Сбежать от судьбы или верните нам прошлого ректора! (СИ)

Глава шестнадцатая

Выслушав нотации ректора, я побежала в общежитие, с удивлением отмечая, что на мне так ни одна одежда удобно не сидела! Я была готова пробежать марафон и спринтерскую дистанцию или пройти полосу препятствий, да что угодно! Вещи совершенно не сковывали движений. Просто поразительно! Не уставая удивляться, я дошла до своей комнаты, открыла дверь, и была сметена вихрем под названием «Метя and Аля». Подруга закидывала меня целым ворохом вопросов, а метла с обеспокоенным видом кружилась вокруг. Я аж прослезилась от умиления. Как приятно, когда о тебе беспокоятся! Эгоистично, конечно, но приятно!

– Бедненькая ты моя! – причитала Аля. – Пойдем, я тебя чаем напою!

А Метюша терлась об меня черенком и всячески пыталась ободрить. Я покорно пошла за ведьмочкой, а когда мы уселись с кружками горячего успокаивающего чая, принялась все в подробностях рассказывать. Периодически Аля вскрикивала что-то типа «Ой, боги!», «Обалдеть!», «Невероятно!». Я не прерывалась, рассказывала постепенно, и одновременно с этим сама анализировала произошедшее. М-да, моя вселенная сегодня перевернулась с ног на голову. Бегать быстро – это, разумеется, замечательно, но если бы не ректор, остались бы от меня сейчас только рожки да ножки. И то не факт! Неужели этот вредный разноглазик прав? И ведьмам нужно учиться реализовывать свои способности для защиты? Боги, ректор мне так помог, а я его даже не отблагодарила! От пришедшей в голову мысли, я остановилась на полуслове. Да, ведьмы – наглые, вредные, хитрые существа, но мы всегда принципиальны, когда дело касается благодарности. Тебе помогли – сделай что-то приятное или окажи услугу в ответ. А я? А я ничего... Надо что-нибудь придумать...

– Ты чего? – оторвала меня от раздумий Аля.

Я быстренько досказала ей оставшуюся часть моего приключения, а затем рассказала про ректора.

Подруга присвистнула.

– Ого! Слушай, Мирочка, ведьмочка ты моя недогадливая, а ты не думаешь что наш аморт того?

– Чего?

– Влюбился в тебя, дурында! – воскликнула Аля, всплеснув руками.

Я тяжело вздохнула.

– Думала, конечно, ты же знаешь. Иначе чего бы это я полезла к ректору на ночь глядя? Но...

– Но что? – прищурилась она.

Я не знала как это объяснить. Было у меня чутье, что сколько не пытайся я отворожить аморта – ничего у меня не выйдет.

– Пусть влюбляется, мне не жалко, главное, чтобы Адочка его скомпрометировала, а потом замуж за него вышла, – пожала я плечами.

– Интере-е-есно ты размышляешь, подруга! Думаешь, наш ректор – обычный кобель, который кинется на любую, если у него чувства к одной конкретной особе? – она наклонила голову и насмешливо посмотрела на меня.

Я усмехнулась.

– Конечно, нет. Но я не знаю еще ни одного случая, когда бы не подействовало бабушкино запрещенное любовное зелье. Оно перебивает даже самую чистую и высокую любовь. Если бы бабушка опубликовала сей рецептик, ее бы упекли в тюрьму! – гордо ответила.

Аля уважительно посмотрела на меня.

– И что? Ты его уже приготовила?

Я кивнула.

– Оно настаивается. В принципе, его можно использовать где-то через месяц после приготовления, но в нашем случае ждать придется месяца три, что бы эффект был действительно убойным.

– А почему так много? – удивилась она, а потом сама же и ответила. – Потому что у него чувства-с?

Я кивнула, легла на кровать и задумалась.

– Алечка, как мне его отблагодарить?

Под бок прилезла метла, и я погладила ее по прутикам. Подруга задумчиво почесала затылок, а потом хихикнула.

– Скажи: «Просите чего хотите, только, чур, приличное не предлагать»!

Я фыркнула.

– Да уж! Замечательно! Еще идеи?

Она пожала плечами.

– Ну, приготовь ему что-нибудь.

– Аля, у нас в королевстве наказывают непосильными каторжными работами с ежедневными избиениями за убийство с особой жестокостью. Приготовленная мной пища, как раз относится к этой категории.

Услышала громкий смех.

– Мира, ты неправильная ведьмочка. Ну, кто из нас не умет готовить?

– Я не умею, – буркнула обиженно.

Она снова засмеялась.

– Ладно, помогу тебе, Мира. Дам тебе книгу, ты с ней такое блюдо сготовишь! Просто, ух! Закачаешься!

Я с любопытством наблюдала, как подруга достает из недр шкафа, какой-то журнальчик (если судить по величине) и протягивает его мне. Прочитала название «Сокровищница блюд». М-да. Преисполненная скептизмом, открыла беллетристику, гордо носящую название книга, и просмотрела рецепты. Я знала, что лорд Самитрэн – любит мясо, с другой стороны самым оптимальным решением было бы что-нибудь испечь. Поэтому я без сожаления пролистывала первые блюда, вторые, гарниры и т.п. Остановилась только на заголовке «Десерты». Так-так-так. А потом я увидела его! Кекс. Обычный кексик, но он был такой! Такой! Так и хотелось начать его готовить. Даже странно!

– Ну, я пошла! – махнула я Але рукой и понеслась на общую кухню.

Как оказалось, морозильный шкаф, из которого я собиралась уворовать продукты, был пуст. М-да, печаль. Но я вспомнила профессора Ригара, который наверняка одолжит мне по старой дружбе необходимые ингредиенты, поэтому я снова побежала к преподавательским домикам.

В дверь к Арнольду я стучалась, наверное, минут десять. Но он так и не открыл. Или спит, гад, или просто еще не пришел. Тут я услышала, как меня окликнули:

– Мирочка, ангел мой, ты чего сюда долбишься?

Я повернуль и встретилась взглядом с преподавателем медитации. Ламиаль Гамони выглядел также очаровательно, как и в нашу предыдущую встречу. Не знаю почему, но я объяснила ему ситуацию, умолчав лишь о том, что кексик для ректора.

– Это замечательно! – воскликнул он. – Я просто обожаю готовить! Пойдем ко мне, у меня там все необходимое, плюс проконтролирую процесс, чтобы ты отраву не приготовила!

Я улыбнулась, и мы с преподом потопали к его дому. Домик оказался небольшим, но очень милым. Ламиэль пропустила меня внутрь, и повел на кухню.

В общем, через двадцать минут, мы стояли все испачканные в муке, брызгах от яиц, смешанных с сахаром, но зато счастливые и довольные. Профессор просто душка!

– Нет! Нет, Мира, нет! Не сюда! Лей в другую чашку! – заорал он.

Я хмыкнула, и выполнила его указания. Еще через несколько минут тесто было готово и можно было выливать его в форму. Ламиаль с довольным видом протянул мне необходимое. Я посмотрела на сей предмет и выпала в осадок.

– А формочки не в виде сердечка у тебя нет? – спросила я с надеждой.

Он покачал головой.

– Да какая разница!

Вообще-то большая! Прямо-таки огромная! Просто кекс – это благодарность, кекс в форме сердца, – это уже, товарищи, намек! Но делать нечего. Крайне недовольная, сопящая и пыхтящая я, перелила тесто в формочку и поставила в духовку.

– Все! Теперь ждем двадцать минут и кекс готов! А сейчас можно и убраться.

И он стал неторопливо убирать посуду, складывать ее в раковину. Я, было, предложила свою помощь, но меня отстранили от дел, сказав, что от этого процесса получают несказанное удовольствие, которым не готовы делиться. Я только посмеялась и стала ждать, когда испечется мое кулинарное творение.

А потом до меня, наконец-то дошло, что если я, вся такая в муке и с кексом в виде сердца, заявлюсь к ректору в кабинет, меня неоднозначно поймет не только он сам, но и все вокруг. Значит, что? Правильно! Мне нужно просто попасть к нему в дом, оставить кексик на столе вместе с записочкой с благодарностью. Ух-х-х, какой же я все-таки гений! От энтузиазма, ударившего в попу, я подскочила со стула и принялась нетерпеливо бегать туда-сюда. С меня периодически сыпалась мука, а Ламиэль с самым флегматичным видом подметал ее.

Наконец, послышался долгожданный «дзынь». Я чуть подскочила на месте, а потом понеслась к духовке. Осторожно приоткрыла дверцу и отпрыгнула от ударившего в щеки горячего воздуха. Ламиэль засмеялся, отодвинул меня в сторону и самым профессиональным видом извлек наше творение. Кексик удался! Он был воздушным, золотистым... словом, прямо-таки манил съесть хотя бы кусочек от него. Преподаватель выделил мне специальную подарочную коробочку для выпечки (уж не знаю откуда она у него взялась?!), мы поместили туда кексик, я написала записку, которую вложила туда же, и пошла на выход.

Передо мной стоял вопрос: как проникнуть в дом к аморту?! Ладно, если уж ничего не получится, приду в комнату, переоденусь, а потом пойду к лорду Самтрэну. Рассуждая о насущном, дошла до пункта назначения. Критически осмотрела дом, а потом (ну так знаете, на всякий случай), решила попытаться открыть дверь самым наипростейшим способом, просто дернув ее. И угадайте что?! Она открылась! Я чуть на попу не плюхнулась от удивления! Порадовавшись своей удаче, проникла в дом.

– Нам не страшен злой аморт,

Злой аморт, злой аморт!

Где ты ходишь, белохвост,

Милый... тьфу ты...

Глупый белохвост!

Из кабинета никогда,

Никогда, никогда

Не вернется к нам сюда,

К нам сюда, к нам сюда! – напевала я, пробираясь на кухню.

Там положила в центр стола коробочку, поправила ее, чтобы лежала симметричнее, порадовалась, что не очень люблю сладкое, иначе бы до ректора эту аппетитную вкуснятину точно бы не донесла, и собралась уходить, как вдруг услышала, что хлопнула входная дверь. А-а-а! Твою ж хмырятину! Глаза лихорадочно забегали по помещению, пытаясь найти укромное место. Но тут даже штор и тех не было! Прикусила губу, вздохнула и нырнула под стол. Сердце колотилось как сумасшедшее, в крови играл адреналин, и меня пробило на хихиканье! Нет, просто ситуация бредовая, решила отблагодарить ректора, которому активно навязываю Аду, и испекла ему торт в виде сердца, потом еще проникла в дом, и тут вернулся он сам! И апогеем стало то, что прячусь я под столом! Я усилила нажатие зуб на губу, чтобы этот предательский смех не вырвался из меня. Наконец, я увидела ноги ректора и его хвост, который мирно покачивался. Но тут это белое нечто замерло, а потом чуть приподнялось, как бы выражая любопытство. Я прижала руку ко рту, стараясь дышать как можно тише. Даринер мин Самитрэн подошел к столу, по звукам я поняла, что он взял коробочку, открыл ее и положил крышку на стол. Затем на несколько секунд установилась тишина, а потом послышался сдавленный смешок. Хвост скручивался в разные фигуры, и нельзя было определить, что же твориться в душе его хозяина.

Мне стало до жути любопытно, что же он там такого смешного увидел? Прикладывая просто неимоверные усилия, я заставила себя сидеть и не палиться.

Вот коробка опустилась на стол, а ректор зашуршал моей запиской. Снова несколько мгновений тишины, а потом:

– Так-так-так, ну-ка выходи, ежик, – услышала я насмешливый приказ.

Почему сразу «ежик»?! Я была возмущена до глубины души! И вообще, какой ежик? Не знаю я никакого ежика! Затаилась. Ну, мало ли, а вдруг пронесет?! Не пронесло, стул отодвинулся, а затем ректор, опустился на корточки и посмотрел на меня.

А я так и сидела, обняв одной рукой колени, другой зажав рот.

– Проникновение со взломом? – поднял он бровь. – Что там за это в статье уголовного кодекса?

– Возмещение ущерба и исправительные работы, если не была совершена кража, – на автомате выпалила я.

А потом убрав руку ото рта, возмущенно сказала:

– Не было никакого взлома! Просто кому-то двери нужно запирать!

Аморт засмеялся.

– Ладно, ладно – не было. Мира, неужели ты не даже отблагодарить нормально, без приключений не можешь? Зачем нужно было пробираться в мой дом? – тут его взгляд остановился на моем лице, он мягко улыбнулся, и протянув руку, стер с моего носа муку, пробормотав при этом: «Поросенок».

– Не правда! – возмутилась я и подскочила, не учтя одного фактора: я все еще была под столом. Поэтому в следующую секунду, я ойкнула и села назад, потирая ушибленную макушку.

Ректор покачал головой и сказал, вставая:

– Вылезай давай! А то еще покалечишься...

Я, недовольно пыхтя, выползла из своего укрытия, выпрямилась и, сложив руки на груди, посмотрела на мужчину, он на меня.

– Сердце? – иронично спросил он, вскинув бровь.

– Открытая дверь? – в тон ему ответила я, при этом ехидно улыбнувшись.

– Туше, – признал он, чуть наклонив голову. – Итак, ведьмочка бедовая, ты почему здесь, а не у себя в комнате, как было тебе сказано?

Я удивленно подняла брови.

– А с чего бы это я должна слушать ваши приказы?

Он чуть ухмыльнулся.

– Может потому, что я ректор?

– Ваши обязанности, как ректора, начинаются и заканчиваются на учебном процессе и соблюдении учениками устава академии. Накладывать запрет на выход из комнаты, если такая санкция не предусмотрена уставом – не правомерно, – елейным голоском пропела я.

– Я уже подумываю о том, чтобы обратиться с ходатайством к королю и расширить свои полномочия, – признался Даринер мин Самитрэн.

– Попробуйте, – хмыкнула я. – Его Величество принимает по вопросам пересмотра законов в четверг с трех дня до шести вечера. Учитывая то, что не вы один такой умный, в очереди вам придется стоять где-то год плюс-минус два месяца. Сами вопросы рассматриваются от одного месяца до тех лет, если они имеет необычайную важность, ваш случай к этому разряду не относится. Значит, ходатайство будет обдумываться где-то три-четыре года. А учитывая то, что оно нарушает культ свободы личности, который в последнее время пропагандируют у нас в стране, я бы сказала, что ваше прошение не будет притворено в жизнь, – и я ослепительно улыбнулась.

Ректор же задумчиво на меня посмотрел.

– И где же ты интересно откопала такие сведения? Откуда ведьмочка из провинции знает тонкости рассмотрения прошений и разбирается в кодексах и уставах? – спросил он.

Я на секунду растерялась.

– Если я приехала из провинции – это не значит: настолько тупая, что не могу сложить два и два, – фыркнула я.

Он кивнул.

– Безусловно, но я бы сказал, что это немного иной уровень, который намного выше, чем школьная арифметика.

Я улыбнулась.

– Просто мне было интересно и я выписывала газеты и журналы, заказывала кодексы, все изучала. Самообразование – великая вещь, скажу я вам. Советую начать, вдруг поумнее станете! А то вы так теряетесь, когда я начинаю цитировать различные статьи... – ехидно сказал я.

– Двести тринадцатая статья гражданского кодекса гласит: любые намеки на умственную неполноценность личности, а также завуалированное оскорбление могут быть наказаны, если пострадавшая сторона обратиться в Местный суд. Степень наказания устанавливается судом, но не может быть тяжелее исправительных работ.

Мои брови тут же полетели вверх. «Полетели сквозь стрелы, под обстрелом и под огне-е-ем».

– Мать моя женщина! – удивленно произнесла я. – Да вы оказывается весьма образованный аморт!

– Не стоит говорить о том, чего не знаешь, – наставительно произнес он, правда, серьезность момента смазалась ухмылкой и тем, что он щелкнул меня по носу.

Я возмущенно посмотрела на него.

– Тоже самое могу сказать о вас!

Он пожал плечами, мол: век живи век учись – дураком помрешь. А я поняла, что задержалась здесь я туточки и надо валить мне домой.

– Ну, приятно было пообщаться, я это... пойду! – сказала я и с чувством выполненного долга, стала обходить ректора.

Кончик его хвоста прошелся по моей руке, вызывая табун мурашек, ощущение усилил ласковый голос: «До встречи, Мира».

Передернула плечами и помчалась к двери под смех одного вредного хвостатика!