Счастье под угрозой

Глава 4

Попрощавшись с невесткой и племянником, Роберт без промедления спустился во двор, где его люди уже седлали коней и привязывали к седлам котомки с провизией. Поэтому оставалось лишь терпеливо дожидаться прихода бабушки.

Она появилась спустя несколько минуте корзинкой в руке. Ее сопровождал черноволосый мальчишка, которого Роб встретил ранее в холле.

– Это Гибби, сын Джейка Маккалли, – пояснила леди Келсо, обняв мальчишку за костлявое плечо свободной рукой. – Джейк и его жена умерли в прошлом году от лихорадки. Я оставила Гибби при себе, но ему требуется крепкая мужская рука. Я надеялась найти подходящего человека здесь, но Алекс говорит, что у всех и без того дел хватает, вот я и подумала о Фине Уолтерсе из Трейлингхейла. Он как раз тот, кто нужен.

Роб кивнул. Служивший у него управляющим Фин Уолтерс женился на доброй женщине, и своих детей у них пока не было.

– Он возьмет мальчишку, если его попросите об этом вы. Я тоже не имею ничего против. Как думаешь, тебе понравится жить у моря в Галлоуэе, приятель?

Гибби пожал плечами:

– А по мне, все одно, мастер Роб.

– В замке есть пони?

– Мы уже оседлали для него лошадь, господин, – откликнулся один из людей Роба. – Сама попросила об этом сразу по приезде.

Роберт бросил взгляд на бабку, но вслух лишь спросил:

– А что в корзине?

– Еще один сирота, нуждающийся в приюте, – ответила пожилая леди. – Читти принесла пятерых котят, и Алекс пригрозил утопить их всех, едва только я куда-нибудь отлучусь. Вот я и подумала, что в Трейлингхейле он тебе может пригодиться. Получится очень удачно, ведь и сама Читти появилась там на свет. Гибби приглядит за малышом в дороге.

– Нет уж, увольте, миледи, – запротестовал мальчишка. – Этот маленький дьявол кусается и царапается. Да я и не удержу такого дикаря!

Забрав у бабушки корзинку, Роб слегка приподнял крышку и увидел внутри пушистого котенка в рыже-белой шубке, огромные золотистые глаза которого тут же превратились в узкие щелки. В мгновение ока котенок попытался просунуть голову в образовавшуюся щель.

– Ну-ну, приятель, не торопись, – пробормотал Роберт, осторожно затолкнув котенка назад и плотно закрыв крышку корзинки с помощью петли и деревянного колышка. – Итак, мадам, я забираю с собой вашего дикого кота и сироту. Будут еще какие-нибудь приказания?

– Нет, мой дорогой, – произнесла леди Келсо, лицо которой на мгновение озарила ослепительная улыбка. Роберт унаследовал от бабки эту улыбку, но, к сожалению, редко видел ее на лице пожилой леди. – Уверена, этих двоих с лихвой хватит для того, чтобы не дать тебе скучать в дороге. Мне будет тебя не хватать, но обещаю навестить Трейлингхейл, прежде чем вернусь сюда на Пасху. Или, возможно, перед тем как отправлюсь в Глазго. Мне всегда нравилось гостить в Трейлингхейле.

– Вам всегда там рады, – заверил бабушку Роберт.

– Знаю. А еще я знаю, что если ты не отправишься в путь прямо сейчас, то домой сегодня уже не попадешь. Как-никак до Трейлингхейла целых тридцать пять миль.

– Ну что ж, увидимся, – произнес Роберт. – Даже в ясный день дорога заняла бы семь часов. Но мы сегодня уже проехали более пятнадцати миль – лесные дороги развезло после дождя. Мы, конечно, разобьем лагерь, но если небо будет ясным, я предпочел бы ехать домой без остановок. В любом случае нам пора отправляться в путь, – произнес Роберт и протянул бабке руку.

– Я не стану пожимать тебе руку, – произнесла леди Келсо и, подойдя ближе, крепко обняла внука.

Обняв бабушку в ответ, насколько это было возможно с корзиной в руке, Роберт поцеловал ее в щеку и сказал:

– Надеюсь скоро увидеть вас у себя.

– Только следи за тем, чтобы твой дом не превратился в руины до моего приезда, – угрюмо пробормотала леди Келсо, делая шаг назад. – Уж тогда ты увидишь, насколько острым может быть мой язык.

Роберт с улыбкой смотрел ей вслед до тех пор, пока она не скрылась за дверью дома. А потом, обернувшись к своему подопечному, произнес:

– Полезай на своего пони, приятель. Впереди долгая дорога, и я не желаю больше слышать твои дерзости.

– Это я уже понял, – пробурчал мальчишка. – Просто не хочу, чтобы вы велели мне присматривать за тем дикарем, что сидит в корзинке. Вот тогда мы поладим.

– Мы поладим, если ты прикусишь наконец свой несносный язык, – сказал Роберт.

– Хорошо, господин, – согласился Гибби, вскарабкиваясь на лошадь.

Спустя четверть часа отряд пересек мост Деворгилла и направился в сторону Галлоуэя. Река под мостом, полноводная после дождя, бурлила, угрожая затопить стоящие на ее берегах домики.

– Видишь, какой высокой может быть вода в реке, – обратился Роберт к своему юному подопечному, который предпочел ехать рядом с новообретенным господином. – Такие волны могут быть опасны, поэтому мы и построили мост.

– Понятно, – отозвался мальчишка. – Эй-эй, осторожнее, господин! Этот дьявол вновь пытается сбежать.

Бросив взгляд на корзину, привязанную к седлу, Роберт заметил две крошечные белые лапки, выглядывавшие из-под крышки. Пленник определенно пытался выбраться на свободу.

Улыбнувшись, Роберт вытащил из петли колышек, удерживавший крышку, и проворно схватил котенка, прежде чем тот успел улизнуть.

– Берегите пальцы, господин, – предупредил мальчишка. – Он ужасно злобный!

– Он не станет меня кусать, – с уверенностью произнес Роб в тот самый момент, когда острые точно иголки зубы вонзились в нежную кожу между его большим и указательным пальцами.

Еле слышно вскрикнув, Роберт потер укушенное место, ласково прошептал что-то на ухо котенку и сунул его за пазуху. На мгновение котенок затих, оказавшись в тепле.

Заметив на лице Гибби широкую улыбку, Роберт предостерегающе произнес:

– Только попробуй сказать что-нибудь.

Мальчик промолчал, хотя улыбка на его лице стала еще шире.

Они ехали в полном молчании, и Роберт поймал себя на том, что вновь мысленно возвращается в Дамфрис к Алексу. Была ли бабка права? Неужели он виноват в их с Алексом непростых отношениях не меньше брата и его долг перед кланом важнее всего остального?

Неужели он действительно стал думать о себе как о жителе Галлоуэя, а не представителе клана Максвеллов из Дамфриса? И прав ли он, считая, что Алекс продолжает видеть в нем ребенка, заслуживающего постоянного осуждения? Стоит ли ему еще раз попытаться помочь Алексу установить власть шерифа по всему Дамфрисширу или лучше просто отойти в сторону ради собственного блага и блага брата?

Что будет, если он, Роберт, останется в стороне?

Что будет, если и остальные землевладельцы последуют примеру Данвити и перестанут подчиняться власти шерифа?

Роберт был уверен, что совсем скоро Алекс предпримет еще одну попытку подчинить себе мятежную долину, и попытка эта будет стоить жизни не только жителям Аннандейла, но и Максвеллам тоже. Есть ли способ остановить кровопролитие? – вопрошал себя Роберт.

Что беспокоило Данвити больше, чем угроза установления власти шерифа в Аннандейле? Говорят, больше всего на свете он заботился о сохранении мира. И гордился своими предками. Исполненный сознания долга, Роберт попытался сосредоточиться на возможном решении проблемы, но вместо этого его непокорные мысли принялись вращаться вокруг леди Майри Данвити.

Судя по словам Джардина, ее милость прямая наследница лорда Данвити. И не только наследница, но и настоящее сокровище. Наверняка Данвити-старший понимал, как повезло ему иметь красивую, спокойную и благоразумную дочь.

Да и могло ли быть иначе?

Путешествие продолжалось без приключений, если не считать настойчивых попыток котенка выбраться на свободу. Отряд прибыл в Керкудбрайт при свете факелов, когда тучи окончательно заволокли небо. Когда же путники остановились, чтобы перекусить, котенок дал понять, что и ему нужно справить нужду, но едва Роберт опустил его на землю, котенок стремглав бросился в кусты.

Приказав своим людям оцепить территорию и припугнув, что леди Келсо ужасно разозлит пропажа котенка, Роберт угрюмо ждал возвращения беглеца. Когда же котенок выскочил из кустов и принялся яростно карабкаться вверх по штанине своего нового хозяина, Роберт испытал удивительное и совершенно неожиданное удовольствие. Порция рубленого мяса настроила котенка на еще более благожелательный лад.

Громко мурлыча, малыш спал подле Роберта всю ночь. Он разбудил его на рассвете, мягко ударив по носу пушистой лапкой, а потом забрался за пазуху и не вылезал оттуда весь остаток пути до Трейлингхейла.

– Почему мы должны уезжать из Данвити-Холла? – никак не могла взять в толк Фиона. – И почему собрались в путь столь поспешно?

– Замолчи, Фи, – осадила сестру Майри. – Твоей маме опять нездоровится.

– Раз так, то нам и вовсе не стоит седлать коней и спешить в Аннан-Хаус. Кроме того, я не хочу возвращаться домой.

Услышав слова дочери, Фейлин строго произнесла:

– Ваш отец принял решение уехать после угроз, высказанных этим ужасным человеком Максвеллом. Ясно ведь, что до тех пор, пока Максвеллы не вняли голосу разума, нам будет безопаснее в Аннан-Хаусе. И ты будешь подчиняться без дальнейших возражений, Фиона, если не хочешь окончательно рассердить меня.

– Хорошо, мадам, – со вздохом ответила девушка.

Майри знала, что решение покинуть Данвити-Холл принял отец, но подтолкнула его к этому Фейлин. Так случалось очень часто. Фейлин всегда предпочитала Аннан-Хаус, потому что считала тамошние места менее дикими. Майри также знала, что вынужденное молчание Фионы закончится, едва только они тронутся в путь. И в самом деле, едва только стены замка исчезли из виду, Фиона прошипела:

– Готова поклясться, тебе тоже не хочется возвращаться домой.

– Я знаю, чем вызвано твое нежелание возвращаться, Фи, – произнесла Майри. – Только не думай, что мной руководят те же причины.

Фиона повела плечом:

– Никому нет дела до того, чего хочу я. Дома отец совсем не обращает на нас внимания, особенно когда собирается посетить других землевладельцев и предупредить об угрозе шерифа. Чем мы будем заниматься в Аннан-Хаусе? Только шить да исполнять обязанности по дому. Вчера начался пост, завтра воскресенье. Значит, все завтрашнее утро мы проведем в церкви и не будем есть мяса до тех пор, пока мама не устанет от жертвоприношений!

– Зато теперь мы гораздо больше знаем об управлении поместьями, – сказала Майри. – В наше отсутствие в Аннан-Хаусе наверняка засеяли поля – стало быть, нам есть чему поучиться.

– Знаешь, мне нет никакого дела до всего этого. Все, что мне нужно, – это встречаться с приличными молодыми людьми, Майри. Ты наверняка тоже этого хочешь, иначе тебе будет не о ком думать, кроме Роберта Максвелла. И что тогда будешь делать?

Майри попридержала коня, опасаясь, как бы мать или отец их не услышали.

– Я вовсе не отрицаю, что этот человек меня заинтересовал, Фи, но я и понятия не имею, почему так произошло. Может, потому, что он показался мне таким сильным и уверенным в себе, в то время как я сама зачастую чувствую себя весьма беспомощной перед собственной неясной судьбой.

– Господи, да что заставило тебя подумать, будто он сильный и уверенный в себе? Ведь ему даже не удалось убедить отца согласиться с его доводами.

– Сила, которую я почувствовала, идет откуда-то изнутри, – сказала Майри. – Знаешь, мне показалось, будто он исполнял поручение брата, совершенно не надеясь на успех.

- Но...

– Помилуй, Фи. Все это глупости, потому что мне все равно, что он испытывает в глубине души или каким образом я догадалась о его чувствах. Высокомерие, с каким он заявил о намерении его гнусного брата захватить наши земли, никак не вяжется с моим представлением о благородстве. Он разозлил отца, хотя тот и виду не подал.

– Да, и, судя по всему, этот Роберт Максвелл тоже разозлился. Вот почему все это так тебя взволновало, Майри. Ты ужасно не любишь ссоры. Каждый раз, когда у кого-то возникают разногласия, ты чувствуешь себя обязанной разрешить их, – произнесла Фиона. – А когда тебе это не удается, ты чувствуешь себя виноватой.

– Господи, ты говоришь так, словно я не думаю ни о ком, кроме себя, – запротестовала Майри.

И все же она боялась, что во многом сестра оказалась права. Разногласия между людьми действительно сильно расстраивали Майри. Но ведь наверняка так чувствуют себя большинство.

– Я знаю, что ты не настолько эгоистична, – успокоила сестру Фиона. – Просто иногда берешь на себя ответственность там, где не надо, и когда дела идут не так, как нужно – даже если они не имеют к тебе никакого отношения, – ты воспринимаешь это как личную неудачу.

– Все разумные люди отдают предпочтение миру, – сказала Майри. – Правда же в том, что я ужасно испугалась, когда отец не обратил никакого внимания на угрозу шерифа захватить наши земли, если не подчинится.

– Вряд ли шериф исполнит свою угрозу, – беспечно произнесла Фиона.

Но Майри совсем не была в этом уверена. Ее до сих пор не покидало раздражение, вызванное поведением Роберта Максвелла. И все же мысли об этом красивом негодяе тут же пробуждали воспоминания о его обворожительной улыбке, низком мужественном голосе и источаемой им ауре восхитительной чувственности и необычайной силы.

Встретив его тогда в поле, Майри боялась перекинуться с ним парой слов. Но теперь она понимала, что это гораздо проще, чем казалось на первый взгляд. Словно он поделился с ней своей силой.

Мысленно побранив себя за столь глупые мысли, Майри напомнила сестре о том, что Пасху они будут праздновать в компании Дженни и сэра Хью Торнхилла. После этого они продолжали путь молча, лишь время от времени перекидываясь парой слов.

Роб был рад оказаться наконец дома. А еще его радовало, что день обещал быть ясным и он сможет показать Трейлингхейл во всей его красе.

Каменный замок стоял на одном из утесов, обрамлявших Керкудбрайт-Бей с запада, и находился всего в миле от залива Солуэй-Ферт. Из замка открывался восхитительный вид на окрестности, и в такие ясные дни, как этот, можно было разглядеть шпиль церкви Керкудбрайта и башни замка Мейнс – древней резиденции лордов Галлоуэя, стража города и его гавани.

Дождь закончился, и теперь по ясному лазурному небу неспешно плыли пушистые белые облака. В прохладном воздухе остро ощущался запах моря. Над головой кричали чайки, а обитатели Трейлингхейла сердечно приветствовали хозяина.

Роберт унаследовал замок с окружающими землями от деда, лорда Келсо, когда ему исполнился двадцать один год. До этого Трейлингхейл был одним из удаленных поместий, которые хозяин навещал крайне редко, а посему дела в нем шли неважно.

Большую часть времени лорд и леди Келсо проводили в своем поместье близ Глазго или в Стерлинге. Их примеру последовал и нынешний лорд Келсо – дядя Роберта. Роб был уверен, что замок достался ему в наследство с легкой руки бабушки, хотя бы потому, что дед проявил неожиданную дальновидность и оставил вместе с замком солидную сумму на его восстановление.

Роберт старался как можно чаще навещать деда с бабкой в Трейлингхейле, но и предположить не мог, что тот станет его собственностью. Теперь он понимал, что визиты эти были связаны с нежеланием находиться рядом с постоянно недовольным чем-то старшим братом.

Переезд Роберта в Трейлингхейл в качестве хозяина обитатели замка восприняли как благословение. Их ликование было настолько искренним, что Роберт стал появляться в замке все чаще и чаще и вскоре полюбил его всем сердцем.

Чтобы привести замок и его окрестности в надлежащий вид, потребовалось долгих четыре года. Теперь же на полях колосилась пшеница, а стены могли отразить любой натиск. Если раньше замок и пребывал в запустении, то теперь помещения его были достаточно комфортны для того, чтобы принять леди Келсо, когда та надумает приехать с визитом. Несмотря на ее обещание навестить внука в скором времени, Роб сомневался, что увидит ее снова до наступления лета. Нынешний лорд Келсо наверняка тоже захочет заполучить ее в гости, а Трейлингхейл располагался на довольно значительном расстоянии от дороги, ведущей в Глазго.

Роб знал, что лорд Келсо обожает свою острую на язык мать и, несмотря на неизбежные ссоры, вызванные длительным проживанием под одной крышей, непременно захочет, чтобы та осталась у него до возвращения в Дамфрис на Пасху. Обладающая независимым нравом, леди Келсо тем не менее души не чаяла в семье сына и непременно стала бы скучать, если бы что-то удержало ее от визита к нему.

Размышления о семейных привязанностях вновь заставили Роберта вспомнить о Майри и Данвити. Подобный поворот несказанно удивил его. Прогнав прочь непрошеные мысли, он вновь сосредоточил внимание на Трейлингхейле и связанных с ним планах на будущее.

Управляющий Фин Уолтерс – добросердечный человек тридцати с небольшим лет от роду – с радостью согласился опекать Гибби. Родители Уолтерса служили у прежнего хозяина замка, а его уважение к леди Келсо граничило с обожанием.

–- Если Сама поручила тебя моей заботе, приятель, то твоя помощь наверняка мне пригодится, – произнес Фин. – Дело для тебя всегда найдется.

Гибби, выжидательно смотревший на Фина, заметно расслабился и пообещал, что будет делать все, что от него потребуют.

– Только вот приглядывать за злобными маленькими котами я не стану, – решительно добавил мальчик, искоса бросив взгляд на Роберта.

С трудом подавив улыбку, молодой человек произнес:

– Ты станешь выполнять все, что прикажет Фин Уолтерс, иначе тебе несдобровать.

– А я разве отказываюсь? – округлил глаза хитрец. – Просто не хочу иметь дела с кошками.

Ворча что-то себе под нос и избегая веселого взгляда Фина, Роберт отправился в дом, чтобы переодеться и отнести вещи. Следом за ним незамедлительно последовала маленькая тень.

Котенок принялся изучать спальню, но Роб не обратил на это никакого внимания. Он был уверен, что малыш вскоре отыщет путь на кухню и, получив там угощение, напрочь забудет про хозяина дома.

Сняв куртку и рубашку, Роберт принялся ополаскиваться, когда с порога раздался уже знакомый мальчишеский голос:

– Фин Уолтерс велел спросить, не нужно ли вам чего.

Взяв полотенце, Роберт отер лицо, а затем обернулся к мальчику.

– Неужели ты уже успел ему надоесть?

– Нет, я просто сказал ему, что помогал Самой в доме, сопровождал ее в поездках и выполнял другие поручения. Поэтому Фин Уолтерс пока отправил меня в дом познакомиться с людьми и осмотреться. Сдается мне, он хочет, чтобы местные жители пригляделись ко мне, прежде чем он отдаст меня в ученики к кому-то из них, – глубокомысленно изрек Гибби. – А еще он сказал, что у вас нет слуги и, может, я вам сгожусь.

– Вообще-то мне не нужен слуга, – сказал Роб, но, заметив, как в глазах Гибби промелькнуло разочарование, добавил: – Впрочем, отнеси-ка вниз все эти вещи. Рубашки и белье необходимо постирать. Можешь также почистить мои штаны и сапоги. Сумеешь? Сложи одежду в корзины, что стоят у стены.

Вскоре Гибби прибрал комнату и, сложив грязную одежду в плетеные короба, встал на цыпочки и выглянул в окно.

– Ух ты, – восхищенно выдохнул он. – Отсюда край земли увидать можно.

– Ну, не то чтобы... – улыбнулся Роберт. – А вот со следующего этажа видно еще дальше, а совсем далеко – с крепостной стены. Из окон комнаты, расположенной над моей спальней, виден залив.

– А почему вы не поселились в ней?

– Слишком высоко подниматься, – с улыбкой ответил Роберт, а когда мальчик покачал головой, добавил: – В той комнате всегда жил мой дед, когда приезжал в замок. И я оставил ее для Самой. Она наверняка захочет жить там, когда приедет навестить нас.

– Наверняка, – согласился Гибби. – Хотите, помогу привести ту комнату в порядок к приезду госпожи?

Мысль, которая доселе лишь мимолетно посетила Роберта, теперь оформилась в сознании более четко. Ее милость вряд ли приедет в Трейлингхейл в ближайшее время, а верхние покои могут послужить тем временем другому человеку. А пока Роберту нужно обдумать все как следует, прежде чем понять, стоит ли предприятие того, чтобы его затевать.

Отсылая Гибби, чтобы тот помог накрывать на стол, Роберт сказал:

– Я хочу немного подумать в тишине перед обедом, Гиб. Но потом мы вместе поднимемся наверх и решим, что необходимо сделать.

– Ну что я тебе говорила, – поморщившись, произнесла Фиона на следующее утро, когда они с Майри вышли за ворота дома взбивать перины. – По крайней мере нас выпустили на улицу, да и то лишь для того, чтобы мы не мешали матери отдыхать.

– Она устала, – ответила Майри.

Замок стоял на поросшем травой холме, с которого можно было видеть извивающуюся внизу реку и обрамляющую ее узкую полоску густого леса. На другом берегу реки раскинулся Западный Аннандейл и холмы, отделяющие его от Нитсдейла.

Лес по берегам реки тянулся далеко на юг и на восток, к переливающемуся в лучах солнца заливу Солуэй-Ферт. Остальную часть суши покрывали свежевспаханные поля.

– Готова поспорить, что мать опять беременна, – прервала молчание Фиона. – И ведет себя соответствующим образом. И вообще, сколько себя помню, она постоянно беременеет. И ради чего? Она перенесла столько выкидышей, что уже совсем не расстраивается, когда теряет очередного ребенка. Но проходит немного времени, как она уже снова объявляет о своей беременности, и отец начинает суетиться вокруг нее, беспокоясь за ее здоровье, как в последнее время.

– В его беспокойстве нет ничего удивительного, – произнесла Майри и тут же вновь вспомнила Роберта Максвелла, что в последнее время случалось довольно часто и каждый раз помимо ее воли. На этот раз Майри вдруг задумалась над тем, стал бы беспокоиться о беременной жене Роберт Максвелл.

Впрочем, Фиона была права: Фейлин стала слишком капризной, постоянно говорила о собственном здоровье. Майри почему-то подумалось, что у жены Роберта Максвелла не будет причин вести себя подобным образом.

И только теперь ей в голову пришла мысль о том, что она даже не знает, женат ли он. В отличие от Уилла Джардина, жившего неподалеку, Роберт Максвелл был чужаком, и Майри никогда ничего о нем не слышала.

Однако судя по тому, как он смотрел на нее, Майри сделала вывод, что он не женат, хотя мужчины в таком возрасте уже имеют не только жену, но и кучу ребятишек.

– Почему ты нахмурилась? – спросила Фиона, прервав размышления сестры.

Улыбнувшись, Майри ответила:

– Я вдруг подумала вот о чем: мы почти уверены, что Уилл Джардин еще не обзавелся супругой. Но ведь Роберт Максвелл – совсем другое дело.

Фиона вскинула брови.

– Признавайся, ты снова о нем думала. Но как ты могла даже на минуту допустить подобные мысли, зная, что он и его отвратительный брат собираются завладеть нашими землями?

– Никто не в состоянии контролировать собственные мысли, Фи. Они просто приходят в голову, и все. Кроме того, мы не знаем наверняка, разделяет ли он желания своего брата. Мне кажется, он приехал лишь для того, чтобы предупредить отца о намерениях шерифа относительно наших земель.

– Что ж, не стану отрицать, что я думаю об Уилле Джардине, потому что мне этого хочется, – сказала Фиона. – Даже если бы мы не знали наверняка, что он не женат, то поняли бы это при одном лишь взгляде на него. Вряд ли он стал бы заигрывать с нами, будь он женатым человеком.

– Ты так думаешь? Зачастую даже женатые мужчины заигрывают с посторонними девушками. Вспомни-ка, как флиртовали с нами друзья отца. А ведь почти все они отцы семейств.

– Да, но ведь мы понимали, что они не всерьез, – сказала Фиона, берясь за край перины, чтобы помочь Майри встряхнуть ее.

– Уж конечно, они не подразумевали ничего серьезного, – произнесла Майри, подумав о том, как странно иногда ведут себя мужчины. – Если же замужняя женщина начнет строить глазки посторонним, муж наверняка выгонит ее из дому.

Девушки принялись энергично трясти перину, после чего Фиона сказала, вздохнув:

– Мне кажется, жизнь к женщинам ужасно несправедлива.

– Даже сами женщины иногда несправедливы по отношению к себе подобным, – с сарказмом произнесла Майри. – Я, например, уверена, что Фейлин считает, будто мне никогда не найти мужа.

– Да, она намекала на это, – согласилась Фиона. – И как, интересно, она намерена изменить ситуацию, если без устали пытается родить нашему отцу сына, не давая тем самым возможности претендентам на твою руку и сердце хоть приблизительно узнать размеры твоего приданого?

– В любом случае другой матери я не знала. Фейлин заботилась обо мне, как могла, и скорее всего предпочла бы поскорее выдать меня замуж и избавиться от обузы.

– Если и так, она никогда не признается в этом, – сказала Фиона. – Она не настаивает на твоем замужестве лишь потому, что отцу придется дать за тобой приданое. А оно должно быть очень большим, чтобы потенциальных женихов не отпугивала перспектива появления у нашего отца наследника.

– Только вот женихов-то и нет.

– Значит, нам нужно уговорить мать пригласить в дом подходящих молодых джентльменов. Может статься, она позволит нам устроить званый обед после Пасхи, – задумчиво произнесла Фиона.

– Фи, признайся: ты хочешь пригласить Уилла Джардина. Даже думать не смей!

– Раз уж мне запрещено мечтать об Уилле Джардине, то и ты поклянись выбросить из головы Роберта Максвелла, – сказала Фиона. – Мне кажется, я смогу уговорить отца относиться к Джардинам более доброжелательно и, возможно, даже подружиться с ними. Но в любом случае согласия на твой брак с Робертом Максвеллом он никогда не даст.

– А я и не хочу выходить за него замуж, – запротестовала Майри. – Я вообще еще не думаю о замужестве. По крайней мере до тех пор, пока не встречу человека, с которым не противно будет провести остаток жизни.

Майри не кривила душой. Да, мысли о Роберте Максвелле посещали ее довольно часто, но, несмотря на его красоту, уверенность в себе и недюжинную силу, он оставался всего лишь врагом. Стало быть, и думать не о чем.

С каждым днем Майри все больше и больше скучала по Данвити-Холлу. Они пробыли там неделю, и все это время отец проводил с ними, уделяя им все свое внимание. Он рассказывал им о том, как вести хозяйство, познакомил с управляющим, поверенным и другими нужными людьми.

Он также обещал познакомить дочерей с соседями. А вместо этого вернулся в Аннан-Хаус и теперь только и делал, что обсуждал с другими землевладельцами угрозы шерифа, оставив дочерей на попечение супруги.

Майри чувствовала себя так, словно, побыв неделю взрослой, вновь вернулась в детство. Фиона права: жизнь в Аннан-Хаусе невыносимо скучна. И если у нее, Майри, есть хоть какая-то сила духа, она не станет мириться с обстоятельствами.

Надо что-то делать.