Сама дура виновата

Глава тринадцатая, счастливая

– Базиль! – рявкнула Элка на всю квартиру. – К тебе жратва! Или что там…

И отправилась открывать. А я следом. Может быть, удастся отжать ломтик пиццы. Налог на сожительство. Когда твои соседи грустят, ты просто обязан поделиться, я так считаю.

Но за дверью нас ждал совершенно несъедобный гигантский букет белых роз. За ним еле-еле виднелась кепочка курьера – он тянул шею и даже пытался подпрыгивать, чтобы мы его заметили.

– Опять с каким-то олигархом развлекалась? – зыркнула я на Элку.

В прошлый раз, когда она подцепила мужика на «бентли», он регулярно заваливал ее дорогим шампанским, букетами из клубники в шоколаде и килограммами суши.

Пусть и этому намекнет, что суши – беспроигрышный вариант, когда в доме есть еще прожорливые соседи.

– Букет для Дарины! – подал наконец голос курьер, кое-как показавшись в зарослях. – Сто одна роза! Распишитесь, пожалуйста.

Сто одна?

Я тупо смотрела на букет, думая, как их сосчитать.

Элка смотрела на меня, и по лицу ее расплывалась очень ехидная улыбка.

– Это вы Дарина? – курьер навелся на Элку как ракета средней дальности.

Еще бы, кому из нас двоих еще дарить букеты!

– Не-е-е-ет… – пропела она. – Дарина вот!

И она подтолкнула меня к выходу из квартиры.

Уже заметив то, что не замечала я.

Того.

– Посторонись-ка, парень, – отодвинув курьера через порог переступил Егор.

Егор!

Нет, не так.

ЕГОР!!!!!!

И пока я судорожно соображала – сбежать из дома, рвануть в ванную расчесываться и краситься или заверещать и повиснуть у него на шее, он шагнул ко мне и первым делом обстоятельно облапал мою задницу, словно проверял – точно та самая Дарина?

Ну вот такие мы, золушки, в 2022-м году. Убегаем на рассвете вместо полуночи и находят нас не по маленькой ножке, а по большой попе.

– Что ты тут делаешь? Как ты меня нашел? Ты совсем сумасшедший?

Это были настолько важные вопросы, что я уворачивалась от попыток меня поцеловать, только чтобы их задать.

– Ты ушла, – сказал Егор, отлепив одну руку от моей задницы, чтобы зафиксировать шею и наконец поймать мои губы.

– Ну да.

Губы были смяты – довольно бесцеремонно, весьма нагло и неприлично жарко. Аж курьер что-то там квакнул. Хотя, может, он букет устал держать.

– Женщины обычно не уходят от меня, пока я об этом не попрошу, – пояснил Егор, отрываясь от моих губ, зато впечатываясь бедрами в живот. Так знакомо, что там, в животе, в нижней части особенно, что-то сладко заныло.

– Так это у тебя инстинкт охотника пробудился? Догнать, поймать и поставить галочку? – хмыкнула я, но на всякий случай обняла его за пояс. Вдруг решит, что цель достигнута и можно уходить.

– Две галочки. Может, даже три, – кивнул Егор. – И ты мне еще экскурсию должна.

– О господи… – закатила глаза Элка. – Комната Дарины вторая слева, валите уже, смотреть тошно. А ты давай сюда букет, хватит глазеть, – это она уже курьеру. – Чай будешь? С шоколадкой.

– Это моя шоколадка! – не поворачиваясь, вякнула я. Поворачиваться было неудобно – я восторженно пялилась на Егора.

– Твоя шоколадка тает у тебя в руках и, кажется, не против растаять во рту, – проворчала Элка. – Сладостей ты теперь лишена на неделю, а вот лимончик могу выдать, чтобы не так лыбилась.

– Я тоже хочу чаю, – сказал Егор. – И побыть шоколадкой тоже хочу.

– И лимончик?

– И лимончик.

– Ну что ж, – вздохнула Элка. – Заходите все, ты, с букетом, тоже. Чай так чай.

– Или все-таки в твою комнату? – горячо шепнул мне на ухо Егор, когда Элка прошествовала на кухню, и курьер в обнимку с букетом – следом. – Ты лишила нас очень сладкого утра, может, доберем быстренько?