Рыбацкое счастье

Глава 11

— Что ты делаешь?

— Звоню в полицию. Никос у Виолы.

Димитриос резко нажал на телефонные рычаги.

— Что это значит? — взорвалась Бригитта. — Разве ты не хочешь, чтобы преступника поймали?

— Хочу. Но я хочу также, чтобы ты четко представляла себе последствия.

— Когда у Виолы пройдет первый шок, она меня поймет. Я ее единственная родственница. Мой долг — ее оберегать…

Димитриос молча ушел из комнаты, а его жена набрала номер полиции.

«Однажды она будет мне за это благодарна», — успокаивала Бригитта сама себя. На другом конце провода дежурный по участку снял трубку.

Виола проснулась в приподнятом настроении. Счастье и чувство уверенности переполняли ее. Никос все еще лежал рядом. В глубине души она боялась, что он уйдет ночью, не простившись. Но он был здесь. Теперь не может случиться ничего плохого. Она влюблена в самого чудесного мужчину на свете, и что бы ни преподнесло ей будущее, она примет все.

— Missis Aures, please. May we come in? — Мужской голос за дверью звучал строго и требовал к себе уважения. Громко и энергично постучались.

Виола в панике вскочила с кровати. Она сняла номер до конца недели. Значит, нет ни малейшего повода беспокоить ее в такую рань.

— Минуточку подождите, я только быстро оденусь.

— Что стряслось? — Никос тоже проснулся.

— Не знаю. Может быть, в этом отеле какие-нибудь порядки, что нельзя принимать мужчин в номерах.

— Я бы удивился. Мне поговорить с ним? — Никос мотнул головой в сторону двери, в которую снова энергично постучали.

— Думаю, не нужно. — Виола юркнула в свой халатик и, на ходу завязывая пояс, пошла к двери.

— Missis Aures, please, — снова потребовал голос, прежде чем она успела подойти.

Виола открыла. И ошеломленно обнаружила за дверью нескольких мужчин. Двое были в полицейской форме. В третьем она узнала портье. Человек в джинсах и рубашке — определенно полицейский в штатском. К тому же он сует ей под нос блестящий металлический жетон. В следующую секунду он отодвинул Виолу рукой в сторону, так что она машинально попятилась. Он тут же мимо нее прошмыгнул в номер.

— Вот он. Описание совпадает. — В его руках вдруг появилось оружие, и он властно осведомился: — Вы Никос, рыбак?

— Да, но… — Никос поднялся, но быстро понял, что здесь его никто не собирается слушать.

— Побеседуем в участке. Пожалуйста, пройдемте с нами.

На Никосе были только брюки. Он заторопился, надевая рубашку. Несколько секунд понадобилось, чтобы разобраться с рукавами. Виола поймала его беспомощный взгляд. Ее сердце замерло.

— Для начала мне хотелось бы знать, что вам от меня нужно. Какие у вас ко мне обвинения? — В его голосе сейчас зазвучал такой металл, какого Виола никогда не слышала. Строгий и безапелляционный тон, нисколько не уступающий тону, каким заговорил с ним полицейский в штатском.

Неожиданно Никос сделался таким, как если бы привык повелевать. Будто он не безобидный рыбак, а по меньшей мере капитан океанского лайнера. Однако сейчас от его величия толку было мало.

— В участке вы сможете сделать звонок своему адвокату. Если, конечно, он у вас есть.

Оба полицейских в форме недвусмысленно давали понять, что в случае необходимости они применят силу, если Никос не пожелает идти с ними добровольно.

Виола испуганно потянулась к платью.

— Я только быстро оденусь. И пойду с тобой в участок.

Никосу страстно хотелось ее обнять. Но его удерживали настороженные взгляды мужчин, окруживших ее кольцом. Все вдруг показалось ему таким неестественным! Сцена из плохого фильма.

— Это может быть только недоразумение, Виола. Не волнуйся.

В Виоле зрело подозрение.

— Вы думаете, что он вор, — заговорила она с мужчиной в штатском. — В прошлую ночь залезли в дом моей тети. Она звонила мне и спрашивала, не у меня ли Никос. Вас известила она?

— Не имею права разглашать.

Никто и не просит. Виола теперь была полностью уверена, что только ее тетушка могла подстроить, чтобы Никоса арестовали. Ее мысли захлестывали одна другую.

Где правда, где обман?

Никос заметил ее смятение:

— Ошибка быстро прояснится, не бойся. — Ему и в собственной-то шкуре было не сладко, но он пытался успокоить Виолу. — Я свяжусь с моим адвокатом. Вот увидишь, я скоро опять буду с тобой.

— Кто ты на самом деле, Никос? — прошептала Виола. В ее округлившихся глазах он видел страх.

— Ты мне не веришь? — проникновенно возразил он.

Виола замялась. Она тоже давно была убеждена, что Никос вовсе не какой-то там обычный рыбак. Экипировка и обстановка его судна слишком шикарные и дорогие, его поведение — поведение человека образованного. До сих пор она успешно закрывала глаза на все эти противоречия. Чудесные чувства, какие она испытывала, вовсе не хотелось омрачать недоверием. Но теперь пропорция изменилась.

Она ему верит, но ей теперь еще нужна правда.

Никос понял ее заминку по-своему. Он разочарованно отвернулся, произнес:

— Адью, — и в сопровождении полиции покинул номер.

Виола окаменела посреди комнаты и смотрела на закрытую дверь. Минуты текли.

Никос.

«Я ему верю. Я ему верю. Я ему верю. Я ему верю…»

Виола твердила фразу, как мантру. К горлу поползла дурнота. Она метнулась в ванную. Ее вывернуло. Второй раз за несколько часов. Но гораздо больше, чем какая-то неведомая кишечная инфекция, ее беспокоило, что произошло с Никосом.

«Я ему верю».

Она попыталась еще раз вызвать из памяти события. Звонок ее тетки, которая сообщила ей о взломе. Полиция, которая арестовала Никоса.

Он заверил ее, что скоро снова будет свободен. Но с тех пор прошло почти три часа, а от него ни слуху ни духу. Когда в дверь наконец постучались, она стрелой кинулась открывать. К разочарованию Виолы, перед ней стояла всего лишь ее тетка.

— Ты неважно выглядишь, — заявила она и вошла в комнату.

Виола сжала кулаки.

— И точно так же себя чувствую. Отвратительно.

Вдруг в ее голове прозвучал последний телефонный разговор с тетушкой. К нам залезли и обокрали. Внешность Никоса точно совпадает с описанием.

— Почему ты выдала полиции, что Никос у меня? — не могла не спросить Виола.

— А что я должна была делать? Наш сосед застал его на месте преступления, как он крался вокруг нашего дома…

— Этому есть совершенно нормальное объяснение. Он искал меня.

— И наши украшения. Деточка, пожалуйста, сама взгляни правде в гла…

— Прекрати называть меня деточкой! Не смей лезть в мою жизнь!

Бригитта тяжело втянула воздух. Ей еще никогда не приходилось видеть племянницу в такой ярости. Она почувствовала, что близка к панике. Виола — ее единственная кровная родственница, больше нет никого. Она не хочет ее терять.

— Но поверь же мне, Виола, деточка. Я желаю тебе только добра.

Виолу тряс озноб. Слова тетки отскакивали, как горошины. В ее мыслях был только Никос.

Верь мне.

— Я здесь больше не выдержу. Я должна что-то делать. Ты знаешь, где полицейский участок?

— Уж не собираешься ли ты навещать парня в тюрьме? — По шее Бригитты пошли красные пятна. Она надеялась, что сумеет наконец образумить Виолу. А вместо этого, похоже, ее племянница только еще глубже лезет в неприятности.

— Еще неизвестно, арестован ли он. Его пригласили просто для беседы.

— Это ведь одно и то же.

Виола схватила сумочку и пошла к двери. Бригитта вынесла приговор Никосу, не дав ему шанса оправдаться. Она не останется со своей тетушкой в одних стенах ни одной минутой дольше.

— Пожалуйста, закрой дверь за собой, когда уйдешь. — И Виола покинула номер.

Бригитта разрыдалась.

— Что это значит: его здесь больше нет? — Виола была вне себя.

Сотрудник полиции невозмутимо взирал на нее.

— Это значит, что его тут больше нет. Его отправили в тюрьму, на материк.

— Но ведь с ним же хотели только поговорить! Во всяком случае, так мне сказали ваши коллеги, когда забирали его.

— Ну, значит, за это время вышло иначе.

— Подозрение в краже подтвердилось?

Полицейский неопределенно пожал плечами. Разговор нагонял на него скуку.

— Тогда скажите мне название тюрьмы, куда его отправили. У меня его вещи. Я отослала бы их ему.

— Сожалею, не имею права разглашать.

Виола была на грани отчаяния. Вот уж точно слова не вытянешь!

— Как зовут его адвоката? Где мне его найти?

— Это я тоже не уполномочен разглашать.

— Господи, да он вовсе не преступник! Никосу точно бы хотелось, чтобы я узнала его адрес.

Полицейский в очередной раз пожал плечами. Виола молча смотрела на него. Безнадежно. Не добьешься от него ничего. Она грустно побрела к двери. И уже было взялась за ручку, как полицейский вдруг сам заговорил с ней:

— Вы Виола Аурес?

— Да, я с самого начала сказала.

— Ваш друг оставил для вас письмо.

— О!

Сердце ее от радости подпрыгнуло. Она взяла из рук полицейского конверт. Едва справившись с собой, чтобы тут же его не открыть, пошла из участка. Не годится читать строки, которые Никос написал только для нее, на глазах у полиции.

Завернула за угол. Ни души. Она разорвала конверт.

Виола, любимая, эти дни были самыми прекрасными в моей жизни…

Она громко всхлипнула, и прижала кулак ко рту, чтобы не разрыдаться вслух.

…я благодарю тебя за каждую минуту, которую смог провести с тобой. Никогда я не забуду тебя. Но мы оба знали, что наша любовь не предназначалась для вечности. С самого начала ей был дан очень короткий срок. Как бы мне хотелось еще один последний раз обнять тебя. Еще один-единственный раз сделать тебя счастливой. Судьба пожелала иначе.

Никос.

Листок дрожал в ее руках, пока она читала. Она сложила письмо несколько раз, чтобы оно могло поместиться в портмоне. Грудь ее разрывалась от горечи и боли, но она расправила плечи и вышла на улицу. Сияющее солнце показалось ей враждебным — так оно ее ослепило. Она яростно напялила на нос темные очки. Неторопливых прохожих вокруг она не замечала. Вернулась в отель кратчайшим путем. Глаза горели, голова раскалывалась.

Никос ее бросил. Она никогда его больше не увидит.

Как она только могла быть такой дурой? Она ему верила… Все красноречиво свидетельствовало против него, тем не менее в его невиновности она была уверена.

И прежде всего в его любви.

Она вошла в отель и поспешила в свой номер. К ее облегчению, он был пуст. Тетка оставила ее в покое. Виола подошла к кровати, на которой они еще утром лежали с Никосом. Будто и не было ничего. Горничная поработала на славу.

Виола вытащила из шкафа чемодан и начала собираться. Больше ничто не удерживает ее на Корфу. Она приехала сюда, чтобы преодолеть смерть Христиана. Судьба подсунула ей Никоса. Как-нибудь она переживет и это.

Вдруг опять накатила дурнота. Со всех ног она побежала в ванную.