Романтическое приключение

Глава 5

Слушая восклицания сына и сестры, Мэрил осторожно шла следом за ними, словно опасалась, что призрак старой тетушки Нэнси может внезапно появиться и попросить их немедленно покинуть дом.

То, что она увидела, заставило ее резко остановиться. Просторный холл, похожий на огромную пещеру, резная деревянная лестница, вдвое шире, чем обычная, и сверкающая полировкой… Пол, выложенный плиткой в старинном викторианском стиле, ее зеленые, бургундские и кремовые тона дополнял ковер такого же оттенка, устилавший лестницу. На каждой ступени ковер удерживали сверкающие полировкой медные рейки.

Стены были отделаны темными деревянными панелями в высоту человеческого роста, выше следовали обои с зелеными и красными листьями на бежевом, фоне.

— О, Боже мой! Клянусь, обои — настоящий Уильям Моррис, — проговорила Мэрилин, осторожно проводя ладонью по стене.

— Или Джонни Моррис. Короче, джунглимания, — пошутила Лизель.

— Тебе не нравится?

— Нет, почему. Но уж слишком старомодно. Какой-то девятнадцатый век.

— А что ты ожидала увидеть в подобном доме?

С правой стороны просторного холла тянулась стойка ресепшен, длинная и представительная, сделанная из того же сорта дерева, что и тяжелая балюстрада лестницы. На стойке стояла единственная вещь — медный, колокольчик, Алекс и Лизель не удержались и позвонили несколько раз — мелодичный звук эхом отозвался в доме.

За ресепшен был виден коридор, ведущий в еще один просторный холл, где была дверь с табличкой «Менеджер».

— Давай посмотрим, что там! — воскликнула Лизель, хватая племянника за руку.

Кроме холла и офисов, на нижнем этаже размещались официальная гостиная и просторная столовая — обе с несколькими французскими окнами, выходившими на красивую, слегка разрушенную каменную террасу, — и большая, отлично обустроенная кухня с маленькой комнаткой для персонала и узким коридором, ведущим вподсобные помещения.

Внутренний арочный коридор справа от лестницы вел в туалетные комнаты и к дальней двери, за которой находились номера для гостей, все с большими французскими окнами, выходившими в сад.

Наверху были еще два этажа, на одном из которых располагались четыре спальни для гостей, а на другом, почти под потолком, еще три комнаты.

Одна из комнат первого этажа называлась «Медовый месяц». В центре стояла кровать гигантских размеров с балдахином на четырех витых столбиках и матрасом, таким толстым, что забраться на него можно было, только приставив маленькую лесенку, если, конечно, вы не Лизель и Алекс. Они сделали проще, воспользовавшись стульчиком с красной бархатной обивкой.

— Это просто потрясающий дом! — повторяла Мэрилин в каждой комнате.

— Это не дом, а настоящий музей, — вторила ей Лизель.

— Даже если бы здесь не было отеля, нам следовало бы открыть его.

И, наконец, слева от главного холла за тяжелой гобеленовой шторой, на которой были изображены сцены охоты, они обнаружили дверь, ведущую в башню с табличкой «Частные апартаменты».

— Это, наверное, для нас, — нервно улыбаясь, сказала Лизель.

— Добро пожаловать в наш новый дом. Кто кого перенесет через порог? — пошутила Мэрилин.

— Ты возьми Годрича, а я Алекса, — предложила Лизель и подхватила смеющегося Алекса на руки.

— Хитрюга, ты получила маленького мальчишку, а мне достался этот здоровенный пес, который выглядит так, будто только что выполз из болота и пахнет… хоть нос зажимай, — проворчала Мэрилин, неохотно приглашая собаку последовать за собой.

За тяжелой дверью скрывался маленький холл с винтовой лестницей, которая вела вверх, туда, где на каждом из этажей размещалось по комнате.

Нижний этаж представлял собой очаровательную маленькую гостиную, от которой веяло подлинной стариной. Со стульями в стиле королевы Анны, кружевными салфетками и красивым камином, при виде которого Мэрилин от восторга захлопала в ладоши. Перед камином лежал ковер, очень похожий на шкуру Годрича. На стене над каминной полкой висел портрет пожилой седовласой леди с таким хмурым выражением лица, от которого уголь в камине мог загореться сам собой.

— Твоя бабушка Нэнси, — объявила Мэрилин, поворачиваясь к Алексу. — И твоя благодетельница.

— Моя благо… что? — не понимая, нахмурился мальчик.

— Благодетельница. Это человек, который помог тебе деньгами или чем-то еще, что поможет тебе в будущем.

— Что ж, картина скорее подходит для ванной комнаты, — глубокомысленно изрекла Лизель.

Оба — и Алекс, и Мэрилин — выглядел сконфуженными.

— Отличная идея повесить ее над туалетом, — с улыбкой добавила Лизель.

— Ты слишком нетерпима… то есть груба, — громко проговорила Мэрилин, чтобы Алекс мог получить еще один урок английского.

— Да, пожалуй, я неточно выразилась. — Лизель искала более подходящее слово, которое могло бы описать то, что она имела в виду, не обидев никого. — Я хотела сказать, выглядит как-то старомодно.

К ее удивлению, Мэрилин кивнула, и выглядела она при этом виновато.

— Правда, то же самое можно сказать о всей комнате. Эти громоздкие стулья, салфетки, обои… вам не кажется?

Мысленно убирая старинную мебель, Мэрилин подумала, позволит ли бюджет купить сюда несколько новых диванов и заменить выцветшие обои с рисунком в цветочек на более нейтральные?

— Ты думаешь, здесь везде так? — хмурясь, спросила Лизель.

— Посмотрим и увидим.

На первом этаже размещалась большая ванная комната. И тут, слава Богу, все было абсолютно современное, кроме старинной: ванны на ножках, в виде звериных лап, которая стояла посредине.

— О, здесь есть даже шампунь и пена для ванны, кто-то позаботился о нас, — пошутила Лизель.

Осталось осмотреть еще три комнаты. Как расшалившиеся дети, они решили начать сверху и пройти вниз.

— Давай, племянник, посмотрим наши спальни, — предложила Лизель и, взяв Алекса за руку, потащила его к лестнице. — Я так понимаю, что здесь три уровня, по одному для каждого из нас.

Мэрилин наблюдала за ними со снисходительной улыбкой, иногда ей казалось, что у нее двое детей, однако, несмотря на то, что она обязана следить за одним, она была рада, что у Алекса есть Лизель, с которой он мог разделить свою радость.

— Мы наверху, — крикнула ее сестра. — Давай поднимайся, старая калоша. Это потрясающе! Отсюда видно море!

— Да, давай, старая калоша! — вторил Алекс. Комната наверху была больше, чем другие, так как лестница здесь кончалась огромной площадкой, и был еще маленький закуток с душевой кабиной. Под окном была встроена широкая скамья, которую Алекс тут же занял, встав на колени и прижавшись носом к стеклу. Мебель и декор не отличались оригинальностью, все как во всем доме: кровать королевского размера, встроенный гардероб, цветастые обои, сухие букеты и множество маленьких картинок на стене с цветами и листьями, и еще стояла корзина для собаки и миска с водой у радиатора.

— Это, должно быть, владения Годрича, — пошутила Лизель, когда пес улегся в корзине, положив морду на край.

— Скорее всего, это была комната тетушки Нэнси, — предположила Мэрилин, сняв со стены фотографию в рамке. На ней был запечатлен Алекс в костюме пастуха на прошлогоднем Рождестве.

— Откуда она у нее? — нахмурилась Лизель, оглядываясь через плечо на Мэрилин.

— Я послала ей вместе с поздравлением. Думала, ей будет интересно — Мэрилин взяла фотографию и провела пальцем по запыленному стеклу. — Это так печально.

— Правда… она… я думаю, со стороны Ника у нее был единственный родственник.

— Алекс. Алекс — вся ее семья. Мы могли бы навещать ее.

— Разве она нас приглашала?

— Нет… никогда.

— Вот именно. Ты же знаешь, Мэрл, ты никуда не поедешь без приглашения.

— Я понимаю, но все-таки…

— Мама, можно, это будет моя комната? — сказал Алекс, прерывая их.

— Тебе здесь нравится? — Мэрилин удивленно посмотрела на сына. Это была комната пожилой леди, с цветастыми обоями, имитирующими, ситец, и Мэрилин была озадачена выбором сына.

— Пожалуйста, мам.

— Ты, действительно, хочешь жить здесь, в этой комнате? — Мэрилин подошла к окну и непроизвольно ахнула, увидев потрясающий вид на разлившуюся реку, холмы, дюны и в отдалении — море.

Она отвела глаза и повернулась к Алексу. Он кивнул.

— Лизель? — спросила Мэрилин. Лизель пожала плечами.

— Каждый супергерой должен иметь свое логово. У Бэтмена была пещера с летучими мышами, у Кларка Кента — телефонная будка.

— Яне хочу спать в телефонной будке.

— Ты будешь жить в самой лучшей комнате отеля, — заверила Мэрилин, с улыбкой обнимая сына и целуя в золотистую макушку.

— Ты забыла «Медовый месяц», — напомнила ей Лизель.

— Что значит кровать королевского размера по сравнению с этим видом? — вздохнула Мэрилин. — Ты выбрал ее из-за этого, да?

Алекс кивнул, хотя и был уклончив.

— Просто к этой комнате привык Годрич, и Алекс будет делить ее с ним, — объяснила Лизель, которая уже все поняла. — И Годрича не посадят в конуру.

— Что ж, если ты так хочешь… Но ты уверен, что не хочешь занять среднюю комнату, между мной и Лизель?

— Как сандвич, — рассмеялась Лизель. Но Алекс покачал головой:

— Я хочу эту, если можно.

— Конечно, можно.

— Вау-у! — радостно завопил Алекс, рухнул на постель и тут же заснул с такой скоростью, на которую способны только дети.

— Ты действительно думаешь, что это хорошо, если Алекс будет жить здесь? — спросила Мэрилин, когда они пошли посмотреть первую комнату — к счастью, в ней имелась большая ванная, и она была оборудована современной сантехникой.

— Послушай, это его отель, и у него право первого выбора. Кроме того, неужели ты бы хотела жить в одной комнате с Годричем? — Лизель указала на пса, который притворился спящим.

Мэрилин энергично покачала головой:

— Нет. Знаешь, Алекс, кажется, уже успел привязаться к собаке.

— Будем надеяться, она тоже привяжется к нему.

— Ммм… Ты не знаешь, она не кусается?

— Собака или Лоррейн?

Мэрилин взглянула на часы:

— Она должна вот-вот прийти.

— Ты волнуешься?

— Ну да… немножко. Она проработала здесь десять лет. И вдруг заявляемся мы, и все меняем.

— Доброе утро!..

Словно в ответ на ее слова, с лестницы раздался довольно нервный голос, и Мэрилин сжала руку Лизель.

— Легка на помине. Она пришла раньше.

— Хороший знак.

— Здесь кто-то есть? — На этот раз вопрос прозвучал более резко.

— Она меня пугает.

— Может, она думает, что мы воры?

Мэрилин попыталась рассмеяться, но не смогла. Она хотела испариться, а вместо себя на встречу послать Лизель.

— Что ж, я полагаю, мне лучше пойти к ней и поздороваться, — сказала она. — А ты останься с Алексом на тот случай, если он проснется и испугается.

— Он крепко спит. Лучше я пойду с тобой.

Мэрилин с благодарностью кивнула. Она всегда делала то, что нужно было сделать, но на практике не отличалась общительностью. Лизель, напротив, была общительным человеком и легко знакомилась с новыми людьми.

— Мы еще не определились, какую комнату кто из нас займет, — уклончиво проговорила Мэрилин.

— Ты должна быть ближе к Алексу… а я под тобой.

— Согласна.

— Тогда решено… Пойдем знакомиться cо служащими Алекса, и помни: пока ему нет восемнадцати, главная здесь — ты.

Лоррейн Визи с лицом не менее мрачным, чем окружающая обстановка, стояла посредине огромного холла и нервно ломала руки.

Это была брюнетка ниже среднего роста, с длинными прямыми волосами, разделенными пробором посредине, круглое лицо ее было мягкое, как пудинг, а большие серебристо-голубые глаза смотрели столь же настороженно, сколь и испуганно, — как глаза дикого животного, загнанного в угол. На Лоррейн были черная, юбка, белая блузка, плотные чулки и туфли на низком каблуке. На первый взгляд Мэрилин показалось, что Лоррейн примерно одного возраста с ней, возможно, чуть моложе, но она явно ошибалась, и виной тому была или мягкость бледной кожи, или то, что Лоррейн стояла, как испуганный потерявшийся ребенок, посреди огромного холла Центрального вокзала.

Стоило ли так волноваться, подумала Мэрилин, когда по всему было видно, что Лоррейн и сама ее боится. Приветливо улыбнувшись, Мэрилин протянула руку:

— Здравствуйте, вы, должно быть, Лоррейн? Я Мэрилин Гамильтон, мама Алекса, а это моя сестра Лизель.

— Лоррейн… Ллл… Лоррейн Визи — Пожатие было робкое, как и улыбка, которую попыталась выдавить девушка.

— Спасибо, что согласились прийти в такую рань и показать нам отель. Это замечательно.

— Я все равно должна была прийти, чтобы убрать комнаты, — ответила Лоррейн, переводя быстрый взгляд с одной сестры на другую.

Мэрилин удивленно приподняла брови, Лизель тоже не скрывала своего удивления: их ранний тур показал, что в доме все убрано.

— Но вы уже проделали замечательную работу. Комнаты в полном порядке, мы не заметили ни пылинки.

К изумлению Мэрилин, лицо Лоррейн исказила гримаса разочарования, и тогда вперед вышла Лизель.

— Этот дом очень старый? — спросила она. — Такое восхитительное место! Вы ведь давно, здесь работаете? Наверное, знаете много историй?

— Особняк был построен эксцентричным викторианским графом, дальним родственником, королевы Виктории, для его любовницы — Элизабет, — в 1898 году. Башня пристроена позже, если точнее, пять лет спустя. По слухам, любовница изменила графу с другим мужчиной, и поэтому он приказал, своему архитектору объединить башню с домом единственной дверью, так чтобы он мог запереть в ней Элизабет, когда проводил время в Лондоне со своей женой. — Лоррейн говорила так, словно проводила экскурсию.

— Не понимаю, почему он просто ее не выгнал? — Лизель покачала головой. — Если бы кто-то изменил мне, я бы выгнала его из дома и не стала бы ничего строить.

— Она, наверное, была очень красивая, — вздохнула Ларрейн. — И потом, мужчины такие странные существа, часто совершают непонятные поступки, из-за красивых женщин.

— Что ж, для меня это больше похоже на тюрьму, чем на особые привилегии, — заметила Мэрилин, оглядываясь на драпировку, скрывающую тяжелую дверь в башню.

— Дом был частным владением до 1946 года, потом стал отелем, — продолжала Лоррейн свою лекцию. — Миссис Гамильтон выкупила его у предыдущего владельца в 1970 году и очень успешно управляла отелем почти сорок лет, пока… — Она замолчала и вздохнула, — До того как, — продолжала она после паузы, — не передала отель вашему сыну, ее внучатому племяннику Александру Гамильтону.

Лизель подавила желание захлопать в ладоши, что было бы вполне уместно сделать в благодарность за этот монолог.

— Да, и он должен обеспечить работу отеля в течение летнего сезона, или все отойдет Годричу, — не думая, выпалила Лизель. — Но я уверена, пес не сможет справиться с этим, так как он пес…

Мэрилин быстро взглянула на Лоррейн, стараясь понять, знает ли она или другие работники отеля о странном завещании Нэнси. Она собиралась рассказать им всю правду и предоставить возможность самим сделать выбор: продолжать работу на таких странных условиях или увольняться. Однако по реакции Лоррейн и отсутствию удивления на ее лице было ясно, что она в курсе происходящего. Комментариев с ее стороны не последовало, тем не менее, она просто повернулась к Мэрилин и спросила:

— Хотите, чтобы я продолжила объяснения в кабинете?

Мэрилин покачала головой:

— Может, мы сделаем это на кухне? Не знаю, как вы, но я не отказалась бы от чашки чая.

— И большого ведра шоколадных хлопьев, — послышался голос из-за двери башни. Скользя в носках по паркету, Алекс выехал в холл и резко затормозил перед Лоррейн и Лизель.

— Лоррейн, это мой сын Алекс. Алекс, познакомься с Лоррейн, она здесь работает.

Алекс просиял так безыскусно, что впервые на лице женщины появилось некое подобие улыбки.

— Боюсь, у нас нет шоколадных хлопьев, но есть корнфлекс, или, может быть, ты съешь тост с мармеладом?

— Тосты с мармеладом и чай, — предложила Лизель. — Пойдем. Я буду твоей мамой.

Кухня была обставлена по последнему слову техники, и здесь, как и везде в доме, все сверкало чистотой.

— Я хотела сохранить здесь все так, как было при жизни миссис Гамильтон, — сказала Лоррейн, автоматически беря салфетку и вытирая несуществующую пыль на столе.

— То есть вы отвечали и за это? — недоумевала Мэрилин.

— Да. Я была экономкой. И затем, когда Нэнси умерла, она записала в своем завещании, чтобы я и дальше вела дела, пока вы не появитесь. Поэтому полагаю, я была временным управляющим, и совершенно не жду, что вы захотите, чтобы я…

— А кто же смотрит сейчас за домом?

— О, никто. Я сама делаю все это.

— И ресепшен?

— Тоже я.

— А кто отвечал за работу ресторана?

— Я.

— А ночные дежурства?

— Что ж, честно говоря, у нас не было ночных заездов гостей, когда миссис Гамильтон жила в башне, но с тех пор как… я полагаю… что тоже я. — С каждым ответом ее рот становился все меньше, а глаза все больше.

— То есть, хотите сказать, что абсолютно все делали вы одна?

Лоррейн кивнула.

— Но есть же и другие работники?

— О да. — Маленький ротик разошелся в широкой улыбке. Это был вопрос, на который она легко могла ответить.

— Отлично. — Мэрилин, наконец, улыбнулась с облегчением. — И когда мы встретимся с ними?

— Эрик, шеф-повар, скоро придет, чтобы познакомиться с вами.

Мэрилин кивнула, подбадривая ее продолжить.

— Правда, он иногда опаздывает, — после паузы сообщила Лоррейн, как если бы отвечала на вопрос, который не очень поняла.

— Отлично, и кто еще?

— Кто еще?

— Другие работники отеля?

— О, конечно… Еще есть Кася, но она на почасовой оплате. Она обслуживает гостей за завтраком.

— А кто за обедом?

— Да, конечно… это, опять-таки, я….

— Вы, наверное, с ног валитесь от такой нагрузки? — вздохнула Лизелъ, с сочувствием глядя на Лоррейн.

Однако ее сочувствие, казалось, лишь привело экономку в еще большее смущение.

— Ну… кто-то должен следить за всем этим. И потом, мы закрыты со дня похорон, вы понимаете, из уважения и…

— И когда, вы предполагаете, мы могли бы открыться снова?

— Завтра.

— Завтра?! — Одновременно воскликнули Мэрилин и Лизель и переглянулись.

Лоррейн кивкула.

— Мистер и миссис Хизер прибывают в три. Они приезжают каждый год. И всегда останавливаются в одном и том же номере. Номер шесть на нижнем этаже. В нем окна выходят в сад, а так как у миссис Хизер артрит и ей трудно ходить, они постоянно заказывают этот номер. Затем, мистер и миссис Седжуик должны прибыть в шесть, они здесь впервые, но им рекомендовали нас две мисс Уинстенли, которые останавливались в комнате номер восемь. В прошлом августе сестры прожили здесь неделю и собираются приехать еще раз. Хизеры и Седжуики пробудут у нас пять дней. Затем, уже на следующей неделе, мы ждем мистера Локхарта. Он здесь никогда прежде не бывал.

— То есть у нас девять номеров, только два забронированы на эту неделю и один на следующую?

Лоррейн снова кивнула.

— Все висит в воздухе с тех пор, как Нэнси не стало.

— Это естественно. — Лоррейн выглядела виноватой, и Мэрилин ободряюще похлопала ее поруке. — Ничего, просто нужно немножко, подождать и не стоит волноваться, Я подумаю, как все наладить. А сейчас, возможно, лучше пройти в офис, и, надеюсь, вы будете так любезны и введете меня вкуре дела… — Мэрилин доставила пустую чашку и решительно встала.

Лизелъ протянула руку Алексу, который не мог оторваться от мармелада:

— Давай, мама приступает к делам. Пойдем, осмотрим окрестности?

Он кивнул.

— Можно взять собаку?

— Конечно, можно. Не возражаешь, Мэрилин, если мы немного прогуляемся?

— Отличная идея.

— Можно взять Годрича?

— Даже нужно.

Солнце уже сияло вовсю, и птицы принялись, выводить рулады. Они вышли из дома и, обойдя его, вошли в сад. С этой стороны к дому примыкала широкая каменнаятерраса, огражденная низкой балюстрадой. Ниже террасы тропинка, петляя в траве, вела к россыпи скал, которыеспускались, на три сотни шагов, к песчаной отмели, разделенной надвое тонким серебристым лучиком ручья.

На другой стороне ручья берег снова поднимался вверх, там простирались поля, где паслись овцы и коровы, дальше шли рощицы, тропинка продолжала свой путь через заросли зелени по направлению к морю. И вдалеке, еще полмили пешком, были видны пляж и море, сверкающее в лучах солнца.

— Что скажешь?

— Вау-у-у! — заворожено выдохнул Алекс, его глаза блестели от солнца и волнения.

— Что ж, любуйтесь, молодой человек.

— Почему море так далеко, когда песок уже вон там? — спросил, он, указывая, на конец сада.

— Думаю, песок нанесло приливом, а река то наполняется, то мелеет. Это старое русло реки, поэтому вода заливает его во время прилива.

— Значит, ручей тогда превращается в реку?

Лизель кивнула.

— Вся протяженность песка от края до края может заполниться водой.

— Ничего себе! — с восхищением воскликнул Алекс. — Значит, этот песок вон там внизу не грязь?

Лизель снова кивнула:

— Именно.

Алекс повернулся к тете, его большие карие глаза загорелись радостью.

Двумя часами позже Мэрилин вышла из офиса, где Лоррейн знакомила ее с нескончаемой историей существования «Рога изобилия», и отправилась на поиски сына и сестры. Она увидела Лизель, которая умиротворенно наблюдала за тем, что происходит в мире, зарывшись по шею в песок, как будто, это самая естественная вещь на свете.

Сдержав улыбку, Мэрилин присела рядом. Лизель улыбнулась.

— Ну как? Ты поладила с Лоррейн?

— Да. Я сказала ей, чтобы она шла домой и отдохнула, и мы ждем ее завтра утром. Пришлось чуть ли не силой выставить ее за дверь. Она настаивала, что не все убрано к завтрашнему дню.

— Но нигде ни пылинки.

— Я и сама это вижу. Мне кажется, уборка доставляет ей удовольствие.

— Ты шутишь! А как ты справилась со всеми бумагами?

— С документами? Жуткая рутина, — заявила Мэрилин, прикрывая глаза. — Лоррейн странная девушка.

— Ты называешь ее девушкой?

— Она немногим старше меня.

— Не знаю…

— Хочешь воспользоваться песком вместо увлажняющего крема?

— Нет, спасибо. Знаешь, ты сегодня выглядишь необыкновенно юной!

— Тогда наслаждайся, потому что к концу лета я буду хмурая и злая, и вся в морщинах.

— Почему? Из-за отеля?

— Чувствую, это будет непростая работа.

— Мы обе это понимаем.

— Я знаю, но я не вполне представляла, насколько все непросто. Все устарело. Система, если это можно назвать системой, просто антиквариат. Я удивлена, что они не пользуются счетами.

— А как насчет гостей? Будет ли у нас кто-то, кроме тех, кого упоминала Лоррейн?

— Да, это странно и печально — в течение ближайших четырех месяцев только повторное бронирование, и этого недостаточно, чтобы отель работал рентабельно. И так как у нас даже нет своего сайта, то остается уповать лишь на хорошие отзывы или на случайных путешественников, проезжающих мимо.

— А кто проезжает по непроезжей дороге?

— Вот именно. Из того, что я уяснила, кроме постоянных гостей, остальные клиенты состоят из тех путешественников, которые направлялись на пляж, но случайно не там повернули.

— Думаешь, стоит дать объявления? — Лизель кивнула на «Желтые страницы», которые сжимала в руках сестра.

— Нет, это я выбирала, куда бы пойти поесть. Как говорится, дух армии держится на полном желудке, не знаю, как вы, но мне кажется, прошла целая вечность после тостов с мармеладом. Что вы предпочитаете: индийскую кухню, китайскую или пиццу?

— Лучше спроси Алекса.

— Давай, Алекс, скажи, чего ты хочешь?

— Я думаю, что я бы…

— Я лучше сама пойду и проверю.

— Правильно.

Мэрилин поднялась.

— Ммм… Мэрилин, еще одна вещь, прежде чем ты уйдешь, — остановила ее Лизель.

— Что такое, Лиз?

— Я думаю, что скоро начнется прилив, и я застряну между скалой и сушей. Ты не возьмешь лопату и не вызволишь, меня отсюда?