С тобой и без тебя

Глава первая

Телефон на столе Алессандры зазвонил, и она деловито сняла трубку.

— Да? — Своей манерой не тратить лишних слов и времени, всегда переходя прямо к сути, Алессандра приобрела в рекламной фирме «Холловей» репутацию деловой женщины. Однажды она подслушала разговор двух секретарш, говоривших, что она работает как автомат, и с трудом поверила, что они судачили о ней.

— Алессандра, где тебя черти носят все утро? — послышался голос ее босса, Эндрю Холловея.

Алессандра давно поняла, что Эндрю талантлив и имеет воображение, но у него был один недостаток: он был абсолютно убежден, что является Божьим даром для всех лиц противоположного пола!

— Я хотела доставить несколько рисунков сама, — объяснила Алессандра. — Я только что вошла...

— Хорошо, я хочу поговорить с тобой, — сказал Эндрю.

— Боюсь, что прямо сейчас я занята, — твердо заявила Алессандра и посмотрела на стол, заваленный бумагами. — Это не может подождать?

— Конечно, может, — ответил Эндрю с удовлетворением, и Алессандра почувствовала: он что-то задумал. — Как насчет выпить после работы?

Она вздохнула.

— Эндрю, я не могу. У меня куча работы, которую надо сделать прежде, чем я уйду, и... — голос ее бессознательно смягчился, превратившись в мурлыканье, когда взгляд упал на свадебную фотографию на столе, — муж ждет меня дома, помнишь?

Ну, это, конечно, небольшое преувеличение, с горечью подумала она: Камерон вообще не будет ждать. Только одно было предсказуемо в ее великолепном и загадочном муже — это то, что Камерон Калдер никого никогда не ждал.

— Алессандра, детка, ну пожалуйста!

Алессандра сдержала улыбку. Ей нравилось слышать, как босс все эти три года изливает на нее потоки своего обаяния. И никак не может понять, почему она не падает к нему в руки, как спелый плод!

Да, он был высок. Да, он был сильный. Голубоглазый блондин, не мелочный. Во вкусе лондонских женщин, способный получить благосклонность любой, на которую пал его выбор. Кроме Алессандры. О, он пытался добиться ее достаточно часто, в прошлом, но она никогда не отвечала ему по той простой причине, что он ее не интересовал. Алессандру интересовал только один человек.

И она вышла за него замуж.

Она взяла в руки фотографию в серебряной рамке, сделанную после их свадьбы. Это была совсем простая церемония. Оба они не хотели шикарной свадьбы, каждый по своей причине. Родители Камерона умерли, а родители Алессандры жили в Италии. Но Камерон был известен, и у него было множество знакомых, поэтому, когда они обсуждали план свадебной церемонии, он повернулся к ней и сказал в своей твердой и решительной манере:

— Мы приглашаем всех или никого. Простая свадьба или грандиозная церемония.

Споров не последовало. Алессандра особо и не колебалась. У нее было несколько близких подруг, которые, конечно, не обидятся, если она их не пригласит.

А ее семья... Во-первых, им будет очень трудно оплатить стоимость авиабилетов, а во-вторых, она не могла даже вообразить их рядом со своим будущим мужем. Она попыталась представить холодного, загадочного Камерона рядом с ее шумным, беспорядочным семейством — и отказалась от этой затеи.

Потом, Алессандра вовсе не хотела делать из свадьбы шумное торжество, видя, сколько людей вскоре разводилось. Она еще до сих пор не пришла в себя оттого, что ей придется выйти замуж, а ведь она поклялась, что никогда этого не будет. И она, вероятно, никогда бы не нарушила клятвы, если бы не встретила Камерона, который был так холодно-настойчив и так чертовски великолепен, что она не могла сопротивляться ему.

— Простая свадьба, — спокойно ответила она. Его серо-голубые глаза сузились, слабая улыбка заиграла на манящих губах.

— Но ты понимаешь, Алессандра, — прошептал он мягко, — что такое простая свадьба? Просто регистрация и два свидетеля. Никакой церкви или цветов, ни музыки, ни органа. Никакого роскошного белого платья и вуали. Я думал, что все женщины хотят этого.

Слушая Камерона, Алессандра упрямо вздернула подбородок, но тут же поняла по его глазам, что он просто дразнит ее.

— Ничего не надо, — сказала она твердо, удивляясь, что лицо его разочарованно вытянулось.

Она пошла и купила простое платье, даже не посмотрев на подвенечное белое или цвета слоновой кости. Вместо этого выбрала короткое алое льняное платье, которое мягко облегало ее фигуру и подчеркивало итальянский колорит, унаследованный от матери: светящуюся кожу, огромные карие глаза и волосы, падающие на плечи темным, шелковистым облаком.

В задумчивости Алессандра провела ночь перед свадьбой, а утром отправилась с Камероном в Мерлебон, в мэрию. Она не смогла скрыть свое удивление и радость, когда Камерон остановил такси около прилавка с цветами и купил ей самый большой букет алых роз, который она когда-либо видела. Затем они нашли двух свидетелей из числа случайных посетителей и зарегистрировались. Она отметила, что Камерон был странно тих после этой краткой церемонии.

Алессандра смотрела на женщину на фотографии, которая стояла, неопределенно улыбаясь в объектив, рядом с высоким стройным мужчиной. Это была единственная фотография того радостного дня.

Неужели? — задала она себе вопрос, вглядываясь более внимательно. Неужели это я?

Ну да. Это, конечно, она, как ни странно. Алессандра никогда не сомневалась в себе, но Камерон был настолько великолепен, а она настолько влюблена в него, что иногда ей с трудом верилось, что они действительно женаты. Что из сотен женщин, которых он мог бы выбрать, он предпочел именно ее. Одно она поняла с самого начала совместной жизни: нужно изо всех сил стараться не стать той ревнивой, цепляющейся за мужа любящей женой, которую он будет презирать.

Как всегда, когда мысли Алессандры возвращались к Камерону, она почувствовала, что ее соски начинают возбуждаться под тонким шелком блузки, и немедленно опустила фотографию на стол лицом вниз. Черт побери! Разве могли шесть месяцев брака остудить ту невыносимо приятную боль, которую она испытывала в низу живота всякий раз, когда думала о нем? Камерон стал подобен наркотику: она никак не могла насытиться им.

Алессандра вспомнила, как однажды он неожиданно зашел к ней в офис и пригласил на завтрак в «Савой». Они просто молча сидели за столиком, смотрели друг на друга и не могли насмотреться, чувствуя поток желания, охватывающий их.

Когда принесли завтрак, они едва заметили это и только коснулись первого блюда, как, будто по взаимному влечению, Камерон крепко взял ее за руку и заказал страшно дорогой номер наверху, где они и провели оставшееся от завтрака время, занимаясь страстной любовью. Алессандра надеялась, что ни одна из этих проклятых секретарш в рекламном агентстве не заметила, что она возвратилась в свитере, надетом наизнанку.

С усилием она оторвалась от мыслей о Камероне и спросила босса, который все еще терпеливо ждал на другом конце провода:

— Что за спешка? Зачем я так срочно понадобилась?

И опять она услышала удовлетворение в голосе Эндрю:

— Только что глава известной американской автомобильной компании позвонил мне...

— Какой компании? — быстро переспросила Алессандра. Эндрю торжественно произнес название, и Алессандра тихо присвистнула. Действительно известная. Если пока еще не самый большой из мировых производителей автомобилей, то, по-видимому, скоро им станет. — Ну, и? — спросила она, так как Эндрю замолчал, ожидая, чтобы до нее дошла вся важность его сообщения.

— Они хотят встретиться с нами.

— Ты думаешь, они хотят воспользоваться нашими услугами? — спросила Алессандра недоверчиво.

Агентство рекламы, которым владел Эндрю, процветало; последние два года они работали с несколькими довольно значительными промышленными предприятиями, но пока не выходили на большую арену. Их клиентами были малые и средние британские компаниии, и в реестрах агентства пока не появлялось записей о международных клиентах, тем более такого масштаба, как эта американская автомобильная компания.

— Им понравилась наша работа по низкокалорийному шоколадному печенью, — объяснял ей Эндрю.

— Но этого, конечно, недостаточно, чтобы давать свой счет не особо известной британской фирме? — нервно пискнула Алессандра, привычная уверенность мгновенно оставила ее.

— Давай пока считать, что им не нравится то, что они имеют в настоящее время, — заметил Эндрю уклончиво. — Они настоятельно намекнули, что их счет мог бы быть нам полезен. Наша задача — убедить, что мы можем работать на них, и не просто работать, а делать это блестяще!

— А мы сможем?

Эндрю рассмеялся.

— Детка, за те деньги, что они предлагают, мы развесим рекламные щиты на Луне, черт возьми, я сам повезу их туда! Вот почему, — его голос заговорщически понизился, — ты мне нужна. На тебя так приятно смотреть...

— Эндрю! — Голос Алессандры стал строгим. Ей нравилось выслушивать комплименты только от одного человека, и этот человек был Камерон. — Остановись!

— Я шучу, детка, ты знаешь! — хихикнул босс. — Я хочу пригласить тебя с собой, потому что ты обладаешь самым творческим мышлением, с которым я когда-либо сталкивался, а твоя пугающе холодная логика заставляет большинство из нас, простых смертных, открывать рот от восторга. — Он остановился. — Ну, Алессандра, разве это не то, ради чего мы работали вместе два года? Не это ли мечта, в которую мы не могли даже поверить? Их предложение — наш шанс, неужели ты не понимаешь?

Алессандра посмотрела на трубку, которую держала в тонкой бледной руке. На среднем пальце, рядом с обручальным кольцом и полностью его подавляя, сверкал огромный квадратный изумруд, освещая все своим великолепным зеленым сиянием. Камерон подарил ей это кольцо, когда она согласилась выйти за него замуж.

Тогда они были в постели. Когда они кончили заниматься любовью, он вынул кольцо из кармана небрежно брошенных на спинку кровати брюк, как волшебник вынимает из шляпы кролика.

У Алессандры перехватило дыхание, когда он надел великолепный изумруд ей на палец, ее глаза широко раскрылись.

— О, Камерон, это... восхитительно, — выдохнула она. — Как ты узнал, что оно подойдет?

Он улыбнулся своей ленивой, чувственной улыбкой, которая сразу так очаровала Алессандру и которая все еще заставляла трепетать ее сердце.

— Догадался. — В его глазах вспыхнуло желание, и он заговорил мягче: — Подожди, пока я не начну покупать тебе белье. Оно тоже, думаю, прекрасно подойдет. Поверь, моя очаровательная Алессандра, я знаю каждый дюйм твоего восхитительного тела... оно запечатлено в моих мыслях, — закончил он жарким шепотом, медленно и возбуждающе проводя пальцем от ее горла вниз.

Алессандра была так влюблена в него, так сексуально возбуждена его взглядом, что боялась спугнуть этот восхитительный момент. На ее губах появилась загадочная улыбка Мадонны.

— Когда ты его купил? — спросила она так небрежно, как будто спрашивала, который час.

— Это все, что ты можешь сказать? — ответил он с видом ошеломленного недоверия, а потом иронично усмехнулся.

— А что ты хочешь, чтобы я сказала? — медленно проговорила она.

— Я полагаю, ты понимаешь, — протянул Камерон нарочито насмешливым тоном, — что женщины в течение многих лет пытались женить меня на себе? И множество из них готовы были разбиться в лепешку, чтобы надеть мое кольцо на свой палец.

Возможно, единственный человек, который мог избежать неприятностей после такого высокомерного высказывания, был Камерон Калдер. Он дразнил ее, несомненно, но Алессандра обладала достаточным умом, чтобы понимать: он говорил правду.

— И они упали бы к твоим ногам со слезами благодарности, — спросила она, — если бы получили это великолепное кольцо?

Камерон посмотрел на нее восторженно. Она тоже дразнила его.

— Боже, как ты чертовски спокойна, — прошептал он с восхищением. — Так чертовски невозмутима! Я никогда в своей жизни не встречал такой женщины, как ты!

Страстное заявление Камерона заставило сердце Алессандры забиться сильнее, заставило ее признаться себе, что за несколько коротких недель он стал для нее всем. Потому что это была уже не та Алессандра Уолкер, которую знали все, и Камерон тоже. Сейчас она должна быть той, в которую он влюбился, — безмятежной, невозмутимой женщиной, готовой ответить насмешкой на его высокомерие.

Алессандра смотрела на него из-под густых черных ресниц, и улыбка светилась в ее глазах.

— Так когда ты купил кольцо? — спросила она снова.

— Когда я решил жениться на тебе, конечно, — улыбнулся Камерон.

Алессандра нахмурилась.

— Ты имеешь в виду, когда решил спросить меня?

— Нет. — Камерон покачал головой. — Когда решил жениться на тебе, — подчеркнул он.

Странное чувство охватило Алессандру. Ее сердце учащенно забилось, дыхание перехватило.

— И когда это случилось? — осторожно спросила она.

Камерон улыбнулся, но не обычной теплой улыбкой, а скорее осторожной и определенно граничащей с сомнением. Он прямо посмотрел на нее.

— В тот день, когда я впервые встретил тебя, — сказал он.

— И ты был уверен? — спросила Алессандра медленно. — Настолько уверен во мне? Даже не сомневался, что я скажу «да»?

— Любимая, ты хочешь, чтобы я лгал тебе?

Она покачала головой, пушистые каштановые волосы рассыпались по плечам.

— Нет, Камерон, — сказала она спокойно. — Я не хочу, чтобы ты лгал мне.

— Тогда да, — прошептал он. — Я был совершенно уверен в тебе.

— Алессандра! — Голос Эндрю вывел ее из задумчивости. — Ты все еще там?

— Да, Эндрю, — произнесла она, пристально разглядывая изумруд на своем пальце. — Я все еще здесь.

— Так ты будешь сегодня вечером или нет?

Некоторое время Алессандра колебалась, но потом вдруг решилась. Она посмотрела на золотые часики на своем запястье. Сейчас только шесть. В данный момент Камерон летит где-то над Атлантикой, он был в Нью-Йорке в течение недели по делам. Его самолет должен приземлиться в девять, затем он возьмет такси, так что дома будет не раньше десяти. Алессандра предложила встретить его, но Камерон был непреклонен: она не должна становиться его шофером. И обсуждать это бесполезно, так как он признавал только собственное мнение.

— Ладно, Эндрю, я приеду сегодня вечером, — сказала она решительно. А что такого? Камерон тоже всю неделю не сидит в номере гостиницы, мечтая о ней! Как бы не так! У него полно деловых знакомств и друзей, с которыми он, несомненно, ужинает по вечерам, так почему она не может?

— А как твой супермен? — подколол Эндрю ребячливо, высказав вслух ее собственные мысли. Они с Камероном были слишком не похожи друг на друга, и оба подчеркивали это. Алессандра, наблюдая за ними, имела свое собственное мнение на этот счет. — Не будет он против общения его любимой жены с мужчинами в нерабочее время? — добавил Эндрю насмешливо. — Ты обычно побиваешь мировой рекорд скорости по возвращению домой, к нему.

Алессандра улыбнулась про себя. Камерон — супермен? Ей это понравилось.

— Что ж, не собираюсь тебе выговаривать за прозвище, которое ты дал моему мужу, Эндрю, потому что я решила, что это совершенно точное определение. Ты абсолютно прав, в нем есть что-то от супермена. — Она вздохнула.

Эндрю тут же вознегодовал:

— Так, а во мне нет, ты полагаешь?

— Другая весовая категория, боюсь, — самодовольно поддразнила Алессандра, сознавая, что сегодня поздно вечером она будет там, где ей больше всего хотелось быть, — в объятиях Камерона. С трудом она вернулась к разговору: — Где и когда мы встретимся?

— В баре у Генри, в семь.

— О, Эндрю, обязательно там? — Алессандра растерянно посмотрела на свой льняной костюм с узором под мраморные разводы, который она носила с шелковой блузой цвета спелого абрикоса. Костюм был изящен, но от него за километр веяло офисом. — Боже, у Генри так шикарно...

— Выбор за ними, детка. Ты же знаешь, что это за место.

— Претенциозное, ты имеешь в виду. — Алессандра вздохнула. — Я думаю, мне нужно забежать домой и переодеться во что-нибудь более подходящее. — Конечно, для экстренных случаев у нее в офисе имелась кое-какая одежда: хлопчатобумажные брюки, пара свитеров, но это слишком скромно для бара Генри.

— Зачем же бежать домой? — спросил Эндрю. — Ты в двух минутах ходьбы от одного из самых прекрасных магазинов готового платья в городе. Почему бы не привести себя в порядок там? — Он имел в виду знаменитого итальянского модельера, который одевал весь Голливуд.

— Потому что я... — Алессандра запнулась, понимая, что собирается сказать глупость. Ей не по карману? Она получала если не баснословный, то вполне приличный оклад. И, даже несмотря на твердый отказ от предложения Камерона оплачивать ее одежду, она могла позволить себе покупать ее в дорогих магазинах, которыми изобиловал район ее офиса.

Проблема в том, что Алессандра никогда раньше не тратила жалованье на покупку одного-единственного шикарного платья! Она любила одеваться, да, и это было необходимо ей для работы, диктовалось определенным стилем жизни, но с годами у нее выработалась привычка ограничивать свои желания. Не так-то легко научиться тратить деньги. Научиться преодолевать бережливость, которую внушали ей с детства, к которой она привыкла, наблюдая за своими бедствующими и безответственными родителями, по мелочам тратившими любые деньги, попадавшие в дом. У Алессандры еще были свежи яркие воспоминания об одежде и обуви, приобретенных на благотворительных ярмарках.

— Алессандра! — Эндрю опять ворвался в ее мысли. — Ради Бога, иди и купи платье за счет компании.

— Нет!

— Да. — Он засмеялся. — Все в порядке, к тому же я, как твой босс, приказываю тебе! Рассматривай это как часть премии за появление у нас нового клиента.

— А если мы проиграем? — спросила практичная Алессандра.

— Мы выиграем, выиграем, — уверенно сказал Эндрю. — Мы с тобой просто обязаны выиграть!

Алессандра едва не падала от усталости. Ее челюсти болели от улыбок, а ноги окончательно отказывались служить. Она стояла у стойки бара Генри, на самом видном месте, и покорно пила шампанское с будущими американскими клиентами, которые с энтузиазмом выслушивали ее идеи.

— Мы ценим ваш причудливый британский стиль, — искренне сообщил ей более старший, которого звали Билл.

— Несомненно, — поддакнул его коллега, чьи глаза весь вечер были прикованы к вырезу ее платья.

Алессандра решила, что, если они выиграют, она никогда не наденет наряд с глубоким декольте, иначе все мужчины будут смотреть на нее так же плотоядно. Ирония заключалась в том, что она купила платье в надежде, что Камерону оно понравится: он обожал, когда она носила черное.

Но в примерочной Алессандра так спешила, так старалась скорее вернуться, не ошибиться в выборе фасона и длины платья, что позволила мнению молоденькой продавщицы перевесить ее собственное. И, выйдя из магазина в эффектном наряде, она поняла, что обновка выставила напоказ гораздо больше, чем обычно, привлекая внимание к ее пышной груди. Черный цвет делал ее кожу матовой, почти как сливки. Факт, который, очевидно, не был пропущен более молодым из двух американцев.

Алессандра неохотно приняла приглашение Эндрю присоединиться сразу после выпивки к их раннему ужину. Потом все вчетвером переместились в «Савой», где отведали икры и омаров, сопровождая все это большим количеством шампанского. Алессандра чувствовала себя отяжелевшей, уставшей и изнуренной и в девять тридцать попросила извинить ее, объяснив, что муж прилетает из Штатов и ей хотелось бы быть дома, чтобы встретить его. При мысли, что скоро она увидит Камерона, пульс ее участился.

— Конечно, конечно, — сказал американец, с восхищением глядя на нее. — Встреча с вами доставила огромное удовольствие, миссис...

— Мисс, — быстро поправила Алессандра. — Я по-прежнему Алессандра Уолкер. Решила сохранить свою девичью фамилию, когда вышла замуж.

— Вот как? — спросил он, все еще с вожделением глядя на кремовые выпуклости ее грудей.

— Да, — ответила Алессандра, понимая, что если она сейчас же не уйдет от его назойливого взгляда, то ей придется сказать или сделать что-нибудь невежливое, что может поставить под удар их будущее. — Я известна в мире рекламы под этим именем, и мне жалко терять его.

— О, это современно, — согласился Билл с улыбкой. — В Канаде, где живут две из моих дочерей, вообще принято так делать. Тем более что ваш муж не имеет ничего против этого!

Ну, она бы так не сказала. Камерон не возражал, когда она сообщила, что не собирается брать его имя, только холодно и насмешливо уставился на нее, а затем кивнул без комментариев.

Эндрю накинул ей на плечи пальто и чуть обнял ее, давая Алессандре понять, что вечер прошел успешно. Билл, казалось, стремился компенсировать очевидную озабоченность своего партнера ее телом.

— Чем занимается ваш муж в Штатах? — спросил он, мимоходом пожимая ей руку.

Алессандра улыбнулась.

— Так, поехал по каким-то делам. У него здесь фабрика, на севере Англии, есть еще и в Западной Европе, но он занимается этим для забавы.

— Для забавы? — негодующе запротестовал Эндрю. — Вряд ли можно назвать многочисленные квартиры и гостиницу в Восточной стороне Манхэттена «забавой», и Боже нас упаси, если он решит стать серьезным!

Оторвав жадный взгляд от ее груди, американец смотрел на нее, как собака, почуявшая кость.

— А я случайно не знаю вашего мужа, мадам?

Алессандра пожала плечами.

— Не думаю. Его совсем не знают в Америке...

— Тайна года, — прервал Эндрю едко. — Его зовут Камерон Калдер.

С таким же успехом он мог сказать «Президент Соединенных Штатов», усмехнулась про себя Алессандра, вставляя ключ в замочную скважину. Для обоих бизнесменов открытие не могло быть более неожиданным. Ей даже не приходило в голову, что ее муж так хорошо известен в Нью-Йорке.

А что она в самом деле о нем знала? Камерон ни разу не брал ее с собой в Нью-Йорк. Он вообще никогда не хвастался. Камерону совсем не надо было хвастаться. Легкий вздох непроизвольно сорвался с ее губ при одной мысли, что она может его потерять.

Она закрыла за собой дверь квартиры и широко зевнула, небрежно бросив шаль на спинку низкого дивана. Хотелось поскорее выскользнуть из этого облегающего черного платья, оказаться в глубокой ароматной ванне и с нетерпеливым наслаждением ждать своего замечательного мужа.

Ей понадобилось несколько мгновений, прежде чем она заметила свет в спальне. Неужели она была настолько небрежна, что оставила его утром? Хотя все возможно, ведь она спешила, потому что проспала после беспокойной, тревожной ночи сновидений, в которых лицо Камерона постоянно появлялось, дразня ее.

На какой-то момент Алессандра замерла, услышав шум в спальне, но опасение сразу исчезло, как только она узнала звук любимых шагов. Алессандра поправила темные волосы, спутанные ветром, и увидела, как высокий силуэт мужа появляется в дверях, освещенный сзади мягким светом лампы. В полутьме, даже больше чем обычно, его тело казалось сгустком упругих мускулов и силы.

Камерон включил верхнюю люстру, и вся комната осветилась резким ярким светом. Радостная улыбка замерла на губах Алессандры. Она посмотрела на неприветливое лицо мужа и внезапно ощутила необъяснимый испуг.