Роковая женщина

15

— Хорошо, что вечер такой теплый. Не переношу холод. Ну ладно, хватит стоять ко мне спиной. Повернись же наконец и скажи, как я выгляжу.

Гордон курил на балконе. И не поворачиваясь, он знал, что увидит. Он сам приобрел в модном бутике эти потрясающие наряды для Алекс. Один — для сегодняшней премьеры в Опере, другой — для свадебной церемонии Бетти, которая намечалась на следующей неделе.

Затянувшись еще раз, он погасил сигарету и вернулся в гостиную, стараясь не слишком откровенно пялиться на Алекс. Боже! Каким же он был глупцом, решив одеть ее по своему вкусу…

То, что смотрелось на ней в примерочной превосходно, сейчас выглядело просто сногсшибательно! Свободное, не стянутое поясом белое платье, с расшитым бисером корсажем, длинное, блестящее, оно при любом движении соблазнительно скользило по бедрам. В нем Алекс казалась еще выше и тоньше. Элегантный меховой палантин, накинутый на обнаженные плечи, прекрасно дополнял наряд. Белые атласные перчатки закрывали руки до локтя. В лучах заходящего солнца таинственно поблескивали изящные серьги. Великолепное колье подчеркивало красоту лебединой шеи. В руках Алекс сжимала атласную театральную сумочку.

Гордон почувствовал в груди сладкую щемящую боль. Он задержал взгляд на темных сочных губах Алекс — боль усилилась. В вечернем свете Алекс выглядела несколько старше, но потрясающе сексуально. Она превратилась в настоящую роковую женщину, из-за которой мужчина может пойти на что угодно.

Да, было крайне неосмотрительно с моей стороны кардинально изменить ее облик! — огорчился Гордон.

— Что случилось? — спросила Алекс, чутко уловив перемену в его настроении. — Я тебе не нравлюсь? Что-то не так? Думаешь, много украшений? Но ведь это не настоящие бриллианты, ты же знаешь. Это из тетиной шкатулки, как и сумочка, и перчатки. Послушай, Гордон, если тебе что-то не нравится, скажи сразу. А не стой букой.

— Нет-нет! — встрепенулся он. — Ты выглядишь великолепно. Но мне неожиданно пришли в голову кое-какие мысли насчет твоего нового проекта.

— Да? И какие же?

— А что, если назвать новые духи именем какой-нибудь реальной исторической роковой женщины? Ну, Елены Троянской, Клеопатры, Саломеи или, может, Маты Хари? С рекламой я постараюсь. Сделаю что-нибудь пооригинальнее.

— О, Гордон! Это так здорово! Молодец! Я бы тебя просто расцеловала, если бы не накрасила губы.

— Лучше обойдемся без поцелуев, — проворчал он. — Ты знаешь, как они меня заводят. Боюсь, что в театр мы тогда не попадем.

Прошло около месяца с приезда Алекс в Сидней. Все это время Гордон с удовольствием наблюдал, как провинциалочка превращалась в настоящую хозяйку «Роковой женщины».

Общее собрание акционеров назначено на следующий понедельник, но все ясно и без него: Алекс отлично освоилась в компании, оживила работу и даже улучшила финансовое положение предприятия. Она попросила вернуться женщин, покинувших компанию из-за Роберта Стенли, возобновила работу над проектом парфюма и для его рекламы заключила контракт с агентством «Ничего невозможного нет». Она модернизировала, а затем и расширила производство. Гордон от души приветствовал ее идею начать выпуск сексуального белья для полных женщин. Он знал, как много компания теряла из-за отсутствия такой продукции — ведь пышечкам тоже хочется выглядеть сексуально.

Цена акций уже поднялась до семидесяти восьми центов. Отчасти из-за взлетевшего спроса после того, как Гордон приобрел значительный пакет, но, в основном, из-за того, что о «Роковой женщине» снова заговорили, как о надежной компании. Не было сомнений, что в ближайшие дни цена акций перевалит за доллар.

Майкл был в восторге, а Гордон… Гордон был в отчаянии.

Алекс в него не влюбилась! Он был в этом уверен. Иначе она непременно потребовала бы, чтобы он бросил курить. Да и пить тоже. И, конечно же готовила бы для него сама. Гордон хорошо запомнил слова Сэма.

Но… но она и словом не обмолвилась насчет курения. За все эти недели она не приготовила даже тостов. Абсолютно ничего!!!

Она требовала от него только поддержку в бизнесе и… и его тело. О да! Его она хотела точно. Куда делась та скромница, которая стеснялась предстать перед ним обнаженной в первую ночь, которую они провели вместе?! Теперь Алекс не ограничивалась только спальней, а могла «поймать» Гордона везде. Он нигде не чувствовал себя в безопасности. Но самое ужасное заключалось в том, что он был бессилен сопротивляться ей. Стоило Алекс посмотреть на него многозначительно, как Гордон сразу превращался в конченого человека. Он постоянно чувствовал себя как на лезвии ножа, находился в постоянном возбуждении. Дошло до того, что Гордон не рисковал заходить к Алекс в офис в обеденное время, чтобы не стать и там объектом ее «экспериментов». Но в то же время он с ужасом думал, что когда-нибудь ей все это наскучит и она захочет свежих ощущений. Так, может, стоит уже сейчас признать свое поражение и начать потихоньку отдаляться от Алекс?

Гордон достал заранее охлажденную бутылку шампанского и наполнил бокалы. Алекс, облокотившись на перила балкона, с удивлением смотрела на него.

— Мы что-то празднуем? — спросила она, беря протянутый ей бокал и улыбаясь сладчайшей улыбкой, которая всегда задевала его.

— Да, успешное годовое собрание, — ответил Гордон.

— Но ведь сегодня — не понедельник и собрание еще не состоялось?!

— Это неважно! Ты обречена на успех!

— И все благодаря тебе, дорогой.

— Ерунда! Ты работала как вол. Мне оставалось только наблюдать со стороны.

— Нет, Гордон. Ты сделал гораздо больше, — возразила Алекс, и ему показалось, что она готова расплакаться. Но Алекс справилась с собой, подняла бокал и уже с улыбкой продолжила: — За Гордона Кросби! За моего учителя! За моего лучшего друга!

Они чокнулись и пригубили шампанское. Сквозь хрусталь бокала Гордон наблюдал за своей Элизой Дулиттл.

Неожиданно он понял, чем для нее был этот вечер. Ее выпускным вечером. Да, потому что она из наивной ученицы превратилась в окончательно оперившуюся птицу высокого полета. И его роль учителя скоро закончится. Гордон, старина, сказал он себе, готовься к прощальному поцелую. Пусть не сегодня, но скоро. Очень скоро…

— Правда, нам было хорошо вместе? — спросил он, за улыбкой скрывая боль.

Господи, как это люди умудряются влюбляться не один раз? Это же немыслимо перенести!

— Более чем хорошо, — согласилась Алекс, не делая, однако, попытки разрядить обстановку.

— Надеюсь, в Опере тебе тоже понравится, — заметил он сухо.

— Уверена в этом.

— Я вызвал лимузин. — Гордон начал осознавать, что попусту теряет время.

— О Господи! — воскликнула она, смакуя шампанское. — Тебя следовало бы наказать за такое расточительство, но я не уверена, что это принесет пользу.

— Мне нравится тратить деньги на своих женщин, — небрежно заметил Гордон и, прежде чем понял, достигла ли цели его колкость, отвернулся долить бокал.

Если Алекс не отреагирует и на эту шпильку, ему не вынести ее безразличия. Алекс крепко сжала бокал, стараясь не выглядеть слишком огорченной. Хотя вряд ли Гордон заметил бы это. Он даже не смотрит в ее сторону! Впрочем, сам-то он понял, что сказал? И как — умышленно или не отдавая отчета? А может, таким образом дал понять, что все эти тряпки из модных магазинов — обязательное приложение к его любовницам? Как вознаграждение за услуги? Сегодня она почувствовала в нем какую-то перемену. В его словах появилась двусмысленность, в глазах то и дело вспыхивала злость.

Алекс задумалась. А что, если я, того не заметив, обидела его чем-нибудь сегодня? Или вчера? Вроде нет. Или мне просто кажется, что я его чем-то задела?

— Когда нам выходить? — спросила она. Гордон быстро повернулся к ней. Залпом осушив полный бокал, он посмотрел на часы. Это был роскошный золотой «ролекс», стоивший целое состояние. Как, впрочем, и вечерний костюм. Никогда еще Гордон не казался Алекс более привлекательным и в то же время более отчужденным, чем сегодня вечером. Как бы великолепно ни выглядела она сама, в ней никогда не было уверенности, что их отношения — надолго. Этот страх обычно усиливался, когда они оказывались вместе на публике. Алекс всегда казалось, что именно сейчас Гордон встретит какую-нибудь более красивую и искушенную женщину. В такие моменты Алекс старалась соблазнить его, «завести», заставить страдать. Особенно ей нравилось возбуждать его, когда у Гордона не было возможности немедленно овладеть ею. Ей нравилось прижиматься к нему в переполненном лифте, дотрагиваться ногой до его ноги под столом в ресторане или когда Гордон был за рулем. Правда, пару раз он был вынужден съезжать на обочину, чтобы тут же, в машине, заняться с ней любовью, пренебрегая вероятностью того, что кто-нибудь их заметит. Алекс стало интересно, отчается ли Гордон на подобное безумство на заднем сиденье лимузина, отгороженном от шофера только стеклом?

— Машина заказана на половину седьмого, — ответил Гордон. — Спектакль раньше восьми не начнется, но неплохо бы что-нибудь выпить в театральном буфете и поболтать кое с кем.

Алекс дерзко представила, что к тому времени, как они доедут до Оперы, думать о чем-нибудь подобном он уже будет не в состоянии… Однако, когда в лимузине она провокационно положила руку на бедро Гордона, тот невозмутимо отвел ее и переложил на колени Алекс.

— Дорогуша, — протянул он, — тебе надо бы запомнить, что мужчинам нравится выдавать авансы. Так ты получишь желаемое раньше, чем пройдет ночь, не беспокойся об этом.

Сильнее унизить Алекс было просто невозможно. Если Гордон задумал испортить ей вечер, то преуспел. Ее раздражало все: и толпа богатых и знаменитых в фойе, и сутолока в театральном буфете, и уйма очаровательных женщин, строивших глазки Гордону, — особенно молоденькая блондинка с потрясающими формами, с которой он проболтал почти полчаса.

Даже опера не доставила Алекс удовольствия. О каком удовольствии можно говорить, если она сгорала от ревности? По дороге домой Гордон не проронил ни слова и, казалось, был от нее в тысяче километров. И позже, когда они занялись любовью без предварительных ласк, без любовной игры, позы, которые Алекс раньше находила невероятно возбуждающими и сексуальными, сейчас показались ей крайне непристойными и отталкивающими. Она не испытала оргазма. Ни разу.

Когда Гордон, так и не сказав ей ни слова, ушел в ванную, где почти час простоял под душем, Алекс, уткнувшись в подушку, прорыдала все это время.

Следующий воскресный день был еще хуже. Гордон, сославшись на то, что ему необходимо встретиться с Майклом, уехал сразу после завтрака и вернулся домой поздней ночью, Алекс притворилась спящей, но он даже и не пытался разбудить ее. Так она и пролежала до утра в темноте, стараясь уснуть.

Она поднялась с первыми лучами солнца. День предстоял жаркий, в прямом и в переносном смысле. Понедельник — день тяжелый! И зачем только собрание акционеров назначили именно на понедельник?

Гордон завез Алекс в офис и тут же умчался, сославшись на то, что у него есть и свой бизнес, которым тоже неплохо бы заняться, в конце концов.

К счастью, Алекс отлично подготовилась к собранию и все прошло гладко.

Гордон неожиданно появился на обеде, который Алекс дала в ресторане для сотрудников «Роковой женщины» в благодарность за их хорошую работу и поддержку на собрании. Обед превратился в праздник, когда с биржи пришло сообщение о том, что акции компании перевалили долларовую отметку.

Алекс больно задело бесцеремонное поведение Гордона. Он даже не поздравил ее с успешным завершением собрания, а ведь и на обед его никто не приглашал, праздник предназначался только сотрудникам компании. Однако она нашла в себе силы сдержаться и никто не заметил, что между ней и Гордоном пробежала черная кошка.

По дороге домой Алекс не выдержала.

— Гордон, что с тобой происходит? — прошептала она. — Разве ты не рад, что все прошло гладко?

Он холодно посмотрел на нее.

— Не пытайся искать повод для ссоры, дорогая. И не болтай ерунды! С чего бы мне быть недовольным, когда на возрождении компании я сделал огромные деньги?!

Алекс поморщилась.

— Я не об этом, Гордон. И не я пытаюсь поссориться с тобой. По-моему, это ты ведешь себя странно в последние дни.

— Что-то не замечал!

— Конечно, расскажи кому другому! Гордон, что происходит? Я… я больше так не могу!

— Не можешь — как? Ты считаешь, что я веду себя нечестно?

Она полными слез глазами уставилась на него.

— А разве нет?

— Ты все придумала, — с горечью проронил Гордон. — И только потому, что я надоел тебе.

— Господи, да кто тебе это сказал?! Ты мне надоел?

— Но ведь это ты не получила удовольствия ночью, а не я. Это тебе было все противно, а не мне. Это тебе нужен кто-то другой для разнообразия, а не мне! Или не так?

— С ума сойти! — возмутилась Алекс. — Сам не хочешь, чтобы я жила с тобой дальше, но у тебя не хватило смелости сказать мне об этом! И ты пытаешься поставить все с ног на голову, обвиняя меня. Я же вижу, как ты переменился. Ты не мог глаз отвести от той блондинки! Может, ты еще и не изменил мне, но уже хочешь этого! Я видела, как ты пожирал ее глазами!

Гнетущая тишина повисла в машине. Они так и промолчали всю дорогу. Нанятый на вечер лимузин остановился у дома Гордона, но пассажиры не спешили выходить.

— Давай-ка обойдемся без сцен, — сказал Гордон натянуто. — Я их не переношу.

— Ну, а я не переношу такого, — резко ответила Алекс.

— Что значит «такого»?

— Неизвестности. Я не знаю, что дальше. С тобой я или нет? А я не могу заниматься любовью с мужчиной, который лежит в постели со мной, а думает о другой.

— Кажется, это тебе нужна перемена! — буркнул Гордон.

— Нет, милый. Я просто бредила тем мужчиной, которого узнала раньше. Который, мне понравился. Которого, я страстно хотела. Но ты — не тот мужчина. Ты здорово изменился!

— Я? Изменился? Да это же смешно! Действительно смешно. И что же ты, интересно, собираешься делать?

Алекс замерла. Как ловко он перевел стрелки на нее! Сердце ее заныло, но Алекс гордо вскинула голову.

— Сейчас я вернусь в гостевую спальню, а завтра займусь поисками жилья.

Она надеялась, что Гордон ринется спорить с ней, возражать, убеждать не делать этого, но…

— Отлично, — это было все, что он сказал. Алекс вышла из машины, однако Гордон не спешил последовать за ней.

— Ты… ты не идешь?

— Нет. Мне еще надо встретиться с Майклом.

Он опять лжет мне, подумала Алекс. Без сомнения, он сейчас позвонит из ближайшего же автомата той блондинке. И помчится к ней, дорогу-то он наверняка знает. И воскресенье он провел у нее, это точно. А Майкл — просто отговорка, своего рода прикрытие.

В этот момент она до смерти ненавидела Гордона.

— Отлично! — Алекс ослепительно улыбнулась и направилась к подъезду, ни разу не обернувшись.

Слезы хлынули из глаз, как только Алекс спряталась за спасительной дверью пентхауса. Не переодевшись и не смыв макияжа, она бросилась на кровать и проревела как маленькая обиженная девчонка целый час. Наконец она поднялась и, пошатываясь, побрела в ванную. Быстро раздевшись, Алекс забралась под душ.

Немного успокоившись, она завернулась в голубой махровый халат, висевший на дверях ванной комнаты, пренебрегая всеми сексуальными тряпочками, которые приобрела в собственной компании и которые они так весело обсуждали с Гордоном.

На ней ему больше всего понравилось черное белье. Черный атлас и кружева. Впрочем, Гордон и от розового возбуждался не меньше, вспомнила Алекс, да и пурпур не оставлял его в покое. Черт возьми! На мне ему нравилось все! И он становился неуправляемым от страсти.

Алекс задумалась. Без сомнения, он хотел меня все время, исключая последнюю неделю. Так что же произошло? Чем вызвано такое охлаждение? Неужели из-за блондинки? Нет, вряд ли. Блондинка просто заполнила образовавшуюся нишу, заполнила пустоту. Ведь природа не терпит пустоты! Так в чем же все-таки дело? Алекс безумно захотелось позвонить Сэму и поплакаться ему в жилетку. Но, немного подумав, она решила пока не делать этого. Алекс часто звонила в Коулфилд и обсуждала со стариком свои дела. Рассказывая Сэму все, что касалось бизнеса, Алекс ни словом не обмолвилась о своей любовной связи с Гордоном. Так что нелепо было бы сейчас жаловаться Сэму на испорченные отношения.

Была еще одна причина: когда Алекс справлялась о Дороти Вильсон, Сэм обычно отмалчивался. Алекс, однако, предполагала, что там все в порядке, потому что, болтая со стариком, нередко слышала на заднем плане голос Дороти. Алекс не хотелось своими проблемами отравлять старику жизнь.

Поскольку выговориться было некому, Алекс выпила две изрядные порции скотча и нетвердой походкой направилась в спальню.

Прошло не более двух часов, когда она внезапно, как от удара, очнулась. Была глубокая ночь, но Алекс показалось, что за стеной спальни звучит музыка. Она оторвалась от подушки и прислушалась. Сомнений нет, из гостиной действительно доносится музыка. Выходит, Гордон уже дома? Только зачем он включил музыку в такое время? И достаточно громко, если учесть, что стены пентхауса почти звуконепроницаемы?

Любопытство заставило ее подняться. Накинув все тот же голубой халат, Алекс пересекла холл, приоткрыла дверь в гостиную и замерла, пораженная открывшейся ее глазам картиной.

Гордон, развалившись на диване, бессмысленно смотрел в окно. В уголке рта дымилась сигарета. В одной руке он держал полупустой стакан с красным вином, другая была небрежно заброшена за спинку дивана. Пиджак валялся на полу, там же оказался и галстук. Время от времени Гордон подносил стакан ко рту и, даже не вынимая сигареты, умудрялся делать большой глоток. Алекс заметила стоящую на краю столика бутылку. Сколько в ней осталось вина, видно не было, но вряд ли много. Гордон был вдребезги пьян!

— Пять тысяч долларов стакан, — бормотал он, не замечая Алекс. — Ничего себе способ напиться… Ужасно дорогой! Но, черт побери, старина, давай-ка еще стаканчик! — Гордон пьяно засмеялся, дотянувшись до бутылки. — И все, и покончим с бутылкой!

Алекс испуганно вскрикнула. Гордон повернул голову, его рука дрогнула, и вино пролилось мимо стакана на стол, а с него струйкой — на ковер.

Гордон выругался, затем внезапно рассмеялся.

— Только не говори Майклу, что я его пролил. Он и так до сих пор в трансе, что проиграл его.

— Ты действительно сейчас был у Майкла?

— Разве кто сказал другое? — Гордон ухмыльнулся.

— Да нет, но…

— Но ты подумала, что я отправился к блот… блод… к блон-дин-ке, — с трудом высказался Гордон и со смехом принялся вытряхивать из бутылки последние капли вина. — Боюсь, что разочарую тебя. Я д-давно уже здесь и, кажется, з-здорово сглупил, прикончив эту б-бутылку, — заплетающимся языком пробормотал он. — А в-ведь это ты помогла мне ее выиграть!

— Я?

— Да-а-а. Майкл пообещал отдать мне ее, если вернет деньги за акции. Что благополучно вчера и сделал. А я сегодня получил обещ-щ-щанный приз. В двадцать пять тысяч долларов. На аукционе, где приобрел эту бутылку Майкл, она именно столько и стоила.

— И ты все выпил? Да ты с ума сошел!

— Да, к тому же на глазах у зрителя! — расхохотался Гордон.

— Господи! Да ты совсем пьян!

— Вдрызг! И это здорово! Потому, что иначе мне ни за что бы не сказать, чего я поклялся никогда не говорить. Правда, Майкл считает, что я дурак. Причем, беспросветный. Я скажу… скажу… Только дай сначала закурить.

Алекс терпеливо ждала, пока он достанет из пачки новую сигарету и прикурит.

— Так о чем это я? — Гордон глубоко затянулся. — Ах да! О том, что я дурак.

— Нельзя ли сделать музыку потише? — взмолилась Алекс, тщетно стараясь расслышать, что он говорит.

— Пожалуйста!

Она подошла к магнитофону и выключила его. Затем подошла к Гордону и застыла, напряженно всматриваясь в его глаза.

— Ну и что же ты хочешь мне сказать? Говори, я слушаю.

— Спасибо за разрешение, — съязвил Гордон. — Надеюсь, что все останется между нами. Мне бы не хотелось, чтобы весь город болтал, что Гордон Кросби пропал!

— Гордон, побойся Бога! Что ты городишь?

— Все правильно, Алекс! Все правильно, все так. Ведь я люблю тебя!

Она окаменела.

— Что?

— Да, я сказал, что люблю тебя, — неожиданно четко произнес Гордон.

— Я слышу.

— Ну и?..

— Что «ну и»?

— Ладно, ничего, — зло пробормотал он. — Я только хотел, чтобы ты знала.

У Алекс голова пошла кругом. Неужели это правда? Разве может Гордон любить ее?

— Если это правда, если ты любишь меня, — голос Алекс дрожал от душивших ее слез, — почему ты бросил меня сегодня? Именно сегодня, в такой день?!

— Неужели неясно? Потому, что ты не любишь меня.

— Кто тебе это сказал? Почему ты так уверен?

— Да потому, что ты кое-чего не делаешь.

— Я не делаю? Да я делаю все, чего ты только ни попросишь!

— Да я не о сексе, черт побери! Мне что, только он и нужен? Жизнь — не только секс, сама знаешь. А мне бы заботы побольше, а не секса. Вот, что хотелось от тебя.

— Заботы? — недоуменно переспросила Алекс. — Какой заботы?

— Боже праведный, да если ты не знаешь, не о чем и говорить! — Гордон резко затянулся и грубо выдохнул дым прямо ей в лицо.

К его удивлению, Алекс не отвернулась, а, наоборот, подошла почти вплотную.

— Если думаешь, что я пепельница, ошибаешься. Хотя с пьяных глаз и не такое может показаться! И давай, в конце концов закончим с этим. Хватит распускать слюни и сопли от жалости к себе. Ах, какой я несчастный! Ах, меня не любят, обо мне не заботятся! А разве не ты запретил мне говорить о любви? Что, не так? Но я-то все равно старалась показать тебе свои чувства. Правда, своеобразно, не отрицаю. Роберт в одном был прав — я не легла бы в постель с мужчиной, которого не люблю! Но с тобой я легла в первую же ночь! Возможно, я и не делала чего-то, что должна была делать, но… но я люблю тебя, Гордон, сильно люблю. И прихожу в ужас от последней ночи!

Ее слова прозвучали для Гордона, как раскаты грома среди ясного неба.

— Ты любишь меня? Ты?

Алекс присела на диван рядом с ним.

— Разве кто сказал другое? — передразнила она Гордона.

— И я тебе не наскучил? Ты не собираешься меня бросать?

Вряд ли кто-нибудь когда-нибудь мог видеть Гордона Кросби, этого самоуверенного, надменного плейбоя, таким растерянным и смущенным!

Алекс сгорала от любви. Она сжала его лицо ладонями и прильнула к губам.

— Никогда, — прошептала она. — Никогда.

Гордон ответил ей долгим, обжигающим поцелуем. Он снова вернулся к жизни!

— Скажи мне еще, что любишь, — попросил он, с трудом отрываясь от ее губ.

— Я люблю тебя, — повторила Алекс. — А теперь ты скажи мне это.

— Я уже говорил. Дважды.

— Но я хочу услышать еще раз!

— О! Здорово! Я люблю тебя! Я люблю тебя! Я люблю тебя! Продолжать? Или лучше поцелуешь меня?

— Нет. Сначала скажи, когда ты понял, что любишь меня?

— О Господи! Это обязательно?

— Да, обязательно.

Он покорно кивнул.

— Хорошо. В первый наш визит в офис «Роковой женщины».

Алекс в удивлении отпрянула от него.

— Так давно?! И ты молчал все время?!

— А что мне оставалось делать, когда ты постоянно твердила, что, кроме секса, между нами ничего невозможно? Но… но я рассказал все Сэму.

— Ты рассказал Сэму?! Значит, он все знал?!

— Да. Я почувствовал, что должен ему все рассказать. Мне не хотелось, чтобы он считал меня скотиной. Потому что, если ты думаешь, что он ни о чем не догадывался, ты глубоко ошибаешься. Он был уверен, что мы спим вместе.

— Но он ни словечком мне не обмолвился…

Гордон не ожидал подобной наивности.

— А мужская солидарность?! Ты что думаешь, это пустые слова? Конечно, он не говорил тебе ничего. Настоящие мужчины никогда не стучат друг на друга.

— И что же еще знает твой друг Сэм? — спросила Алекс, прищурившись. — Чего я не знаю?

— Больше ничего. Честно. Но он раскрыл небольшой секрет о тебе. Правда, это не сработало.

— Что за секрет? — заинтересовалась Алекс.

— Сэм сказал, что, если ты в меня влюбишься, сразу же запретишь мне курить.

Сердце Алекс затрепетало.

— Так вот почему ты был уверен, что я тебя не люблю! — воскликнула она. — О, Гордон! Если бы ты только знал, сколько раз я хотела попросить тебя об этом! Даже представить не можешь. Но я боялась. Я же видела, как сильна твоя страсть к курению!

— Не сильнее, чем к тебе! — промурлыкал он и нежно поцеловал ее в губы. — Но если тебе действительно хочется, чтобы я не курил, поверь мне, я брошу! Только ради всего святого не требуй, чтобы я еще и пить бросил.

— И не собираюсь! Мне и самой нравится вино, от которого приятно на языке и становится весело. И я начинаю чувствовать себя самой счастливой девчонкой на свете.

— Разве это возможно, если любишь такого самовлюбленного, эгоистичного и самонадеянного плейбоя, как я? — притворно удивился Гордон.

— Какого высокого ты о себе мнения! Ну, эгоистичности и самовлюбленности в тебе не больше, чем у большинства мужчин. А то, что ты самонадеянный, так, если честно, мне это даже нравится. Но должна вас предупредить, мистер Кросби: дни вашего плейбойства сочтены. У меня есть на вас планы.

— И какие же?

— Разве Сэм не говорил?

— О чем?

— Что я из тех, кто собирается выйти замуж?

— Кажется, что-то упоминал, — поддержал ее игру Гордон. — И как долго ты будешь собираться?

— Думаю, пары лет будет достаточно. Сейчас мне двадцать три. Но к тридцати я планирую завести детишек. И хотелось бы, чтобы их отец, как ни странно, был бы к тому же и моим мужем.

— Ну, тогда мы еще успеем с тобой позабавиться. Так что, отложим эту бессмысленную дискуссию на потом и приступим непосредственно к забавам?

Алекс медленно развязала поясок халата, и у Гордона от предвкушения перехватило дыхание.

— Всю жизнь мечтала заняться любовью на диване, — с призывной улыбкой прошептала Алекс.