Самая счастливая

Глава 8

Осень пришла на второй неделе ноября. Джианни стоял, повернувшись спиной к своему рабочему столу, уперев руки в бока, и смотрел на небо. Сегодня погода испортилась. Хмурые облака заволокли все небо над поместьем Кастелфино. Веками предки Джианни ожидали холодных ветров с севера. Джианни, граф де Кастелфино, никогда ничего не боялся в своей жизни. Теперь мысли о зиме холодили его сердце. Но не только пронзительные ветра, приходящие с Альп, занимали его мысли.

Он взглянул на листок бумаги, лежавший на столе, исписанный четким круглым почерком. Это было заявление Меган об увольнении. Вместо сдержанного прощания в конце она тепло поблагодарила его за помощь и поддержку, оказанные ей, и за бесценный опыт работы, который она приобрела на вилле.

Джианни машинально потянулся к телефону. Потом, словно раздумав, сел в кресло и закрыл глаза.

Все его подчиненные были счастливы, и никому из них он не уделял столько внимания, сколько этой маленькой садовнице. Почему, черт возьми, Мег не оценила его заботу? Он делал для нее все, чтобы удержать ее возле себя, но никакие приманки не помогли. Она исчезла, вместо того чтобы, как и прежде, работать в поместье. Ее незримое присутствие было заметно во всем — и в цветах, украшавших все комнаты в доме, и в холодном пустом пространстве, образовавшемся в его кровати по ночам.

Несколько раз он ходил в сад Меган, чтобы найти ее там. Сотрудникам он объяснял, что хочет проверить, составила ли она план работы для своего преемника. Но Джианни никак не мог решиться на то, чтобы дать объявление о вакансии главного садовника. Он понимал, что Мег была единственной в своем роде. Сады поместья Кастелфино могли зачахнуть без нее. Несколько раз Джианни заставал ее в саду, но она всегда была не одна. Мег отказывалась отпускать своих работников и старательно следила за тем, чтобы держать Джианни подальше.

Ветер спугнул стаю белых голубей, закружившихся над склонами холмов, покрытых золотом осени. Джианни едва заметил их. Сейчас он должен был бы звонить по телефону, крутить колеса бизнеса и наслаждаться своим любимым делом. Но вместо этого он… думал о Мег.

На следующий день Джианни поехал в аэропорт, преисполненный решимости ни на что не отвлекаться. Но решимости его хватило всего лишь на двадцать ярдов. Тормознув «феррари» так, что стая диких голубей в испуге поднялась с деревьев, он ринулся в сторону садового домика по шуршащей гравием дорожке.

Ни одна женщина самовольно не уходила от него в самом разгаре отношений! И он не позволит Меган Имси оставить шрамы в его душе!

Возле домика был припаркован ее маленький арендованный автомобиль. Подавив в себе желание проверить, нет ли на нем вмятин, Джианни направился к входной двери. Взявшись за тяжелый черный дверной молоток, он громко постучал.

Ответа не было. Джианни затылком чувствовал взгляды множества любопытных глаз, смотревших на него из дома и сада. Но его это не волновало. Не важно, сколько его работников наблюдало за ним. Эта история мгновенно разнесется по всему поместью, и список побед Меган Имси пополнится еще одним достижением!

Джианни собрался еще раз ударить в дверь молотком, как вдруг она распахнулась. В дверях стояла Мег и хмуро смотрела на него:

— Ты должен сегодня улетать в Калифорнию, Джианни.

Ее лицо было бледным как мел. Оно резко контрастировало с алыми струйками крови, стекавшими между ее пальцев.

— Ты порезалась! — Джианни не на шутку испугался.

— Спасибо. Я знаю. Я вытерла бы кровь, если бы не была вынуждена пойти открывать дверь.

Воинственный ответ Мег совершенно не сочетался с ее чувствами. Увидев Джианни на пороге своего дома, она несказанно обрадовалась, но эту радость тут же омрачило подозрение, что Джианни, наверное, рассчитывает, будто она сейчас упадет в обморок от чувств, как героиня Викторианской эпохи. При виде крови — тем более своей собственной — Мег всегда становилось плохо. В глазах у нее потемнело, и она почувствовала, что может потерять сознание, но крепко стиснула зубы. Обморок определенно не входил в круг ее служебных обязанностей.

Взяв контроль над ситуацией, Джианни затолкал Мег в дом, со стуком захлопнув за собой дверь.

— Тебе надо присесть. — Он провел ее на кухню, твердо взяв под локоть. — Посиди, пока мы будем с тобой беседовать вот об этом. — Достав из кармана ее заявление об увольнении, Джианни с победоносным видом помахал им перед ее лицом.

— О, Джианни! Только не сейчас! Посмотри на это… — Она подняла руку. Большой палец был весь в крови.

— Я буду говорить, а ты будешь слушать, пока я осмотрю твою рану, — твердо заявил Джианни, взяв ее за руку и притянув к себе.

Мег вздрогнула от боли.

— Я не хотел причинить тебе боль.

— Но все-таки причинил. Ты можешь говорить что угодно, но от этого не станешь особенно заботливым.

Он взглянул на кусочки стебля какого-то растения, разбросанные по столу:

— Чем ты здесь занималась?

— Хотела взять с собой домой сувенир на память. Я собиралась отрезать стебель, когда нож сорвался.

Джианни взял перочинный ножик, лежавший на кухонном столе, и провел пальцем по его лезвию.

— Когда ты в последний раз точила его? На самом деле острые ножи обычно менее опасны, чем тупые. — Бросив на стол нож, Джианни прямо взглянул на нее. — Тебе не будут нужны никакие сувениры, если ты просто согласишься остаться. Ты не должна уезжать, Меган! Если я что-то сказал не так, то прошу прощения. Ты понимаешь? Ты сама все испортила, черт возьми! — триумфально закончил он.

— Какая короткая у тебя память, Джианни! Ведь ты вовсе не хотел брать меня на работу. А теперь желаешь, чтобы в мои служебные обязанности входило быть твоей любовницей. Кроме того, я не знаю, как долго продлятся наши отношения. У меня нет никакой уверенности в будущем, и не только в отношении моей работы. Мне хотелось бы гораздо больше определенности, чем та, которую ты предлагаешь мне.

Ее голос дрожал от негодования, но в нем звучала непоколебимая твердость. На этот раз Джианни отвел глаза. Аптечка первой помощи лежала открытой на столе.

— Я пыталась перевязать правую руку левой рукой, но у меня ничего не получилось, — сказала Мег.

— Я думаю, нужно ли здесь накладывать швы… Ты вовремя делала прививки от столбняка?

— Об этом написано в моем резюме.

Джианни вытер пятна крови.

— Ты уверена, что тебя не надо отвезти в город, в больницу? Ты очень бледная. — Он вгляделся в ее лицо.

Мег отвела глаза в сторону:

— Спасибо, но я не могу задерживать тебя больше. В это время ты должен быть совсем в другом месте, — произнесла она с холодной уверенностью.

— Сядь, — коротко произнес Джианни.

Мег наконец повиновалась ему, а он стал вынимать из аптечки ножницы, вату и бинт. Мег молча наблюдала за ним.

Она уже подвела черту под их любовным романом, и ей нечего было больше сказать. Мег не вписалась в его прекрасно организованную жизнь, нарушила определенный порядок, и Джианни не мог с этим смириться. Он явился сюда, чтобы она смирилась, раскаялась и в конце концов бросилась бы ему на шею, как поступали все его женщины до нее.

Мег поджала губы. И как он может считать себя прогрессивно мыслящим человеком, если предпочитает иметь любовницу, как и все его предки? Если она поддастся своим инстинктам и кинется в его объятия, то вновь окажется на том же месте. И скоро настанет день, когда Джианни начнет освобождать его для своей законной жены.

«Я хочу быть с тобой предельно честным, Меган. Мое предложение — это не брак… Я даже не думал о любви. Потому что не способен на любовь».

После этих слов жизнь ее стала мучительной. Джианни не только разбил ей сердце — он унизил ее. Мег взглянула на него, склонившегося над ее рукой. Ей безумно захотелось запустить пальцы здоровой руки в эти черные густые волосы, но она сдержалась. Ведь она мгновенно тогда окажется в его объятиях, а затем — в его постели. Мег беспокойно заерзала на стуле. Она чувствовала себя по-настоящему живой, когда его пальцы прикасались к ней, когда поцелуи его доводили ее до умопомрачения. Но Мег представляла себе, какое мучение ожидает ее впереди, когда он женится на другой женщине — итальянской аристократке. Ведь он так планировал свою жизнь? Она не хотела подставлять свое сердце под такой жестокий удар.

— Я остановил кровь. Как ты себя чувствуешь, mia dolce?

— Гораздо лучше, спасибо.

К своему ужасу, Мег поняла, что она улыбается. Глаза ее широко открылись. Джианни умел соблазнять женщин. Мег знала, что он может поднять ее на крыльях желания и унести на небывалую высоту. Они всегда испытывали нечто, что было за гранью вожделения или страсти. Это было слияние двух душ… но один из них всегда твердо стоял на земле.

Мег смотрела, как он закончил бинтовать ее руку. Какая-то часть ее сознания молилась о том, чтобы он сразу же ушел. Все другие части тела отчаянно желали, чтобы он остался…

— Я буду чувствовать себя спокойнее, если сегодня ты больше не будешь работать.

— Ты чуткий работодатель, — вздохнула Мег.

— Ты не хочешь выпить крепкого чая, чтобы оправиться от шока?

В темных глазах его плясали огоньки. Мег почувствовала, что сердце ее стало таять, и опустила глаза. Включив чайник, Джианни снова взял перочинный нож.

— Тупое лезвие очень опасно, — повторил он, проводя пальцем по стальному лезвию. Взяв ножеточку, он быстро заточил нож. — Как ты себя чувствуешь?

— Я почувствую себя гораздо лучше, когда ты отправишься своей дорогой, Джианни.

— Я никуда не уйду, пока ты что-нибудь не съешь.

Обогнув стол, Джианни открыл холодильник. Он не собирался уходить, не получив от Мег ответы на несколько вопросов. Судя по тому, как она отводила от него взгляд, он понял, что воспоминания о совместно проведенном времени так же будоражат ее, как и его. Но Джианни привык к тому, что женщины расстилались возле его ног, а не отводили от него взгляд.

«Это невозможно», — думала Мег. Джианни смотрел на нее так, будто решал, какую ее часть проглотить первой.

— Тебе надо отправляться в путь, Джианни. Напа-Валли находится очень далеко.

— Я знаю. Но они не начнут совещание без меня.

Мег криво усмехнулась:

— Да, конечно. Спасибо за все, Джианни.

Отвернувшись от нее, Джианни принялся хозяйничать на ее крохотной кухне. Он ловко нарезал и положил на тарелку хлеб, добавив к нему несколько ломтиков ветчины.

— Вот, ешь. Тебе надо укрепить силы. Ты слишком похудела, — заметил он.

Мег достала вилку из выдвижного ящика стола. Рука Джианни скользнула туда же за столовыми приборами, и, если бы Мег не отдернула руку, их руки соприкоснулись бы.

— Ты останешься на завтрак? — Эти слова сорвались с ее языка прежде, чем Мег поняла, что они могут быть неправильно истолкованы.

— Не могу отказаться от ветчины, произведенной в Кастелфино, — произнес Джианни с явным удовольствием. — Кроме того, мне надо убедиться, что ты все съешь, а не выбросишь в мусорное ведро.

Он присел на широкий низкий подоконник кухонного окна. Мег отвела глаза. Ей нельзя было отвлекаться. Джианни был настроен добиться своего, но она должна стоять на своем. И это неожиданное внимание было всего лишь частью его коварного плана.

— Для меня будет облегчением вернуться домой в Англию после всей этой сытой еды и легкой жизни, — пошутила она.

Брови Джианни сдвинулись.

— Лишь англичане могут превратить радости жизни в нечто вредное, — небрежно заметил он, глядя на окрашенные осенью алые листья плюща, обвивавшего оконную раму.

Время, казалось, застыло между ними, с хрустом отсчитывая секунды. Мег ждала, прислушиваясь к биению своего сердца, намеренно не желая слышать, что оно ей говорит.

— Останься…

Когда Джианни произнес это единственное слово, Мег не выдержала:

— Я не могу… Не могу! — Бросив вилку, она потерла рукою глаза, стараясь прийти в себя. — Я больше не хочу быть твоей любовницей, Джианни! Я всегда владела собой, но я не вынесу, если ты женишься на другой женщине! Это значит, что я должна буду отказаться от тебя!

— Ах, вот в чем дело! — Усмехнувшись, Джианни подошел к ней и попытался обнять ее за плечи. — Не надо быть такой глупой…

— В последний раз тебе говорю: мне не нужно твое покровительство! — вспыхнула она. И когда Джианни отступил назад, сказала: — Я приехала на виллу Кастелфино, чтобы работать у тебя, но как я могу нормально работать, будучи твоей любовницей? Я разрываюсь между двумя вселенными, Джианни! И ты думаешь, что я буду довольна жизнью на самом дальнем краю твоей орбиты? Однажды, в недалеком будущем, у тебя появится внутренний круг — круг твоей маленькой семьи, а я останусь одна в холодном пространстве. И буду для тебя совершенно посторонним человеком, когда-то случайно пригодившимся. Если ты именно так представляешь себе полноценную счастливую жизнь, то для меня она совершенно не годится. Я не собираюсь быть статистом в семье Беллини. С этого момента меня интересует лишь моя собственная семья!

— Садовый центр твоих родителей стремительно развивается, продажи увеличиваются с каждым днем. Как я тебе уже сказал, родители не нуждаются в тебе, — как можно более убедительно произнес Джианни.

— Да, конечно. Но как они справятся, когда отец окажется в больнице?

Джианни нахмурился:

— Я направлю кого-нибудь из своих сотрудников, чтобы им помочь. Я хочу тебя. Останься здесь. Со мной.

— Я не могу. Мне надо ехать домой. Я не могу остаться здесь!

— Обратно к мамочке и папочке? После того как ты пожила здесь, со мной? После этого домашняя жизнь покажется тебе обузой, вот увидишь. В Англии ты снова будешь заключена в рамки своей прежней жизни, и это сведет тебя с ума. Ты не сможешь поехать во Флоренцию, пройтись по магазинам, как только этого захочешь. Ты больше не будешь сама себе хозяйкой. Каково тебе будет лишиться свободы, которой ты пользовалась у меня?

— Ты ведь понятия не имеешь о том, какой будет моя жизнь, когда я уеду отсюда, Джианни!

— Могу догадаться, какой будет твоя жизнь за пределами моего поместья. Эта жизнь никогда не удовлетворит тебя. Ты была представлена крупнейшим землевладельцам мира, они имели возможность оценить твою работу. Но если ты уедешь, ты больше никогда не сможешь общаться с ними!

Лицо Мег вспыхнуло, но она не хотела отступать:

— У меня есть нечто более важное в Англии. Настоящий дом и настоящая семья, которая любит и поддерживает меня. Я не могу сказать то же самое об этом месте.

Голос Джианни был холодным, когда он направился к двери.

— Тогда не вини меня, если жизнь с твоими родителями окажется не такой, какой ты ее помнишь. Ты уехала, когда была движущей силой «Садового центра Имси». Но бизнес стал развиваться и без тебя, и дела пошли лучше.

Мег старалась всеми силами забыть о своем разбитом сердце. И, услышав слова Джианни, совершенно забыла о нем.

— Откуда ты знаешь? Твои люди продолжают информировать тебя? — Мег возмутилась. Еще больше возмущало ее то, что Джианни был внешне спокоен, но по глазам его было видно, что он напряжен.

— Можно сказать и так, — многозначительно произнес он. — Ты зачитывала мне письма своих родителей, рассказывала об их телефонных звонках. Ты думала, что мне, как и другим твоим знакомым мужчинам, было это неинтересно? Я внимательно слушал все, что ты рассказывала мне. Перестань оглядываться назад. Надо смотреть в будущее. Если ты уйдешь от меня, ты потеряешь все!

Джианни резко повернулся на каблуках — и ушел из ее жизни.