Саламандра 2. Новые горизонты.

Все не так

Утро началось с того, что собственный калорифер опять попытался слинять под перекличку горнистов. И пока Лекс спросонья воевал с покрывалом, у него это получилось. Оставалось только слушать, как тот отдает первые команды своим адъютантам. Но похоже, порыкивание Сканда разбудило и Ламиля, поскольку через какое-то время Сканд вдруг заткнулся на половине фразы и неожиданно появился возле кровати с заспанным ребенком на руках.

- На… - выдало чудовище и опять исчезло, чтобы продолжить тиранить адъютантов и вызванных офицеров. Ламиль до сих пор был с перстнями и недовольно кривился, по всей видимости, от того, что не нашел утром ожерелья.

- У меня ручки болят.

- Это у тебя от колечек, - Лекс стал заворачивать ребенка в покрывало, - ты когда-нибудь видел, чтобы я спал с украшениями?

- А ножки чего болят? На них ведь нет колечек?

- За компанию к ручкам, - Лекс подставил ладонь, на которую Ламиль стал складывать перстни, а потом крикнул так, чтобы услышали за тряпичной перегородкой, - эй, кто там, в соседней комнате с сундуками, принесите свежую тунику для меня и Ламиля, а еще гребни, чтобы расчесаться.

В большой комнате совещаний опять образовалась непонятная тишина, среди которой слышалось только сопение, щелканье замков, а потом Сканд появился с двумя туниками и парой гребешков.

- Сам заплету, - буркнул Сканд, - подождите здесь, Дайрис принесет кашу сюда.

Лекс только недовольно поджал губы. Ламиль, конечно, любимый ребенок, только становиться нянькой до конца похода вот никак не хотелось! Что это за деспотизм? Он что, младший, чтобы вот так сидеть за шторкой и не отсвечивать? Прямо захотелось закатить бабскую истерику с воплями: что ты себе позволяешь?! Хм, вспомнив, как сам болезненно воспринимал подобное, только поморщился. Самцовое упрямство воплями не перешибить, а вот сама истеричка рвет и свое сердце, и психику, да и мордочка к концу воплей становилась красная и перекошенная, добавляя порой только повода для подколок. Такие истерики заканчивались, как правило, двумя вариантами: сбором вещей и хлопаньем дверью, или же «вали и трахай»! Ну уж нет! Не то, чтобы он был против секса, но только его можно было получить намного проще, чем вопить и выставлять претензии.

Если и качать права, так только при полном параде и с невозмутимым видом. Лекс подхватил одежду и, переодевшись сам, помог одеться ребенку. Ламиль сразу прицелился подобрать под новую тунику колечки, но Лекс вручил ему гребешок и велел расчесываться самостоятельно. А сам расплел косу и только разобрал тяжелые пряди, как вошел Дайрис с подносом, на котором стояли две тарелки и стаканы с теплым напитком. Ламиль, заметив надоевшую кашу и отсутствие свежих фруктов, сразу загрустил.

- Да, Дайрис - это тебе не Дай… - философски выдал малыш и стал брезгливо выковыривать фрукты из каши.

- Поедим и пойдем погуляем, - попытался ободрить Лекс, - если будет ветер, то будем запускать твоего дракончика. Позвать Ниюли, чтобы она тебя покормила?

- Я не ребенок! - блеснул глазками Ламиль и начал есть более энергично.

Лекс расчесывал волосы и прислушивался к разговорам за тряпичной перегородкой. Там Сканду закончили давать хозяйственный отчет о поставках продовольствия и прочих нужных вещей, и разговор опять вернулся к пропажам воинов по ночам. Это не было похоже на дезертирство, поскольку личные вещи находились на своих местах, а вот сами воины пропадали. Тихо и незаметно. Без криков и следов борьбы, как будто уходили по собственному желанию, как дезертиры, но почему тогда оставляли свои вещи?

После этого продолжился разговор о колдунах. Пришло очередное сообщение от Тургула, который возглавлял первую когорту и прокладывал путь основной армии. По его сообщению выходило, что колдуны после потери двух наблюдателей вычислили дистанцию, на которой их могут достать арбалетные болты, и теперь кружат на недоступной высоте. Сканд велел написать Тургулу ответ, в котором подтвердил запрет использовать более сильные арбалеты на станине. Он собирался оставить этот «сюрприз» до тех пор, пока они не прибудут к городу самих колдунов. А пока колдуны развлекались тем, что сбрасывали сверху горшки то с дерьмом, то с едким взрывчатым веществом, образующим удушливый дым.

Теперь все с напряжением вглядывались в небо и, заметив летящий силуэт, ожидали гадости, которая заставляла войска начинать резкие маневры. Благо, что Лекс, воистину как оракул, предупреждал о подобном и, более того, во всех учебных лагерях командиры отрабатывали организованное перестроение при виде летящего объекта. И неважно, если два горшка оказывались или пустыми, или с гадостью, но следом обязательно летела бомба, которая взрывалась, разбрасывая горючую смесь, которая не тушилась подручными средствами и образовывала ядовитые клубы дыма, от одного вдоха которых всех скрючивало в болевых спазмах и жуткой рвоте.

Тургул подтвердил, что он установил очередное укрепленное место под будущую ставку штаба и все необходимые вещи получает со стороны Железного города, который находится в четырех днях по пути следования. К этому прилагалось письмо от главы Совета гильдий. Тот подтверждал данное слово, что выставит необходимые вещи и, кроме воинов, на войну отправятся так же и мастера-кузнецы, плотники и кожевенники. Они будут готовы присоединиться к войску по первому требованию главнокомандующего. Сканд сразу стал диктовать ответ и назначил одного из адъютантов, чтобы тот доставил его в Железный город.

Лекс даже заслушался. Командный голос, хозяйское порыкивание альфа-самца среди себе подобных, и при этом цветистые фразы при написании писем, прям как у Шарпа: «наше дело правое, боги с нами, мы победим!». Железный город, по сути, не был сателлитом империи, но с недавних пор они были главными поставщиками металла для столичных кузнецов. Гильдия Ориса не справилась бы с военным заказом на оружие, если бы им пришлось самим заниматься выплавкой металла из руд. А у Железного города, кроме руды, не было других доходов. Да, у них были искусные мастера своего дела, только вот они делали привычные для этого мира вещи, которых и так был избыток. Поэтому Железному городу выгодней быть на стороне победителей, тем более, они знали, на что способна армия под командованием Сканда.

- Поели?

Сканд отодвинул штору и появился в спальне. Лекс сразу откинул свою гриву за спину и развернулся к мужу, чтобы ему было удобнее заплетать. Сканд с радостью вцепился в его шевелюру и с упоением стал, под видом, что готовится к плетению, гладить и перебирать непослушные пряди. Теперь, когда на них не было масла, они опять стали волнистыми и своевольными. Самое начало всегда было самым ответственным моментом. Бывало, когда муж уже завязывал ленточку, Лекс вдруг обнаруживал пропущенный локон, который прилип между лопаток или обвился вокруг шеи, и Сканду приходилось распускать косу и все начинать сначала. Поэтому теперь он, как опытный человек, долго примеривался и старательно делил волосы на равные части, чтобы коса была ровной. А еще, из-за того, что волосы были длиной ниже ягодиц, бывало, они сплетались концами, пока Сканд только начинал у шеи и это добавляло забот упрямому мужу, но как бы Лекс ни пытался его уговорить сделать их короче, все доводы разбивались о надутые губы, совсем как у Ламиля. Все же, упрямство – это их фамильная черта.

- Не хочу запускать дракончика, - Ламиль старательно расчесывался, - у меня ручки и ножки болят. Хочу сладкого молока и на ручки!

- Капризничаешь? - уточнил Сканд.

- Нет, - Ламиль задумался, а потом тяжко вздохнул, - но на ручки все равно хочется.

- Ламиль, если не хочешь гулять, то посиди дома. Скажу Зи и Зу, чтобы растерли тебе ножки. - Лекс передал мужу ленту для косы. - Сканд, что сегодня принес Мальчик?

- Его до сих пор нет, - Сканд закончил с косой и поцеловал супруга в шею, - я уже начинаю волноваться. Он вчера бросил черепаху и сразу улетел. Может, он к Таре полетел? Все же, его гнездо там находится, но все равно странно, что его нет.

- Ты же взял «зоркий глаз»? - название подзорной трубы в этом мире каждый раз веселило Лекса, но что поделать. - Поднимись на сторожевую вышку и осмотри горизонт, а вдруг какие-нибудь остолопы расстреляли малыша из арбалетов?

- Нет, - Сканд заволновался, - все знают Мальчика как моего ящера. Он от самочек сильно отличается. Он же намного крупнее. Нет! Не может быть! Я на куски порублю всех. И командира, который отдал команду, и с-стрелков-идиотов!

- Только не надо волноваться, может, все обойдется… - Лекс подхватил пояс с ножом и палантин, - Ламиль, сиди в комнате!

Лекс выскочил следом за мужем, одеваясь на ходу. По дороге скомандовал Зи позаботиться о ребенке и рванул на улицу. Там муж уже штурмовал ближайшую вышку, Лекс бросился следом. Дежуривший на ней воин начал доклад, но Сканд только отмахнулся и жадно обшаривал взглядом горизонт. К тому времени, как Лекс взобрался и встал рядом, Сканд удивленно свистнул и вцепился в подзорную трубу двумя руками. Лекс сложил ладошки, прикрываясь от солнца, и попытался вглядеться вдаль, но дальше разломанного забора была видна только пустая как стол степь с редкими кучками камней.

- Даже не знаю, смеяться или плакать, - Сканд наконец расслабился и передал подзорную трубу мужу, - ну вот и что мне с ним делать?

Лекс схватил трубу и прижал окуляр к глазу. Горизонт сразу скакнул ближе. Сразу стала видна линия моря, и там, где-то на краю прибоя, Мальчик то ли воевал, то ли танцевал с кем-то большим и явно толстым. Длинная шея и грузное тело… Лекс прикинул, что бы это могло быть, и удивленно ахнул.

- Он что, несси поймал и теперь пытается дотащить сюда? - Лекс убрал монокуляр и уставился на Сканда, - несси крупнее его, как у него это получилось?

- По всей видимости, схватил за голову, ослепил, возможно, порвал горло и потащил. Пока туша была в воде, все получалось, а вот на суше вес стал настоящим, да и не скользит, как в воде. Он что, решил прокормить не только меня, но и всю армию заодно? Добытчик мой!

- Он скорее, хочет показать тебе, какой он взрослый и сильный, - Лекс отдал подзорную трубу мужу и похлопал его по плечу, - ты, когда вырос, тоже пытался доказать отцу, что взрослый. Ты, главное, не ругай его. Похвали и объясни, что много не надо. Что ты его будешь любить и без добычи. Главное, чтобы он не расстроился, а то забьется в нору у имения, и Тара с ума сойдет, если он там с горя сдохнет.

- Да я не против свежего мяса-рыбы, но зачем так напрягаться. И, кроме того, это опасно для него. Если он решит, как в прошлом году, охотиться на личей, но уже взрослых, то это может печально закончиться. Эти твари, чем крупнее, тем умнее. Ладно, надо помочь Мальчику разобраться с добычей.

После этого Сканд развил бурную деятельность. Свистел и командовал, и, не слезая с вышки, создал вексилляцию для разделки туши и доставки мяса в лагерь, забрав всех самочек, которые должны были развозить лепешки, и сразу озадачив старшего офицера распределить куски мяса по близпроходящим войскам. Так сказать, никто не уйдет голодным, как бы быстро ни бежал. Сразу послышались свистки командиров и шустрые перебежки по лагерю. Лекс смотрел с высоты вышки на лагерь и в очередной раз удивлялся. Четкая дисциплина и беспрекословное подчинение. Цель поставлена, началось исполнение. Лекс почувствовал себя мало того, что лишним, так и откровенным балластом. Сканд посмотрел на суету и решил спускаться, но заметил кислого Лекса и обеспокоился.

- И что случилось? Чего куксишься, тоже сладкого молока хочешь?

- Ха-ха, смешно, - перекривился рыжик, - как мило с твоей стороны подчеркнуть, что пользы от меня примерно как от Ламиля. - Сканд хотел что-то сказать, Лекс от него отмахнулся, но от здоровяка так просто не отделаешься. Сканд прижал к себе слабо брыкающегося рыжика и попытался заглянуть в глаза.

- Ну, ты чего? Я сказал что-то не то? Прости… я же это…

- Все не то, - Лекс попытался вывернуться из захвата, но в итоге его еще сильнее прижали, - перестань, отпусти. Дело не в тебе. Просто все не так и не то. Я думал, будет весело, приключения там, ночи полные ласк и неги, а на самом деле – отбитая о седло задница и капризный Ламиль на руках. Эх…

- А я говорил, что дальняя дорога, она не для младших. Она тяжелая…

- Дело не в тяжести, - Лекс недовольно уставился в сосредоточенные глаза мужа, - просто я чувствую себя бесполезным. Ненужным грузом. Примерно, как парадное седло Ламиля.

- Ну, не скажи, - Сканд полез целоваться, но Лекс, поняв, что не вырваться, схватил мужа за волосы и оттянул подальше наглую морду. - Ничего ты не ненужный, очень даже нужный, - Сканд разжал наконец клешни и отступил на шаг, поправив килт и сделав вид, что так и надо. - Просто ты, как требушет, тебя надо доставить в нужное место, а там ты развернешься и покажешь всем! А пока дорога, лежи себе тихонечко и глазками клипай. Всему свое время.

- Ладно, - тяжко вздохнул рыжик, - хотелось бы знать, что будет дальше?

- С текущими делами здесь я разобрался, теперь осталось дождаться, когда вы с Ламилем наберетесь сил для дальнейшей дороги, и можно будет отправляться в путь. Хотелось бы быстрее добраться до авангарда войска.

- Сейчас поедим и можем двигаться, - Лекс пожал плечами, - все вещи упакованы. Ламиля под мышку – и поскакали! Пожалуй, отправлю часть монахов отдельно с сундуками, чтобы ехали осторожно, а мы помчимся, как в зад укушенные. Будем останавливаться, где тебе надо, поедим на ходу, да и когда караван меньше, оглядываться не придется. А то я чуть шею не свернул, пересчитывая сундуки и самочек. Мы все равно будем двигаться вдоль войска, поэтому не страшно, если охрана сократится.

- Хорошо, тогда давай завтра с утра, сегодня пока с Мальчиком разберусь, пока мясо несси распределим, глядишь, время уже за полдень перевалило. Не хотелось бы опять ночью ехать. Давай завтра сразу после побудки отправимся?

Лекс кивнул головой, соглашаясь, и первый спустился с вышки. Сканд рванул к оседланному Шу и помчался, будто опасаясь что ему мяса не достанется.

- Си? - Аши заинтересованно толкнул Лекса мордой и настороженно принюхался.

- Опять вылез из загона? - Лекс почесал лобастую голову, - и только не намекай, что ты голодный и тебя единственного, бедняжечку, не покормили.

Аши моргнул честными глазками, а потом настороженно принюхался к шатру. Из него выскочила взволнованная Зи.

- У Ламиля линька началась! - амазонка махнула рукой Лексу, зазывая в шатер, - нам с сестрой остаться возле ребенка? Ниюли одна с ребенком не справится. Надо усилить охрану у шатра, дети на первой линьке очень вкусно пахнут, как бы не спровоцировать самцов…

- Я им спровоцирую! Никого в шатер не пускать! - Лекс свистнул Аши и показал на вход, проведя черту, - Аши! Охраняй! Пока Сканд не приедет, никого не пускай! Понял?

Аши сразу развернулся хвостом к любимому хозяину и, пригнувшись, зашипел на солдат, стоявших на карауле у входа. Те покосились на ящера и благоразумно отступили на пару шагов в сторону. А вот адъютанту, который бежал со свитками в ставку, чуть не откусили голову. Молодой воин едва успел увернуться, когда рядом щелкнула зубастая пасть. Воины в охране сразу объяснили, что проход закрыт, потому что младший императорский отпрыск изволит линять. Адъютант попытался возмутиться, но Лекс уже никого не слушал. Он отправил монахов охранять периметр шатра. Все же, он был с матерчатыми стенками, и значит, не самый надежный. Белые монахи сразу рассредоточились, а красные зажгли благовония в светильниках и, достав из сумок маленькие бубны, начали подвывать что-то медитативное.

Ламиль так и лежал в спальне на большой кровати, свернувшись в позу эмбриона, и стонал от боли. Он был горячим, как печка, и красненьким, как во время болезни. Рядом сидела Ниюли и пыталась обтирать ребенка влажной тряпочкой. Лекс шугнул Ниюли и притянул ребенка к себе на руки, оглаживая по бокам. Он помнил, как его крючило и выгибало от боли, когда у него была линька. Тогда рядом был Сканд и отвлекал поцелуями и заигрываниями. Секс тогда был вроде таблетки обезболивающего, снимал ломку, но что делать с ребенком?

- А-а-а! - закричал Ламиль и его выгнуло от боли, когда в спине послышались поскрипывания и пощелкивания. - Больно! Мой, так больно-о-а-а!

Ламиля выгнуло почти на мостик и он забился в судороге, дергая руками и ногами. Лекс помнил, как в самом начале линьки у него раздвигался позвоночник и межпозвонковые хрящи становились больше и толще, а потом раздвигалась грудная клетка и ребра трещали от напора разворачивающихся легких. Сердце, казалось, вырвется, как пойманная птица, а внутри как будто клубок змей шевелился. Страшно вспомнить, как болезненно удлинялись кости рук и ног и мышцы с сухожилиями растягивались, как струны. Казалось, еще немного, и они лопнут от нагрузки. И кожа трещала и слезала кусками, а новая чесалась, как будто ее крапивой отстегали.

Лекс осторожно срезал маленькую тунику и принялся бережно массировать, пытаясь снять болезненные спазмы. За перегородку заглянул Дайрис и дал горшочек с пахнущей ментолом мазью.

- На, когда новая кожа появится, осторожно намажешь, снимет немного чесотку. Главное, не давай чесать, а то будут шрамы до следующей линьки, и сам сильно не дави руками! У детей не косточки, а хрящики, сам не заметишь, как выгнешь в другую сторону. Тихонечко гладь и, главное, руки ему держи, а то от боли порвет сам себя! Сам-то справишься?

- Есть кому помочь! - Зу отодвинула плечом ветерана и протянула Лексу моток тонкой веревки, - мы во время первой линьки делаем петли и, схватившись, подтягиваемся. Так и легче, и точно не поранишь себя. Главное, чтобы сестры прикрыли спину в момент слабости и боли.

- Обойдемся без веревок, - поморщился рыжик, - садись в изголовье и держи его за руки. Зу, а ты садись в ногах и держи их, чтобы не покалечился. Ножки должны быть ровные и без шрамов! Ламиль, звездочка моя, хватай Зу за руки и тяни их на себя. - Лекс погрозил кулаком амазонкам, - а вы не вздумайте тянуть! А то вытянете, что не надо. Силы много, мозгов чуть. Только держите и не отпускайте. Организм сам знает, сколько ему надо вытянуть.

- Чтобы быть высокой, надо ногами схватить камень потяжелее, а руками повиснуть на веревках. Когда линька заканчивается, выходишь из пещеры – красивая, высокая, прямо сразу взрослая!

- Хочу стать взрослым! - Ламиль проморгался от боли и внимательно слушал, что говорят амазонки, - тяните меня! Хочу быть взрослым!

- Даже не вздумайте! - Лекс потряс кулаком перед носами амазонок и зло ощерился, - порвете ребенка, как Аши рыбий хвостик! Только держите!

- А-а-а!!

Ламиля затрясло от следующего болевого спазма. Он задергался, пытаясь освободиться от захватов амазонок, чтобы свернуться, чтобы сделать хоть что-нибудь, лишь бы облегчить боль, которая, казалось, разрывала на куски. Лекс сидел рядом и гладил бережно руками, и уговаривал потерпеть совсем немножечко, вот сейчас прямо все закончится. Ламиль верил и терпел, кусал губы, смаргивал слезы и терпел. И боль пропадала, и можно было выдохнуть и услышать родной голос, который уговаривал быть сильным.

А потом боль накатывала волной и давила душным маревом. И в глазах все мутнело, и в ушах, казалось, бились крылья множества древесных ящеров, и Ламиль кричал от страха, что больше не слышит родной голос и не услышит, что все скоро закончится. А потом голос Лекса опять отгонял боль и страх, и становилось легче. И Ламиль опять видел склонившегося над ним родного человека. Только почему он плачет? Он что, тоже линяет? Почему он такой белый и с искусанными губами? Ему что, больно?

Все закончилось? Нет? Надо еще потерпеть? А кто это скулит от боли? Он или Лекс? Не надо! Пусть все закончится, не плачь, Мой, все скоро закончится, только не плачь! А-а-а, как больно, Мой, не плачь, еще чуть-чуть – и все закончится! Только не плачь!