Самый темный час

Глава 14

Если хотите знать мое мнение, отец Ди чересчур бурно отреагировал.

Я хочу сказать, во-первых, я целиком и полностью владела ситуацией.

А во-вторых, мы же не приносили в жертву всякую мелкую живность или еще что-нибудь в том же духе. В смысле, та курица уже была мертвой.

Так что топать ногами и поносить нас последними словами было, ей-богу, ни к чему.

Не то чтобы он бранил Джека. Нет, большинство ругательств сыпалось на мою голову. По всей видимости, одно дело, если я настойчиво ищу смерти. Но заставлять совсем еще мальчишку способствовать моему самоубийству? Это просто низко с моей стороны.

А напоминание о том, что этот самый мальчишка и вынудил меня совершить самоубийственный поступок? Ага, особого успеха мой аргумент не возымел.

Впрочем, ситуация наглядно продемонстрировала отцу Доминику, что я твердо намерена исполнить свой план. Похоже, до него наконец дошло, что я о стенку расшибусь, но найду Джесса — с его помощью или без.

Поэтому он решил, что в подобных обстоятельствах лучше все же мне помочь — хотя бы затем, чтобы увеличить вероятность того, что я не покалечу себя или других.

— Отныне это не какая-то там тайная операция! — отпирая двери базилики, возвестил отец Ди, всем своим видом выражая недовольство. — Больше никакого бразильского вуду. Или мы проводим приличный христианский обряд экзорцизма, или вообще ничего не будет.

В самом деле, если задуматься, я, наверное, веду самые оригинальные беседы на этой планете. Серьезно. Ну, то есть приличный христианский обряд экзорцизма?

Однако не одни только мои беседы относятся к разряду оригинальных. Я имею в виду, обстоятельства, при которых они ведутся, тоже нормальными не назовешь. К примеру, этот конкретный разговор проходил в темной безлюдной церкви. Темной — поскольку время перевалило за полночь, и безлюдной по той же причине.

— И лишь под наблюдением взрослого! — Падре завел меня внутрь. — Как ты могла надеяться, что этот ребенок успешно проведет столь сложную процедуру, — просто в голове не укладывается…

Насчет последнего он мне весь день мозги компостировал. Ну, точнее, вплоть до того момента, как родители Джека — не говоря уже о Поле — вернулись в номер. Ясное дело, из-за парнишки отец Ди не мог увезти меня сразу же, как ему того хотелось. Вместо этого нас с Джеком заставили вычищать весь бардак, который мы устроили (и, позвольте заметить, оттирать куриную кровь в проеме между плитками ванной — дело нешуточное), а потом нам пришлось сидеть и дожидаться возвращения доктора и миссис Слейтер с теннисной тренировки. Родители Джека были малость удивлены, увидев нашу троицу, восседавшую на диване. Вы только представьте: няня, мальчик и падре. У меня и правда возникло чувство, будто я под кайфом.

Но что мне оставалось делать? Одну меня отец Ди точно бы не оставил. Он отказывался верить, что в его отсутствие я сама не начну обряд над собой.

Вот мы и сидели там втроем, пока отец Ди читал нам лекцию об азах медиаторства. Он проговорил два часа кряду. Я серьезно. Целых два часа. К концу монолога падре Джек, наверное, пожалел, что вообще поделился со мной своим «Я вижу мертвецов» секретом. Наверняка, у него сейчас на языке вертелось что-нибудь вроде: «Ах да, насчет мертвецов? Шутка, ребята. Я просто пошутил…»

Хотя не знаю, может, и к лучшему, что пареньку объяснили, как можно поступать, а как нет. Видит бог, меня никто не вводил в курс всех этих медиаторских дел. Я имею в виду, владей я тонкостями этого искусства, глядишь, всей этой заварушки с Джессом бы не…

Да какая разница. Корить за все я могла только себя. Я прекрасно осознавала, что сама заварила эту кашу. Именно поэтому была так твердо намерена все исправить.

О, и еще тот факт, что я любила этого парня. Да, это тоже сыграло кое-какую роль.

В общем, вот чем мы занимались, когда появились родители Джека: слушали бубнеж отца Ди насчет ответственности и вежливого обхождения с мертвыми.

Когда в номер вошла чета Слейтеров, а следом за ними Пол, падре тут же умолк. Они, в свою очередь, прервали обсуждение планов на ужин и встали столбом у входа, таращась на нас во все глаза.

Пол первым стряхнул с себя оцепенение и с улыбкой произнес:

— Сьюз, какой сюрприз. Тебе вроде нездоровилось.

— Я поправилась, — откликнулась я, встав с дивана. — Доктор и миссис Слейтер, Пол, знакомьтесь, это, э-э, директор моей школы, отец Доминик. Он был так любезен, что подвез меня, чтобы я могла, э-э, навестить Джека…

— Как поживаете? — Отец Доминик резво вскочил на ноги. Как я и говорила, внешностью падре не был обделен. Мужчина хоть куда, с седой шевелюрой и ростом метр восемьдесят, он имел весьма внушительный вид. Так что вам не показалось бы странным обнаружить такого человека в своем номере в компании своего восьмилетнего сына и его няни, что, знаете ли, о многом говорит.

Едва Слейтеры услышали, что отец Ди имеет отношение к миссии Хуниперо Серра, как тут же заулыбались и стали разглагольствовать о том, как побывали на экскурсии, и как им там понравилось, и так далее в том же духе. Наверное, не хотели, чтобы падре подумал, будто они относятся к тому типу людей, которые, приехав в знаменательный для истории Америки город, только и делали, что играли в гольф и попивали коктейли.

Пока родители Пола болтали с отцом Ди, он незаметно шагнул ко мне и прошептал:

— Чем-нибудь занята сегодня вечером?

У меня мелькнула мысль рассказать ему правду: «Ой, да ничем особенным. Просто подвергнусь обряду экзорцизма, выйду из тела и поброжу по чистилищу, чтобы найти призрак мертвого ковбоя, жившего раньше в моей спальне».

Но это могло прозвучать так, будто я, ну знаете, легкомысленна, или выставить меня похожей на девушек, выдумывающих всякие нелепые оправдания. Ну таких, знаете, с устаревшими «буду мыть голову» отмазками.

Поэтому я просто ответила:

— У меня планы.

— Паршиво. Я-то надеялся, что мы сможем поехать в Биг-Сюр полюбоваться закатом, а потом бы купили чего-нибудь перекусить.

— Извини, — с улыбкой отказалась я. — Звучит здорово, но повторюсь — у меня планы.

Большинство парней после такого остановились бы, но Пол, по непонятной мне причине, не сдался. Более того, он потянулся и как бы невзначай обнял меня за плечи… если подобный маневр вообще можно выполнить невзначай. Но у него получилось. Возможно, все потому, что он родом из Сиэттла.

— Сьюз, — понизил он голос, чтобы никто из присутствующих его не услышал — в особенности младший брат, который заметно вытянул шею в попытке добиться обратного. — Это же вечер пятницы. Мы послезавтра уезжаем. Может так случиться, что нам с тобой не удастся больше встретиться. Ну перестань. Ты же пойдешь мне навстречу?

Не так уж и часто парни меня добиваются — во всяком случае, не такие красавчики, как Пол. Я имею в виду, большинство парней, обращавших на меня внимание с момента моего переезда в Калифорнию… в общем, наши отношения обычно сопровождались серьезными проблемами, ну например, тем, что заканчивались приговором к длительному тюремному заключению за убийство.

Так что подобный опыт был для меня внове. Вопреки желанию, Пол меня впечатлил.

И все же я не дура. Даже если бы я не любила кое-кого другого, Пол Слейтер был в нашем городе проездом. Парням, которые через пару дней отчаливают, ничего не стоит вскружить девушке голову. То есть, ну честно: им ведь не нужно брать на себя никаких обязательств.

— Надо же, это так мило. Но знаешь, что? У меня действительно другие планы. — Я выскользнула из-под его руки и прервала речь доктора Слейтера, который подробно расписывал свои успехи в сегодняшнем матче в гольф (дважды богги и дважды пар!). — Отец Ди, вы не могли бы подбросить меня до дома?

Падре ответил, мол, конечно, о чем речь, и мы ушли. Когда мы прощались, я заметила, как Пол сверкает глазами, но решила, что парень просто сердит на меня за то, что я отклонила его приглашение на ужин.

Откуда мне было знать, что злился он совсем не поэтому. По крайней мере, тогда я об этом не знала. Хотя, конечно, мне следовало бы догадаться. В самом деле, следовало бы.

Так или иначе, всю дорогу домой отец Ди читал мне нотации. Падре просто рвал и метал. Он никогда еще так не кипятился — а я совершала поступки, которые конкретно выводили его из себя. Я поинтересовалась, как это он догадался, что я в отеле, а не вернулась в редакцию к Ки-Ки, чтобы помочь ей написать статью, как сказала тогда, и отец Дом ответил, что это было несложно: просто он вдруг вспомнил, что моя подруга — круглая отличница, которой, и дураку понятно, не нужна моя помощь в написании чего бы то ни было, и тут же повернул машину обратно. А выяснив, что с моего ухода прошло буквально десять минут, стал думать, куда бы он сам, будучи моим ровесником, отправился в похожей ситуации.

— Отель был очевидным выбором, — заметил отец Доминик, подъезжая к моему дому.

На этот раз, с облегчением заметила я, на подъездной дорожке скорой не было. Одни лишь тенистые сосны да металлический треск радио, которое слушал Энди, трудясь на веранде на заднем дворе. Тихий летний вечерок. Совсем не та ночь, которая придет на ум при слове «экзорцизм».

— Не так уж ты и непредсказуема, Сюзанна, — подытожил отец Ди.

Что ж, возможно, я и предсказуема, но, как оказалось, это может играть мне на руку, раз перед тем, как я вылезла из машины, отец Ди добавил:

— Я вернусь к полуночи и заберу тебя в миссию.

Я удивленно взглянула на него.

— В миссию?

— Коль уж мы собираемся провести обряд экзорцизма, то проведем его как подобает, в храме Господа. К сожалению, монсеньор, как тебе известно, ни за что не одобрит использование церковных владений для подобных целей. Однако, хотя мне и не по душе прибегать к уловкам, я все же вижу, что переубедить тебя не удастся, а значит, по-другому в данном случае, увы, не получится. Я хочу быть уверенным, что ни сестра Эрнестина, ни кто-либо другой нас не обнаружат. Следовательно, проведем обряд в полночь.

Так что в полночь все и состоялось.

Не могу точно сказать, на что я убила свободное время в ожидании приезда падре. Честно говоря, я была слишком взвинчена, чтобы на чем-то сосредоточиться. Ужин мы заказали на дом. Не помню, что именно. Я едва притронулась к тарелке. За столом сидели только мама, Энди и я, поскольку Соня уехал на свидание с Кейтлин, а Балбес подцепил очередную девицу.

Только одно я помню точно: звонила Ки-Ки и сообщила, что статья о неблагополучной семейке де Сильва-Диего выйдет в воскресном выпуске.

— Ее прочтут тридцать пять тысяч человек, — заверила она меня. — Это гораздо больше нашего тиража в будние дни. Многие выписывают воскресную газету ради всяких анекдотов, комиксов и тому подобного.

Коронер, сообщила подруга, предварительно подтвердил мой рассказ: скелет, найденный у меня во дворе, пролежал там от ста пятидесяти до ста семидесяти пяти лет и принадлежал мужчине примерно двадцати-двадцати пяти лет.

— Из-за повреждений черепа от лопаты Брэда сложно определить его расовую принадлежность. Зато причина смерти сомнений не вызывает.

Я прижала трубку к уху, сознавая, что мама и Энди могут слышать каждое слово.

— Да? — произнесла я максимально будничным тоном. Но меня все равно бросило в холод, как вчера в копировальном закутке.

— Асфиксия, — выпалила Ки-Ки. — Вроде бы в шее есть какая-то кость, по которой это можно определить.

— Так его…

— Задушили, — закончила подруга как ни в чем не бывало. — Слушай, у тебя есть планы на сегодня? Может, зависнем у меня? Адаму нужно отлучиться по семейным делам. Могли бы взять фильм напрокат…

— Нет. Нет, не могу. Спасибо, Ки-Ки. Большое спасибо.

Я повесила трубку.

Задушили. Джесс умер от удушья. От рук Феликса Диего. Забавно, но я почему-то все время думала, что его застрелили. Впрочем, удушение казалось даже более логичным: выстрел бы услышали, и началось бы расследование. Тогда судьба Гектора де Сильва не вызывала бы вопросов.

А вот задушить человека можно очень даже по-тихому. Феликсу ничего не стоило убить Джесса во сне, а после вытащить тело на задний двор и закопать вместе со всеми пожитками. Никто бы и не узнал…

Должно быть, я довольно долго стояла и молча разглядывала телефон, так как мама встревожилась:

— Сьюз? Ты в порядке, дорогая?

Я подскочила от неожиданности.

— Да, мам. Конечно. Все хорошо.

Но все вовсе не было хорошо тогда. И уж точно не было хорошо сейчас.

Я лишь пару раз бывала в миссии после наступления темноты, и у меня по-прежнему бегали мурашки от этого места. Все эти длинные тени, темные закоулки, зловещие отзвуки наших шагов, разносившиеся по залу, пока мы шли по проходу между скамьями. У самого входа стояла статуя Девы Марии, и Адам как-то раз поведал мне, что, если войти в церковь с нечистыми помыслами, из глаз статуи польются кровавые слезы.

Ну, я бы не сказала, что шла по базилике с нечистыми помыслами, однако, проходя мимо Девы Марии, я заметила, что она выглядит так, будто готова разразиться кровавыми слезами больше обычного. А может, во всем была виновата игра теней.

В любом случае я едва не умирала от страха. У меня над головой раскинулся огромный купол, видневшийся из окна моей спальни, который пылал красным на солнце и мерцал голубым при лунном свете, а передо мной маячил обернутый чем-то белым алтарь.

Едва войдя в церковь, я увидела, что отец Доминик явно зря времени не терял. У самой ограды, отделявшей алтарь от зала, широким кругом были расставлены свечи. Падре, не переставая бубнить о том, что за мной должен приглядывать взрослый, наклонился и принялся их зажигать.

— Так это здесь вы — то есть мы — собираемся все сделать? — осведомилась я.

Выпрямившись, отец Доминик осмотрел свою работу.

— Да. — Неверно истолковав мою реакцию, он сурово добавил: — Пусть отсутствие куриной крови не вводит тебя в заблуждение, Сюзанна. Уверяю, католический обряд экзорцизма весьма действенен.

— Да нет, — откликнулась я. — Просто…

Я опустила взгляд на пол внутри круга из свечек. Он выглядел очень неудобным — куда жестче пола в ванной отеля. Там была плитка. А тут — мрамор.

— Что, если я упаду? — вспомнила я слова Джека. — Я же опять могу удариться головой.

— К счастью, ты будешь лежать, — ответил отец Ди.

— А можно мне подушку какую или еще что-нибудь? В смысле, да ладно вам. Этот пол на вид не особо тепленький. — Я окинула взглядом ткань, укрывавшую алтарь. — Как насчет нее? Я могу на нее лечь?

Для человека, готовящегося провести обряд экзорцима над живой и никем не одержимой девушкой, вид у отца Доминика стал довольно-таки ошарашенный.

— Ради всего святого, Сюзанна, это же кощунство! — возмутился он.

Взамен падре принес мне несколько мантий хористов. Соорудив себе в центре круга из свечей симпатичную постель, я легла. Вообще-то было даже удобно.

Только вот плохо, что сердце колотилось с такой силой, что задремать никак не получалось.

— Ладно, Сюзанна. — Отец Ди был мною недоволен. Я знала, что он давно мною недоволен, но смирился с неизбежным. Тем не менее он посчитал нужным прочесть напоследок еще одну лекцию. — Я согласен помочь тебе с твоим нелепым замыслом, но оттого лишь, что понимаю: в случае отказа ты попробуешь совершить обряд собственными силами или, не приведи Господь, с помощью того малыша. — Отец Ди устремил на меня строгий взгляд. — Но не смей даже на минуту допускать, что я это одобряю.

Я открыла было рот, чтобы возразить, но отец Доминик тут же вскинул руку.

— Нет. Позволь мне закончить. То, что сделала Мария де Сильва, — неправильно, и я понимаю, что ты всего-навсего пытаешься все исправить. Но боюсь, это плохо кончится. По моему опыту, Сюзанна, — и смею надеяться, ты согласна с тем, что опыта у меня значительно больше, чем у тебя, — если дух выходит из тела, он туда не возвращается.

И опять я хотела вставить слово, но отец Ди шикнул на меня.

— Место, в которое ты отправляешься, чем-то похоже на зону ожидания для душ, уже прошедших через астрал, но еще не достигших своего конечного пункта, — продолжил он. — Если Джесс еще там, и тебе удастся его найти, — и ты должна понимать, что я подразумеваю очень большое «если», ибо не верю в успех этой затеи, — не удивляйся, коль уж он захочет там остаться.

— Отец Ди, — запротестовала я, приподнявшись на локтях, но тот покачал головой.

— Для него это, может быть, единственный шанс отправиться в мир иной, Сюзанна, — мрачно заявил падре.

— Нет. Это неправда. Послушайте, на то, что он столько времени зависал в моем доме, есть причина. Ему всего-то надо ее выяснить, и тогда он сможет уйти по собственному…

— Сюзанна, — перебил меня отец Ди. — Уверен, не все так просто…

— Он имеет право решать за себя сам, — упрямо процедила я сквозь стиснутые зубы.

— Согласен. Это я и пытаюсь тебе втолковать. Если ты его найдешь, то должна оставить решение за ним. И тебе не следует… ну, тебе не следует предпринимать попытки, э-э…

Я непонимающе посмотрела на него.

— Отец Ди, о чем вы?

— Ну, все дело в том, что… — Я еще никогда не видела отца Доминика настолько смущенным. Вот хоть убейте, я никак не могла понять, что с ним произошло. — Я вижу, ты переоделась…

Я оглядела себя. Розовое платье на бретельках я сменила на черное, расшитое мелкими розочками, а к нему обула обалденные шлепки от «Прада». Я довольно долго подбирала этот наряд. В смысле, а вы бы что надели на обряд экзорцизма? И мне вовсе не улыбалось выслушивать, как отец Ди разносит мой прикид.

— Что? Что не так? — потребовала я ответа, защищаясь. — Я оделась, как на похороны? Слишком мрачно, да? Так и знала, что черный для такого случая совсем не подходит.

— С платьем все нормально, — возразил отец Доминик. — Просто… Сюзанна, тебе не следует предпринимать попытки повлиять на Джесса своей, э-э, сексуальной привлекательностью.

У меня аж челюсть отвисла. Ну все. Теперь уже я была в ярости.

— Отец Доминик! — вскочив с места, воскликнула я. Только вот после этого я потеряла дар речи. Мне не пришло в голову ничего лучше, чем заявить: — Можно подумать!

— Сюзанна, не делай вид, будто не понимаешь, о чем я, — сурово произнес тот. — Знаю, Джесс тебе дорог. Я всего лишь прошу тебя не использовать свои, — тут он прокашлялся, — женские чары, чтобы манипулировать его…

— Как будто у меня получилось бы, — проворчала я.

— Да, у тебя получилось бы, — без тени сомнения подтвердил падре. — И я только прошу не пытаться. Ради вашего же блага. Не надо.

— Ладно, не буду. Я и не планировала.

— Рад это слышать. — Отец Доминик открыл небольшую книжицу в кожаном переплете и принялся перелистывать страницы. — Приступим?

— Ну наверное, — проворчала я, опускаясь обратно на пол. Мне просто не верилось, что отец Ди предположил нечто подобное — будто я пущу в ход свою сексапильность, чтобы завлечь Джесса и заставить его вернуться ко мне. Ха! Отец Ди не учел два обстоятельства: во-первых, я как-то сомневалась, что вообще обладаю этой самой сексапильностью, а во-вторых, даже если и так, Джесс бы точно этого не заметил.

Тем не менее падре счел необходимым заговорить со мной об этом, а значит, заметил что-то эдакое. Должно быть, платье. А что, неплохой эффект за пятьдесят девять баксов и девяносто пять центов.

Я лежала на полу, а на моем лице медленно расплывалась улыбка. Отец Ди использовал слово «сексуальная». По отношению ко мне!

Замечательно.

Падре начал зачитывать свою книгу вслух, раскачивая металлический шар, из которого валил дым. А валил он из-за подоженного внутри шара ладана. Позвольте заметить, вонь стояла еще та.

Я ни слова не понимала из речи отца Ди, поскольку слова эти были на латыни. Хотя звучало прикольно. Лежа на полу в своем черном платье, я вдруг подумала: а может, надо было надеть штаны? Я имею в виду, кто знает, с чем я там столкнусь? А если мне придется куда-нибудь взбираться? Люди могут увидеть мое нижнее белье.

Вы наверняка ожидали, что меня будут одолевать более серьезные думы, однако с прискорбием сообщаю, что самая глубокая мысль, которая меня посетила, пока отец Ди изгонял мою душу из тела, — это что когда все закончится, и Джесс окажется дома, а Мария и Феликс в заточении своего склепа, где им самое место, я с удовольствием понежусь в том джакузи, установкой которого занимался Энди, ибо, признаюсь как есть, у меня болело все.

Затем наверху началось какое-то движение. Часть купола испарилась, на ее место пришел туман. До меня не сразу дошло, что туман исходил из кадила, которым размахивал отец Ди. И этот туман сейчас крутился, как торнадо, у меня над головой.

Вдруг в центре торнадо я разглядела ночное небо. Я не шучу. Словно купола над базиликой и вовсе не существовало. Я видела мерцающие холодом звезды. Мне не удалось различить ни одного созвездия, хотя Джесс пытался меня научить. В Бруклине из-за городских огней звезды не так заметны. Так что, кроме Большой Медведицы, которую видно всегда, я не знала ни одного другого созвездия.

Но это неважно. Ведь я смотрела не на небо. Во всяком случае, не на земное небо. Это было нечто иное. Иное место.

— Сюзанна, — тихо позвал меня отец Доминик.

Вздрогнув, я перевела на него взгляд. И осознала, что задремала, пока разглядывала небо.

— Что? — отозвалась я.

— Пора.