Рубиновое сердце

Глава четвертая. Озеро

Когда исполнительный охранник Фаркаш проснулся, на часах было девять утра, весеннее солнце вовсю светило в окна гостиной. Он оторвал голову от подушки. Во рту было сухо и очень хотелось пить. Приподнявшись на локте, он обнаружил, что лежит под покрывалом совсем без одежды, которая разбросана рядом с диваном на полу.

Поминутно оглядываясь на двери спальни господина, Йожеф вскочил, быстро оделся, подошел к бару, открыл дверцу маленького встроенного холодильника и достал бутылку воды. Скрутил ей крышку и жадно приник к горлышку.

Голова немного прояснилась. А вместе с этим прояснением стали вспоминаться подробности вчерашнего вечера. Вот он танцует с прекрасной Юдифью и опьяненный ее духами и неземной красотой, доверчиво рассказывает, как объяснялся в любви ее фотографиям. Что-то говорил о молодой жене. Великая супермодель весело смеялась, иногда проводя ладонью по его щеке. Господи! Его детская мечта сбылась! Он держал в объятьях саму Юдифь! Потом они пили шампанское и виски. Шли сюда, в номер… А господин сказал, чтобы они закрылись… Неужели БЫЛО? Фаркаш этого никак не мог вспомнить.

Проведя ладонью по лицу, он обнаружил выросшую за ночь щетину и пошел во вторую ванную комнату бриться и ополаскиваться.

Тем временем, дверь в спальню хозяина открылась, и из нее выпорхнула Юдифь. В руке женщина держала свои чулки. За ней вышел свежий и бодрый, благоухающий дорогим парфюмом, Иржи. Услышав плеск воды в дальней ванной, модель улыбнулась хозяину и, прижав к губам пальчик, быстрым движением запихнула один чулок под подушку Йожефу. А потом рассмеялась. Иржи укоризненно покачал головой:

— Разведется и придет дежурить к твоему дому!

— Хорошо. — Легкомысленно согласилась Юдифь. — В твое отсутствие он будет меня развлекать.

— Я уже ревную! — Иржи на мгновение прижал женщину к себе.

Вода в ванной смолкла.

Юдифь вывернулась из его объятий и, наклонившись, поцеловала его в губы.

— Мне пора!

— Ты сегодня придешь?

— Нет, дорогой. У меня приглашение на ужин в президентский дворец.

— Охота на бюргера?

— Да, мой сладенький!

Входная дверь, пропуская ее, открылась и снова тихо закрылась.

Иржи, хмыкнув, подошел к бару и включил кофеварку в ожидании охранника.

Когда посвежевший от холодной воды молодой человек вошел в гостиную и на барной табуретке увидел невозмутимого хозяина, пьющего кофе, а невдалеке — разобранный диван, то весьма смутился и покраснел.

— Доброе утро, господин Измирский, — пролепетал он. — Вы давно пришли?

— Я? — Удивился Иржи, поднимая свои четко очерченные черные брови. — Откуда я должен был прийти? Кстати, — художник посмотрел на часы. — Завтрак в ресторане уже начался. И, поскольку скоро приедет твой сменщик, настоятельно рекомендую поторопиться. Иначе уедешь голодным.

— Да, господин. — Йожеф бросился убирать покрывало и подушку с дивана. — А разве Вы не уходили на ночь к госпоже Эве?

Иржи холодно посмотрел на охранника.

— Побойся Бога, Фаркаш. Я не знаю, чем здесь ночью занимался ты, — он кивнул на диван и задумчиво свисавший из ладони охранника прозрачный вещдок, но я спал один и в своей постели. И, пожалуйста, не надо в мой номер приглашать своих дам.

Йожеф растерянно посмотрел на чулок. Как же так? Он хорошо помнит Эву и хозяина, ушедших вместе. Помнит прекрасную Юдифь, гладящую его щеку. Помнит, как они вдвоем шли по коридору в номер… Но в любом случае, господину Измирскому-старшему говорить об этом нельзя ни в коем случае! Получается, он не только не укараулил его брата, но и сам пал жертвой плотского греха! Какой ужас! В номере хозяина изменил своей жене с чужой женщиной! За это и уволить могут!

Иржи с наслаждением наблюдал за меняющимся выражением лица своего охранника. Когда тот все привел в порядок и запихнул чулок в карман, то, краснея и запинаясь, попросил:

— Господин Измирский! Прошу Вас, не говорите своему брату об этом. Я отслужу Вам, честное слово!

В глазах графа промелькнуло удовлетворение и благодарность ушедшей женщине. Сам бы он до такого не додумался.

— Готов? Идем завтракать! — И, открыв дверь, добавил: — Выброси. Не дай Бог, жена найдет.

Усевшись за закрепленный столик, Иржи заказал кашу с фруктами и цукатами и чай с пироженкой. Постоянно имея вокруг себя кучу женщин, невольно пристрастишься и к их вкусам и некоторым милым привычкам. Тем более, что лишние калории постоянно сбрасывались ночными физическими упражнениями. Да и дневными Иржи не пренебрегал. Кстати, где бы найти хорошего и не увлекающегося спарринг-партнера для боя на ножах и рапирах? Охранник, до сих пор не поднимающий стыдливо опущенных глаз, взял пасту и мясо под белым соусом, а также стакан чистой воды.

Метр, встречавший их в первый день, с широкой улыбкой и приветствием подошел к их столу.

— Хочу поблагодарить Вас, господин Измирский, за те несколько строк, что Вы передали моей жене! Она была в таком восторге! Несколько раз поцеловала бумагу, а потом заставила меня купить рамку и повесить Ваш автограф под стекло на стену. И теперь хвастает всем подругам. Очередь, как в музей!

— О, господин… — Иржи бросил взгляд на бейдж, висевший на форменном сюртуке. — Сапеш, я польщен. Надеюсь, Вас она тоже не оставила своей благодарностью?

Тот слегка покраснел и нагнувшись пониже, чтобы соседние столики не слышали, ответил:

— О, да! Такое долго не забудется!

— Что ж, чем больше мы радуем женщин, тем чаще они радуют нас… — философски заметил Иржи. — А скажите, случайно не знаете, здесь, в отеле, работают инструкторы боя холодным оружием?

— Секундочку. Пошлю спросить. — И метрдотель, поклонившись, быстро отошел от их столика.

За панорамным окном ресторана светило чистое и теплое солнышко. В приоткрытые форточки доносился птичий щебет. Высокие деревья тянули вверх густую листву. Ожидая ответа господина Сапеша и любуясь прелестным светлым днем, Иржи достал коммуникатор и включил его. На огромное количество разыскивающих художника номеров сразу полетело сообщение, что абонент снова в сети. Морщась от постоянно вылетающих на дисплей сообщений, граф поставил все номера сразу в черный список и сам набрал только один.

— Здравствуй, братик! Не отвлекаю? Едешь? Как наша милая балерина? Нет, что ты! Я говорил тебе, что тут весьма популярное место. Да… Ветерок нашептал. Ну не сердись! Я хороший и послушный мальчик. Да, охранники тебе докладывают… Нет, я по другому поводу. И этот повод очень серьезный. Просто поверь мне на слово. Что нужно? Мне нужна наша генеалогия. Все архивные данные. Документы. Все, что есть. Причем, срочно. Зачем? Не могу пока сказать, поскольку сам не знаю точно. Но чем раньше ты все соберешь и мне передашь, тем проще окажется наше будущее. Да вот так. Не откладывай, умоляю. Сделай прямо сегодня! Спасибо! Целую нежно… твою балерину!

Иржи рассмеялся и сбросил вызов. А потом отключил аппарат.

Народ, проснувшийся после вчерашнего концерта и клубных танцев, постепенно заполнял помещение ресторана, и господин Сапеш, не отрываясь, рассаживал посетителей. Но, наконец, у него образовалась свободная минутка, и он быстро подошел к столику художника.

— Простите, господин Измирский! Я все для вас узнал. Постоянного тренера нет, но здесь неподалеку спортивный комплекс, и у администрации с ним есть договоренность об индивидуальных тренировках при желании клиента. Они могут оговорить варианты и оставить для Вас сообщение в номере или прислать на коммуникатор.

— Тогда распорядитесь, пожалуйста, чтобы оставили в номере. Я, конечно, тороплюсь, но не настолько, чтобы отказать себе с утра в прогулке. А тренировка может подождать и до завтра. Спасибо, господин Сапеш, завтрак был замечательным!

— Ждем Вас к обеду! — Склонил голову метр.

— Всенепременно. — Кивнул Иржи, вставая из-за стола.

Когда они с охранником подошли к номеру, на стульчике у двери с каменным лицом уже сидел Игнац Ковач.

При виде подходящего хозяина он встал и скупо улыбнулся.

— Доброго дня, господин Измирский!

— Здравствуй, Ковач! — Иржи открыл двери номера и, не закрывая, прошел в гардеробную. Свободное время надо использовать с толком. Поэтому, надев на ноги высокие ботинки на толстой подошве и плотные штаны для прогулок, а на тело свитер и куртку с капюшоном, художник взял этюдник и вышел в гостиную. Оба охранника еще стояли у двери и разговаривали.

— Итак, джентльмены, — подошел к ним Иржи. — Я собираюсь на этюды. У кого какие пожелания?

— Я иду с Вами. — Тут же сказал Игнац.

Иржи скептически посмотрел на Ковача:

— В лакированных ботинках по болоту?

— Но господин Бернат будет сердиться, если я не стану Вас сопровождать! — воспротивился охранник.

— Хорошо. Фаркаш — свободен! Ковач — бегом к администратору. Узнай для меня, можно ли нанять сейчас моторную лодку до водопада «Плачущей дриады»?

Бойцы развернулись и быстро ушли, а хозяин прикрыл дверь и щелкнул кнопкой телевизионного пульта.

Новостной канал, как всегда, рассказывал очередные светские сплетни. Граф, прислушиваясь к ним одним ухом, медленно заплетал свои густые волосы в толстую косу. Порывшись в кармане куртки, достал цветную банковскую резинку и крепко перетянул кончик. Слушая в исполнении захлебывающейся от восторга телеведущей очередные громкие заявления модного ныне гения современного кино, вспомнил, как этот весьма восхваляемый теперь человек сидел пьяным до невменяемости у него на кухне и просил очередного звезденыша господина Илеша замолвить за него словечко перед его патроном. Видимо, тот замолвил, поскольку гений сменил свою короткую стрижку на наращенные рыжие локоны и удлинил ресницы. Губы неярко отсвечивали матовым блеском, а маникюр поражал своей безупречной изысканностью и дороговизной. И теперь сей вполне успешный господин серьезно объяснял, почему в его фильмах сплошь ненормативная лексика и сцены насилия.

— Мы не должны прятать свои проблемы в тень, показывая народу клубнику в сиропе! Мы должны искренне и честно обнажать современные реалии, не стесняясь их кажущейся неприглядности и грубости. Но посмотрите, сколько внутренней силы в этих простых и незатейливых отношениях! Марек любит Жофию. Но Жофия, разлюбив Марека, уже полюбила Бенце. Марек расстроен. Конечно, он выпил с горя и пошел выяснять у Жофии, какого хера ей еще нужно, поскольку пиво он покупал постоянно и в достаточном количестве, да и дорогие сигареты два раза в месяц регулярно выкуривались ее неубиваемыми легкими. Жофия объясняет незадачливому кавалеру, что дом у Бенце больше, да и вообще, это — любовь! Горе и тоска разъедают душу Марека до такой степени, что, не удержавшись, он заносит кулак и подбивает бывшей своей возлюбленной глаз, падая при этом сам. По ступеням, разбрызгивая во все стороны драгоценный напиток, крупным планом летит бутылка с пивом. Это — экспрессия! Не интеллигентские рассуждения: быть или не быть, а если жить, что делать?!. Тут четко и ясно прослеживается динамическое развитие сюжета: на звук падающей посуды выходит Бенце. Видит две лежащие на полу и пытающиеся подняться фигуры. Но понимает все по своему: они помирились! Несколько энергичных слов, и синяк под глазом наливается у Марека. Происходит бурное выяснение отношений. Но каждая история должна иметь свое положительное и счастливое завершение. Представьте: маленькая и уютная кухня. Стол. На нем — бутылки с пивом. Радостная Жофия сидит между двух помирившихся друзей, и все вместе, сдвигая бокалы, пьют за любовь!

— Какой пафосный финал! — подольстилась ведущая, а Иржи передернул плечами и произнес:

— Редкостная мерзость. Но насколько часто встречается в жизни…

Он уже хотел переключить канал, но популярный режиссер исчез, и начались последние новости.

— А теперь мы снова хотим порадовать истинных ценителей прекрасного! Департамент безопасности наконец договорился с владельцем коллекции редких ювелирных изделий средних веков. И она, исходя из возможности посещения большим количеством народа в ближайшем будущем, разместится в выставочном зале суперсовременного отеля «Хрустальная звезда». Билеты уже в продаже! Смотрите наши выпуски, и вы все узнаете первыми!

Быстро вернувшийся Игнац обрадовал художника.

— Лодка нас ждет! — Ковач, глядя на Иржи, светился искренней улыбкой.

— Замерзнешь. — Прокомментировал художник его наряд. — Мне для этюдов нужно несколько часов.

Ковач весело кивнул головой:

— В прокате мне обещали положить в лодку сапоги и дождевик. Для вас я тоже взял, на всякий случай!

— Заботливый ты мой! — Буркнул Иржи, запирая номер. — Идем.

— Хотите, я понесу Ваш этюдник? — забежав вперед, поинтересовался охранник.

— Свои вещи предпочитаю носить сам. — Вежливо приподняв уголки губ, ответил тот.

Новенькая моторка завелась с полоборота. Вежливый дядька рассадил гостей, и они помчались по озеру. Закутываясь во взятый Ковачем плащ, художник улыбнулся. В лицо бил свежий весенний ветер, и водяные брызги весело летели не только в разные стороны, но и на одежду. Иржи искоса посмотрел на охранника. Тот, подставив лицо солнцу и прищурив глаза, наслаждался быстрым полетом катера. Иногда, прыгая с волны на волну, тот неожиданно проваливался вниз, а потом взлетал вверх, словно на качелях. Художника слегка затошнило, а охранник лишь довольно улыбался.

— Тебе нравятся водные прогулки? — прокричал сквозь шум Иржи.

— Я служил в морском десанте. Мы плавали постоянно и на чем только можно. — Откликнулся Игнац. — Иногда целый день по пояс в холодной воде. Поэтому Вы не волнуйтесь. Со мной ничего не случится. Просто дань прошлому. Можно сказать, ностальгия.

— Как супруга? — Немного подумав, спросил Иржи.

— Радуется!

— Чему?

— Что я сейчас работаю с Вами.

— Интересная и не поддающаяся анализу логика. — Пробормотал себе под нос Иржи и замолчал.

Они шли вдоль берега большого красивейшего озера. Когда строили комплекс, его почистили, избавив от тины и топляка, подрезали деревья и насадили декоративные кусты, гармонично вписав их в естественный ландшафт. А маленькие тенистые бухточки засадили лилиями и лотосами. Но цвести им было рано, и на поверхности вод медленно плавали широкие, еще набирающие размер, листья. Постепенно протока сужалась, а берега поднимались, зажимая воду узким каменным каналом.

— Смотрите, — прокричал лодочник, — сейчас выйдем в следующее озеро, правый берег поднимется еще выше и там, прорезая скалу узким заливом, в него впадает речка. Вот как раз в этом месте и водопад!

— А войти в залив можно?

— Лучше пришвартоваться подальше. Выход неширокий, а течение сильное. Немного придется пройти пешком!

Иржи кивнул головой, любуясь стройными красно-коричневыми соснами, качающими макушками на высоких скалах правого берега. Терпкий запах нагретой солнцем смолы долетал до его ноздрей, заставляя вдыхать чаще и глубже. Песчаные пляжи манили к себе отличными купальными местами. Как жаль, что еще только весна! Левый берег, наоборот, был достаточно отлогим и заросшим всяческой растительностью, не боящейся весенних паводков. Даже сквозь рев мотора были слышны раздающиеся оттуда птичьи голоса.

— Гнездовья! — снова крикнул лодочник. — У нас здесь водится большая бурая чайка!

— А медведей бурых случайно нет? — улыбнулся ему Иржи.

— За ваши деньги — хоть амазонский удав! — рассмеялся тот.

Скоро они начали приближаться к берегу. Постепенно лодка начала сбрасывать скорость.

— Сейчас будем швартоваться. Видите тот вырез в скалах? Где сосна вилами растет? Вот этот водопад — там.

— Раньше мы редко сюда забирались, — продолжил лодочник, подтащив к берегу лодку и намотав канат на вбитое бревно. — Нехорошее это место. Разное люди видели. Говорят, некоторые не возвращались.

— И что говорят? — продрогший художник достал флягу с коньяком и глотнул.

— Пойдемте наверх, там есть бревна, светит солнышко. Присядем — расскажу.

Когда они расселись, и Иржи налил охраннику, а затем лодочнику по колпачку спиртного, разговор принял более оживленный характер.

— Так что в этом месте плохого?

— Видели старики девушку. Представляете — непроходимая чаща, скала, а на ней — красивая девушка. Плачет, протягивает руки и говорит: верните мне сердце! А через нее лес да траву видать…

Охранник засмеялся:

— Пить надо меньше! — И с удовольствием опрокинул в себя очередной коньячный наперсток.

— Ей Богу, правда! — Лодочник вытаращил глаза. — Молодая совсем, волосы длинные, светлые…

— Интересная сказка. И где, говоришь, видели?

— Да вон там, за мысом. С той стороны реки.

— Хорошо. — Иржи встал и флягу с остатками коньяка сунул за пазуху. — Пойду к водопаду, попишу. Вы пока костер разведите, что ли. Сыро!

Выбрав удобную и ровную площадку, откуда водопад смотрелся наиболее выигрышно, художник выставил этюдник и принялся за работу.

Ласковое солнышко уже поднялось высоко над лесом и на открытом месте, где стоял Иржи, ощутимо припекало. Он снял куртку и положил на камень. День искрился и переливался бриллиантами водных струй, падающих с каменного утеса в темно-голубые воды лесного озера. Серо-желтый камень скалы под мокрыми брызгами получал какой-то фееричный зеленовато-красноватый оттенок, словно драгоценный камень, вначале неказистый, под умелой рукой огранщика принимает свой истинно королевский вид. Там, на уступах, куда зимой не долетает леденящий ветер, а от воды всегда тепло, росли небольшие березки, тянущиеся к небу еще не окрепшими веточками, а на одной из них хитрая птичка свила себе гнездо. И действительно, ни один хищник не полезет за яйцами или птенцами в водопад! Иржи с удовольствием любовался этой чудесной природной картиной, нанося на холст уверенные мазки. На душе было спокойно и радостно, как и всегда в те минуты, когда к нему приходило вдохновение. И вот уже холмы, водопад и озеро, как живые, смотрели на него с небольшого холста. Художник порадовался: действительно, прекрасное место. Он схватил еще один холст, закрепил и стал набрасывать сами скалы, их цвет, оттенки, причудливо падающие тени и замершие на вершине камни. Разделяя различные цветовые пятна, его опытный глаз вдруг уловил едва намеченную тень на той стороне водного потока. Уж очень она была ровной и округлой. Пещера? Грот? Иржи очень захотелось туда попасть и посмотреть, что же такого замечательного прячет там дивная природа. Он аккуратно сложил эскизы в ящик, замотал тряпкой испачканные краской кисти и куском лоскута протер руки. Ну что ж, пора подниматься! Кинув последний взгляд на радужные струи и запомнив расположение пещеры, он полез вверх, к оставленным наверху людям.

На поляне с видом на озеро, там, где лежали оставленные кем-то бревна, горел небольшой костер. Спиной к нему и лицом к солнцу на сложенном вчетверо непромокаемом плаще сидел Ковач. Пиджак он тоже снял и засучил кверху рукава плотной водолазки.

— Загораем? — Подошел к нему художник.

Ковач сразу открыл глаза и вскочил, опуская рукава.

— Сиди, — махнул рукой Иржи. — Где наш лодочник?

— Пошел вверх по течению реки. Вы же изъявили желание перебраться на ту сторону, ну вот он и вспомнил про мостик, что когда-то здесь был. Сейчас уж должен прийти. — Охранник посмотрел на часы. — Нам пора возвращаться. Обед почти прошел. — Закончил он уныло.

— Не огорчайся, закажем в номер. А потом сходим на ужин.

Иржи присел на бревно, надел куртку и пошарил в карманах. Достал сигареты.

— Вы же вроде не курите?! — удивленно посмотрел Ковач.

— Зато много думаю. Особенно в последнее время. — Иржи чиркнул зажигалкой и прикурил. А потом пояснил: — Отвлекает.

Выдыхая дым, он смотрел на искристое серебро водопада, словно сквозь туман. И, будто наяву, увидел на краю скалы, над самой бездной, легкую девичью фигурку в цветастом платье. Она стояла, прижав руки к лицу. Ветер развевал длинные белые волосы, украшая их россыпью мельчайших капель, играющих на солнце разноцветными искрами. Вдруг девушка отняла от лица руки и посмотрела прямо Иржи в глаза. Ее губы что-то сказали, а рука показала на тот берег. Он вскочил, разгоняя рукой едкий сигаретный дым, и попытался ее разглядеть. Но на утесе никого не было. Художник с досадой бросил вниз окурок.

— Что случилось? — завертел головой охранник.

— Голову напекло. — Буркнул Иржи.

Тем временем, из кустов вылез лодочник и помахал им рукой.

— Ну что, господа хорошие, не пропало желание перебраться за реку? Или все же домой?

— Идем! — Иржи решительно встал. — Веди.

Охранник нехотя отклеился от бревна, поправляя мятый и испачканный в пепле пиджак.

— Ты можешь подождать нас здесь. Мы недолго. — Сказал Иржи.

— Нет. Теперь я с Вами. Вдруг понадобится подстраховать?

— Не, там тропа нормальная. — Поведал лодочник. — Пойдемте, господа.

И они отправились в кусты, раздвинув которые, обнаружилась вполне приличная, правда, несколько сыроватая, тропа.

Постепенно, идя друг за другом, они вышли к прыгающей по камням и неширокой в этом месте реке. Поперек ее русла лежала толстая сучковатая ель. Так как она упала на камни, то под ней свободно, не запруживая окрестности, текла вода.

— Вот, господа, хороший мост! — И лодочник первым вскарабкался на толстый комель. А потом, придерживаясь за одни ветки и переступая другие, он перешел на ту сторону и махнул рукой. Иржи подтянулся на руках и запрыгнул на дерево. Не торопясь, и стараясь не касаться сухих сучьев, он прошел над рекой. За ним следом перебрался и охранник.

— Куда господа хотели попасть? — поинтересовался лодочник.

— К водопаду. — Лаконично ответил Иржи.

И вот они стоят на противоположной скале. На озере, под ними, видна их малюсенькая красная лодка. А рядом с бревнами — желтый этюдник Иржи. Он посмотрел по сторонам, разыскивая приметы. Так. Вот гнутая березка.

— Туда. — Скомандовал он.

От березки — большой серый камень с черным пятном на боку. Дальше — небольшая осыпь. За ней — еще камень. Иржи оперся на него рукой и спрыгнул на площадку перед входом в небольшую пещеру.

— Смотри-ка! — Удивился лодочник. — Сколько здесь бывал — не видел ни разу!

Иржи достал зажигалку, чиркнул и зашел в грот. Сырая тьма моментально окружила его своими объятьями. Художник немного постоял, осязая ее всем своим существом. Спустя несколько минут глаза стали различать серый свет, льющийся откуда-то сверху. Он потушил зажигалку и двинулся вперед. За ним — охранник. Замкнул их группу ворчащий про причуды господ и природы лодочник. Неширокий, но ровный ход неожиданно расширился, и они попали в небольшой каменный зал. С потолка на середину падал пыльный солнечный луч. Стены пещеры терялись во мраке, но ее центр, с красной каменной глыбой в цвет скалы под водой, довольно ясно освещался неярким рассеянным светом. И там что-то лежало, явно не относящееся к творениям природы. Пока остальные глазели по сторонам, Иржи подошел к камню и присел перед ним на корточки. Там, в углублении, стояла небольшая деревянная шкатулка. Иржи достал из кармана нож и поддел крышку его кончиком. Внутри, на красном бархате, лежал огромный черный алмаз. Внезапно солнечный луч попал на его грань, и камень, словно звезда, вспыхнул мириадами искр, рассыпав их по своду пещеры.

Охранник и лодочник тут же заоглядывались по сторонам в поисках источника необычайного сияния. Но поиск был недолгим, поскольку исходило оно от художника. Тот сидел на корточках, а из его рук вырывался бьющий вверх разноцветный фонтан. Иржи спрятал нож и опустил в коробку руку. Под восторженные крики спутников он достал камень и сжал в ладони. И вдруг волосы зашевелились на его голове: камень пульсировал и грел руку, словно живое человеческое сердце.

— Давайте заберем, продадим… — шептал стоящий рядом лодочник. — Все нашли — деньги пополам!

Иржи смахнул со лба холодный пот.

— Руку дай! — приказал он мужику.

И, когда тот протянул руку, Иржи вложил в нее живой камень и сжал.

Лодочник на секунду застыл, а потом закричал тоненько, словно его режут на тонкие полоски:

— Нет! Не надо! Оно проклято! Проклято! Проклятое место!

У него закатились глаза, и он рухнул вниз, выпустив из руки сверкнувшую звезду. Ковач бросился вперед, желая подобрать и отдать хозяину. Но тот страшно сверкнул на него огненными очами и прошептал так, что у того мелко задрожали руки:

— Не трогать!

И, словно тень, вышедшая из ада, бесшумно подошел к лежащему на земле алмазу. Осторожно и бережно взяв в ладонь камень, он убрал его обратно в шкатулку, снова закрыв и поставив ее на алтарь. После чего выдохнул и провел по лицу рукой. Глаза, сиявшие отблеском призрачного пламени, потухли.

— Возьми нашего водилу. — Сказал художник вполне обычным голосом. — Ему нужен свежий воздух. Здесь очень душно.

И точно, Ковач явственно ощутил, как хочется поглубже вздохнуть. Луч спрятался за тучу, и в пещере стало сумрачно. Иржи щелкнул зажигалкой и пошел впереди, освещая им обоим дорогу.

Лодочник пришел в себя, как только они поднялись на утес.

— Что со мной было? — слабо простонал он. — Мне показалось, что я видел необыкновенный свет…

— Подземные газы вызывают галлюцинации. Если вовремя не вылезти на воздух, можно умереть. — Ответил Иржи. — Вон, Ковач тоже еле вылез.

— А Вы, господин?

— А я выкурил перед этим сигарету. Иногда это спасает жизнь. — Флегматично пожал плечами Иржи.

Когда они спустились к лодке, ее хозяин был вполне весел и даже шутил. Иржи закинул этюдник на лавку и прикрыл своим плащом. Потом застегнулся и натянул капюшон до самого носа. Красоты озера его больше не волновали.