Сахарный дворец

Глава 15

У Софи еще оставалось несколько свободных дней до начала работы в ателье, и она с удовольствием занялась сладостями. Из кухни доносились изысканные ароматы карамели и лимона, ванили, апельсинов, корицы, миндаля и шоколада. В первое же утро Клара надела белоснежный фартук и косынку, чтобы помогать Софи, и так увлеклась новой работой, что теперь всерьез подумывала о том, чтобы сменить род деятельности. Как любая хорошая хозяйка, она умела готовить несколько сладких блюд, но теперь это ей казалось недостаточным и она жаждала научиться более сложным вещам. Под руководством Софи Клара очень скоро освоила тонкости кондитерского искусства.

Не сидела без дела и Генриетта. Как самой молодой и не имеющей опыта, ей приходилось тяжелее всех, но она никогда не жаловалась. Больше всего она любила опускать консервированные фрукты или дольки апельсина и карамели в сахар, а затем доставать их и складывать в маленькие пирамидки. Еще ей нравилось колоть сахар. Сама Софи творила настоящие чудеса, изготовляя сладости разных форм и цветов.

День, когда предстояло отвезти в магазин первую партию сладостей, выдался беспокойным. Девушки постарались на славу, уложив изделия в картонные коробки. Лакомства были аккуратно украшены фиалками, орехами и земляникой. Коробки поставили на подносы, а подносы отнесли в экипаж, затем Софи, одетая в лучшее платье, в новой соломенной шляпке, села в экипаж.

Миссис Эдвардс с радостью приняла сладости. Девушка заехала в другие магазины, хозяева которых пришли в восторг от того, как Софи все украсила, но никто не сделал повторных заказов. Они объяснили это тем, что должны посмотреть, как товар будет продаваться.

Миссис Митчелл, хозяйка кафе, попробовала пирожные:

— Бесподобно! Мои клиенты оценят их по достоинству! А желе просто тает во рту!

Уже на следующий день официант из кафе постучался в дверь дома Клары.

— Мисс Дэлкот, — обратился он к Софи, когда она появилась на пороге, — миссис Митчелл срочно хочет еще два подноса со сладостями. Я отвезу их сам. Она просила передать вам, что некоторые клиенты попросили купить что-нибудь с собой.

Когда он вышел, Софи повернулась к двум своим довольным помощницам:

— Мне кажется, я начинаю верить, что мне удастся продолжить дело моего отца!

Через неделю стали поступать заказы из магазинов, которые сперва решили выждать. Клара и Генриетта ликовали, и Софи даже подумала, что не стоит тратить время на работу в ателье. Но потом напомнила себе, что попасть в резиденцию принца очень важно, ведь она мечтала стать королевским кондитером.

Ранним утром в начале мая, когда новая швея появилась в мастерской в Морском дворце, никто не подозревал, что, закончив работу в четыре часа, она отправится печь торты и пирожные. Софи провели в комнату, где уже работали две девушки.

— Меня зовут Роза Левис, — произнесла одна дружелюбно, — а это моя напарница Бетси Доусон. Сейчас мы шьем фартуки, но для начала ты можешь выполнить ответственную работу. Возьми из кучи простынь. Нужно обшить края тесьмой.

Софи все приготовила, села и принялась за работу. Держа простыню, она заметила вышивку и обратила внимание на красивую тесьму. Бетси снова заговорила:

— Да, все простыни с вышивкой. Когда-нибудь простынью, которую ты сейчас шьешь, будут застилать постель его высочества.

Софи улыбнулась, и девушки поняли, что с француженкой можно будет найти общий язык. Они разговорились, и Софи узнала, что принц приезжает на следующий день. Вместе с ним ожидался приезд только двоих гостей. Как правило, первую половину дня принц проводил в одиночестве и никогда не завтракал с гостями. Этот обычай также сложился и из-за того, что Георг часто ночевал у жены.

— Люди, приезжающие сюда, всегда так восхитительно проводят время, — произнесла Бетси мечтательно. — Как бы я хотела поменяться местами с одной из тех леди хотя бы на один день. Миссис Фицхерберт обычно приезжает около полудня и всегда сидит за столом на почетном месте жены, хотя официально ею и не является. А жаль. Когда-нибудь она могла бы стать любимой королевой.

— Я восхищаюсь Марией, — произнесла Софи.

— Она хорошая, добрая женщина и никогда не ошибается.

Когда Софи закончила пришивать тесьму, ей дали более простое задание. Через два часа появилась миссис Палмер и проверила работу Софи. Результат ее вполне удовлетворил. Перед уходом Бетси провела Софи во флигель, где располагалась кухня, и познакомила с остальными слугами. Надменный дворецкий, с которым девушка разговаривала, когда впервые пришла во дворец, узнал ее и ухмыльнулся:

— Так вы все-таки здесь! Меня зовут Ник Барлоу. Жаль, что вы не устроились кондитером, а то бы мы с вами чаще встречались на кухне. Придете на обед?

Стол для слуг накрывали в специально отведенном помещении, и после обеда работники могли привести себя в порядок. Софи устала и хотела вернуться в ателье, но в этот момент кто-то из слуг вбежал в кухню и сообщил последние новости:

— Миссис Фицхерберт не приедет в Брайтон этим летом!

— Кто тебе сказал? — спросила Бетси.

— Я встретил друга; он работает в доме на Стайне. Так вот, он узнал, что миссис Фиц сняла дом в Твикенхеме. Подумать только! Похоже, дела обстоят намного хуже, чем мы думали. — Он отвернулся, отвечая на вопросы других.

Софи обратилась к Бетси:

— Что он имел в виду, когда сказал, что дела обстоят хуже?

— А до тебя не доходили слухи о принце и леди Джерси?

— Да, но я отказываюсь верить. Это все сплетни.

— Ну, когда мы работали в лондонском доме, то знали, что между ними что-то неладно. Но раз сейчас она не приезжает на лето, значит, у них и в самом деле серьезные проблемы.

Софи огорчили эти новости, и она надеялась, что раздор между супругами не продлится долго. Вернувшись домой, она рассказала Генриетте и Кларе о том, что услышала. Клара заговорила злым голосом:

— Народу это совершенно не нужно! Я знаю, что политики и другие высокопоставленные особы обрадуются, если принц и Мария разойдутся, но я бы не хотела оказаться на месте леди Джерси, потому что люди вряд ли примут ее. Вот увидишь. — Она разлила яблочное желе по формам с топленым сахаром. Когда оно застынет, то сверху ровным слоем ляжет шоколад. Держа в руках банку с желе, она взглянула на Софи. — У меня тоже есть о чем поговорить с тобой.

— О чем?

— На Ла-Манше начинается сезон, но я не собираюсь возвращаться на берег. Если хочешь, я останусь здесь.

— Но ведь это большой риск! — запротестовала Софи.

— Я так не думаю. Но в любом случае я всегда могу вернуться к прежнему занятию, хотя вряд ли это потребуется.

— В таком случае, буду рада, если ты останешься, — ответила Софи с благодарностью. Клара очень хорошо работала. — Сейчас начнут поступать первые деньги, и я, как и обещала, смогу заплатить вам с Генриеттой.

Теперь при постоянной помощи Клары Софи могла взять еще больше заказов. Тогда она предложила миссис Митчелл привозить в ее кафе особые сладости.

— Это будет стоить недешево, так как требуется много различных ингредиентов, в том числе ликеры и коньяк, но я могу пообещать — пирожные будут в точности теми же, какие мой отец готовил для самого покойного короля Людовика.

У миссис Митчелл загорелись глаза:

— Как скоро вы сможете привезти мне первую партию?

— В конце этой недели, но при одном условии. Если когда-нибудь мне посчастливится начать работать в Морском дворце или открыть собственный магазин, я буду готовить точно такие же.

— Согласна!

В результате кухню наполнили новые вкусные ароматы. Наконец-то Софи пригодились ее навыки. Каждое пирожное или торт она украшала по-особому.

Когда Софи впервые повезла свои кулинарные изыски в кафе миссис Митчелл, по городу разнеслись новости о грандиозной победе Королевского военно-морского флота под командованием адмирала Гуда над французами, потерявшими шесть кораблей. Эта дата стала известной как «счастливое первое июня». Во всех церквях звонили колокола, а гвардейцы палили из пушек. Во всем королевстве праздновали эту победу. По всему городу развевались флаги, когда принц въехал в резиденцию в Морском дворце. Он приехал один, и лишь несколько дней спустя — еще две супружеские пары, поселившиеся в гостевых апартаментах. Тогда появилась надежда, что в скором времени в Брайтон прибудет и миссис Фицхерберт. Но разочарование постигло всех, когда в городе появилась желтая карета, запряженная черными лошадьми. Это приехала леди Джерси. На первой же прогулке с принцем ее освистали, а двое рыбаков даже выругались ей вслед.

В последующие дни ее постоянно освистывали, когда она появлялась в городе с принцем. Такое отношение оскорбляло Георга. Жители Брайтона всегда восхищались им, и он отвечал им любовью и уважением. Так же они относились и к Марии.

Мария! Он шлепнул ладонью себя по лбу и прошел в кабинет. Последнее время совесть мучила его так сильно, что он начал страдать от головных болей. Порой принц считал себя сумасшедшим, осознавая, что всю зиму не обращал на нее внимания. Неудивительно, что сейчас, летом, она уехала в другое место. Она всегда наказывала его, когда он ее обижал, просто сейчас наказание оказалось слишком жестоким. Проклятие! Он не заслуживает такого отношения! Разве он мало терпит от своих кредиторов, которые охотятся за ним, а его долги ежедневно растут?

Щелкнула дверь, и на пороге показалась леди Джерси. Принц почувствовал облегчение и удовольствие. До чего же она соблазнительна!

— Я потревожила вас? — спросила она вкрадчиво.

— Только своим очарованием, моя дорогая Фрэнсис, — ответил он галантно.

Улыбнувшись, Фрэнсис грациозно направилась в его сторону, покачивая мягкой розовой юбкой. Для зрелой женщины не было большей награды, чем восхищение молодого мужчины, и, чувствуя это, леди Джерси забывала о годах, разделявших их с принцем.

Трижды в неделю Софи отправлялась на работу в Морской дворец. Так как она всегда находилась в ателье, то ей не удавалось увидеть принца, хотя порой она слышала его голос и смех. Леди Джерси остановилась где-то в Брайтоне, но, по словам Бетси и Розы, все время проводила с принцем. Софи не понравилось, когда ей принесли починить шелковую шаль леди Джерси, которую та зацепила за шип розы, прогуливаясь по саду. Когда Софи закончила, Бетси и Роза восхитились результатом — микроскопические стежки были незаметны.

— Я найду горничную леди и передам ей, — предложила Софи, сворачивая шаль.

— Нет, — сказала Бетси. — Тебе было велено закончить задание и отнести ее прямо к их милости.

Дворецкий сообщил Софи, что леди Джерси находится в круглой комнате. Девушка очутилась здесь впервые. Резной потолок был выполнен в виде купола. Цветы добавляли необычной комнате красоты. Принц был тут; судя по всему, он только что вернулся с прогулки верхом в компании джентльменов, жены которых беседовали с леди Джерси.

Софи присела в реверансе и протянула шаль. Леди Джерси смерила девушку презрительным взглядом, но принц мягко подошел к Софи, взял из ее рук шаль и укрыл ею плечи любовницы.

— Вот, сударыня. Теперь вам не страшны сквозняки.

Леди Джерси ослепительно улыбнулась ему и взяла за руку:

— Благодарю, сэр. Я вам так признательна.

Софи незаметно выскользнула из комнаты. Принц никого не видел, кроме леди Джерси. Предчувствие не обманывало Марию, когда она опасалась этой интриганки.

Теперь почти каждую ночь Софи рано ложилась спать. Она сильно уставала на работе, а все свободное время посвящала Антуану. Иногда ей казалось, что она засыпает раньше, чем ее голова коснется подушки. Она крепко спала, когда однажды ночью ее растолкала Клара:

— Проснись! Пьер здесь! Пора вам встретиться.

Софи мгновенно проснулась и торопливо оделась. Она долго ждала этой встречи. Быстро причесавшись, девушка прошла на кухню, где уже находилась Клара. Пьер Фроман, стоя спиной к печи, забивал табак в длинную трубку. Клара убрала со стола посуду, оставив два стакана с вином.

— Добрый вечер, мсье Фроман, — произнесла Софи.

Он повернул голову. На вид ему было сорок с небольшим. Непропорциональные черты лица, широкий нос и обветренная от постоянного пребывания на море кожа совсем его не портили. Он смерил Софи проницательным взглядом. Пьер раскурил трубку, сел на стул и выдвинул другой, чтобы она села напротив.

— Итак, мадемуазель Дэлкот, — произнес он по-французски, — вы готовы помогать таможенникам.

— У меня есть на то причина.

— Но вами движет не стадное чувство?

Она вздернула подбородок:

— Думайте что хотите! Я женщина, а значит, не так опасна для брумфилдской шайки, как мужчины.

— Не надо мне рассказывать о женском коварстве, — ответил он. — Я был свидетелем двух случаев, произошедших неподалеку от моей деревни, когда нескольких аристократов проткнули вилами. И это сделали женщины.

Софи вздрогнула. Клара, хотя ничего не понимала по-французски, заметила реакцию Софи.

— Хватит пугать девочку, — приказала она, не осознавая, как нелепо звучит ее замечание ввиду цели их встречи. — Разговаривайте по-английски, и тогда я буду в курсе, что делать дальше. Будь полюбезнее с Софи. Помни, что, когда она узнала правду, то не отправилась сразу к властям, как могла бы это сделать, а первым делом все рассказала мне.

Пьер похлопал Клару по коленке и угрюмо посмотрел на Софи.

— Клара говорит, что я не должен пугать вас. Могу я рассчитывать, что вы не донесете на меня, если я сообщу вам нужные сведения?

— Я все прекрасно понимаю, — твердо ответила Софи. — Не нужно относиться ко мне с подозрением, расскажите, что знаете.

— Так и быть. — Он пожал плечами. — Брумфилдская шайка появляется на этой части побережья не так часто. Они облюбовали некоторые пещеры, берега и тоннели.

— Это значит, что рано или поздно они вернутся туда, где я видела их?

— Без сомнения. Мне известно, что это одно из их мест, и потому они появятся снова в этих краях. Но у них всегда есть люди, готовые предупредить об опасности.

Хотя Софи не нравился запах табака, она сразу поняла, что Пьер курит очень хороший сорт.

— А где сейчас контрабандисты из брумфилдской шайки?

— На прошлой неделе они высаживались на берегу вблизи Рая. А куда их занесет в следующий раз, можно только догадываться. Сейчас я не могу вам сказать ничего определенного.

— Тогда для чего вы хотели встретиться со мной?

— Я хотел убедиться, что имею дело не с глупой девчонкой, которая будет болтать направо и налево.

— Думаю, Клара рассказала вам обо мне лучше, чем это сделала бы я сама.

Клара сидела, напряженно сжав кулаки.

— Да, ты права! А что ты говоришь, Пьер? Разве я не предупреждала тебя, что Софи — девушка весьма рассудительная?

Он выпустил дым из трубки.

— Да, дорогая, но я должен был решить сам, тем более когда дело касается жизни и смерти. Итак, мадемуазель Дэлкот, почему вам не дают покоя дела шайки? Вы француженка. Что происходит здесь, вас не касается.

— Почему же? Англия сейчас мой дом. Более того, двоих таможенников убили после того, как я сообщила им, что видела контрабандистов.

— Дураки! Не лезли бы и остались живы! Жадность сгубила их.

— Их убили, и это говорит о том, что брумфилдская шайка время от времени орудует на побережье.

Пьер кивнул:

— Да, особенно когда сюда причаливают корабли с большими грузами.

Софи заговорила прямо:

— Я не сомневаюсь, что вы встретились со мной, потому что что-то знаете. Я права?

Он невозмутимо ответил:

— Может быть. Не смею больше вас отвлекать. Доброй ночи, мадемуазель.

Софи так и не смогла заснуть. Пролежав в кровати полчаса, она встала, умылась, оделась и отправилась в ателье, начав рабочий день намного раньше обычного.

В конце июня принц получил письмо от одной из своих сестер, в котором та писала, что хочет посоветоваться с ним по одному делу. Георг обожал сестер, и хотя это значило, что ему придется съездить в Виндзор, ему это было несложно. Была и еще одна причина. Похоже, судьба решила дать ему шанс наладить отношения с Марией. Его брат Уильям, граф Кларенс, в тот день устраивал обед, и принц ожидал этого вечера особенно, зная, что там обязательно будет Мария. В кабинете он сел за стол и написал ей нежное письмо. Запечатав его, Георг облегченно вздохнул, зная, что все разногласия между ним и его любимой женой скоро будут преодолены. Она столько раз прощала его раньше, и на этот раз все будет так же.

В Виндзоре принц первым делом прошел к отцу. Это была неприятная обязанность, избежать которой он не мог. Как и ожидалось, ему пришлось выслушать нравоучение о долгах.

— Отец, я уже много раз говорил, что доходы, соответствующие моему положению…

— Ну конечно! Если бы твой доход был в пятьдесят раз больше, ты бы все равно все спустил! Ты мот! Живешь в свое удовольствие!

— И чья в этом вина? Ты допустил, чтобы я привык не чувствовать ни за что ответственности! Ты не позволил мне командовать армией! Я хочу служить народу. Я бы посвятил ему жизнь. Но нет! Мне не дали этого сделать. Что мне остается? Только жить в свое удовольствие. Мне никогда не было места при этом мелочном дворе!

— Как ты смеешь! — Король поднялся с кресла, в ярости тряся головой. Лицо побагровело и, казалось, его вот-вот хватит удар. — Когда за долги тебя поведут в суд, не проси у меня помощи! И ни у кого из парламента! Я прослежу за этим! И Палата лордов, и Палата общин поддержат меня не задумываясь. Они не меньше моего устали от твоего распутства. А сейчас убирайся с глаз моих!

Принц не получил сочувствия и от матери. Хотя она любила его, но всегда принимала сторону мужа. Сестры встретили Георга радостно и гостеприимно, но настроение принца ничто не могло улучшить. Уехав от них, он сразу направился в Карлтон-хаус. По дороге он сидел с закрытыми глазами. Долги угнетали его, и никто: ни банк, ни друг, ни кто-либо из близких — не был готов дать ему взаймы серьезную сумму, так как было очевидно, что в ближайшем будущем он ничего не вернет. Принц не понимал, как быть.

Он шумно вздохнул. Как же он несчастен! Кроме финансовых неурядиц, он рисковал браком с Марией, когда так безрассудно увлекся Фрэнсис. Поверит ли Мария, что он действительно ни в чем не виноват и любит только ее? Она могла быть слишком расстроена, ее самолюбие могло быть чересчур уязвлено, чтобы она простила его. А вдруг на обеде он увидит, что она холодна и держится отчужденно? И его письмо, полное любви, не тронуло ее? Это стало бы последней каплей. Он бы не вынес этого. Страх пересилил радость, которую он чувствовал в Брайтоне, предвкушая встречу с Марией.

Когда пришло время отправляться к брату, принц был так расстроен, что не мог решить, ехать на обед или в свой любимый дом на берегу моря. Его гости завершили визит, и никто его не потревожит. Даже Фрэнсис вернулась в Лондон по семейным делам.

В зеркалах отразился высокий, все еще красивый, с хорошей осанкой мужчина в атласном сером кафтане и панталонах. На его груди сверкал орден Подвязки. Георг ступал, низко опустив голову и чувствуя ко всему безразличие, и остановился лишь для того, чтобы взять очередной стакан бренди. Вдруг дверь открылась, и, к его изумлению, на пороге появилась леди Джерси. Она сняла плащ и подплыла к нему. Красавица протянула к принцу белые руки, демонстрируя глубокое декольте:

— Мой дорогой Георг! Я находилась в Виндзоре и услышала от королевы о вашем неприятном разговоре с отцом. После этого сразу же поехала к вам. Вы не одиноки. Я здесь, чтобы показать вам, что всегда буду сражаться на вашей стороне.

— Как вы добры, Фрэнсис! — с чувством воскликнул он.

Она обвила руками его шею, и он заплакал, обнимая ее. Она гладила его волосы, шептала и целовала его, чего никогда не делала раньше. В нем появилась новая надежда, и показалось, что неурядицы разрешатся сами собой. Зачем ему в очередной раз выслушивать упреки Марии, когда эта очаровательная женщина ему так близка?

Неожиданно раздался стук в дверь. Подали экипаж. Георг замер в нерешительности. Леди Джерси вмешалась.

— Экипаж не нужен, — бросила она лакею, — ждите, принц передаст письмо.

Опьяненный ее красотой и выпитым бренди, Георг сел и написал письмо, как она того хотела.

Уильям, встречавший гостей, как раз вел под руку Марию к столу, когда принесли письмо. Они уже знали, что принц задержится в Виндзоре, и она была счастлива от мысли, что, когда вернется в Марбл-Хилл, он тоже приедет туда и будет ждать ее там.

Но Уильям увидел, что письмо его брата опечалило женщину. У нее даже побелели губы.

— Я вижу, вам нехорошо, — сказал он и быстро повел Марию из комнаты, чтобы другие гости ничего не заметили. Молча, дрожащей рукой, она протянула ему письмо. Уильям прочитал.

— Я провожу вас домой, — произнес он полным сожаления голосом.

— Нет, — ответила она твердо, — вы не должны оставлять своих гостей.

— Тогда я приеду к вам завтра.

— Спасибо, вы настоящий друг, но мне нужно побыть одной.

Когда она уехала, Уильям вернулся к столу. Хотя он всегда был весел, остроумен и знал множество историй, сейчас выглядел подавленным, и только строгое воспитание заставляло его внимательно выслушивать гостей и поддерживать беседу. Ему не давал покоя вопрос: о чем думал брат? Георг написал Марии, что между ними все кончено.

Мария покинула Марбл-Хилл, чтобы провести несколько недель на берегу моря. К тому времени принц уже раскаялся в своем поступке и делал все возможное, чтобы вернуть ее. Она отказывалась встречаться с ним и не отвечала на его нескончаемые письма. Также никому из его братьев не удалось убедить ее поговорить с ним. Слухи о серьезной болезни Георга не повлияли на нее; Мария не примчалась к нему, как он надеялся. Однажды он сыграл с ней такую штуку, притворившись, что собирается покончить собой. Во второй раз это не подействовало.

Постепенно принц начал осознавать, что на этот раз Мария, может быть, простит его, но уже не вернется.