Рыцарь надежды

20.

— Миледи, я не знаю, что они затеяли, но мне это не нравится!

Несмотря на уговоры хозяйки замка, сэр Филипп распорядился поднять себя на носилках на стену. Он должен был сам оценить обстановку. Эдлин тоже отправилась наверх, говоря себе, что сэру Филиппу нельзя позволить переутомиться.

На самом деле ею руководила не только жалость к раненому, но и желание понять, не совершила ли она ошибки, отказавшись послать гонца к Хью. Ей очень не нравились торжествующие крики, доносившиеся из внешнего двора. Слишком уж самоуверенно вели себя осаждавшие, и Эдлин боялась, что сэр Филипп окажется прав. Неужели Пембридж действительно знает, как проникнуть за внутренние стены? Или среди защитников замка у него есть сообщник? Или верно и то, и другое?

— Мама, зачем они прислонили к стене этот навес? — закричал Паркен. Эдлин и не заметила, как он взобрался на стену и, держась за каменный зубец, торчавший из стены, словно волчий клык, высунулся наружу.

Ухватившись за край его накидки, она быстро втянула мальчика обратно.

— Не смей больше так делать! — сурово отчитала она его и вопросительно взглянула на сэра Филиппа.

— Что там, Гримз? — спросил командира ополченцев раненый, не имея сил подняться со своего не Бог весть как приспособленного ложа.

— Они построили какой-то навес на колесах и подкатили его к стене, — ответил Гримз, оглядываясь на кучку стоявших поблизости подчиненных. Те согласно кивнули.

— Почему именно в том месте? — спросила Эдлин, высунувшись наружу, за что несколько минут назад ругала сына. У подножия стены виднелось неуклюжее сооружение из дерева и шкур.

Гримз пожал плечами.

— Не знаю, миледи.

— Они ведь не используют тарана, — заметил сэр Филипп.

— Конечно, иначе мы бы его наверняка услышали, — со свойственной детям непосредственностью вмешался стоявший чуть в стороне Аллен.

Сэр Филипп не выказал никакого недовольства справедливым замечанием мальчика.

— К тому же стена в этом месте очень прочная, — осмелев, добавил Гримз.

— Прислушайтесь хорошенько, не делают ли они подкопа, чтобы ее разрушить? — попросил раненый.

— Ничего не слышно, — Побывавший во многих передрягах, Гримз, похоже, недоумевал не меньше сэра Филиппа. — Очень все странно, милорд.

Отведя взгляд от таинственного сооружения, Эдлин осмотрела внешний двор, еще недавно такой ухоженный и прекрасный, и снова ужаснулась противоестественному стремлению Пемб-риджа сеять вокруг себя смерть и разрушение. Коровник, голубятня, курятник сожжены дотла. Земля усеяна вздувшимися и смердящими тушами коров. В огород пущены лошади, которые вытоптали грядки и съели всю зелень. На месте садов — пни: свежесрубленные деревья пошли на горевшие допоздна костры, а самый могучий дуб, обложенный вязанками хвороста, словно еретик на площади, превратился в зловещий обугленный остов.

Сэр Филипп попытался встать, но, обессилев, вновь откинулся на носилки.

— Поджечь навес! — приказал он.

Ополченцы замялись, смущенно покашливая и почесывая головы.

— Что такое? — спросил рыцарь. — Только и дела, что пустить зажженную стрелу или вылить котел кипящей смолы…

— Наверно, Пембридж загнал под навес крестьян. — Эдлин посмотрела на ополченцев и добавила на своем не очень уверенном английском: — Я права?

— Да, миледи, — кивнул Гримз. — Я заметил там свою жену и знакомых односельчан.

— Ну и сволочь же ваш бывший лорд! — выругался сэр Филипп.

Он понимал, однако, что хитрость удалась Пембриджу как нельзя лучше.

— Навес надо сжечь, несмотря ни на что, — вмешался сэр Линдон. Он только что подошел к ним, выйдя из дальней башни, в которой устроил себе жилище.

— Но у кого же рука поднимется на родных и близких! — вступилась за ополченцев Эдлин.

— Эти неотесанные мужланы лишены способности чувствовать, так что о них беспокоиться? — продолжал настаивать сэр Линдон, не обращая внимания на яростное шиканье сэра Филиппа. — Они даже не понимают языка цивилизованных людей.

Взглянув на выражение лица Гримза, Эдлин подумала, что Линдон сильно ошибается. Еще слово, и потасовки не избежать.

— Какую цель преследует Пембридж? — спросила Эдлин, чтобы перевести разговор на другую тему. — Если он и возьмет замок, принц все равно изгонит его отсюда не позже осени.

— Он очень самолюбив, миледи. Не терпит, когда что-то не так, как ему хочется, — начал Гримз. — С тех пор, как он поселился в Роке-форде, мы потеряли покой. Однажды ему приспичило переспать с женой повара. Смазливая и добрая была бабенка. Пембридж давай ее умасливать: осыпал цветами, подарил корову, платье, как у леди, отделанное мехом. Глядел на нее влюбленными глазами…

Отведя взгляд, Гримз в смущении поскреб щит.

— Она не захотела его, да и муж был против, поэтому она убежала в лес, чтобы укрыться до отъезда Пембриджа.

Гримз умолк.

— И что же дальше? — нетерпеливо воскликнул сэр Филипп.

— Он выследил ее и убил, — произнес Гримз ровным голосом, стараясь не выдать своего волнения. — Затравил собаками. Сказал, раз она не захотела его, то не достанется никому.

Эдлин похолодела от ужаса.

— Значит, Пембридж хочет разрушить Роксфорд, чтобы замок не достался Хью?

— Он непременно превратит поместье в безжизненную пустыню, если сумеет сюда прорваться, — мрачно подтвердил ее догадку Гримз.

Эдлин окинула взглядом внутренний двор: в нем укрылись все избежавшие плена обитатели поместья. Среди слуг и крестьян бродили быки и коровы, с громким мычанием вырывая друг у друга жидкие клочки травы, у них под ногами суетились куры. Дети пасли коз, женщины, рассевшись группками, пряли и обсуждали последние события. Этельберга помешивала стоявшее на костре варево — должно быть, готовила эль. И посреди этого замкнутого мирка высилась главная башня, в которой под присмотром матерей спали и играли самые маленькие. Бердетт и Неда целыми днями хлопотали без устали, стараясь уладить бесконечные проблемы, возникавшие то здесь, то там, и главное, поддержать в людях согласие. Судьба их всех зависела теперь от нее, Эдлин.

Как посмела она так носиться со своей гордостью и забыть об этом! Почему она не послала за помощью?!

— Все будет хорошо, мамочка! — обнял ее Аллен.

— Мы тебя спасем! Уинкин учит нас драться на мечах! — подскочил с другой стороны Паркен.

— Ну, с такими защитниками мне бояться нечего! — бросив горделивый взгляд на окружавших ее мужчин, улыбнулась Эдлин, хотя улыбка получилась не очень радостной.

Ополченцы понимающе ухмыльнулись: какая мать не гордится своими детьми.

Сэр Линдон презрительно фыркнул.

— Эй, на стене! — отчетливо донеслось снизу.

Эдлин тотчас узнала этот голос хорошо воспитанного, светского человека. Она выпустила из объятий мальчиков и вновь приникла к проему между зубцами.

— Пембридж! — в отчаянии воскликнула она.

— Он самый, — угрюмо подтвердил Гримз.

— Я знаю, что вы за нами следите, — прокричал Пембридж. — Леди Эдлин с вами?

Она медленно вышла из-за укрытия, чтобы те, кто находился у подножия стены, могли ее видеть.

Казалось, Пембридж только того и ждал. В его голосе появились металлические нотки.

— Это вы, вдова Робина, графа Джэггерского, осквернившая память мужа браком с его палачом?

Среди рыцарей, собравшихся у подножия стены, Эдлин легко узнала Пембриджа по яркому одеянию и высокому росту.

— Хочу вам кое-что показать, леди! — с издевкой воскликнул он, согнувшись в низком поклоне.

К его ногам швырнули какое-то жалкое, истерзанное существо.

Превозмогая боль, сэр Филипп поднялся на ноги и выглянул.

— Господи, помоги ему! — пробормотал он.

— Кто это? — спросила Эдлин.

— Мой гонец, — коротко ответил он.

Сэр Линдон побледнел.

— Вы мне не говорили, что послали гонца!

— Какая теперь разница! — возразил сэр Филипп. — Его все равно поймали.

— Вы посмели ослушаться моего приказа?! — воскликнула Эдлин, с бессильной яростью наблюдая, как на шею несчастному накинули петлю. Она уже успела забыть о своих недавних сожалениях.

— Да, зато я выполнил приказ лорда Хью!

Заметив слезы на глазах старого рыцаря, Эдлин проглотила готовый сорваться упрек. Не стоит усугублять его душевную муку.

Подтащив гонца к обугленному остову дуба, холуи Пембриджа накинули веревку на самый толстый сук и вздернули беднягу. Он бешено забил ногами. Когда конвульсии стали затихать, его опустили на землю и, дав прийти в себя, снова вздернули.

— Внимательно посмотрите на него, миледи! — снова закричал Пембридж. — Такая же судьба ждет вас и всех остальных презренных изменников в Роксфорде, когда я верну назад свои владения!

Вытащив из ножен меч, он подошел к задыхавшемуся в петле гонцу и отсек ему одну ногу. Раздался придушенный нечеловеческий вопль, ясно различимый в прохладном утреннем воздухе, Пембридж обернулся.

— Так будет со всеми, кроме сыновей Робина, миледи! Они еще с вами? Надеюсь, вы не отделались от них, чтобы ничто не напоминало вам о покойном супруге?

— Боже милосердный! — прошептала Эд-лин, прижимая к себе мальчиков, которые хотели посмотреть вниз.

— Я воспитаю их по своему образу и подобию, я посею в их сердцах лютую ненависть к вам, и они до конца дней своих будут проклинать самую память о вас!

— Нет! — закричал вдруг Паркен, вырываясь из рук Эдлин, чтобы дать отпор злодею. — Я никогда не буду проклинать маму!

Аллен схватил его, потянув назад, мальчики начали бороться и упали на усыпанную гравием дорожку.

— Заткнись, дурак, — прошипел старший. — Разве ты не понимаешь, он тебя провоцирует!

Оттолкнув Аллена, Паркен стер кровь, сочившуюся из царапины на шее.

— Мы еще ему покажем! — сказал он.

— Но мы никогда не пойдем у него на поводу! — Аллен посмотрел на свои ладони и охнул. — Из-за тебя я себе все руки расцарапал!

Несчастный гонец был еще жив и снова закричал. Борясь с подступающей тошнотой, еле шевеля непослушными губами, Эдлин приказала:

— Добейте его. Нельзя допускать такие мучения.

По знаку Гримза из кучки ополченцев вышел лучник.

— А потом, если удастся, прикончите Пемб-риджа, — добавила она.

Лучник выстрелил в гонца, к счастью, очень метко, и несчастный сразу затих. Не успела Эдлин открыть рот, чтобы помолиться о спасении его души, как Пембридж уже был вне досягаемости, и вторая стрела, просвистев воздухе, вонзилась в землю.

— Вы дорого заплатите за это, леди! — прокричал он.

В чем в чем, а в реальности его угроз Эдлин нисколько не сомневалась.

Обернувшись к сэру Филиппу, она спросила:

— Можно будет послать к милорду второго гонца?

— Он уже в пути, — ответил старый рыцарь.

Эдлин посмотрела на него с недоумением.

— Я послал двоих, — объяснил побледневший сэр Филипп. — Второй, похоже, уцелел, не то они убили бы и его здесь перед нами.

Она с трудом перевела дух. Хью все знает, он ее спасет!

Но потом ее охватило отчаяние. Он же сейчас сражается за короля! Новая забота ляжет на его плечи тяжким бременем, не ровен час, он потеряет осторожность и погибнет!

— Сэр Филипп лишился чувств! — Грубый голос Линдона вернул ее к реальности.

Старый рыцарь обессиленно откинулся назад. Рот приоткрыт, глаза закатились, лицо побелело. Поспешно опустившись на колени, Эдлин пощупала его кожу — она была холодной и влажной. Судя по всему, эта прогулка окончательно истощила его силы.

— Отнесите сэра Филиппа в башню и уложите в кровать, — приказала Эдлин, и его понесли вниз. У нее сжалось сердце: рыцарь, которому она так доверяла, уже ничем не мог ей помочь.

— Ну и слабак! — с отвращением выдохнул сэр Линдон. — Теперь, миледи, вам придется довериться мне!

Как можно довериться человеку, который ее откровенно презирает? Показное уважение, которым он досаждал ей при Хью, сменилось ничем не прикрытым издевательством, едва лорд уехал. Аиндон беззастенчиво осмеивал все ее решения. Нет, она решительно не может довериться такому человеку! Как же, станет он ее защищать!

Но руководить обороной должен опытный рыцарь — захвата замка допустить нельзя, особенно теперь, когда Пембридж убедился, что Эдлин здесь, и полностью раскрыл свои чудовищные намерения. Надо держаться, может быть, Хью поспеет с помощью.

— Не бойтесь, миледи, мы не дадим вас в обиду! — сказал Гримз.

Похоже, он разделял мнение Эдлин относительно руководства обороной.

Она уставилась на него невидящими глазами, погруженная в свои мысли. Если Пембридж захватит и разрушит замок, мечта всей жизни Хью пойдет прахом. Свой гнев он обратит на Эдлин, может быть, даже захочет ее убить! Нет, еще хуже: скажет, что иного от женщины и ожидать было нельзя, и навсегда лишит ее доверия.

Еще ужаснее: вдруг он вообразит, что она сдала замок из мести, из любви к Робину или по сговору с Пембриджем?

Внезапно во дворе истошно завопили женщины. Ополченцы, стоявшие с Эдлин на стене, подбежали к краю посмотреть, что случилось.

— Мерзавцам удалось прорваться!

— Не может быть! — Эдлин не верила своим ушам.

Если люди Пембриджа делали подкоп, они, конечно, могли прорваться, но не так скоро. Эта работа требовала нескольких месяцев. Кроме того, они так тщательно все проверяли, что подкоп был бы обнаружен до завершения.

Пробормотав что-то по-английски, Гримз стал истошно кричать на своих людей, отдавая распоряжения в создавшемся отчаянном положении.

— Я нужен вам, миледи! — схватил Эдлин за руку сэр Линдон. — Передайте командование мне! Немедленно!

— Пустите! — У Эдлин не было времени думать о нем.

Она увидела, что, подбежав к краю стены, Аллен и Паркен выглянули во двор. Рванувшись к ним, она заставила детей отодвинуться от края, а потом сама заглянула вниз. Сокрушив слабую каменную кладку в месте, весьма далеком от навеса, из-под стены выскакивали рыцари с эмблемой Пембриджа на щитах. Когда-то много лет назад бывшему владельцу замка удалось соорудить под этой стеной туннель. Обложенный изнутри камнями, укрепленный деревянными столбами, потайной ход был замаскирован кладкой, которая на вид ничем не отличалась от обычной. Навес оказался лишь отвлекающим маневром — люди под ним ничего не рыли, они только перетаскивали взад-вперед отесанные камни.

Нападавшие отрезали Эдлин от спасительной башни. Внизу, во дворе, Бердетт, бешено жестикулируя, пытался руководить слугами и крестьянами. Аллен и Паркен с отвагой юнцов, еще не обстрелянных, но хорошо сознающих свой долг, прикрыли собой мать.

— Без меня вам не обойтись, — снова заговорил бездействующий сэр Линдон, которому, видно, не терпелось взять командование в свои руки, но он стоял столбом, требуя приказа Эдлин.

Эдлин ничего не отвечала. Как она могла назначить его командиром, если не доверяла ему? Что он тут вообще делает, когда все в сражении?

— Кто защитит вас лучше меня? Кто остановит неприятеля? Вы ничего не понимаете в военном искусстве! — добавил Линдон высокомерно, не делая ни малейшей попытки помочь обороняющимся.

Он был прав. Эдлин всегда полагалась на свою смекалку, но, чтобы выиграть бой, этого мало. Жаль, что она не научилась драться!

Понукая коня, Хью не обратил на женский крик никакого внимания. Должно быть, какая-то сварливая тетка орет в лесу на мужа. Что за дело до этого рыцарю, который только что видел кровь и ужас сражения?

Женщина закричала снова — на сей раз так пронзительно, что даже конь Хью испуганно замедлил бег. В ее голосе не было ни капли злости, только страх и мольба о помощи. Эдлин наверняка потребовала бы выяснить, что случилось, подумал Хью.

Но ей угрожал Пембридж. Если Этельберга сказала правду, жена в большой опасности. При таких обстоятельствах даже она сама попросила бы его не отвлекаться.

Из леса раздался новый крик.

Нет! Кого он хочет обмануть? Если бы он отказался, Эдлин наверняка отправилась бы в лес одна, но не оставила бы ту, что так страшно кричала там в лесу, без помощи. Только сейчас Хью пришло в голову, сколь ревностно жена с самого начала старалась сопровождать его в поездках…

Он остановил коня, и его накрыло облачко дорожной пыли.

— Святые угодники, что там происходит? — процедил он сквозь стиснутые зубы, на которые сразу налипли пылинки.

Сгрудившиеся вокруг рыцари недоуменно переглядывались.

— Где? — спросил Уортон, удивившись.

Неужели они ничего не слышали?

— В лесу! — с досадой уточнил Хью.

— Ах, это! — равнодушно заметил Уортон. — Подумаешь, орет какая-то баба! Нам-то какое дело?

— Прикажете посмотреть, милорд? — спросил непонятливый Дьюи.

— Я сам, — мрачно бросил Хью и, повернув лошадь, поскакал на голос.

Осторожность требовала сначала разведать ситуацию, но Хью подгоняло время, и, снедаемый нетерпением, он мчался, не разбирая дороги. Далеко ехать не пришлось — выскочив на поляну, скрытую от глаз проезжих густой порослью, Хью сразу понял, в чем дело. Возле убогой хижины двое рыцарей со своими оруженосцами, по виду — наемники, удравшие с недавней битвы, прижимали к земле исступленно бившуюся и кричавшую женщину с явным намерением ее изнасиловать; рядом еще один наемник держал плачущую девчушку, которую, очевидно, ждала та же участь. По-видимому, именно из-за этого так неистовствовала мать.

— Ах, мерзавцы! — Хью выхватил меч и пришпорил коня, чтобы свершить праведный суд.

Увидев разъяренного верзилу в боевом облачении, который мчался прямо на него, наемник, собиравшийся изнасиловать ребенка, метнулся было к оружию, но запутался в спущенных штанах, и Хью одним взмахом меча снес ему голову. Остальных — кто-то из них остолбенел от ужаса, кто-то пытался отползти — тоже не миновал карающий меч, и подбежавшим людям Хью осталось только закончить то, что он так блестяще начал.

Не дослушав спасенную женщину, которая пыталась его сбивчиво благодарить, он поскакал дальше, за ним — по-прежнему недоумевавшие рыцари. Они не узнавали своего лорда, но, впрочем, это его дело. До Роксфорда оставалось еще много-много лье. Хью казалось, что время сгустилось и окутало его непроницаемой пеленой. Ах, если бы можно было оказаться в Роксфорде немедленно! Но до замка в лучшем случае еще два дня пути.

Господи, молился про себя Хью, я спас женщину с ребенком, я пожертвую много денег Ист-берийскому аббатству, я готов на что угодно, только порази врагов моих, только спаси мою Эдлин!

В этот самый момент во внутреннем дворе замка Роксфорд раздался грохот.

— Проход под стеной завалило! — донеслись до Эдлин крики защитников замка.

И правда: громадные камни фундамента обрушились, закрыв ошеломленных рыцарей Пемб-риджа тучей пыли, и в туннель дождем посыпались булыжники и гравий, составлявшие «начинку» стены. Сама же стена сверху донизу треснула и осела.

Над двором повисла тишина, которую нарушали только вопли придавленных камнями людей Пембриджа. Придя в себя от неожиданности, осажденные разразились радостными криками.

Быстро оценив ситуацию, Бердетт со всех ног помчался наверх к госпоже. Эдлин бросила торжествующий взгляд на сэра Линдона.

— Это еще не конец, глупая вы женщина! — засмеялся он.

В слово «женщина» он вложил столько презрения, что худшего оскорбления нельзя было и представить. Этот человек фальшив до мозга костей! Куда только подевалось его показное почтение, с помощью которого он рассчитывал вернуть дружбу Хью! На самом деле Линдон по-прежнему ненавидел Эдлин, считая, что именно ее брак с Хью внес в его жизнь нежелательные перемены. И сейчас, в отсутствие лорда, он не видел причин скрывать свою ненависть.

Он опасен, вдруг подумала Эдлин.

— Вы правы, но у нас появилось время для перегруппировки сил. — Она притворилась, что не заметила его оскорбительного тона. Он считает ее глупой — пусть.

Очевидно, он расценил ее учтивость как проявление слабости, потому что подошел к ней вплотную и, наклонившись, сказал:

— Уверен, будь Хью здесь, он назначил бы меня командовать нашим вооруженным отрядом.

— Я не вправе строить подобные предположения, но, будь Хью здесь, Пембриджу, безусловно, не удалось бы проникнуть внутрь.

Расслышав в ее словах упрек, сэр Линдон прищурился и смерил ее взглядом, собираясь заявить что-то уничтожающее.

— Да, лорд ни за что бы не впустил его! — вдруг воскликнул Аллен с той же упрекающей интонацией.

Сэр Линдон так резко отшатнулся от неожиданности, что едва не свалился вниз.

— Но я ведь его не впускал!

— Вас ни в чем таком не обвиняют! — сказала Эдлин, но призадумалась.

— Нет, Пембриджа точно впустили внутрь, — утверждал Аллен.

— Мы видели! — добавил Паркен.

— Вы разглядели лицо предателя? — заинтересовался Гримз.

Мальчики отрицательно покачали головами, но по их лицам было понятно, кого они подозревают. Гримз тоже с откровенным подозрением посмотрел на сэра Линдона, который окинул детей таким злобным взглядом, что Эдлин бросило в дрожь.

— Несмотря на ваши возражения, сэр Линдон, — стараясь разрядить обстановку, сказала она миролюбиво, но твердо, — я решила поручить командование Гримзу. Он знает своих людей и замок лучше вас.

Сэр Линдон метнулся мимо нее к лестнице.

— Прикажете взять его под наблюдение? — спросил Гримз.

Эдлин посмотрела на сыновей.

— Почему вы решили, что Пембриджа впустил в замок Линдон?

Мальчики обменялись взглядами.

— Тот, кто открыл потайной ход, тоже был высокий, худой и с черными волосами.

Они явно что-то скрывали от нее.

— Почему вы раньше не сказали об этом?

Паркен вытер рукавом нос. Аллен уставился в небо.

Она крепко обняла детей.

— Признавайтесь, вы пользовались этим ходом?

— Только один раз, — подтвердил Аллен.

— Уже после отъезда Хью?

— Да, — прошептал Аллен так тихо, что ей даже пришлось нагнуться, чтобы расслышать.

У нее задрожали колени, когда она представила себе, что с ними могло случиться. Думая даже о миновавшей опасности, угрожавшей детям, матери всегда рисуют в воображении самое страшное. И боятся… бесконечно боятся…

Паркен горько расплакался.

— Ты думаешь, это мы показали предателю потайной ход? — осторожно спросил он у матери.

Гримз повернул мальчиков к себе лицом.

— Вы отдирали доски, которыми он был заколочен, разбирали загораживавшие проход камни?

Мальчики вытерли носы и отрицательно покачали головами.

— Значит, это не вы выдали потайной ход врагу, а кто-то другой. — Гримз многозначительно посмотрел на Эдлин.

Он все сильнее подозревал Линдона, а она Линдона уже просто боялась.

— Возьмите его под наблюдение, — распорядилась она.

Столкнувшись у входа на лестницу с только что поднявшимся Бердеттом, Гримз приказал ему следить за сэром Линдоном. Кивнув, управляющий бросился вниз за рыцарем.

Гримз вернулся и заглянул во двор.

— Бог не оставил нас своей милостью! — прокричал он людям внизу. — Теперь дело за вами! Женщины, отведите детей в башню, мужчины, подготовьтесь к новой атаке. Наши противники постараются проломить стену.

Он окинул взглядом трещину в кладке.

— Господи, только бы она устояла!

Люди внизу кинулись исполнять его распоряжения. Схватив за руки обоих сыновей, Эдлин вместе с толпой женщин побежала к главной башне.

У единственного входа на уровне второго этажа их встретил Бердетт. Эдлин оставалась подле него, пока все не вошли внутрь.

После этого управляющий под одобрительным взглядом госпожи топором перерубил лестницу, и та рухнула вниз.

— Теперь взять нас будет не так-то легко, миледи!

Тук-тук, тук-тук — дробно стучали копыта по слежавшейся дорожной грязи.

«Боже, спаси ее, Боже, спаси ее!» — билась в мозгу у Хью простая молитва.

У священника или поэта наверняка нашлись бы более выразительные слова, но если искренность еще в цене, то Всевышний обязательно услышит эту незамысловатую молитву воина.

Хью никогда прежде ни о чем не просил Бога. К чему унижать себя просьбами? Произнося положенные молитвы, он верил, что Господь сам все знает. Теперь же особый случай, потому что под угрозой оказалась Эдлин. Возможно, сейчас в опасности ее жизнь. Когда дело касалось Эдлин, Хью забывал о гордости.

— Хозяин, Роксфордский замок совсем близко! — крикнул державшийся рядом Уортон.

Хью неохотно натянул поводья и остановил пятого за два дня коня.

— Слушай, — приказал он оруженосцу.

Доносившийся до них шум битвы звучал приглушенно. Недобрый знак! Хью взглянул на Уортона в надежде, что тот посмеется над его опасениями, но лицо оруженосца помрачнело.

— Враг прорвался внутрь!

Но как далеко? Что цело? Держится ли еще донжон? А может быть, и внутренний двор? Нужно выяснить.

— Разведай, как обстоят дела! — подозвав Дьюи, распорядился Хью.

Юный оруженосец спешился. Хью провожал его взглядом, пока тот не скрылся в лесу. Быстрый и ловкий, он хорошо проявил себя в недавней битве. Хью доверял его наблюдательности, но ему хотелось собственными глазами увидеть, что натворил Пембридж.

Но, увы, ему надо готовиться к бою. С помощью Уортона Хью надел кольчугу и шлем. Его люди сделали то же самое. Потом они расчехлили оружие и спешились, давая отдохнуть лошадям.

Оставалось ждать. Ожидание давалось Хью труднее всего. Беспокойно теребя ремешок, которым шлем крепился к кольчуге, Хью пересчитал своих рыцарей. Как мало их осталось! Многие отстали из-за нехватки свежих лошадей. Правда, они пообещали присоединиться к Хью, как только смогут, но вряд ли им удастся добраться до Роксфорда достаточно быстро. К тому же Хью очень устал. Он торопился как мог, смертельно боясь опоздать. Он мало спал — только в самые глухие часы ночи, когда лошадь уже не видела дороги, и ел только на редких привалах, когда его люди совсем валились с ног. Неотступная тревога гнала его вперед, и каждая остановка становилась для него пыткой. Впрочем, он страдал и от пытки иного рода.

Он вспоминал белый флаг Эдлин, так тешивший его самолюбие. Может быть, теперь такой же символ поражения на стене Роксфорда суждено увидеть Пембриджу? Если бывший лорд действительно такой жестокий человек, как говорила Эдлин, то ей несдобровать. Господи, пусть гордость останется при ней, только бы она сама встретила его живой и невредимой, чтобы когда-нибудь Хью довелось услышать от нее слова любви…

А чем ответит он? Наверное, одной преданности ей будет мало…

— Милорд! — из кустов выскользнул Дьюи.

— Быстро вернулся! — одобрительно присвистнул Уортон.

— Да, я бежал как сумасшедший, — задыхаясь, ответил Дьюи.

Разве? Хью казалось, что прошла целая вечность.

— Пембридж прочно обосновался во внешнем дворе. — Дьюи не стал вдаваться в подробности, но его хмурое лицо говорило само за себя. — Надвратная башня и подъемный мост целы. Видно, штурма не было.

Хью и Уортон переглянулись.

— Измена! — заключил верный слуга.

— Я тоже так решил, — подтвердил Дьюи. — Без измены явно не обошлось, потому что люди Пембриджа каким-то образом прорвались и во внутренний двор. А ведь замок был укреплен отменно. Судя по шуму, который оттуда доносится, и по столбу дыма, идет ожесточенный бой. Я не осмелился подойти ближе, но, боюсь, большая часть замка разрушена.

«Что он болтает о замке? — удивился Хью. — Какое мне дело до замка, когда речь идет о жизни Эдлин?» Но он по-прежнему молча слушал.

— И еще, милорд. С Пембриджем десятки рыцарей, — сказал Дьюи и, вспыхнув, добавил: — У нас нет никаких шансов победить.

Обведя взглядом своих воинов, Хью взобрался в седло.

— Каждый волен делать выбор. Я свой сделал. Если кто-то боится, пусть уходит на все четыре стороны.

Никто из его людей не отвел глаз, никто не собирался бросить своего лорда в тяжкую минуту.

— Не надо обижать нас, хозяин, — сурово сказал Уортон.

Бряцая доспехами, рыцари сели на лошадей и выстроились перед Хью, ожидая приказаний. Глядя на них, он впервые за два дня мысленно обратился к Богу не со страстной мольбой о помощи, а со словами благодарности.

— Надежды на подкрепление нет, — сказал он. — Поэтому атакуем с тыла в расчете, что люди Пембриджа, привыкнув к легким победам над ополченцами, окажутся не готовыми к встрече с настоящими рыцарями.

Спокойно миновав неохраняемые подъемный мост и надвратную башню, Хью порадовался самонадеянности противника. Потом его отряд въехал в разгромленный с бессмысленной жестокостью двор, и Хью пришел в неистовую ярость.

— Свиньи!

Возле входа во внутренний двор бесцельно слонялись несколько рыцарей Пембриджа. Уверенные в скорой победе, они решили передохнуть от кипевшего вокруг главной башни сражения. Завидев отряд Хью, один из них хотел крикнуть, но Хью мгновенно свалил его с ног булавой, с остальными столь же быстро расправились его люди.

Ополченцы, заметившие отряд, разразились радостными криками. Они считали, что спасение близко.

Дай Бог, чтобы они не ошиблись, подумал Хью.