Самый лучший

Глава 8

Звучные переборы гитарных струн заставили Кару очнуться. Глядя на маленьких дочерей Ханны, она мечтала о собственной дочурке, желанной до отчаяния… Как правило, она не плакала на свадьбах, но сегодня глаза туманились от набежавших слез. Видимо, от трогательной музыки.

«Для Эмили Джеймисон – все лучшее» – кажется, таков девиз жениха. Даже музыка именно такая, какую любила Эмили. Удивительно подходящая этой чудесной девушке. Кара вспомнила слова невесты: Кэму, жениху, все равно, когда, где и как, лишь бы Эмили стала его женой.

Кара не верила, что самой ей доведется встретить такую любовь, возможно, поэтому она не решалась вторично искать счастья в браке. От первого замужества у нее остались боль, переживания и ужасающая пустота в сердце. Ее можно заполнить лишь любовью.

Она подумала о ребенке, который занял бы эту нишу, наполнил бы ее жизнь смыслом, заботами, радостями и тревогами. Чего не скажешь об отношениях с Таннером. Вряд ли она еще когда-нибудь доверит сердце мужчине, даже такому порядочному, нежному и понимающему, как ее деловой партнер.

Кара взглянула в его сторону. Неотразим. Ждет сестру, волнуется. У него почетная обязанность – вести невесту к алтарю.

Все гости встали, и Кара, оглянувшись, увидела счастливую новобрачную. Эмили Джеймисон – одна из немногих, чьи мечты исполнились. Стоило лишь взглянуть на жениха и невесту, чтобы понять, как они преданны друг другу.

Провожая глазами невесту, Кара заметила, что Таннер смотрит на нее, он, казалось, прикоснулся к ее сердцу лазурно-синим взглядом, отчего тело сразу же откликнулось, а в голове снова мелькнул вопрос: Таннер или ребенок?

Она неуверенно улыбнулась ему. Что бы он подумал, если бы узнал, как она реагирует даже на один его взгляд?

Церемония шла своим чередом, жених и невеста обменялись кольцами, а она чувствовала все нарастающую усталость. Не желая больше встречаться глазами с Таннером, она принялась рассматривать его сестру, брата жениха, кузин и кузенов Джеймисонов, сидевших впереди нее. Таннер сказал, что на церемонии соберется все многочисленное семейство.

Венчание закончилось. Церковь начала пустеть, и Кара тоже встала в очередь, чтобы пожелать новобрачным счастья и здоровья. К ней тут же подошел Таннер.

– Что-нибудь не так? – спросил он, по-хозяйски беря ее под руку.

– Нет. Все в порядке.

– Кара, ты не умеешь лгать. К тому же я слишком хорошо тебя знаю. Потом расскажешь, в чем дело, ладно?

Да, Таннер не отступится, потребует назвать вразумительную причину ее угнетенного состояния. Ну и как она объяснит этому олицетворению семейных уз, что атмосфера их семейной близости и сплоченности ввергла ее в депрессию? Или то, что, глядя сегодня на него, она ясно видела развевающиеся над его головой флаги «семья» и «преданность»?

Кара не хотела снова попасть в капкан брака, тем более с Таннером, потому что крах их личных отношений станет и крахом делового партнерства.

Он создан для жизни, которую описал ей в деталях: ухаживание, свадьба, дети. Он не поймет, как отчаянно ей хотелось создать подобие семьи, избегая ловушки брака, поскольку она не выдержит еще одного крушения надежд.

– Эмили, – обратилась Кара к невесте, – платье выглядит на тебе в тысячу раз прекраснее, чем можно было представить…

С Карой творилось что-то неладное. После окончания церемонии Таннер старался быть рядом и отходил от нее лишь дважды: когда расставлял стулья, чтобы все сфотографировались, и когда отлучился за шампанским. Несмотря на ее любезность и улыбку, он бы дал голову на отсечение, что Кара воздвигала между собой и остальными непроницаемую стену. Щит. От его семьи! Почему?

Таннер не слышал ни единого слова из написанного Эмили специально для этой церемонии, ибо все время наблюдал за Карой, снова и снова задавая вопрос, который теперь все чаще мучил его: что творится в ее привыкшей мыслить логически головке?

И признал свое поражение.

Зато кое-что понял в себе. Он не любил, когда от него отгораживаются. Он хотел, чтобы Кара смотрела на него, улыбалась ему, кивала в ответ на его мысли, испытывала то же, что и он. Но щит, возведенный Карой, отгородил ее и от него.

Она вообще сохраняла дистанцию между ними с тех пор, как он высказал мнение о необходимости выбора. Пусть это ошибка с его стороны, тем не менее он сделал бы это снова. Никакие отношения не могут быть полноценными, если нужно ходить на цыпочках вокруг партнера, следить за каждым своим словом, бояться высказать свое мнение. Ничего подобного он делать не собирался. У них с Карой всегда были доверительные отношения, пусть такими они сохранятся и впредь.

Таннер снова взглянул на нее. Она разговаривала с его матерью и тетей Бэсс, обсуждая тяжелую долю бездомных и ежегодную попытку Мэннинга как-то помочь им средствами с благотворительного бала. Сегодня Кара была в строгом платье, хитроумно скрывающем ее женственные формы. Решила не выделяться. Опять собранная, уверенная, спокойная, но он-то знал о пламени, бушующем за этой сдержанностью. Таннер даже выпрямился от гордости, с чувством собственника взирая на не видимые другими прелести. Она настоящая красавица. Вот бы сжать ее в объятиях, а еще восхитительнее почувствовать, что она хочет его.

– Принести еще чего-нибудь? – спросил он.

– Нет, спасибо.

Ответила слишком быстро, словно пытается отделаться от него. К счастью, мать пробормотала что-то о долге перед остальными гостями, и через секунду они были одни.

– Думаю, нам лучше потихоньку исчезнуть и серьезно поговорить о том, что происходит.

Кара насторожилась, в темно-карих глазах мелькнуло сомнение.

– Это неприлично, Таннер, – сказала она. – Еще слишком рано. К тому же ты на свадьбе сестры, а не на какой-нибудь вечеринке.

– А ты мой партнер. И моя любовница, – шепнул он. – На тебя смотреть больно. Любезная маска, которую ты носишь весь день, может, и ввела в заблуждение мою семью, но для меня она хуже пытки. Давай обсудим твои проблемы. Лучшего способа снять камень с души еще не придумано.

– Таннер, у меня сегодня не то настроение. Да и место неподходящее.

– Все равно свадьба не доставляет тебе радости.

– Но это не имеет отношения к Эмили, я не собираюсь испортить ей праздник. А тем более ты.

– Не я же целый день лицемерю.

– Давай пока оставим это, – улыбнулась Кара. – Иначе проклятая маска может соскользнуть.

Он кивнул и, взяв ее под руку, повел к одному из кузенов.

Кара силилась разглядеть за окном машины хоть одну знакомую примету.

– Может, ты свернул не туда?

– Я все сделал правильно.

– Куда же мы едем?

– Ко мне.

– Ты решил не отвозить меня домой?

– Я и везу тебя домой, но ко мне. – По голосу чувствовалось, как он доволен собой.

– Считаешь, это разумно?

– А почему нет? Что в этом плохого? Я приведу тебя в восторг, и никто не услышит твоих стонов удовольствия.

– Таннер! – возмутилась она. – Дело же не в этом. Ты сказал, что мы должны поговорить.

– Но если тебя не запереть в моем доме, ты обязательно найдешь тысячу причин избежать этого.

– Понятно, – вздохнула Кара.

Ей и так невыразимо тяжело высказать ему все, а Таннер еще и усугублял ситуацию. Сколько она ни думала, как преподнести свое решение помягче, щадя его и свои нервы, горькая правда не становилась слаще. Особенно Кару беспокоило то, что он привел ее к себе домой, хотя в другое время она была бы просто счастлива. Это жест доверия со стороны Таннера, но именно сегодня она такого доверия не заслуживала.

– Боюсь, это ошибка.

Машина замедлила ход, остановилась, и Кара облегченно вздохнула. Значит, Таннер понял ее. И только минуту спустя она сообразила, что они подъехали к его дому.

– Ошибка или нет, только обсуждать это мы будем у меня, – сказал он, распахивая дверцу.

Ей пришлось отстегнуть ремень безопасности и выйти из машины. Идя по дорожке, она поглядела на фасад и решила, что дом великоват для одного человека, а из-за высокого фундамента он вообще казался двухэтажным. На секунду Кара сравнила его с домом из своей мечты, но тут же отругала себя за глупые мысли.

– Давно ты здесь живешь? – спросила она, пока Таннер отпирал дверь.

– Почти три года.

– Дом и правда такой огромный или кажется таким из-за темноты?

Проигнорировав вопрос, он сделал приглашающий жест. Затем подхватил ее под руку и провел в гостиную, вся обстановка которой состояла из дивана, стола и лампы.

– Напомни, чтобы я не нанимала твоего декоратора, – не удержалась она от насмешки.

Таннер улыбнулся и жестом пригласил ее присесть.

– Я редко здесь бываю.

– Никогда бы не подумала.

– Ладно, пошутили и хватит. Не пора ли настроиться на более серьезный лад? Мне бы хотелось знать, что тебя расстроило на свадьбе?

– Очень милая свадьба.

– Наверное. Сам я заметил не слишком много, поскольку был занят тобой.

Он сел рядом и, положив руку на спинку дивана, мягко обнял ее за плечи.

Кара постаралась расслабиться. Его тепло действовало благотворно, однако внутри у нее бушевал шквал эмоций, грозящих нервным срывом. Несмотря на решение свести их отношения только к деловым, она не могла приказывать своим чувствам.

– Возможно, ты не поверишь, – начал Таннер слегка охрипшим от волнения голосом, – но видеть тебя в подобном состоянии и гадать, что вынудило тебя надеть броню, было для меня очень тяжело. Мне ненавистна мысль, что ты в беде, а у меня связаны руки, и я не могу дотянуться до тебя. – Он яростно потер подбородок.

– Таннер…

Его взгляд заставил ее замолчать.

– Пожалуйста, дай мне договорить. Если твое состояние как-то связано с твоим нелепым поиском и желанием иметь ребенка, тогда, чтобы сделать тебя счастливой, я уступаю. Я согласен быть отцом ребенка, если ты согласишься выйти за меня замуж.

Кара вскочила с дивана с поспешностью, удивившей ее саму.

– Я не хочу выходить замуж и не потерплю…

Таннер молча усадил ее на диван. Нежный взгляд заставил Кару подчиниться.

– Теперь мне ясно, что мое предложение неприемлемо.

– Я не могу. Я… – Она стукнула кулаком по диванной подушке. – Извини, ты заслуживаешь, чтобы я объяснила свое поведение.

– Я уверен, ты это сделаешь.

– Сегодня меня больше всего поразило ваше чувство семьи, непреклонная вера в сказочную любовь и преданность до гроба.

– Ты находишь это предосудительным?

– Ты же сам говорил, что удивляешься, зачем некоторые люди женятся.

Таннер кивнул.

– Мой брак кончился скандалом, причинив мне боль страшнее физической. И я никогда не соглашусь… просто не найду сил… – Она тщетно пыталась выразить чувства словами.

– Я произвел такое отвратительное впечатление?

– Нет! Ты – мистер Традиционный Семьянин. Однако жизнь научила меня, как, видимо, и тебя, что вся риторика насчет «верности до гроба» – лишь иллюзия.

Таннер нежно погладил ее по щеке.

– Чем он мог так обидеть тебя, что ты даже отказываешься излечиться?

– Информация не для разглашения.

– О’кей. Я уважаю твое право молчать о том, что тебе нелегко вспоминать. Но пойми и ты, Кара, я стараюсь помочь, мне казалось, ты очень хочешь ребенка и обдумаешь разные возможности.

– Брак исключается. Но все равно благодарю тебя за предложение.

Она не знала, что еще можно сказать в подобной ситуации. Несмотря на интимные отношения и то, что в какой-то степени она ему небезразлична, он никогда не упоминал о любви. А даже если бы и упомянул? Ничто не вынудит ее согласиться на брак.

– Добро пожаловать в мой дом. – Таннер встал. – Выпьешь чего-нибудь?

– Да, пожалуй. У меня в горле пересохло.

– Я мигом.

Кара глядела ему вслед. Боже, до чего красив! Просто не верилось, что он действительно предложил в качестве решения женитьбу. Может, она идиотка? Она же хотела ребенка… А ребенок от Таннера…

Кара встала и подошла к окну. В темноте ничего не разглядишь, но надо же чем-то себя занять перед неприятным разговором. Она сделала выбор, о чем ее просил Таннер, и теперь должна сообщить ему о своем решении после его великодушного предложения. Господи, пусть боль у него пройдет побыстрее.

– Что-то не так? – спросил он.

Кара смело повернулась к нему, хотя в душе чувствовала себя величайшей трусихой на свете.

– Во время свадьбы я приняла решение, с которым ты просил не тянуть.

– Может, сядем? Кажется, разговор достаточно серьезен, чтобы вести его, стоя посреди комнаты.

– Я не хочу сидеть. Мне нужно двигаться.

Таннер положил руки ей на плечи.

– Кара, перестань нервничать, забудь хоть на время о ребенке. Это уже выглядит манией. Ты слишком молода, чтобы так расстраиваться по этому поводу.

Тепло его рук подействовало на нее как серенада любви. Она хотела его. Нуждалась в нем. Однако больше всего ей сейчас необходимо его понимание.

– Ты прав, конечно. Но я должна принять решение. От чего-то придется отказаться.

– Может, повременим?

– Да, я могу подождать. Но, Таннер… я выбрала материнство.

– А наши отношения?

Незачем обманывать его и себя.

– Это подождет. И дело не в тебе. Ты потрясающий, ты снова заставил меня почувствовать себя желанной, на что я уже не рассчитывала. Но ты сам хотел, чтобы я сделала выбор. Я выбрала первоначальную цель. Теперь, хотя это и будет очень нелегко, нужно сохранять дистанцию и на работе… Раньше мы умели отделять личное от профессионального…

Кара замолчала, надеясь, что он не потребует дальнейших объяснений. Таннер отпустил ее, шагнул к столу и взял свой бокал.

– Я уважаю твое решение.

– И все? Больше ничего не скажешь?

– Что я могу сказать такого, чего бы ты уже не обдумала сама? Нам вообще не стоило завязывать интимных отношений. Мы допустили ошибку.

– Ошибку? И когда же ты это почувствовал?

– Тебе не понравится мой ответ.

Кара подошла к нему.

– Можешь ли ты отрицать, что нас безумно тянет друг к другу?

– Нет, – ответил Таннер. – Но ты, очевидно, можешь.

Он упал на диван и потер лицо руками. Долгие часы, проведенные с требовательными клиентами, его собственные проблемы – все это сказывалось на здоровье, а душевно он уже просто развалина. Он тосковал по Каре, и, хотя усиленно пытался сократить их общение на работе до необходимого минимума, разуму ведь не запретишь бродить по закоулкам памяти.

Не помогало и то, что Таннер занимал себя поисками драгоценностей. Сейчас у него было столь любимое Карой обручальное кольцо бабушки. Вооружившись эскизом Ханны, он обошел не менее дюжины скупок и теперь решал, как и когда вручить Каре находку.

Он знал, чего хотел. Но она до боли ясно высказала свое мнение о браке. Тема закрыта. Никаких дискуссий, никакие доводы Каролина Хиллиард во внимание не принимает.

Желание найти ее бывшего мужа и хорошенько отдубасить становилось настоящей манией. Таннер уже несколько раз намеревался узнать его адрес. Из-за этого сукина сына Кара не хочет и, видимо, не может нормально жить.

Он всегда считал себя терпеливым человеком. До сих пор. Сейчас же его терпение иссякло.

Таннер закрыл глаза и попытался заново переиграть свою уже проигранную битву. Он должен уважать решение Кары и ее убежденность в своей правоте, но ведь она может и не понимать того, что отчетливо видел и чувствовал он сам. Да, она к нему неравнодушна, и это больше, чем дружба, хотя ей кажется, что у нее достанет сил от всего отказаться.

А вот он не так силен духом. Чувства все глубже затягивают его в бездну тоски и желания. Кроме найденного драгоценного кольца, он готов положить к ее ногам все, что она пожелает. Черт возьми, разве он не предлагал ей выйти за него замуж?

Но Кара просит только ребенка, и если он согласится, то предаст свои идеалы, из-за которых пережил однажды такое, что поклялся никогда больше не допустить ничего подобного.

Таннер вскочил с места и подошел к окну. Полнолуние. Красота и безмолвие вокруг. Деревья словно облиты серебром. Ни дуновения ветерка. Даже тени застыли в молчаливом карауле.

«Объясни ей, – нашептывало ему сердце. – Она поймет».

А вдруг нет? И что тогда ему останется?

«Сдайся. Или снова проиграешь».

Упершись лбом в холодное стекло, Таннер уставился на открывшийся ему великолепный вид. Весна предполагает обновление. Это время – чудо возрождения.

Он готов рискнуть снова. Ради Кары. Но созрела ли она для такого чуда?