Рыцари для Пиковой Дамы: Виолетта сбежит в полночь

ГЛАВА 1. Шепот в темноте

Впервые я услышала этот шепот в десять лет. В ночь, когда мой старший брат должен был умереть.

Семье следует встречать Новый год не так. Не в больнице, заламывая локти и сходя с ума от беспокойства. Мама уже бесчисленное множество раз прокляла себя за то, что попросила своего семнадцатилетнего сына сгонять вечером в магазин, докупить немного масла, яиц и какао для торта. А отец — за то, что сам был занят уборкой, и не смог сходить вместо него. В результате брат напоролся на буйную компанию, уже начавшую активно отмечать, и вскоре нам позвонили из полиции.

Врачи сказали, что сделали все возможное, но шансов почти нет. Так что мой старший брат, без сознания и с множеством ножевых ранений, покалеченный так, что сам на себя был не похож, лежал на больничной койке, подключенный к множеству приборов.

К тому времени мама выбилась из сил от слез и отец буквально вынес ее из палаты на руках. Хоть Алекс был сыном папы от первого брата, она все равно полюбила его за эти годы как родного, и теперь просто не могла поверить в происходящее.

А вот я так и осталась сидеть рядом с постелью брата и дрожа, словно замерзший в метель котенок, мысленно молила лишь об одном: «Не умирай. Пожалуйста, просто не умирай. Я сделаю все, что угодно, только останься!».

…И тогда прозвучал этот шепот. Тихий, едва уловимый, практически неразборчивый. Он напоминал ветер, перебирающий снежинки на ночных сугробах. Захваченная им, я на голых инстинктах разрезала свой палец каким-то из маленьких медицинских предметов, лежавших на тумбочке рядом, и быстро приложила ранку к одной из многочисленных ссадин на теле брата. Мне даже показалось, что я ощущаю это: как моя кровь просачивается в его вены, в то время как маленькая капелька его крови проникла в мои.

«Все верно, Виолетта. Он — тот, кто подходит для этого», — шептал голос в моей голове. Но я уже не слушала его, все мысли были лишь о брате.

Брате, который, к удивлению врачей, выжил и вскоре пошел на поправку.

После этого шепот больше не звучал, и я убедила себя в том, что он был лишь детской фантазией, вспыхнувшей в воспаленном мозгу маленькой испуганной девочки.

Следующие несколько лет брат заботился обо мне даже больше, чем раньше. Мы с ним буквально были неразлучны, я даже делала уроки в его комнате, в то время, как сам он готовился к парам.

…А потом он неожиданно начал сторониться меня. Стал напряженным и всякий раз, когда я пыталась к нему приблизиться, резко отталкивал. Вскоре, когда ему исполнилось двадцать, поступил в магистратуру столичного университета и уехал из родного города. Более того — закончив учебу, остался в столице жить и работать. Но что самое главное и для меня обидное, практически не приезжал домой. А если такое иногда случалось, то даже не останавливался в родительской квартире, просто снимал номер в гостинице и наведывался в гости ненадолго. Хотя все эти восемь лет маме даже в голову не приходило переоборудовать комнату ее «дорогого Сашеньки», она лишь поддерживала там порядок, оставляя все так же, как было при нем. Так что для всех нас стало настоящим сюрпризом, когда брат сообщил, что на некоторое время возвращается домой. Как он рассказал, у него возникли кое-какие проблемы с работой и жильем. Вроде причина была в темных делишках руководства фирмы, в которой он работал. Сам он дал показания, был вне подозрений и следователи не стали его задерживать, потребовали лишь подписку о невыезде из страны. Но вот банковские счета всех сотрудников, занимающих определенный круг должностей, заморозили, так что некоторое время он не мог позволить себе оплачивать проживание в столице. Так же, как и найти новую работу, пока не закончится суд. Потому ему более ничего не оставалось, кроме как на время вернуться в отчий дом на пару-тройку месяцев.

Родители такому повороту, естественно, были только рады. Я же просто не знала, как на это реагировать. Мне был уже двадцать один год, я как раз этой весной закончила бакалаврат и устроилась на низкооплачиваемую работу в офисе, которую решила считать для себя «временным низким стартом, чтоб не сидеть на шее у родителей, пока не подвернется чего получше». И от старшего брата совершенно отвыкла, даже перестав думать о нем как о родном человеке. Так что просто старалась свыкнуться с мыслью, что теперь в нашем доме будет снова жить еще один человек. Человек, от которого я не представляла, чего ждать.

В тот день, когда он возвращался, у нас в городе пошел первый снег. И мягкие белые хлопья медленно опускались на перрон, куда на моих глазах ступили ноги в дорогих черных туфлях. Чтобы уже секунду спустя эти самые снежинки упали на расстегнутое фетровое пальто, из-под которого выглядывал черный костюм с иголочки. Стильно постриженные черные волосы были тщательно расчесаны, а на привлекательном мужественном лице виднелась легкая щетина — очевидно в поезде не было возможности нормально побриться, при этом не изрезав себя на салат.

Едва завидев Алекса, родители бросились обнимать его и наперебой сообщать, как же они ему рады. Я же обошлась неловким кивком и сдержанным «Привет». В последний раз он наведывался к нам больше двух лет назад, и тогда, как обычно, не особо искал моей компании. А я в свою очередь уже привычно почти не бывала в те дни дома — просто сообщила семье, что иду гулять со своим парнем (первым и последним за все годы), домой приходила исключительно переночевать. Так что можно смело сказать, что в последний раз хоть какое-то подобие общения у нас с Алексом было лет пять назад. И оно тогда тоже не задалось — брат словно старался поскорее от меня отделаться.

Сейчас же мне приходилось ехать в машине рядом с ним, на заднем сиденье. И хоть мужчина продолжал разговор с родителями, не прекращая улыбаться сидевшей на переднем сиденье маме, я все равно не могла избавиться от ощущения того, что он внимательно на меня поглядывает. А ближе к дому поймала на себе его четкий взгляд, и он даже не стал отводить его, когда понял, что наши глаза встретились. Лишь улыбнулся, неожиданно взяв меня за руку.

Тело словно пронзило током. Эти пальцы… они столько лет не прикасались ко мне, и тут на тебе? Что самое главное, у меня почему-то даже мысли не возникло обиженно надуться и выдернуть руку. Я лишь сидела неподвижно, словно окаменевшая. И когда почувствовала, как Алекс переплел эти пальцы со мной, тоже не стала возражать. Даже… ответила на прикосновение, легонько сжав собственные пальцы.

Он не отпустил моей руки, даже когда мы вышли из машины. Выскользнул через дверцу, ведя меня за собой. Лишь когда пришло время доставать из багажника его чемодан — разжал пальцы, позволяя моей ладони выскользнуть из своего теплого плена на холодный декабрьский воздух.

Ничего не понимаю, с чего вдруг все это? Я вообще сейчас рядом со все тем же Алексом стою, или может это его клон, которого подослали на Землю инопланетяне?

Когда вся семья поднялась на этаж, я чуть ли не первой прошмыгнула в квартиру и сразу же спряталась в своей комнате. Вот только надолго там задержаться не вышло — мама позвала, едва я успела переодеться в домашнее. Как выяснилось, ей нужна была помощь на кухне. А после, когда я уж понадеялась поскорее вернуться к себе, пока Алекс не вышел из душа — неожиданно попросила меня взять в шкафу и отнести ему в комнату сменную одежду.

Вода в ванной все еще лилась, когда я вошла в дверь, которой для меня словно не существовало все эти годы. И за которой сейчас стояло то, что нарушало законсервированность этой комнаты во времени: чемодан с вещами Алекса. Все так же закрытый — едва брат вошел, мама отправила его с дороги в душ, так что разбирать свои вещи он вероятно начнет уже после ужина. Причем большинство, подозреваю, с ходу отправятся в стирку.

Насколько я знала, выезжая из съемной квартиры, Алекс оставил в гараже какого-то своего друга основную часть своих пожитков, в том числе мебель и технику. Откуда пообещал все забрать, как только суд закончится и он сможет вернуться, чтоб найти новое жилье. С собой же взял только предметы первой необходимости.

— Привет, — неожиданно услышала я бодрый голос за своей спиной. И вздрогнув, обернулась.

Алекс стоял прямо за моей спиной, как раз закрывая входную дверь комнаты. Что самое главное, на нем сейчас не было ничего, кроме замотанного на бедрах белого полотенца! Капли душевой воды, стекая с намокших черных волос, капали на кожу, огибая крепкую шею маленькими влажными дорожками, и тянулись по оливковой коже красивого тренированного тела.

Черт! Младшая сестра не должна, просто категорически не должна вот так пялится на собственного старшего брата! Особенно когда они одни в закрытой комнате.

— Я тут тебе сменную одежду принесла, — пробормотала я, ощущая, что щеки немного краснеют.

— Спасибо, — ответил Алекс, подойдя ко мне, и взял стопку с одеждой из моих рук. При этом снова задержав пальцы на тыльной стороне ладоней, чем лишил меня последней возможности пошевелиться. — Знаешь, я очень скучал по тебе, — неожиданно сказал он… и обнял меня. Да, прямо так, как есть, в одном полотенце!

Сквозь легкую ткань домашней одежды я ощущала это: жар влажного после душа мужского тела, от которого голова шла кругом. А еще… а еще, черт возьми, то, что было под этим проклятым полотенцем!

— Как-то ты раньше не особо скучал по мне, — наконец выдавила я, не в силах пошевелиться.

— Неправда, — перебил Алекс, скользнув руками по моей спине. — Скучал каждый день, каждую минуту с тех пор, как уехал. До безумия скучал.

— Не верю, — выдохнула я. По вискам бил пульс, дышать становилось все труднее. А мужчина при этом не спешил выпускать меня из объятий. — Как-то ты все эти годы не слишком напоминал человека, который по мне скучает.

— Понимаю, — кивнул он, наконец отстранившись. И внезапно коснулся ладонью моей пульсирующей от румянца щеки. — Надеюсь, скоро разберемся и поймешь. Знаешь, Виолетта… ты так выросла, — прошептал он, запуская пальцы в мои слегка растрепавшиеся черные волосы до лопаток.

Сердце разрывало грудь. Казалось еще секунда, и я сделаю непоправимую глупость… Потому непонятно откуда нашла в себе последние силы, чтобы прошептать:

— Хорошо, поговорим об этом позже.

А после, выскользнув, вышла из комнаты… и на негнущихся ногах добралась до своей комнаты, где сразу же закрылась и не включая свет сползла на пол, подпирая дверь собственной спиной.

Я больна. Я неотвратимо и неизлечимо больна!..

«Все в порядке, так и должно быть. Ведь он уже давно принадлежит тебе», — неожиданно прошипел тихий бархатный шепот.

Тот самый шепот, которого я не слышала вот уже одиннадцать лет. И которого просто не могло существовать за пределами моих глупых, ненормальных детских фантазий!