее.

Извиваясь под ним, она вскрикнула, сжала его бедра своими, откинула назад голову и он наконец-то вошел в нее полностью.

— Сладкая Джесс. Его стон был похож на громкое рычание. — Моя сладкая Джесс. Моя самка.

Он начал двигаться. Он двигался в ней, жесткий, тяжелый, почти разрывая ее, пока она не начала гореть, у нее все болело, но, тем не менее, она хотела большего. Ей всё было мало. Она хотела, чтобы он двигался сильнее, быстрее. Она хотела, чтобы его зубы чаще проходились по ее шее, ей нужно было больше воздуха, чтобы дышать, и она хотела умереть у него на руках вот так, испытывая удовольствие.

Его глубокие толчки сводили ее с ума. Ее оргазм был так близко, что она могла почувствовать его, она уже хотела погрузиться в него. Ее ноги сильнее сжались вокруг его бедер, когда она начал двигаться внутри нее еще интенсивнее.

Каждый его толчок возносил ее выше и выше, и Джесс могла поклясться, что она достигла Солнца. Волна экстаза взорвалась в ней, накрыла ее полностью, его зубы сжались у нее на плече и она почувствовала, как он сделал последний, сильный и глубокий толчок, она закричала.

Потом она почувствовала, как сильно сжимается ее киска, почувствовала, как он извергает в нее свое семя, и ощутила сокращения его члена, тогда она забыла обо всем на свете. Она получила не просто оргазм, а массу наслаждения.

Ощущения, которые прокатились по ее нервным окончаниям были сравни экстазу. Они были раскаленными, электрическими, заряженными чувствами, такими приятными, каких Джесс еще не чувствовала, ей показалось что она летала в облаках, тонула в океане чувственности у которого не было ни краев ни берегов.

Она знала, что это было. Извиваясь на его члене, задержав его в себе, направив головку его члена прямо к своей матке, она убедилась, чтобы его семя попало на плодородную почву.

Знать, что случилось, и чувствовать это — две разные вещи. Она испытала страх, экстаз и восторженное удовольствие. Связь. Смешение эмоций, ощущений и знаний.

Она принадлежала ему, как и он ей.

Она знала это и прежде. Но сейчас… Сейчас Джессика почувствовала это душой. И теперь она понимала, почему Хоук предупреждал ее, что назад дороги не будет. Это был не просто зов самки. Она знала, что это. Удовольствие, на которое она подсядет. Нужда, от которой она никуда не убежит. Мужчина, которого она будет любить до последнего вздоха.