Счастье приходит в дождь

Глава тринадцатая

Моя дорогая Мэрл!

С той поры, как мы получили от тебя телеграмму, мы с твоим отцом только и говорим о тебе, сожалеем об ошибках, совершенных нами в прошлом. Как мы были неправы, когда уничтожали письма Шейна Хэллорана, когда поручили твоим тете и дяде перехватывать твои письма к нему. И чего мы добились – потеряли единственную дочь.

Сейчас, когда ты вновь готовишься стать матерью, мы молимся и надеемся, что в сердце твоем отыщется прощение для нас. Мы мечтаем возродить наши теплые отношения. Мы в восторге от того, что обретаем двух внуков и, может быть, даже правнука.

В пылу сражения с Шейном она совсем забыла о письме. Если бы она сразу сказала о нем, может быть, выяснение отношений прошло бы мирно. Но сейчас уже поздно.

Они сказали друг другу страшные слова, слова, исключающие прощение.

Когда она держала Шейна за руку, она чувствовала к нему любовь, но на душе у нее кошки скребли.

Вдруг она почувствовала, как по ногам потекла горячая жидкость Страх, ужас, удивление охватили ее. Она застыла и, не мигая, смотрела на расползающееся на ковре под ее ногами пятно.

– Шейн, кажется у меня отходят воды!

– Что? – закричал Шейн.

– Потому я и не вылезала из ванной. У меня начинаются роды.

У Шейна вспыхнуло лицо. Он сказал торопливо, следуя своей логике:

– Ты не можешь рожать, мы до сих пор не придумали имени нашему ребенку.

Она стояла в луже, устремив на него свои огромные глаза.

– Так что случилось? – спросил он снова.

– У меня начались схватки. – Безысходность пугала ее больше, чем боль.

Он бросился к ней.

– О Боже, Мэри! А это плохо?

Она усмехнулась:

– Ты должен не расспрашивать, а заставить меня дышать по схеме.

– Дыши! Раз, два…

– Теперь уже лучше! – И тут она начала осознавать, что с ней происходит. – Шейн, если я сейчас рожаю, значит ребенок будет недоношенным. А что, если она будет очень маленькой и слабой? А если после всего этого мы ее потеряем?

Ее охватила паника. Шейн старался держать себя в руках.

– С ребенком ничего не случится, дорогая! – сказал он уверенным голосом. – Восемь месяцев – это не так уж и рано.

Мэрл положила руку ему на грудь и преданно посмотрела в глаза.

– Я никак не могу вспомнить, что мы должны делать?

Шейн отбросил волосы с ее лба.

– Не беспокойся, Мэри, у нас полно времени. Я вызову доктора, а ты ложись.

Она почувствовала, что лишь усилием воли он добивается того, чтобы его голос звучал спокойно и уверенно. Это растрогало ее и обнадежило.

– Я приведу себя в порядок, а ты звони доктору Шапиро.

Мэрл быстро приняла душ, натянула на себя одежду, заранее приготовленную к этому событию, – длинную розовую кофту, джинсы и туфли на низком каблуке. Она очень торопилась. Открыв дверь, она крикнула:

– Шейн, у меня опять схватки! Что сказал доктор?

Шейн стоял посередине комнаты, переминаясь с ноги на ногу.

– Я не смог дозвониться. Телефон не работает. Этот чертов ливень все испортил.

Сердце ее сильно забилось.

– Что нам делать? О Господи! Опять! Не прошло и десяти минут! – В этот раз схватки были такими сильными, что она забыла даже о правильном дыхании.

– Может, мы поедем сразу в больницу?

– Правильно, собирайся. – Мэрл кивнула в сторону гаража.

Шейн схватил пиджак и остановился.

– Подожди, тебе нужно надеть плащ. На улице льет как из ведра. – Он помог ей надеть плащ, попытался завязать пояс. Плащ не сходился на животе. Дождь барабанил по крыше гаража. Пахло сыростью. Шейн усадил Мэрл на переднее сиденье, закрепил ремень безопасности, обежал машину и впрыгнул в нее сам. – Вот и все. Нет проблем. Где ключи, дорогая?

– У меня их нет.

– А где они? – Он боялся, что вот-вот сорвется.

– Сейчас вспомню. Кажется, они на полу возле вешалки. Побыстрее, опять начинается!

Одним прыжком Шейн вскочил в дом и тут же вернулся назад. Как только он повернул ключ зажигания, дверь гаража открылась автоматически. Мотор заработал. Он вывел машину. Два желтых огня прорезали ночную дождливую мглу. Они проехали несколько десятков метров в стене дождя. Шейн резко затормозил. Свет фар автомобиля выхватил из темноты огромную промоину в асфальте. Дороги впереди не было.

Мэрл повернула голову. Глаза ее от боли и ужаса казались неправдоподобно огромными.

– Что же нам теперь делать?

В свете лампочек, расположенных на панели, лицо Шейна было зеленым.

– Что мы будем делать? Не поддаваться панике! Я быстро спущусь на мотоцикле за помощью. – Он отогнал машину в гараж, помог Мэрл выбраться из нее. – Ты останешься здесь и будешь ждать, пока я не доберусь до полицейского участка, может, они пришлют за тобой вертолет. – Он повернулся к мотоциклу.

Мэрл схватила его за руку.

– Ты оставляешь меня одну? – У нее снова начались схватки. В этот раз она нашла в себе силы действовать по методике. Они дышали с Шейном вместе. Боль отступила. – Нет уж, сэр! Если вы уезжаете, то и я поеду с вами.

Он с изумлением посмотрел на нее.

– Мэри, будь благоразумной! Это же мотоцикл! В твоем положении это опасно! – Его слова не возымели на Мэрл никакого воздействия. – Ты же всегда так боялась ездить на мотоцикле!

Ночные тени пробежали по лицу Мэрл.

– Я больше не боюсь! – удивляясь своей смелости, сказала Мэрл. – С тобой я чувствую себя в полной безопасности даже на мотоцикле.

Шейн удивленно на нее посмотрел.

– Уж не хочешь ли ты мне сказать, что ты мне доверяешь?

– Да, доверяю.

– Почему, Мэри? После всего обидного, что я только что сказал тебе?

Она повернула к себе его лицо. На нем не было ни издевки, ни улыбки.

– Я не успела сказать тебе о письме от моих родителей до того, как мы начали выяснять отношения. Это они прятали мои письма к тебе и твои ко мне. У меня нет причины сомневаться в твоей любви.

– Так вот в чем дело! – Он поцеловал кончики ее пальцев. – Доверие – это важное и прекрасное чувство. – Шейн отвлекал ее разговорами от боли. – Схватки становятся чаще, – взволнованно сказал он. – Может, ты и права, попробуем поехать на мотоцикле. – Он принес из дома свое пончо. – Надень, чтобы нашим малышам не было сыро.

Накинув пончо, она оглядела себя.

– Милостивый Боже! Я похожа на четырехместную палатку!

– Сейчас не время издеваться над собой, – прервал ее причитания Шейн. Он вывел мотоцикл из гаража. Мэрл стояла в проеме двери гаража и дышала по методике Ламейза. Шейн спустил мотоцикл на дорогу ниже промоины. Вернулся за Мэрл, помог ей взобраться на сиденье. – Обними меня за шею, – попросил он и шарфом привязал ее к ручке заднего сиденья. – Теперь все в порядке, дорогая!

Мэрл обняла его. Она подняла лицо навстречу дождю и ветру. И засмеялась.

– Что смешного, милая? – спросил Шейн.

– Никто, кроме меня, на всем белом свете не мог бы оказаться в такое время в подобной ситуации, – смеясь, воскликнула она.

Снова начались схватки. Мэрл старалась дышать правильно.

Когда на этот раз все кончилось, Шейн тоже засмеялся:

– Тебе не кажется, что мы – забавная парочка? – Он нажал на стартер. – Не бойся ничего. Все будет хорошо, вот увидишь.

– Я знаю, милый, и ничего не боюсь! Только поторопись, пожалуйста.

– Твое доверие меня окрыляет. Держись, если ты упадешь, я себе не прошу. – Мэрл обеими руками ухватилась за него. А между ними был их ребенок. А фара мотоцикла пронзила лучом дождевую завесу. Скоро они выехали на основную дорогу. Шейн остановился. – Где-то здесь был полицейский пост. Среди них всегда есть кто-нибудь, кто умеет принимать роды.

У Мэрл задрожал подбородок.

– Отказываюсь от твоего предложения. Не хочу, чтобы полицейский принял моего ребенка. До больницы не больше получаса езды. Поехали.

– Ты с ума сошла. Ты не выдержишь весь путь на мотоцикле. Необходимо вызвать скорую помощь.

– Не трать время на разговоры. – Она закричала от боли. – Поехали скорее.

К тому времени, когда они доехали до родильного дома, Мэрл дышала тяжело и часто. Он просигналил. Стеклянные двери открылись автоматически. Без малейшего колебания он въехал на мотоцикле в приемный покой. С его кожаного пиджака ручьем лилась вода, джинсы и ботинки были в грязи. Под изумленными взглядами сестер и санитаров Шейн вез свой драгоценный груз по больнице.

– Вы что, не видите, Мисс Мэри рожает? Черт возьми, помогите же ей!

Три часа спустя Мэрл уже лежала в послеродовой палате. Она чувствовала себя умиротворенной. Ливень закончился, небо почти очистилось. Утренняя звезда заглянула в окно. Но Мэрл этого не замечала. С любовью и трепетной нежностью она держала перед собой маленькое чудо – их крошечного сына.

Весил он всего три с половиной килограмма, но ее заверили, что мальчик он крепкий и здоровый. Хохолок черных волос украшал его головку, а на подбородке уже была заметна ямочка. Она только не видела еще цвета глаз: синие или карие? Мэрл спросила у Шейна:

– Правда, он похож на нераскрытый розовый бутон?

– Есть немного. – Шейн сидел в зеленом хирургическом халате возле Мэрл.

Она улыбнулась тому, как нежно смотрел на нее Шейн.

– Ты хочешь подержать его?

– Ты еще спрашиваешь! Конечно! Иди к папе, маленький! – Он взял завернутого в кокон малыша, чуть прикоснулся губами к мягкой головке. Затем, посерьезнев, спросил: – Как ты хочешь, чтобы тебя назвали, приятель? – Он вопросительно посмотрел на Мэрл. – А ты как думаешь, мамуля?

– Я не знаю. Но у него должно быть особенное имя. Ведь он так нелегко нам достался.

– Да, пожалуй. – И Шейн улыбнулся сыну. – Он заслужил право на жизнь. Ты не придумала ему имени?

– Пожалуй, да. У его родителей имена американизированные. Давай дадим этому Хэллорану настоящее ирландское имя – Син. Тебе нравится?

Он благодарно улыбнулся в ответ.

– А ты справишься с двумя ирландцами?

Мэрл засмеялась, ее карие глаза засверкали.

– Очень хорошо. Назовем его Сином.

Няня унесла ребенка. Они остались одни. Шейн поцеловал руку Мэрл.

– Ты очень устала, дорогая. Может, поспишь, а я пойду.

– Останься, пожалуйста. Нам надо поговорить. – Она прижала к своей щеке его руку. – Прости меня, Шейн. Не надо мне было говорить обидных, ранящих тебя слов. Я не могла тебя ненавидеть, я никогда не испытывала к тебе этого чувства. Я только была очень обижена.

Он понимающе кивнул.

– Знаю, дорогая. Я все понимаю. Я и сам виноват перед тобой. Незаслуженно обидел злыми словами.

Она слегка нахмурилась, обдумывая то, о чем они сейчас говорили.

– Ты правда любишь меня так же сильно, как и в юности?

– Да, я тебя люблю. Ты – моя жизнь, ты – все для меня. Я тебя так сильно любил, что после того, как мы расстались, я вообще утратил способность любить. Поэтому мой брак и распался. Не то, чтобы я не мог любить, – я не мог любить никого, кроме тебя.

– Как это странно, – сказала она, – все эти годы я чувствовала себя отвергнутой тобою.

– Никогда! – Он клятвенно прижал руку к груди. – А ты меня любишь?

– Да, милый мой Шейн, сердце мое, – шептала она. – Ты – моя душа. Одним тобой дышу. Я могу любить только тебя. Я никогда не разлюблю тебя.

– И я тебя. Ведь ты – моя жизнь, Мэри. Это навсегда, что бы с нами ни случилось. – Он поцеловал ей руку. – А теперь, когда мы открылись друг другу и стали так близки, мы разрушим ту стену?

Мэрл не отрывала глаз от него. Его глаза лучились любовью, заполняя пустоту ее души, вытесняя обиду.

– Мне кажется, между нами нет больше преград, – сказала она мягко.

Он нагнулся к ней, поцеловал в лоб, обнял за плечи.

– Стена упала. А как быть с демоническими силами, подстрекающими нас на ссоры?

Она обняла его за шею.

– Сегодня ночью мы их победили.

– Скажи мне, – глаза его блестели, – тебе было больно и страшно во время родов?

Она засмеялась.

– Все произошло так быстро, что я не успела даже испугаться. А может, это оттого, что ты был все время рядом.

Шейн выглядел гордым, но немного смущенным.

– Я очень боялся подвести тебя. – Он подвинулся ближе. – Помнишь, ты говорила, что мечтаешь о том времени, когда мы сможем начать все сначала? Может, это время наступило? Прошлое уходит, а будущее мы каким захотим, таким и сделаем.

Они посмотрели друг на друга так, будто это была их первая встреча.

– У нас по-прежнему мало общего, – сказала Мэрл. – Боюсь, мы все так же будем ссориться.

Он поцеловал ее в кончик носа.

– Это не страшно. Демонов мы уже победили. А небольшие ссоры будут придавать пикантность нашей жизни. Мы ведь так подходим друг к другу, дорогая!

Она не удержалась и улыбнулась.

– Шейн, ты такой умный! Ты можешь объяснить все на свете! – Она положила голову ему не плечо, успокоенная его любовью.

Шейн ласково погладил ее по шелковистым платиновым волосам.

– О чем ты задумалась?

– Не знаю. Я так жалею о годах, которые мы потеряли. Мне теперь кажется, мы должны дорожить каждой минутой нашей жизни. Скажи, а твое предложение о женитьбе еще в силе?

Он с нежностью поглядел на нее.

– Мисс Мэри Пиерс, дорогая моя, я всегда готов жениться на тебе. Потому что я об этом только и мечтаю.

– Хорошо, Шейн Хэллоран, любовь моя, радость моя, счастье мое! Я тоже хочу быть с тобой до самого конца моей жизни. – Она погладила его по небритой щеке и поцеловала.

Шейн обнял ее.

– Мэри, я люблю тебя. Как я тебя люблю!

– Милый, и я люблю тебя всем сердцем. Как хорошо у нас все складывается, правда?

– Да, дорогая.

Вдруг Мэрл улыбнулась печально.

– Но любовью нам пока заниматься нельзя…

В синих глазах Шейна блеснул насмешливый огонек.

– Что это вы говорите, Мисс Мэри? А как же ваша репутация?

– Что моя? – Губы ее приоткрылись. Ему не надо было иных предложений.

Он поцеловал ее. Поцелуй был долгим и страстным. Мэрл обвила рукой его шею и прошептала:

– Доктор Шапиро сказал, что мне можно будет только через шесть недель…

Шейн широко улыбнулся.

– Что нам несколько недель, впереди у нас вся жизнь!