Сахарный дворец

Глава 5

Работая на кухне, Софи надеялась, что рано или поздно ей удастся получить должность кондитера. Нынешний кондитер работал в этой гостинице последние пятнадцать лет, и они с помощником очень дорожили местом.

Гарри, ответственный за сладкие пудинги, был более дружелюбен, и они с Софи часто болтали. Он с интересом узнавал особенности французской кухни. После того как девушка рассказала ему рецепт приготовления лимонного сиропа, по цвету напоминавшего солнце, у него вошло в привычку собирать рецепты. Также по ее совету он начал добавлять коньяк в шоколадный соус.

Обязанности официантки отнимали у Софи почти все время, так как она начинала работу в шесть часов утра. Многие гости, останавливавшиеся в гостинице, спешили на ранний завтрак, чтобы успеть на ежеутренний поезд в Лондон. Днем работы не становилось меньше, потому что прибывал поезд из столицы, а еще приходилось накрывать столики на улице для тех, кто хотел наблюдать за учениями Королевского военно-морского флота, готовящегося вступить в сражение с Францией. В такие дни Софи вместе с другими девушками-официантками приходилось бегать туда-обратно через дорогу с подносами в руках, но самим было некогда смотреть на учения кораблей в море.

Иногда Софи работала в гостиничном баре. Таверна в «Олд-Шип» появилась еще в шестнадцатом веке, и многие местные чиновники заходили сюда выпить пива, как это делали их предшественники.

— Моя бабушка помнит те времена, когда Брайтон был всего лишь маленькой рыбацкой деревушкой, — рассказала как-то Полли Софи. — А потом доктор Рассел совершил настоящий переворот! Сюда начали приезжать со всей округи, чтобы купаться и пить лечебную воду! Ты и сейчас непременно встретишь таких посетителей, которые попросят тебя добавить соленой воды в молоко. Кстати, принц Уэльский страдает частыми ангинами и поэтому тоже приезжает сюда на отдых, чтобы совместить его с лечением. К тому времени, как он впервые появился здесь, знатные особы уже построили дома, обжились тут, но только с приездом принца здесь все устроилось на широкую ногу.

Среди многочисленных гостей Софи бывали и эмигранты.

Как-то утром девушка разговорилась с лакеем, служившим во французском замке.

— Аристократы понятия не имеют, как обращаться с деньгами, — сказал он, качая головой. — Во Франции они никогда не работали, как мы с вами. Они совершенно не приспособлены к жизни, и для многих ситуация, в которой они оказались сейчас, кажется нереальной.

Софи присела на противоположный край столика.

— Мне рассказывали, что они осаждают банки, пытаясь выручить деньги за свою собственность, оставшуюся во Франции.

Лакей кивнул.

— Они не могут себе представить, что лишились всего: замков, земель, которые поколениями принадлежали их семьям. Британское правительство назначило им пенсии, на которые мы с вами могли бы очень неплохо устроиться и даже позволить себе держать слуг, но они потратили деньги в первый же день. Если бы не я, — добавил он, ударив себя в грудь кулаком, — и другие, тогда бы сотни аристократов просили милостыню на улицах.

— А что же вы лично сделали, чтобы поправить их дела?

— Я надоумил своего хозяина давать уроки верховой езды и фехтования детям английской знати. — Его лицо засветилось от удовольствия и гордости.

— Это хорошо! — ответила Софи.

— Я должен следить, как они расходуют деньги, потому что, когда моя хозяйка собралась давать свой первый обед в Англии, она спустила все деньги на лучшие скатерти и серебро, а на провизию ничего не осталось! — Он покачал головой, дивясь такой расточительности. — Теперь она первым делом советуется со мной. Я даже участвую в продаже всех ценностей, которые остались у них с хозяином, потому что множество шарлатанов интересуются эмигрантским добром, а потом скупают за бесценок. — Он прищурился. — Но со мной такие штуки не проходят!

Спустя какое-то время Софи снова вспомнила о бандитах, напавших на нее, и подумала, что нужно заявить на них уже тут, в Шорхэме. В тот же вечер за ужином она спросила у Клары, которая знала о нападении, к кому с этим обратиться. Ответ вдовы прозвучал не слишком обнадеживающе:

— Пусть все остается как есть. Преступление уже бы раскрыли.

— Да, но из-за болезни я не могла в деталях рассказать, что у меня похитили. Если я сейчас дам более подробное описание преступников, возможно, их удастся задержать.

— Напрасные надежды. Такие негодяи, как Барнс, никогда не работают на одном и том же месте.

Софи удивилась:

— Но, возможно, это поможет другим эмигрантам проявить бдительность.

— Да, но беженцы высаживаются по всему побережью, поэтому всех предостеречь все равно не удастся.

— К сожалению, это правда, потому что мои друзья на ферме, которые меня приютили, тоже говорили, что преступники исчезли бесследно. И все же я надеюсь на справедливость!

— Конечно, и я поддерживаю тебя, но мне не хочется, чтобы следователи приходили в мой дом собирать показания. — Клара отложила нож и вилку с встревоженным видом. — Я всегда стараюсь держаться подальше от неприятностей. Мне будет не по себе, к тому же соседи начнут сплетничать, если увидят сыщиков у моих дверей.

— Но я сама пойду к ним. Они не придут сюда.

Клара покачала головой, ее щеки пылали.

— Все равно не удастся избежать разговоров. Если ты настаиваешь, я буду вынуждена попросить тебя покинуть мой дом.

Софи смутилась:

— Не говори так, Клара! Ты знаешь, как мы с Антуаном счастливы здесь. После побега мальчик впервые обрел крышу над головой. Он и так натерпелся лишений, и больше всего на свете я не хочу, чтобы все повторилось снова.

— И я не хочу, чтобы вы уезжали, — заверила Клара, хотя выражение ее лица оставалось твердым, — но тебе придется сделать выбор.

Софи разозлилась, но она должна была думать о благополучии Антуана.

— Даю слово, что никогда не причиню тебе неприятностей, но я в любом случае должна призвать бандитов к ответу.

Клара задумалась, а потом кивнула:

— Я вижу, ты упрямая, и уверена, что сдержишь слово. Можешь остаться, и я рада этому.

Они улыбнулись друг другу. Софи пообещала ничего не предпринимать, но при первой возможности она попытается что-нибудь придумать, чтобы наказать своих обидчиков.

Уже лежа ночью в кровати, Софи не могла успокоиться, прокручивая в голове их с Кларой разговор, и во сне ее мучили кошмары, будто она снова во Франции убегает от преследователей. Страшные сны часто терзали девушку, и она просыпалась от собственного крика. К счастью, Клара спала в противоположной части дома и никогда не слышала ее воплей.

— На этой части побережья есть подводные тоннели? — спросила она у Клары однажды утром.

— Есть, но не здесь. Это довольно далеко. А почему ты интересуешься?

— Просто всегда, когда ночью на море прилив, стоит такой раскатистый грохот, как будто море уходит куда-то в глубь земли.

— В таких старых домах, как мой, всегда полно ужасающих звуков. Фундамент не такой, какой должен быть. — Клара взяла чайник и налила Софи еще чашку чая. — А я так привыкла к гулу, что совсем ничего не замечаю.

Софи понимала, что еще много нового ждет ее в этой стране. Она постепенно привыкала к обычаям. А еще часто по ночам она слышала шепот Клары и грубый голос ее гостя, хотя после той ссоры на кухне они перебрались в дальнюю часть дома.

Вскоре Клара выполнила обещание и научила Софи и Антуана плавать. Она занималась с мальчиком в свободное время, а Софи иногда спускалась к морю рано утром, когда вода еще не успевала прогреться. Но Софи никогда не медлила и сразу окуналась, не дожидаясь, пока Клара начнет брызгаться на нее. К концу лета она уже хорошо держалась на воде, хотя всегда слушалась Клару, избегала опасных мест вблизи скал и была осторожной, когда течение усиливалось из-за прилива.

Часто после работы Софи шла к морю, и вода, прогревшаяся за день, была теплой, как парное молоко.

При первом же удобном случае Софи отправилась в библиотеку, чтобы найти в справочнике адрес Генриетты. С самого начала она решила не разыскивать подругу до тех пор, пока не устроится и не найдет работу. Ей не хотелось, чтобы Генриетта чувствовала себя обязанной за помощь, которую Софи оказала ей.

Пробежав глазами несколько страниц, девушка обнаружила, что большинство английских и французских аристократов поселились в гостиницах, сняли дома в Брайтоне или квартиры у домовладельцев. Наконец она нашла имя Генриетты. Адрес был указан не тот, что оставила подруга при расставании, и Софи записала его. Теперь оставалось дождаться первого свободного дня, чтобы навестить Генриетту.

Для тех, у кого были время и деньги, в Брайтоне было полно развлечений. Здесь устраивали лошадиные бега, петушиные бои, боксерские поединки, которые иногда длились тридцать раундов, и даже больше. Публика посещала театры, концерты и званые вечера, где играли в карты. По воскресеньям в «Олд-Шип» устраивали чаепития, на которых обсуждали самые громкие события прошедшей недели, а по четвергам в гостинице проходили балы.

Принц и миссис Фицхерберт редко пропускали балы в «Олд-Шип» и, как правило, приезжали в компании друзей-гуляк, среди которых были и братья Георга. Однажды Софи выглянула в приоткрытую дверь, чтобы посмотреть на поднимавшегося по витой лестнице принца со свитой. Георг выпил вина и развеселился, много разговаривал и смеялся, и бриллиантовая звезда ордена Подвязки сверкала на его груди. В золотых волосах, в ушах и в ожерелье на шее Марии поблескивали сапфиры. Изящную форму ее красивой груди подчеркивало декольте жемчужно-розового платья из тончайшего шелка. Она счастливо улыбалась, разговаривая с дамой, шедшей рядом.

Софи работа на балах казалась не легче, чем на званых ужинах. Ей вместе с другими девушками-официантками приходилось бегать вверх-вниз по лестнице с подносами, и к вечеру бедняжка падала с ног от усталости. Домой по берегу она шла босиком, с туфлями в руках. К этому времени было уже темно и безлюдно, и чем дальше оставался город, тем ярче в черном небе светила луна, а огромные скалы у воды напоминали великанов. Почему-то каждый раз это место напоминало ей лес вокруг замка де Жюно во Франции, только вместо шороха листвы она слышала мягкий плеск волн и ощущала то же спокойствие, которое испытывала тогда. После тяжелого трудового дня это было настоящим умиротворением.

Однажды вечером начался прилив, и Софи пришлось поднять юбку и плащ, чтобы не замочить подол. В этот момент она услышала скрип уключины подплывшей к берегу лодки. Не желая быть замеченной, она спряталась за выступ скалы. Девушка наблюдала и ждала, когда рыбаки разгрузят лодку и снова отплывут. Только почему они причалили здесь, вдали от города, среди опасных скал?

Светила луна, и глаза Софи привыкли к темноте, но она не сразу разглядела лодку. Затем фонарь осветил берег, и девушка увидела темные очертания судна на воде. За первым показалось второе, а за ним и третье. Стояла зловещая тишина, и Софи испугалась. Это были не рыбаки. Сейчас она видела, как работали весла. На каждом судне находилось по двенадцать человек. Высокий мужчина стоял на корме первой лодки и освещал путь. С берега посветили в ответ.

Контрабандисты! Холодок пробежал у нее по спине, и она вспомнила жуткие истории, которые слышала на кухне «Олд-Шип», о том, как бандиты, не задумываясь, перерезали глотки тем, кто шпионил за ними. Она замерла. Человек с фонарем спрыгнул на землю. Он был в широкополой шляпе, какие носили фермеры, а нижнюю часть лица закрывал шейный платок. До Софи донесся низкий голос:

— Быстро! Повозки ждут!

Побросав весла, контрабандисты спрыгнули на берег и принялись разгружать лодки. Выстроившись в цепочку, они, не мешкая, стали передавать друг другу ящики с бренди, и было понятно, что им это не впервой. Не менее двадцати мужчин выбежали из укрытия на берег и без всяких приветствий молча стали забирать ящики. Их лица тоже закрывали платки.

Когда сгрузили последний ящик, послышался шум отъезжающих повозок, и стало понятно, что контрабанда отправилась дальше. Преступники вернулись на лодки и заработали веслами, и только главарь остался на берегу. Он перекинулся несколькими словами с одним из своих людей, и на этом они попрощались. Когда лодки снова ушли в море, человек подошел к ящику, похожему на шкатулку, оставшемуся на берегу, опустился на колено и проверил серебряный замок, а затем с видимым усилием взвалил ящик на плечо. Софи затаила дыхание, когда он резко обернулся и посмотрел в сторону скал, туда, где она стояла, как будто чувствуя чье-то присутствие. Потом свободной рукой вытащил пистолет, и она услышала, как щелкнул взведенный курок. Софи прижалась к скале, буквально втиснувшись в нее, услышала скрип гальки под его ногами. Незнакомец остановился и прислушался.

Казалось, прошла целая вечность, пока он наконец не развернулся, хотя на самом деле пролетело не больше минуты. Когда девушка снова выглянула, он удалялся по тропинке, пряча пистолет.

Софи снова прижалась к скале, не в силах поверить, что все обошлось. Прилив усилился, и вода уже доходила ей до бедер, а течение трепало юбку, но девушка не могла сдвинуться с места. Она хотела, чтобы бандит ушел как можно дальше.

Выйдя наконец из своего укрытия и стоя перед тропинкой, ведущей к дому, она нервно осмотрелась по сторонам. Все было спокойно, но остаток пути Софи бежала сломя голову.

Как обычно, в окне дома горела свеча, оставленная к ее приходу. Войдя в калитку, она увидела, что шторы в комнате Клары закрыты.

Софи уже знала, что ничего не расскажет ей. Войдя в дом, она проскользнула в комнату Антуана и убедилась, что он мирно спит. Ей было жаль, что она не может больше времени проводить с мальчиком. Ребенок до сих пор часто вспоминал маму, и она старалась при каждом удобном случае разговаривать с ним по-французски, рассказывала ему о родителях и доме. Все, что у него осталось от прежней жизни, это игрушечный солдатик.

В своей комнате Софи присела на край кровати и почувствовала, что ее до сих пор колотит от страха. Без сомнения, человек, оставшийся на берегу, был местным. Он мог жить на соседней ферме. Возможно, он даже бывал в «Олд-Шип». Он мог быть одним из клиентов в таверне так же, как те контрабандисты, которые днем казались обычными жителями.

Если Клара что-то узнает, она придет в ярость, боясь, что сыщики нагрянут в ее дом. В районе жили несколько состоятельных людей, которые время от времени заходили в гостиницу. Что, если Софи передаст им анонимные сведения? Это казалось единственным правильным решением.