Роман в Березовке (СИ)

Глава 5

Глава 5

Егор влетел в предбанник первый, заслоняя своей фигурой небольшой дверной проем.

Наталья, с распущенными по плечам волосами, прикрывающими грудь, и с полотенцем, в руках, зажатом у бёдер, забилась в угол и истошно вопила. Видимых причин для такой истерики не было, руки — ноги на месте, кожа, насколько видно в тусклом свете лампочки, в порядке, ожогов нет, чего тогда орет.

— Чего орешь? — гаркнул Егор.

Наталья от неожиданности замолчала. Захлопала глазами, затем перевела взгляд на одежду, лежащую на лавочке и снова завопила.

Егор посмотрел на шмотки, выданные ей в качестве сменного белья и увидел ползающего по ним тарантула. Нет, зрелище конечно не из приятных, но орать из-за этого, это же, ну писец.

— Ты еб…я?

Наталья снова заткнулась, а Егор смахнул членистоногое на пол и раздавил подошвой кроссовка, в котором вперся в предбанник.

— Это все?

Наталья кивнула.

— Я пауков с детства боюсь, а этот такой большой, что прямо…

— Гу, — резко гукнул Егор.

Отчего Наталья снова завизжала, забившись в угол.

Егор в ответ хохотнул. Девушка зыркнула на него злым взглядом. Гад такой, она перепугалась до смерти, когда этого огромного паука увидела, а он издевается. Схватила березовый веник одной рукой, второй прижимала полотенце к телу, прикрывая стратегически важное место, начала лупить мужчину веником.

— Гад, ослина, деградат.

Егору почему-то стало очень смешно, такая моська кинулась на слона. Она конечно ростом чуть ниже его, но худышка, вон косточки бедренные выпирают и сил как у воробья в коленках. Но ярости в ней через край, щеки красные, глаза горят, ноздри раздуваются, волосы мокрые на груди лежат. Ведьма, нет валькирия.

Неизвестно, чем бы закончился этот недопоединок, но за спинами мужчин раздался строгий голос:

— Я не поняла, что тут происходит?

Все трое мужчин, как по команде вытянулись в струнку, Егор резко отшагнул назад, вытесняя стоящих за спиной отца и брата, и прикрыл дверь в предбанник.

— Я сегодня не в голосе? — спросила женщина голосом учительницы.

Наталье ее голос напомнил голос их завуча, она таким умела одним словом на место поставить.

За дверью раздался бубнеж, а Наталья кинулась одеваться. От пережитого ее до сих пор потряхивало, пока натягивала широкую футболку и шорты. Явно кого-то из мужчин, Наталья искренне надеялась, что Павла, ну или на худой конец дяди Вовы, только бы не противного Егора.

Волосы замотала полотенцем, наподобие тюрбана и, подхватив своих грязные вещи, поспешила на выход.

— То есть у меня в бане моется какая-то незнакомая девица, а я ни сном, ни духом? — вычитывала мужчин невысокая женщина, — Вова, ты охренел что ли?

— Олечка, не ругайся при детях, — попробовал сгладить грубость дядя Вова.

— Эти два балбеса ещё в шестом классе слова похлеще знали, не сворачивай с темы, ты пустил к нам в баню бабенку, а вдруг она заразная, тебе рассказать, что есть инфекции, передающиеся не только половым путём, но и бытовым? Твоя мама — математик видимо тебе не объяснила, что это такое, так я сейчас восполню пробел в образовании.

— Оля, да какие инфекции, она приличная девочка.

— Приличные девочки на дороге не валяются.

Наталья, проникшаяся к дяде Вове симпатией решила вмешаться и исправить несправедливость.

— Здравствуйте, я Наташа, — произнесла, стоя на пороге бани.

На ее действие Егор приложил ладонь к лицу, мало она ему заехала веником, ох мало, Павел широко улыбнулся, дядь Вова втянул голову в плечи, а женщина, которая его отчитывала, посмотрела на Наталью оценивающим взглядом.

— Наташа, значит, Смирнов, я не удивлена, — поджав губы произнесла женщина и направилась к дому.

В ограде, на пяточке, где они стояли, на несколько минут воцарилась тишина.

— Это моя любимая майка, — нарушил тишину Егор.

Наталье хотелось закатить глаза, ну кто бы сомневался.

— Я что первое увидел, то и взял, — оправдался дядь Вова, — вещи лежали на входе.

— Ну, да, — меланхолично заметил Павел, — если бы он Наташе свои вещи принёс, то было бы хуже.

— Идите вы, — огрызнулся дядь Вова и пошёл в сторону дома с возгласом, — Оль, ну Ольга Николаевна.

Когда дядь Вова ушел, Егор с Павлом повернулись к Наталье. Взгляд у Егора был говорящий. День итак выдался говейный, а этот мужчина выводил из себя неимоверно. Вот что ему майки жалко? Господи.

— Да подавись ты, — проворчала Наталья, сдергивая майку, — шорты тоже из разряда фаворитов? Пожалуйста, — сдернула шорты, оставаясь в одном нижнем белье. Ничего, белье у неё приличное, к тому же они у неё уже все видели.

Развернулась и гордо пошагала на выход из ограды.

— Щас баба Маня из окна вывалится, — прокомментировал сие шествие Павел, — завтра будут говорить, что батя любовницу завёл, мать их застукала и в чем мать родила ее на улицу выставила.

— Это тебя служба в полиции так мыслить научила? Прям метод дедукции.

— Это мой опыт жизни в деревне, ты, приезжая три раза в год на праздники, позабыл, как это бывает. На одном конце кто-то пукнул нечаянно, на другом скажут, что жидко обгадился.

— Хорош уже, в дом щас лучше не ходить, я так понимаю, пошли в баню что ли мыться, — снимая с натянутой через двор веревки полотенце, произнёс Егор.

— Надо бы посмотреть, чтоб Наталья благополучно до дома Татьяны Семёновны добралась, в таком-то наряде.

— Думаешь украдут местные мафиози? — усмехнулся Егор, — у тебя сегодня выходной, выдыхай. Эта девка как кошка, ее куда не кинь, она все на лапы приземлиться.

— У кошек глаза зелёные, а у неё голубые.

— Она из этой породы, которые полностью белые с голубыми глазами, они ещё злопамятные очень, чуть что сразу когтями цепляются.

Наталья вышла за ворота, и вся дерзость и смелость улетучилась в трубу, под внимательными взглядами соседских жителей. Такого позора в ее жизни никогда не было, ни когда она мелкая с соседским мальчишкой Ванькой лазила воровать ранетки к бабке Томе, а их поймали, ни когда выпила на школьной дискотеке в десятом классе бражки, которую притащил Мишка Рожков, и потом наблевала в реактивы в кабинете химии, ни когда на третьем курсе проиграла в карты танец на парте в поточной аудитории после пары историка. Нет, то были мелочи, а вот это позор писецкий, или писец позорный, как ни крути один хрен.

Наталья открыла дверцу машины, даже не удивляясь, деревенские наверное дверей не закрывают, все свои, кому воровать.

Достала ключи от дома и свою сумку с заднего сиденья, там смена вещей есть, переоденется, тогда чемодан из багажника заберёт.

Потопала к дому, дернула калитку, которая оказалась заперта, не все значит тут такие открытые. Порылась в связке ключей, открыла калитку и ввалилась внутрь, выдыхая с облегчением.

Ровная, выложенная плиткой дорожка, красивые фигурки, светлячки, грамотно расставленные по территории участка. Видно, что хозяйка рачительная, землю любит. Цветы всех оттенков. Долго любоваться палисадником Наталья не стала, прошла на веранду, открыла входную дверь.

Дом оказался большим. Коридор, направо кухня, дальне комната, прямо напротив входной две двери, одна в ванную, другая — в туалет, слева две смежные комнаты. Нехилые хоромы. Наталья первым делом переоделась в футболку и шорты, выдохнула с облегчением. Теперь можно за остальными вещами идти.

Смешно, прежде чем выйти из калитки, она высунула голову, чтобы убедиться в отсутствии рядом посторонних. Слава богу на улице никого не оказалось, поэтому Наталья мышкой шмыгнула к машине, открыла багажник и вытащила свой чемодан. Сзади раздался громкий: «Гав». Наташка подпрыгнула на месте и замерла, как суслик в свете фар. Правильно, отсутствие людей она проверила, а собак нет. Почему собственно эту псину не привязывают на ночь?

Наталья медленно обернулась и уставилась на сидящего рядом пса. Тот вывалил язык из раскрытой расти и часто дышал. У чудовище. Вот что от него ожидать? Но если сразу ее не сожрал, то может и сейчас не станет.

— Бой, — позвала тихо, — хорошая собачка, можно я только свой чемоданчик заберу и пойду, я тебе мешать не буду.

Потихоньку начала продвигаться в сторону калитки. Пёс полз следом за ней, упав на пузо и тихо порыкивал.

Она буквально на цыпочках кралась к забору, на ходу щелкнула брелком сигнализации. Пёс не отставал. Что делать-то? Он так за ней и в ограду потащится и в дом. Они мини-процессией подошли к калитке. Наталья стояла раздумывала, пёс лежал ждал, глядя на неё странными глазами. Вот что в голове у этой собаки? То, что есть он ее не собирается, она уже поняла, но как от него отвязаться? Может он голодный, поискать в холодильнике еду и ему кинуть? Пока она размышляла, откуда-то раздался свист и собака, резко сорвавшись с места, унеслась за соседский дом, точнее ломанулась в переулок с другой стороны от соседского дома. Наташка долго раздумывать не стала, шмыгнула в калитку и закрылась на замок.

В доме определила чемодан в комнату и отправилась на кухню, обеда у неё сегодня не было, а на улице уже темнеть начало, так что следовало подкрепиться.

На кухне, к дверце холодильника на несколько магнитиков были прилеплены листы, исписанные ровным красивым почерком. Обращалась Татьяна Семёновна к своей дочери, ожидая, что жить будет она. Поэтому первая строчка гласила: «Танюшка», а дальше шел список дел. Интересно, у людей с фантазией плоховато, что у дочери такое же имя, как у матери? Но об этом Наталья долго не раздумывала, ибо чем больше углублялась в чтение списка, тем отчетливее понимала, что план, где она просидит две недели дома за забором, с треском провалился.