Счастливая ошибка

6

На следующее утро, принимая ванну, Стефани чувствовала себя возбужденной сверх всякой меры. Лучи осеннего солнца сквозь окно красили дубовые балки в цвет медной жести. Ветер на улице стих, но в ее душе, мыслях и эмоциях все еще бушевала буря. Впечатления прошлой ночи прочно засели в голове. Она вела себя как дура. Оказалась слабой и глупой. И сейчас Стеф злилась на себя за это. Что заставило ее так легко поддаться? Короткая лихорадочная любовь в гостиной? Или когда он победно отнес ее на кровать? Или утром, когда Стефани проснулась в его объятиях?

Ее не оставляла боль воспоминаний о том, как они занимались любовью, как Рик, нежно обнимая ее, находил губами, языком, руками все новые и новые способы заставить Стеф дрожать от неутолимой страсти, забывая обо всем на свете…

Боль была такой острой, что Стефани содрогнулась, лежа в теплой воде.

— Сильнее всего я жалею, что лишил тебя невинности в приступе ярости, — прерывисто шептал он, уткнувшись лицом в ее густые темные волосы. — И тем самым лишился возможности показать, что такое — любить нежно, до того как это сделали другие.

— Других не было… — ошеломленная таким наплывом физических ощущений и эмоций, честно призналась Стеф. Рикардо немного отстранился и посмотрел глубоко ей в глаза. Его взгляд обжигал.

— Даже Даниэля?

Стефани отрицательно покачала головой, завороженно глядя на Рика и чувствуя, как сильно першит в горле.

— Я же говорила, что он был дымовой завесой, — прошептала она, — защитой от боли, что ты мне причинил…

— Я не хотел делать тебе больно. В чем моя вина, Стеф?

— Я видела тебя и Энн. На следующий день после того… Вы целовались… в машине. — Стефани попыталась освободиться от рук Рикардо, но он только крепче прижал ее.

— Это подстроила Энн, — горько прошептал Рик, — чтобы заварить кашу. Она поцеловала меня, зная, что ты на нас смотришь. Клянусь, я не целовал ее, Стеф.

Она смотрела на него, чувствуя, как безысходность прошлого наплывает сладко-горькой болью. Она никогда не сможет доверять Рикардо, потому что сегодня он чуть не женился на Энн. Это неоспоримый факт, а все его слова — лишь стремление выдать желаемое за действительное. И все же Стефани не могла бороться с той изнуряющей жаждой любви, что он пробудил. Никому не удавалось приводить ее в такое возбуждение.

— Поцелуй меня сейчас… — услышала Стефани собственный шепот, отчаянно обнимая Рикардо руками. Он схватил ее, и поток безудержной страсти стремительно понес их куда-то в даль ночи.

Но утром опять все вернулось на свои места. И даже то, что Рикардо настоял, чтобы она еще понежилась в постели, а сам занялся Диком, демонстрируя трогательную отцовскую заботу и умение, разве не было просто обычным мужским тщеславием? — внутренне кипятилась Стефани. Думает, он все умеет делать лучше, чем она? А его предположение, что физическое влечение может заменить им то, на чем строятся браки по любви? Рик может считать, что у нее совсем нет гордости. Но неужели он и вправду думает, что Стефани выйдет за него замуж? Может, он еще предложит, чтобы из соображений экономии она одолжила подвенечное платье у Энн?

Внизу в холле звенел телефон; Стефани выбралась из ванной. Стащив с крючка купальный халат, она поспешила к лестничной площадке. Трубку уже поднял Рик. Это, наверное, тетя Сандра. Что она подумает, услышав на проводе его низкий, выразительный, с приятным акцентом голос?

Стефани никогда не рассказывала тете об отце Дика. На всякий случай… Она привыкла, вернее, ее научили быть недоверчивой. Чем меньше людей знает, тем меньше у них возможности использовать это каким-то образом против нее. Когда тетя Сандра случайно упомянула о приближающейся свадьбе Энн, она и не подозревала, какое осиное гнездо потревожила своим сообщением.

Стефани почувствовала угрызения совести. Она была настолько занята выяснением отношений с Рикардо, что забыла позвонить, как обещала, вечером тете справиться о ее здоровье.

Стефани потопталась на месте, оставляя на коврике мокрые отпечатки. Она ждала, когда же Рикардо позовет ее, но он не сделал этого. Более того, сейчас Стеф слышала внизу приглушенный разговор. Вернее, краткие реплики Рика. Упомянули ее имя, но о чем и с кем шел разговор, оставалось неясным. Энн? Кому же еще быть? Энн как-то узнала ее телефон и то, что здесь находится Рик, и сейчас звонила, желая с полным правом узнать, куда запропастился жених-беглец…

Вообще, какого черта она ходит крадучись в собственном доме? Раздраженно Стеф сбежала по лестнице. Рикардо коротко закончил:

— Увидимся ровно в час. — И повесил трубку как раз в тот момент, когда появилась Стефани.

— Доброе утро. — Его спокойное приветствие еще больше разозлило Стефани.

— Я услышала звонок. — Ей удалось сказать это беспечным тоном. Хотелось кричать, но это сделало бы все еще хуже.

Впрочем, смотреть на него было не менее вредно. Рик успел принять душ, на нем были джинсы и свободный синий свитер. Он еще не побрился. Но даже сейчас, со спутанными мокрыми волосами и легкой щетиной, Рик выглядел настолько привлекательным, что Стефани ненавидела его за это.

— Нам нужно поговорить.

— Это нам удается хуже всего, — холодно бросила Стеф, пытаясь изображать спокойствие. Она увидела Дика и, улыбаясь, направилась к нему. Малыш в штанишках, новой маечке, но без слюнявчика сидел за столом на своем стульчике с креплением. Перед ним стояла чашка с кукурузными хлопьями, которыми было усыпано все вокруг. Увидев мать, он радостно зачмокал и стал еще веселее размахивать ложкой.

— Спасибо, что покормил Дика.

— Боюсь, все получилось не совсем так, как я планировал, — чуть растерянно отозвался Рикардо.

— Уверена, что ты старался как мог, — бесстрастно сказала Стефани, разыскивая в ящике стола детский нагрудник. Дик капризно заерзал на стульчике, когда она начала приводить его в порядок.

— Так кто же звонил? — Стефани полностью сосредоточилась на Дике, избегая пристального взгляда Рикардо. Поэтому вся сжалась, когда он неожиданно взял ее за руку.

— Почему мы разговариваем как чужие, — вкрадчиво спросил Рик, — после всего, что было этой ночью?

Эти слова и тон застали Стефани врасплох.

— Это все было не по-настоящему, просто…

Его пальцы впились ей в руку, прожигая одежду насквозь.

— Не по-настоящему? Мы занимались любовью всю ночь, и теперь ты говоришь это? — Мягкий голос Рикардо таил в себе больше угрозы, чем открытая ярость.

— Я не отрицаю, что нахожу тебя физически очень привлекательным, — начала неуверенно Стефани. — Но в действительности мы и есть чужие. Тут словно какая-то сексуальная магия или что-то еще…

— А наш сын? Это что — тоже не по-настоящему? — прошептал он жестко.

Стеф, протянув руку, нежно погладила темные кудри малыша, но глаза ее переполняла горечь.

— О нет, он очень даже настоящий… Ты все-таки скажешь мне, кто звонил? Или я должна гадать? Это ведь была Энн? Она выслеживает своего пропавшего жениха? Ну и что ты ей сказал? «Я собирался жениться на тебе, но из практических соображений сделал предложение другой. Надеюсь ты не будешь сильно на меня дуться?»

— Ну и язва же ты! — Рикардо слегка встряхнул Стефани, затем внезапно отпустил ее. — Это тебе не идет.

— А тебе стоило бы уже быть в пути, если к часу нужно вернуться в Эпплфилд. У вас ведь встреча назначена на это время?

— Как всегда, у тебя уже готова собственная четко продуманная версия происходящего.

Его саркастическое замечание заставило Стефани внутренне сжаться. Задержавшись у дверей, Рик добавил:

— Да, еще одна проблема. Прошлой ночью я не предохранялся. Не может случиться, Стеф, что ты вновь забеременеешь?

Ей хотелось разрыдаться. Вместо этого она свирепо посмотрела на Рикардо и нахально улыбнулась ему в глаза.

— Ты и впрямь думаешь, что я такая глупая?

— Ты сказала, что кроме меня больше никого нет, — хрипло заметил Рик. — Поэтому я и спросил.

— По-моему, обжегшись на молоке, дуют и на воду, — холодно ответила она, сжав кулаки за спиной. — Со времени рождения Дика я принимаю таблетки. На всякий случай. Я тебя успокоила?

Единственной видимой реакцией на его лице было легкое подергивание в уголке рта. Рикардо медленно кивнул.

— Мне пора идти, Стеф. Нужно кое с кем встретиться. Но я вернусь.

— Не стоит беспокоиться!

Дверь за ним аккуратно закрылась, и она осталась одна посреди кухни. Опустошенно глядя ему вслед, Стефани чувствовала, как боль разрывает все внутри, и пыталась понять, что же заставило ее бросить эту последнюю оскорбительную гордую фразу…

Позже ей пришло в голову, что он даже не удосужился попрощаться. Просто ушел, захлопнув за собой входную дверь. Стеф слышала, как хрипло взревел его «феррари», посыпался гравий и шум мотора затих вдали. Оставшись одна, она как последнее спасение прижимала к себе Дика, желая лишь одного — выплеснуть с потоком слез все накопившееся. Но горло как будто чем-то стянуло. И к тому же разве недостаточно она выплакала за время их знакомства? На ее век хватит! Теперь все равно. И что потом ждать от Энн, отца и Ванды… тоже наплевать. Пусть хоть вывернутся наизнанку. Самое худшее, если Рикардо попытается как-то отнять у нее ребенка. Но тут она пойдет до конца.

Стефани попросила Луизу присмотреть за малышом, пока она отвезет клиенту, живущему в сорока минутах езды, его заказ. Стеф осторожно вела «ягуар» по узким с высокими насыпями проселкам Лоувилля. Она оделась в мягкие черные ботинки, простенькие джинсы, зеленую в клетку рубашку и серую жилетку, волосы волнами свободно спадали на плечи. А солнце сияло как в последний раз. Вообще все вокруг выглядело прекрасным. Стеф не могла понять, что она чувствует сильнее — подавленность и разочарование от их нелегких отношений с Рикардо или облегчение от того, что покинула гнетущую атмосферу, царившую в доме последние двадцать четыре часа. И то и другое, мысленно решила она. Одиночество, охватившее ее после ухода Рикардо, и настойчивые воспоминания о прошедшей ночи любви — эти предательские приступы слабости она пыталась игнорировать.

Кроме того, Стеф думала о том, что он не забрал свои вещи. Значит, несмотря на ее резкие слова, Рик собирался вернуться…

Стефани посмотрела в зеркало заднего обзора на свою работу. Заказчик привез ей старый обшарпанный сосновый комод. Оформление он оставил на усмотрение Стеф. На ящиках и по углам она нарисовала букеты примул. Смотрелось мило; Стефани была довольна собой. Сейчас она уже не просто сводила концы с концами, а получала небольшую прибыль. Но все равно, надо сказать себе честно: на жизнь так много не заработаешь. Пожалуй, и в будущем тоже. Времени и усилий тратится много, а отдача невелика. Что может она предложить Дику? Нельзя ведь бесконечно полагаться на помощь тети Сандры! Эта безрадостная перспектива внезапно открылась ее глазам, и внутри что-то заныло.

Как там выразился Рик? У нее нет ни финансов, ни внутренних сил, чтобы воспитывать Дика одной.

Стеф рассеянно покусывала губы. Это неправда. У нее есть внутренние силы, есть все, что необходимо — любовь, терпение и самоотверженность. Но растить ребенка одной — действительно тяжкая ноша, и легче она не станет. Это Стефани понимала. Так же как и то, что деньгами она отнюдь не избалована…

Дику нужен отец. Этому препятствует только одно — ее гордость. Сыну нужны отец и будущее, которое Рикардо Гарсиа, имея кучу денег, сможет обеспечить по высшему классу. Безответственна ли она? Да, если верить Рику. Но кто он такой, чтобы судить? И вправду ли он хотел жениться на Энн, лишь чтобы упрочить деловые связи? Это его небрежное заявление не давало Стефани покоя, она не могла уверить себя, что Рик говорил правду.

И все же это как-то объясняло его безапелляционное предложение Стефани. Она не понимала, почему Рикардо так циничен, но из того, что он говорил, ей стало ясно, что в брак по любви он не верит. Чтобы сковать себя такими узами, Рикардо нужны солидные практические основания. Может, он считает, что секс с успехом заменяет любовь? Но супружеская верность его не очень-то заботит. По-видимому, то, что у него объявился внебрачный ребенок, оказалось на какое-то время важнее выгодной женитьбы на дочери спонсора его спортивной команды?

А сейчас он поехал на встречу с Энн уладить эту двадцатичетырехчасовую задержку в их свадебных планах… Стефани не могла даже догадываться об исходе такого свидания. В ее душе боролись чувства страха и ярости.

Выйдя из машины, Стеф смахнула слезы. Ослепительная красота осенней вересковой пустоши, где золото утесника и пурпур вереска мешались в буйство красок, не привлекала сейчас ее внимания. Теперь она зависела от любой циничной прихоти Рика и чувствовала себя загнанной в угол.

И, что хуже всего, виной тому она сама. Поддаться соблазну мести, появившись на его свадьбе, выдать себя, привлечь общее внимание… Ну что ей мешало просто жить дальше своей тихой жизнью?! И к чему эти откровения прошлой ночью о том, что ее связь с Даниэлем — уловка, попытка противостоять чарам Рика? Как могла она так себя обезоружить?

Когда Стеф зашла в дом, в коттедже царила полная тишина. Она прошла по комнатам нижнего этажа, окликая всех по имени, но никого не обнаружила. Ни Дика, ни Луизы. Наверное, девочка вывезла малыша в коляске погулять на солнышке. Возвратившись на кухню, Стеф уже стала набирать воду в чайник, когда увидела на затертом столе под сахарницей записку. Она развернула сложенную вчетверо линованную страничку из школьной тетрадки:

«М-р Гарсиа заехал за Диком, и я решила, что могу идти домой. Следующую неделю я свободна, поэтому, если нужно, приду. Луиза».

Стефани медленно опустилась на стул, потому что ноги вдруг ослабели так, что она могла упасть. «М-р Гарсиа заехал за Диком». Она несколько раз прочла записку и почувствовала подбирающуюся тошноту. Рикардо забрал Дика? Он вернулся, когда она уезжала, и просто забрал малыша?

Сердце учащенно забилось. Оцепенело Стеф размышляла о том, что Рик решил прекратить их бесполезные препирательства. Он унизил ее, затащив в постель и заставив раскрыть свои чувства. Заставил признаться, насколько дорог ей. Сделал формальное предложение, от которого Стефани отказалась. А сейчас Рикардо перешел к «плану А», гарантирующему спонсорство его команде, и еще забрал Дика как необходимый аксессуар его беспроблемного прочного брака с Энн… Может быть, это месть? За то, что Стеф осмелилась испортить торжество его свадьбы? Она с яростью подумала о том, что если Бог и впрямь создал людей из глины, то на Рикардо Гарсиа пошел самый плохой материал…

Слезы застилали глаза. Зло размазывая их по щекам, Стеф встала и, спотыкаясь, слепо побрела к телефону.

— Рикардо дома? — выпалила Стеф без всяких предисловий.

— Это Стефани? — Голос мачехи звучал необычно. Не то чтобы дружелюбно, но как-то безжизненно и непривычно беззащитно, без обычной самоуверенности. Но Стеф испытывала слишком сильный шок, чтобы обращать на это внимание. Уже просто то, что Ванда подняла трубку, заставило Стефани инстинктивно сжаться.

— Да, это я. Он дома?

После напряженной паузы Ванда сказала:

— Нет. Его здесь нет. — Интонации в голосе мачехи вдруг сменились сарказмом. — Честно говоря, я не знаю, почему вообще его надо здесь искать! Я полагала, что он у тебя.

— А Энн есть?

— Нет. Стефани, черт возьми, я не поняла, что ты устраивала вчера в церкви, но твой отец…

Глубоко вздохнув, Стефани бросила трубку. Что-что, а уж слушать нравоучения Ванды она сейчас вовсе не собиралась. Энн отсутствовала. Она, конечно, с Риком. Энн, Рикардо и Дик вместе и изображают счастливое семейство… Теперь Стеф хорошо представляла себе, что чувствует тигрица, когда у нее крадут детеныша. Она вполне могла сейчас убить кого угодно…

Дрожа от с трудом подавляемых эмоций, Стефани набрала другой номер. Только повесив трубку, она поняла, что позвонила в местный полицейский участок и сообщила, что ее малыша похитил отец ребенка…