Самый темный час

Глава 13

Его не было в бассейне.

И в гриль-баре.

И на теннисном корте, и в конюшне, и в спортивном магазине.

Наконец я решила проверить его номер, хотя в этом не было никакого смысла — вряд ли он сидел дома. Не в такой восхитительный солнечный денек, как сегодня.

Но когда я постучала, и дверь номера распахнулась, Джек оказался именно там. Как вкратце поведала мне Кейтлин, он решил вздремнуть.

— Решил вздремнуть? — Я вытаращилась на нее. — Кейтлин, ему восемь лет, а не восемь месяцев.

— Он сказал, что устал, — огрызнулась Кейтлин. — И что ты вообще тут делаешь? Я думала, ты вроде как болеешь.

— Я действительно больна, — ответила я, проталкиваясь мимо нее в номер.

Кейтлин окинула меня неодобрительным взглядом. Она явно позавидовала, увидев меня в облегающем платье и изящных розовых босоножках, не говоря уже о сумочке в моих руках. В смысле, по сравнению с ней, одетой в стандартную серую футболку и брюки цвета хаки со складками, я выглядела как Гвинет Пэлтроу. Только, конечно, с более красивой прической.

— Ты не кажешься мне больной, — заявила Кейтлин.

— Да ты что?

Я приподняла челку, чтобы она смогла увидеть мой лоб.

Кейтлин ахнула и скорчила ох-это-должно-быть-больно гримасу.

— Боже мой! Как ты умудрилась?

Я подумала, не назвать ли это своего рода производственной травмой, чтобы потом выжать из нее какое-нибудь пособие по нетрудоспособности, но засомневалась, что моя затея сработает. Поэтому просто сказала, будто поскользнулась.

— Так что ты здесь делаешь? — полюбопытствовала Кейтлин. — Я имею в виду, если не работать пришла.

— Ну, в том-то все и дело, — ответила я. — Я чувствовала себя очень виноватой, ну, ты понимаешь, что повесила на тебя Джека, а потому попросила маму подбросить меня сюда после того, как она забрала меня от доктора. Если хочешь, я побуду с ним до конца дня.

Кейтлин заколебалась.

— Я не знаю. Ты не в униформе…

— Да, я как-то не планировала ехать в форме к врачу, — запротестовала я. На самом деле просто удивительно, как легко тщательно продуманная ложь слетала с моего языка. Мне даже самой в это верилось с трудом, хотя я же все и придумала. — В смысле, да брось. И смотри, доктор сказал, что со мной все в порядке, а потому мне ничто не мешает тебя подменить. Мы останемся в номере, если ты переживаешь о том, не увидят ли меня люди без униформы. Без проблем.

Кейтлин снова взглянула на мой лоб.

— Ты ведь не под действием обезболивающих, правда? Потому что я не могу позволить тебе нянчиться с детьми, когда ты под кайфом.

Тремя пальцами правой руки я изобразила международный условный знак скаутов и сказала:

— Торжественно клянусь, что я не под кайфом.

Кейтлин посмотрела на закрытую дверь, ведущую в комнату Джека.

— Ну… — неуверенно протянула она.

— Ой, да ладно! Мне бы не помешали наличные. И разве ты сегодня вечером не идешь на свидание с Джейком?

Ее взгляд метнулся ко мне.

— Ну да, — пробормотала она, залившись румянцем. Серьезно. Она покраснела. — Да, у нас действительно свидание.

Боже. Я всего лишь предположила.

— И тебе не хотелось бы уйти немножечко пораньше, — продолжила я, — чтобы, ну, понимаешь, прихорошиться для него?

Она захихикала. Кейтлин действительно хихикала. Говорю вам, к моим сводным братьям должны прилагаться этикетки с предупреждением «Осторожно, опасен при смешивании с эстрогеном».

— Ну ладно, — согласилась она и направилась к двери. — Хотя начальник меня убьет, если увидит тебя без формы, так что вы должны оставаться в номере. Обещаешь?

За последние двадцать четыре часа я дала и нарушила столько обещаний, что решила: еще одно погоды уже не сделает. И потому ответила:

— Конечно, Кейтлин.

А затем проводила ее до двери.

Как только она ушла, я положила сумочку и зашла в комнату Джека. Без стука. Вряд ли в комнате восьмилетнего мальчика могло оказаться что-то такое, чего я еще не видела. И потом, я все еще была немного сердита на этого маленького гаденыша.

Может, Джек и заявил, что хочет вздремнуть, но занят он был определенно не этим. Когда я зашла в его спальню, он спрятал то, с чем играл, под одеяло и, сонно щурясь, поднял голову с подушки.

Увидев меня, он снова откинул одеяло, выдав себя с головой и показав, что не только полностью одет, но и играл в «Геймбой».

— Сьюз! — выкрикнул он. — Ты вернулась!

— Ага, — кивнула я. В комнате было темно. Я подошла к стеклянным дверям и раздвинула тяжелые шторы, впуская внутрь солнечный свет. — Я вернулась.

— Я подумал, что ты на меня разозлилась! — воскликнул Джек, возбужденно прыгая на кровати.

— А я злюсь на тебя, — отозвалась я и обернулась, чтобы взглянуть на парнишку. Правда от вида сверкающих морских волн у меня зарябило в глазах, так что я не смогла четко его рассмотреть.

— Что ты имеешь в виду? — Джек прекратил скакать. — В смысле, ты на меня злишься?

Слушайте, я не собиралась водить ребенка за нос, ясно? Хотела бы я, чтобы со мной все разговаривали так же честно, когда я была в его возрасте. Тогда, вполне возможно, я бы не спешила пускать в ход кулаки, так как не пришлось бы сдерживать внутренний гнев, что накопился за долгие годы вранья, начиная с тех пор, как мне стукнуло восемь. «Да, Сьюз, конечно, Санта Клаус существует, но нет, привидений не бывает». А потом самое лучшее: «Я сейчас сделаю тебе укол, но это будет совсем не больно».

— Тот призрак, которого ты изгнал, — напомнила я, уперев руки в бедра и взглянув ему в глаза. — Он был моим другом. Моим лучшим другом.

Я не собиралась называть его парнем или кем-то типа того, поскольку это было не так. Но, видимо, та боль, что я испытывала, как-то проявилась в моем голосе, так как Джек вдруг выпятил нижнюю губу.

— О чем ты говоришь? — требовательно спросил он. — Как это он был твоим другом? Та леди говорила совсем другое. Она сказала…

— Та леди — лгунья. Вот что та леди сделала со мной прошлой ночью, — ответила я, стремительно шагнув к кровати и подняв челку. — Видишь? Ну или, во всяком случае, ее муж сделал. Она же попыталась пырнуть меня ножом.

Стоя на кровати, Джек оказался выше меня. В его взгляде, направленном вниз на мой синяк на лбу, ясно читалось что-то вроде ужаса.

— О, Сьюз, — выдохнул он. — О, Сьюз.

— Ты облажался, — сообщила я ему, убрав руку. — Не нарочно. Я понимаю, что Мария тебя обманула. Но ты все равно облажался, Джек.

Теперь его нижняя губа задрожала. Вернее сказать, весь его подбородок. А глаза наполнились слезами.

— Прости, Сьюз, — промямлил он. Его голос звучал на три тона выше, чем обычно. — Сьюз, мне так жаль!

Джек изо всех сил старался не расплакаться. Однако у него ничего не вышло. Слезы хлынули из глаз, стекая вниз на пухлые щечки… единственную часть его тела, что была пухленькой, за исключением, разве что, его торчащей во все стороны, как у Альберта Эйнштейна, шевелюры.

И я вдруг обнаружила, что, помимо собственного желания, заключила мальчонку в объятья и, пока он рыдал, уткнувшись в мою шею, похлопывала его по спине, заверяя, что все будет хорошо.

А потом я испытала нечто, похожее на ужас, от осознания, что точно так же делал отец Доминик, когда успокаивал меня!

И так же, как и он, я откровенно врала. Потому что ничего хорошего уже не могло быть. По крайней мере, для меня. Никогда больше. Если только я сама что-нибудь не предприму, и поскорее.

Дав Джеку несколько минут, чтобы выплакаться, я не выдержала:

— Слушай, хватит рыдать. У нас много дел.

Джек поднял голову с моего плеча, — которое, кстати, стало мокрым от соплей и слез, поскольку на мне было платье без рукавов.

— Что… что ты имеешь в виду?

Его глаза покраснели и опухли. Мне очень повезло, что в тот момент никто не зашел в комнату. В противном случае меня бы совершенно точно обвинили в жестоком обращении с ребенком или чем-то подобном.

— Хочу попробовать вернуть Джесса обратно, — бросила я, стаскивая Джека с кровати. — И ты мне поможешь.

— Кто такой Джесс? — не понял Джек.

Я объяснила. Во всяком случае, попыталась. Я рассказала, что Джесс — это тот парень, которого Джек изгнал, и что он был моим другом, и что подвергать людей экзорцизму плохо, если только они не совершили какой-нибудь очень-очень плохой поступок, ну например, попытались тебя убить. Хотя Джек сказал, что, со слов Марии, Джесс именно это и пытался со мной проделать.

Тогда я поведала Джеку о том, что призраки такие же, как люди: некоторые из них хорошие, а некоторые — лжецы. И заверила малыша, что если бы он хоть раз встретился с Джессом, то сразу бы понял, что тот ни капли не убийца.

В отличие от Марии де Сильва…

— Но она казалась такой милой, — промямлил Джек. — Я хочу сказать, она очень красивая и все такое.

Мужчины! Я серьезно. Даже в возрасте восьми лет. И это печально.

— Джек, ты когда-нибудь слышал выражение «не суди книгу по обложке»?

Джек сморщил нос.

— Я не очень-то люблю читать.

Мы вышли в гостиную, и я открыла сумку.

— Что ж, тебе придется немного почитать, если мы собираемся вернуть Джесса. Нужно, чтобы ты прочел это.

Я передала ему карточку для записей, на которой нацарапала кое-какие слова. Джек покосился на нее.

— Что это такое? Написано не по-английски.

— Нет. — Я стала доставать из сумки остальные вещи. — Это португальский.

— Что-что?

— Язык, на котором говорят в Португалии. А еще в Бразилии и некоторых других странах.

— О! — Джек указал на небольшой пластиковый контейнер, который я вытащила из сумочки. — А это что?

— О, куриная кровь, — откликнулась я.

Джек скривил лицо.

— Фу!

— Слушай, если мы собираемся провести ритуал экзорцизма, то должны сделать все правильно. А чтобы сделать все правильно, необходима куриная кровь.

— Я не использовал куриную кровь, когда Мария была здесь, — заявил Джек.

— Ага, — кивнула я. — Но Мария действует по-своему, а я — по-своему. А теперь пойдем в ванную и сделаем это. Мне нужно нарисовать кое-что куриной кровью на полу, и я очень сомневаюсь, что команда уборщиков оценит по достоинству, если мы осуществим это здесь, на ковре.

Джек проследовал за мной в ванную, соединяющую их с братом комнаты. Какой-то части моего мозга, которая не была сосредоточена на том, что я делаю, было вроде как интересно узнать, где Пол. Странно, что он не перезвонил после того случая, когда подвез меня к дому, и мы обнаружили там кучу полицейских машин и всего прочего. В смысле, можно было бы предположить, что ему, по крайней мере, станет любопытно, из-за чего разгорелся весь этот сыр-бор.

Но от Пола не было никаких известий.

Не то чтобы я переживала по этому поводу. У меня были более серьезные причины для беспокойства. Но все равно это казалось немного странным.

— Ну вот, — сказала я, когда мы все подготовили.

На это ушел целый час, но, когда мы закончили, у нас получился вполне сносный образец того, как должен выглядеть обряд экзорцизма — во всяком случае, бразильская его версия. По крайней мере, если верить прочитанной мной однажды книге по данной теме.

Куриной кровью, которую я приобрела в одном из гурманских мясных магазинов в центре города, я нанесла на пол посреди ванной всякие специальные символы, а вокруг расставила подходящие свечи (такие, знаете, в стаканах, вроде церковных — единственные, которые я смогла раздобыть в сжатые сроки по дороге из «Сосновой шишки Кармела» в отель; у них был насыщенный запах корицы, так что ванная пахла прямо-таки по-рождественски… ну, если не обращать внимания на не столь праздничное благоухание куриной крови).

Несмотря на то, что все было состряпано по-дилетантски, у нас образовался самый что ни на есть рабочий портал в загробный мир — ну, или образуется, как только Джек выполнит свою задачу и прочитает записи. Мы обсудили произношение каждого слова, и, кажется, он все отлично усвоил. Единственный недостаток нашего плана заключался в том, что мы собирались провести обряд экзорцизма, ну, надо мной.

— Но ты ведь живая, — все повторял Джек. — Если я отделю твой дух от тела, разве ты не умрешь?

По правде говоря, я об этом как-то не особо задумывалась. Что же случится с моим телом, когда душа его покинет? Я отдам концы?

Нет, это невозможно. Мое сердце и легкие не перестанут функционировать только потому, что души не станет. Скорее всего, я просто буду лежать здесь, как человек в состоянии комы.

Однако это предположение Джека не очень-то обнадежило.

— Но что, если ты не вернешься? — все допытывался он.

— Я намерена вернуться, — заверила я. — Говорю же тебе. Я и смогу вернуться только по одной простой причине: здесь останется живое тело, ожидающее моего возвращения. Просто хочу там осмотреться и проверить, в порядке ли Джесс. Если да — то все отлично. Но если нет… ну, тогда я попробую забрать его с собой.

— Но ты сама только что сказала, что сможешь вернуться только потому, что здесь останется твое живое тело. У Джесса его нет. Тогда как же сможет вернуться он?

Это, безусловно, был хороший вопрос. И, вероятно, именно из-за него у меня так испортилось настроение.

— Слушай, — наконец сказала я. — Насколько мне известно, никто никогда не пытался проделать подобный трюк раньше. Возможно, для возвращения назад совсем не обязательно наличие живого тела. Я не в курсе, ясно? Но я не могу не попробовать только из-за того, что не знаю ответа. Где бы мы все сейчас были, если бы Христофор Колумб не рискнул? А?

Джек задумался.

— Жили в Испании?

— Очень смешно, — отозвалась я, достав из сумки последний предмет и обвязав один его конец вокруг талии, а второй повязав на талии Джека.

— А для чего нужна веревка? — поинтересовался он, глянув вниз.

— Чтобы я смогла найти обратную дорогу к тебе.

Джек выглядел сбитым с толку.

— Но если туда отправится только твоя душа, то какой смысл завязывать веревку на теле? Ты говорила, что твое тело никуда не денется.

— Джек, — процедила я сквозь стиснутые зубы, — просто начинай тянуть меня назад, если я не вернусь через полчаса, договорились?

Надеюсь, мои подсчеты верны, и душа и тело смогут продержаться отдельно друг от друга в течение получаса. По телевизору постоянно показывали истории про тонувших в ледяной воде маленьких детей, которые, бывало, находились в состоянии клинической смерти до сорока минут, но после спасения выздоравливали без каких-либо повреждений головного мозга и тому подобного. Вот я и решила, что тридцать минут — максимум, который я могу себе позволить.

— Но как…

— О господи, просто сделай это, ладно?! — прикрикнула я на него.

Джек злобно на меня зыркнул. Эй, то, что мы оба медиаторы, еще не означает, что мы постоянно ладим друг с другом.

— Ладно, — буркнул он. А потом пробормотал себе под нос: — И вовсе не обязательно быть такой злюкой.

Только он сказал не «злюка». Просто возмутительно, какие слова используют дети в наше время.

— Ладно, — сказала я и шагнула в круг из свечей, встав прямо в центре всех тех символов, нарисованных куриной кровью. — Была не была.

Джек глянул на карточку с записями, затем снова на меня и спросил:

— Может, тебе лучше прилечь? В смысле, если все будет так, как будто ты впадешь в кому, то мне бы не хотелось, чтобы ты грохнулась на пол и ушиблась.

Он был прав. Я не горела желанием опалить волосы или что-то типа того.

А с другой стороны, мне совсем не улыбалась перспектива измазать куриной кровью платье. Это я к тому, что оно было довольно дорогое. Целых девяносто пять долларов.

И тут я подумала: Сьюз, да что с тобой такое? Это всего лишь платье. Ты идешь на это ради Джесса. Разве он не ценнее каких-то девяноста пяти баксов?

Так что я собралась прилечь на пол.

Однако не успела опуститься на одно колено, как кто-то стал ломиться в номер, барабаня в дверь со страшной силой.

Признаюсь, я запаниковала. Решила, что это пожарные. Или же просто кто-то среагировал на жалобу на дым, поступившую от гостя, чей санузел связан вентиляционным каналом с ванной Джека.

— Быстрее, — прошипела я. — Задуй все свечи!

Пока Джек в спешке выполнял мою просьбу, я подскочила к двери и пропела милым голоском:

— Кто там?

— Сюзанна, открой дверь сию же минуту! — приказал слишком хорошо знакомый голос.