Роза для короля!

ГЛАВА 2 Ты кто такая? И сама бы хотела узнать…

— Ой, нет же, — набросила на себя то, что попалось под руку, а это была длиннющая белоснежная мужская рубашка. А что, больше ничего не нашла! Мэл открыла стеклянную дверь рядом с окном и вышла на небольшой балкончик. — Вот, это да. Декорации конечно отличные, но можно узнать, где я? Явно не в постановочном телешоу, слишком масштабно. Нет, не может быть. А вдруг тот черноволосый, был богом? Да, нет, боги там на небесах, и вообще он единый и сущий. Да, нет… Так, ладно если все это правда и я сейчас стою в древнем Риме или вообще в Древней Греции, а по этому городку так и можно сказать, то меня можно только пожалеть. Вот говорила мне мама, что нужно личную жизнь строить, сейчас бы готовила мужу завтрак, ну да второму, но все-таки, а не бродила чёрти где. А насчет завтрака было бы неплохо. Так, сначала разобраться с кем ночь провела, а потом остальное, — Мэл развернулась и вошла в комнату. — Может в этом мире нужны квалифицированные врачи, буду вправлять кости и зашивать раны, — а на кровати лежал мужчина, да, такого увидишь, будешь слюни пускать пару лет, широкая грудь, кубики пресса, ноги и руки, это вообще отдельный разговор, а его торс, и то что ниже пояса… И как в нее это только поместилось? — Красив чертяга. Интересно кто же он такой? Судя по комнате, он не слуга, да и спит слишком долго, а мне вот нужно найти ванну.

Ванную комнату она нашла быстро, за кружевной ширмой была невзрачная дверь и там — мечта любой женщины, ванна метра так под два, ну при росте хозяина комнаты, это не вызывало сомнений и все было очень даже в отличном состоянии, а за ширмой был даже санузел. Свет включился, как только Мэл открыла дверь, кристаллы под потолком осветили все уголки, и даже поморгали, будто здоровались. Мэл приняла душ, провела все водные процедуры и вышла из комнаты, улыбаясь и завернувшись в полотенце, довольная и готовая к новым подвигам.

Ее ждал ее ночной любовник во всей красе, поигрывая мускулами на груди, широкой груди, между прочим, узкими бедрами и отличным прессом, а в дверь уже кто-то настойчиво стучал: — Рано встала, я думал еще утренний секс будет, — сказал, сверкая белоснежными зубами.

Мэл показала на дверь, пытаясь собрать мысли, глаза и все что можно в единое тело: — А там кто?

— Там? — стоящий перед ней мужчина вздохнул печально и так грустно опустил глаза, поджав губы, что его захотелось пожалеть, приласкать. Мэл прислонилась к стене, понимая, что сейчас она его обнимет и до вечера ее из кровати не выпустят. — Аарин спешит, понял, что ты у меня, вот и злится.

— Открывать будем? — шепотом спросила она, поглядывая на своего недавнего любовника.

Незнакомец провел руками по голове, приглаживая и так короткие волосы, чем ввел Мэл в состояние шока и кивнул: — Придется.

Мэл с ужасом наблюдала, как недавний ее любовник открывает дверь, отходит вглубь комнаты, а к ней несется другой мужчина, не спрашивая ее разрешения подхватывает ее на руки и гневно что-то бросив за спину ее недавнему любовнику, ее выносят за дверь. Пытаясь осознать все, она обхватила руками шею незнакомца и осмотрелась. Шли они по широкому коридору, ковры, гобелены, кристаллы под потолком, которые вспыхивают ярким светом, когда они проходят под ними, справа широкая лестница, слева двери, которые сейчас все закрыты.

— Как ты оказалась у Хенола? Ты же обещала эту ночь мне!

— Обещала, — эхом повторила Мэл, — ну еще только утро.

— Отлично, — шаг мужчины ускорился, а ее сильнее прижали к крепкому телу, полностью лишая возможности убежать, спрыгнуть, слететь с его рук. Через несколько минут ее внесли в такую же комнату, ткани вместо обоев, кровать с балдахином и гардины на окнах, только комната была в синих тонах. Не давая ей опомниться ее положили на кровать и она рассмотрела того, кто ее сюда принес. Черноволос, волосы коротко острижены, немного пухлые губы, хорошо очерченный овал лица, греческий нос, а на бронзовой груди татуировка в виде огромной лилии. Этот мужчина так же силен, как и первый и ее сопротивление сломали еще тогда когда положили на кровать. Он же с себя срывал рубашку, брюки и очень осторожно распустил узел полотенца на ее груди. Когда она попыталась отстраниться, ее руками пригвоздили к кровати и мужчина накрыл ее тело своим. А дальше ее целовали, гладили, заставляли стонать и выгибаться навстречу его ласкам, сколько у нее было оргазмов, она не смогла бы сказать, но то, что она могла после утреннего секса только лежать, закрыв глаза и наслаждаться жаром его тела, это да. Да и на большее ее все равно уже не хватало. Тот, кого назвали Аарин, лежал рядом, прижав ее к себе и блаженно улыбался, глядя в потолок комнаты: — Так как ты оказалась у Хенола?

— Обидела одного бога, он решил меня проучить, — Мэл отстранилась от Аарина, и теперь наблюдала за его реакцией на свои слова, лежа рядом.

— Бога? И кто же этот бог?

— Черные волосы, красив, черноглаз, белые одежды, и очень надменен. Сказал, чтобы я сильно вам не выносила мозг, а так даже ничего, я бы сказала, что он мудр.

— Ну-ка объясни, этот бог тебя отправил к Хенолу? А чем же ты ему насолила? Да и я не знаю таких богов? Ты вообще не ходишь в храмы, какому богу ты умудрилась так наступить на мозоль, что он отправил тебя к отверженному?

«Вот, приехали. Отверженный? Тот красавчик? Тогда ты дружок, что мой фаворит? Да, дурдом отдыхает, а нет, выехал на отдых в древний Рим» — Мэл отвернулась от своего сегодняшнего любовника, и посмотрела на потолок, а там, среди лепнины она видела только фигурки ангелочков. — «И что мне ответить?»

— Молчишь? Хорошо, тогда идем в душ и на завтрак, а я распоряжусь чтобы Хенолу продлили наказание, — вылезая из огромной кровати, проворчал Аарин.

— Зачем? Пусть живет как раньше, он прощен, — выдохнула Мэл, продолжая рассматривать ангелочков на потолке и сама испугалась своих слов. Это она сейчас сказала? Это она сейчас простила отверженного? А отверженные — это вообще кто? Решив, что будет узнавать этот мир постепенно, ну пока ее не спасли или не вылечили, или она, наконец, не проснулась. Выдохнула, собралась с мыслями и села на кровати, поглядывая на Аарина.

— Прощен? Да, он тебя не любит, изменил тебя, а ты его прощаешь! Да за такое необходимо казнить, лишать жизни надо, — почти кричал вскочивший с кровати Аарин, стоя перед ней во всей своей мужской красоте. А посмотреть было на что: кубики пресса, плечи, шея, бедра. Мэл закрыла рот и улыбнулась, отворачиваясь обратно к потолку.

— Ну, бывает, да и он искупил свою вину этой ночью. Да, забудь, — Мэл вылезла из-под одеяла и встала во весь свой рост, сверкнув шикарными формами. — Да и что я не видела измен что ли? Видела, вот сделает это во второй раз, кастрируем его, да и все, — махнула она рукой, направляясь в ванную комнату. Вот же сказала, вошла в роль называется.

— Кастрируем? — ужас и шок от ее слов, остановил ее у двери в ванную.

— А что, хорошее наказание для измен. Не правда ли?

— А если женщина изменит, то что будем отрезать? — ирония в словах так и сквозила у Аарина.

— В далекие века стригли женщин на лысо, это показывало всем ее положение и ее проступок, — Мэл даже ручкой перед собой поводила и для убедительности покачала головой, наслаждаясь рассыпанными по голым плечам волосами.

— Это, в каких книжках ты это прочла?

— Да, забудь. Это телешоу становится слишком реальным, — Мэл направилась в ванную комнату.

— Но знаешь мне нравится ход твоих мыслей, после завтрака распоряжусь, чтобы издали указ. Надеюсь, на попятную не пойдешь? — следуя за ней в ванную комнату, на всякий случай спросил Аарин.

— Я вообще не хожу назад, только вперед, — включая воду, с улыбкой ответила Мэл и залезла под душ, наслаждаясь теплой водичкой.

— Ты так изменилась после вчерашнего, но мне нравится такая королева, — шептали его губы, проводя дорожку по ее мокрой коже плеча.

«Королева?» — если бы не вода, она бы открыла свои фиалковые глаза и пошире, но где это видано чтобы их открывать, когда тебя целуют, где-то в районе поясницы, да еще и стоя под водой. А целовали ее со знанием, легкий прикус кожи и ее тихий стон, потом подушечки пальцев, нежно ползущие по ее позвонку и она готова на все, только бы эта сладкая пытка не кончалась. Когда его руки нашли ее полушария и немного их смяли, она уже стонала, требуя более сильных ласк, а ее второй любовник за эти двадцать четыре часа, наслаждался ее стонами и продолжал ее целовать и гладить.