Рыцарь надежды

12.

Течение вдруг подхватило паром, в третий раз отправившийся в путь, и понесло с такой силой, что у Хью мелькнула мысль о карающей деснице Господней. Элмунд поспешно взялся за весло, но не смог его удержать. Наткнувшись на что-то, паром дернулся, накренился, разворачиваемый бурлящей водой, и стал медленно, но неуклонно погружаться. Хью вцепился в поручни, но прогнившее дерево не выдержало его тяжести, и он с криком рухнул за борт.

— Хью! — услышал он вопль Эдлин, и воды бушующей весенней реки сомкнулись над его головой.

Отчаянно колотя руками и ногами, он попытался пробиться наверх, но, ударившись обо что-то, вновь ушел в глубину, не успев даже глотнуть воздуха. Вторая попытка, к счастью, удалась. Вынырнув на поверхность, он отдышался и, оглядевшись, увидел, что паром разбило в щепки.

— Эдлин! — взревел Хью, с ужасом озираясь.

— Хью! — откликнулась она откуда-то сбоку. Повернувшись на голос, он увидел, что его рыцари помогают ей выбраться на берег.

— Хью! — вновь закричала Эдлин, показывая рукой в сторону беспорядочной кучи барахла, которую уносило течением.

Неужели она просит его вытащить вещи? При таком разгуле стихии не до них, уцелеть бы самому! В этот момент его развернуло в ту сторону, и он заметил неподалеку тощее тело, безжизненно колыхавшееся среди волн.

— Это Элмунд, Хью! — пыталась перекричать шум воды Эдлин.

Но Хью, который сразу узнал старика-паромщика, уже плыл к нему.

— Спаси его! — вновь догнал Хью голос Эдлин.

Разумеется, спасу, подумал Хью с досадой. Что же, он не способен и ближнему помочь без ее указки? Добравшись до Элмунда, он схватил его за шиворот, повернув лицом вверх, и поплыл к берегу. Коварная река несколько раз принималась крутить их в водоворотах, налетевшее сзади бревно так ударило Хью по голове, что он едва не потерял сознание, но, несмотря ни на что, он плыл и плыл. На такой расходившейся реке спасение было возможно только при огромных запасах силы.

Эти силы ему придавала надежда на благодарность Эдлин. Когда он вытащит старика на берег, она наконец поймет, что вышла замуж за настоящего мужчину, не теряющегося в любой ситуации. Это будет первым шагом к завоеванию ее любви, той истинной любви, которую она хочет утаить в глубинах своего сердца.

Подплыв ближе к берегу, Хью достал ногами дно. Не обращая внимания на протянутые навстречу руки, он взвалил старика себе на плечи и, жадно хватая ртом воздух, сам вышел из воды. Нашел покрытое мягкой травой местечко, осторожно опустил Элмунда на землю и выпрямился, ожидая заслуженной награды.

Как он и мечтал, Эдлин кинулась прямо к нему. Он раскрыл ей объятия, но напрасно — проскользнув мимо, она опустилась на колени возле паромщика.

— Дышит? Должно быть, он наглотался воды, надо бы ему помочь! — С этими словами она перевернула Элмунда на живот.

Хью быстро опустил руки, надеясь, что никто не заметил его унизительной попытки добиться благодарности от собственной жены.

— Старикан крепкий, выживет, — бросил он.

Вода стекала с него мутными ручьями. Он так бы и стоял, мокрый до нитки, если бы Уор-тон не позаботился о нем, протянув ему большое льняное полотенце, которое отыскал в повозках, переправленных на берег до крушения.

Эдлин что было силы надавила Элмунду на спину и не отпускала до тех пор, пока старика не стошнило водой.

— Если он умрет, виноват будешь ты, — заговорила она, не заботясь о том, с какой резкостью звучат ее слова. — Если бы не твоя глупая спешка с переправой, ничего бы не случилось.

От обиды Хью потерял дар речи.

— Не смей так говорить с хозяином! — возмутился Уортон. — Не тебе, женщина, ставить под сомнение его приказы!

— Если бы кто-нибудь делал это хоть иногда, возможно, Хью думал бы прежде, чем их отдавать, — непримиримо огрызнулась Эдлин, не прекращая хлопотать около старичка.

Как ни странно, перепалка Уортона и Эдлин вернула Хью душевное равновесие. Он действительно проявил нетерпение, и не было особенной нужды так торопиться, Эдлин абсолютно права. Как и положено в семье, жена посчитала себя вправе вразумить мужа, похоже, леди уже смирилась со своим новым положением. Хью это показалось добрым знаком.

— Я постараюсь быть разумнее в будущем, — кротко ответил он, положив конец спорам.

Оглянувшись, Хью увидел изумленные лица своих людей.

— Эй! — пощелкал он пальцами. — Что вы тут стоите. Уже все выловили?

Оруженосцы, опомнившись, бросились к реке, за ними с криками побежали Паркен и Ал-лен. Следом поспешил Уинкин, глаз не спускавший со своих подопечных.

— Все целы? — спросил Хью у сэра Линдо-на, который ухитрился остаться совершенно сухим.

Тот открыл было рот, но голос, раздавшийся в следующее мгновение, принадлежал совсем не ему.

— Я очень надеюсь на это, — громко и насмешливо произнес незнакомец, стоявший в тени деревьев на обочине дороги, которая пролегала по самому берегу возле переправы. — Чем больше пленников, тем выше сумма выкупа.

Удивленный и встревоженный, Хью повернулся на голос. В свете луны блеснул длинный ряд клинков.

— Кто смеет угрожать, командующему западным войском принца? — закричал сэр Линдон.

Уортон с досады ударил себя кулаком по колену. «И надо же было сэру Аиндону сразу выболтать врагу, какая важная птица угодила в его сети! Какая непростительная глупость!» — подумал Хью, ощущая какой-то неприятный осадок в душе.

Смешок незнакомца подтвердил, что тот все расслышал и сделал нужные выводы.

— Так я захватил в плен военачальника принца Эдуарда?!

Сердце Хью упало — он узнал наконец этот голос.

— Самого Хью де Флоризона?! — Из темноты выступил Ричард Уилтшир с обнаженным мечом в руке. — Это ты, Хью! Сколько лет, сколько зим прошло со времени нашего знакомства, а я по-прежнему… — Он чуть понизил голос и со злорадным удовольствием закончил: — Ни в грош не ставлю ни тебя, ни твое хваленое благородство!.

— Им удалось захватить всех?! — спросил Хью. — Это невероятно. Кто-то наверняка сумел остаться на свободе. — Он старался говорить нарочито бодрым голосом, желая вселить надежду в соратников, хотя и не мог их видеть. В подвале донжона замка Джаксон, куда их заточили, царила кромешная тьма. Когда их вели через двор, сияло солнце, но в эту отвратительную промозглую нору не проникал ни единый луч света.

— Всех и все! — мрачно подтвердил сэр Линдон. — Я лишился шатра, оружия и коня.

— А я — жены, — раздраженно напомнил Хью. Поразительно, что его друг сэр Линдон мог сожалеть о потерянном имуществе, когда в опасности находилась честь и жизнь Эдлин.

— А вы — жены, — совершенно безучастно повторил Линдон, и Хью понял, что ближайший соратник не в состоянии оценить всего ужаса его потери. Он сам старался отвлечься от мыслей об Эдлин.

Эх, если б не вполне естественное замешательство после крушения парома, Уилтширу ни за что не одержать бы столь легкой победы!

— Некоторым слугам удалось уйти, — заметил Уортон.

— И теперь они, конечно, только и думают, как бы осадить замок и освободить нас, — выйдя из себя, бросил сэр Линдон.

— Заткнись наконец, Линдон! — оборвал его Хью, с удовлетворением отметив, что люди вокруг удивленно примолкли. — Ты уже смирился с поражением. Никогда не следует умирать прежде смерти. Разве настоящий рыцарь сдается только потому, что численный перевес на стороне противника?

— Да, если у этого рыцаря есть голова на плечах, — запальчиво ответил Линдон.

Хью даже не удостоил его возражениями.

Плен выявил новую, весьма неприятную для Хью черту первого рыцаря его отряда. Как легко Линдон покорился обстоятельствам при том, что именно он не выставил на берегу охрану! Ни малейших угрызений совести по этому поводу, никакого чувства вины. Вдобавок Хью, и так ощущавший безотчетную неприязнь к Линдону, обнаружив его нескрываемое презрение к женщинам, был по-настоящему задет еще и его откровенно неуважительным отношением к Эдлин.

Кашляя от дурного воздуха, пленники возились среди шнырявших вокруг крыс и оставшегося от других узников тряпья, пытаясь устроиться поудобнее. Хью пожалел, что не успел переодеться в сухое, потому что вдобавок к мокрой одежде сырость подземелья пробирала до самых костей, и его уже начала бить дрожь.

— Где Уинкин? — спросил он.

Никто не ответил.

— Уинкину было приказано следить за сыновьями Эдлин. Может быть, ему удалось спасти их от плена? — вопрошал темноту Хью.

— Среди пленников мальчиков не было, — припомнил Уортон. — Возможно, миледи разрешили держать их при себе.

— Зря она проговорилась Ричарду, что вы ее муж, — заметил Линдон, похоже, обращавший внимание лишь на чужие ошибки.

К сожалению, Эдлин действительно допустила этот промах.

Приказав Хью разоружиться, Ричард Уилтшир направился прямехонько к единственной среди пленников женщине и, взяв ее за подбородок, спросил, кому она принадлежит.

Хью надолго запомнит ее полный достоинства ответ:

— Я жена Хью, графа Роксфордского, но я не являюсь ничьей собственностью.

— Это не так, — с гнусной ухмылкой сказал Ричард, беря ее под руку, — уже не так.

Эдлин не подала виду, что поняла намек. Она спокойно попросила людей Ричарда взять Эл-мунда в повозку как больного, с тем чтобы потом уложить его в постель. Ричард дал разрешение, и они с охотой кинулись выполнять ее просьбу. Вспоминая все это, Хью уронил голову на колени и глухо застонал. Вот чем обернулись насмешки, которыми он осыпал Ричарда в прошлом! На какие гнусные поступки толкнет Уилтшира жажда мести? Что ждет Эдлин?

Низенькая дверь подвала со скрипом отворилась, и несколько слабых, тоненьких лучиков света прорезали тьму подземелья. Узники почти одновременно вскочили, прикрывая ладонями отвыкшие от света глаза. Только Хью, прислонившийся спиной к стене, по-прежнему остался сидеть на полу. В дверном проеме показалась голова стражника.

— Эй, Хью из Роксфорда, пошевеливайся! Тебя требует хозяин!

Под взглядами своих рыцарей он выждал несколько секунд, чтобы не выдать своего волнения, и поднялся.

Стражник сразу же отступил назад, направив меч в грудь Хью.

— Только попробуй напасть на меня или на моих людей, граф! Мне приказано прикончить тебя при малейшем неповиновении, и я с удовольствием посмотрю на цвет твоей благородной крови!

Хью молча поднял руки, показывая, что безоружен, нагнулся и вышел из той ямы, где держали пленных в замке Джаксон. Оказавшись в узком коротком коридорчике, он огляделся. Сюда набилось не меньше дюжины бойцов, державших наготове мечи, палицы и булавы. При хорошей драке в такой тесноте они, пожалуй, покалечили бы друг друга, усмехнувшись, подумал Хью.

Ричард, очевидно, питал большое уважение к воинской доблести своего пленника, но это открытие совсем не обрадовало Хью.

Коридорчик вел к лестнице. На площадке вооруженные люди окружили Хью, и процессия двинулась наверх, к винным погребам, которые находились в цокольном этаже без окон. При виде пленного рыцаря и стражников слуги, наполнявшие кувшины вином из бочонков, на мгновение замерли и тут же торопливо расступились, давая им дорогу.

Процессия стала подниматься по винтовой лестнице навстречу свету, теплу и шуму голосов. В нос Хью ударил запах жареного мяса, хлеба, терпкий аромат пролитого эля, и в желудке у него громко заурчало.

— Если будешь вести себя хорошо, хозяин, так и быть, тебя накормит, — рассмеялся начальник стражи. — Вместе со своими собаками!

Хью помедлил с ответом, выжидая подходящий момент.

— Уж лучше есть с собаками, чем в моей нынешней компании, — отчеканил он, когда они вошли в двери большого зала.

Резко остановившись, разъяренный стражник обернулся к нему и занес меч.

— Стой! — перекрывая гул голосов, крикнул Ричард. — Ты не убьешь этого человека, пока он мой пленник!

Стражник, с трудом сдержавшись, опустил меч, и Хью с издевкой улыбнулся ему. Если в таком положении и можно было на что-то рассчитывать, то лишь на пристрастие Ричарда к справедливой игре.

В большой зале, в полной мере отвечавшей своему названию, за расставленными буквой П столами шел пир. Для удобства слуг, разносивших кушанья и эль, пировавшие занимали только внешнюю сторону столов. Как обычно, средний стол, предназначенный для самых знатных сотрапезников, стоял на возвышении. Там маячила черная как смоль голова самого Ричарда. Возле него Хью заметил и Эдлин.

Он ринулся было к ней, но сидевшие за столами мгновенно выхватили из ножен клинки. В воздухе повисло напряженное молчание: все ждали, как Хью ответит на вызов. Положение спасла Эдлин.

— Клянусь всеми святыми, вы, мужчины, сущие дети, — нарушил тишину ее голос.

Эдлин грациозно поднялась со своего места и спокойно обратилась к Ричарду, который схватил ее за руку, желая удержать около себя.

— Согласитесь, милорд, мой долг — приветствовать супруга и усадить его за стол, — сообщила она с улыбкой как само собой разумеющееся, словно не замечая его недовольства.

— Ну что ж, пожалуй, — смягчился Ричард, и Эдлин направилась к мужу.

Даже ни с чем не считающийся Уилтшир не устоял перед ее очарованием! Не в силах сдержать ревнивую злость, Хью заскрежетал зубами: Эдлин принадлежит только ему, она его жена, графиня Роксфордская! Просачиваясь сквозь узкие бойницы в массивных стенах, солнце одинаково милостиво дарило свой свет всем собравшимся в громадной зале. Хью окинул их взглядом. За столами сидели такие разные люди — блондины и брюнеты, рыцари и оруженосцы. Но всех их объединяло одно — грубая мужская сила и дух соперничества, от которого, казалось, вибрировал воздух. Решив, что эти самцы только и ждут, как бы ущипнуть Эдлин за грудь или соблазнительные выпуклости пониже спины, Хью напрягся, как волк перед прыжком, приготовившись кинуться на обидчиков. Пусть это было глупо — такого зрелища он бы не вынес.

Но никто не посмел. Большинство мужчин просто отвели глаза от шествующей мимо Эдлин. Были и такие, кто вспыхнул как маков цвет и, чтобы скрыть это, склонился над своей кружкой. «Как ей удалось подчинить своей воле банду отпетых головорезов?» — удивился Хью.

Но он не успел додумать эту мысль до конца, потому что Эдлин уже приблизилась и раскрыла ему объятия. Внезапно она зажала пальцами нос.

— Откуда эта ужасная вонь?

Хью оглядел себя. Оказывается, он перепачкался с ног до головы.

— Речной ил и тюремная грязь — убийственное сочетание. — Он пожал плечами. — Ничего не поделаешь!

— Ф-фу… и впрямь убийственное. — Она помахала рукой, отгоняя от себя неприятный запах, и повернулась к стражнику, который продолжал с угрожающим видом сжимать обнаженный меч. — Как ты можешь стоять к нему так близко, любезный?

Стражник удивленно уставился на нее, потом перевел недоуменный взгляд на Хью.

— Вроде бы все в порядке, миледи, — пробормотал он.

Эдлин рассмеялась, но эта мелодичная беззаботная трель совсем не походила на ее обычный смех.

— Да у тебя отшибло нюх, милейший, — сказала она и брезгливо, двумя пальцами, потянула Хью за рукав. — Ну-ка, пропусти нас, я отведу его к Ричарду.

— Ты называешь этого подлеца по имени? — воскликнул потрясенный Хью.

Казалось, он вообще перестал понимать происходящее, поэтому она слегка подтолкнула его вперед.

— Я называю Ричарда так, как он хочет, потому что исполняю все его желания, — заявила она, нисколько не заботясь о том, как это расценит Хью. — К примеру, по его просьбе я собираюсь сегодня вечером продемонстрировать свое искусство сказительницы.

Распаленный ревностью, Хью, конечно, не обратил внимания на ее многозначительный тон. Он слышал только одно: «Я исполняю все желания Ричарда…»

— Значит, пожелай он, и твой язычок ублажит не только его слух, но и плоть? — сердито бросил Хью.

Рыцари и слуги разразились хохотом, но Эдлин, развернувшись, влепила мужу звонкую пощечину, и удивленные зрители примолкли, предвкушая гневную реакцию Хью.

Однако ее не последовало. Он был озадачен. Как могло случиться, что кроткая Эдлин, которая наверняка ни разу в жизни ни на кого не подняла руки, ударила его? В чем дело?!

— Ненавижу глупцов! — сказала она с досадой.

Он глупец?! Она пыталась сказать ему что-то важное, но он, совсем потеряв голову, не дал ей этого сделать.

Устыдившись, он понял, что пощечиной она хотела привести его в чувство. О чем же она говорила?

— Кажется, ты собираешься петь баллады, — напомнил он со вздохом.

Напряженное выражение ее лица смягчилось. Сейчас она скажет то важное, на чем он так неосмотрительно прервал ее.

— Ричард пожелал послушать одно из знаменитых старинных сказаний. Я заверила его, что ни ему, ни его людям не устоять перед силой древних баллад, которая даже самых грозных воинов превращает в сущих ягнят, — сказала Эдлин и внимательно посмотрела на Хью, взглядом умоляя понять ее.

Прежде чем тот успел что-либо сказать, подоспел Ричард.

— Не сговариваетесь ли вы тут о побеге, миледи? — спросил он слегка насмешливо, заранее уверенный в ответе.

Она медленно обвела взглядом толпу в зале — сплошь отпетые разбойники, воры и свирепые наемники.

— Сбежать? Даже моему мужу не справиться в одиночку с такой армией!

— Ваше благоразумие меня радует, — весьма довольным тоном заявил Ричард и повернулся к Хью. — Добро пожаловать ко мне в замок, друг мой!

Хью был недоволен собой, поскольку не сумел сразу подобрать нужных слов. Вежливый ответ будет на руку Ричарду, поскольку Хью как бы признает его законным владельцем захваченного им замка. Можно, конечно, плюнуть негодяю в глаза — он этого вполне заслуживает. Но что тогда будет с Эдлин и остальными?

Похоже, Ричард прекрасно понимал его затруднения. Он с нескрываемым интересом ждал ответа, оскалив в усмешке зубы. Оттененные черной бородой, они казались ослепительно белыми, отчего это подобие улыбки было Хью особенно отвратительно. Решив действовать, он без поклона, сохраняя достоинство, с соответствующей интонацией произнес:

— Я никогда не забуду оказанного тобой приема, Ричард.

— Но в следующий раз постарайся одеться получше, — не замедлил ответить тот.

Не успел Хью занести кулак, чтобы с размаху врезать по ненавистной роже, как между ними встала Эдлин.

— Господа! Помните, что за столом полагается вести себя, как подобает воспитанным людям! — произнесла она наставительным тоном почтенной матери семейства, тем самым, что так хорошо ей удавался.

Хью не смог с присущим ему безрассудством отомстить недругу, но зато получил удовольствие, наблюдая, как у того менялось выражение лица по мере того, как он сознавал, что увещевание пленной леди обращено именно к нему.

— Привыкай, — от души посоветовал ему Хью.

Потрясеное выражение на лице Уилтшира задержалось явно дольше, чем следовало, но он все же прогнал его и одарил Эдлин очаровательной улыбкой.

— Охотно подчиняюсь вам, миледи. Прикажите, и я собственноручно очищу от грязи темницу…

— Содержите ее впредь в чистоте, и такой жертвы от вас не потребуется, — прервала она его тираду. — А теперь не вернуться ли нам к столу?

На лбу Ричарда, у самой челки, багровела свежая ссадина. «Неужели Эдлин таким способом научила его уважению? — гадал Хью. — Почему это случилось? Что Ричард позволил себе?»

Оба рыцаря обменялись ненавидящими взглядами, в которых одновременно читалось и желание освободиться от чар Эдлин, мешавших им в ее присутствии наброситься друг на друга с кулаками.

Тем временем она повернулась и пошла обратно к столу для почетных гостей. Хью с Ричардом кинулись за ней, каждый стараясь привлечь к себе ее внимание. Но она, даже не взглянув в их сторону, с величественным спокойствием остановилась у стола, ожидая, когда рыцари, которые отпихивали друг друга, оспаривая эту почетную обязанность, пододвинут ей скамью. Потом, равнодушно приняв их услуги, села, единственная знатная дама среди десятков мужчин. Хью с Ричардом уселись по обе стороны от нее.

— Хью, от тебя разит почище, чем от Эл-мунда, — нарушила Эдлин воцарившееся было молчание и, демонстративно отвернувшись от мужа, пожаловалась Ричарду: — Это зловоние отбивает у меня аппетит.

Обрадованный Ричард обратился к Хью:

— Ты слышал, что сказала миледи? Убирайся из-за стола!

Хью решительно не понимал, почему она с ним так груба.

— Эдлин, неужели ты хочешь остаться здесь одна с этим разбойником?

Она нетерпеливо помахала рукой.

— Просто сядь подальше, чтобы до меня не доносился этот ужасный запах.

Что она затеяла? Уж не сошла ли с ума? Не трогаясь с места, Хью стал пристально вглядываться в лицо жены.

— Иди же! — прикрикнула она, едва не топая ногами.

Сопровождаемый злорадными взглядами Ричарда и смешками его людей, Хью отпихнул ногой скамью, на которой сидел, и медленно поднялся.

— Только не смотри на меня как побитый пес, — проворчала Эдлин и, встав, вышла следом за мужем из-за стола.

— Рыцари не будут возражать, если ты посидишь вместе с ними, — громко сказала она, потом, понизив голос, добавила: — Пока я буду отвлекать их внимание, найди и спрячь оружие и уж как-нибудь вызволи нас отсюда.

У Хью сразу полегчало на душе: значит, Эдлин гнала его от себя не просто так, у нее были на то особые причины! Однако к облегчению примешивалась изрядная доля недовольства — перенесенным унижением, откровенным желанием Эдлин его использовать, многим другим… В конце концов нарыв лопнул, и гнев одолел разум.

— Как, ты заставляешь меня прибегнуть к насилию?! Может быть, даже взяться за меч?! А кто еще недавно рассуждал, что есть вещи, которых нельзя добиться силой?

Хотя его язвительный тон задел Эдлин, она, в отличие от мужа, смолчала, только слегка подтолкнула Хью и указала рукой на скамью в самом конце головного стола.

— Паркен и Аллен тоже здесь? — спросил Хью.

— Нет, — тихо ответила она.

Новость обрадовала Хью: одной заботой меньше. Вызволять из плена женщин и детей бывает особенно трудно.

Но по встревоженному лицу Эдлин с резко обозначившимися морщинками Хью понял, что отсутствие мальчиков среди заложников не принесло ей облегчения. Он ободряюще коснулся ее руки.

Она ответила коротким, но сильным пожатием и тотчас отстранилась.

— Элмунд пришел в себя и сейчас скрывается в замке. Он постарается освободить твоих людей из темницы.

— Ну, тогда я за них спокоен, — сказал Хью совершенно серьезным тоном, усаживаясь на скамью.

Эдлин с улыбкой кивнула и направилась к своему столу.

Разумеется, Хью солгал — больной, изможденный старик не имел никаких шансов справиться с тюремной стражей. Но, может быть, от этой лжи Эдлин станет чуть легче.

Однако он должен был признать, что его жена даром времени не теряла. Она наметила план спасения, пусть и не слишком удачный. Успех полностью зависел от ее искусства сказительницы. Однако, разглядывая отпетых разбойников, составлявших банду Ричарда, Хью очень сомневался, что они захотят даже слушать Эдлин, не говоря уж о том, чтобы восхищаться до самозабвения.

Дыша перегаром, к нему повернулся сидевший рядом рыцарь, вернее, самое жалкое подобие рыцаря, какое только можно было вообразить.

— Славную бабенку вы себе подыскали, милорд, — прохрипел он, пожирая взглядом изящные очертания бедер удалявшейся Эдлин. — Ну да нам всем в свое время доведется ее попробовать.

Не говоря ни слова, Хью встал, схватил наглеца за горло и рывком поднял над скамьей. Тот лягнул его ногой и попытался что-то крикнуть, но Хью железной рукой еще крепче сдавил его шею, и тот захрипел.

Люди Ричарда повскакали со своих мест и толпой ринулись на пленника. Хью использовал тело своего обидчика как оружие и стал отбиваться им от наседавших со всех сторон разбойников. Сбитые ногами своего же собрата, обутыми в высокие сапоги, с полдюжины нападавших рухнули на пол. Случайно задевая друг друга в свалке, они тут же сцеплялись между собой. Крики ярости и боли оглушили Хью. Он не осознавал даже, кто кричал — он сам или его противники, впрочем, ему было все равно. В исступлении он наклонился над грудой барахтавшихся тел и принялся лупить кулаками по всем подряд. Разбойники осыпали его градом ударов по лицу и животу, многие из которых достигли цели, как ни старался он увернуться.

Внезапно в ходе схватки что-то неуловимо изменилось. Послышались гневные окрики, и Хью увидел, как его противники поднимаются с пола и удирают. Не без труда разогнувшись, он обнаружил, что у него появился союзник: встав спиной к спине с Хью, кто-то дрался с бешеной энергией. Ура! Победа за ними!

— Я убью вас всех, гады, он мой! — кричал неизвестный союзник в исступлении, и Хью сразу понял, кто он.

Оба они резко развернулись и встретились лицом к лицу, обменявшись полными презрения взглядами, — Хью и Ричард, два старинных недруга, не уступающие друг другу в боевом мастерстве.

— Кроме того, — уже спокойнее продолжил Ричард, позволив себе небрежную усмешку, — он либо принесет нам огромные деньги, либо прекрасно развлечет, если затея с выкупом почему-либо не удастся.

Недовольно ворча, люди Ричарда из Уилтшира начали вытирать окровавленные лица. Распаленные дракой, они и думать забыли о выкупе. Будь их воля, они забили бы Хью до смерти, но нарушить приказ своего предводителя они не смели.

Слуги принялись уничтожать следы побоища, за ноги растаскивая потерявших сознание. Когда очередь дошла до виновника драки и он слабо зашевелился, они пинками утихомирили его и тоже куда-то уволокли. Куда, Хью не знал, да и не интересовался этим.

Стирая, как и все прочие, с лица кровь, он обнаружил, что один глаз сильно опух. Поморщился — больно, пожалуй, надо будет показать его Эдлин. Эдлин… Она как раз направлялась к ним с Ричардом, держа в руках неизменную сумку с лекарственными снадобьями.

Заметив на лице жены недовольное выражение, Хью благоразумно отступил назад, уступая место Ричарду.

— Осмотри сначала его.

— Разумеется, — ответила она, — ты заслуживаешь того, чтобы помучиться подольше.

Подчиняясь ее указаниям, Ричард послушно сел, но все время, пока она обрабатывала его раны, продолжал увещевать своих рыцарей:

— Вы тупее баранов. Подумайте только, граф Роксфорд — королевский командующий. Принц во что бы то ни стало пожелает вызволить его, Симон де Монфор — повесить. Да, за него мы выручим столько денег, сколько добываем за год.

Он поморщился, потому что неловкое движение Эдлин, накладывавшей мазь на его разбитый нос, причинило ему боль.

— А как вы намерены поступить со мной? — спросила она.

По-видимому, вопрос застал его врасплох.

— Похоже, вы не имеете привычки думать о завтрашнем дне, милорд, не так ли? Да и зачем утруждать себя, ведь я не более чем вещь, средство для сведения счетов с графом Роксфордом! — Внезапно она схватила Ричарда за ухо и безжалостно вывернула его.

— Ой-ой-ой! — Завопив не своим голосом, Уилтшир рухнул на пол, стараясь вырваться.

Никогда еще Хью не доводилось видеть Эд-лин такой разгневанной и такой прекрасной. Она была похожа на вершащую справедливое возмездие античную богиню, перед которой хотелось преклонить колени.

Поделом Ричарду, подумал Хью и усмехнулся. Это было его ошибкой, потому что Эдлин, заметив выражение его лица, немедленно отпустила ухо своей жертвы и повернулась к мужу.

— Тебе смешно?! Посмотрим, что ты скажешь, когда я займусь твоими ранами.

— О, да они совсем пустяковые, — поспешно сказал он, слегка отодвигаясь, хотя у него сильно болела челюсть и невыносимо ныла недавно залеченная рана.

Хуже всего дело обстояло с подбитым глазом, поэтому Хью прикрыл его рукой от зоркого взгляда Эдлин.

Но она отвела его ладонь и осмотрела ужасающих размеров синяк.

— Опусти лицо в ведро с водой, и опухоль спадет.

Она вернулась к столу, и никто не сделал попытки преградить ей дорогу.

— Не вздумай последовать ее совету — захлебнешься, — проговорил Ричард, все еще лежавший на полу возле скамьи.

Хью глянул на поверженного слабой женщиной недруга.

— Ты, помнится, хотел взять ее себе, — заметил он, посмотрев на Ричарда сверху вниз.

— Нет уж, забирай эту женщину с собой, — хохотнул Ричард, поднимаясь на ноги. — С ней ты хлебнешь горя, — продолжал он, почесывая подбородок, — особенно если…

Он замолчал, и на его лице появилось такое дьявольское выражение, что Хью оцепенел. Что задумал этот подонок на сей раз?

Переведя испытующий взгляд с Хью на Эдлин, Ричард вернулся к столу и сел возле нее. Хью приготовился к худшему, но, сколько ни присматривался, не заметил в поведении Ричарда по отношению к Эдлин ничего предосудительного. Они ели с одного блюда, но их руки ни разу не соприкоснулись; они разговаривали, но ни разу не улыбнулись друг другу. В их поведении ясно проглядывало взаимное равнодушие, словно они уже много лет состояли в несчастливом браке, и Хью поймал себя на мысли, что жалеет Уилтшира.

Когда оленина, добытая в королевском лесу, была наполовину съедена, Эдлин встала и взяла в руки лежащую рядом лютню. Все взоры мгновенно обратились к ней. Выйдя на середину залы, она ударила по струнам. Разговоры за столами сразу смолкли. Хью показалось, что рыцари с нарастающим волнением следят за каждым ее движением.

Эдлин взяла несколько эффектных аккордов.

— По просьбе нашего хозяина я расскажу вам старинную историю о благородном разбойнике Фальке Фитцуорине, — объявила она.

Господи, все что угодно, только не это, едва не крикнул Хью. К чему лишний раз подталкивать Ричарда и его людей на борьбу против короля?!

Но Эдлин своим низким звучным голосом уже начала рассказывать разбойникам про их собрата Фалька.

Похоже, она знала, что делала.

Стараясь не привлекать к себе внимания, Хью медленно отступил в тень. Когда придет удобный момент, он выберет подходящее оружие для себя, а остальное спрячет. Хоть Эдлин и сердится на него, сейчас он единственный, кто может спасти ее от незавидной участи, которую ей уготовил Уилтшир.

Тем временем Эдлин, с вдохновенным лицом подыгрывая себе на лютне, неспешно, с врожденным артистизмом вела драматическое повествование о Фальке Фитцуорине и его великой борьбе со злобным и развратным королем Джоном. Первый акт драмы — предательство лишило Фалька права первородства.

Хью один за другим вынимал из ножен мечи, хозяева которых завороженно слушали Эдлин.

Она поведала, что благородный Фальк никогда не грабил никого, кроме ненавистного короля.

Хью взял со стола нож для разделки мяса.

Эдлин медленно и торжественно произносила слова — вот Фальк женился на прекрасной и доброй леди Матильде, чтобы спасти ее от домогательств Джона. Тем временем, обнаружив прислоненный к стене щит, Хью спрятал под него все мечи и кинжалы, кроме тех, что выбрал для себя. Улучив момент, он нападет, вот только послушает свое самое любимое место — о спасении сэра Ардальфа.

Сидевшие за столами разбойники позабыли о еде, перестали чесаться и пускать ветры. Они замерли, не сводя глаз со сказительницы. Эдлин играла на потаенных струнах их сердец. Они от всей души хохотали, слушая, как Фальк подарил платье из лучших тканей короля каким-то купцам и послал их благодарить Джона за такую щедрость. Они затаили дыхание, когда Эдлин описывала приключения Фалька, рисковавшего жизнью ради спасения брата. Они плакали, слушая рассказ о гибели двух вернейших товарищей благородного разбойника от королевских стрел.

Искусство Эдлин перенесло слушателей через время и пространство, заставив пережить события бурной жизни Фалька Фитцуорина.

Когда она завершила повествование, они замерли в благоговейном молчании. Завороженный рассказом, Хью задумался, но Эдлин остановила на нем пристальный укоризненный взгляд, и он вздрогнул, вспомнив об их уговоре. Он посмотрел на меч в своей руке — это был его собственный меч, который отобрал у него на берегу один из этих мерзавцев. Беда в том, что момент для нападения упущен. Эдлин использовала весь свой ум, все свои способности, чтобы облегчить ему задачу, — ее рассказ настолько околдовал разбойников, что Хью мог преспокойно перерезать им по очереди глотки, и они бы тихо умерли с улыбкой блаженства на устах. Но он и сам не устоял перед ее чарами и проворонил все на свете. Кажется, это был их последний шанс.

Святые угодники, какой он глупец!

Испустив глубокий вздох, за главным столом очнулся Ричард.

Хью и Эдлин с изумлением взглянули на него — невероятно, но Ричард из Уилтшира, человек без совести и чести, вытирал глаза концом грязной скатерти. Его люди, хлюпая носами и взволнованно покашливая, дружно подняли чаши в честь сказительницы. Никто не произнес ни слова.

Поднявшись, Ричард почтительно склонил перед Эдлин голову.

— Миледи, вы, безусловно, исполнили свое обещание развлечь нас самым достойным и возвышенным образом. Мне трудно подобрать достойные вас слова, но мое сердце и состояние у ваших ног!

— Благодарю вас, милорд, за столь высокое признание моих скромных способностей, — присела в реверансе Эдлин.

— Я готов исполнить самое сокровенное ваше желание. А желаете вы наверняка одного — свободы, — сказал Ричард с легким неудовольствием, но, заметив смятение и тревогу Хью, решительно продолжил: — И я отпускаю вас на свободу вместе со всеми вашими людьми и имуществом.

Услышав, что им предстоит лишиться награбленного добра, разбойники разразились недовольными криками, но Ричард угрожающе поднял меч, и крики стихли.

— Да, с имуществом! — повторил он. — И с мужем!

Заметив в руках Хью оружие, Ричард весело улыбнулся своему недругу.

— Пусть ваш муж знает, что своей жизнью и свободой он обязан только вам!