Счастье под угрозой

Глава 9

Майри быстро оделась, в то время как котенок, свернувшийся калачиком на одной из подушек, наблюдал за каждым ее движением своими ясными золотистыми глазами.

– Неплохо устроился, – произнесла девушка.

Ушки котенка дрогнули, но Майри больше ничего не сказала. Она надевала свое старое голубое платье, которое прошлым вечером развесила на дверце шкафа, чтобы просушить.

Однако из-за проникающего в комнату сквозь открытое окно морского ветра платье все равно оставалось слегка влажным. Впрочем, в Аннан-Хаусе одежда тоже зачастую оказывалась не суше.

Расплетя косы, Майри расчесала волосы, а потом вновь заплела в одну толстую косу, которую перекинула через плечо. Только после этого она приступила к завтраку.

Каша была еще теплой, и девушка налила в нее немного молока. Когда же она поднесла ко рту ложку, котенок запрыгнул к ней на колени и умоляюще посмотрел на еду.

– Попрошайничать нехорошо, – мягко укорила его Майри.

Но котенок продолжал смотреть на тарелку.

Усилием воли заставив себя не обращать на малыша внимания, Майри доела кашу и намазала на хлеб ежевичный джем. Яблоки она решила оставить на потом.

Когда же она попыталась встать из-за стола, котенок жалобно замяукал.

– Что ж, ты, наверное, тоже проголодался, – произнесла Майри и поставила на пол почти пустую деревянную миску из-под каши.

Котенок, благодарно мурлыкнув, принялся за еду. Но потом вдруг поднял голову и выжидательно посмотрел на дверь.

До слуха Майри донесся стук торопливых шагов по лестнице, затем металлический лязг, после чего дверь распахнулась и на пороге возник Максвелл.

– Накиньте плащ, – произнес он без предисловий. – Я отведу вас на крепостную стену – с нее открывается прекрасный вид, – а потом нам нужно поговорить.

Обрадованная тем, что может хоть ненадолго выйти из этой комнаты, Майри последовала за Максвеллом. Однако, вспомнив, насколько ненадежны ступени, остановилась.

– Но сначала я надену свои ботинки – туфли, которые я нашла в шкафу, мне велики. К тому же у них слишком скользкие подошвы.

Роберт кивнул, и когда Майри села на стул, чтобы обуться, его взгляд перекочевал на котенка.

– Надеюсь, вы не позволили этому нахалу съесть всю кашу?

– А что, если и так? – отозвалась Майри. – Вы намерены теперь контролировать каждый мой шаг?

По тому как Майри ему ответила, Роб понял, что она съела кашу сама, но не принять брошенный ему вызов не мог.

– Я распоряжаюсь здесь всем и вся, – произнес он. – И если мне придется отдать распоряжение вам, красавица, поверьте, я это сделаю.

– Вы надеетесь вывести меня из себя, обращаясь со мной столь неуважительно?

– Послушайте... – Роб улыбнулся и покачал головой. – Леди Майри, мне нечасто приходится проводить время в обществе женщин, к которым нужно обращаться в соответствии с этикетом. Так что это скорее привычка, а вовсе не попытка вас унизить.

– Но вы ведь не называете свою бабушку или сестер «красавица».

Майри облокотилась на кровать, чтобы надеть ботинок.

– Нет, к своей единственной невестке Касси и бабке я обращаюсь соответственно «мадам» и «бабушка». – Роберт снова улыбнулся, представив реакцию ее милости на более непринужденное обращение. – Если вы позволите, я стану называть вас Майри. Но не обижайтесь, если вдруг забуду об этом, – а такое непременно произойдет, если я вдруг выйду из себя...

– О да, а это все извиняет, не так ли?

Широко расставив ноги и скрестив руки на груди, Роберт сурово посмотрел на девушку:

– Вы намеренно меня провоцируете, миледи?

Майри удрученно закусила нижнюю губу и принялась завязывать шнурки.

– Иногда в вашем присутствии в.меня точно бес вселяется. Я вдруг начинаю говорить все, что мне в голову взбредет, но обычно я так себя не веду. И в людей ничем тоже не бросаюсь.

– Раньше я о себе тоже так думал, – произнес Роберт.

– О том, что вы становитесь одержимым?

Молодой человек засмеялся:

– Да, можно и так сказать. Когда гнев начинает клокотать в груди, я зачастую начинаю говорить всяческие дерзости, провоцируя брата на ответную реакцию.

– И брат вас наказывал?

– Да, – грустно ответил Роберт, предавшись воспоминаниям. – Глупо было дерзить Алексу, ведь он старше и сильнее. Но я все равно ему дерзил.

– Родителям вы тоже не подчинялись? – спросила Майри, не поднимая головы, поскольку завязывала шнурок на другом ботинке.

– Они оба умерли, когда мне не исполнилось и семи лет, но я попытался испробовать свою тактику на бабушке и дедушке. Это было ошибкой. Вы готовы? – спросил Роберт, снимая ее плащ с крючка на стене.

– Да, – ответила Майри.

Развернувшись, чтобы Роберт накинул плащ ей на плечи, она добавила:

– И насколько серьезно вы ошиблись?

– Достаточно серьезно, чтобы дед как следует меня отшлепал, а бабушка пригрозила наказать еще более сурово, если я еще хоть с кем-нибудь заговорю в подобном тоне.

– О Господи, и как бы она вас наказала?

Роберт вновь засмеялся:

– У меня не хватило смелости это выяснить.

С губ Майри сорвался смех, и Роберта охватило ощущение победы: ведь он все-таки заставил ее рассмеяться. Веселье плескалось в прекрасных серых глазах Майри. А когда она запрокинула голову, Роберту показалось, что нежная кожа ее шеи так и манит прижаться к ней губами.

Прогнав прочь опасные мысли, Роберт мягко взял девушку за плечо и подтолкнул к двери. При этом он едва не наступил ногой в деревянный ящик с землей, который поставил у порога.

– О, как предусмотрительно с вашей стороны! – воскликнула Майри, заметив ящик. – Я боялась, что котенок справит нужду на полу или, еще хуже, на кровати. Даже хотела просить вас придумать что-нибудь.

– Надеюсь, он поймет, для чего я принес ящик, – сказал Роберт. – Повариха поставила такой же на кухне, и я подумал, что это было сделано специально для маленького чертенка. Мы можем оставить дверь открытой. Я лишь припру ее одним из сундуков, чтобы она не захлопнулась от сквозняка.

Роберт так и сделал, заметив при этом, как котенок запрыгнул на кровать и улегся на ней точно полноправный хозяин.

– Сюда.

Роберт указал рукой на лестницу. Подхватив подол платья – ее собственного платья, как заметил Роб, – Майри поднялась по лестнице и теперь ждала, когда молодой человек распахнет перед ней дверь.

Вскоре они оказались на плоской площадке на самом верхнем этаже башни. Бортики были довольно низкими, и ветер, налетевший с залива, принялся трепать платье Майри, облепив соблазнительные изгибы ее тела.

Роберт прикрыл глаза, стараясь не думать об этом зрелище. Он жалел лишь о том, что не может подчинить своей воле собственное, слишком восприимчивое к женским прелестям, тело.

Ветер был бодрящим, но недостаточно сильным, чтобы Майри не справилась с юбкой, так и норовившей взлететь вверх. Она похвалила себя за то, что заплела волосы в тугую косу, а не стала делать более сложную прическу и прикрывать ее вуалью. Шелковая ткань, хлещущая по щекам, иногда ужасно раздражала.

Вид, открывающийся с башни Трейлингхейла, захватывал дух. Несмотря на то что Майри уже видела все это из окон предоставленной ей комнаты, отсюда расположение замка представлялось более четко.

С самого верхнего этажа Аннан-Хауса Майри могла разглядеть берега Англии. Отсюда же она их не видела. К югу от замка Трейлингхейл расстилалось лишь бескрайнее море.

Повернувшись на север, Майри заметила шпиль церкви, который уже видела, когда плыла в лодке. Она также разглядела башни замка Мейнс в Керкудбрайте и островерхую крышу городского храма.

На южной стороне башни стоял часовой. Когда он обернулся, Роберт махнул ему рукой и повел Майри на другую сторону площадки. Ветер по-прежнему дул с юго-запада, и девушка с удовольствием подставляла ему лицо. Ощущение было очень приятным, да и лучи утреннего солнца больше не слепили глаза.

Взглянув на узкий морской залив, Майри увидела, что волны прилива по-прежнему устремляются в него с небывалой силой, разбиваясь об огромные валуны и наполняя воздух облаками брызг.

Остро ощущая присутствие рядом с собою Роберта Максвелла, Майри вспомнила о том, зачем он ее сюда позвал.

– О чем вы хотели со мной поговорить? – спросила она.

Роберт долго молчал, словно раздумывал, не разозлят ли Майри его слова? Не расстроят ли? Потом, грустно усмехнувшись, заговорил:

– Я знаю, что вам ужасно хотелось выбраться из предоставленной вам комнаты. Мой брат часто упрекает меня в том, что, планируя что-либо, я совершенно забываю о мелочах. Вот и на этот раз, боюсь, я вновь совершил туже ошибку. Готовя ваше похищение, я думал лишь о реакции вашего отца да о том, чтобы устроить вас как можно комфортнее. Однако мне и в голову не пришло, что вам захочется чем-нибудь себя занять.

– Иными словами, – произнесла Майри, – вам не было никакого дела до моих чувств.

Роберт взглянул на девушку, хотя та ожидала, что он не поднимет глаз.

– Тогда я совсем не знал вас... миледи, и не собирался похищать именно в тот момент, когда это сделал. Я и сейчас не знаю вас так хорошо, как хотел бы, но теперь хотя бы понимаю, что просто обязан быть с вами честен. Тогда ваши чувства действительно не имели для меня никакого значения. Теперь же все обстоит иначе.

– Почему?

– Потому что я не могу держать втайне ваше пребывание здесь, – резко произнес Роберт. – И я не стану просить вас лгать относительно причины вашего пребывания в замке в разговоре с моими людьми.

– Но я разговаривала лишь с Гибби.

– Да, но вам нужно женское общество. Нужна служанка, которая помогала бы вам. Поэтому я нанял на работу свояченицу моего управляющего. И в этом-то и состоит проблема.

– И скорее всего не одна.

– Моему управляющему Фину Уолтерсу не по душе тот факт, что ей придется ночевать в замке и находиться целый день в башне, где полным-полно мужчин. Ему было бы проще смириться с этим, если бы она приходила на работу утром и уходила вечером. Или на худой конец ночевала с вами в одной комнате.

– Но вы ведь заверяли меня, что в этой башне, полной мужчин, я в безопасности.

– И я не лгал. И Энни тоже ничто не угрожает. Ни один мужчина ни вам, ни ей не причинит зла. Но Фин Уолтерс боится, что об Энни начнут судачить, и я разделяю его опасения.

– А обо мне не начнут судачить?

– Не в такой степени, – ответил Роб. – Энни знают на несколько миль вокруг, поэтому, если она станет ночевать в замке, начнутся пересуды. Вас же никто не знает. Даже если станет известно, что в замке проживает неизвестная женщина, вашей репутации ничто не угрожает. По крайней мере до тех пор, пока ваше инкогнито не будет раскрыто. Вот почему я прошу позволить мне называть вас Майри при посторонних. И вы тоже будете обращаться ко мне по имени.

– Но Гибби ведь знает, что ко мне нужно обращаться «миледи», – напомнила Майри.

– Об этом узнают и остальные, – согласился Роб. – Энни я представлю вас как леди Майри. Так же станут обращаться к вам и остальные обитатели Трейлингхейла. Однако Энни умеет хранить секреты. Мы лишь не должны упоминать имени Данвити.

– Я думала, вы хотите, чтобы отец знал о моем пленении.

– Нет. Только то, что он получит вас назад, если станет вести себя разумно. С моей стороны было бы крайне недальновидно рассказывать вам о своих планах. Но могу вас заверить: вам ничто не угрожает. Честно говоря, опасность будет грозить вам лишь в том случае, если Данвити узнает о вашем местонахождении и двинется армией на Галлоуэй.

– Если вы думаете, что Арчи Дуглас попытается его остановить...

– Нет, мне не хуже вас известно, что Арчи с готовностью к нему присоединится. А вот шериф сделает все от него зависящее, чтобы не пустить армию Данвити в Нитсдейл и Галлоуэй и тем самым навлечь на себя гнев Арчи. Ведь в противном случае война между кланами, которую я так хочу предотвратить, начнется в Дамфрисе. А мы узнаем об этом слишком поздно, когда будет загублено много жизней.

Майри знала, что все может пойти совсем не так, как планируют Максвеллы, если столкновение все же произойдет. Ее зять, сэр Хью Дуглас, жил в Нитсдейле и вовсе не был предан Максвеллам. До женитьбы на кузине Майри, Дженни, он состоял на службе у Арчи Дугласа. Последний же являлся родственником сэра Хью и его сестры Фейлин.

Майри не стала делиться своими соображениями с Робертом. Вместо этого она произнесла:

– Я не хочу, чтобы кто-то погиб, сэр. Но я также не верю, что мой отец подчинится власти шерифа... независимо от причин, вынуждающих его к этому. Жаль, что я не в силах заставить вас понять это.

Роберт похлопал Майри по плечу.

– Вы не осознаете собственной власти над людьми, миледи. В отличие от меня. Обещаю, что все будет хорошо. Но только в свое время. А теперь поговорим об Энни.

– Я с удовольствием приму ее помощь, – сказала Майри, обрадовавшись тому, что можно сменить тему. – Большинство из тех платьев, что я нашла в сундуках, застегивается на спине, да и в корзинке для рукоделия недостаточно ниток, чтобы все их подшить.

– Я принесу еще.

– А теперь, что касается Энни, – продолжала Майри. – Я бы не хотела делить свою комнату с незнакомкой ни днем, ни ночью, даже если без ее помощи не обойтись.

– Будет так, как вы хотите, – произнес Роберт. – Если передумаете, дайте знать. Может быть, прогуляемся и насладимся восхитительным видом? Уверяю вас, в это время года погода редко балует нас теплом. Поэтому нужно жадно ловить каждый момент.

Майри не возражала. На востоке виднелся залив и поднимающиеся из воды скалы, которые во время прилива обманчиво казались совсем низкими.

– Как высоко поднимается вода? – спросила Майри у Роберта.

– Разница между приливом и отливом почти всегда составляет восемнадцать футов, – был ответ, – А весной и все двадцать шесть.

– Значит, во время прилива вы не можете пользоваться входом в замок со стороны моря?

– Совершенно верно. Даже лодки в пещере не оставляем. В это время года я храню их в деревне Сенвик. Шпиль ее церкви виден отсюда. Море здесь слишком неспокойно, а в деревне, которая лежит чуть севернее, мои лодки в полной безопасности. Если же погода портится окончательно, мои парни отгоняют их в гавань Керкудбрайт близ замка Мейнс. Вон те две башни...

– Я знаю этот замок, – перебила Роберта Майри. – Мы останавливались там на ночь по пути в Трив.

– Ну, это неудивительно, ведь вы наверняка прибыли туда вечером, если вышли с утренним отливом.

Майри казалось, что они отправились в путешествие с приливом. Впрочем, она как-то не задумывалась об этом. Сильнее запахнув на груди плащ, она облокотилась о парапет и устремила взор на противоположный берег с его скалами и волнистой линией холмов.

– Красиво, не правда ли? – спросил Роберт. – Вы не слишком замерзли?

– Нет, но у вас наверняка есть дела.

– Дела действительно есть, – не стал отрицать Роберт. – Более того – я попросил Фина Уолтерса прислать Энни в замок как можно скорее, так что, думаю, нам пора спускаться вниз.

Кивнув, Майри последовала за Робертом к лестнице, ведущей на нижний этаж. Придерживая подол платья, она радовалась тому, что надела ботинки вместо великоватых ей туфель.

Дверь в комнату была по-прежнему открыта, и Майри увидела, что в ней находится Гибби. Он смотрел на окно, выходящее на залив, но, заслышав шаги, мгновенно обернулся и поспешно приложил палец к губам.

Обуреваемая дурными предчувствиями, Майри переступила порог. Сердце едва не выпрыгнуло у нее из груди, когда она увидела на подоконнике котенка. Тот сидел на самом краю и смотрел вниз.

Роб заметил написанный на лице Гибби ужас. Войдя в комнату, он тоже увидел котенка. Присутствие Гибби и стоящий возле окна стул говорили красноречивее слов.

– Клянусь, я не знал, что он туда прыгнет! – в отчаянии воскликнул мальчик. – Я вовсе не хочу, чтобы этот маленький злюка разбился. Даже несмотря на то что он кусается и царапается.

–- Конечно, ты не желал ему ничего плохого, – тихо произнесла Майри.

– Я достану его, – сказал Роберт, делая шаг вперед.

– Нет, сэр, оставайтесь на своем месте, – так же тихо сказала Майри. – Он посмотрит на меня. Правда, мой милый?

Котенок посмотрел на Майри, потом снова отвернулся к окну и свесил лапку с подоконника.

У Роба чуть сердце не остановилось, а Майри по-прежнему сохраняла спокойствие. Она напевно ворковала с котенком и медленно приближалась к окну до тех пор, пока малыш не обратил на нее внимание. Однако задние лапки котенка все еще стояли на самом краю подоконника. По спине Роберта струился пот, а Гибби побледнел еще больше.

Майри на мгновение замерла, потом снова двинулась к окну.

– Такой красивый мальчик, – приговаривала она. – Ты моя лапочка. Ты мой голубок. Иди сюда. Иди к Майри.

Котенок радостно заурчал, двинулся к Майри, и та осторожно сняла его с подоконника.

Роберт даже не заметил, что на несколько секунд перестал дышать.

– Как ты называл его, Гибби? – спросила Майри.

– Вообще-то маленьким дьяволом, но я, право, не хотел...

– Нет-нет, другое слово... «злюка», кажется? Может, так и назовем его, поскольку у него еще нет имени.

– Ну в общем, это ведь почти то же самое, что и «маленький дьявол», – краснея, произнес Гибби. – Видите ли, Сама называла меня так, когда я становился слишком уж надоедливым.

– О, – только и вымолвила Майри.

– А еще это означает – раздражительный, несдержанный... как раз такой, как этот кусачий комок шерсти, – продолжал Гибби. – Да, Злюка как раз подойдет.

– Да, но я не хотела бы... – попыталась возразить Майри.

– Да ладно, – отмахнулся мальчишка. – Это все лучше, чем «лапочка» или «голубок»!

Роб тихо засмеялся.

– А парень прав, – произнес он. – Ведь когда о ком-то говорят «царапается» или «шипит как кошка», вряд ли имеют в виду милого, доброго человека.

Майри поднесла котенка к лицу, чтобы посмотреть в его мордашку.

– Злюка?

Котенок коснулся щеки девушки пушистой белой лапкой.

Улыбнувшись, Майри произнесла:

– Ради Бога, Гибби, убери от окна стул. Мы же не хотим, чтобы наш усатый Злюка вновь им воспользовался.

– Я поставил его сюда, чтобы выглянуть из окна, – сказал мальчик. – А потом понял, что комната нуждается в уборке. Негоже оставлять на окне паутину.

– Что ты здесь делал, Гибби? – спросил Роб.

–- Я хотел сказать вам, что пришла Энни. Она в зале с Фином Уолтерсом, – пояснил Гибби. – Она не знала, подняться ей сюда или оставаться внизу, вот я и пришел спросить.

– Тогда ступай и приведи ее сюда, Гиб, – приказал Роб. – Надеюсь, Фин согласится доверить ее твоей заботе.

– Наверняка, – сказал Гибби. – Я приведу ее к вам.

Преисполненный важности, он побежал вниз, а Роб сказал с улыбкой:

– Прежде чем придет Энни, я хотел бы поговорить с вами еще кое о чем. Она милая работящая девушка, но если вдруг вы с ней не поладите, не стоит продолжать пользоваться ее услугами.

– Я уверена, мы поладим, – возразила Майри. – Но надеюсь, вы не думаете, что женское общество примирит меня с необходимостью безвылазно сидеть в этой комнате.

– Вовсе нет. Я понимаю, что иногда вам необходимо выходить отсюда. Я подумал, что, возможно, вам захочется осмотреть окрестности, которые местные жители называют «Борг». Если погода позволит, мы могли бы завтра утром прокатиться вдоль побережья.

Майри согласилась с тем, что подобная прогулка действительно придется ей по душе, но у Роберта сложилось впечатление, что она не отказалась бы проехаться даже к воротам ада, если для этого ей пришлось бы покинуть ненавистную башню.

Майри испытала радость и облегчение. Мысль о том, что она хоть на час может покинуть башню, пьянила. Особенно после признания Роберта в том, что он собирался держать ее взаперти до тех пор, пока ее отец не станет сговорчивее. А это означало, что в башне Майри проведет всю свою жизнь.

Познакомившись с Энни, Майри испытала еще большее облегчение. Служанка оказалась совсем молоденькой жизнерадостной девушкой с морковно-рыжими волосами, заплетенными в две тонкие косички, заправленные за уши. Энни обладала заразительной улыбкой, а ее голубые глаза блестели так живо, что, казалось, наполняли комнату солнечным светом.

Гибби же раздувал щеки от важности, словно Энни была творением его собственных рук.

– Она может ночевать с вами, если захотите. Так сказал Фин Уолтерс, правда, Энни?

– Да, именно так, – кивнула девушка. – Фин ведет себя точно старая наседка, миледи. Думаю, будет правильно называть вас именно так. Гибби мне сказал об этом.

Майри кивнула:

– Рада познакомиться с тобой, Энни. Его милость принес сюда два сундука с одеждой, но почти все платья мне длинны. Я нашла корзинку для рукоделия с нитками, иголками, парой наперстков и маленькими ножницами, годными лишь для того, чтобы отрезать нитки. Надеюсь, ты умеешь обращаться с иглой.

– Да, миледи. Я умею штопать, шить постельное белье и женские сорочки и даже вышивать.

– Я предпочла бы ночевать в этой комнате одна, – тут же предупредила девушку Майри. – Но если ты живешь далеко...

– Нет, госпожа, всего в двух шагах. К тому же моей ма дюже не понравится, если я останусь ночевать в башне. Фин считает, что сможет за мной приглядеть, но родители требуют, чтобы я была дома до наступления темноты. Если, конечно, его милость не прикажет мне остаться.

Майри заверила девушку, что его милость не собирается отдавать такой приказ, а потом познакомила ее со Злюкой. После этого девушки принялись за работу, посмеиваясь время от времени над котенком, проявившим недюжинный интерес к содержимому корзинки для рукоделия.

Гибби ушел, а потом вернулся с обедом. Его милость и Фин Уолтерс посчитали, что будет лучше, если девушки пообедают в одиночестве.

На следующее утро его милость сдержал слово и появился, едва только Майри закончила завтракать. Накануне вечером она отыскала в одном из сундуков платье, пригодное для прогулки верхом, а Энни помогла его подшить.

Во дворе Майри и Роберта поджидал слуга, державший под уздцы трех лошадей.

Стук закрывающихся за ее спиной ворот заставил Майри улыбнуться. Прогулка, как и обещал Максвелл, оказалась чудесной. Слуга держался чуть поодаль, солнце ярко светило в небе, дуновение ветра напоминало легкий шепот, а воздух был необычайно свежим, но совсем нехолодным.

Похоже, весна не собиралась уступать отвоеванных позиций.

Майри и Роберт ехали вдоль побережья. Волны отчаянно бились о скалы, и Майри была рада тому, что тропа пролегала на безопасном расстоянии от края обрыва.

Роберт Максвелл очень интересно рассказывал об истории своего края. Майри уже знала, что Мрачный Арчи установил в Галлоуэе мир, чего не удавалось сделать его предшественникам. Но только теперь, после того как Максвелл рассказан о диких, агрессивных, попирающих законы кельтских племенах, которые удалось усмирить Мрачному Арчи, Майри поняла, какой это был подвиг.

– Впрочем, я понимаю, почему они так сопротивлялись шотландскому господству, ведь на протяжении веков они следовали установленным ими же самими законам, – с улыбкой заметила Майри.

Роберт засмеялся, но, к ее облегчению, не счел это замечание приглашением обсудить точки зрения шерифа или Данвити.

После чудесной прогулки на свежем воздухе подшивание юбок в компании Энни показалось еще более утомительным.

Роберт обеспечил Майри всем, что только может понадобиться женщине. Но известие о том, что эти вещи принадлежат леди Келсо, повергло Майри в шок.

Она тотчас же сказала об этом Энни, которая, в свою очередь, поведала о том, что и мебель в комнате принадлежала леди Келсо или ее супругу.

– Думаю, его милость унаследовал всю обстановку замка вместе с землей, – попыталась успокоить Майри девушка. – Так что можете спокойно пользоваться.

Однако Майри чувствовала себя так, словно украла все эти вещи у ее милости, о чем и не преминула с негодованием сообщить Максвеллу, когда на следующее утро они отправились на прогулку в лес в сопровождении все того же деликатного слуги.

– Как вы посмели отдать мне ее вещи? – возмущенно спросила она.

Роберт лишь пожал плечами.

– Если вы знаете, сколько вещей обычно бывает у женщины, то вам не стоит так переживать, – сказал он. – Моя бабка путешествует в сопровождении целого обоза лошадей, навьюченных ее скарбом. Она возит с собой не только полные сундуки нарядов, но и постельное белье, и любимую мебель, словно боится, что в гостях ей не предоставят того, без чего, по ее мнению, она жить не может.

– Даже если так...

– Поверьте мне на слово: она не помнит, что именно здесь оставила. Или ей все равно. Очевидно, вы следите за модой не так пристально, как она, иначе давно уже поняли бы, что все эти наряды лет пять как безнадежно устарели. А еще вы должны были заметить, что их почти не носили.

– Вот моя мачеха все это наверняка заметила бы, – сказала Майри. – Для меня же важнее удобство, а не красота. Я в моде совсем не разбираюсь, поэтому вынуждена полагаться на вкус Фейлин. А вот моя сестра Фиона готова носить холщовую рубашку, если ей скажут, что это модно.

– Вам понравилась одежда, которую вы нашли в сундуках?

– Понравилась. Ткань чудесная. Так приятно, когда бархат касается кожи. Я глажу свои платья так часто, что Злюка, кажется, начинает ревновать.

– Да он должен быть вам благодарен за то, что вы позволяете ему проводить с вами так много времени! Он вам правда не мешает?

– Конечно, нет, – ответила Майри. – Даже Гибби начинает к нему привыкать. Он дважды назвал Злюку храбрым парнем, после того как тот прыгнул на этот злополучный подоконник.

Роберт молчал, и Майри, бросив на него взгляд, заметила, что молодой человек нахмурился. Можно было подумать, что он ревнует. Но сама эта мысль показалась Майри абсурдной. Ведь взрослые мужчины не завидуют котятам.

На западе начали собираться облака, и Роберт решил прервать прогулку и отправиться домой. Объяснил свое решение тем, что у него есть дела, которые нужно закончить до дождя.

Они ехали в замок в полном молчании, но тишина ничуть не смущала Майри. Она вообще не могла вспомнить ни одного человека, с которым могла бы разговаривать и молчать так же легко и непринужденно, как с Робертом Максвеллом.

На следующее утро они катались по побережью в сторону Сенвика, однако в саму деревню так и не заехали. Не заехали они также и в деревню Борг, расположенную в двух милях западнее, но Майри было все равно, где гулять. Она просто наслаждалась свежим воздухом.

И все же она так и оставалась пленницей. Обитатели Трейлингхейла относились к ней с уважением, хотя знали, что она не имеет права покидать замок без позволения Максвелла. И все они, включая Энни, не видели ничего дурного в том, что их господин силой удерживает Майри в Трейлингхейле.

Когда Майри сообщила своей служанке, что находится здесь против воли, Энни лишь заметила:

– Я ничуть не сомневаюсь, что на то существуют уважительные причины, миледи. Кстати, моя мать прислала вам целую котомку лоскутков. Она хотела сшить для вас одеяло, да захворала. Она подумала, что мы вместе сможем сделать это вместо нее, после того как закончим подшивать платья.

Вздохнув, Майри кивнула. Ей придется смириться со своим заключением и необычайной преданностью, выказываемой Роберту Максвеллу его слугами.

Время от времени Роб бросал на Майри взгляды, которых девушка не могла понять, но которые проникали в ее душу, порождая совершенно незнакомые ощущения. Однако каждый раз, когда такое происходило, он вдруг разрывал опутывающие Майри чары и неожиданно собирался домой.

После прогулки в следующий понедельник Роберт помог Майри спуститься с коня и со смехом заметил:

– Вам следует всегда носить розовое. Вы и так занимаете все мои мысли, а когда...

Он внезапно замолчал, не отрывая от Майри взгляда, и огонь, горевший в его глазах, померк. Сославшись на то, что у него есть дела, Роб молча проводил девушку до двери ее комнаты, а потом отправился на поиски Фина Уолтерса.

В комнате никого не было, и Майри вспомнила, что отпустила Энни помочь матери по дому.

Вскоре Энни вернулась в замок. Она принесла обед и сообщение о том, что у его милости посетитель.

– Это забойщик скота Парленд Доу, – пояснила девушка. – Фин тотчас же отослал меня наверх и строго-настрого запретил мне с ним разговаривать. Вы знаете мистера Доу, миледи?

– Конечно, – ответила Майри, мысли которой вдруг принялись водить бешеный хоровод. – Он ездит повсюду, и поскольку умеет многое, землевладельцы с удовольствием принимают его помощь, когда нужно забить скот или что-нибудь еще в этом роде.

Майри удивилась тому, что в своих странствиях Парленд Доу заезжает так далеко, но потом решила, что, раз он выполняет для Роберта Максвелла какую-то работу, в этом нет ничего необычного. А уж если он отправится в Аннан-Хаус, то вполне может сообщить отцу Майри о ее местонахождении и предупредить, чтобы тот не начинал войну ради ее освобождения.