Романтическое приключение

Глава 9

Эрик снова заболел.

Меню обеда обещало гостям суп-пате, который Эрик, к счастью, уже приготовил, говядину «Веллингтон» и семгу, запеченную в тесте, что еще предстояло сделать. Обычное спокойствие Мэрилин на этот раз поколебалось.

— Как ты думаешь, они заметят, если мы заменим говядину «Веллингтон» лазаньей, а семгу сделаем в сухарях? — с грустной усмешкой спросила она, изучая поваренную книгу.

Лизель пожала плечами.

— Эрик мог бы подождать до завтра и потом болеть, когда Лейтемы и Стоуны уедут, и у нас снова будет пусто. Мы должны переименовать отель в «Тихую обитель». Отель функционирует уже много лет. Как ты думаешь, большинство прежних гостей знали о его существовании?

— Мы поработаем над этим, и дела пойдут лучше, я уверена. А сейчас нам надо как можно лучше накормить гостей, или они не станут рекомендовать нас своим друзьям, и как назло с этой проклятой едой… — Мэрилин открыла дверцы большого буфета. — У нас нет муки. — Ее лицо еще больше помрачнело.

— Не впадай в панику, Эрик держит запасы в кладовке.

Лизель пошла в кладовку, где Эрик хранил запас продуктов, Мэрилин начала тереть на терке сухари и крошить петрушку. Когда через пятнадцать минуту Лизель просунула голову в дверь, то и Мэрилин, и рыба — все было в сухарях, но на лице сестры блуждала довольная улыбка.

— Пойдем в холл, сестренка, — позвала Лизель, почему-то не желая входить на кухню.

Однако Мэрилин замотала головой с таким видом, словно хотела сказать: «Разве ты не видишь, как я занята?»

— Пойдем, я кое-что тебе покажу.

— Если ты что-то хочешь показать мне, то почему торчишь в дверях?

— Потому что я не могу войти на кухню.

— Не можешь? Но почему?

— Ты узнаешь, если пройдешь в холл, — интригующе проговорила Лизель и удалилась.

Мэрилин вздохнула, но, тем не менее, вымыла руки и последовала за сестрой.

Лизель наклонилась, разглядывая что-то на полу, что именно, Мэрилин не могла видеть, но потому, как нежно сестра держала это что-то, она поняла, что это не корзина с мукой.

Мэрилин наклонилась ближе, и на нее уставились два серых глаза.

— Котенок!

— Я нашла его у помойки.

— О, бедняжка. Ты только посмотри на него!

— Это кошечка.

— И такая тощая! — Мэрилин взяла котенка. — А легкая, как перышко.

— Знаю. Возьми ее в комнату. Я найду ей что-нибудь поесть.

Проблема обеда была временно забыта, теперь сестры думали, как накормить котенка, а не гостей.

— Думаю, нам лучше позвонить в ветеринарную клинику, — предложила Мэрилин, когда голодный котенок был накормлен сардинами, а сам он уютно устроился на коленях Мэрилин.

— Давай оставим его. — Лизель с надеждой взглянула на сестру.

— Ты же не любишь кошек.

— Нет, почему… Просто я предпочитаю собак. Но зато ты их любишь, — ответила Лизель.

— Это правда. Я всегда хотела иметь кошку, но в квартире их не очень удобно держать. А в отеле, думаешь, не будет из-за нее проблем?

— Нет, конечно! У нас уже есть абсолютно негигиеничный пес.

— Но Годрич знает, что ему не позволено входить в гостиную и на кухню, а вот кошка… Можно ли ей внушить то же самое?

— Но не выбросим же мы ее на улицу. — Лизель капризно надула губы. — Она ничья, и такая миленькая, она пропадет. Посмотри на ее глаза, как будто она хочет тебе сказать: «Пожалуйста, оставь меня, Мэрилин, пожалуйста…»

Котенок уютно свернулся на коленях Мэрилин, пригрелся под ее грудью и заурчал, как тракторный мотор.

— Сопит, — вздохнула Мэрилин и ладонью осторожно погладила котенка по пушистой спине.

— А как мы ее назовем?

— Думаешь, мы должны?

— О'кей, пусть Алекс придумает имя.

— Он придумает что-то наверняка неподходящее. Ты знаешь, он спрашивал меня, что за «проходим» приходил вчера?

— И что ты ему ответила?

Мэрилин виновато рассмеялась.

— Я не стала вдаваться в подробности, просто сказала ему, что говорят не «проходим», а «проходимец».

Лизель прыснула.

— Но Алекс не имел в виду…

— Я понимаю. Но у меня нет сил придумывать и объяснять подобные тонкости.

— Я полагаю, что это логично для восьмилетнего парнишки: проходил мимо, если сложить вместе, получается «проходим». Очень разумно. — Лизель подмигнула, когда Мэрилин прикрыла глаза и застонала.

На стойке ресепшен зазвонил телефон.

Когда десять минут спустя Лизель вернулась к Мэрилин, та все еще сидела и гладила заснувшего котенка, а глаза ее сияли возбуждением.

— На уик-энд у нас будет полный отель!

— Ты шутишь!

— Нисколько. Звонила леди по фамилии Гринвуд. Они обычно останавливались в «Пиран-Хейтс», но оказалось, он закрыт по соображениям пожарной безопасности, что-то не так с детектором. Это вечеринка по случаю восьмидесятилетия и годовщина шестидесятилетия со дня свадьбы, то есть предполагается большой семейный прием. Некоторые из гостей приедут издалека, и им нужно где-то остановиться. Они хотят знать, можем ли мы их принять.

— Конечно, можем! У нас ни одного гостя!

— И еще одна вещь: завтра намечается вечеринка примерно на шестьдесят человек.

— О, чудно! — воскликнула Мэрилин. — И где это?

— Здесь. — Лизель улыбнулась сестре.

Мэрилин удалось сдержаться и не вскочить, иначе котенок вылетел бы в окно.

— Что ж, прекрасно, — пожала она плечами. — Мы сумеем организовать вечеринку за день, нет проблем, — заявила она, хотя сама и не верила своим словам.

— Но их всех придется накормить, — заметила Лизель.

— Шестьдесят человек?! У нас столовая рассчитана на тридцать.

— Я объяснила это, Но они сказали, что ничего, их устроит фуршет.

— Но гости все равно должны будут где-то присесть или хотя бы на что-то опереться.

— Мы поставим столы и кресла на террасе. Погоду на уик-энд обещают теплую.

— А у нас найдется столько столов и стульев?

— Да. В одном из флигелей есть садовая мебель. Просто ее надо привести в порядок.

Эти слова как по волшебству вызвали появление Лоррейн.

— Нужно где-то убрать? — с надеждой спросила она.

— Что бы мы делали без нее! — рассмеялась Лизель, когда две минуты спустя Лоррейн появилась с ведром и тряпкой в руках.

— Улажено? — спросила Мэрилин.

— И еще одно, как быть с десертом?

Они переглянулись.

— Алекс!

Полный отель.

Лоррейн была не одинока в своих страхах и опасениях. И радости.

Слава Богу, на следующее утро Эрик вышел на работу, правда, не окончательно поправившись, но пришел очень рано и рассыпался в извинениях, пообещав приготовить угощение хоть на шесть тысяч персон, если понадобится.

Алекс снова вошел в роль помощника шеф-повара.

— Ему нравится это занятие, правда? — с улыбкой комментировала Лизель, наблюдая, как Эрик показывает мальчику элементарные правила приготовления волованов.[6]

— Думаю, секрет прост — ему интересно проводить время с Эриком даже больше, чем готовить.

— Мужская компания, — кивнула Лизель, — нам бы тоже не помешало…

— Ну да, если бы ты не поклялась, что этим летом никаких приключений.

— Да, пожалуй, так все же лучше, чем жить в затворничестве, пока тебе не стукнет сорок.

— Затворничество может быть очень приятным.

— Да, если соседи не беспокоят.

Кроме столов и стульев для террасы, они нашли разноцветные фонарики, которые повесили вокруг дома, украсили балюстраду и поставили на столах.

— Не много? — спросила Мэрилин, когда они закончили.

Лизель покачала головой.

— Это ведь особая вечеринка, и все должно быть красиво. Вот подожди, когда огни погаснут и зажгутся фонарики… Это будет так романтично! — Она радостно кивнула. — Для юбилея.

— Ты можешь себе представить такой продолжительный брак? — спросила Мэрилин.

— Нет.

— В следующем году исполняется десять лет со дня моей свадьбы.

Лизель удивленно взглянула на сестру.

— Неужели так много? — Она изобразила неведение, побуждая сестру продолжить разговор. Потому что сказать «я знаю» значило бы закрыть тему, а то, что Мэрилин заговорила о муже, означало, что она постоянно думает о нем.

Мэрилин вздохнула, но больше ничего не сказала, поэтому Лизель взяла очередной фонарик и, привязывая его к ветке старого каштана, спросила сестру:

— Тебе тяжело здесь? Я понимаю, здесь все связано с ним.

— Быть здесь — значит быть с Алексом, больше ничего, — ответила она.

— Я знаю, но Лоррейн говорила, что Ник часто приезжал сюда, когда был мальчиком.

— Да.

— Она и тебе рассказала?

— Нет. Я нашла фотографии в комнате Алекса.

— Ты не говорила.

— Собственно, нечего говорить… Я спросила Алекса, хочет ли он взять их себе, он сказал, что не хочет, и я положила их в коробку и убрала на чердак, на случай если он вырастет и изменит свое мнение. — Мэрилин закончила привязывать фонарь и повернулась к сестре. — И так как я знаю, что именно ты собираешься спросить, — нет. Это не расстроило меня, просто было немножко больно. — Она пожала плечами и добавила: — Бывает, отношения продолжаются, а бывает, что нет.

Поняв, что нужно закончить эту тему, Лизель перевела разговор на другое:

— Да… Но жить с кем-то шестьдесят лет — это фантастика! Неудивительно, что они хотят отпраздновать эту дату. Как думаешь, у них есть любимая песня?

Мэрилин застыла, в ужасе открыв рот.

— Песня! — повторила она, словно Лизель произнесла заклятие.

— Что такое?

— Нам нужна музыка! — воскликнула она. — Как можно, чтобы на такой вечеринке не было музыки?

— Я даже не подумала об этом. — Плечи Лизель опустились. — И что же нам делать?

— Не знаю! — воскликнула Мэрилин чуть не плача.

— Ничего. Мы что-нибудь придумаем, или я буду не я, или мы будем петь под караоке Алекса.

К счастью, у Эрика был знакомый диджей.

* * *

Друг Эрика Диско Дейв прибыл в три часа, чтобы установить аппаратуру. Примерно семидесяти двух лет и одетый, как любимое чадо Элвиса Пресли и Либерака,[7] он пропах джином, мятой и табаком и говорил с таким сильным корнуоллским акцентом, что поначалу девушки с трудом его понимали. Однако со временем все вошло в свою колею, он водрузил аппаратуру в баре, установил разноцветную подсветку, которая загоралась в ударных местах, и отель начал выглядеть как-то особенно празднично.

Алекс появился как раз вовремя, чтобы помочь с шариками. Он надувал их и распевал вместе с Диско Дейвом песни, пока не подошла Мэрилин и не послала его на кухню помочь Эрику.

Микроавтобус в пять часов привез девятнадцать человек. Все гости были в приподнятом настроении. Учитывая, что им пришлось проделать долгий путь из Блэкпула, им предложили подкрепиться чаем и теплыми булочками с кремом и джемом от Эрика и Алекса, и довольные гости разошлись по своим комнатам передохнуть и приготовиться к вечеру.

Когда Лизель встала за стойку бара, она услышала жужжание полудюжины фенов.

— Когда женщины сушат волосы, мужчины сидят на постели, натягивая носки, — заметила она. — Что означает — примерно через пять минут они спустятся в бар, чтобы пропустить по стаканчику, а тем временем их дамы приступят к макияжу. Обычно в их возрасте это занимает десять минут, и это ровно столько, сколько необходимо их престарелым кавалерам, чтобы как следует наклюкаться.

И именно так и было. Через десять минут началось общее движение. Несмотря на тот факт, что все гости были в почтенном возрасте, они явно, настроились как следует повеселиться.

Мистер и миссис Голайтли и их друзья Эмерсоны были в числе первых. Они угощали всех собравшихся в баре коктейлями, включая Лизель, которой пришлось несколько раз вежливо отказаться, прежде чем они отстали и переключились на Диско Дейва, предлагая ему водку с мартини, но, к счастью, он тоже устоял против их предложений.

Когда начали прибывать другие гости, «первопроходцы» уже были навеселе и бродили по дому, распевая «Ага-ду-ду-ду…».

— Кажется, вечеринка удалась! — вздохнула Мэрилин, в изумлении округляя глаза.

— Все лучше, чем тупая скука, — счастливо согласилась Лизель.

В половине девятого все гости были в сборе. Громко звучала музыка, а разговоры гостей, которые изо всех сил старались перекрыть ее, звучали еще громче, сопровождаемые раскатами смеха, грубыми шутками и обрывками песен. Счастливая пара, которой в этот день можно было дать семьдесят, не больше, поила всех шампанским, и подвыпившие гости накинулись на еду, словно не ели несколько дней, но при этом, надо отдать им должное, сохранили способность оценить искусство повара.

Кася предложила свою помощь и пришла, как обещала. Она и Лоррейн стояли за длинным столом с закусками и горячими блюдами, раздавая тарелки с едой и салфетки. Мэрилин, Эрик и Алекс трудились на кухне, стараясь сохранить непрерывный поток подачи блюд насколько возможно, Алекс испытывал новое удовольствие, готовя волованы и придумывая, что еще можно положить в них, кроме креветок или грибов.

Лизель занималась напитками и болтала с девятнадцатилетним внуком юбиляров. Казалось, он единственный человек в доме, кому было меньше сорока; с неохотой вынужденный присоединиться к компании стариков, он нашел огромное утешение в том, что девушка за стойкой бара напоминала ему Келли Брук,[8] хотя у «роскошной Лизель», так он называл ее в своих мыслях, нос был покороче.

Когда солнце зашло, все высыпали на террасу. Она выглядела просто волшебно, разноцветные фонарики мягко покачивались от легкого бриза, отражались в реке разноцветными бликами.

Диско Дейв выпил не один мартини и, почему-то, предпочитал рождественские песни, но, кажется, всем было все равно, и эта музыка только делала атмосферу более праздничной.

Ровно в десять, как просили виновники торжества, Эрик вынес торт, коржи для которого Алекс приготовил накануне. Специально охлажденный Эриком, он превратился из очень вкусного, но не очень аппетитного бисквита, в сооружение из трех слоев взбитых сливок, мороженого и разноцветных сахарных роз.

— Этот парень — просто чудо! — вздохнула Мэрилин, заметив, как в глазах Эрика, который зажигал свечи, блеснули слезы. — Он так гордится своей работой. — Затем счастливая пара задула свечи под одобрительные возгласы друзей и родных. — Все идет хорошо, правда? Собственно, так и должно быть, если учесть, что мы сутки работали не покладая рук. — И в доказательство праведности своих слов она зевнула.

— Ты не свалишься?

Мэрилин покачала головой:

— Нет. Зато я по-новому понимаю фразу «усталая, но довольная».

— Я бы скорее отнесла это в область секса, — улыбнуласьЛизель.

— Что такое «секс»? — вздохнула Мэрилин.

— А ты понимаешь, что когда-нибудь тебе придется все это объяснить сыну? — сказала Лизель, входя в холл и ища глазами племянника. — Кстати, где он?

— В десять тридцать вечера? — Мэрилин посмотрела на часы и сказала: — В постели, конечно.

— Ты уверена?

— Во всяком случае, я отправила его туда час назад.

Лизель перевела взгляд на длинный стол с закусками. Мэрилин скосила глаза, но ничего не увидела, пока не заглянула под стол, из-под которого выглядывали ноги Алекса и хвост Годрича. Хвост чуть-чуть шевелился. Ноги время от времени отбивали «Пусть идет снег».

Мэрилин подняла скатерть.

На лице сына и на морде пса были крошки и остатки крема от недавно съеденного торта.

Годрич жалобно поджал хвост. Алекс виновато улыбнулся.

Что ж, оба виновника правильно оценивали свое поведение, и, поэтому, Мэрилин ограничилась двумя словами.

— В постель! — пророкотала она, и мальчик с собакой быстро пробежали через гостиную к лестнице, ведущей в башню.

Последний гость отправился спать почти в полночь.

Весь вечер Эрик работал, как Троян, и выглядел немного усталым, поэтому Мэрилин уговорила его, чтобы он шел домой. Но прежде чем уйти, он настоял на том, что приготовит запеканку из риса с овощами и жаркое и оставит все в духовке, чтобы после уборки в столовой сестры смогли поужинать.

Кася закончила мытье посуды и, достав запеканку из духовки, поставила ее на стол перед Лизель и Мэрилин. А сама тоже занялась едой.

Лизель поблагодарила, но тут же удивленно заметила, что у Лоррейн нет тарелки.

— Вы сидите, я принесу, — сказала она и встала, чтобы взять себе тарелку.

После ужина Мэрилин проверила, в постели ли Алекс. И затем сестры расположились на террасе с бокалами вина.

— Как думаешь, почему Лоррейн и Кася недолюбливают друг друга? — спросила Лизель, зевая.

— Не знаю, — пожала плечами Мэрилин.

— Да они даже не пытаются сблизиться.

— Не все ладят друг с другом, Лиз.

— Но они проводят так много времени вместе. Как думаешь, они хотя бы пробовали наладить отношения?

— Может быть, они думают, что дружба не требует усилий? Старайся не старайся — это ничего не изменит?

— В любом случае стоит попытаться, — процитировала Лизель любимое изречение Мэрилин.

— Ты все еще веришь в это?

— Ты твердила мне это чуть не каждый день с тех пор, как мне исполнилось шестнадцать и когда я скулила, готовясь к экзаменам. Ты думаешь, такое возможно?

— Думаю, когда ты проведешь здесь больше времени, ты изменишь свое мнение. Ты так много работаешь, Лиз. Я тебе так благодарна.

— Просто мне это нравится. И я благодарна тебе.

— Нравится, что я притащила тебя сюда, чтобы работать как вол?

— Ты вытащила меня из грязного, пропахшего, выхлопными газами Лондона в одно из самых прекрасных мест на земле и заставила бросить две работы, которые я ненавидела, и дала мне ту работу, которая доставляет мне удовольствие.

Они, молча, смотрели друг на друга.

— Может, обнимемся?

— Непременно!

Мэрилин обняла сестру и крепко прижала к себе.

— Тебе и вправду здесь нравится?

Лизель кивнула:

— Очень. А тебе?

— «Усталая, но довольная». — Она рассмеялась. — И завтра нам надо рано вставать. Так что в постель, как только прикончим наше вино? Да?

— Да, мамочка.