Сбежавшая невеста

ГЛАВА ПЯТАЯ

Карета не спеша двигалась к церкви, и Кара чувствовала себя так, будто ее везут в Нью-гейтскую тюрьму. Она была приговорена до конца дней жить с этим негодяем Алексом. Жестокое наказание. Она не заслужила такой несправедливости. Если она снова увидит Хатчинса, она его убьет.

— Ваша свадьба — потрясающее зрелище, проговорила с энтузиазмом тетя Генриетта, пухлое лицо которой освещала радостная улыбка. — Не каждый день маркиз ведет невесту к венцу. — Она нежно пожала Каре руку.

Та горестно вздохнула и отвернулась.

Сэр Чарлз встретил невесту в притворе.

— Мой ангел! Вы выглядите изумительно. Я знаю, моя первая жена, ваши дорогие усопшие родители улыбаются нам с небес в этот день.

Кара с неудовольствием поджала губы. Она в этом искренне сомневалась. Тем не менее она старалась казаться спокойной и выглядеть достойно в своем кружевном шелковом платье цвета слоновой кости.

Ноги под ней, однако, подкашивались. Казалось, что в церкви страшно душно. Она перевела дыхание. И услышав, как заиграла музыка, она внезапно поняла: я действительно иду через это!

Сердце отчаянно колотилось в груди, пока сэр Чарлз вел ее по бесконечному мраморному проходу. Еще можно сбежать, думала она в отчаянии. Еще есть время! Она пока не замужем.

Она обвела вокруг глазами и увидела совсем близко боковой выход. К несчастью, в этот момент они достигли алтаря. Теплая рука Алекса сомкнулась вокруг ее дрожащих ледяных пальцев, приковав ее к месту.

Она попыталась выдернуть руку, но хватка усилилась. Его глаза потемнели, и он угрожающе взглянул на нее. Бросив на него умоляющий взгляд, она повторила попытку. Но он прижал ее руку к себе, глаза его опасно блестели. Он словно читал у нее в душе и твердо решил сделать ее своей женой. Опустив плечи, повесив голову, она признала поражение.

Викарий продолжал совершать обряд, но она ощущала себя совершенно чужой на этой церемонии. Остро осознавая свое подчиненное положение, она опустила глаза и увидела, что большая рука Алекса все еще держит ее маленькую ручку железной хваткой. Очевидно, он решил не рисковать, имея дело со столь своенравной невестой.

Когда наступил момент, она едва слышно произнесла свою клятву.

Я, Карина Элизабет Симпсон...

Затем настал черед Алекса. Его глубокий звучный голос мощно раскатывался по церкви, он клялся любить, защищать и почитать ее во все дни своей жизни.

Она тупо смотрела, как он взял ее левую руку и надел золотое обручальное кольцо на безымянный палец. Затем рука скользнула под подбородок, и он поднял ее голову для поцелуя. Судьбоносного поцелуя, призванного открыть ей дверь в новую, замужнюю жизнь.

Он склонился к ее губам, заглянул в перепуганные голубые глаза и слегка улыбнулся. Доброй, успокаивающей улыбкой. От ощущения его губ, нежно ласкающих ее губы, она задрожала всем телом. Будь проклято ее предательское тело! Она не в состоянии сопротивляться. Со слабым вздохом она отдалась настойчивой ласке его теплых мягких губ и поцеловала его в ответ.

Алекс собирался чисто формально поцеловать ее, но эти нежные губки были слишком соблазнительны. Он чувствовал, как она дрожит. Привыкший не отказывать себе в удовольствии, он принял приглашение и углубил поцелуй, когда ее дрожащие губы слегка раздвинулись ему навстречу.

Викарий за их спинами деликатно кашлянул. Когда Алекс наконец оторвался от нее, Кара задыхалась. Он посмотрел в ее раскрасневшееся, растерянное личико, и темное непонятное выражение омрачило его красивое лицо. Взяв за руку, он быстро повел ее к выходу.

Поездка домой началась в молчании. Кара сидела напротив человека, который стал ее мужем, и не отрываясь смотрела в окно. Она чувствовала на себе его пронизывающий взгляд, но продолжала упорно демонстрировать интерес к сельскому пейзажу.

Алекс действительно изучал свою невесту. Эта смесь соблазнительницы с невинностью приводила его в ярость! За сцену в церкви ему хотелось ее отшлепать. Слишком горда и независима. Неужели она и вправду думала, что может сбежать от алтаря? Или собиралась унизить его перед гостями? Она упрямица и бунтовщица. А ему нужна покорная жена. И, клянусь Богом, я ее получу! — решил он. Однако тот факт, что с каждым поцелуем он все больше и больше подпадал под ее чары, отнюдь не помогал делу. Он был тоже потрясен их поцелуем у алтаря.

— Вы надеялись исчезнуть так скоро, моя любимая? — спросил он, не жалея сарказма.

Кара отвернулась от окна и посмотрела на него.

— Вы внушаете мне отвращение, это не тайна. Я совершенно ясно дала понять, что не желаю брака с вами.

— Я тоже, — жестоко парировал он. Он лгал, конечно. Он хотел эту ведьмочку, и с каждой минутой все больше и больше. Это раздражало его. Он не привык к неутоленной любовной жажде. Глаза его сердито сузились. — Так или иначе, мы муж и жена. И вы, моя сладкая, будете играть эту роль, особенно на публике. Я не потерплю неповиновения.

Голубые глаза загорелись от ярости.

— Милорд, — процедила она, — я думала, вы поняли, что мое самое горячее желание — никогда больше не видеть вас.

— Вот как? — Он скрестил руки на груди и окинул взглядом свою новоиспеченную жену, задержавшись на глубоком вырезе ее платья. Она неловко заерзала под его взглядом. Издевательская улыбка заиграла на его губах. — Ваш поцелуй говорит мне об обратном.

— Вы жестоко ошибаетесь, милорд, — резко ответила Кара. — Вы мне отвратительны.

— А вы бесстыдно лжете, моя сладкая, — сказал он, хихикнув про себя. — Но мне нравится играть с вами в эту маленькую игру. Пока.

— Теперь я обязана терпеть ваши постоянные приставания. Но знайте, что мне это не доставляет никакого удовольствия. И никогда не будет доставлять. Во всяком случае, с таким человеком, как вы, — отрезала она и гордо отвернулась к окну.

— А что вы можете знать о таком человеке, как я, а? — Самодовольная усмешка играла на его губах. Ему доставляло громадное удовольствие дразнить эту чопорную маленькую распутницу.

— Достаточно, чтобы быть уверенной, что я вас никогда не полюблю, — ответила она холодно.

Он рассмеялся.

— Но это прекрасно, ибо я ищу вовсе не любви.

Карета остановилась, и слуга в синей с золотом ливрее открыл дверцу. Алекс спрыгнул на землю. Протягивая ей руки, он усмехнулся.

— Смелей, моя дорогая, покажите мне свои чудесные ножки, хотя я их и так хорошо помню.

Метнув в него сердитый взгляд, она неохотно оперлась на его мускулистые руки, стараясь не касаться широкой груди. Без видимого усилия он вынул ее из золоченой кареты и прижал к себе.

— Ну вот, разве не мило? — В глазах его искрилось веселье.

Ее темперамент дал себя знать, и она с силой оттолкнулась от его твердой как камень груди.

— Несомненно, вы самый большой наглец из всех...

— За кого я выходила замуж, — закончил он. — Право же, моя милая, — продолжил он скучающим тоном, — вы должны попытаться улучшить свои манеры, как подобает вашему новому положению.

Она рассматривала его с холодной неприязнью.

— Милорд, — спросила она, тщетно пытаясь ослабить его железную хватку, — вы намерены сломать меня или задушить?

— Нет нужды ломать то, что уже мое. — Порочный огонь светился в этих дьявольских глазах. В ответ ее глаза метали молнии. — Идем, дражайшая, — проговорил он, забавляясь ее ярости. — Отпразднуем наш благословенный союз и поприветствуем заждавшихся гостей.

— Вам не обязательно держать меня так близко, — пробормотала она.

— Моя маленькая ведьмочка немного взбалмошна, — прошептал он ей на ухо, проводя сквозь толпу гостей. — Я не хотел бы потерять ее.

От его теплого дыхания по спине вновь пробежала дрожь.

Стиснув зубы, она попыталась игнорировать присутствие мужчины рядом с собой. Несмотря на ненависть — а она его, несомненно, ненавидит, — ее невольно влечет к нему. Это ужасно. Она казалась себе совершенно беспомощной.

Алекс провел указательным пальцем вдоль ее локтя, где сквозь кружева был виден синяк, оставшийся от ушиба.

— Вы совсем оправились после того несчастного случая?

Прикосновение было слишком нежным и соблазнительным и не оставило ее спокойной. Она подавила желание вырвать руку.

— Да. Рука намного лучше, — пробормотала она, нервно облизывая губы.

— Я рад. Мы будем танцевать?

Он улыбнулся, и его черные глаза блеснули как у настоящего дьявола.

И не успела она отказаться, как он обнял ее за талию и ввел в танцевальный круг. К огорчению Кары, это был вальс. Его рука, казалось, жгла ей кожу прямо через платье.

Бальная зала была действительно великолепна. В любом другом случае она была бы бесконечно рада. Бросив украдкой взгляд на мужа, она еще раз изумилась его возмутительной красоте. Он держал ее гораздо ближе, чем позволяли приличия. Слишком ясно чувствуя его чистый мужской запах, она отводила взгляд и, плывя с ним по зале, делала вид, что смотрит на корзины с цветами.

— Сердце мое, — прошептал он. Его темные страстные глаза смеялись над ней. — Вальс — танец любовников.

— Мы не любовники, — резко ответила она. — Наш брак — брак по расчету, вы забыли об этом?

— Не забыл, — сказал он, глядя ей прямо в глаза. — Но почему не извлечь лучшее из нашей ситуации?

Она сжала зубы и отвернулась.

— Сказано истинным развратником, — прошептала она. — Мой промах, милорд, я забыла, что ваш девиз — бесконечный поиск наслаждений.

Он весело хмыкнул и повлек ее мимо толпы любопытных зрителей.

— Вы совершенно восхитительны, когда злитесь, — проговорил он. — Но у меня все впереди. Я еще буду иметь удовольствие видеть, как вы мне улыбаетесь.

Он вперила в него ледяной взгляд.

— Это маловероятно.

— Нет? — Он скептически приподнял бровь. — Разве вы не улыбнетесь, моя маленькая ведьмочка, когда заставите меня отказаться от моих распутных привычек и поклясться вам в вечной любви и верности?

— Не мелите вздор, — тихо сказала она, посылая вымученную улыбку дяде Чарлзу, мимо которого они проплывали. — У меня нет желания исправлять вас. Да я и не думаю, что это стоящее предприятие.

— Нет, думаете. Каждая женщина верит в преображение негодяя.

— Полагаю, вы знали достаточно женщин, чтобы утверждать это.

— Вы могли бы добиться успеха, если бы захотели. — Его страстный голос убыстрял ее пульс. — Существует очень мало вещей, которых ваше роскошное тело не могло бы добиться от мужчины.

Ее бросило в жар.

— Вы становитесь слишком фамильярны, милорд.

— Истинная правда, — согласился он с непроницаемой улыбкой. — Без сомнения, результат дурного одинокого детства. Но я об этом не жалею. И вы тоже.

Она попыталась оторваться от него, но тщетно. Его пальцы обвили ее талию, и они легко закружились в вальсе.

— Осторожно, маленькая ведьмочка, — предупредил он. — Никаких сцен в день нашей свадьбы, помните?

— Вы переходите все границы, милорд.

— Вы так думаете? — Он без усилий летел с ней через залу. — Неужели вы жаждете той иллюзорной любви, о которой пишут поэты?

Глаза ее блистали гневом.

— Не смейтесь надо мной, — прошипела она. — Если ваша жизнь, полная плотских наслаждений, выше глубокой и верной любви, тогда наслаждайтесь ею, милорд. Но, ради Бога, оставьте меня в покое!

— Если бы вы не были таким лакомым кусочком, я бы так и сделал. Итак, вы будете воспитывать во мне респектабельные привычки? Или я буду совращать вас? Как полагаете?

Она открыла было рот для достойного ответа, но тут музыка прекратилась и танец закончился. Его пальцы сомкнулись на ее локте, и он повел ее прочь из бальной залы.

— Поприветствуем наших гостей, дорогая, — сказал он голосом, не допускающим возражений. Предыдущую тему он закрыл целенаправленно и убедительно.

У нее не было выбора, кроме как подчиниться.

Глядя на Кару, Алекс был не вполне уверен в своих чувствах. Но он знал твердо, что он примет этот вызов. Он не сомневался, что сможет затащить ее в постель. Но сможет ли он добиться от нее любви? Это была задача посерьезнее.

Мысль о том, что придется предстать перед толпой деревенских гостей, откровенно пугала Кару, колени у нее ослабели.

— Я думала, это будет интимный вечер, — прошептала она испуганно.

— Будет, — протянул он, намеренно искажая ее замечание. — Наш брак будет крайне интимным, я вам обещаю.

Этот наглый намек ее встревожил. Он сошел с ума, если хоть на мгновение решил, что она пригласит его в постель. Или, может, он не станет ждать приглашения? Она с неудовольствием поджала губы. Взять то, что ему положено, — как это похоже на него. Но если он думает, что она еще раз сыграет роль жертвы, то горько ошибается.

Алекс тем временем начал знакомить Кару с наиболее почетными гостями.

— Сэр Гилберт Уайт, лорд Пул, могу я представить вам мою жену, леди Далтон...

Оба джентльмена поклонились и поцеловали ей руку. Сэр Гилберт был привлекательный немолодой человек с серебряными волосами и пронизывающими голубыми глазами. Для описания лорда Пула лучше всего подходили два слова: корпулентность и сладострастие. Невзлюбила она его мгновенно.

— Теперь я знаю, почему Алекс так торопился со свадьбой, — весело сказал дородный лорд Пул, рассматривая Кару как блюдо с лакомым десертом. — Я никогда не видел такой ослепительной невесты...

Кара слегка поклонилась и вежливо ответила:

— Думаю, это потому, милорд, что вы редко посещаете свадьбы либо желаете что-нибудь от меня получить.

Сэр Гилберт расхохотался.

— Очаровательно, в самом деле очаровательно. Алекс, вы счастливчик!

— Хотел бы так думать, — заметил Алекс, с неудовольствием глядя на нескромного лорда Пула.

— А вы знаете, что Алекс герой войны? — не унимался лорд Пул, поднимая кустистую рыжую бровь и похлопывая себя по круглому животу.

Глаза Кары расширились, она бросила взгляд на Алекса. Ее возмутительный муж как-то не вязался с образом героя.

— Нет. Понятия не имела. А какой войны?

— О, моя дорогая! — Он едва не подавился от смеха и похлопал ее по руке своей потной лапой. — Что за очаровательная маленькая американочка! Такая далекая от мира. Наполеоновских войн, конечно. Ваш муж был чертовски полезен. Участвовал во многих боях в Испании. Его несколько раз награждали.

— В самом деле? — пролепетала удивленная Кара. Быть может, в этом самодовольном негодяе все-таки что-то есть?

— О да! Наше министерство многим обязано ему. Он долгие годы преданно служил королю и отечеству, — проговорил лорд Пул, жадно разглядывая ее грудь в вырезе платья. — Как и его отец...

— Вы не хотите что-нибудь съесть, дорогая? — прервал его Алекс, властно взяв ее под локоть.

Кара неохотно подчинилась и поклоном простилась с обоими джентльменами. Что имел в виду лорд Пул под «нашим министерством»? Алекс быстро вел ее по направлению к столовой.

Тетя Генриетта приветствовала их теплой улыбкой и блюдом, полным закусок.

— Ну, мои дорогие детки, — пропела она, потряхивая светлыми локонами. — Прием, как я и ожидала, получился великолепный. Все восхищены вашей женой, Алекс, — воскликнула она, нацеливаясь на кусок утки.

— Но гораздо меньше, чем я, — протянул он, глядя на Кару с откровенным желанием.

Кара знала, что он пытается смутить ее, но не могла справиться с румянцем, который предательски вспыхнул на щеках. Она молила Бога, чтобы он перестал пожирать ее глазами. Это крайне волновало ее, заставляя сердце дико биться.

Алекс оторвал взгляд от красавицы-жены и взглянул на карманные часы. Проклятье! Только десять. Еще несколько часов до того, как они обратятся к радостям брака. Чего бы он ни дал, чтобы овладеть ею прямо здесь и сейчас! Он должен перестать думать об этом. Таким темпом он не продержится до конца вечера.

Сэр Гилберт прервал его размышления.

— Могу я поговорить с вами, Далтон? Наедине, — добавил он многозначительно и растворился в толпе.

Алекс помрачнел и повернулся к Карине.

— Кара, моя дорогая, — сказал он, имитируя почтительного мужа.

— Да, милорд? — ответила она насмешливо, стараясь унять дрожь волнения.

Он виновато улыбнулся.

— Что-то произошло. Боюсь, я должен оставить вас на некоторое время. Увидимся позже.

— О нет, Алекс! Не в день свадьбы. Это предел! Абсолютный предел! — воскликнула тетя Генриетта, в отчаянии всплеснув пухлыми ручками.

— Но что случилось? — спросила смущенная Кара. — Это сэр Гилберт? Что-то не так?

Глаза Алекса сузились. Она очень наблюдательна. В будущем ему придется быть осторожнее.

— Как приятно иметь такую внимательную и заботливую жену! Поистине, я счастливчик! — проговорил он вкрадчиво, поднося ее руки к губам и целуя их. — Не бойтесь, я не заставлю свою пылкую супругу ждать меня в свадебную ночь, — добавил он, встречая ее взгляд и прижимая губы к нежной чувствительной коже на правом запястье.

Дрожь прошла по руке, и она отдернула ее, как от укуса.

— Оставайтесь столько, сколько нужно. Уверяю вас, я буду крепко спать, когда вы вернетесь.

— В таком случае, любовь моя, — казалось, его голос источал мед, — я буду иметь особенное удовольствие разбудить вас.

Лицо ее залилось краской, и она быстро отвернулась. Поклонившись перед уходом, он издал мягкий смешок и отправился на поиски сэра Гилберта.

Когда он ушел, Кара почувствовала громадное облегчение. Очень хорошо! Она не имеет намерения поддаваться ему — ни сегодня, ни в любую другую ночь. Одно дело — согласиться на весь этот свадебный фарс, и совсем другое — отдаться человеку, которого она едва знает и уж конечно не любит. Он должен понять ее чувства и уважать их. Разве нет?

Когда наконец Кара смогла покинуть гостей и подняться в свою новую спальню, она валилась с ног от усталости и голова у нее раскалывалась. Вздыхая, она прислонилась к двери и оглядела комнату. Итак, это были апартаменты Алекса.

Первая спальня, которая, как она решила, предназначена для нее, была немного меньше, чем ее предыдущая комната. Отделка — темно-красное дерево, драпировки голубые, а не розовые. Она сразу всем сердцем невзлюбила комнату.

Дверь, соединяющая обе комнаты, была слегка приоткрыта. Почему нет? — подумала она, толкая дверь. Спальня мужа была много больше, чем ее комната, что показалось ей оскорбительным. Для лорда Далтона ничего, кроме лучшего! Обстановка была отчетливо мужская: винно-красная обивка и занавеси. Ей не хотелось думать о том, что здесь может произойти.

Тут она заметила вторую дверь, которая, как оказалось, вела из главной спальни в маленький кабинет. Судя по вмятине на удобном кожаном кресле, Алекс проводит здесь немало времени. Весь стол был завален бумагами. Очевидно, он работал здесь совсем недавно.

Это его личные комнаты и непорядочно читать чужие частные бумаги, сказала себе Кара. Но, в конце концов, жена я ему или не жена, рассудила она и уступила искушению осмотреть его стол.

Роясь в бумагах, она пыталась разобраться в смысле торопливо нацарапанных заметок. В одной колонке, казалось, был список каких-то людей, в другой — их возможные связи. Имена ей совершенно ничего не говорили. Она заметила, что слова «разведчики с Боу-стрит» были обведены кружком. Интересно, кто эти люди?

Она принялась просматривать другие разбросанные бумаги. Заметки о продолжении «текущего лондонского расследования» привлекли ее внимание. Очевидно, «разведчики с Боу-стрит» просто сыщики. Зачем они Алексу? И почему один из богатейших лордов Англии собирается что-то расследовать?

— Прошу прощения, миледи.

Кара испуганно вздрогнула и отскочила от стола.

— О, Вайолет, это ты. Ты меня напугала до смерти. — Она понимала, как некрасиво выглядит, роясь в бумагах мужа, и откашлялась. — Я... я думала, что здесь никого нет, — пробормотала она запинаясь.

Вайолет присела и сказала:

— Герцогиня думает, что вам может понадобиться помощь, миледи.

Кара улыбнулась.

— Да, пожалуй. Благодарю. — Положив на стол листок бумаги, который держала в руке, она быстро прошла мимо горничной в спальню.

— Милорд глаз от вас не мог отвести, — заметила Вайолет, расчесывая роскошные черные волосы Кары. — Все так говорят. У вас будут дети, не успеете оглянуться.

Что они все заладили? — спросила себя Кара и недовольно нахмурилась. Надев через голову ночную рубашку, которую держала для нее Вайолет, она увидела свое отражение в зеркале и замерла. Рубашка была совершенно прозрачная!

Даже тетя Генриетта была в заговоре.

— Подайте мне другую рубашку, — сказала Кара коротко.

Вайолет смутилась.

— Прошу прощения, миледи. Герцогиня велела дать вам на сегодня эту.

Она почувствовала себя кобылой, посланной на ферму для случки.

— Тем не менее я хочу другую рубашку. В этой я замерзну!

Вайолет хихикнула.

— Милорд вас согреет. — И нагло подмигнула.

Глаза Кары расширились.

— Довольно. Можешь идти. Я справлюсь сама.

Пожав плечами, Вайолет присела и вышла из комнаты, закрыв за собой дверь.

Кара кипела от злости. Что Алекс думает? Что она упадет к нему в объятия, как все его прежние идиотки? Факт, что она это уже делала в предыдущих случаях, разумеется, не имеет значения. Она скорее умрет, чем предстанет перед его пронизывающим взглядом в этой прозрачной рубашке! От одной мысли о его медленном взгляде, скользящем по ее обнаженному телу, Кару бросило в жар.

Она все решила. Их брак — брак по необходимости. Она просто не может заставить себя разделить постель с первым распутником Англии. Если ему это не нравится, пусть ищет наслаждений в другом месте.

Довольная решением, она достала из шкафа свою белую фланелевую рубашку и быстро переоделась. Застегнувшись до подбородка, она быстро легла в постель и задула свечи.

Внизу в библиотеке Алекс хотел только одного — чтобы чертово совещание поскорее закончилось. Он достаточно долго ждал свою невесту, аппетит разыгрался не на шутку. Тем временем этот идиот Пул возражал на какой-то тезис сэра Гилберта.

— Если я сделаю исключение для Пула, это практически выдаст характер моей работы, — ядовито заметил Алекс. — Вы прекрасно понимаете, что все, что я делаю, конфиденциально и только горстка людей знает подробности. Моя юная жена не входит в их число.

Лорд Пул невольно открыл рот.

— Мне кажется, я не заслужил этого от Далтона.

— Довольно препираться, джентльмены, — прервал их сэр Гилберт, хмуро взглянув на Алекса.

— Можем мы перейти к предмету совещания? — спросил Алекс. — В конце концов, у меня сегодня первая брачная ночь.

— Конечно, — прервал Дэниел Резерфорд, хищно ухмыляясь. — Мы все знаем, как не терпится Алексу вернуться к своей обольстительной юной женушке.

Вся группа разразилась смехом. Алекс нахмурился. Очевидно, все это не забавляло только его одного. Он нашел шутку проявлением дурного вкуса. Обычно ему импонировало чувство юмора его друга, но сегодня оно его почему-то раздражало.

— Кстати, где вы ее нашли? — выдавил лорд Пул, пытаясь подавить смех.

— Посреди дороги, — отрезал Алекс, все более раздражаясь.

Лорд Пул нервно рассмеялся.

— Вы такой остроумец, Далтон, такой остроумец.

— Причина, по которой я созвал это чрезвычайное совещание, — заговорил сэр Гилберт, — состоит в том, что, как мы полагаем, между Бушаром и бунтовщиками имеется связь.

— Почему он должен прибегать к таким уловкам? — спросил Алекс.

Гилберт пожал плечами.

— Кто знает? Я думал, вы будете довольны, Алекс. Вы ведь просто одержимы этим человеком.

Алекс недовольно нахмурился. Причин для одержимости было достаточно. И Гилберт знал это.

— Я пощупаю эту ниточку по возвращении в Лондон, — сказал он, поднимаясь. — Дэниел, раз вы вернулись из Франции, мне понадобится ваша помощь.

Дэниел кивнул и встал.

— Традиционный романтический медовый месяц за городом отменяется, я вижу, — сухо заметил он.

Алекс усмехнулся и кивнул.

— Похоже на то. — Взглянув на карманные часы, он отметил, что уже около часа ночи.

Сэр Гилберт хлопнул Алекса по спине.

— Джентльмены, мы продержали жениха вдали от невесты достаточно долго.

Алекс взлетел по лестнице, прыгая через ступеньки. Черт бы все побрал! Он ведет себя как мальчишка перед первым свиданием! Он отворил дверь гостиной и услышал, как часы в кабинете пробили час.

Судя по полной темноте в комнате, его жизнерадостная юная невеста его вовсе не ждала. Пробормотав сдавленное ругательство, он нашел спичку и зажег свечу на столе.

Затем он прошел в спальню Кары. Угли в камине еще тлели, слабо освещая комнату. Стоя над спящей, он любовался ею. Грудь его странно сжималась. Его жена! Она была невероятно хороша. Ее роскошные темные волосы, рассыпавшиеся по белой подушке, матово блестели в неярком пламени свечи. Розовые губы манили к поцелую. Его сердце забилось быстрее. Хорошо, что она успела отдохнуть, ибо он намерен не давать ей спать всю оставшуюся ночь.

Звать камердинера было слишком поздно, и он вошел в свою комнату, чтобы раздеться. Характер у нее вспыльчивый, размышлял он, развязывая галстук. Но, к его удивлению, теперь это даже нравилось ему.

Кроме того, рассуждал он, после сегодняшней ночи она утихомирится. Неплохо бы ей забеременеть. Все женщины успокаиваются, когда у них рождается ребенок. Или нет? Конечно да.

Когда Кара услышала, как открывается дверь, ее охватила страшная паника. Ей не удалось заснуть. Она надеялась, что, притворившись спящей, одурачила его. Он же не должен ее будить? Но может, разве он не сказал? Слова тети Генриетты звучали эхом в ее мозгу. Женщина должна подчиняться требованиям мужа. Но не в такой же ситуации!

Она точно знала, что ему скажет, если он ее вынудит. Слава Богу, у нее было достаточно времени, чтобы отрепетировать свою речь. Однако образ Алекса, мирно внимающего ее страстной речи, не укладывался у нее в голове.

Она слышала, как он вошел в спальню и поставил свечу на столик у кровати. Матрас застонал под его тяжелым телом, когда он сел и наклонился над ней. В следующее мгновение она почувствовала на своих губах его теплые требовательные губы. Он целовал ее, мягко побуждая к ответу. Боже! Он не терял время. Оттолкнув его от себя, она села.

Он улыбнулся, и сердце ее пропустило удар.

— Привет, дорогая.

В колеблющемся свете свечи его глаза горели страстью. Сердце ее колотилось, отдаваясь в горле. Закутанный в расшитый шелковый халат, распахнутый на груди, он выглядел великолепно.

Он накрыл ее руки своей рукой. Инстинктивно она бросила на нее взгляд. Это была очень большая рука. Тревожные мурашки побежали по телу. Господи, она не учла, какой он большой и сильный человек.

Алекс погладил ее подбородок кончиком пальца и улыбнулся ей. Улыбка была призвана успокоить ее, то только больше тревожила.

О нет! Вот так я и потеряла контроль в прошлый раз. Оторвав от него взгляд, она глубоко вздохнула.

— Не бойтесь, я не сделаю вам больно, — прошептал он, целуя ее в шею.

— Я не боюсь вас, — сумела пролепетать она. О Боже! Ну и положение! Она не хотела, чтобы он к ней прикасался. Но это оказалось труднее, чем она воображала.

— Если нет, то почему вы дрожите, — прошептал он, целуя ее в чувствительное местечко за ухом.

Это было сказочно приятно.

— Я... я... нет, — пролепетала она, всеми силами стараясь противиться наслаждению.

Он улыбнулся, почти касаясь ее губ.

— Нет? — выдохнул он. — Тогда все прекрасно. Я знаю что делаю. — Его руки мягко ласкали ее плечи.

Она уперлась рукой ему в грудь и оттолкнула его от себя. С трудом проглотив слюну, она сказала дрожащим голосом:

— Н-нет, вы не знаете. Я приняла решение.

— Ммм, — промычал он и поцеловал ее в уголок рта.

Приподнявшись на руках, она начала свою заученную речь.

— Да, я решила. Я не... — Она зажмурилась и попыталась сосредоточиться, но ей мешало его теплое дыхание и ощущение мягких умелых губ на своей шее. — Я не могу думать, когда вы это делаете, — пробормотала она, упираясь ладонями ему в плечи.

— Продолжайте, Кара, я слушаю. — Он придвинулся ближе, лаская ее шею. — Что вы хотите мне сказать?

Она совсем потеряла самообладание. И нить своих мыслей. Еще глубже вжавшись в подушки, она проговорила почти беззвучно:

— Мне не нравится, когда вы меня так целуете. Перестаньте сейчас же!

— И это все? — спросил он, покусывая ей мочку уха.

— Нет, я... вы... — пролепетала она. — Милорд, — выпалила она наконец, молотя его кулаками по плечам.

Это привлекло его внимание. Он моргнул и посмотрел на нее непонимающими глазами.

— Есть что-то, что я вам должна сказать, — проговорила она, комкая в пальцах простыню.

Оперевшись руками о постель, он наклонился над ней. Лицо его было совсем близко.

— Это может подождать, — прошептал он и наклонил голову, чтобы поцеловать ее в соблазнительные губы.

— Нет! — воскликнула она, прижимая пальцы к его губам. — Боюсь, что не может.

Взяв ее ручку в свою, он начал целовать ей пальцы, лаская их нежную кожу языком.

О небо! Если она позволит этой сладкой пытке продолжаться, у нее не хватит сил ни на какие речи.

Вырвав руку, она прочистила горло.

— Я... я приняла решение о наших... э-э... отношениях. Я их не хочу. То есть я не хочу... интимных отношений с вами.

Вот, подумала она с облегчением. Я кончила. Я это сказала. Теперь он должен уйти. И она сможет спокойно заснуть.

Но Алекс вовсе не собирался уходить.

— Понятно, — сказал он бесцветным голосом. Это было нечто новое в его практике. Ни разу в жизни женщина не отвергала его авансов. Он приписал данный случай нервной лихорадке свадебного дня.

— Очень хорошо. Значит, вы понимаете и не будете принуждать меня, — сказала она чопорно.

Губы его безрадостно скривились.

— Я понимаю, что вы не хотите, как вы выразились, интимности?

Она кивнула.

— Но боюсь, я не могу уйти, — вкрадчиво сообщил он.

— Не можете? — Он не может или не хочет? Она резко села в кровати. — Что значит не можете? — Глаза ее сузились.

— Вы моя жена. И по закону принадлежите мне. Следовательно, я могу делать с вами все, что пожелаю. А я желаю заняться с вами любовью. Сейчас.

Онемев, Кара открыла было рот и закрыла его снова. Она, естественно, думала, что он уважит ее желания и уйдет. Она знала, что такие браки существуют, она слышала, как об этом шептались на вечерах в Бостоне. Да и неважно. Что бы ни диктовал обычай, она не подчинится ему.

— Кара, — проговорил он, ласково поглаживая ее щеку. — Не бойтесь, в этом нет ничего необычного. Все девушки нервничают в первую брачную ночь, и вы не составляете исключения. Обещаю, вам не о чем беспокоиться. Я буду очень нежен.

Его снисходительный тон оскорбил ее до глубины души. Будет нежен, надо же! Дерзость этого человека не знает границ. Сколько женщин попало ему в постель, поверив этой смехотворной болтовне? — подумала она с неудовольствием.

— Я не сомневаюсь в ваших добрых намерениях, — заявила она холодно. — Но я не хочу вас!

Он посмотрел на нее с любопытством.

— Вы действительно отказываете мне? — спросил он недоверчиво.

Забившись под одеяло, Кара откашлялась. Она хорошо сознавала, что мужу просто так не отказывают. У тети Генриетты случился бы припадок, узнай она об этом разговоре. Не говоря уж о добром викарии. Но положение было особое. Ее заставили выйти за Алекса. И она не любит его.

— Многие браки — браки только по названию, — сказала она. — Вы не любите меня. И мне необходимо получше узнать человека, с которым...

— Не пытайтесь меня одурачить. — Он презрительно фыркнул. — Вы не так уж давно не испытывали никаких затруднений с совершенно незнакомым мужчиной в паршивой гостинице.

Неужели он постоянно будет напоминать ей об этой проклятой ночи? От постыдных воспоминаний трудно было избавиться и без того, что он бросал их ей в лицо.

— Это бренди, — ответила она, покраснев. — Я была не в себе.

Губы его сердито сжались. Решительность этой ведьмочки поражала его. Идея вкатить молодой жене хорошую дозу лауданума имела определенные преимущества. Жаль, он не подумал об этом раньше.

— А вам не приходило в голову, что я могу не согласиться с вашим маленьким планом?

Она вскинула голову и взглянула на него изумленными глазами.

— Не понимаю, почему вас это так задевает.

— Не понимаете? Неужели? — пробормотал он с иронией. Он встал, подошел к камину и уставился на гаснущие угли. Проведя рукой по волосам, он вздохнул. — Господи, спаси меня от перепутанных девственниц, — прошептал он с внутренним стоном.

Он женился на неопытном ребенке. Бог знает, какие истории о браке она слышала. Взглянув через плечо, он почти пожалел ее. Почти. С другой стороны, его никогда так не оскорбляли. Маленький бесенок попросту отказал ему в его правах!

— Я буду с вами драться, — предупредила она, воинственно выставляя подбородок.

— Это мое право как мужа, вы понимаете? — заметил он, скрещивая руки на мощной груди.

— Я буду визжать, — ответила она твердо.

Сердитая гримаса исказила его красивое лицо.

— О чем вы, черт побери, говорите?

Как бы он ни хотел ее, как бы ни сердился, но совершить насилие он не способен. Хотя маленькой мерзавке было бы полезно, чтобы он уступил своему желанию, сорвал с нее эту дурацкую рубашку (которую никак нельзя назвать сексуальной, но которая на него почему-то действовала, как на быка красная тряпка) и подчинил своей воле. Но он знал, что это невозможно, несмотря на провокации. Даже мысль об этом была ему отвратительна.

— Я не люблю перепуганных девственниц или невест из колыбели. В своей постели я предпочитаю видеть обольстительных женщин. Так что вы и ваша драгоценная добродетель в полной безопасности, — добавил он жестко. — Мне потребуется наследник в будущем. Но это может подождать. Предупреждаю вас, однако, что я не из терпеливых. Я не собираюсь ждать вечно. — С этими словами он оставил комнату, захлопнув за собой дверь.

Ни разу еще Кару так не оскорбляли! Она вовсе не ребенок. Бросившись на постель, она сказала себе, что избавилась от него. Однажды распутник — всегда распутник. Пусть ищет наслаждений, где ему вздумается. Что он, без сомнения, и сделает.