С первого взгляда

9 ДОПОЛНИТЕЛЬНЫЕ ТРУДНОСТИ

Лили Роуз была так воодушевлена своей маленькой победой, что на некоторое время утратила бдительность. Входная дверь оказалась заперта, и она, чертыхаясь, склонилась над замком, когда за плечом у нее раздался негромкий и ласковый голос Крейга Донована:

— Боюсь, он открывается при помощи электронного ключа, мисс Чэдвик.

Лили выпрямилась и развернулась. Дон отметил, что она чертовски хорошо выглядит, хотя глаза и заплаканы.

— Видите ли, Лили, этот дом — не только место отдыха и частные апартаменты. Это еще и довольно-таки секретный объект, на территории которого хранится достаточно много ценных документов, так что меры безопасности…

— И окна, я полагаю, тоже?

— Что? А, ну да, разумеется.

— То есть Дика вы совершенно сознательно выпустили в ночь, одного, не дождавшись никакого подкрепления?!

В ее голосе звучала неподдельная ярость, впрочем, она поутихла, когда Лили Роуз увидела искреннее удивление на лице Донована.

— О чем это вы, черт подери?

— Дик Хантер ушел из этого дома. Судя по всему, достаточно тихо — в стенах не видно проломов, сигнализация не орет, крыша не разобрана. У него был ключ?

— Разумеется, нет… Бож-же, что это с Кларком?

Донован склонился над распростертым на полу кухни Кларком и похлопал его по щекам, а затем укоризненно посмотрел снизу вверх на Лили Роуз.

— За что вы его так?

— Он меня не выпускал.

— И правильно делал, такой у него был приказ. Вы под охраной АНБ.

— Но Дик ушел — значит, его выпустили.

Донован вздохнул.

— Что ж, в таком случае, ваш удар по голове Кларки мы будем рассматривать как справедливое возмездие за нарушение приказа в случае с Хантером… Помогите мне поднять его.

Вдвоем они перетащили Гейбла на элегантный диванчик в углу кухни, и Лили довольно небрежно шмякнула жертве на темечко пакет с колотым льдом для мартини, а затем снова повернулась к Доновану.

— Почему я вам не верю, вы не знаете?

— Потому, что у вас нет для этого ни малейших оснований, Лили. Я — не ваш друг детства, вы не учились со мной в одном классе, не служили со мной в армии и не знаете меня как облупленного.

— Хотите ловко и небрежно подчеркнуть, что Дик вам доверяет?

— Нет, просто объясняю ситуацию.

— Мистер Донован, отпустите меня.

— С восторгом, но куда вы пойдете?

— К Дику. Он не должен быть один. Мы никогда так не работали.

Донован кашлянул и заговорил чуть тише:

— Лили, вы простите меня за нахальство, но… у вас ведь нет серьезного опыта семейной жизни?

— А при чем здесь это?

— Понимаете, очень важно уметь распознавать, когда мужчина принял твердое решение — а когда ждет вашего совета и помощи. В данном случае, позвольте мне быть прямолинейным, Дик принял решение, и оно таково: он желает отправиться за Тилем Рикманом один.

— Вы подтолкнули его к этому решению!

— Строго говоря, не я, а вы. Все эти семь лет он жил с чувством вины перед вами за то, что не сумел оградить вас от нападения убийцы, едва спас от жестокой и почти неминуемой смерти…

— И тут вы ему подбросили сведения о том, что мне снова угрожает опасность!

Донован строго погрозил ей пальцем.

— Не замечая этого, вы оскорбляете такими словами Дика, Лили. Давайте представим такую ситуацию: я изо всех сил берегу его психику, а через некоторое время — возможно даже поймав Рикмана своими силами — небрежно сообщаю Дику: кстати, Лили Роуз тоже ухлопали. Вариант — могли ухлопать. Как вы думаете, что он почувствовал бы?

— Прежде всего, он бы вам врезал.

— И это тоже. Но потом ему предстояло бы жить с чувством вины всю оставшуюся жизнь — вы хотели бы для него такой судьбы?

— Вы использовали меня как наживку…

— Нет! И давайте сразу с этим разберемся, раз и навсегда. Не мы навели Тиля Рикмана на вас — он нашел вас самостоятельно, как нашел всех остальных. Думаю, мы просчитали его намерения правильно, и он не собирался просто убивать вас, хотел с самого начала использовать, чтобы выманить Дика. Вы были бы его наживкой — я ехал вас предупредить, не более того. И Дика я прежде всего предупредил об опасности, а уж потом намеревался просить его помощи в этом деле. Поймите, если бы не выстрел Кларка в лесу и не ранение Тиля, мы бы до сих пор многого не знали! В деле Немо очень важны были именно эксперты — те, кто месяцами изучал его приемы, методы, почерк, возможные мотивы преступлений. Тем более вы — ведь сами того не зная, вы жили с Немо на одной лестничной площадке в течение трех месяцев…

— Так почему вы ко мне не обратились?

— Потому, что вы просили оставить вас в покое и дать вам возможность начать новую жизнь. Мы циники, но не настолько же! Дик курировал всю группу, да и кроме того, вы жили тогда вместе. Мы рассчитывали на его помощь и не хотели лишний раз тревожить вас.

— Мистер Донован, отпустите меня к нему. Пожалуйста. — В голосе Лили больше не было вызова, только мольба. — Мистер Донован, ему нельзя одному… а я не могу без него. Мне страшно. Отпустите меня. Пожалуйста, очень вас прошу! Вы же все знаете про меня, я полицейский — как бы ни старалась от этого откреститься. Я просто прикрою ему спину. Пожалуйста, мистер Донован!

Крейг Донован молчал и хмурился, в углу на диванчике медленно приходил в себя Кларк Гейбл, Лили Роуз не сводила глаз с друга детства ее любимого мужчины — а за окном промелькнула какая-то сумрачная тень. Или это просто ветер шевелил кусты, а бегущие по небу тучи то и дело закрывали диск луны…

Донован решительно поднялся из-за стола, подошел к дверям и провел узкой пластиковой полоской над светящейся панелью датчика. Потом протянул Лили Роуз ключи от машины.

— В гараже за домом стоит джип. Дик Хантер сядет в оставленный вами синий «форд», постарается засветиться на трассе, после чего отправится по шоссе 78 в Чикаго, как вы и планировали. Мы с ним очень надеемся, что преступник поедет за ним. Мы, соответственно, за преступником. Я совершаю самую большую глупость в своей жизни, отпуская вас, но вы упрямы — а у Кларки голова не чугунная. Если вы прислушаетесь к моим словам… отправляйтесь прямо в Чикаго и ждите Дика там. Он будет ехать медленно, а вы можете воспользоваться поездом.

Лили Роуз кивнула.

— Вполне возможно, я именно так и поступлю. Мне надо все обдумать. — Она невесело усмехнулась и на прощание протянула Доновану руку. — Ведь эксперт по Немо, как ни крути, я.

Как и следовало ожидать, в лесу Дик слегка заплутал. Впрочем, торопиться нужды не было, поэтому он выбрел на бережок небольшого пруда и позволил себе пару сигарет. Мирный ночной пейзаж и вдохновенное пение лягушек настраивали на лирический лад, но Дик не особо поддавался настроению, боясь, что вернутся мысли о Лили Роуз.

Он напряженно размышлял о Тиле Рикмане. Теперь самым главным было угадать, где младший братик Немо желает свести с Диком Хантером счеты.

Дик все больше сомневался, что это будет Чикаго. Тиль гораздо меньше похож на сумасшедшего, чем его покойный брат. Повторить декорацию того дня… вряд ли. Для этого придется снова брать в заложники посетителей того банка.

Квартира Лили Роуз? Возможно, но там уже наверняка живут совсем другие люди. Мальчишка, конечно, с детства в семейном бизнесе, но… вряд ли, вряд ли.

В чем сила Тиля Рикмана? Он компьютерный гений — ну или просто хорошо разбирается в компьютерах, а потому владеет информацией. Он смог разыскать доступ к засекреченным файлам полиции и АНБ, стало быть, и про них с Лили он все знает. Все! Включая сведения за тот год, который они по существу прожили вместе.

Дик улыбнулся полной луне, став еще больше похожим на волка. Зеленоватые глаза хищно засветились в темноте.

Загородный дом в пригороде Чикаго. Семейное гнездо Хантеров, много лет пустовавшее за ненадобностью, а потом отремонтированное Диком и превращенное в место их с Лили встреч. Если Тиль Рикман искал информацию о романе Дика и Лили — он наверняка знает об этом доме. С точки зрения места выбор идеален — вокруг на несколько миль ни одного здания, дорога проходит в стороне, сам дом стоит на холме и окружен довольно-таки густой рощей…

Туда, именно туда поведет он Тиля Рикмана.

Самоуверенность губила и более великих людей.

На рассвете он вышел к синему «форду», надежно укрывшемуся в кустах орешника. Брюки промокли в росе, от укусов комаров жгло шею, но Дик не спешил. Он стоял поодаль от машины и внимательно осматривался.

На первый взгляд ничьих чужих следов не видно. Ветви орешника успели разогнуться, трава не примята…

Успокоенный Дик пролез под сень ореховых зарослей и сел в машину, наслаждаясь теплом. Он не сразу заметил серый конверт, лежащий на соседнем сиденье — а когда заметил, очарование раннего утра немедленно поблекло.

Этого конверта здесь раньше не было, он мог ручаться. Оставить же его здесь мог либо Донован… либо Тиль Рикман.

Современная техника — удивительная штука. Компьютерные сети связывают и опутывают весь земной шар, а одна крохотная резиновая присосочка с впаянными в нее микрочипами на окне чужого дома способна работать как высококачественный микрофон для записи любых разговоров и звуков внутри помещения. Достаточно просто прилепить ее к стеклу — остальное, как говорится, дело техники того, кто в этой технике хорошо разбирается.

В конверте находились обычная аудиокассета, практически вышедшая из моды, и сложенный вчетверо листок бумаги. Дик Хантер взял кассету негнущимися пальцами, вставил ее в магнитолу, включил зажигание.

Шорохи, шумы и помехи плохой записи, но сквозь них явственно пробивается женский голос, который Дик не спутал бы ни с чьим другим:

— Отпустите меня к нему. Пожалуйста… ему нельзя одному… а я не могу без него. Мне страшно… Отпустите меня… Пожалуйста, очень вас прошу! Вы же все знаете про меня… Пожалуйста!..

В голосе женщины — мольба. Ни угрозы, ни уверенности. Только мольба.

Лили Роуз просит кого-то отпустить ее. Лили Роуз попала в беду, и Дика Хантера снова не оказалось в нужный момент рядом с ней.

Он страшно и коротко скрипнул зубами, выключил магнитолу, взял листок и развернул его. На сероватой бумаге — примитивная схема проезда, самодельная карта и несколько слов: «Мы очень ждем тебя, Хантер».

Шоссе 78, поворот на второстепенную дорогу, пять миль немного в гору, роща, обозначенная крестикам, и посередине — детский рисунок домика с остроконечной крышей, которую украшает изображение сердца, пронзенного стрелой.

Дом Дика Хантера в пригороде Чикаго, где семь лет назад они с Лили Роуз Чэдвик были так немыслимо, безмерно, неуместно счастливы.

Через несколько минут синий «форд» на бешеной скорости вырулил на шоссе 78 и помчался в сторону Чикаго.

Лили Роуз пила кофе в придорожном кафе и чертила на салфетке кружки и стрелочки — старая привычка, еще одна из многих, от которых она так и не смогла отказаться.

Рассвет едва разгорелся, и посетителей в кафе практически не было — только два дюжих усатых дальнобойщика с аппетитом поглощали яичницу, запивая ее горячим кофе. Девушка, принесшая кофе Лили, отчаянно зевала, но была любезна и словоохотлива. Нет, никаких синих машин сегодня ночью здесь не проезжало. Сегодня ночью вообще было как-то на редкость тихо — только эти вон, на грузовиках, приехали часа в четыре, помылись в душе и теперь заправляются. Солнышко встало, так что сейчас машин прибавится. В основном, конечно, грузовики — этот участок дороги легким не назовешь, и владельцы приличных тачек стараются объезжать его по новому шоссе, немного южнее. Да и кто сейчас ездит из штата в штат на машине? Самолетом гораздо удобнее, хотя лично она, Аннабел Ли, нипочем не полетит на самолете, даже если ей за это приплатят. Ведь какая страсть — здоровенная железяка летит в воздухе, будто бумажная.

Лили даже рисовать перестала — настолько ее поразила эта дочь природы, ухитрившаяся за всю жизнь ни разу не слетать на самолете.

Здесь же в кафе Лили приобрела подробную и удобную карту, охватывавшую интересующий ее участок дороги, попросила налить в термос горячего кофе, умылась и почистила зубы в дамской комнате, а также воспользовалась уединенностью этого помещения и проверила пистолет. «Беретта» была в отличном состоянии, но запасная обойма имелась всего одна. Ничего, подумала Лили, покончим с этим делом — сдам оружие. Хватит с меня смертей.

Она чувствовала странное спокойствие и даже определенную бодрость. Теперь она больше не была убегающей жертвой — напротив, превратилась в охотника. Кроме того, она ехала к Дику — и одно это наполняло душу Лили Роуз удивительной безмятежностью.

Когда с делом будет покончено, они выяснят отношения, возможно, даже подерутся немного, а потом уедут к Джуди в Канаду. Это свинство ужасное — столько лет не видеться с любимой теткой, кроме того, надо их с Диком познакомить. Лили Роуз попыталась представить, как Дик с Джуди найдут общий язык, и засмеялась. Это будет достойная парочка. Спуска друг другу не дадут, но и подружатся — наверняка.

Она вышла из дамской комнаты и попросила еще кофе и блинчиков. Аннабел Ли передавала бразды правления долговязому пареньку, очень на нее похожему. Лили Роуз она приветливо помахала рукой.

— Собираюсь завалиться спать. Клайв, мой братец, не может работать по ночам, у него девушка в Европе, он с ней переписывается в Сети. Но блинчики у него получаются не хуже, чем у меня. Счастливо вам!

Аннабел Ли ушла спать, а Лили еще с полчаса наслаждалась покоем, который и был нарушен все той же Аннабел Ли. Она внезапно влетела в зал в одной футболке до колен, растрепанная и по-прежнему сонная, но теперь на ее лице читался прямо-таки священный ужас.

— Мисс! Чтоб меня разорвало, честное слово! Дурья моя башка! Ведь проехала мимо синяя тачка, вот как вы ушли в дабл, так и проехала! Пронеслась как вихрь, будто черти за ней гнались. «Форд» ли, точно не скажу, но синяя и такая… фургончиком. Даже удивительно, что она так летела. Миль восемьдесят, не меньше! Вы уж простите меня, мисс…

Лили Роуз торопливо отсчитывала деньги, потом подхватила термос и кинулась к дверям с криком: «Не страшно, Аннабел Ли, я догоню… И спасибо, все было очень вкусно!».

Через пять минут она уже мчалась по шоссе, судорожно высчитывая в уме, насколько мог обогнать ее Дик — если это вообще был он. Сколько она была в туалете, минут пятнадцать? Двадцать? Потом еще полчаса пила кофе… короче, около часа прошло. Плохо! Много. Особенно если он так несется. Кстати, почему он так несется? Узнал что-то конкретное?

Надо было ехать без остановок, а потом остановиться прямо на трассе и подождать. Лили досадливо хмурилась — и гнала джип по шоссе 78.

В городке Лакоба-Милл Дик остановился ровно на пять минут — купил сотовый телефон и позвонил с него Доновану, отчаянно надеясь, что Рикман просто водит их за нос, и на самом деле Лили мирно спит на втором этаже дома Крейга Донована. Разговаривал он уже на шоссе, лихо ведя «форд» одной рукой.

— Дон, где Лили?

— Я тоже рад тебя слышать, дружок. Это я тебя должен спрашивать — где Лили?

— Что?! Ты ее отпустил?

— Она была весьма убедительна. Кларк Гейбл заполучил от нее громадный шишак на черепе. Она бы и меня отоварила, но я прибегнул к демократии…

— Хватит трендеть, Дон! Лили в руках Рикмана!

— Что?! Чертов идиот, откуда ты это взял?

— У меня запись с ее голосом — и записка от ублюдка. Мы были слишком самонадеянны, Дон. Он нас перехитрил.

— Стоп! Не пори горячку, Хантер. Во сколько ты получил записку и каким образом…

— На рассвете. Я немного заблудился в твоем долбаном лесу, к машине вышел уже засветло. Вокруг не было никаких следов, я смотрел, но внутри лежал пакет с запиской и кассетой.

— Ты уверен, что это ее голос?

— Ты узнаешь в лицо свою жену, когда приедешь домой на уик-энд?

— М-да… Все равно не пори горячку. Запись, да еще на кассете… у него была масса возможностей смонтировать ее.

— Она говорит, что я ушел, а ей надо ко мне. Во сколько она ушла из дома?

— Примерно через полчаса, может, минут через сорок после тебя. Я отдал ей свой джип.

— Не надо было ее отпускать…

— Ты соображаешь, что говоришь? Я же не с балериной в обмороке имел дело. Она — боевой офицер…

— Она бывший боевой офицер!

— Дик, офицеры бывшими не бывают. У нее есть оружие, есть машина и есть мотив. Она уверена в себе и совсем не выглядит испуганной. Я не верю в подлинность записи.

— О каком еще мотиве ты говоришь?

— Ты, идиот! Ты — ее мотив. Она тебя любит, Хантер, и готова сражаться за тебя со всем миром. Где ты сейчас?

— Черт его знает. Отъехал от Лакоба-Милл…

— Ого! Это с какой же скоростью ты гонишь? Впрочем, не важно. Обращай внимание на джипы. Номер моего — сто восемьдесят девять, Айдахо. И постарайся придерживаться нашего плана. Мои парни прочешут лес, и мы вылетим в Чикаго.

— Почему Айдахо?

— А почему нет? До связи.

Дик бросил трубку на соседнее сиденье. Дону совершенно незачем пока знать, что в плане наметились некоторые изменения.

Звонок застал его врасплох. Дик не ожидал, что способен так сильно вздрагивать по такому пустячному поводу. Однако первые же слова, донесшиеся из трубки; вполне могли служить оправданием такой нервозности:

— Здравствуй, Хантер. Как поживаешь?

— Кто это?! Кто говорит?!

— А кого бы ты хотел услышать?

— Чертов ублюдок…

— Неправда. Мои маменька и папенька состояли в законном браке. У нас была счастливая семья — но копы все разрушили. Знаешь, твои дружки застрелили моих маму и папу. А ты убил моего брата.

— Я и тебя убью, щенок, дай мне только до тебя добраться…

— Говорила мышь коту.

— Где Лили? Я хочу ее услышать.

— Она немного не в духе. В багажнике душновато.

— Сукин сын! Откуда ты узнал телефон?

— Я прослушиваю дом твоего друга Донована. Подключился через Интернет — ужасно удобно, можно не платить за междугородную связь. Ты только что говорил с ним — оставалось просто перезвонить.

— Так ты сидел где-то неподалеку…

— Хантер, старый ты пень. В твое время компьютеры назывались ЭВМ и были размером с небольшой сарай — но сейчас достаточно купить элегантный нетбук размером с книгу, и весь мир у тебя в кармане. Я еду по прелестному шоссе, залитому солнцем, и разговариваю с тобой через наушники — чтобы не нарушать правил дорожного движения. Не хотелось бы, чтобы копы проверили мой багажник. Там много мусора.

— Тиль, послушай…

— О, какой прогресс! Уже не «ублюдок», а «Тиль», не «заткнись», а «слушай»… Я слушаю тебя, Хантер. Ты умеешь быть очаровательным.

— Ты же ищешь меня, я тебе нужен. Отпусти женщину, прошу. Просто так отпусти, без всяких условий. Сойдемся один на один…

— Романтик! И не стыдно тебе? Я ведь еще совсем мальчик. Я гожусь тебе в сыновья.

— Нет. Не годишься. Такого сына я бы придушил в колыбели.

— Слова, слова, слова. На самом деле никого бы ты не придушил. Это ведь решение — а вы все боитесь самостоятельных решений, вместо них у вас инструкции и правила. Когда вы выволокли меня, обоссавшегося от страха и злобы, из-под «скорой», когда я выл и кидался на тело своего брата — вы же не могли не понимать, что я порченое яблочко. Куда честнее было пристрелить меня там же и тогда же, списав все на случайную пулю — но вы же гуманисты! Вы меня отправили лечиться и учиться, потом нашли мне новых маменьку и папеньку — и страшно собой были горды.

— Про тебя тогда никто ничего толком не знал…

— Хочешь, я расскажу тебе, как лечат в сумасшедшем доме? Там здорово — много народу, все гуляют по коридорам и говорят прикольные вещи. Еще там дают разноцветные пилюли — о, я играл ими, как драгоценными камнями, они меня совершенно очаровывали. От синих хотелось спать, от зеленых — жрать, от красных начинался понос, а оранжевые окрашивали мочу в упоительный цвет зимнего заката… Еще были маленькие беленькие — от них не хотелось жить. Совсем. Их давали на ночь.

— Рикман…

— Моя фамилия Стивенс. Так звали новых маменьку и папеньку. Погоди, закончу про дурку. Там было прикольно, только телок красивых не было. Все тетки были здоровенные, мускулистые, с дубинками и шокерами. Пару раз мне становилось все равно — стояк мучил меня с утра до ночи и с ночи до утра. Я лез на них, и тогда меня лечили током. После этого пару дней ходишь под себя, пускаешь пузыри и блаженно улыбаешься трещинам на потолке. А потом меня отдали в новую семейку. Они были хорошие люди, только глупые. Считали, что у меня детская психотравма, спасали своей добротой и любовью…

— Действительно, идиоты. Надо было шокером…

— Кстати, хорошая мысль, Хантер. Знаешь, если твоей подружке сунуть шокер…

— Рикман, я убью тебя.

— Знаешь, то же самое мне сказал папаша Стивенс, когда застал меня верхом на их дочке. У них ведь была дочурочка, Рейчел. Глупая толстая корова — но мне было все равно. Именно тогда они и выдали мне на руки мою кредитку, все наличные деньги и отправили на все четыре стороны. С одним условием — чтоб я больше близко к их дому не подходил.

— И тогда ты поехал в Колорадо?

— И тогда я поехал по всей стране. Информации у меня скопилось достаточно, я про вас про всех успел узнать. Самым трудным было взломать файлы АНБ — но их сгубила самоуверенность. Они были так уверены в собственной защищенности, что даже не обратили на взлом внимания. Я скачал миллионы байтов информации и узнал все. Состав группы, работавшей по розыску Акселя, личные дела членов этой группы, особые приметы, имена родственников. Вас с Лили Роуз я приберегал напоследок… Знаешь, мы ведь виделись с тобой, Хантер. Ты приезжал к своей подруге, а я играл на лестничной клетке. Мне было слышно, как она верещала под тобой…

— Заткнись!

— Ладно, не буду. Аксель, помню, очень веселился — он ведь с самого начала знал, что вы копы. Здоровался с Лили Роуз каждый день, заносил ей газеты. Смешно.

— Не отвлекайся. Ты собрал информацию на членов группы.

— Ну да. Первые умерли легкой смертью — им повезло. Потом до меня дошло, что так я не получу никакого удовлетворения — ведь первые трое даже не знали, что умирают, а четвертый, хоть и тонул, не знал, что его убил я, Тиль Рикман, младший брат Акселя Рикмана — Немо…

— Славы хотелось?

— Нет. Возмездия. Они должны были знать, за что умирают. Ну а тебя я приберегал на сладкое. В конце концов, вы с Лили были виноваты больше всех — те парни могли и не найти Акселя, а ты убил его своими руками, и твоя сучка помогла тебе в этом.

— Тиль, тебя ищут. АНБ, ФБР, ЦРУ — все ищут и обязательно найдут. Уже есть твои фотографии, твои отпечатки, анализ твоей крови…

— Могу оставить в условленном месте кучу — пусть будет и анализ кала тоже. Хантер, ты что, дурачок? Ты не понимаешь, что мне наплевать?

— Тогда зачем ты прячешься?

— Чтобы доделать дело, разве не понятно? Уж ты-то должен меня понять. Долги надо платить. У меня остались всего два неоплаченных векселя — на имя Ричарда Хантера и Лили Роуз Чэдвик. Я уплачу — и мне будет глубоко фиолетово, что со мной сделают. Вернее всего, пошлют обратно в дурку — ну и что? Там я уже был.

— Тебя пристрелят, как бешеного пса.

— Значит, попаду в ад. Там мне тоже все знакомо. Я жил в нем с самого детства. Хантер, у меня ухо устало. Надеюсь, ты знаешь, куда ехать? Не задерживайся — твоя женщина очень красива, я могу и не сдержаться.

В трубке запикали гудки отбоя, и Дик Хантер в бессильной злобе уронил ее на пол кабины.

Он только что разговаривал с чудовищем в человеческом обличье и теперь знал наверняка: Тиля Рикмана надо уничтожить. Никакие законы цивилизации не могут действовать там, где вы встречаетесь с нелюдем.

Лил, держись! Держись, милая, я уже иду. Проклятье, я снова подвел тебя…