Счастливый поцелуй

Глава четвертая

— Ты хочешь сказать, что Кейл и Кэти развелись? — Джасмин снова села.

Мать пожала плечами.

— Не знаю, как там с разводом, но Тоби на попечении у Кейла. Это мне известно потому, что оба живут здесь. Лорелла упоминала о том, что у Кэти есть квартира недалеко от Брисбенского королевского госпиталя.

— Наверное, она держит эту квартиру на тот случай, когда приходится допоздна работать в госпитале, — проговорила Джасмин, стараясь понять, как сама относится к этим сведениям.

— Может, тебе спросить у Кейла? — подсказала мать.

Джасмин приподняла брови.

— Ну да, конечно. Такое можно спросить невзначай, чтобы оживить разговор: погодка на Рождество, кажется, будет жаркой, а вы с Кэти случайно не развелись? — Брось ты язвить, Джасмин, — беззаботно сказала мать.

Джасмин вздохнула.

— Да, мама. Извини. Наверное, я просто устала.

— Может, мне спросить Кейла? После всего, что он тебе сделал, я, вероятно, вправе встать на защиту собственной дочери.

— Ты только не утруждай себя этим, — поспешила ответить Джасмин. Она пришла в ужас от мысли, что ее мать, со своей знаменитой инквизиторской хваткой, возьмется за Кейла. — Все равно это не имеет значения. Не так уж долго я здесь пробуду. И я не собираюсь путаться с Кейлом Крейгеном. Да, между прочим, и вообще ни с кем.

— Джасмин, ты знаешь, как мне тяжело видеть тебя одинокой. Каждому человеку нужна его половина. Твой отец, со всеми его недостатками, и тот был хорошим мужем, а еще лучшим — другом. Я тоскую по нему и не хочу, чтобы ты отказывала себе в возможности создать семью.

— Я тебя понимаю, но не уверена, что готова вступить в такого рода отношения и что Кейл — тот мужчина, ради которого я бы хотела взять на себя подобные обязательства. И вообще, мне казалось, ты меньше всего стала бы хлопотать о нем. — В тех редких случаях, когда имя Кейла Крейгена упоминалось между ними, мать отзывалась о нем только пренебрежительно.

— По правде говоря, Джасмин, Кейл не тот мужчина, которого я бы для тебя выбрала, — с некоторым недовольством в голосе подтвердила мать. — Но ему не откажешь в интересной наружности и в обаянии. К тому же я просто уверена, что твой дедушка назначит его своим наследником.

— Мама! Это же пошлый расчет… — начала было Джасмин.

— Как бы то ни было, поверь мне: если жизнь хоть в чем-то не удастся, уж лучше быть богатой. Джасмин, я имела достаток, я знала бедность и не сомневаюсь в том, что для меня предпочтительней.

— Ох, мама! — Джасмин чуть усмехнулась и потерла ладонью глаза. — Послушай, давай переменим тему. Мне хочется поговорить с тобой о Рике. Вот почему я передумала и все-таки приехала. Тебе известно, что он намерен предпринять, чтобы достать эти деньги?

Мать насторожилась.

— Он сейчас наносит визиты друзьям. Ты же знаешь, он учился в здешней школе. Он навещает двух-трех одноклассников, с которыми поддерживал связь.

— А деньги? — не отставала Джасмин.

— Он сказал, что надеется продать землю — и даже согласен потерпеть небольшой убыток.

— Только не хотелось бы, чтобы Рик приставал к дедушке. Я уже говорила на прошлой неделе: деньги я как-нибудь достану. И вообще: не нужно никого в это впутывать.

Мать не успела ничего ответить: их внимание привлекло шуршание автомобильных шин по покрытой гравием дорожке за домом. Мойра и Джасмин подошли к окну. Серебристый «мерседес» уже подкатил к ступенькам черного хода.

— Это приехали Лорелла с твоим дедушкой. Ах, Джасмин, он будет так рад тебя видеть! Ты все-таки не пожалеешь, что приехала.

Джасмин, вздохнув, сполоснула свою чашку с блюдцем и последовала за матерью на веранду. Та, как всегда, ушла от разговора о недостатках Рика. Она не собиралась давить на сына. А это прежде всего значило, что Джасмин самой придется объясняться с братом.

Она хоть и предполагала, что увидит перемены в дедушке, но все же, только взглянув на него, испытала потрясение и сразу же забыла о Рике. Мало было сказать, что за последние пять лет Джеймс Макканн сильно сдал: когда-то ростом в шесть футов, он, казалось, съежился, а лицо его сильно осунулось.

Лорелла взяла его под руку, и он медленно осилил несколько ступенек. Когда он поднялся наверх, то дышал тяжело.

— Дедушка! — тихо произнесла Джасмин и сделала шаг вперед, сперва дав старику время прийти в себя.

Он поднял глаза, и его лицо озарила непритворная улыбка, а выцветшие, когда-то голубые, глаза засветились.

— Джасмин! Вот сюрприз! Твоя мама сказала, что ты, вероятно, не сможешь приехать. Я так рад, что ты смогла. Подойди, обними своего старого деда.

Джасмин широко улыбнулась и обняла его. У нее сжалось сердце от прикосновения к тщедушному телу старика. Но он, схватив ее в охапку, неожиданно крепко прижал к себе.

Она отстранилась, улыбаясь ему.

— Ты выглядишь…

Джеймс Макканн остановил ее рукой.

— Только давай правду, — с притворной серьезностью приказал он. — Ты меня не заговаривай.

Джасмин встала в позу.

— Ты что, на диете? — спросила она, и дед разразился хохотом.

— Говорят, меня собираются провозгласить самым похудевшим человеком года. Что ты на это скажешь, Лорелла? — обратился он к жене, а та слабо улыбнулась Джасмин, пряча глаза.

— Как поживаешь, Джасмин?

Джасмин заметила, что эти пять лет не прошли без следа и для матери Кейла. Она тоже заметно постарела, и под слоем тщательно нанесенного грима прятались глубоко прорезанные тревогами морщины.

— Почему бы вам обоим не пройти в гостиную, пока я уберу машину, — спокойно сказала Лорелла. — А Мойра могла бы приготовить вам чаю.

К глубокому удивлению Джасмин, ее мать без промедления поспешила на кухню, сказав, что заварит свежий чай. Джасмин тут же подала руку дедушке и повела его, хотя расстояние было коротким — до малой гостиной, — думая по дороге, что ее мать с Лореллой, кажется, решили забыть о своих конфликтах.

Мягкие диваны и кресла, составленные в круг, создавали уют в небольшой комнате с видом на огороды и простиравшиеся за ними холмы. Джеймс с облегчением опустился в кресло, а Джасмин села напротив.

— Я скучал по тебе, Джасмин, — сказал он.

Она ответила кивком головы.

— И я по тебе скучала, но…

— Я хочу поговорить с тобой. Пока мы наедине, — быстро вставил он, и Джасмин откинулась назад с неприятным ощущением, что вряд ли ее обрадует тема разговора.

— Не переутомляй себя, дедушка, — начала она, но он с раздражением отмахнулся.

— Только ты со мной не сюсюкай, Джасмин. Я сам знаю, что мне противопоказано. И начнем с того, что мне известно, почему ты уехала из Трокли и почему больше не приезжала. — Джеймс Макканн откинул седую голову на спинку кресла и, когда Джасмин порывалась прервать его, каждый раз взмахом руки заставлял внучку молчать. — Но прежде всего я хочу поговорить о твоем отце и о Кейле. — Он вздохнул. — Я не мог бы лучше относиться к Кейлу, будь он моим сыном. Не то чтобы я не любил твоего отца, но Кейл совсем другой. Между нами общего больше, чем когда-либо было между мной и твоим отцом. Я говорю это не потому, что решил чернить твоего отца, золотко.

— Знаю, — сказала Джасмин. Ричард, ее отец, обладал более артистическим темпераментом и не проявлял интереса к делам строительства и недвижимости, которым ее дед отдал всю жизнь.

— Тебя я тоже люблю, — продолжал дед, — и все это поставило меня в затруднительное положение: с одной стороны у меня Кейл, а с другой — моя любимая внучка.

— Не надо было расстраиваться из-за меня, — тихо произнесла Джасмин.

— А все не станет, как я хочу, только потому, что я так хочу. Жизнь научила меня этому, — с сожалением закончил он. — Но я все равно расстроился, когда вы с Кейлом поссорились. Я старый дурак с романтическими иллюзиями. Мне безумно хотелось видеть вас вместе. И когда вы расстались, я пережил одно из самых крупных разочарований в моей жизни.

— Дедушка, мне в самом деле не хочется говорить об этом. — Джасмин вскочила.

— Сиди, сиди. — Джеймс Макканн взмахнул тощей, напоминавшей клешню рукой, и Джасмин опустилась обратно в кресло. — Знаешь, ты должна потакать мне. Я старый, больной человек.

Джасмин с трудом улыбнулась:

— Тебе это не кажется ударом ниже пояса?

Ее дед пожал плечами.

— Я вряд ли чем побрезгую, чтобы добиться своего. Это дозволено человеку в моем положении. Видишь ли, милая, я хочу рассказать тебе, как много Кейл Крейген для меня сделал. Тогда, пять лет назад, ты так поспешно уехала… Я с тобой даже ни о чем не поговорил.

— Дедушка, — взмолилась Джасмин.

Но старик не унимался — он продолжал, как будто не слышал ее:

— Дай мне высказаться, и мы к этому больше не вернемся. Когда я женился на матери Кейла, ему было около двадцати лет. Он пришел по объявлению о найме на работу и первым делом сказал мне, что он студент и что ему нужна работа, чтобы оплачивать обучение в университете. Большинство людей решили бы, что я рискую, что зря стараюсь. Потрачу время, обучу его профессии, а там он получит диплом и уволится. Я смотрел на это иначе. Уже тогда я заметил его способности. Он с самого начала хорошо работал и более чем оправдал мои надежды.

Позже я узнал, что его родители развелись, когда он был еще мальчишкой, а так как его отец повторно женился, юный Кейл считал, что Лорелла, его мать, осталась на его попечении. Однажды он привел ее в офис, где мы отмечали Рождество…

Джеймс Макканн с улыбкой на лице вспоминал прошлое, и в эту минуту Джасмин поняла: что бы ни говорила ее мать, дед был глубоко привязан к своей молодой супруге.

— В тот миг, когда я познакомился с Лореллой, — с улыбкой рассказывал дедушка, — весь мир для меня изменился. Она вернула мне смысл жизни. Джасмин, я любил твою бабушку, никогда не сомневайся в этом, и я до сих пор ее не забыл. Но я оставался вдовцом без малого десять лет, и мне было одиноко. Насколько одиноко, я понял, только когда Лорелла вошла в мою жизнь.

Джеймс Макканн устало вздохнул.

— Я рассказываю все это, Джасмин, потому что хочу сообщить тебе, что в прошлом году я принял Кейла в равные партнеры своего предприятия. Это самое малое, что я мог для Кейла сделать. Он добросовестно работал и заслужил положение партнера. Если бы не он, компания лопнула бы, когда у меня был сердечный приступ.

Джасмин подалась вперед в кресле.

— Не беспокойся, дедушка. Я все понимаю, и мне… нам это безразлично. Я знаю, что папа совершенно не интересовался тем, что заботило тебя.

Джеймс внимательно посмотрел на нее и кивнул.

— Меня радуют твои слова. Я боялся, что твоя мама, возможно… ну, подумает, что я изменяю памяти Ричарда. И, судя по всему, Рик не скоро повзрослеет и займется чем-либо всерьез. Но если он захочет связать себя с фирмой «Макканн и Крейген», то получит такую возможность.

Джасмин остановила взгляд на своих руках. Если бы дедушка только знал, насколько безответственно ведет себя Рик, то, вероятно, не так великодушно был бы настроен к своему единственному внуку.

— И ты тоже, Джасмин, имеешь такую возможность — когда бы ни захотела этого.

Джасмин подняла глаза и встретила ровный взгляд своего деда. Она задавалась вопросом: что же именно или кого дед ей предлагает? Но она не успела ничего уточнить у него, потому что в эту минуту в гостиную торопливым шагом вошла ее мать с подносом в руках, и Джасмин встала, чтобы принять у нее поднос.

Пока они обменивались пустыми словами, наливали и раздавали чашки, пока пили чай вместе с присоединившейся к ним Лореллой, Джеймс явно успел устать. Лорелла мгновенно пресекла его, вероятно, привычный протест и увела старика отдыхать.

— Я, пожалуй, тоже прилягу, — сказала Джасмин после того, как помогла матери убрать посуду в моечную машину. — Мы от самого Сиднея на колесах, и долгое путешествие, кажется, измотало меня.

Она вернулась к себе в комнату и кончила распаковывать рюкзак. Потом сняла кроссовки, легла на кровать и дала телу расслабиться.

Над ней висела, как балдахин, сетка от комаров. Джасмин чувствовала себя уютно в знакомой комнате: те же выцветшие обои бледно-лимонного цвета, пожелтевший потолок, украшенный лепниной с центральной розеткой, массивная мебель из кедра. Лежала она на большой латунной кровати, отделанной фарфоровыми вставками с теми же букетиками лимонных цветочков. Если бы воображение повиновалось Джасмин, она могла бы шагнуть отсюда в мир давно минувших дней.

Но настоящее не отпускало ее. Мучительный вопрос не давал покоя ее уставшему уму. Зачем она сюда вернулась? Зачем вернулась в дни праздника к источнику своей боли? Впрочем, Джасмин знала, что не хочет правдиво отвечать себе на этот вопрос. Поддаваясь ложно понятому инстинкту самосохранения, она изо всех сил старалась развеять тревогу.

Она приехала, чтобы не позволить Рику просить денег у дедушки и тем расстроить его. Еще ей хотелось увидеться с тяжелобольным дедушкой. Вот почему она приехала.

А еще — чтобы снова увидеть Кейла Крейгена и доказать себе, что ее чувство к нему прошло.

Джасмин крепко зажмурила глаза и постаралась избавиться от его образа, но проиграла: мужественное и такое привлекательное лицо стояло перед ее мысленным взором. Она, казалось, была бессильна прогнать этот образ. И снова острая боль пронзила ей грудь.

Она поняла, что Кейл по-прежнему притягателен для нее, что ее по-прежнему влечет к нему, а значит, неважно, почему она вернулась в Брисбен. Они оба здесь, и она и Кейл, и жгучее пламя бушует в ней. Она подозревала, что чувство не совсем угасло и в сердце Кейла.

От этой мысли все в ней перевернулось. Она знала: рассудок здесь ни при чем, это реагировала ее плоть, не бунтовавшая так целых пять лет.

Всего несколько часов назад она снова увидела Кейла, и, призналась она себе, в те первые мгновения Земля завращалась для нее быстрее. Так случалось каждый раз, когда он неожиданно встречался ей. Небо над головой становилось голубее, трава и деревья — зеленее. Все выступало резче, ярче, как будто попадало в фокус.

Джасмин и сейчас пугала его притягательная сила, повергавшая ее в смятение с их первой встречи. С самой первой встречи. В мыслях Джасмин неумолимо тянуло в прошлое.

Когда Джеймс Макканн женился на Лорелле, семья Джасмин не присутствовала на свадьбе. Событие отметили скромно, в узком кругу, и Мойра Макканн зло шутила по поводу поспешности этого брака, что забавляло Джасмин.

А в тех случаях, когда Джасмин прилетала в Брисбен, чтобы провести школьные каникулы в Трокли у дедушки с новой женой, Кейл Крейген бывал в деловых поездках или гостил у отца на севере Квинсленда. Таким образом, судьба свела их только пять лет назад, когда Джасмин исполнилось девятнадцать.

После смерти отца Рик причинял матери немало неприятностей. Его детские проделки приобрели нешуточный размах, когда он дорос до средней школы и его исключили уже во второй раз. Тогда Мойра обратилась к свекру, и Джеймс Макканн устроил Рика в частную школу в Брисбене. Мойра с Риком тут же уехали, а Джасмин осталась в Сиднее, чтобы окончить курсы бизнеса, на которые недавно поступила.

Она присоединилась к остальным членам семьи в Трокли через полгода. Приехала она для непродолжительного отдыха, перед тем как устроиться на работу в Сиднее. Ее приезд мало чем отличался от сегодняшнего, за исключением того, что пять лет назад она села на самолет до Брисбена, а к дому подъехала на такси.

Она тогда взбежала по лестнице на веранду и нажала на звонок, желая сделать сюрприз маме и брату, но, к ее величайшему удивлению, никого не оказалось дома. Разочарованная, она обошла дом и нашла Джо Робертса, садовника, трудившегося на газонах рядом с гаражом.

Джо сказал ей, что никого нет дома, что Кейл и дедушка на работе, Лорелла в гостях, а мама с братом — на спортивном празднике в школе. У Джо на всякий случай хранился запасной ключ, и он впустил ее в дом.

Джасмин расхаживала по многочисленным комнатам, вновь восхищаясь красотой Трокли, и вдруг ни с того ни с сего решила пойти поплавать. На улице было жарко, душно, так что она надела свое бикини и достала из бельевого шкафа махровую простыню.

Предвкушая удовольствие, она с улыбкой спустилась по дорожке к бассейну, который помещался в уголке, тщательно оформленном под дикий австралийский буш: по краям неправильной формы бассейна лежали неотесанные камни и свисали неподстриженные растения, а от нескромных взглядов купальщиков защищала рощица стройных эвкалиптов.

Весь этот участок был окружен высоким забором. Джасмин прошла через калитку и по черным ступенькам спустилась к бассейну. Погрузившись в прохладную воду, она перевернулась на спину и лежала на воде, отдыхая после утомительного пути из Сиднея. Потом она бодро проплыла несколько раз из конца в конец бассейна легким кролем.

Наконец Джасмин вылезла и стала обтираться. Когда девушка принялась растирать руки махровой простыней, по ее спине внезапно пробежала, как ручеек, волна легкой дрожи, и Джасмин в смятении посмотрела вверх. Там кто-то стоял, опершись о калитку. Какой-то мужчина, настолько высокий, что смог сложить руки на верхнем крае калитки и опустить на них резко очерченный подбородок.

Джасмин сглотнула. Кто он такой? Чужой? А она тут одна. Джо Робертс недалеко, да только садовник туговат на ухо и, конечно, не услышит, если она позовет на помощь. Но посторонний человек может этого не знать. Да и того, что она тут одна, тоже…

Стараясь внешне сохранять спокойствие, которого внутренне не ощущала, Джасмин завернулась в простыню, как в саронг, и твердым шагом поднялась вверх по ступенькам. Мужчина открыл калитку перед ней и отступил, чтобы пропустить ее.

— Что вам угодно? — спокойно спросила она, надеясь, что голос ее звучит достаточно уверенно и мужчине не придет в голову позволить себе лишнее.

Губы мужчины дрогнули, и у Джасмин почему-то бешено заколотилось сердце. Ее не отпускало нервное напряжение, но мысли потекли в совершенно ином русле. Этот мужчина, этот залезший сюда посторонний… агент по распространению товаров, или кто бы он там ни был, невероятно привлекателен, сказала она себе и снова сглотнула, посмотрев вверх, ему в лицо.

— Знаете, если вы чем-то торгуете, то должна вас предупредить с самого начала: зря теряете время. Мне ничего не нужно.

Уголки его рта приподнялись в улыбке, а Джасмин будто получила удар в солнечное сплетение: у нее прервалось дыхание.

— Чем-то торгую? — Его голос соответствовал всему его облику: глубокий, чувственный, обворожительный. — Я бы сказал, что, кроме самого себя, мне продать-то и нечего, но думаю, вы бы просто раздавили мое хрупкое «я». — Он засунул руки в карманы брюк. — Я искал свою мать. Я Кейл Крейген. Что же касается вас, могу предположить, что вы и есть та Джасмин, которую никогда и нигде не застать.