Сами мы не местные... Часть 2

Глава 9

Ярош

Охота.

Нет, я, конечно, подозревал, что этот день приготовил мне много мелких подлянок… но не столько же!

Начну по порядку. Подъем для всех наступил слишком рано, если учесть, что заснули-то мы всего несколько часов назад. Не выспавшиеся, злые, помятые.

В ванной переругались с принцем в очередной раз. Он, видите ли, привык умываться один! А мы? Между прочим, сам орал на нас, когда будил, что времени нет, и на охоту нужно явиться вовремя! Ждать пока его высочество нахлюпается надоело уже минут через десять, пришлось принимать экстренные меры по взлому двери, он вроде как пытался еще и баррикадироваться, магию применял, но зато нас больше, и мы злее! В общем, ванну мы взяли приступом. А дверь? Так вызовет позже ремонтников, ему и починят, делов-то…

Затем все, пытаясь слиться с местностью, то бишь с коридорами, по которым лежал наш путь, пробирались к своим комнатам, чтобы иметь возможность переодеться перед охотой. Очень уж не хотелось напороться на младшего принца и его прихвостней, ведь старший братец пока еще не успел ему вправить мозги. Решили не рисковать и не разлучаться, к гардеробным заваливались всей толпой, предварительно проверив — не притаились ли там кто-нибудь из тех, кто желает нашей скорой смерти, поэтому к порталу мы все-таки опоздали. Получили втык от Гара. Не сговариваясь, устроили ему показательное выступление покаянных грешников, он впечатлился, и перестал на нас рычать. Только лыбился потом всю дорогу, видимо мы все же перестарались, и актеры из нас не ахти.

То, что происходило дальше, можно смело вписывать в аналоги книги 'Охота для чайников — как нельзя себя вести'.

В общем, сразу после перемещения, нам указали на одну из конюшен, в которой мы должны были взять себе то, на чем будем передвигаться. На мой удивленный вопрос:

— Почему конюшня не общая?

Мар пожал плечами и спокойно ответил:

— Чтобы их, если вырвутся, было легче отловить.

Вот тут бы мне неразумному и насторожиться… Но, видимо, полубессонная ночь на меня плохо подействовала, и я, как наивное дитя, поперся смотреть на свой новый транспорт.

А дальше… Если для Мара и Кита это было нормально, то нас с Михой пришлось уговаривать. Вернее, убалтывали только меня, кошак просто стоял в сторонке и делал вид, что его тут нет. Наверное, ему гордость не позволила сразу дать деру отсюда, как попытался это сделать я. А ведь драпать решился сразу, как только заглянул в эту импровизированную конюшню, вот только за мной внимательно следил Мар, не давая улизнуть.

А всё почему? Вот кто в здравом уме согласится сесть на это чудовище, которое сейчас косило на меня красным глазом и меланхолично клацало челюстями, словно так и ждало, чтобы какой-то зазевавшийся Яр утратил бдительность, и оно могло его без проблем схарчить, смачно перегрызая косточки своими здоровенными клыками? Описать его можно двумя словами — ящер плотоядный. Темно-зеленого цвета, выше меня в два раза. Передвигается явно на двух задних лапах, а вот передние, с длиннющими острыми когтями, безусловно служили для того, чтобы удерживать свою добычу, чтобы она не рыпалась лишний раз. На голове три коротких рога, видимо оно еще и бодаться умеет…

Эх, а я ведь еще и переживал, когда сюда шел, что на лошади не умею ездить… Как же я теперь о ней мечтал… Вспомнился пошловатый стишок:

'Если б я имел коня — это был бы номер,

Если б конь имел меня — я б наверно помер'

Так вот, к чему это я — хочу коня! От него хотя бы примерно знаю — чего можно ожидать, а вот от этого монстра…

Не буду описывать все те полчаса, которые у меня ушло на то, чтобы я приблизился к нему. И ведь какая подлюка! Стоило сделать шаг в его сторону, как он начинал ехидно щурить свои зенки. Потом застывал и ждал, чтобы я сделал еще один маленький шажок к нему, а далее неожиданно издавал такой рев, что у меня внутри что-то переворачивалось, а сердце тут же перемещалось куда-то в район пяток. Про волосы и не говорю — они у меня на голове встали дыбом еще когда я только увидел это уродище. Помог взять себя в руки только окрик Гара, который уже сидел на таком же чудовище и непонимающе спрашивал Кита — почему мы так долго копаемся. Нага Мар предусмотрительно оставил на стрёме у двери конюшни, (или правильней будет сказать ящерюшни?), чтобы мы не позорились еще и при посторонних.

В итоге, забраться верхом на этот кошмар все-таки пришлось, как я не обделался — ума не приложу. Благо седло у этой твари было сделано с таким условием, что соскользнуть или выпасть оттуда незадачливому ездоку было бы нереально, ведь только сел, как меня словно клеем прилепило к нему. Пришла паническая мысль, что навсегда останусь сидеть на этом ожившем кошмаре. Попытался успокоить себя — в крайнем случае штаны стяну, пусть себе они и остаются в седле. Благо вамп, заметив мои истеричные взгляды по сторонам, поинтересовался — с чего я снова переполошился, и тут же успокоил, пояснив, что седло удерживает только от случайных вылетов из него, если же сам пожелаю слезть, то меня этот мини-капкан для задницы сразу же отпустит.

Еще и Гар удивил — видите ли, я должен держаться с ним рядом. А как?! Моё транспортное средство оказалось стадное — куда все, туда и оно. Управляться оно не желало ни в какую, но я и не настаивал, уж очень жизнь мне была дорога, чтобы так рисковать.

Готовый в любой момент спрыгнуть с него, как только увижу, что разворачивает свою пасть в мою сторону, я почти всю дорогу уделял время только своему ездовому монстру, поэтому прозевал момент появления среднего принца со своими прихлебателями.

Дальнейшее вообще для меня слилось в сплошной кошмар. Миху чуть не убили! Самое жуткое, я начал чувствовать его, даже ощутил тот момент, когда от него повеяло холодом, а сердце на какое-то время остановилось. А затем случилось что-то непонятное, словно Миху теплом обдало, и почти сразу его сердце снова неторопливо забилось. Неужели выверты магии крови сыграли со мной такую злую шутку? Теперь я понимаю эмпатов, это жутко — чуять других, как себя. Словно это у меня сейчас была смерть в гостях. И ведь подойти к нему не давали.

Только уже позже, когда он пришел в себя, и мы смогли перекинуться парой слов без посторонних ушей, Миха признал, что мне не показалось — он и впрямь почти умер. Но Актон, тот самый, который закинул нас в этот мир, уже стоял рядом. Сатир наорал на кошака, затем предупредил, чтобы почем зря не вздумали больше выдергивать его. Видите ли — у него нет времени бегать и оживлять всяких придурошных, которые сами же и нарываются. Велел не появляться у него еще очень долго, ибо Илларион Борисович, тот самый старичок, который в морге ждал свою жену, развел бурную деятельность по поиску наших душ, поэтому нам следует не умирать сейчас ни под каким предлогом. Можно подумать мы прямо рвемся каждую минуту наведаться в небесную канцелярию. Сначала было подумал, что это Миха бредит, но уж слишком он уверенно описывал Актона и как тот на него орал. В общем, теперь я хотя бы знаю, что ближайшее время ранняя смерть, как бы мы не старались на нее нарваться, нам не грозит, ибо сатир, спасая свою шкуру, позаботится и о наших. Заодно узнал — кто теперь исполняет роль нашего с Михой ангела-хранителя. Даже не знаю радоваться или огорчаться.

Интересно, а если его переведут в другой отдел, что с нами станется? Решил не мучить себя этим вопросом, будь что будет, в конце концов, не каждому дается такой шанс прожить две жизни сразу, как нам.

Пока мы тихо перешептывались с Михой, мою спину жег взгляд Кита. Взглянуть на него в ответ мне было совестно, почему-то чувствовал себя предателем. Затем все же решился, и попытался направить своего монстра поближе к нагу, чтобы поговорить и объясниться… Ведь после случившегося с Михой, прекрасно уяснил для себя — кто именно мне дороже всех здесь, и ради кого готов пойти на всё. С трудом, со скрипом и остальными неприятными звуками, до моего сознания, наконец, дошло, что этот кошак для меня не просто друг, а моя вторая половинка, без которой я и вовсе не представляю себе зачем бы старался вписаться в этот мир. Зная себя — давно бы сложил лапки еще в академии, если бы не желание того, чтобы Миха мог мной гордиться, оно-то и заставляло меня быть постоянно в тонусе.

А сам Миха? Он всё это время был где-то рядом, надежной и непробиваемой стеной прикрывая меня, и оберегая. Что это, если не любовь? И уж не братская точно — фиг бы он по-братски окидывал меня таким пожирающим взглядом, когда я, по его мнению, не смотрю на него. Что-то ни от Гарриша, ни от Мара я такого ни разу не замечал. Эх, вот бы еще его заставить признаться, что я ему небезразличен. Вернее то, что он меня любит, я теперь вижу и чувствую в каждом его жесте и взгляде, но мне нужно услышать это. А уж если перед собой поставил эту цель, то добьюсь по-любому от него признания, или я буду не я!

Пока раздумывал, не заметил, что мой монстроящер повернул свою пасть и ощерился на меня, сейчас почему-то мне уже не казался он таким уж страшным. Что может быть ужаснее потери любимого? А это я сегодня чуть не пережил. В общем, сам не понял, как у меня хватило смелости протянуть руку и щелкнуть его между глаз. Ящер не просто охренел, он попросту завис на месте, так и задрав лапу для следующего шага, но не поставив ее на землю. Само собой, щелчок ему никакой боли не мог причинить, но такая бесцеремонность от еще недавно дрожащей тушки на своей спине… Судя по тому, как с этими тварюшками обращались остальные, эти монстрики привыкли к почтению. В общем, ящер надолго впал в меланхолию и мне даже удалось его ненавязчиво направить в сторону нага. Правда, все старания оказались напрасными. Кит, не успел я и рта открыть, произнес:

— Не говори ничего. Я всё понял. Но оставлю за собой право дальше находиться рядом с тобой, ты же не против?

— По-дружески? — на всякий случай переспросил я.

— Конечно, а как еще… Я же сказал — всё в порядке. И насчет обещанного мне дня не переживай, у нас еще будет время.

А вот тут я ему почему-то не поверил. Уж слишком сильно он попытался при этих словах изобразить беззаботность и искренность. Понимаю, что делаю ему больно, но ведь хуже было бы, если б и дальше давал ему какую-то надежду.

Меня очень напрягало, что наг не желал смотреть мне в глаза, рассматривая всё что угодно вокруг, лишь бы не встретиться со мной взглядом. Словно задумал что-то… Надеюсь, не затаил обиду и мне не стоит потом ожидать от него чего-нибудь плохого в отместку. Он для меня стал очень дорог за это время и, понимая, что у нас уже не получится общаться, как раньше, все же не хотел оставлять в его сердце обиду на меня. И не стоит ему знать, что не будь у меня кошака, я бы, даже не задумываясь, отдал свое сердце этому непонятному и скрытному существу. Рядом с ним мне всегда было хорошо, но не покидало чувство какой-то недосказанности, что интриговало и заставляло снова и снова пытаться разгадать его. За всё это время мне так и не удалось до конца понять нага. К тому же неимоверно подкупало то, что почему-то именно на меня никогда не распространялась его холодность, какую он демонстрировал всем остальным. Интересно, любит ли он меня, или все же придумал для себя эту любовь, за которой прячется от остальных, путая ее с чувством дружбы… Если в Михе я никогда не сомневался, он всегда был открыт со мной, если не в словах, так в поступках уж точно, то о наге я этого не мог сказать. В отношениях с ним всегда оставались сомнения в его искренности… и раньше, и сейчас. Сделав над собой усилие, попытался все же объясниться, но Кит только отмахнулся.

— Молчи. Не хочу, чтобы ты потом пожалел о своих словах… — с этими словами, всё так же, не глядя на меня, он пришпорил своего ящера и отъехал к остальным.

Решил его не преследовать, пусть остынет и подумает, а то даже за маской беззаботности хорошо было заметно — насколько сильно его задело то, что я все же выбрал не его. Надеюсь, выдастся еще момент для разговора, и мои подозрения напрасны.

Вместо пова Кита эта песня: Тык

Поступок Гара с кровью удивил неимоверно, никогда бы не подумал, что на наших родах какие-то проклятия. После обряда почему-то не хотелось уже злиться на принцев. Жаль, что этот ритуал не мог подправить им еще и характеры, уж младшему это точно не помешало бы.

Кстати, только о нем вспомнил — и вот, нарисовался. Точнее, сейчас вместо засады, про которую нас предупредил средний принц, на поляне, на которую выехали, творилось черт знает что. Куча монстров, таких же, как давешние, которые набрасывались на нас, сейчас наседали на сбившихся в одну кучу придворных, которые к этому времени уже утратили свой лоск, и, судя по всему, мечтающие в этот момент только об одном — выжить в этой катавасии. Всё смешалось. То там, то тут мелькали магические вспышки.

Хоть бы оборону какую наладили, с такими темпами они своим же и мешают больше всего, а сами чудовища продолжают переть как танки. Все, кто был в нашей компании, тут же понеслись на помощь. Наконец-то понял — для чего нас усадили на этих ящеров. Кажется, один такой умудрялся наносить своими клыками и когтями намного больше урона этим тварям, чем все маги вместе взятые. Попытался направить своего тоже в гущу этого безобразия. Надеюсь, летающие молнии и огненные шары меня все же не прибьют. Но тут какое-то движение сбоку и треск деревьев привлекло внимание, оглянулся и охренел. На меня несся самый огромный монстр из всех, которых до этого времени видел. Ростом со взрослого слона, сметая деревья и зазевавшихся собратьев, он с какого-то бодуна явно выбрал меня первой жертвой своего гнева, а может быть я просто стоял на его пути, пойми этих монстров… Самое жуткое, что ему и пасть-то не нужно открывать, он просто как бульдозер раздавит нас с моим ящером, даже не напрягаясь. А я уже начал привыкать к своему новому седлу! Попытался заставить своего ящера отбежать, но тот как раз в этот момент клацал своими челюстями, пытаясь отбиться от одного из буйствующих на поляне страшил, и на мои попытки вовсе не обратил никакого внимания. Судя по всему и удрать не выйдет на своих двоих, ибо если не этот громила, так другие уж точно закусят мной.

Что случилось позже — объяснить потом не мог ни себе, ни всем тем, кто мурыжили меня на допросах, пытаясь понять — по злому умыслу я это сделал, или нет.

А я знаю? Ведь единственной мыслью перед тем, как зажмуриться, было — 'как же я хочу оказаться за стенами дворца', из которого так неблагоразумно сегодня отправился на это долбанную охоту. Помню только, что отчего-то голова очень кружиться начала, скорее всего от страха, который сковывал мне всё тело, даже руки ведь дрожали.

Но давайте все же по порядку… Зажмурился значится я, уже подготавливаю пламенную речь для Актона, минуту жду, две… ничего. К тому же тишина такая, словно все резко вымерли. Видимо, от страха у меня еще и слух отняло. Сколько так просидел на переминающимся с лапы на лапу ящере — понятия не имею. Сердце колотилось, как бешенное. Через какое-то время все-таки решился взглянуть на то, что так задержала тараномонстра. И офигел вконец. Поляна была пуста! Вернее не так — все те потрепанные, перемазанные в крови своей и чужой, придворные, которые там раньше находились, так и остались на месте. Двое принцев тоже. Правда, оба сейчас были похожи больше на бомжей своими лохмотьями, оставшимися от их пышных нарядов. Даже наша компания оказалась в полном составе, сейчас непонимающе оглядываясь по сторонам и почему-то косясь на меня. А монстров — ни одного! Только утоптанная земля и выломанные с корнями деревья указывали на то, что это не было моей галлюцинацией, и я их и впрямь видел тут раньше.

— Яр, что ты сделал?! — раздался рядом со мной голос подъехавшего брата.

— А чего сразу я? — моему возмущению не было придела! — Чуть что — сразу Яр. Я вам что, мальчик для битья?!

— Яр, тут все видели, что после вспышки именно от тебя понесся тот вихрь, который всосал тварей в себя… — это уже голос Мара. Ну, хоть не наезжает, и то радует.

Оглянулся еще раз — монстров нет, все пялятся на меня. Вот и что им объяснять? Причем радости на лицах окружающих нет. А даже если и я, так наоборот похвалили бы за то, что избавил их от этих оживших ужастиков. Так нет же, все словно по лимону проглотили. Но ведь это не я! Или?..

Мои размышления прервал Гар:

— Ты хоть представляешь, что будет, если они сейчас переместились куда-то, где находятся мирные жители?

— Переместились? — я удивленно похлопал глазами. Почему-то думал, что это можно сделать только при помощи телепорта, и еще, как мы сделали тогда на поляне академгородка, когда был очень большой выплеск магии, моей и некры. Причем переместить только себя, а не кого-то еще, кого тебе не желательно сейчас видеть. А больше всего раздражало, что все почему-то считали, будто это сделал я. Ну да, плохо мне сейчас чуток, коленки и руки потряхивает, голова немного кружится до сих пор, но это после стресса! Я бы почувствовал выплеск магии! Или нет?

В итоге, так ничего не выяснив, ибо я ушел в несознанку, мы в молчании направились в сторону охотничьего домика.

Очень надеюсь, что нас оттуда заберут поскорее, ибо не нравятся мне те мрачные взгляды, которые младший принц изредка кидает в мою сторону. Судя по всему, даже после обряда его мстительные чувства ко мне не угасли, хотя с Гаром и Сандром он довольно-таки мило сейчас общается. Лишь бы Соул поскорее нашел время и вправил ему мозги, а то мне уже как-то не по себе становится. Вдруг и впрямь прибьет, а тут как раз землицы много, сразу и прикопает где-нибудь под деревцем. Задумался. Вспомнил об Актоне. Воспрял духом. Хрен тебе! Я выживу! Тут же притормозил себя — а вдруг Актон как раз в этот момент в туалет отлучится, или еще куда? Не всегда же он находится в своем кабинете. Мне тут уже нравится — у меня есть семья, два брата, даже мухлик. Да и Миху терять не собираюсь, значит — придется договариваться с сатиром, чтобы и его вытягивал отсюда, если что-то случится, чтобы мой кошак оставался при мне. Не хватало еще, чтобы на него пускали слюни всякие там близнецы с академии, и остальные неблагонадежные личности… А вдруг Актон не согласится? Ладно, постараюсь не нарываться лишний раз на младшего принца, буду поосторожнее, мало ли.

До охотничьего домика добирались долго. Сначала все были заняты перевязкой раненых, ибо оказалось, что на некоторые раны регенерация почти не действует, слишком много яда, который нужно было сначала вытянуть при помощи магии. Не все это умели, поэтому на это ушло довольно много времени. Благо из наших никто не успел пострадать, чересчур всё быстро произошло. Я на всякий случай проверил ранее укушенное плечо Михи на наличие яда, оказалось — не зря говорится, что заживает как на собаке, ну или на оборотне, раны уже и в помине не было.

Хоть он и возмущался тем, что я вдруг стал с ним слишком цацкаться, но блестящие от удовольствия глазки и довольная лыба говорили об обратном — парень просто тащился от того, что я так о нем пекусь. Стараясь не слишком краснеть под насмешливыми взглядами Гара и Сандра, изобразил бурную деятельность по помощи остальным раненым. Насчет неудавшейся засады уже все позабыли и теперь все бурно обсуждали происшедшее. Как оказалось, я был главной темой для разговоров — стоило мне подойти, как все тут же замолкали и с интересом пялились на меня, как на неизвестную природе зверюшку. Неприятно до чертиков. Почувствовав, что начинаю закипать, вернулся к своему ящеру, и начал жаловаться этому понимающему существу на всех ненормальных, с которыми мне теперь частенько по жизни приходится сталкиваться. Он, по-моему, впечатлился, и полез зачем-то обниматься… Ну или сожрать хотел, фиг этих монстров знает, поэтому срочно пришлось прекратить жалобы и взгромоздиться на его спину, чтобы у него не было возможности снова протянуть ко мне свои когтистые лапки. Правда, ящер попытался своей пастью ко мне дотянуться, целоваться он хотел что ли, ну или голову мне откусить, но я воспользовался проверенным методом и щелкнул ему между глаз. Кстати, как потом оказалось, я интуитивно нашел самое болезненное место у ящера. В общем, зверюшка снова завис, а я стал подгонять ребят — уж очень есть захотелось, скоро обед, а я даже не завтракал!

Почти у самого охотничьего домика столкнулись с небольшой компанией во главе со старшим принцем. Вот кто выглядел как настоящие охотники. Не оборванные, потасканные несправедливой судьбой бомжи, заблудившиеся в лесу, а именно охотники. Все собраны, держатся уверенно, и уж точно не жмутся друг к другу, как мы, периодически оглядываясь испуганно по сторонам, чтобы, если что, успеть вовремя дать деру. Во всяком случае, рядом с нашей нестройной и сбившейся толпой вокруг Гара и двух принцев, эти смотрелись истинными покорителями жизни.

Соул как-то сразу умудрился взять командование нашей сворой неприкаянных на себя. Впрочем, никто и не сопротивлялся. Вот что значит настоящий лидер, который умеет быстро организовывать толпу. Тех, кто более адекватный — он отправил в охрану, чтобы внимательно смотрели по сторонам и могли вовремя предупредить об опасности, остальных, в том числе раненных, затолкали в середину, и дальнейший путь до охотничьего домика прошел уже не так напряженно.

Сам же приют для охотников поначалу не впечатлил. Небольшой бревенчатый домик, притулившийся у подножья высоченной скалы. Но порадовало, что вокруг него всеми цветами радуги мерцала магическая защита. Хоть на многих этих монстров, как понял, магия и не действовала, но надеюсь, что и это продумали, когда ставили щиты. Меня мучили сомнения, что мы там все не поместимся, ибо желающих оказаться внутри было довольно-таки много, а домик не производил впечатления резинового теремка, уж очень маловат для этого. Но оказалось, что зря переживал.

Строители позаботились о том, чтобы внутри расширить его с помощью пространственной магии. Шагнул внутрь и застыл, только тычки в спину, чтобы не загораживал проход остальным, заставили взять себя в руки и подобрать челюсть. Высоченные бревенчатые потолки, стены тоже в таком же стиле. Само помещение скорее напоминало огромный зал-студию. Стен между комнатами вовсе не было, зато отделялись деревянными узорчатыми арками. В каждой комнате мебель отличалась стилем и цветом. В одной — синие тона, в другой — черные, в правом углу заметил даже золоченные. По-видимому, она для вип-персон, то бишь принцев, ибо слишком отдавала роскошью и изяществом стиля.

Еду тоже быстро организовали. Оказывается, в подвале хранились продукты, уже приготовленные и, с помощью магии, законсервированные в стазис, чтобы не испортились. В общем, все условия для жизни.

Вот только когда попытались связаться с дворцом, чтобы нам открыли доступ к порталу, и мы смогли вернуться, возникли какие-то неполадки. Сначала возмущенного принца чуть ли не послали, только сообразив с кем разговаривают, ответили, что пока телепорты открыть невозможно. Пояснять не пожелали, как принц не наседал на говорившего. Попросили подождать до утра, к этому времени вроде как всё должно наладиться. Соул попытался связаться с императором, но тот и вовсе рыкнул на него. У принца даже кончики ушей покраснели. Да уж, папик-император явно сейчас в той кондиции, когда не заботятся поддерживать имидж счастливой семейки. Интересно, что там произошло-то, если не только мы, но и принцы не могут вернуться назад?

Пришлось размещаться в охотничьем домике с условием того, что нам тут предстоит пережить ночь. Спальни тут не предусмотрены, а те узкие диванчики в комнатах, явно не были пригодны для сна.

Дальше все были заняты тем, чтобы организовать хоть какое-то подобие ночлежки из той мебели, которую начали стаскивать и сдвигать. Пристроившись рядом с Михой, я остался у стены наблюдать за этим муравейником. Боюсь, что спать мне сегодня придется на полу, уж слишком яро ругаются все за место под солнцем, точнее — импровизированные кровати. В углу так и вовсе затеяли потасовку за какие-то диваны. Благо принц, проходивший мимо, быстро прекратил распри, конфисковав диваны в свою пользу, и велев их доставить в золоченый угол.

Когда более менее все угомонились, пришло как раз время ужина. Вот тогда-то и выяснилось, что тут, оказывается, есть погреб, в котором большие запасы горячительного…

В общем, уже через несколько часов почти все были в состоянии: 'Дядьку, мэни бильш нэ наливать, бо я вже такый, як вам трэба'. Теперь никого уже не волновало — где кто спать будет, все вповалку сидели на полу и распевали какие-то незнакомые песни, обжимаясь и клянясь в вечной дружбе.

Я держался до последнего, стараясь пропускать тосты, и не упиться в зюзю. Достаточно уже умудрился за это время семью опозорить своими выходками, не хотелось, чтобы и во дворце обо мне сложилась репутация неадеквата… Хотя куда ещё больше — сначала выходка с просмотром порно во дворце, затем пропажа монстров… Мда, не выделяться из толпы у меня что-то не очень выходит. А уж то, что я могу вытворить в пьяном виде… Почему-то сразу возникает желание сделать что-нибудь хорошее, чтобы всем стало плохо…

Эх, была не была, почему всем можно, а мне нельзя?! Улучив момент, когда Миха был занят 'умной' беседой с Маром о том — отпадет ли у него хвост в образе пантеры, если он отрежет себе волосы, или нет, я налил себе полный бокал искристой жидкости и постарался влиться в коллектив…

Просыпаться было больно, причем буквально. Словно меня били, притом долго и с удовольствием. К тому же, по ощущениям, я сейчас лежал на чем-то колючем, холодном и неудобном. Может, я убил кого-то и меня в подвал закинули? Вспомнить не получилось. Попытался вычислить жертву методом исключения. Остановился на том, что все же прибил младшего принца, причем защищаясь. Ведь я весь вечер избегал его, стараясь не приближаться близко, даже в другом конце зала устроился, чтобы лишний раз ему глаза не мозолить. Значит, это он начал, а я, скорее всего, оборонялся…

Как же холодно… Ведь только с одного боку ко мне прижимается что-то горячее и живое, а с другого… Стоп. Получается я в подвале не один? Тут же пришла мысль, что это означает, что у меня был соучастник. А за групповое убийство, кажется, наказание побольше светит…

Ладно, хватит предположений, нужно попытаться открыть глаза и взглянуть на то, где я все же нахожусь.

Приоткрыл один глаз. Сердце чуть не выпрыгнуло из груди, а дыхание перехватило. Тут же зажмурился и попытался спокойно посчитать до десяти.

Нет, я понимаю, что у каждого в голове свои тараканы, но моим, видимо, уже тесно там стало, и они решили наградить меня для полного счастья глюками. А как еще назвать то, что увидел вокруг?!

Да я, со своей боязнью высоты, даже в страшном сне бы себе не мог представить, что можно находиться на такой верхотуре, причем в огромном гнезде!

Снова открыл глаза. Так и есть. Высоченная скала, деревья где-то далеко внизу, на самой верхушке — гнездо, и там я сижу…

Благо не один, а со спящим Михой. Интересно, а это галлюцинации у нас теперь тоже общие? Или он просто пришел погостить в мой личный глюк, ну или я в его?

Потянулся к кошаку, чтобы разбудить, но тут ветки, из которых было сооружено гнездо, грозно затрещали. Я съежился. Не хватало еще, чтобы оно развалилось, и мы скатились со скалы. Решил больше не шевелиться, тихо позвав Миху. Будить парня пришлось долго, в конце моего терпения не хватило, и я даже набрался смелости для того, чтобы сесть, а то неудобно было его тормошить.

А вот дальше… испугу в его глазах мог бы позавидовать василиск, обнаруживший повсюду вокруг себя зеркала. Затем, по-видимому, память начала возвращаться к кошаку, и он громко выдохнул, так и не разжимая крепко сжатых челюстей.

Я старался не мешать этому процессу, авось вспомнит что-то дельное, или хотя бы то, как и с какого хрена мы тут вообще оказались.

В общем, лучше бы я не спрашивал. Во-первых пришлось минут десять выслушивать о себе много нелестных эпитетов, в которых то и дело мелькало 'романтик хренов', 'звездолюб долбанный' и 'мечтоёб пришмаленный'. С трудом сдерживал себя, чтобы не наорать на него в ответ. Во-вторых, минут пять мне объясняли, что шантажировать, чтобы услышать признания — это ненормально. Какие признания, мне так и не пояснили, а сам побоялся даже спрашивать. Хрен его знает чего мне там хотелось добиться по-пьяни от Михи, судя по всему — методы я выбирал не слишком правильные. Затем меня все-таки обняли, и в приказном тоне 'попросили', чтобы я так больше никогда не делал. В ответ согласно похрюкал ему в грудь, ибо прижал он меня слишком сильно, а вырываться я побоялся, гнездо итак на ладан дышит, не хватало, чтобы сейчас еще и развалилось для полного апофеоза всему.

Все же удалось выяснить из дальнейшего разговора, что я и впрямь идиот, причем вряд ли это излечимо. Не всё рассказывал именно он, некоторые детали вспоминались мне самому, уже по ходу его повествования… В итоге, мы все-таки восстановили всё то, что произошло ночью и даже разобрались почему сейчас кукуем в гнезде на такой верхотуре.

Мне, видите ли, захотелось романтики, да еще и звезд у крыльца дома было для меня мало, хотелось их видеть отчего-то ближе. В связи с тем, что почти все до этого момента уже упились в хлам, на прогулку под луной я потащил за собой Миху, который более или менее держался еще на ногах.

Почему-то на чудищ, бродивших вокруг и издающих жуткие рычания, я не обращал вовсе внимания. Только когда один подобрался слишком близко, я потребовал, чтобы Миха превратился в пантеру и порычал на него в ответ, защищая 'своего дама сердца', то бишь друга… Когда парень все же с третей или четвертой попытки поменял ипостась, то нас ждал сюрприз — у него на спине отчего-то оказались крылья. Миха обернулся назад в человека, и долго ругался почему-то на меня за то, что у него всё время после боев чесалась и болела спина, а я его не предупредил… Оказывается это у него таким образом прорезались крылья, как у детей зубы, поэтому и перепады настроения… Почему именно я должен был его предупреждать мы выясняли долго, потом решили проверить, вдруг крылья пропадут, если еще раз поменять ипостась. А позже я вспомнил, что тоже умею обращаться в крылатую клювобелку, но почему-то потребовал, чтобы Миха научил меня летать своим примером. Гордо взобравшись на его спину, я проорал — 'поехали'.

Самое странное, что мне было плевать на то, что парень и сам ни разу не пробовал этого делать… Вот теперь понятно отчего мы оба сейчас чувствуем себя так, словно нас били. Мы, оказывается и впрямь бились, только об деревья, когда взлетали. Вроде бы даже падали несколько раз… Но я упорно забирался снова на его спину и требовал, чтобы он меня научил летать. Почему-то в темноте отрываться от земли было не так жутко, да и боязни высоты у меня, как выяснилось, по-пьяни нет…

А потом сверху на нас спикировали какие-то летающие страшилища. Но в таком состоянии нас было не испугать даже чертом, поэтому уже через пару минут мы с азартом гонялись за ними прямо в воздухе. Я при этом умудрялся швыряться в них какими-то неопознанными заклятиями, держась за кошака одними ногами…

Вот же идиот… С когтями, да не птица, летит и матерится — это почти про меня. Так и учились летать…

А еще мы зачем-то выгоняли этих чудовищ с их гнезда. Те до этого времени так устали от гонок, затеянных нами, что не слишком-то и сопротивлялись. Уже в самом гнезде Миха вернулся в нормальную форму, а я вспомнил, что хочу, чтобы он признался мне в любви… Дальше у меня снова был провал в памяти, а парень категорически отказался рассказать — чем я его шантажировал, и получилось ли у меня добиться признания, или нет.

Как говорится, радует, что выжили, огорчает, что из ума…

Назад к домику решили возвращаться таким же образом, как добрались сюда. Не будем же мы вечно куковать в этом гнезде над пропастью! Правда, Миха долго сопротивлялся и уверял, что ему слишком болят мышцы спины, и он вряд ли осилит еще один полет. Даже предлагал, чтобы я обратился в грифона, но, посмотрев на мою скорченную физиономию, сжалился и перестал настаивать.

В общем, через час решение было принято — мы летим снова. Я тщательно ощупал его кожистые крылья, как у летучих мышей, и пришел к выводу, что готов им доверить свою драгоценную тушку. Затем храбро закрыл глаза и залез к нему на спину. Сам полет не видел, но по тому, как у меня что-то неприятное опускалось и поднималось внутри, можно сказать, что летели мы не очень плавно.

Все это время я с такой силой сжимал челюсти, чтобы не заорать, что разжать их не удалось даже у дома, когда мы приземлились возле самого крыльца.

Не успели мы приземлиться, как нас окружила толпа знакомых и незнакомых, при этом все ошеломленно пялились на михины крылья. Всем просто позарез нужно было знать — где мы пропадали, и что произошло. Оказывается, нас уже чуть ли не похоронили, посчитав, что мы стали жертвами тех монстров, которые то и дело появлялись возле магического щита вокруг домика.

— Пофффф ффсеее ффаа ффу — пробормотал я, не разжимая челюстей, и стараясь удержаться на подгибающихся после пережитого мной ужаса ногах.

— Что? — поинтересовался один из самых недогадливых.

— Пошел на х… - любезно ему перевел Миха, который как раз в этот момент вернул себе свой обычный образ.

Сандр

После 'удачной' охоты, впрочем, раз мы живы — она действительно оказалась удачной, спустя беспокойную ночь после возвращения Яроша и Мията столь неожиданным способом, старший принц, наконец, получил возможность открыть портал во дворец. Но лишь переступив на площадку в приемном зале, я чуть не упал. Если раньше зал буквально опутывался сложнейшими охранными заклятиями, сиял простотой своего оформления, то сейчас, спустя всего несколько суток после нашего первого прибытия, все стены его оказались обугленными и изрытыми, будто по залу прошлась орда магов — вредителей. Части сигнальных систем оказались искорежены и пережжены, глушилки и парализаторы, по-видимому — задействованы и опустошены, из убойных систем осталось не более пятнадцати процентов готовых к использованию. Лишь сеть самых старинных заклятий все еще висела вокруг нас, все-таки раньше умели на века создавать, особенно некроманты!

Помятые и похмельные 'охотнички', по очереди проходя в портал застывали, некрасиво отваливая челюсти, их в спины подталкивали очередные, напиравшие сзади, пока, наконец, не прошли все, и портал схлопнулся.

Изрядно прореженная дворцовая гвардия, с суровыми поцарапанными лицами направила на нас оружие, а маги, усилившие охрану, накинули сеть неподвижности.

'Класс! Ща будут убивать' — осчастливила некра, молчавшая всю дорогу. Думаю, она недалека от истины, уж больно вид у гвардейских мрачный и взгляды остро-недоверчивые.

Ну, это мы еще посмотрим, решил я про себя, разрывая сеть и осторожно беря Гарриша под руку. Впрочем, на него парализующая сеть тоже действия не оказала, так как он ободряюще сжал мою ладонь, легко погладив кисть. У меня внутри все потеплело. Несмотря ни на что, если он рядом, знаю, все будет в порядке.

Судя по смыкающимся рядам гвардии, одним маг-досмотром мы не отделаемся. Тут заклинание неподвижности со звоном лопнуло и старший принц, с перекошенным от бешенства лицом громко осведомился, что, собственно говоря, прах побери, здесь происходит? Да, дворцовые маги против разозленного Соула — что соплюнь против всей императорской охоты. А казался таким уравновешенным… Маги сбледнулись с лица, и торопливо поклонившись (гвардия так оружие и не опустила!), рассыпались в извинениях, но настоятельно порекомендовали ВСЕМ прибывшим проследовать на личный досмотр.

— Да что здесь случилось, в конце концов? — взвился уже средний наследник, придерживаемый за полы плаща младшим, Динайлом, с не менее озверелым выражением.

Один из магов, сглотнув, убил нас одной фразой:

— Вчера произошло покушение на Императорское Величество Мукетиса Стагиуса Третьего…

Немая сцена, прерываемая лишь судорожными вздохами.

— Отец жив? — резко бросил Соулин, оттесняя плечом одного из магов, вставших у него на пути.

— Да… — растерянно пробормотал маг ему в спину, потирая ушибленное наследником плечо. — Но всех прибывших нужно проверить…

Хлестнув волосами, наследный принц круто повернулся на одних каблуках и прошипел:

— И нас?

Магу сильно поплохело.

— Ну… Господин Триумнор велели…

— Госсподин Триумнор — всего лишь ссоветник императора! И не ему вмешиватьсся в дела императорсской ссемьи… — казалось Соул сейчас сожрет мага со всеми потрохами, даже нам стало жутко, но теплая ладонь Гарриша вернула меня к действительности.

— Д-да, Ваше В-высочество…

Принцы унеслись галопом. А вокруг нас сплотилась гвардия, образовав живой коридор в досмотровую комнату.

— Что вообще тут вчера было? — тихо поинтересовался я у Гара, но тот только плечами пожал, не отпуская мою руку.

А вот у Яроша вид был очень задумчивый.

Мои слова услышал один из магов и, решив проявить заботу, громогласно пояснил:

— Вчера прямо во дворце, минуя все порталы, появилась огромная стая озверевшей дикой нечисти, по-видимому, натасканной на императора. Хорошо еще, что самая большая часть стаи попала сюда, в приемный зал. Охранные заклятья не подвели. Но и та пара, что оказалась в коридорах дворца, шуму наделать успела. Несколько придворных потрепали на месте, повреждена отделка двух зал и отмечен обширный падеж дам в массовые обмороки.

Сзади донесся слабый истеричный смешок. И почему, оглянувшись, я не удивился, увидев перекошенную физиономию Яроша. Гар вздрогнул и прошептал что-то себе под нос, сдерживая улыбку. Некра услужливо озвучила: 'Так вот, куда ТА стая делась!'

Точно, думаю, Ярош и есть тот 'злоумышленник'. И за чудесное наше избавление еще придется ответить 'по всей строгости, от десяти до пятнадцати без права переписки'. Это опять некра подсказала. В последнее время ее речь странно изменилась, словарный запас обогатился таким количеством жаргонизмов, что я ее порой уже и понимать перестал. Откуда что берет?

Несостоявшихся охотников по одному разводили в три комнаты для допроса и досмотра. Так как мы оказались в первых рядах, соответственно и попали втроем — Гарриш, я и Мият, провожаемый тоскливым взглядом Яра. Ох, как же мне не хотелось размыкать наших рук, но пришлось. Войдя в небольшую комнату, я опешил. В абсолютно пустом помещении, не считая меня и досматривающих представителей Тайной стражи, находились еще пять гвардейцев, маг и небольшой столик, на котором в драгоценной коробке из редчайшего черного лииса лежал крупный камень истины, переливающийся всеми цветами от небесной сини до ультрамарина. Редкость необычайная, неужели во всех остальных комнатах они есть? За такой кристалл можно себе небедное королевство купить… Мельком подумал я, видя как напрягаются гвардейцы. Наивные… Они думают, что силой всего одного мага можно усмирить некроманта — стихийника? Пусть и недоучившегося?

И если бы Гар не шепнул мне перед расставаньем: 'Веди себя поспокойнее — быстрее отпустят', я бы… Ладно, посмотрим, что они мне скажут.

Маг, подобравшись, остро глянул и попросил меня выложить все, что можно классифицировать как оружие. Так у меня после двух побоищ и бессонной ночи, когда мы Яра и Миха искали, опаснее головной боли ничего с собой не оказалось. Жаль, я ее выложить не смогу.

'Я могу!' — опять некра вылезла.

'Погоди, если сильно доставать будут…' — притормозил я ее, ощущая предвкушение, клубившееся во мне черным сгустком.

Маг с сомнением посмотрел на кристалл истины, но тот цвет не поменял. Выражение лица мага чуть посветлело, но гвардейцы не расслаблялись. Усатый капитан Тайной стражи веско положив могучие ладони на столик, вежливо поинтересовался, что я знаю о вчерашнем покушении.

— Покушении? Да практически ничего…

Камень сменил свой цвет на бордовый, гвардейцы судорожно сжали мечи, а усы капитана грозно зашевелились, покорив мое воображение своей острой тараканоподобностью. Но, отмерев, я решил не поощрять стражников на членовредительство и продолжил фразу:

— …кроме того, что сказал маг в зале приема — дескать, ниоткуда появилась стая хищников и нанесла немалый ущерб дворцу…

Камень к моему удивлению вновь поголубел. Капитан, пристально глядя на него, перевел дух и опустил воинственно торчащие усы. Мдя, с таким украшением и оружия не надо, защекочет насмерть…

Тут проснулся маг и, поинтересовавшись для порядка, не собираюсь ли я злоумыслить против короны, получил мой вежливый отказ, сдобренный ехидным комментарием некры (типа — 'это предложение?') и голубым отливом камня истины.

— Ну что ж, — резюмировал маг, переглянувшись с капитаном Тайной стражи, — Если Вам нечего больше добавить — Вы свободны.

Ну, добавить то я многое мог, только оно им надо? Да и Ярош ведь не со зла… Посему, вежливо раскланявшись со стражей, я был отпущен к уже освободившемуся Миху, по физиономии которого гуляла полная торжества усмешка.

Понятливо переглянувшись, мы стали ждать Гара, выпущенного буквально через минуту. Абсолютно бесстрастное ледяное выражение лица моего жениха, стало неприятным напоминанием моей безответной влюбленности, но, подойдя поближе, в его глазах я увидел смешинки и меня отпустило. Гар положил мне руки на плечи и привлек себе, игнорируя бурчание Миха, что мол нафиг эти телячьи нежности у всех на глазах. А мне стало так спокойно.

— Кто тебя допрашивал?

— Маг и Тайный капитан, поросший шикарными усами… — пробормотал я, вдыхая горьковатый аромат Гарриша. — А тебя?

Гар сморщился, будто гадость какую-то съел и с отвращением выдавил:

— Георсин, советник императора.

До меня дошло, ЧТО он мне сказал, столько спустя мгновение. Задохнувшись, я осторожно поинтересовался:

— Что, так плохо? Но ведь тебя отпустили…

— Этот заср…заслуженный деятель Тайной стражи хотел провести личный досмотр.

Волна гнева охватила меня и взвыв, я рванулся было из рук Гара.

— Что? Да как он посмел?

— Не волнуйся, — усмехнулся мой возлюбленный, заправив прядь моих волос за ушко, которое моментально загорело. — Я его переубедил.

Но расспросить дальше я не смог, прерванный возгласом Мията, до того прислушавшегося к нашему разговору.

— О-оу!

Я тоже не удержался, увидев, как в ту же комнату, где допрашивали Гарриша, ввели Яроша. Что-то будет… Мы замолкли, старательно прислушиваясь. Жаль, что стены здесь настолько пропитаны магией, если запустить прослушку, включится охрана и нам несдобровать.

Придется умирать от любопытства, впрочем… Некра услужливо показала картинку и врубила звук. Отказаться я не смог, пришлось суфлировать Гару.

Аналогичная комната, украшенная пятью гвардейцами и черноволосым советником с магом и еще одним капитаном Тайной стражи, столик с камнем истины в драгоценной коробке. И основательно разъяренный Яр, жаль что мы начало пропустили…

— …Что? Да как вы…

— Юноша, так как вы отказались выложить свое оружие, что здесь может быть непонятного? — Издевательски поднял бровь изящный брюнет. — Раздевайтесь!

На это безапелляционное заявление Яр пошел красными пятнами, а у меня аж спина вспотела. Хорошо, Мих, кажется не слышит. Сейчас Яр взорвется и снесет весь дворец. Но Яр как-то внезапно успокоился и абсолютно спокойным тоном парировал:

— Я Вам еще раз ПОВТОРЯЮ! Никакого оружия у меня нет. И про покушение я ничего не знаю!

Камень порозовел, и Яр, мельком бросив на него взгляд, поправился:

— Кроме того, что сказал нам маг в зале перехода…

Кристалл все еще был розовым. Ярош вздохнул и тоскливо пробормотал:

— На младшего принца вчера в лесу напали.

Георсин отчетливо вздрогнул.

— Стая диких… — Яр пощелкал пальцами, пытаясь вспомнить название, — манусов.

Теперь вздрогнула и стража. Маг напрягся, всматриваясь в камень, плавно начинающий голубеть. Лишь красные искры еще не пропали. Яр опять тоскливо вздохнул и продолжил, сверля клятый камень глазами.

— Я испугался и очень сильно пожелал оказаться во дворце, зажмурившись… А когда открыл глаза — никого кроме охотников и принцев на поляне не оказалось… Больше мне нечего сказать.

— И ты конечно не уверен, что стая, попавшая невесть как во дворец и та стая, напавшая на принца — одно и то же? — сардонически усмехнулся Георсин.

Яр упрямо выпятил нижнюю губу и отрезал:

— Понятия не имею!

Камень стал голубым. Все сказанное — истина. Догадки же к вранью не отнесешь. Так-то. Но рано я обрадовался, так как советник императора вкрадчиво протянул:

— И все-таки личный досмотр не помешает.

Мы с Гаром напряглись, и всполошили Мията. Но отвечать сейчас на его вопросы времени не было.

Я отчетливо видел, как распаляется Ярош, по его губам зазмеилась мерзкая усмешка, не чета ухмылке Георсина.

— Досмотр? Да еще и личный? А коронки золотые… Впрочем, как хотите. Начну стриптиз с этого…

Он повел плечами и соблазнительно отставив ножку в порванной брючине, поднял руки к шее и откинул свои волнистые волосы.

Твою мать! Только не ЭТО! Хотя… уже поздно, понял я, глядя, как амулет, скрывавший в нем силу везэто, звякнул о столешницу. Все в комнате замерли.

А Ярош, словно издеваясь, чуть задрал штанину, изящно обнажая щиколотку и томным голосом, так, что у меня вся шерсть дыбом встала, поинтересовался:

— Видите, господа? Вот это и есть мое оружие! Положить его на стол?

'Господа' замычали, пожирая алчными взорами нежную полоску открывшейся кожи.

— Ничего опасного, не так ли? — Не унимался мой несостоявшийся жених, — Я НЕ ЗАМЕШАН в покушении на императора! ВСЕ ЭТО одно большое НЕДОРАЗУМЕНИЕ. — Да, в силе внушения ему не откажешь, кажется, он научился пользоваться силой обаяния, подумал я, сглатывая слюну…

— Да… — выдохнули стражники во главе с советником.

— Это значит, что всех нас НУЖНО ОТПУСТИТЬ!

Яр мгновенно нацепил обратно амулет и звонко щелкнул пальцами перед расфокусированным взором Георсина.

— Итак, господа? Я свободен?

Приняв невнятное мычание за согласие, паршивец вежливо поклонился и вышел к нам в коридор. Некра тут же свернула изображение.

Ошарашенно глядя на счастливого Мията, обнимавшего Яра, я выдохнул. Это было нечто!

Гарриш покачал головой и прошептал:

— Растет братец. Хорошо, что у нас иммунитет…

Мар, вошедший в комнату следом за Яром, выскочил оттуда буквально в следующий миг. Следом оттуда высунулась прибалдевшая физиономия одного из стражей и, фривольно взмахнув рукой, пробасила:

— Следующий…

Скорость допросов резко увеличилась. Благодаря Яру мы, спустя всего каких-то пару десятков минут уже оказались в своих покоях. Через час нам с отцами были вручены разрешающие документы на заключение брака и слияние семей Морнио и Солюмов.

Покушение было признано недоразумением, и все гости в спешном порядке были вежливо, но убедительно отправлены по домам, так как требовалось восстановить дворец после 'нечаянного' нашествия манусов.

Проходя в портал я испытывал головокружение. Завтра наша с Гаром свадьба!

Пережить этот день, вдали, без Гарриша, мне помогала только мысль о том, что завтра мы соединим свои жизни навсегда. Касэл и Рейв озаботились, и пока мы путались в чувствах, монстрах и принцах, уже успели купить нам дом, пусть пока небольшой, но уютный и как раз на равном расстоянии от усадьбы Морнио и Солюмов. Как сказал Седхад — это справедливо, не так ли? А в глазах у него я заметил тоску. Конечно, он был безмерно рад тому, что я наконец нашел свою судьбу, но… Недаром даже Гар заметил, насколько я похож на младшего отца, пусть и рожден от обоих. Седхад любил меня сильнее и несколько иначе, чем Касэл, более нежно, что ли. А так как матери я не знал, то всю ласку и нежность мне компенсировал младший отец. Ойт же рыдала в голос, как ревун на корабле. Ох и мощная женщина! Даже Касэл не рискнул пойти ее утешать. Потому досталось мне. Пока собирали фамильные украшения, что вручались вместе со мной супругу, памятные подарки и прочую необходимую мелочь, я успел вымокнуть весь, так как Ойт периодически обнимала меня как туча — березку, и вымачивала в потоках слез. К вечеру я просолился и похрустывал, словно селедка.

А когда Седхад тихо прокрался ко мне в спальню и презентовал инкрустированную шкатулку с алмазными (точь-в-точь как у него!) шпильками, я тихо взвыл. Неужели Гарриш будет настолько жесток, что заставит меня отращивать волосы и закалывать их этими тяжеленными монстрами?!

Седхад, словно мысли читая, погладил меня по голове и тихо промолвил:

— Поверь мне, сынок, твои волосы — это твое украшение, что согреет сердце твоего возлюбленного и подарит вам обоим неиссякаемое желание.

— Но, он и так… — я прикусил губу, вспоминая КАК меня мыл в душе Гар, КАК касался волос и…

— Поверь мне, малыш, если ты удался в меня, как уверяет твой старший отец, то длинные волосы для тебя станут не просто украшением. У нас в роду — они увеличивают магические силы как твои, так и твоего супруга, и это не пустые слова. А алмазы… лишние накопители ведь не помешают?

Накопители? Я с недоумением уставился на причудливую прическу Седхада и он, лукаво усмехнувшись сделал невидимое усилие, так что на самых кончиках его многочисленных алмазных шпилек засияли магические огоньки.

'Ешкин кот! Нехило твой папаша подзарядился!' Да, я и без некры чуть дар речи не потерял. Как такое возможно? Я что, жил в другой семье, что не знал, ЗАЧЕМ моему отцу такие волосы?! То-то Гар на него с таким любопытством смотрел, по-видимому — понял. А Касэл никогда не упускал возможности запустить пальцы в сложную прическу, разворошить, зарыться лицом в гладкие искрящиеся локоны… Сам себе зарядный кристалл… Придется шею накачивать, не то при таком грузе буду с головой набок бегать, развеселился я и с благодарностью принял ларчик со шпильками.

Почти всю ночь дом не утихал, сновали слуги, покрикивала Ойт на особо нерасторопных. Я же, полностью обессилев, рухнул на кровать уже далеко за полночь, и то после недовольного намека Касэла. Мол, если так убегаюсь, то супруг останется весьма недоволен первой брачной ночью с бессознательным телом. Мда, не думаю, что Гар — некрофил… Правда брачная ночь, вернее утро уже было… Но кто мы такие, чтобы пренебрегать традициями?

А поутру у меня начался самый настоящий мандраж. Всю ночь снился какой-то вязкий, выматывающий душу кошмар, утром превративший меня в трясущийся комок нервов. И вроде все уже решено, свадьбу по традиции гуляем в доме Солюмов, так как Гар — старший супруг. И список гостей утрясли, приглашения выслали, все готово и собрано, но… Единый, чего же меня так трусит?

Я стоял, вцепившись побелевшими пальцами в обнаженные плечи до боли, до синевы и бездумным взором скользя по опадающим цветам за окном. На измятой постели разложен свадебный наряд — узкие, в обтяжку белоснежные брюки, почти жесткие от серебряной вышивки, летящая в пол расклешенная рубашка — нежно сиреневая, вышитая у ворота, и белоснежный открытый на спине жилет, усыпанный вышивкой и алмазами. К этому хрустящему безобразию прилагались алмазные украшения на предплечья, пальцы щиколотки и… на пару-тройку килограмм — не меньше. Пора было одеваться, но с тоской взирая на костюм, на цветы, я чего-то ждал, не в силах заставить себя пошевелиться.

Рад ли я был предстоящему событию? Без сомнений — да. Когда на охоте Гарриш прыгнул на манусов, у меня сердце остановилось. Я, забыв как дышать, с ужасом молился Единому: 'Лишь бы ОН не пострадал! Лишь бы все получилось!' Потом все слилось в сплошной комок сражений, натянутых нервов, допрос еще этот… Но, получив разрешение самого императора, сняв проклятие, о котором нам поведал Гарриш, мы могли позволить себе жить спокойно хоть какое-то время. Так почему я нервничаю? Сомневаюсь в правильности своего решения? Нет. А Гарриш?…

Когда я уже захотел побиться головой об оконную раму, внезапно снизу раздался приглушенный звук, и, спустя мгновение, на моем подоконнике уже появился голубоглазый блондин.

— Скучаешь? — Нежно осведомился он, пока я тонул в его глазах.

Все стало на свои места. Вот чего мне не хватало. Гарриша. Ответить мне он не дал, сгреб в охапку и приник губами к моим, от чего весь мир закружился вокруг, и все стало таким неважным, все — кроме его горьковатого аромата, сильных рук и нежных, мягких губ.

Спустя какое-то время, немного опомнившись, я невнятно спросил, уткнувшись ему в шею:

— Что ты здесь делаешь?

Он провел пальцами по моей спине и звонко чмокнул в макушку.

— Выкупать тебя пришел.

Епрст! Я покраснел. Нет, я помалиновел и заискрился. Тетеря беспамятная, совсем позабыл, что младшего супруга и жену положено выкупать у родных. Ну, или… Решившись, взглянул ему в лицо и растаял от хищной широкой улыбки.

— Выкупать?!

— Да, но потом передумал.

Не понял? Он…передумал меня брать? Нет, в его глазах сияет любовь, он не мог передумать!

— Да, есть еще более древняя традиция… Похищение!

'И правильно! Нечего семейные деньги на ветер бросать!' — одобрила некра.

Твою… Растерянно наблюдая, как Гар молнией мечется по моей комнате, аккуратно складывая свадебный наряд, украшения, даже ларчик со шпильками в безразмерную суму, я все еще не мог поверить своим ушам. Меня — похитят?! А…

Внезапно в коридоре раздались шаги, приближающиеся к моей двери. Гар последний раз окинул взглядом погромленную им же комнату, потом подскочил ко мне, и властно впился в шею собственническим поцелуем. Закидывая голову назад, опираясь на его ладонь затылком, я провалился вместе с ним в наспех сляпанный портал. Последнее, что успел заметить — это совершенно круглые глаза Ойт, окаменевшей на пороге.

Похищение удалось на славу.

Портал вывел нас в главный зал дома Солюмов. На глазах почти у всего семейства! Гар с сумкой в одной руке и мной — в другой. И я, взлохмаченный и красный, в ночном одеянии, то есть почти раздетый… Кошмарр!

— Упс! Промахнулся… — опять портал, и мы уже в комнате для гостей.

— Прости! Я больше не могу…

Жаркий шепот вонзается прямо в мозг, сумка летит в одну сторону, мои короткие штаны — в другую… А я — на кровать… Сейчас из глубины его глаз на меня смотрит дикий изголодавшийся зверь, бороться с которым у меня нет ни сил, ни желания. Потому что внутри меня бьется такой же зверь, и он жаждет обладания, слияния, полного проникновения. Им не нужны традиции и ритуалы, клятвы и толпы гостей. Им достаточно друг друга. И если весь мир вокруг падет в пучину, они не заметят его гибели, увлеченные друг другом до умопомрачения.

Только его руки, только его губы везде и мои стоны, и его тяжелое дыхание… И тьма вокруг, расцвеченная яркими сполохами.

Лишь навязчивый звук на периферии. Монотонный и неуверенный. Он проникает в нас, заставляя расцепить объятия, это СТУК в дверь. И чей-то отчаявшийся тоскливый голос:

— Ребята, вас уже жрец Единого час ждет! Вы вообще помните, что у Вас свадьба сегодня? Ну потерпите еще немного и любитесь себе на здоровье.

Мы переглядываемся и начинаем ржать. Хороши, нечего сказать! Мало того, что Гар меня похитил, так еще и видок у нас теперь… Губы распухли, все в засосах, на голове — копна сена… Да и концерт мы гостям устроили, забыв полог неслышимости повесить. Сты-ыдно то как! Хотя… Что естественно — то не безобразно. У нас в конце концов свадьба, или как?

— Придется вставать, — с сожалением проворчал Гар. А сам уткнулся в мой голый живот и запах вдыхает, словно надышаться не может.

Перебираю его густые кудри и млею. Надо вставать, приводить себя в порядок, но как не хочется. Так бы и лежал здесь вечность.

А упорный Ярош все стучит в дверь, кажется, к нему и Мих подключился. Того и гляди дверь вынесут и на нас накинутся. О, слышу возмущенный голос Рейва. Гарриш дернулся, вскочил и, крикнув двери: 'Уже идем!', поволок меня в душ.

Скоростная помывка, просушка, перемежаемая горячими поцелуями. Потом, пока я одевался, а Гар исчез в свою комнату за одеждой, на меня набросились младшие отцы. За время укладки, я лишился, наверное, половины своих волос, а искры из глаз могли бы зарядить приличный боевой артефакт.

Ярош приплясывал рядом, подавая эти жуткие шпильки, хотя, что у меня там закалывать-то?

Касэл, хмурясь набросил на меня заклинание маскировки. Впрочем, сработавшее только со второй попытки почему-то. А то так и сиял бы засосами.

На щиколотки одели тяжелые браслеты, такие же на предплечья поверх летящих рукавов расшитой полупрозрачной рубашки. Потом пришел Гар и всех выгнал. Я задохнулся, увидев его в шикарном пурпурном свадебном костюме, шитом золотом и рубинами. И яркий рубиновый аграф в молочном шейном платке. Волосы, распущенные по плечам, свивались тугими блестящими локонами, и глаза…шалые. Когда он склонился надо мной, сидящем на низкой танкетке и, огладив мое лицо кончиками пальцев, одел искрящееся аметистовое ожерелье, я не дышал. Зеркальное отражение плыло и качалось, и лишь почувствовав его дыхание у себя на щеке, я очнулся.

— Любимый, как же ты прекрасен…

Мои слова… Ты тоже, любовь моя, настолько, что ослепляешь меня… И твои губы на моей шее, там, где щелкнул маленький замочек ожерелья…

— Ты отрастишь волосы для меня, как твой отец? — И еще один жгучий поцелуй.

И таю и на все соглашаюсь, с мимолетной печалью думая о том, что шею придется накачивать…

— До пола? — Но он улавливает тоску в моем голосе, широко улыбается и качает головой, задевая меня своими локонами. И я теряюсь в запахе осенних трав. Если любимый хочет до пола, пусть его. Будут ему волосы…

— Хотя бы до… — И он касается меня пониже спины, там, где совсем недавно так уверенно лежали его руки на обнаженной горящей коже.

— Да. — Комок застревает в горле. Комок счастья, переполняющий меня невыплаканными слезами. Нам срочно нужно будет завести жену, а то я расквашусь и стану бабой… Все мои нервы обнажены, я могу с закрытыми глазами сказать, где мой супруг. Мой без пяти минут супруг. И некра молчит уже почти целый день.

Наши семьи решили, как и подобает богатым семьям, проводить свадьбу, пригласив жреца, в доме старшего мужа. И наш обряд станет не совсем обычным, ведь кроме свадьбы, одновременно мы сольем роды Морнио и Солюмов. Одна семья — одна фамилия, составная.

Мы выходим в коридор и направляемся в главный зал, украшенный цветами, и битком забитый родственниками. Здесь все, кого я знал, все Морнио, в том числе и пострелята Кэд и Лэд с родителями, тихие и кроткие, все Солюмы. Наши друзья — Мият, Китнис, Мар, и Ярош с опухшими почему-то глазами.

Мы идем по коридору, образованному нашими родными, сталкиваясь с ними взглядами, даря и получая ответные улыбки. Я вижу Седхада, прижатого к груди Касэла, Рейва и Ольвида, крепко держащего его за руку. Лица, лица, все кружится передо мной, и лишь спокойная поддержка Гарриша заставляет идти ровно, гордо держа голову.

И мы у алтаря босиком на шелковом плате, прямо перед жрецом Единого в торжественном облачении.

— Мы собрались здесь, перед ликом Единого, дабы объединить роды и соединить священными узами брака эту пару юношей! Блажен всякий, боящийся Единого, ходящий путями Его! Вы будете есть от трудов ваших; блаженны вы и благо вам! В супружестве обретете вы жену, как плодотворную лозу в доме вашем! Благословит вас Единый и увидите вы благоденствие во все дни жизни вашей! Увидите сыновей у сыновей ваших!

Мы склонились перед алтарем.

— Старшие семейств, согласны вы объединить рода свои через бракосочетание ваших наследников?

— Согласны, — с поклоном ответили Ольвид и Касэл.

— Гарриш Солюм, имеешь ли ты искреннее и непринужденное желание и твердое намерение быть супругом Сандру Морнио, которого видишь здесь перед собою? — спрашивает жрец.

— Имею, честный отче.

— Не связан ли ты обещанием другому?

— Нет, не связан.

— Сандр Морнио, имеешь ли ты искреннее и непринужденное желание и твердое намерение быть супругом Гарришу Солюму, которого видишь здесь перед собою? — спрашивает жрец.

— Имею, честный отче.

— Не связан ли ты обещанием другому?

— Нет, не связан.

— Благослови брак сей: и подай рабам Твоим сим жизнь мирную, долгоденствие, любовь друг к другу в союзе мира, семя долгожизненное, неувядаемый венец славы; сподоби их увидеть чада чад своих, ложе их сохрани ненаветным. И даруй им от росы небесной свыше, и от тука земного; исполни дома их пшеницы, вина и елея, и всякой благостыни, так чтобы они делились избытками с нуждающимися, даруй и тем, которые теперь с нами, все, потребное ко спасению. Даруй им плод чрева, доброчадие, единомыслие в душах, возвысь их, как кедры ливанские, как виноградную лозу с прекрасными ветвями, даруй им семя колосистое, дабы они, имея довольство во всем, изобиловали на всякое благое дело и Тебе благоугодное. И да узрят они сыновей от сынов своих, как молодые отпрыски маслины, вокруг ствола своего и благоугодивши пред Тобою, да воссияют как светила на небе в Тебе, Едином нашем.

Потом жрец взял жертвенный нож, освященный специально для нашего обряда, и обратился к Гару:

— Старший супруг, облаченный властью и силой, предназначенный охранять семью и дом свой, покажи власть свою над супругом.

Гарриш обернулся ко мне и с легкой улыбкой медленно стал расстегивать на мне одежды. На шелковый плат падает мой жилет, аметистовая рубашка, пока я не остаюсь лишь в обтягивающих брюках, с обнаженным торсом и грудой украшений. Жрец протягивает ему жертвенный клинок. Гарриш принимает его с поклоном и вновь поворачивается ко мне.

— Сим клинком ввожу супруга моего в род мой, дарую ему силу и право мое над ним, и клянусь, что эта боль — первая и последняя, что примет он из рук моих.

Он ободряет меня взглядом и ловко надрезает кожу на моей груди, как раз напротив сердца. Я чувствую горячую кровь, стекающую по коже прямо в подставленную жрецом квадратную чашу.

Гар склоняется ко мне и зализывает рану, и она закрывается под его губами.

— Сим поцелуем затворяю твою кровь и беру твою боль себе. Отныне и навек.

Жрец принимает у него нож и передает его мне со словами:

— Младший супруг, облаченный подчинением и заботой о доме и семье вашей, покажи долг свой супругу своему.

О, как дрожат мои пальцы, как неловки они в борьбе с золотыми пуговицами на его одежде. В панике понимаю что сейчас, СВОИМИ РУКАМИ мне придется резать тело моего возлюбленного! Наконец он раздет и нож трясется в моих руках. В нарушение обряда, Гар накрывает мои пальцы своими и шепчет мне на ухо:

— Не бойся, любимый, из твоих рук я с радостью приму даже смерть, а это…всего лишь пустой обряд.

И я пойманный его теплым ободряющим взглядом, спокойно произношу положенные слова:

— Сим клинком ввожу супруга моего в род мой, дарую ему силу и право его надо мной, и клянусь, что эта боль — первая и последняя, что примет он из рук моих.

И вот, его кровь собирается в ту же чашу, и я, со слезами зацеловываю ранку, чувствуя, как шипит внутри меня черная сила, и ранка на его груди затягивается в мгновение ока.

Жрец высоко поднимает чашу и провозглашает, что священный союз свершился, родилась новая семья Морнио-Солюм, и нет больше двух родов, есть один — общий, навсегда. Единый благосклонен к словам жреца и наша кровь вспыхивает в чаше и выгорает до тла, оставляя за собой блестящие чистые стенки ритуального сосуда.

'Отпасть! Сколько сразу родственников!' — восхищается некра, а Гар дергается и непонятливо смотрит на меня. Он чувствует ее! Мою черную силу, упивающуюся сейчас свершившимся таинством. 'Малыш, нам будет где развернуться, думаю, что одним тобой не ограничусь!' Мои глаза упираются в Кэда и Лэда. О, нет! Одним некромантом в моем лице теперь не отделаемся. Бедная империя…

Гарриш смеется, закинув голову и кружа меня около алтаря. Седхад пытается докричаться до нас, чтоб мы хоть рубашки одели… Куда там! Кровь бурлит в венах, сердце полно счастья, какие рубашки, когда я в руках моего мужа…

'Уходим?' спрашивает он меня взглядом.

Да, киваю я в ответ, и мы бросаем всех, по-свински, не прощаясь, исчезаем в портале. В ушах гаснет заливистый свист Мията и громких хохот Рейва.

Мы оказываемся в саду, неподалеку от дома, и Гарриш скользя губами по моей шее, тихо спрашивает, готов ли я к дальнему свадебному путешествию.

— А вещи? Деньги-то хоть у нас есть?

Он с ехидной ухмылкой достает из-за толстого ствола сумку с вещами, там же, в отдельном кармашке — жетоны-кредитки.

— Как едем? И куда?

— К морю! А вот на чем… — Он отпрыгивает от меня и меняет облик.

Единый! У меня захватывает дух. Никогда так близко не видел обернувшегося крылана. Чудо чудное, диво… Дракон, вернее небольшой дракон, всего-то с домик величиной, весь покрытый изумительно сияющей в лучах солнца серебристой чешуей, с гигантскими блистающими крыльями, он подцепляет сумку когтем и радостно скалит огромные белоснежные зубы. И его глаза — глаза Гарриша, серо-голубые, так близко от меня. Он опускается на траву, предлагая мне свое плечо. Что ж, я видел тебя, любимый, посмотри и ты. И я оборачиваюсь, отражаясь алыми сполохами в его зеркальной чешуе. Огненный сокол, с траурной каймой по крыльям — подарком некры… Я не слабее тебя, любимый, и всегда смогу тебя защитить, мой зеркальный дракон!

В саду слышатся крики гостей, нас зовут, но пусть празднуют без нас, мы им больше не нужны, у нас — медовый месяц, а если получится, то и год.

Взмывая в голубую высь, вслед за своим драконом, я пою, подхватывая его победный рев своим клекотом. Прощайте… До встречи…

Ярош

Сразу после допроса во дворце, меня ждал такой же, но уже более дотошный, от отцов. Благо им хоть врать не пришлось, поэтому рассказал всё как на духу — и о своих подозрениях насчет моей помощи в доставке во дворец монстров, и про младшего принца, и даже про свой финт на допросе с советником императора. Как оказалось, к этому времени родителям уже донесли, что накануне охоты младший принц поставил весь дворец вверх дном, разыскивая нашу компанию. Так что юлить не было смысла. Как ни странно, но их больше всего напрягла именно реакция советника. Понятно, что тот был уже в курсе, что младший Солюм- вэзето, вот только вряд ли знал какой силы, а я, как идиот, взял и выложил все карты.

Пришлось выслушивать заслуженные упреки от родителей. Благо вскоре их прервал слуга, явившийся с документами по поводу брака Гара и Сандра. А еще, нам в культурной форме было велено выметаться из этого гадюшника, который, по непонятной для меня причине, до сих продолжал именоваться дворцом.

Как выяснилось, свадьбу решили не затягивать, видимо переживали, чтобы император не передумал, поэтому назначили её уже на следующий день. Зато ночь накануне у меня выдалась занимательная. Всё же подозреваю, что какая-то сволочь в академии меня прокляла на то, чтобы я все каникулы не мог ни поспать нормально, ни поесть.

Половина этой безумной ночи прошла у меня под девизом — 'Эй вы, сонные тетери, открывайте Ярке двери!', а дальше еще хуже…

Началось с того, что со всей этой предсвадебной суетой слуги забыли меня позвать на ужин, который я благополучно проспал. Проснулся, когда за окном уже смеркалось, а в животе бурчало от голода. Вспомнив, что хавчик нынче гордый пошел и за ним приходится самому идти, я быстро оделся и направился на поиски. А дальше были сплошные мытарства. Слуги бегали как заведенные, вовсе не обращая на меня внимания, с кухни меня попросту выгнали, не посмотрев на то, что я какой-никакой, но их хозяин. Хотя вряд ли они в царившем там угаре, разобрались, кого именно послали по известному адресу, и кому вслед запустили табуреткой, когда этот 'кто-то' попытался прорваться в наглую вовнутрь.

Не солоно хлебавши шел назад к себе, и тут, прямо у моей комнаты — о чудо! Стоит мой добытчик, то бишь Миха, и со всей дури лупит по двери ногами, а в руках у него поднос со всякими вкусностями. Я чуть лужицей умиления не растекся у его ног.

Единственный, кто не забыл — вспомнил про голодающего! Самый, самый лучший кошак на свете!

Пока я стоял и смотрел на него обожающим взглядом, парень все же оглянулся и растерянно моргнув, чуть не уронил поднос! А это самое настоящее кощунство — в такой тяжелый период, когда еда на вес золота, разбрасываться ею. В общем, про обожание пришлось срочно забыть, и в ускоренном темпе кинуться спасать свой ужин.

Как же я люблю тортики, кремы, пирожные и остальные вкусности, которые сейчас находились передо мной. Поначалу даже растерялся — за что первое хвататься. А Миха зачем-то еще пытался оправдаться, что получилось добраться только до десертного стола, глупый. В общем, ничего удивительного, что я на какое-то время выпал из реальности, старательно дегустируя все сокровища, которые притащил мой спаситель.

Как раз к тому моменту, когда я уже более вменяемо мог реагировать на окружающий мир, и облизывал последнюю пиалочку с кремом, меня привлек какой-то странный звук, похожий на сдавленный стон. Взглянув на кошака, я тут же запаниковал — похоже пока я был занят ночными чревоугодиями, ему плохо стало. Парень сидел бледный, ярко-зеленые глаза сейчас отчего-то потемнели, а взгляд какой-то отрешенный. Чёрт, его же спасать нужно!

Пока вспоминал способы оказания первой помощи, еще б понять — что у Михи за приступ, он вдруг судорожно сглотнул, и снова как-то заворожено посмотрел на мои губы. Так и есть — они у меня до сих пор измазаны в креме, машинально их облизнул.

— Ты нарочно? — хрипло прошептал он.

— О чем ты? Не поним…

И тут до меня, наконец, дошло. Я патологический кретин!

Чувствуя, что начинаю краснеть, попытался отодвинуться на более безопасное расстояние. Но не тут то было. Миха совершенно не собирался отступать так просто. Одним смазанным движением он подхватился с кресла, и тут же навис надо мной. А я перетрусил по-настоящему. Ведь и идиоту понятно, что в этот раз он не захочет быть снизу… А я… А мне… Страшно мне!

Настолько страшно, что губы пересохли, и я их еще раз облизнул. Поймав прерывистый вздох Михи и плавая в его расширенных зрачках, поглотивших радужку целиком. Какие у него губы… как нежный крем с того тортика… сладкие наверное… А в глазах желание плавится, и в меня перетекает. Ой, чего-то у меня ноги ослабели, а вот штаны — тесноваты стали. И сердце сейчас, кажется, из груди выскочит и прямо по подносу к кошаку в лапки само прыгнет! Да что ж такое? Меня от этого черноволосого мачо плющит не по детски, и без него так пусто становится, но…

Нет, я осознаю, что мне хочется быть с Михой, и рано или поздно, это свершится, просто уже не убежать. Но сейчас я НЕ ГОТОВ! Мля, да боюсь я! И хочется так что дышать темно, и колется, блин, да это должно быть БОЛЬНО, даже кошака ведь тогда в шатре пробрало, когда я вошел в него, что уж говорить обо мне? Да я от заусенца уже паникую, а тут, самое интимное место в организме, все-таки, не коленка… К тому же и у него не было подобного опыта, вдруг порвет? А я у себя один такой, новую задницу никто не выдаст… Нет-нет-нет! Так парень, да-да, тот, что в штанах бодрится, а вот хрен тебе сейчас! Пойду за льдом. Любовь любовью, задница — дороже!

Блин! Кажется, все это я бормотал вслух, то-то Миха окаменел и глаза как у беременного лемура стали. Шок — это по-нашему! Прикрывая 'восставшую гордость' на полусогнутых, по стеночке, я прокрался к двери, стараясь не терять из виду онемевшего парня, чтобы при первом же резком движении с его стороны — взять низкий старт.

Как только выскочил из комнаты, припустил так, словно за мной стая волков гналась. Только налетев на спешащего куда-то слугу, и услышав от него отборный мат, когда он собирал разбросанные мной по полу столовые предметы, которые он куда-то нес, я стал потихоньку отходить от панического возбуждения, захлестнувшего меня. Теперь, когда я уже не видел этих бездонных глаз и не вдыхал призывный аромат Михиной кожи, мозги постепенно стали возвращаться из 'головки' обратно в голову.

Чёрт, я все-таки идиот. Ведь нужно было спокойно ему всё объяснить, а я вместо этого… Не удивлюсь, если после таких финтов он раз двадцать подумает — подходить ко мне еще раз, или нет. А в худшем случае — бросит нафиг такого ненормального, и будет прав. А самое противное — что мое подсознание просто вопило: 'Вернись, идиот! Ты же его любишь!' Зато заместитель подсознания — внутренний голос уперся: 'А ради чего, собс-но? Нас, что — замуж позвали уже? Или на кратковременный трах? А как же гордость?' Нет, не могу я сейчас так просто вернуться и… черт, если я эти глаза опять увижу, будет как в том анекдоте: 'Здрахуйте вахуйте, лягайте и пидмахуйте!' Ять! Нет уж, вот чуть-чуть возьму себя в руки, а потом…

Но не буду же я прятаться всю ночь по углам? Нужно все же найти себе пристанище. К Мару не пойду, там придется отвечать на вопросы, а я и сам прекрасно знаю, что кретин, зачем мне еще и от брата это выслушивать. К мухлику в лакейскую? Не думаю, что мне там понравится… И тут внезапно вспомнил про джинна, который отвоевал себе одну из гостевых комнат, как только мы переступили порог дома. Видите ли, ему тесно находиться в ноже вместе с Тусом, простора не хватает… Ну-ну… подвинется, приютив меня на одну ночь, не облезет. Стараясь хоть чем-то занять свои мысли, чтобы не думать о своем позорном побеге, я вдруг вспомнил, что уже несколько дней не чувствую, чтобы ифрит копался в моей голове. А уж то, что он перестал меня доставать нравоучениями по поводу и без, так и вовсе странно. Наверное, стоит разобраться. Плюс, до сих пор оставался открытым вопрос об его кольце. А у меня тут идейка появилась как раз — как легче будет произнести его имя вслух.

С джинном как всегда было сложно общаться. Он словно специально задался целью вывести меня из себя, чтобы я психанул и свалил куда подальше.

Сначала долго не желал открывать дверь, стоя за ней и играя на моих нервах. А когда все же впустил, наше общение пошло и вовсе на уровне: 'твоя сказать — моя не понял'. Как же он вывел меня из себя… Еще и Тус, злорадно улыбаясь мне, пока ифрит не видит, подливал масла в огонь. А всего лишь и нужно было, чтобы джинн снова произнес свое истинное имя, уж очень мне захотелось избавиться поскорее от его кольца. Но, видите ли, он сомневается и считает что мне рано еще это знать. Что именно 'это' он отказался наотрез говорить. А еще, как выяснилось, мне вовсе не обязательно никуда спешить, успеется… А я сейчас хочу!

Ничего удивительного в том, что я впервые за эти полгода воспользовался своим правом. Всего-то и нужно было дотронуться до татуировки, заменяющей кольцо, и отдать четкий прямой приказ. Но как же это было противно моей натуре…

Как ни странно, но после этого ифрит впервые за все время посмотрел на меня уважительно. Сдается, этот народ только силу и понимает, даже как-то обидно стало — я ведь по-хорошему всегда старался с ним, а он…

Еще больше джинн удивился, когда я взял со стола письменные принадлежности и стал записывать. Зато после того, как гордо продемонстрировал ему бумажку с записью его имени, то меня впервые из извечного ранга 'дюрак' повысили на ступеньку выше. Теперь я стал гордо именоваться 'шайтан'.

Решил при нем не проделывать никаких манипуляций с кольцом — с него станется помешать мне. Посему быстро распрощавшись, шустро выскочил за дверь. К себе пока не решился возвращаться, вдруг Миха до сих пор там, а мне попросту стыдно смотреть сейчас ему в глаза, поэтому, найдя первую же пустующую комнату, начал читать вслух имя джинна, не забывая при этом поглаживать кольцо. Судя по словам оракулов — его вообще нужно было в это время вертеть на пальце, такого, чтобы оно в татуировку превратилось — еще не было.

Я и испугаться толком не успел, когда неожиданно меня окатило теплым воздухом и перед глазами замерцали какие-то разноцветные искорки.

Просто бац — и я уже совершенно в другом месте. Зато почти сразу татуировка раскалилась, от пальца дохнуло огнем, а на пол под мои ноги с громким звяком упало кольцо джинна, уже вполне осязаемое. Я даже отпрыгнул на всякий случай в сторону от него, вдруг снова начнет вести себя как-то ненормально.

Стукнувшись об какую-то высоченную статую, я чуть не растянулся на полу, благо успел ухватиться за нее. Зато когда понял за что именно держусь — покраснел с ног до головы. Твою ж мать, кто тут понаставил голых мужиков столько? Быстро отдернул руку, даже вытер ее на всякий случай об штанину, хоть он и статуя, но как-то уж очень натурально сделан…

Оглянувшись по сторонам, завис на некоторое время. Повсюду у стен такие же статуи обнаженных мужиков, причем всех явно лепили с натуры, слишком разные, хотя объединяло их одно — красавцы, как на подбор, один краше другого. В самом центре этого огромного зала, в котором сейчас находился, фонтан, почти такой же, как в нашей академии, только по размеру поменьше. Источник, что ли? Сдается, про него джинн и рассказывал, когда плакался, что его лишили самого главного — источника энергии.

Тут в противоположном конце зала заметил движение. Там явно кто-то был, причем живой. Присмотрелся — так и есть — молоденький парнишка.

Тот тоже в это время удивленно пялился на меня, затем что-то неразборчиво вякнул и, громко топая, галопом унесся куда-то, исчезнув из моего поля зрения.

Твою ж мать, судя по одежде того парня — я в гареме. Ведь на Тусе был точно такой же наряд — полупрозрачные шаровары и короткая жилетка, даже цвет одинаковый. Разве что на поясе кристалликов не было, слуга наверное…

Вот же джинн, вот же подлюка — подставил! И что теперь делать? Неужели придется снова кольцо на себя натягивать? А как же не хочется… Не хватало еще, чтобы теперь я из ранга временного хозяина ифрита, превратился в гаремного слугу… А он ведь со своей злопамятностью вполне может мне такое устроить. И найти-то меня тут будет в принципе невозможно… А я идиот полный — даже не предупредил никого, что именно затеваю…

Так, спокойней. Что я знаю о гаремах? Ничего конкретного, кроме наложниц не вспомнилось… Зато хорошо помню, что в гаремах нет плохих танцоров… А евнухом я себя сделать не дам!

Пока истерично разыскивал закатившееся под ноги статуи кольцо, услышал позади гулкие шаги множества ног. С облегчением нащупав свою потеряшку, я судорожно зажал его в кулаке, и все же оглянулся на встречающую меня делегацию. А по-другому и назвать нельзя то, что предстало перед моими глазами. Больше десятка полупрозрачных женских фигур, с ног до головы закутанных в яркие переливающиеся ткани, впереди них двое слуг-парней, вооруженных между прочим. Мне резко поплохело. И как им объяснять — что я тут делаю? Так и сказать — я к вам заглянул исключительно с мирно-захватнической целью?

Самое жуткое было, когда статуя за моей спиной неожиданно ожила и, больно схватив меня за плечи, притянула к себе. Писец котенку…

— Все свободны! — откуда-то из-за спин бабьего батальона раздался звонкий девичий голосок.

Фигуры тут же разом поклонились и молча стали удаляться. Даже статуя соизволила ослабить захват, хоть и отпускать меня, по-видимому, не собиралась. А я в это время старался рассмотреть свою спасительницу. Это было сложно из-за того, что она тоже с ног до головы была закутана в золотистые ткани. Смело можно было утверждать — она невысокая, максимум мне до плеча ростом. И еще могу уверенно добавить — у нее очень красивые подведенные глаза — черные, с длинными пушистыми ресницами. Черные! Как у Михи… Кажется, она еле сдерживалась, чтобы не рассмеяться, судя по задорным искоркам в глубине глаз. Меня даже злость взяла — не нахожу в этой ситуации ничего смешного!

— Пойдем в мои покои, нам нужно поговорить, — по-видимому, заметив, что я вот-вот готов был взорваться, тихо произнесла она и, не дожидаясь моей реакции на свои слова, направилась к небольшой нише в стене, в которой я с удивлением заметил неприметную дверь, спрятанную за высокими растениями.

Статуя спокойно отступила в сторону, дав мне, наконец, свободу. Похоже, она повиновалась мысленным командам этой девушки.

Ничего не оставалось, как последовать за ней. Авось хоть выход потом покажет, а то я умудрился при переходе потерять бумажку с именем ифрита. Теперь фиг его знает каким способом выбираться отсюда. Спереди раздался приглушенный смех. Ох не нравится мне эта девуля… Тут же раздалось недовольное фырканье. Писец! Она еще и мысли мои читает!

— Успокойся, обещаю всё тебе объяснить, — приостановившись, попыталась успокоить девушка. Но я все больше и больше накручивал себя. Вот куда иду? Нафиг мне вообще всё это нужно было? Ну и была бы татуировка — в конце концов, она жрать не просит… Хотя нет, джинн как раз от дармовой энергии ни разу не отказывался… В общем, чувствую себя бараном, которого ведут на заклание.

Дойдя, наконец, до большой светлой комнаты, без единого окна, мне предложили присесть. Смущенно умостившись в уголке дивана, я с интересом огляделся. Ну что могу сказать — роскошно нынче в гаремах живут, можно сказать на широкую ногу. Во всяком случае, я бы от такой комнатки точно не отказался. Мебель вся в тон, подобрана со вкусом, изящные вазы заполненные цветами по углам. Тут меня привлекло квадратное темное пятно на одной из стен. Я даже изумленно охнул, когда сообразил, что именно мне оно напоминает — плазменный телевизор! Ибить…ся сердце перестало!… Хочу! Уже развернулся, чтобы спросить, как девушка звонко расхохоталась. Чуть угомонившись под моим рассерженным взглядом, она заявила:

— Не знаю, что такое телевизор, но если дашь заглянуть сейчас в свою память, скажу точно — оно или нет.

— Нет уж, давай я тебе на словах расскажу? Телевизор показывает изображение, которое… — а тут я застопорился, пытаясь сообразить как дальше объяснять об этой несомненно нужной вещи, за которой я просто до чертиков соскучился за эти полгода.

— Он показывает только то, что видишь сейчас ты, — решив не ждать пока я все же оформлю свои мысли в слова, согласно кивнула девушка, и тут же щелкнула пальцами. А я изумленно застыл. Обалдеть… Эта хренотень показывает не просто 'тень от хрена', а то, что вижу именно Я перед своими глазами! Чтобы увериться окончательно — передвинулся, стараясь не выпускать экран из виду. Что за ерунда! От изумления разжал кулак, и кольцо снова выскользнуло с руки. Изображение моментально потухло. Млять! Так всё это время это дебильное колечко не просто мысли мои давало читать, так еще и показывало всем, кому не лень, то, что Я вижу!

Я был не просто в ярости — я готов был сейчас убивать! Ррр… Мало мне Михи, так тут еще и эта 'глазастая пародия'…

Вот только объекта подходящего для кандидатов в покойники не нашлось, не буду же, в самом деле, свою злость на девчонке вымещать, а кольцо… не уверен, что оно, даже если сейчас буду его пинать, поймет всю свою неправоту, тут только гора Ородруин и подойдет, с хоббитом. Досчитав до десяти, уже более спокойно взглянув на притихшую девушку. По-видимому, утратив способность читать мои мысли, она растерялась, не зная, что делать. На всякий случай легонько подкатил ногой колечко к себе поближе, все-таки это моя единственная сейчас страховка, на случай, если меня не захотят возвращать назад.

— Ладно, начнем по порядку, — все-таки решил нарушить затянувшуюся паузу. — Ты кто?

Девушка явно задумалась — отвечать мне или нет. Пришлось поторопить её, на что она вдруг упрямо посмотрела мне в глаза и заявила:

— Твоя невеста.

Следующие минут пять мне на ум не приходило ни одного членораздельного культурного слова, сплошные междометия. Только- только с риском для жизни спас свою задницу, как уже и на 'гордость и достоинство' покушаются! Может, стоило с Михом остаться? Он ведь парень, с ним еще хоть как-то…

В общем, через какое-то время все же удалось добиться более внятных объяснений, с какого такого перепугу я вдруг обзавелся невестой, о которой понятия не имел.

Начну по порядку — она оказалась дочерью моего пришмаленного джинна, притом единственной. Второго отца у нее не было. Выяснилось, что ифриты живут немного не по таким законам, как другие расы. Здесь право выбора имели и джиннии, а именно так она себя и назвала. Жену ифрит мог завести даже если не состоял в браке с другим мужчиной. Вернее, ему не оставляли выбора — или бери ту, что есть, или навсегда лишаешься возможности иметь детей, ибо другая джинния никогда не положит глаз на того, кто уже выбран. Просто ставили перед фактом, а отказ не принимался. Судя по всему, ифриты смирились с таким положением вещей, и противников такой системы выбора не находилось.

Вот тут-то мы и подошли к главному — выяснилось, что Дай-нэ, а именно так звали эту девушку, выбрала меня, как только кольцо оказалось на моем пальце. И уже полгода у них с отцом идет чуть ли не война за то, чтобы он согласился ввести в семью представителя другой расы. Хотя тут скорее была даже не война, а противоборство двух одинаковых характеров. Джинния по секрету доложила мне, что я пришелся все-таки по душе ее папику, просто тому не хотелось так просто уступать дочери, вот и не желал признавать ее выбор. Когда я попытался ее отговорить от этой глупой затеи и даже мысленно похвалил джинна за то, что он так долго держался, ибо девчонка оказалась упрямая до невозможности, она просто рассмеялась мне в лицо и заявила, что джиннии выбирают один раз и на всю жизнь, и изменить ничего теперь невозможно. Я ее жених — и точка, права выбора мне не дается. Охренеть.

Тут же вспомнил о том, что слышал раньше — если у джиннов появляются дети от представителей других рас, то рождаются джАнны. А когда вспомнил тех уродов возле туннеля, которых видел когда-то, меня даже передернуло. Но и тут мне перекрыли пути отступления. Оказывается джАнны рождаются только если мужчина-джинн переспит с женщиной другой расы, а если же мать джинния, то такого произойти уже не может. Ребёнок будет такой расы, как отец, разве что способности джиннии могут ему передаться по наследству. Поэтому-то и не разрешалось джинниям до замужества покидать территории их расы, ибо только с ними у ифритов могли быть полноценные дети.

Я устал ей доказывать, что не гожусь на роль ее мужа. Уже почти все аргументы привел, но девчонка стояла на своем — я ее жених, и хоть ты тресни. А самое неприятное — ведь даже ее лица и фигуры толком рассмотреть не мог, пару раз намекнул, чтобы она стащила хоть с головы свою импровизированную паранджу, но она сделала вид, что вообще не догоняет, о чем я тут битых пару часов толкую. Право слово — глухарь на токовище! Нет, я понимаю, что дареной невесте под фату не заглядывают, но ведь и меня надо понять — может там такая 'Гюльчатай', что я лучше сразу Михе в вечной любви поклянусь и сам маслицем смажусь, только бы ночами ненаглядную (от слова не глядеть бы на нее!) невесту в кошмарах не встречать.

Как выяснилось, она уже прекрасно знала о том, что я раньше был тоже девушкой, поэтому попытался давить на то, что меня женщины вообще никаким боком не привлекают, но не тут-то было. Как в народе поется: 'Не хочешь — заставим, не умеешь — научим!'

Дай-нэ медленно встала, с какой-то кошачьей грацией потянулась (ох, и кого она мне напоминает?), плавно снимая свою вуаль с лица, затем, пока я в недоумении пялился на нее, она самодовольно улыбнулась и решилась доказать мне на практике — как именно она меня 'не интересует'. Даже у меня закрались сомнения после этого поцелуя, что уж говорить об удовлетворенно сверкающей глазами джиннии… Во всяком случае, тот предатель, которым обзавелся всего лишь полгода назад, недвусмысленно показал мне, что он тут со мной полностью расходится во мнениях о том, интересует меня девушка или нет. Вот так сидишь, никого не трогаешь, тут бац — переоценка системы ценностей. Теперь зато знаю, что я все-таки би… А от 'черноглазых', чувствую, еще придется побегать. Теперь точно знаю — все 'черноглазые' меня хотят! Даже если они и были зеленоглазыми…

Зато Дай-нэ оказалась не просто симпатичная, а настоящая красавица. Длинные черные распущенные волосы (Миха, мать твою…). Ладная фигурка, тонкие черты лица, чуть пухловатые губки, хищный, можно даже сказать блядский, взгляд из-под полуопущенных ресниц… К тому же она была мулаткой, вернее не совсем так — смуглая кожа с золотистыми переливами. Так и хочется дотронуться и проверить — настоящая или нет. Интересно, что за пенка для ванны у нее с таким матнявым эффектом? Попросить и для себя такую, что ли?

— Слушай, а почему у тебя нет такого акцента, как у твоего папика? — все-таки решился я перевести тему разговора, ибо не готов сейчас был принимать никаких судьбоносных выводов касательно моей дальнейшей жизни в качестве мужа этой напористой девчонки.

— Для тебя старалась, нравится? — довольно улыбнулась девушка, без всякого смущения устраиваясь под моим боком и запуская шаловливые ручки мне под рубашку.

— В смысле? — поинтересовался я, при этом пытаясь отодвинуться. Надеюсь, это не выглядит как попытка к бегству… Дай-нэ тут же последовала за мной, а диван-предатель, слишком быстро закончился, не оставляя мне простора для маневров.

— Как только поняла, что придется теперь общаться не ментально, образами, занялась изучением языка. Не хочу, чтобы ты стыдился меня, — чуть ли не мурлыкая в голос от удовольствия, и, не прерывая попыток стащить с меня рубашку, поведала мне девушка.

Пришлось срочно вскакивать с дивана, и делать вид, что меня заинтересовала вазочка, стоящая в другом конце комнаты. Блин, как выворачиваться-то? Ума не приложу. Если уже и джинн со своим характером смирился с закидонами своей дочки, то я-то ей и вовсе на один зуб. Тут пришла спасительная мысль — нужно срочно вернуться назад к Михе, уж он-то быстро разберется с этой захватчицей чужой собственности. Подумал, даже сам хмыкнул от мысли о том, что считаю себя уже собственностью кошака, вот бы он обрадовался, ревность это вам не фунт изюму, может и услышу от него то, что я для него единственный и все остальные побоку.

Пришлось долго уговаривать Дай-нэ отправиться со мной к кошаку, только когда уже махнул рукой и признался, что пока не услышу от Михи мнения об этом браке — ей ничего не светит, она наконец-то согласилась. Подхватив с полу забытое мной колечко, она всем телом прижалась ко мне и… мы уже в другом месте. Все-таки такой способ перемещения мне больше нравится. Никаких запоминаний рун, настроек и остальных ерундовин, присущих стационарным порталам.

А вот реакция Михи меня убила наповал… А если по порядку… Переместились мы все-таки в мою комнату, там-то и находился все еще ошарашенный кошак, который по всей вероятности решил никуда не уходить и дожидаться меня здесь. Ну или побродив по дому и не найдя, вернулся сюда, 'добить вопрос', не суть важно.

Нас он заметил сразу, попробуй тут не обрати внимания, когда прямо пред твоим носом из воздуха появляется парочка, один из которой то и дело пытается отпихнуть другого от себя, а вторая — всячески сопротивляется этому действу. Но вероятно со стороны это выглядело как страстные объятия, прерывающиеся только на то, чтобы полапать друг дружку за те места, до которых можно дотянуться.

Когда встретился с его взглядом, я поначалу подумал, что теперь уж точно хана. Мне и могилка не понадобится, ибо хоронить будет нечего, да и убивать будут долго… Но потом он посмотрел на Дай-нэ и тут уже я взъярился. Он просто-таки обжигал ее взглядом! Да как он смеет?! Мало того, что она моя 'невеста', так еще и он мой жених, хоть ещё не знает об этом. Какого хрена он сейчас чуть ли не трахает ее глазами в самой извращенной форме? Но буквально сразу меня посетили еще более жуткие мысли… А что Я могу ему дать взамен? Чем я лучше её? Она хоть ему ребенка родить может… Красивая, смелая, упрямая… А я? Мало того, что недо-парень, так еще и трус такой, что ещё поискать. Да и красавцем я себя не считаю, так… симпатичный и ладно… Раньше мне этого хватало, но по сравнению с Дай-нэ я проигрывал по всем пунктам… Чувствуя, как на глаза наворачиваются слезы, я постарался сдержаться и не завыть в голос. Вот уйдет эта парочка, потом и смогу оплакать свою судьбу.

Но дальнейшее поведение Михи показало, что теперь уже я неправильно истолковал его взгляд…

— Сучка, если сейчас не отойдешь от него, урою нахер, — поигрывая желваками, произнес кошак таким тоном, что сомневаться в его словах не приходилось. Меня от его голоса просто склинило! Убивать будут, только начнут, кажется, с джиннии, а меня на закуску оставят, и, чувствую, перед убийством вволю попользуются. Пришлось играть роль щита для девушки, тут же затолкав ее за свою спину, хоть она тоже оказалась зубастой и попыталась было что-то вякнуть против Михи.

Заметив мои манипуляции по затыканию сопротивляющейся девушки, кошак и вовсе взбесился. Подскочив, попросту отшвырнул ее в сторону. Благо, она шмякнулась на диван, судя по ее дальнейшим словам, мата она не чуралась, даже заслушался, и чуть было не утратил бдительность. Увидев, как вновь полыхнул взгляд Михи, в этот раз спутать его с похотью уж точно невозможно было, быстро встал между ними. Авось Дай-нэ нормально соображает и не вздумает сейчас вмешиваться, иначе за сохранность 'невесты' я поручиться не могу. Уж я-то прекрасно знаю, какая сила скрывается в теле МОЕГО ревнивого оборотня.

Пока пытался сообразить, как именно угомонить пышущего праведным гневом Миха, тот вдруг резко подскочил впритык ко мне, толкнув к стене и упершись об нее ладонями по обе стороны, прикрывая тем все пути отступления для меня. И как искры от него полетели, меня зажигая, я уж было подумал, что вот и настал мне полный писец, а я ни одной молитвы не помню, как отрезало, только слово 'презервативы!' в пустой голове вертится… Надеюсь, Актон не слишком рассердится за то, что ему придется по второму кругу искать мне новое тело, со сквозной дырочкой снизу — до…(судя по жаркому взгляду оборотня) горла, не меньше… Но парень внезапно, словно сдувшись, опалил мои губы своим дыханьем:

— Яр, если ты привел эту шалаву только из-за того, что не хочешь, чтобы… — он судорожно сглотнул, но тем ни менее продолжил, не смотря на все мои попытки хоть слово вставить: — Так вот, я согласен, но обещай, что больше НИКОГДА никакая сука НЕ СТАНЕТ между нами…

— Ми-их! Остановись! — отчаявшись, заорал я, стараясь, чтобы если не слова, то сам голос дошел до его сознания. Похоже, парень вообще сейчас был в невменяемом состоянии. А мне так не хотелось, чтобы Миха наговорил чего-нибудь лишнего, особенно при навострившей свои ушки Дай-нэ, которая, уже вполне оправившись, сейчас стояла за его спиной, с интересом прислушиваясь к нашему разговору. Зато сама эта дурацкая ситуация вдруг перестала мне казаться такой уж и ужасной, даже появилось какое-то неясное чувство удовлетворения. Все-таки, какой он у меня славный, огненный! Вот, даже согласен и дальше терпеть мои закидоны…

— Миха, а ты меня любишь? — все же не сдержался я.

— Нет, бля, я просто так херней маюсь! — снова начал заводиться этот придурок.

Услышав тихий смешок девушки позади, и вероятно все-таки вспомнил из-за чего весь сыр бор, парень как-то сразу снова сник и взглянул на меня так, что мне больше и слов никаких не нужно было. Аж сердце екнуло. Ну не может сейчас признаться, ну и хрен с ним, главное я ведь знаю — любит! А слова… так это же ерунда. Будет и на нашей улице праздник! Рано или поздно, но я все равно заставлю его признаться.

Зато дальше все превратилось в полный балаган, когда я попытался объяснить кто такая эта Дай-нэ, и что именно она тут делает. Поначалу еще и Миха не верил, пришлось долго объяснять, хотя и сам плохо себе представлял всё это. Зато когда джинния, осмелев, прижалась ко мне с другого боку… Твою ж мать. Две кошки в одной комнате — это чересчур для моих издерганных нервов. Если бы не я, Миха бы раз пять выкинул бы ее из окна, а она бы раз десять выцарапала ему глаза!

Через час мне надоело быть буфером между ними, и я разъярился уже не на шутку, зато после моей вспышки все как-то быстро угомонились, и дальше разговор пошел уже более спокойный.

С трудом, но пришлось признать, что рано или поздно, но детей и ему и мне захочется. А единственный шанс их иметь — это Дай-нэ. Ибо другого она мне попросту не предоставит. Оказывается, джиннии ставят какую-то метку на ауру избранников, после которой ни одна другая женщина не сможет понести от него. Меня уже порядком стал напрягать этот магический мир со своими непонятными законами. Уже когда за окном стало светать, мы более менее пришли к компромиссу. Спешить мы никуда не будем, постаравшись поначалу просто привыкнуть друг к другу. Жить, пока мы учимся в академии, джинния будет все же у отца в гареме, на выходных навещая нас. Как-то так получилось, что, так толком и не признавшись друг другу в любви, у нас с Михой даже мысли не мелькнуло, что мы можем быть не вместе! Вторая жена нам не нужна, ибо оказалось, что джиннии необходимо быть только с избранником, а если она вселится в его партнера, то сможет взять и у того энергию, так же подарив ему ребенка. Не совсем поверил всему этому, но тут Дай-нэ решила продемонстрировать нам это действо, без предупреждения став полупрозрачной и плавно войдя в тело Михи. Охренели мы с ним оба. По-видимому, парень сейчас пытался свыкнуться с тем, что в его теле находится кто-то еще, кроме зверя, а я просто выпал в осадок, когда на лице моего кошака еле заметно проступили черты джиннии.

От шока отходили долго, под заливистый смех Дай-нэ. Благо она нас успокоила и призналась, что спешить нам и впрямь некуда. Ведь даже после нашей помолвки должно пройти минимум полгода до свадьбы, а уже жену в дом можно ввести еще через год после заключения брака. Короче говоря, период жениховства у нас будет довольно-таки достаточным для того, чтобы мы успели свыкнуться с этой невозможной девчонкой.

Не успели мы утрясти все вопросы, как дверь в мою гостиную внезапно распахнулась и туда влетела запыхавшаяся Виги, моя нынешняя мама. Она изумленно приостановилась на пороге и уставилась на нашу умиротворенную троицу. Было от чего удивляться.

Сижу, боком прижавшись к обнявшему меня Михе, с другой стороны ко мне притулилась Дай-нэ, при этом оба периодически кидают друг на друга такие злющие взгляды 'сквозь меня', что уже и волосы потрескивать стали, от 'статического электричества'…ЭХ, такую бы ревность — да в мирное русло! Артефакты там заряжать… Чувствую, семейная жизнь мне предстоит веселенькая… Нет, чтобы заиметь такую невесту вот как моя мать, тихая, незаметная… Мне и тут не подфартило, досталась настоящая фурия, притом и ревнивая… Хотя, за всю эту сумасшедшую ночь, понаблюдав за ее нарочитым поведением, пришел к выводу, что ей попросту нравится выводить Миху из себя. Она словно ребенок со спичками играет, с интересом ожидая — сверкнет, или спалит всё к черту… Да уж, не знаю смогу ли ей стать женихом, но то, что МНЕ придется Михе за эту ревность расплачиваться. Интересно, ходить потом вообще смогу? Ох, чую, дорого мне 'дружба' с Дай-нэ станет… Надо будет моего ревнивца попробовать 'на понты' взять и завалить…завалить и самому… Тэкс, не отвлекаться. О чем мы там…?

Как выяснилось, мама прибежала проверить, готовлюсь ли я к тому, что на церемонии должен быть в первых рядах, то бишь — одет ли надлежаще по этому случаю. Заметив, что я даже еще не приступил к поиску наряда, устроила настоящий бедлам в моей гардеробной! За пару минут она сотворила там настоящий погром — всё, что когда-то лежало на своих местах, сейчас перепуталось, перемешалось и сдвинулось. Теперь я и сам бы там не нашел нифига. В общем, пришлось звать слугу, чтобы тот, наконец, нашел 'вот такую красивую жилеточку с гербовыми пуговками' и 'вот такой переплетенный пояс с серебристыми ниточками'. Как ни странно, но слуга понял ее с первого раза, и уже через пять минут меня отправили переодеваться. Миху же вытолкали в его комнату, чтобы перестал меня задерживать, так как я все на него переключался. Позволили остаться только Дай-нэ, и то, только потому, что она чем-то пришлась по душе Виги и сейчас обе с одинаковыми лицами маньяков пытались нацепить на меня все цацки, которые только попались им под руку, при этом не обращая на мои вяки никакого внимания. Почувствовал себя рождественской елкой. Звеню, сверкаю и ходить не могу из-за той тяжести, которую на меня понавешивали. Поставьте в углу и любуйтесь. Пришлось брать дело в свои руки и под недовольные женские крики снимать с себя половину этих 'красивых штучек'. Еще и напоследок эти ненормальные решили, что я слишком бледный и попытались наложить мне румянец каким-то заклинанием. Вот только та пыль, которая на меня осела после этого, оказалась просто невыносимо чихательная. То ли я аллергик, то ли они перестарались… В итоге, попеременно апчихая и вытирая выступившие слезы, я понесся в ванну умываться. Ничего удивительного в том, что на обряд бракосочетания Гара с Сандром я явился в таком состоянии, что хоть в гроб клади.

Сама церемония меня впечатлила неимоверно. А счастливые лица Сандра и Гара просто-таки подбивали на то, чтобы повторить их подвиг и затащить Миху под венец как можно скорее. Но, столкнувшись с 'поплывшим' взглядом Михи, понял, что не его тащить придется, а самому притормаживать, а не то 'разложит' прямо на алтаре, не дождавшись окончания трагикомедии… Правда, чуть насторожило то, что ребятам пришлось друг друга пырнуть ножами, но вроде бы для остальных это было в норме. А я ведь поначалу стал судорожно вспоминать все известные мне целительские заклинания, мало ли, вдруг ребятки умудрились переругаться и сейчас таким образом решили прилюдно друг от друга избавиться. Пока их клятвы не услышал. А тут еще Мих мою руку сжал… и у меня опять коленки ослабли.

Как только они удрали, а по-другому их поступок и назвать нельзя, все родственники вдруг резко вспомнили, что я стал совершеннолетним и кинулись меня поздравлять. Очень быстро меня от оборотня оттерли. Как же я ненавидел в этот момент своего братца, который так подставил меня. Ведь все это назойливое внимание должно было достаться именно ему и Сандру! Я даже половины имен не запомнил, кивая как болванчик и мечтая провалиться сквозь землю, там то уж точно они бы меня не достали. В другом конце зала заметил смоляную макушку Михи и рванулся туда, авось хотя бы он найдет способ спасти мое тело от 'родственной давки', если еще хочет его получить… С трудом, но добравшись к кошаку, я наконец заметил, что он там не один, а вместе со своими родителями, которые что-то с улыбками ему втирают. Растерялся, фиг знает, тут со своими родственниками разобраться не могу, сейчас еще и Михины пристанут, тогда уж я точно сорвусь и сбегу отсюда, а вернусь только, когда буду точно уверен, что все гости убрались отсюда к чертовой бабушке. Но тут Мих заметил меня и радостно пошел навстречу, тут же не стесняясь обняв и заявив громким шепотом, что за помолвку он договорился, а родители оказывается уже давно подготовили все документы. Нам осталось только спросить позволение у какого-то кланового тотема. Думаю, ничего удивительного нет в том, что этот полукрик, который он посчитал шепотом, услышали почти все, кто находился рядом с нами на расстоянии примерно трех метров… Гвалт поднялся такой… Вот тут я уже не сдержался и рванул из зала, еще одну порцию поздравлений я попросту не переживу. Да и ошарашен оказался его скоростью и напором.

Всю оставшуюся часть дня я сначала отсыпался, а затем тупо прятался в своей комнате от нашествия гостей с поздравлениями. Только уже под вечер, совершенно изголодавшись, выглянул в поисках еды. Вот тут то меня и подловил Мар, который, как выяснилось, уже несколько часов ломился ко мне в комнату. Пришлось ему признаться, что я заблаговременно повесил полог тишины на свои апартаменты, поэтому попросту не слышал того, что творилось за дверью. Благо парень обладал магией крови и смог проследить, что со мной всё в порядке и не переполошил весь дом. Покаялся, пообещал в следующий раз обязательно предупреждать, если вздумаю еще раз такое учудить. Мар поначалу еще пытался удерживать на физиономии обиженную мину, но вскоре рассмеялся и что-то пробормотав о сумасшедших оборотнях, поволок меня в сторону внутреннего дворика. Я даже не сопротивлялся, уж больно хитрющая была мордаха у вампира, поэтому мне и самому стало интересно, что там меня поджидает.

Не успели мы показаться на пороге дворика, как вамп велел мне ждать, сам же ломанулся куда-то вглубь. Устроившись у стены, я подозрительно оглянулся. Уж больно не люблю я такие неожиданные сюрпризы. Обязательно же пакостью какой-нибудь заканчиваются.

И вот тут как жахнуло! Мои прогнозы сбылись… В воздух полетели клочья земли и обломки веток от ближайших деревьев. Плюс ко всему еще казалось отовсюду летят разноцветные искры, врезаясь в окна дома и разлетаясь на много мелких огоньков. Звон от разбитых стекол наверное был слышан на всю округу. Твою ж мать, неужели этот кошмар был таким и задуман? Или это у них что-то не так пошло? Рванул в сторону голосов. И почти сразу согнулся от хохота, стараясь не свалиться в ту копоть, которая была сейчас повсюду. Это неописуемо — стоят двое подкопченных со всех боков парней, почти не отличимых друг от друга своими черными от сажи лицами, у обоих волосы торчат строго наверх, при этом они сбивают с себя искры и не перестают ругаться, умудряясь ни разу не повториться. Пиротехники пришмаленные!

Почти сразу набежали слуги, затем и отцы появились, мои и Михины. Как позже оказалось, последние решили заночевать у нас, чтобы в полночь открыть нам портал к клановскому тотему. Поэтому объяснения пришлось выслушивать нам уже всем вместе. Вернее слуги пытались в это время хоть как-то привести то, во что превратился внутренний дворик, в божеский вид, но по их заинтересованным физиономиям, могу смело сказать — они не пропустили ни единого слова из объяснений ребят.

Как выяснилось, мой побег Миха расценил немного не так. Бедный парень решил — я удрал из-за того, что обиделся на него, ведь он, не предупредив меня, пошел договариваться с отцами насчет помолвки, а предложения мне так и не сделал. Вот и пришло к выводу это чудо, что мне нужно сделать сюрприз. А на ум ничего не пришло, кроме фейерверков… У нас ведь все всегда решалось огненными забавами — и свадьбы и похороны, и второе из первого с нашей широтой размаха частенько вытекало… В помощники был взят вампир, который понятия не имел о таких вещах, но вроде бы уяснив из слов кошака что именно требуется. Попытались сделать всё надлежащим образом.

Затем Миха уныло продемонстрировал мне какую-то обгорелую тряпку… По-видимому, там и впрямь было что-то важное написано до этого, ибо даже Мар расстроено вздохнул, увидев то, во что превратились их труды. Ну а сам фейерверк эти новоиспеченные пиротехники решили сделать из заклятий, которые попросту совместили. Вот только не учли, что некоторые при соприкосновении вызывают не совсем такую реакцию… Хорошо, что ребята хоть живы остались…

Я проникся, честно-честно, но вот смех оказалось не так-то просто остановить. Ну как такое чудо немытое не любить? Вспомнилось сразу про трубочиста из 'Летучего корабля':

'Говорить о любви

Я не мастак.

Ты меня извини,

Если что не так!'

На меня обиделись, теперь уже мне пришлось просить прощения. Кажется, у меня не очень убедительно получилось. Попробуй это сделать, если только взглянешь на эти чумазые мордашки и торчащие вверх волосы, и тебя тут же на хи-хи пробивает.

Отцы, все это время стоявшие с каменными лицами, просто покивали, и молча направились к двери, с о-очень ровными спинами и трясущимися плечами… Жаль, что забыли повесить полог тишины вокруг себя, потому как их ржач еще долго слышался в отдалении. Кони, право слово. Слуги оказались более сдержанными — они только икали, почти неслышно всхлипывая!

Если где-то нет кого-то,

значит, кто-то где-то есть,

ну и где же этот кто-то,

и куда он мог залезть?

То место, куда нас отправили отцы, очень напоминало поляну оракулов. Разве только лестницы в небо не наблюдалось. Такая же травка и цветочки, даже идол почти такой, однако тут он был все же высечен в форме какого-то непонятного животного.

Сначала было хотели сесть снова в медитацию, но парень вспомнил объяснения Фастрида — тут нужно просто держаться за руки и спросить разрешения. Очень редко тотем не дает никакого ответа, но если и впрямь промолчит, то в клане об этом будет известно и нашу помолвку остальные не примут. Ну-ну… Я не для того столько мучился. Попробует только промолчать! Да я его на измор возьму, жить тут останусь! И переквалифицируюсь в скульпторы. Интересно, если из идола 'девушку с веслом' изобразить, он сговорчивее станет?

Вот с таким боевым настроем мы и шагнули к тотему.

— Эм… уважаемый, — тихо позвал я.

— Слышь, мы это… — одновременно проговорил Миха.

Переглянулись. Шепотом уточнил у парня — сказали ли ему отцы, что именно нужно спрашивать. Тот только покачал головой. Да уж, печально.

Попытались еще раз дозваться — тишина. Мдя…

Что тут сказать, следующие полчаса мы уговаривали этот упрямый идол подать хоть какой-то знак, что он нас слышит. Про помолвку раз десять его спрашивали — молчит истукан проклятый, и хоть ты тресни. Устали, сели напротив него, периодически обзывая его то киской, то зайкой, ведь понятия не имели о том — кого именно должен обозначать этот тотем.

Кажется, я даже задремал под монотонный голос Михи, облокотившись на него спиной. Открыл глаза, ничего не изменилось — те же цветочки и светлячки, тот же каменный идол…

Самое неприятное, у меня какая-то странная форма религиозной импотенции — вроде бы и хочу верить, что в этом истукане кто-то живой, а не могу. Как-то тогда на поляне об этом не задумывался, наверное поэтому все проще прошло, а сейчас…

— Слушай, а если так и не ответит, ты меня бросишь, что ли? — на всякий случай уточнил я.

Кошак непонимающе на меня уставился и засмеялся. Видимо эта поляна заговоренная, и нужных ответов тут не дождешься ни от Михи, ни от тотема. От его чистосердечного смеха мне стало сразу так спокойно.

Еще раз взглянул на парня искоса. Какой он все-таки красавчик у меня… И мы одни наконец… Все мои глупые страхи словно теплой водой унесло, стоило лишь на его губы взглянуть. Когда нам еще представится такая возможность побыть наедине? Ведь уже послезавтра нужно явиться в академию, а там учеба, сил будет снова хватать только на то, чтобы доползти до кровати и вырубиться… Да и с 'невестой' проблемы утрясать, как пить дать, придется… А сейчас Мих тут, и смотрит прямо в душу, так, что крышу сносит. 'Дер-ржаться нету больше сил!'

Сам к его губам потянулся. Парень сначала недоуменно моргнул, но тут же на его лице проскользнула дьявольская улыбочка. В этот раз поцелуй не был таким уж чувственным и нежным, скорее он был агрессивным и напористым, словно кошак пытался им показать свое право на меня, ставя таким образом печать. И это сводило с ума. Уже через пару минут мне стало плевать на все тотемы вместе взятые. Вплотную прижавшись к нему, полностью отдался на его волю. Но этого мне казалось мало. Я хочу большего! Ощущая как его пальцы, едва касаясь кожи, скользят вдоль позвоночника, я плавился от желания.

Тут запоздалая мысль пришла в мою бедовую голову — что творю? Я же боюсь до чертиков, но, взглянув в его глаза, понял — ЕМУ верю, не обидит.

Тихий шепот:

— Ты уверен?

— Нет. Убеди меня.

Шало улыбнувшись, Миха неспешно начал выцеловывать изгиб моего плеча, шеи…

— Эй! Верю я, верю! — донесся до моего сознания чуть хрипловатый чужой голос. — Сейчас же прекратите из священного места устраивать бордель!

Мы с одинаково недовольными лицами повернулись в сторону голоса.

Тот же тотем, ничего не изменилось. Еще раз оглянулись по сторонам — никого. Показалось.

Плюнув, снова потянулись друг к другу. И вот тут уже голос взъярился по-настоящему. Он минут пять нас отчитывал как малолетних детей за сломанные игрушки.

— Всё, уходите! — закончив свою лекцию по нравственности, ехидно проговорил он.

— Нихрена себе, — возмутился наконец Миха. — А согласиться на нашу помолвку?!

Голос хмыкнул, по-видимому, решая что-то, затем все же произнес:

— Почему?

Мы непонимающе переглянулись снова. Кажется, тотем сообразил, что с такими темпами мы будем тут торчать вечно, поэтому все же уточнил:

— Почему выбрал именно его? Он не оборотень!

— А какая хер разница, кто он? — разозлился Миха, вскочив. — Он МОЙ Яр!

— Емко… — начал снова ехидничать голос. — А поточнее?

И вот тут я неожиданно услышал о себе столько приятностей, сколько за всю мою жизнь мне никто не говорил. Оказывается я самый умный, самый ласковый, самый противный, и много еще этих 'самый, самый, самый'. Обычно же — сам себя не похвалишь — сидишь как оплеванный, а тут… Сразу почему-то захотелось встать и распушить хвост, жаль, что его не было. Когда Миха, войдя в раж, стал рассказывать какой я страстный, нежный и так далее… решил — нужно срочно прекращать этот балаган, а то неизвестно до чего он может договориться.

— Вы ещё меня в драке не видели — меня так пиздят! — хвастливо произнес я.

Впечатлились оба, во всяком случае ржали долго. Зато после этого Миха наконец перестал меня расхваливать, как работорговец перед покупателями, а тотем прекратил свои ехидные замечания на каждое слово кошака.

— Подойдите и дотроньтесь до меня, — отсмеявшись, произнес голос. Нерешительно глянув друг на друга, мы проделали то, что он сказал.

Вот же гад! Хоть бы предупредил! Не успел я дотронуться до этой каменной глыбы, как руку обожгло, да так больно, что я взвыл в голос, стараясь отдернуть ее, но не тут-то было. Она словно приклеилась! Похоже, такие же проблемы были у моего кошака. Злобно ругаясь, он сейчас долбил ногами по тотему, пытаясь вырвать у каменюки свою руку. Отпустило нас как-то слишком резко, от неожиданности мы оба растянулись на земле у ног идола.

— Свободны, — елейно произнес голос.

Был бы он живым — убил бы! Рука болела и саднила просто неимоверно. И тут разглядел на тыльной стороне ладони черную татуировку кота. Вот теперь я разозлился окончательно. Да что ж это такое?! Только от одной с пальца избавился, так следом другая? Что от нее теперь ожидать? Еще одну невесту я не переживу!

Благо удалось не ругаться вслух, ибо стыдно потом было бы, оказалось, что эта татуировка — символ нашей помолвки, ее следует продемонстрировать всем желающим в клане Михи, чтобы не возникло вопросов. Ну-ну… Возможно и покажу потом, но сейчас у меня более важные дела!

Распрощавшись с тотемом, мы переместились ко мне в дом. Не давая обрученному и слова сказать, я потащил его в свою комнату. Нефиг отлынивать, начал дело — доводи до конца!

Захлопнув дверь и закрыв ее на все замки, я рявкнул:

— Если я всё это перетерпел зря, лучше заранее ищи себе место на кладбище!

— И что ты сделаешь? — хитро прищурился Миха.

— Убью нафиг!

— М-да? Ну… попробуй, — наклонился ко мне, и чуть коснулся кончиком языка моих губ.

И как на него теперь злиться? Еле сдержался, чтобы сразу не ответить ему. Упрямо поджав губы, спросил:

— Любишь? Если нет, то я…

— Люблю, — покладисто согласился этот невыносимый тип. Вот нафиг было столько времени мне нервы мотать?

А потом ему предстояло очень долго доказывать свою любовь. Но мой кошак оказался тоже не лыком шит, поэтому под утро убедил меня окончательно, так, что мне надолго хватит, хотя… Ему-то знать об этом не обязательно. Пусть убеждает меня всегда и везде, я не против…

Ты — рядом, и все прекрасно:

И дождь, и холодный ветер.

Спасибо тебе, мой ясный,

За то, что ты есть на свете.

Спасибо за эти губы,

Спасибо за руки эти.

Спасибо тебе, мой любый,

За то, что ты есть на свете.

Ты — рядом, а ведь могли бы

Друг друга совсем не встретить…

Единственный мой, спасибо

За то, что ты есть на свете!

(Друнина Юлия)

Просьба к тем, кто трепетно относится к паре Миха/Яр, эпилог не читать.