Роза для короля!

ГЛАВА 25 Новый дом, новая жизнь …

Замок Накао был прекрасен: белоснежные стены, золотая мебель и много зелени. Кажется, что прекрасный белоснежный замок — это, то место где хочешь остаться навсегда, но пройдя по галереям, лестницам и увидев и выслушав эту женщину, которая рассказывала о законах и правилах ее мира, Мэл лишь покачала головой.

«Этот мир не изменить за один день, да, его не изменить даже за сотню лет. Моя мать, будем ее считать таковой, ведь мы похожи как две капли воды, не похожа на тех женщин, которых мне пришлось увидеть за эти дни, но законы здесь суровы, хоть и дают много свобод мужчинам».

А Накао вела дочь по переходам замка и рассказывала: — Твоя комната рядом с моей, ночью желательно не выходить, если не хочешь стать женой еще полусотни мужчин.

— А сколько у тебя мужей?

— Двадцать, но не об этом речь. Завтра в шесть утра пройдет твой осмотр, убьем сразу двух зайцев, проведем осмотр на магию и на детородную функцию. А пока располагайся, у тебя будет один слуга и один страж, надеюсь рассказывать, как нужно с ними обращаться — не нужно?

Мэл покачала головой: — А падать ниц они тоже будет?

— А ты хочешь?

— Нет, я в том замке это отменила, — пожала плечами Мэл, осматривая коридор, в котором они оказались. Широкий, вдоль стен стояли вазы с цветами, мягкий ковер под ногами и портреты на стенах.

— Вот и здесь не будут. Так вот твоя комната, там есть все, что нужно женщине. И мой тебе совет, отдохни, завтра будет тяжелый день, если выясниться что ты действительно бесплодна, то завтра тебя жжет суровое испытание.

— Какое? Озвучь сразу все мои проблемы.

Накао улыбнулась и открыла дверь ее комнаты: — Знаешь пока ничего не ясно, не забивай себе головку всякой ерундой. Доброй ночи. Тебе принесут ужин прямо в комнату, чтобы сократить знакомство со слугами до минимума.

— Хорошо. Как скажешь, спорить себе дороже, — Мэл прошла в комнату и услышала, как щелкнул замок позади нее. Ее кажется, будут держать до утра под замком? Порталы она открывать не умеет, магия у нее смерти, и то она ею не владеет, так что ей остается лишь ждать завтрашнего утра и решения совета.

Комната была большой, в синих тонах, даже казалось, что она предназначалась для мужчины. Строгая мебель и в минимальном количестве, кровать, стол и стул, у камина кресло и всё. Ванная оказалась тоже небольшой, на одного человека. Шкаф для одежды был пустым, что привело Мэл в уныние, переодеться на ночь было не во что.

«И это все включено? Даже в Турции в отелях так не относятся к своим постояльцам. Хотя там платят за проживание деньги. А у меня их нет. Нет, можно конечно снять с меня все это золото, которое я благоразумно на себя навесила, но вряд ли мне удастся его продать, чтобы выжить в этом мире».

Принесли ужин только через час, и то в таком количестве, что у Мэл свело от голода живот судорогой: горячий чай, бутерброды с сыром не могли унять ни ее голод, ни ее страх перед завтрашним испытанием. Поговорить со слугой она тоже не могла, он как каменный стоял у порога комнаты и ждал когда она допьет свой чай. Мэл еще попыталась отказаться от его услуг, предложив ему отправиться по своим делам, но молодой слуга стоял как вкопанный у ее двери и молча наблюдал за девушкой.

«Я здесь пленница, и даже если я твоя дочь, у меня прав меньше чем у последнего раба на арене. Жаль, что так круто вляпалась. Нужно было сначала расспросить, разузнать и все правильно продумать, а уж лишь потом, идти на встречу с советом. Кто же знал, что ты сестренка такая хитрая оказалась. А меня предупредить?»

Сразу после ужина Мэл приняла ванну и раздевшись до белья отправилась в кровать, пытаясь быстрее уснуть, чтобы развеять свои горькие мысли, чтобы узнать что же будет такого страшного завтра. Как врач она могла сказать, что осмотр у гинеколога будет, иначе как они определят ее возможность родить дитя. Но как они определят ее уровень магии, она не знала и готовилась к худшему.

На удивление она спала спокойно, ну как говорится чистая совесть — дает отдых душе.

Утром ее разбудил все тот же молодой слуга, бритая голова и белоснежные одежды, вот что увидела Мэл открывая глаза и потягиваясь. Ей в руки упала длинная сорочка и слуга вышел за дверь.

— О, меня переоденут, но мне дорогая матушка нужен душ и завтрак, — осмотрев комнату на предмет данного интерьера поняла, что завтрак ей не принесли. — Жадина, — но в ванну она все-таки забежала, быстро приняв душ и натянув на голое тело это белоснежное чудо-юдо, крутанулась к зеркалу, встроенному в шкаф. — Миленько, открыты плечи, разрезы с двух сторон от бедра, открывающие мои стройные ножки, — она закрыла дверцу шкафа, и тут же открылась входная дверь. — А обувь мне полагается? — на ее вопрос слуга ничего не ответил, лишь отошел в сторону, пропуская девушку впереди себя. — Вот нужно было соглашаться на поклоны, а то даже неловко себя чувствую, — шептала она себе под нос, пробуя пятачками ковры, лежащие в коридоре.

Ее вели под конвоем из четырех человек, дальше по коридору, а когда открыли дверь, она предстала перед двумя мужчинами и Накао, которые разговаривали стоя у окна. Но больше всего Мэл поразил стол в центре комнаты. Каменный стол, с углублением для женского тела, и рук, которые должны были утопать в камне. Отполированный до блеска, он привлекал ее внимание, заставлял и трястись от страха и в то же время благоговеть перед такой силой и мощью.

— Дочь, тебе придется раздеться и лечь сюда, — Накао сделала шаг вперед и показала рукой на каменный алтарь.

— И почему мне кажется, что в роли рабыни теперь я, — зашипела Мэл, но рывком сорвала с себя рубашку, и не дожидаясь ни слов поддержки, ни слов утешения, что ее заставляют раздеться перед незнакомцами, дотронулась до алтаря, ощущая холод камня. — Как бы я хотела чтобы всего этого не было, но сейчас у меня только одно желание, и прошу исполни его — верни меня обратно, — обращалась она именно к алтарю, потому на поддержку своей так сказать матери не надеялась. Она легла на спину, вложила руки в специальные углубления и закрыла глаза, отдаваясь холоду камня, который проникал кажется в каждую клеточку ее тела.