Счастливый поцелуй

Глава первая

— А вот и Брисбенская возвышенность, — сказал Марк, делая широкий поворот на скоростной трассе. — Эти двое еще спят?

Джасмин Макканн обернулась и кинула взгляд на парочку на заднем сиденье.

— Спят как младенцы, — вполголоса произнесла она.

— Ну и не надо будить их, — поспешно прошептал Марк. — А то снова заговорят нас до смерти.

Джасмин подавила смешок. Мэнди была ее лучшей подругой. Вместе с очередным кавалером Мэнди Полом и его другом Марком они ехали на машине от самого Сиднея — больше тысячи километров. Все четверо были членами одного клуба знакомств, и их маленькое общество постоянно посмеивалось над способностью Мэнди и Пола беспрерывно болтать. Джасмин, проведя одиннадцать часов вместе с ними, разделяла мнение Марка, что лучше бы их попутчикам еще поспать.

Джасмин со смешанным чувством наблюдала, как постоянно меняется горизонт, и вздрогнула, когда Марк перебил ход ее мыслей.

— Мэнди говорила, что ты когда-то жила здесь, в Брисбене, — тихо произнес он.

Она кивнула:

— Да, какое-то время. Пять лет тому назад. — Она думала, что никогда больше сюда не попадет. Ей в голову не приходила мысль вернуться сюда, то есть еще совсем недавно, до прошлой недели, не приходила.

Именно тогда, неделю назад, она заехала к маме, чтобы повезти ее за покупками — мама все закупала раз в неделю, — и Джасмин думать не думала о Брисбене и обо всем, что с ним связано.

— Ты сможешь поверить, что у этой женщины хватило наглости написать мне? — начала ее мать, едва Джасмин уселась на диване. — Спустя столько времени и после всего, что она натворила. Поверь, Джасмин: когда я увидела этот конверт, у меня просто сердце остановилось. — Для вящей убедительности Мойра Макканн схватилась рукой за свою пышную грудь.

Джасмин подавила улыбку, когда ее мать сделала театральную паузу, но с некоторым опасением и явно со сбоем своего сердечного ритма остановила взгляд на письме, которое мать держала в руке.

— Кстати, о конвертах. Ты только посмотри на этот. — Мать протянула дочери главный предмет возмущения. — Тисненый! — презрительно воскликнула она, и Джасмин сочла своим долгом бросить взгляд на выступающий красный шрифт, прежде чем вернуть конверт матери. — Лорелла и Джеймс Макканн, Трокли, Ньюмаркет, — повторила Мойра на случай, если Джасмин не прочла адрес.

— Да, мама, они живут там, — сухо произнесла она.

Мать поджала губы.

— Наверняка это дело рук Лореллы. Твой дед не допустил бы такой возмутительной показухи.

— Неужели это имеет значение? — Джасмин вытащила из-за спины пухлую подушечку и поудобнее уселась на диване. — Они живут своей жизнью, а мы — своей. Прошло уже пять лет, мама. Тебе не кажется, что пора позабыть об этом?

— А ты?.. — язвительно спросила Мойра.

Джасмин насторожилась.

— Что — я? — Она небрежно подобрала с полированного столика отпечатанный на глянцевой бумаге журнал.

— Не прикидывайся тупицей, Джасмин. Ты прекрасно поняла, о чем я говорю. Ты-то позабыла?

— Конечно. — Джасмин с раздражением стала листать журнал. — С чего ты взяла, будто я об этом по-прежнему думаю?

— Иной раз я и впрямь себя спрашиваю, уж не позабыла ли ты, — проговорила ее мать зловеще, и Джасмин кинула журнал обратно на столик.

— Тут нечему удивляться, мама. Никакой драмы нет. Просто жизнь идет своим чередом.

— Тогда почему ты никого не приводишь к нам в дом?

— «Никого» — значит «мужчин»? — Джасмин подняла тонкую рыжую бровь.

— По-моему, у тебя не было ни одного свидания, не говоря уж о постоянном кавалере, с тех пор…

— У меня много отличных друзей, мужчин и женщин, — перебила ее Джасмин. — И я вполне довольна своей жизнью.

Да, в самом деле, уверяла она себя. У нее отличная работа, пусть и не слишком творческая, тем не менее отличная. Она — член клуба знакомств, каждую неделю играет в теннис. Ходит с друзьями в театр и на концерты. Не далее как на прошлой неделе они все выезжали на авторалли, в заключение которого отправились на пляж и жарили мясо на вертеле.

— Ты только и ходишь что на работу, а оттуда — обратно в свою каморку. — Мать отвлекла ее от размышлений.

Три года назад Джасмин решила переехать из дома в маленькую однокомнатную квартирку, и это ее решение до сих пор было поводом для конфликтов между матерью и дочерью.

— Начиная с пятницы у меня целый месяц отпуска, — поспешила объявить Джасмин, чтоб отвлечь мать от занимавшей ее темы.

— Наверное, ты отправишься в романтический круиз? Или совершишь организованную поездку на какой-нибудь из островов Барьерного рифа, а? — язвительно предположила Мойра.

Джасмин смиренно вздохнула.

— Возможно, мама. В последние две недели. — (Мойра Макканн скептически оглядела свою дочь.) — Но в те несколько свободных дней, которые у меня будут до Рождества, я собираюсь покупать подарки — без суматохи. Не вылетая в обеденный перерыв, не бегая после работы… Вот от этого я получу истинное удовольствие.

— Ты в самом деле уже заказала билет? — как бы невзначай спросила мать, а Джасмин подозрительно взглянула на нее: у дочери вызвало крайнее недоверие то, что мать вдруг перешла на такой примирительный тон.

— Нет. Пока еще нет, — осторожно ответила Джасмин. — Но я припасла несколько буклетов. А что?

— Так, ничего.

— Правда? — недоверчиво спросила Джасмин, прерывая затянувшееся молчание.

Ее мать покинула свое излюбленное место у широкого окна и направилась по ковру к дочери, чтобы сесть напротив нее.

— Не совсем. — Мать небрежно отмахнулась вызвавшим ее возмущение письмом, которое не выпускала из рук. — Все дело в этом письме твоего деда. Вернее, его жены. — Мать еще раз презрительно взглянула на письмо. — Его жены! Господи, да ведь это почти непристойность!

— Дед сам решил жениться на Лорелле, — устало заметила Джасмин и запустила пальцы в свои волнистые рыжие волосы. Этот разговор, в различных вариациях, у нее с матерью повторялся уже бессчетное число раз. — И конечно же, это его личное дело, — добавила она. — Он же был зрелым человеком, и в таком возрасте, когда мог сам принимать решения.

— Скорее, в таком возрасте, когда легко сделать из себя посмешище! — воскликнула Мойра. — Джасмин, ты ведь не станешь отрицать, что Лорелла всегда была… ну, такой франтихой… всегда расфуфыренная…

Джасмин пожала плечами.

— Она была заметной женщиной и просто подчеркивала свою красоту.

— Да уж, красоту! Я все-таки считаю, что она была вульгарна.

— Мама! — возмутилась Джасмин.

Но Мойра не унималась:

— И что за брак мог у них получиться? Ведь твоему деду было под шестьдесят, и здоровье у него уже пошатнулось. Лорелла на добрых двадцать лет моложе его. До чего все это отвратительно!

— Хватит, мама, — оборвала ее Джасмин. — Мне не хочется обсуждать половую жизнь своего деда. Извини уж.

— Не груби, Джасмин, — скривив рот, проговорила Мойра Макканн с постоянным для нее выражением оскорбленной жертвы.

— Но…

Мойра остановила ее жестом.

— Мне кажется, нам надо сменить тему. Кроме того, я хочу поговорить об этом письме.

— Так давай поговорим, — согласилась Джасмин, с трудом сдерживая нетерпение и поглядывая на золотые часики, которые носила на тонком запястье. — Ты, как я помню, хотела съездить за продуктами. Но если продолжать в таком духе, мы никогда до магазина не доберемся.

— То, что я прочла в этом письме, вытеснило у меня из головы все остальное.

— Мама! — снова заговорила предупреждающим тоном Джасмин, и мать громко вздохнула.

— Они хотят, чтобы мы приехали на Рождество, — без предисловий сказала мать.

У Джасмин вытянулось лицо.

— Ехать в Брисбен? — переспросила она, подаваясь вперед и невольно напрягая мышцы живота.

— Да, в Трокли… всем троим… — произнесла Мойра с торжествующим видом.

Такое было просто невозможно себе представить. Подумать только, возвращаться на место злодеяния! Эта мысль завертелась в голове Джасмин, застучала, будто резиновый мячик о стену, и Джасмин чуть не залилась истерическим смехом. Злодеяния? Интересно, а как это может звучать в юридических терминах?

Хищение? Он, конечно же, похитил ее сердце.

Надувательство? Он, безусловно, прибег к обману и заставил ее увидеть в нем прекрасного рыцаря на белом коне, заставил поверить, что он свободен и вправе завязать отношения с ней.

Злостное членовредительство? Возможно. Что она знала наверняка, так это что она оказалась душевно опустошенной из-за его подлого поступка.

Покушение на убийство? Хотя чисто внешне она стояла на том, что жизнь продолжается, в глубине души чувствовала, что огонек внутри ее дрогнул и погас целых пять лет тому назад. И это он заглушил его.

— Разумеется, мы не поедем, — решительно заявила ее мать. — Вряд ли она может надеяться на наш приезд, после того как сама выжила нас.

— Что? — Джасмин сглотнула от неожиданности. — Зачем им понадобилось нас видеть? — Джасмин не без труда овладела своим голосом.

Мать вновь брезгливо фыркнула и, вытащив из конверта тонкий лист бумаги, подала его дочери.

Джасмин заставила себя пробежать глазами страницу, исписанную почти каллиграфическим почерком.

Судя по письму, полгода назад у ее деда был тяжелый сердечный приступ, за которым последовали еще несколько — не таких опасных. Дед просил жену написать от его имени и пригласить его невестку Мойру, внучку Джасмин и внука Рика провести Рождество у них. Дед всерьез сомневался, что ему удастся поправиться, и хотел помириться с единственными оставшимися у него родными, пока еще не поздно.

Было бы очень жаль, писала Лорелла от имени своего мужа, если бы семья так и не воссоединилась из-за каких-то давних размолвок, причину которых, Лорелла была уверена, никто уже и не помнит. В заключение Лорелла умоляла ответить на письмо, чтобы дед мог заказать им билеты на самолет до Брисбена. Таким образом тяжелобольной человек получил бы возможность искупить любую вину перед ними.

— Может быть, они и забыли о причинах размолвки, а вот я-то еще помню, — хмуро произнесла Мойра. — Надеюсь, отец не думает, что мы можем вернуться туда, будто ничего не случилось?

— У дедушки очень плохо со здоровьем, — мягким голосом вставила Джасмин, но мать продолжала, словно не слыша.

— С той минуты, когда мы переехали в Трокли, когда Рик уже поступил там в школу, эта женщина обращалась с нами как с непрошеными гостями. Вечно мне указывала, вечно была всем недовольна — и прежде всего поведением твоего брата. Лорелла просто бессердечная женщина. Ведь бедный Рик был совсем еще мальчик, да к тому же потерял отца. Рик ведь очень переживал.

Джасмин вздохнула. Ее брат Рик был несносным ребенком, она первая была готова признать это. К сожалению, ее родители не относились к сыну объективно, избаловали парня. Рик нисколько не сомневался в том, что хорошая наружность поможет ему очаровать кого угодно и таким образом выпутаться из любых неприятностей. Обычно так и бывало, и только с Лореллой у него ничего не вышло. Этим Лорелла вызвала раздражение Мойры, и их отношения стали не просто плохими, а отвратительными.

— А после того как сын Лореллы так обошелся с тобой, разве мы могли оставаться?

— Мама! — Джасмин привстала с дивана. В ней пробуждалось ее давнее, привычное стремление бежать.

— Но ведь это факт, — продолжала Мойра, не обращая внимания на возмущенное и побледневшее лицо Джасмин. — Сын Лореллы обманул тебя. Он посмеялся над моей дочерью, и уж кто-кто, а я ему это припомню.