Глава 11

Громко лязгнул засов, и она опять оказалась заперта в своей комнате. Дженет, удовлетворенно ворча себе что-то под нос, удалилась. Еще некоторое время Эрика слышала ее шаги, а потом все стихло.

Девушка обессиленно прислонилась к косяку двери. Теперь выхода нет. Она тоскливо обвела взглядом свою маленькую комнатку, так неожиданно превратившуюся в тюрьму. О, почему она не послушала Дональда, который уговаривал ее не ехать сюда, в Шотландию!

Неужели остается ждать, когда появится Дуглас и увезет ее в свой замок? От этой мысли ее мороз пробрал по коже. Она боялась этого страшного человека, как никого в жизни. С самого детства она слышала рассказы о неумолимом рыцаре из Лидденсдейла, убийце ее матери. «Тише, тише, не плачь, детка, Черный Дуглас тебя не достанет...» — под эту старую песню она привыкла засыпать, как и многие английские дети. И теперь она станет его женой?.. Эта дикая, невероятная мысль заставила ее оцепенеть от ужаса. Девушка замотала головой, отгоняя страшное наваждение. Проклятое наследство! Надо разобраться во всем, иначе она просто сойдет с ума. Как получилось, что она стала наследницей огромного графства? Сэр Дункан что-то говорил о завещании старого графа Перси... Это что же получается — дед Генри завещал ей все свое графство? Но почему именно ей? Он даже ни разу в жизни не видел ее, и она сомневалась, что дедушка испытывал к ней какие-то родственные чувства.

Постойте-постойте! Как же тогда понимать приезд этого наемника, которого послал брат отца, ее дядя Джеффри? Как его звали?.. Эрика наморщила лоб, и память услужливо подсказала: Джон Ноллис. Он ведь называл своего господина «сэр Джеффри», она это точно помнила. Может, здесь кроется какая- то ошибка? Ее сердце учащенно забилось. Да нет же, и Черный Дуглас, и Мак-Фергюс ошибаются, она не может быть наследницей графства Нортумберленд. О, как бы ей хотелось, чтобы так оно и было!

Неожиданная догадка пронзила ей мозг, и она почувствовала, как у нее от испуга холодеют руки. А что, если правы все- таки они, а не Джон Ноллис? Отец поверил этому человеку, которого видел впервые в жизни, приняв его как посланца брата... Но, может быть, он лгал им? Он ведь сразу ей не понравился! Что, если...

Ее разум отказывался в это верить, но факты были непреложны. В ту же ночь, когда слуга из Беверли по имени Ноллис появился у них в замке, Тейндел был захвачен, а все его обитатели перебиты. Она сама уцелела только чудом. Если бы в ту ночь она осталась дома, покорившись воле отца, тоже была бы мертва. И теперь она, единственная, кто выжил, становится наследницей огромного графства. Совпадение... Тогда почему эти три события — смерть деда, завещание и нападение на Тейндел, — произошли одновременно?

Мог ли старый граф Перси завещать земли своему старшему сыну? Кэтрин часто говорила, что если бы сэр Родерик не женился по молодости и глупости на Эйлин Рэндолф, то унаследовал бы весь Нортумберленд. Генри Перси всегда любил своего первенца больше, чем младшего, и именно его с малолетства прочил в наследники. Что, если перед смертью дед пожалел о своем опрометчивом решении и изменил завещание?

— Отец, отец... — тихо прошептала Эрика, склонив голову.

Он уже ничем не сможет помочь ей... Какой ужасной оказалась судьба ее родителей. Неужели ей придется повторить их жизнь, неужели суждено погибнуть? Поддавшись внезапному порыву, девушка стала на колени перед маленькой лампадкой и стала горячо молиться. Закрыв глаза, она шептала слова молитвы, вкладывая в них всю душу.

Как ни странно, искренняя молитва прибавила ей решимости. Голова прояснилась, стало легче дышать. Эрика вздохнула и достала из-за пазухи простенький серебряный крестик. Когда-то он принадлежал матери. Прошло шестнадцать лет, с тех пор как кинжал Дугласа перерезал горло юной Эйлин. Ей тогда едва исполнилось двадцать лет...

Не отрываясь, девушка смотрела на этот крестик, и в ее душе постепенно поднималась настоящая буря.

— И вы хотите, чтобы я стала невестой убийцы собственной матери? Никогда! — сквозь зубы прошептала она.

Эрика быстро поцеловала крест и осторожно заправила обратно за ворот. Она не станет покорно ждать, когда за ней явится Дуглас. Ей не нужно это проклятое наследство, из-за которого погибли ее отец и братья. Она отправится к королю и откажется от Нортумберленда! Только бы ей выбраться отсюда...

— Вы еще плохо меня знаете, — с угрозой произнесла она в пустоту.

Девушка подбежала к единственному окошку в комнатке, находившемуся на уровне ее груди, и легко взобралась на широкий каменный подоконник. Еще вчера она со страхом смотрела из этого окна на гладкую стену, заканчивавшуюся где-то далеко внизу, и мысль о побеге повергала ее в ужас. Если честно, ее и сейчас взяла оторопь, когда она посмотрела вниз. Но другого выхода нет.

Она лихорадочно заметалась по комнате, выискивая хоть что- то, с помощью чего можно было спуститься. Двадцать ярдов — это высоко, а у нее нет ни веревки, ни лестницы. Немного поразмыслив, Эрика откинула крышку деревянного ларя, который стоял у стены. Здесь хранилась зимняя одежда, какие-то теплые меховые плащи, и все это было тщательно пересыпано ароматными травами. А прямо сверху лежало свернутое полотно, из которого тетушка Мэг недавно поручила Эрике наделать простыней — на приданое Мэри.

Девушка издала торжествующий клич. Это было то, что нужно! Крепкое льняное полотно вполне годится на то, чтобы заменить веревку, которой у нее нет. Взявшись двумя руками за края ткани, она подергала ее, проверяя на прочность. Если разрезать полотно полосами и связать между собой, то можно спокойно спуститься по стене. Да уж, спокойно...

Она прерывисто вздохнула, но тут же упрямо нахмурила брови. Нельзя терять драгоценное время. Только бы тетушке или Дженет не пришло в голову проверить, что она тут поделывает.

Интересно, сколько у нее времени? В любом случае придется дождаться темноты, иначе ее заметят со стен. Она пожалела, что нет под рукой ножа — работа пошла бы быстрее. Своими крепкими белыми зубами Эрика принялась надгрызать холстину с краев, а потом разрывать ее руками на широкие полосы. Через некоторое время результаты ее трудов в живописном беспорядке громоздились на полу. Она села на пол и стала крепко связывать длинные полосы между собой, через равные промежутки навязывая на них узлы, чтобы не скользить по материи. Получалась вполне крепкая веревка... Она трудилась уже несколько часов, не делая перерыва. Руки у Эрики саднили, на ладонях краснели волдыри, но она упорно продолжала работать. За окном понемногу темнело, следовало торопиться. Наконец последний узел был завязан и она устало прислонилась к стене.

Она заставила себя пошевелиться. Наступил вечер, время ужина, и тетя наверняка пошлет Дженет принести ей еду, а заодно проверить, как ведет себя арестантка. Девушка едва успела застелить кровать и спрятать в ларь веревку, как услышала знакомую тяжелую поступь тетушкиной камеристки.

— Что, небось проголодалась? — спросила толстушка, вплывая в комнату с подносом, на котором что-то аппетитно дымилось. — Чего в темноте-то сидишь?

Служанка поставила поднос, не спеша выбила искру из кресала, поднесла трут к свечке, стоявшей на столе, и комната озарилась неверным светом.

— Вот же бестолковая, — спокойно сказала камеристка.

Эрика молча проглотила обиду. Сейчас не время препираться со служанкой, а то бы она показала ей «бестолковую»!

— Спасибо, Дженет, — вместо этого вежливо произнесла она.

Служанка фыркнула, расставляя на столе тарелки.

— Очень мне нужно твое «спасибо». Благодари лучше нашу добрую госпожу за все, что она для тебя делает. Уж я бы цацкаться с тобой не стала, поверь мне.

— Я благодарна леди Маргарет за все, что она для меня сделала, — серьезно сказала Эрика и, поддавшись внезапному порыву, добавила: — И передай тетушке... что я не сержусь на нее.

Дженет, уперев свои полные белые руки в бока, посмотрела на нее, как на сумасшедшую.

— Не сердится она, надо же. Вы только посмотрите на нее!

Она больше ничего не сказала, только возмущенно сопела, ставя посуду на стол. Эрика задумчиво повертела в руках ложку и принялась за жидкий овсяный суп. Неизвестно, когда получится нормально поесть в следующий раз... Так же молча служанка вышла, захлопнув дверь и тщательно задвинув засов. Видимо, верную Дженет так возмутил ее ответ, что та решила не разговаривать с «неблагодарной».

Между тем совершенно стемнело, на небе зажглись яркие звезды. Из своей комнаты девушка слышала, как перекликается стража на стенах замка. Раздался скрип веревок: это подняли на ночь мост. Пора. Плохо, что ночь выдалась ясная... Эрика очень надеялась, что со стены ее не заметят. Хватит сомнений. Если уж решилась, то бежать надо сейчас. Эрика убрала свои отросшие волосы в узел, подоткнула платье... Достав из-под подушки зеркальце, она спрятала его за пазуху, тщательно завернув в тряпицу. Все ее сокровища...

Оставалось привязать веревку. Девушка взяла в руки держак от факела и просунула его в дверную ручку. Дверь открывалась наружу, вдобавок ее держал крепкий засов с той стороны. Она закрепила на нем веревку, подергала, проверяя на прочность. Вроде бы должна выдержать.

Эрика залезла с ногами на подоконник и свесила ноги наружу. Тут, наверху, свистел свежий ветер, он ударил ей в лицо, заставив поежиться. «Хорошо, что сейчас темно и я не очень хорошо вижу, куда собираюсь спускаться», — подумала девушка. Она сбросила вниз холстину, и та длинной узловатой змеей распростерлась на теле башни. На конец веревки она привязала свои башмаки и глиняный подсвечник, чтобы ветер не сильно сносил ее в сторону. Кажется, та все же не доставала до земли — значит, придется прыгать.

Она заставила себя не думать о том, что под ногами у нее сейчас двадцать ярдов пустоты. Вцепившись в веревку изо всех сил, девушка осторожно соскользнула с подоконника и зависла над пропастью. Ветер свистел в ушах, раскачивая самодельную веревку, и Эрика услышала, как ткань противно потрескивает под ее весом. Ей было страшно, но она лучше убьется здесь, чем выйдет замуж за Уильяма Дугласа. Перебирая босыми ногами, беглянка медленно стала спускаться вниз. Она находила углубление в каменной кладке и осторожно ставила туда ногу, потом так же переставляла следующую. Так научил их карабкаться по отвесным стенам старик Джош. Они с братьями часто лазали на соседнюю с замком скалу, чтобы полюбоваться закатом солнца...

— Ах!

Короткий вскрик вырвался у Эрики, когда ее нога нечаянно соскользнула по гладкому камню. Она замерла, судорожно схватившись за веревку и прижавшись к стене. Кругом по-прежнему стояла тишина, только ветер посвистывал, залетая в бойницы каменных стен. Кажется, все спокойно... Все еще дрожа от пережитого испуга, она осторожно двинулась дальше. Она устала, руки начали болеть и дрожали от постоянного напряжения. Эрика сделала еще один скользящий шаг по стене и неожиданно почувствовала, что о ее ноги ударился какой-то предмет.

Это были ее собственные башмаки, которые она привязала к концу веревки. О святая Дева Мария! Веревка кончилась, а до земли было еще не меньше пяти-шести ярдов.

Внизу, прямо под ней, чернело дно неглубокого рва, окружавшего замок. Похоже, там, внизу ее ждал теплый прием: в серебристом свете луны поблескивала жирная грязь. Оставалось надеяться, что там неглубоко и она не завязнет по уши. Держась одной рукой за веревку, Эрика отвязала шнур с башмаками и нацепила себе на пояс. У нее уже не оставалось сил держаться за проклятую холстину. Девушка сделала глубокий вздох, разжала пальцы и полетела вниз.

***

Дункан Мак-Фергюс добрался до места, когда красно-оранжевый шар солнца величественно опускался за темные холмы. Дорога здесь пересекала обширную пустошь и, петляя, уходила дальше в горы. Но тем, кто дожидался хозяина замка Бархед, не было никакого дела до красот природы.

От стен небольшой полуразрушенной часовни, сиротливо приютившейся у самого края дороги, ему навстречу выехало четверо молчаливых всадников. Среди этой пустынной местности они казались грозными призраками, возникшими из ниоткуда. Тот, кто ехал впереди, коротко кивнул барону и подъехал ближе. Был он невысокого роста, но необычайно крепкий и жилистый. Вроде бы он ничем особенным не выделялся, но чувство опасности, которое исходило от этого рыцаря, словно делало его на голову выше остальных. Вороненая кольчуга плотно облегала его торс, простая льняная туника с рукавами до локтя открывала мускулистые загорелые руки. На черной кирасе его доспеха светлела вытравленная кислотой эмблема: змея с раскрытой пастью, извивающаяся в языках пламени.

«Вырядился как на войну, а не на свадьбу», — невольно подумал Дункан. Дуглас вызывал у него страх, и шотландцу было стыдно признавать это. Что бы он ни говорил Маргарет о выгодной сделке, но, как ни крути, их силой принудили отдать девчонку. Вся его гордость вставала на дыбы при мысли о том, что они и сами могли бы воспользоваться этим неожиданным богатством, если бы не Дуглас...

— Пожалуй, сразу перейдем к делу? — предложил граф и, не дожидаясь его согласия, тронул коня.

Сэр Дункан молча кивнул. Махнув рукой, он сделал знак своей свите оставаться на месте и поехал вслед за Дугласом. В случае чего его люди все равно окажутся бессильны против Черного рыцаря: в Шотландии вряд ли найдется достойный соперник, владеющий мечом с таким же искусством.

Проехав пару ярдов, они остановились так, чтобы их никто не мог слышать.

— Итак, вы явились на мой зов. Девчонка у вас? — бесстрастно произнес Дуглас.

— У меня, — коротко кивнул барон Мак-Фергюс.

— Вы можете подтвердить, что это действительно Эрика Тейндел? — деловито поинтересовался его собеседник.

— Да, могу, — угрюмо ответил он. — Это действительно племянница моей жены.

Некоторое время граф Дуглас молчал, а потом вдруг неожиданно приятно улыбнулся.

— Я рад, уважаемый сэр Дункан, что мы сразу нашли с вами общий язык, — сказал он. — Признаться, я волновался, что вы станете упираться. А я терпеть не могу, когда мне отказывают...

Недовольное выражение лица Дугласа мигом сменилось маской учтивости.

— Ну, я готов вас выслушать, — предложил он. — Чего вы хотите за то, что добровольно отдадите мне свою племянницу? Заметьте, у меня самые благородные намерения: я хочу жениться на этой крошке. Подумайте только, сэр Дункан, я стану вашим родственником!

Он радостно рассмеялся. Мак-Фергюс мог бы поклясться, что в голосе его собеседника звучала неприкрытая издевка, но только заскрежетал зубами от унижения и бессилия.

Сэр Уильям был просвещенным человеком, прекрасно знал латынь, был близок к королю, повидал мир. Этот маленький горец забавлял его своей угрюмостью. Все они такие, эти бедные бароны. Видно, как медленно ворочаются в его косматой голове мысли о том, как бы не прогадать. Дуглас находился в благодушном настроении и не склонен был жадничать. Наконец-то двухмесячные поиски увенчались успехом!

— Сколько? — без обиняков спросил он.

Вопрос явно не застал Мак-Фергюса врасплох. Тот утер вспотевшее лицо и решительно протянул ему свою руку.

— Сотня фунтов, — уверенно произнес он.

Дуглас неприятно засмеялся.

— А не многовато? Это годовой доход баронства. Правда, небогатого... Вроде вашего Бархеда.

— Девчонка стоит больше, — угрюмо заметил сэр Дункан, оскорбленный таким грубым намеком.

Он хотел сказать, что его племянница принесет Дугласу целое графство, но потом передумал — с таким человеком опасно спорить... Черный рыцарь пристально посмотрел на его руку, неловко зависшую в пустоте. Мак-Фергюс почувствовал, как у него по спине неприятно стекает ручеек пота. Дуглас усмехнулся и крепко стиснул ладонь своего партнера. На секунду барону показалось, что его рука попала в безжалостные железные тиски, а тот лишь усмехнулся, с удовольствием наблюдая, как побледнел сэр Дункан.

— Идет. Договор есть договор. Вы получаете сто фунтов, а я — девчонку. Где она?

Мак-Фергюс мысленно вознес хвалу Всевышнему. Сто фунтов — очень неплохие деньги. На них можно будет купить тот участок у Стоуна, как раз прилегающий к их владениям, заказать достойное снаряжение для Роберта.

— Эрика в Бархеде. Я приказал жене запереть ее на всякий случай...

Теперь в его голосе появились подобострастные нотки, и Дуглас невольно поморщился. Все-таки что могут сделать с человеком деньги... Только что этот горец волком смотрел на него, а теперь готов бежать впереди, показывая дорогу.

— Похвальная предосторожность, — заметил он, трогая коня. — Это будет нелишним. Я слышал, что она умудрилась сбежать из замка Мак-Лейнов, пока старик Колин выдавал замуж свою дочь. Признаться, я восхищен ею.

Он хрипло засмеялся, качая головой.

— Я бы пригласил вас в свой манор[43] достойнейший Мак-Фергюс, — продолжил рыцарь, — но предпочитаю побыстрее увидеться с невестой. Судя по всему, она барышня шустрая, и теперь, когда мои поиски наконец увенчались успехом, не склонен ждать.

Мак-Фергюс крякнул от досады. Этот Дуглас сумасшедший. Ну куда его несет на ночь глядя? Можно было спокойно переночевать в доме, а утром с новыми силами выехать.

— Нам придется скакать всю ночь, — недовольно проговорил он, — а наши лошади устали. К чему эта спешка? Моя племянница надежно заперта...

Уильям Дуглас высоко задрал подбородок.

— Я никогда не откладываю на завтра дела, которые могу сделать сегодня, — проницательно глядя на помрачневшего барона, сказал он. — Именно поэтому я никогда не проигрываю.

***

Отплевываясь от густой вязкой грязи, которая набилась ей в рот, Эрика с трудом вскарабкалась по склону, поросшему колючим кустарником. Куда теперь? Перед ней сплошной стеной чернели непролазные заросли, чуть дальше возвышалась какая-то гора. Кажется, она сбилась с дороги. Впрочем, с какой дороги? Уже несколько часов она продиралась через жуткий бурелом, бредя наугад по лесу.

Ноги ее уже совсем не держали, и Эрика рухнула прямо на прохладную землю. Какое блаженство... Боль в усталых ногах по своей силе могла соперничать разве что с ощущениями в натертых жесткой веревкой ладонях. Морщась, девушка привстала и начала терпеливо разминать одеревеневшие мышцы. Она шла всю ночь, непрестанно поднимаясь и опускаясь по неровной местности, проголодалась, ей давно хотелось пить. Но еще больше донимало желание искупаться. Грязь, собравшаяся на дне бархедского рва, облепила ее с ног до головы, и Эрике невыносимо хотелось смыть с себя эту засохшую коросту. Как она вообще живой выбралась... Девушка передернула плечами, вспоминая, как окунулась в вонючее вязкое болото.

Надо срочно найти какой-нибудь ручей и выкупаться, иначе она с ума сойдет. Серый рассвет медленно прокрадывался в горы, воздух постепенно свежел, и Эрике стало зябко. Она пожалела, что не додумалась захватить теплый плащ из тетушкиного сундука. В лесу без ножа, еды и теплой одежды она сумеет продержаться очень недолго. Слава богу, она догадалась стащить трут и кресало и теперь сможет развести огонь. Да только что на нем жарить? Без оружия она даже мышь не сможет поймать. Желудок призывно заурчал, и девушка решила на время отвлечься от мучительных мыслей о еде. Главное сейчас — решить, куда идти.

— Будем надеяться, что они еще не знают о том, что я сбежала, — вслух сказала Эрика.

Скоро утро, а она совсем недалеко ушла от Бархеда. С первыми лучами солнца стража заметит веревку, свешивающуюся из окна башни, и поднимет тревогу. У нее всего лишь ночь, и нужно непременно использовать это преимущество. Она надеялась еще и на то, что, вопреки здравому смыслу, пошла от замка на север, а не на юг. Может статься, это и сработает. Однажды подобным образом ей удалось обмануть своих преследователей, так, может, повторить фокус? Скорее всего, Дуглас пустит основную погоню по дороге и разошлет людей по окрестностям. Девушку передернуло. Неприятно ощущать себя дичью, на которую идет охота.

У нее есть только один вариант — добраться до ближайшего порта и сесть на корабль, следующий в Англию. В большом портовом городе затеряться легче. Конечно, у нее нет денег, но всегда можно попробовать заработать. Она может наняться кому-нибудь в услужение, стирать, убирать... В крайнем случае, проберется на корабль тайно. Девушка невольно рассмеялась над очевидной несуразностью ситуации. Подумать только, ей принадлежит графство, а в кармане нет ни пенни! Ей надо в Эдинбург. Туда часто заходят корабли английских и французских торговцев, которым нет дела до войны между их странами. Они покупают у шотландцев шерсть и везут ее во Фландрию, по пути заходя в английские порты, чтобы набрать воды и продовольствия. Обхватив себя руками за плечи, она попыталась сообразить, сколько же миль до Эдинбурга. Это был самый оживленный порт Шотландии, который, как она знала, располагался на северо-востоке от Бархеда. Кажется, дядюшка Дункан когда-то говорил, что до него миль сорок... Но это по ровной дороге, а по этим склонам и все пятьдесят будет.

Эрика приуныла. Если стараться идти быстро, у нее есть шанс добраться до Эдинбурга дней через пять. Но она совсем не знает дороги! Конечно же, лучше всего было бы выйти на тракт и попроситься на чью-нибудь повозку, которая идет в столицу, но это очень опасно. Ведь именно на дорогах ее и станут искать в первую очередь. Она совсем загрустила. Что же делать? Ладно, хватит мучить себя сомнениями. Для начала нужно попытаться дойти до Карноута и переправиться через Клайд, иначе ее путь удлинится еще на день-два. А там видно будет.

Она заставила себя подняться и, пошатываясь, побрела наугад. Уже посветлело настолько, что можно было различить отдельно стоящие деревья. Справа от нее по гребню холма вилась едва заметная тропинка. Обрадовавшись, Эрика пошла по ней. Хоть немного легче будет идти.

В лесу стали просыпаться птицы, и скоро под сводом ветвей зазвучали их переливчатые трели. Она быстро спускалась по тропинке, и тут до ее слуха донесся плеск воды. Девушка с радостным возгласом бросилась на этот долгожданный звук. Внизу, в расселине между двумя склонами, бежал широкий ручей.

Цепляясь руками за кустарник, Эрика быстро спустилась к воде. Издав тихий стон, она погрузила свои натертые ноги в прозрачный поток. Ледяная вода обожгла ступни, и они тотчас же покраснели от холода.

— Бр-р-р!

Да уж, купаться в такой водичке еще то удовольствие. Впрочем, выбирать не приходилось. Девушка с наслаждением умылась и, набрав в грудь побольше воздуха, смело бросилась в ледяную воду. Она в мгновение ока смыла с себя всю грязь.

Издав короткий вопль, она выскочила на берег и стала приплясывать там, стуча зубами от холода. Надо бы развести огонь, иначе она совсем замерзнет... Эрика быстро набрала сухих сучьев и высекла искру кресалом. Через некоторое время в укромном местечке возле маленькой заводи пылал костер, а на длинной ветке возле огня сушилось выстиранное платье. Теперь можно и перекусить. Лепешка, которую она предусмотрительно не съела за ужином, была извлечена из тряпицы и съедена в мгновение ока. Запив трапезу ледяной водой, Эрика счастливо закрыла глаза и прислонилась к шершавому стволу дерева. Ее разморило на солнышке, клонило в сон. Что ж, пока все складывается просто прекрасно. Пока высохнет платье, она немного вздремнет, а потом отправится дальше.

Сквозь дрему ветер донес до нее какой-то посторонний звук. Эрика подняла голову и прислушалась. Это был далекий лай собак.

Загрузка...