Сделай шаг

Глава 24

– Нет! – надрывный вскрик.

Лили вырвалась из объятий. Вскочила на ноги. Сорвала маску с лица. Глаза сверкали ненавистью.

– Вы получили удовлетворение, сэр? – с вызовом. Испепеляла взглядом. Прикрыла одной рукой обнаженную грудь. Вторую выкинула в сторону двери. – Теперь можете выметаться отсюда.

Развернулась спиной. Скрывала предательские слезы, так некстати, скопившиеся в уголках глаз. Он не увидит её боли. Никогда.

– Лили, – нежно вкрадчиво за её спиной, – о чём ты говоришь? – мозг никак не хотел работать. Сердце восторженно стучало. Она. Рядом. Близко. Не отпустит. Не потеряет. Он нужен ей. Чувствовал. Одно короткое прикосновение губ. Он заберет её из этого места. Из этого захудалого бара. Но почему злится. Не понимал. Таращился на её спину. Встал с осточертевшего дивана. Положил ладони на хрупкие плечи. Провел вниз по рукам. Так хотел прикоснуться к ней. Лили вздрогнула. Задрожала. Словно в маленькую комнатку ворвался ледяной ветер. Ей холодно. Придурок. Стянул пиджак. Укрыл покрывшееся мурашками тело.

Лили просунула руки в рукава. Запахнула полы пиджака. Закуталась в него, как в плед. Повернулась. Смотрела блестящими от слез глазами. Во время танца она вдруг поняла, зачем он притащился сюда. Поцелуй чуть не разорвал всю её решимость. Но теперь она готова высказать Дэвису все то, что она о нем думает.

– Удовлетворен? – лед в голосе не предвещал ничего хорошего. Макс насторожился. – Получил удовольствие, от того что указал мне моё место, показал кто я и чего достойна в этой жизни…

– Подожди, – осторожно взял её за плечи. Не понимал. Теплая, мягкая, нежная, минуту назад в его руках, и, вдруг холодная, грубая. Вгляделся в глаза. Ничего. Пустые, злые. – Ни о чём таком я не думал, – слабо оправдался. Не любил.

Лили поморщилась. Его руки. Причиняют боль. Вывернулась из его хватки. Отступила чуть назад. Почувствовала себя уверенней.

– Не думал? – злые морщинки в уголках губ. – Может быть, ты не знал, что я работаю в этом баре? – ехидно дернула бровью.

– Нет, – быстро не задумываясь.

Звучало как, правда. Часть правды. Она хотела знать всю.

– Тогда, как ты здесь оказался? – смотрела, так что соврать не возможно, да он и не собирался. Не меньше её хотел понять происходящее. Но её отстранённость не нравилась.

– Это допрос? – мягче Лили. Не так безжалостно. Мы во всем разберемся.

– Нет, – сдавая позиции, – но ответь… пожалуйста, – интонации смягчились. Не видела вины в его глазах. Не понимала, что с этим делать.

– Крис, предложил развеяться, сменить обстановку, – правду и только правду, какая бы она не была. Все что угодно только не потерять её.

– И притащил тебя именно в этот бар? – она не верила в случайности.

– Да, – ровные интонации не справлялись. Макс раздражался. – В чём ты пытаешься меня обвинить?

– Я не обвиняю, – робко. Куда-то сбежала уверенность. Под напором его честности. Раз так! Отвечай! – Хочу понять, за что ты со мной так? – недоумение на его лице. – То боишься прикоснуться ко мне, не причинив боль, считаешь, что тебе не место рядом со мной, настаиваешь на том, что я достойна лучшего, – перевела дыхание. – А потом приходишь сюда, требуешь танец, платишь большие деньги, за девушку из бара. Что это всё значит? – в шоколадных глазах надежда. На что она надеется? Лили и сама не знала. Но надеялась.

– Не понимаю, о чём ты говоришь, о каких деньгах? – раздражение, недоумение смешались, заполняя разум, мешая рационально мыслить.

– О тех, что ты выложил перед Стивом, за мой приватный танец. Настаивал. Угрожал, – снова нотки обвинения в голосе, злые искорки в глазах, – или я что-то путаю.

Путаешь, девочка. Ещё как путаешь. Он не знает никакого Стива. Губы дернулись в улыбку. Сдержался. В шоколаде оттенок недовольства. Стереть. Немедленно. Сейчас.

– Лили, – подошел ближе, взял её лицо в свои ладони, – я бы никогда не смог так поступить, никогда не смог бы унизить тебя.

Хотела поверить. Испугалась. Обманет. Сомнение копошилось в груди. Произошедшее разрушило желание поверить.

– Но ты поступил именно так, – шепотом. – Я никогда не была противна сама себе, так как сейчас, даже тогда когда танцевала у шеста, – воспоминание о прошлом сломало плотину и слезы, двумя бурными ручьями потекли, по щекам. Хотел стереть. Увернулась из его рук. Но не отошла, так и стояла рядом.

– Ты танцевала на сцене? – он ничего о ней не знает. Мечтает узнать. Узнает. Обязательно узнает. Ничто не помешает ему.

А воспоминание уже ожило и рвалось с языка. Заставляя открыться. Зачем? Что бы он обнял, защитил. Он сможет. Верила.

– Да. Правда, совсем не долго, всего неделю, пока один придурок не перебрал виски и, забравшись ко мне на сцену играя своим ножичком, сделал мне вот это, – спустила пиджак с плеча, волосы перекинула на одну сторону, голову наклонила. У основания шеи неровный шрам от лезвия ножа.

Нахмурил брови. Кто? Сердце бешено заколотилось. Он не позволит ничему плохому случиться с ней. Никогда. Ни кто не посмеет обидеть. Сгреб её в охапку. Прижал к себе.

– Девочка моя – наклонился, прикоснулся губами к светлой полоске, рябь поцелуев к плечу, обратно к маленькому шраму. Вверх по шее, по подбородку. Её лицо в ладони. Стер большими пальцами слезы, скатывающиеся по щекам. Глаза в глаза. Шепотом. – Прости меня. Пожалуйста, прости, – губами к её губам.

От его объятий стало хорошо и спокойно, но она не верила. Сомневалась.

– За что? – не поняла Лили, не отвечая на его поцелуй.

– За то, что не поверил самому себе, когда понял что это ты. За то, что не остановил чертов танец. За случайную встречу. Прости за ночь, не проведенную с тобой. За то, что боялся своих чувств к тебе, – мягко прикоснулся к её верхней губе. К нижней. Накрыл своими твердыми губами, осторожно раздвинул их языком, проникая в её рот

Горячо. Нежно. Сладко. Не в силах больше сопротивляться направила свой язык к нему навстречу, переплетаясь в причудливом узоре. Лили обвила его шею руками, запустила пальчики в его волосы. Гладила. Сжимала. Дергала. Всё больше запутываясь в темных прядях. Запутываясь в нем.

Макс сжимал тонкую талию. Вжимал девушку в себя. Сминал её губы. Сильно. Требовательно. Она отвечала. Тонула в настойчивых ласках. Им надо больше. Они хотели больше. И оба это чувствовали.

Дэвис оторвался от сладостных губ. Решительно взглянул на Лили. Шоколадные глаза горят желанием. Отвечают наполненному страстью неоном.

Ни одной минуты в гребаном баре. Наклонился, поднял её туфли, сгреб с пола бюстик, сорочку. Засунул их в карман брюк.

Лили, молча, наблюдала за его действиями. Не останавливала. В голове туман. В мыслях раздрай. Только сердце бешено колотиться о ребра. Подгоняя, подталкивая к нему.

– Пойдём, – взял за руку, потянул к выходу.

Способность мыслить вернулась. Она не давала согласия. Он опять поступает, так как считает нужным. А её… он не спросил. Чего хочет она.

– Нет, Макс я не пойду с тобой, – выдернула пальцы из широкой ладони.

– Почему? – смотрел в недоумении. – Что не так?

Вот так просто, одним поцелуем уладил проблемы. Ты ничего не понял мистер Дэвис. Деньги. Чертовы деньги между нами.

– Ты заплатил за меня, а я не продаюсь.

– Я не платил, – громко вспылил. Ну как же она не понимает. Почему не верит. Запустил пальцы в волосы. Отчаянно взъерошил.

– Какая разница, кто давал деньги, – равнодушно, устало. И вдруг мысль. Страшная. Неприятная. Выстрел в висок. – Я не пойду с тобой, так как не уверена, что ты однажды не продашь меня так же, как купил сегодня, и так же как продаешь девушек из своего шоу.

Удар в солнечное сплетение. Задохнулся. Задышал часто, выравнивая дыхание.

– Что ты сказала? – глаза потемнели, грозовые тучи заволокли неон.

– Не делай удивленное лицо, – его искреннее возмущение озадачило. А может… нет, не может. Дороти не зачем врать. – Твои танцовщицы развлекают мужчин. Тех, кто отваливает огромные суммы зеленых, желая провести вечер с той, которая больше всего понравилась.

Брови Дэвиса сурово сошлись на переносице. Что ты говоришь? Что за чушь? Злость играла на скулах. Губы сжались в узкую полоску. Пальцы в кулак. Кожа на костяшках натянулась, побелела. Смотрел сурово. Глаза метали молнии. Шагнул к Лили.

Отпрянула назад. Такой Макс пугал.

– Тони, – испуганно, громко, дрожа всем телом.

Двери комнаты распахнулись. На пороге стоял охранник внушительных размеров.

Облегченно выдохнула.

– Мистер Дэвис уходит, – пятилась назад под жестоким взглядом.

– Ты пойдёшь со мной, – плевать на то, что она там говорила. Он не оставит её здесь. Заберет с собой, а потом они во всем разберутся. Протянул руку. Отрицательно замотала головой. Не поверил. Ещё шагнул к ней. Ну же Лили. Сквозь грозовые тучи пробивалась надежда. И ещё шаг.

Тони положил большую ладонь ему на плечо. Макс оглянулся. Охранник показал глазами на выход. Лили не двигалась. Дэвис дернулся вперед. Крепкие пальцы сильно сжали плечо.

Боль в глазах. Не поступай со мной так Лили. Молчит. Обреченно поджал губы. Резко развернулся, направился к выходу.

– Макс, подожди, – надежда забрезжила в груди. Остановился. – Возьми свои деньги.

– Деньги?

– Тони отдай ему, – холодным тоном.

Охранник всучил в руку смятые купюры. Много купюр. Посмотрел на ворох зеленых бумажек зажатых в кулаке. Перевел взгляд на Лили.

Жестоко. Больно. Не справедливо. Усмехнулся краем губ. Швырнул банкноты на пол.

– Я никогда не посмел бы покупать тебя, Лили, – в глазах тоска, отчаяние, безысходность. – Никогда. Тебя.

Стремительно вышел из проклятой комнаты.

*****

Мысли носились в голове. Кто и почему так поступил с ними? С ним? С Лили? В чью игру им пришлось играть? Кто-то должен ответить. Но кто? Лихорадочно разгребал громоздившиеся догадки. Блять. Все оказалось просто.

Крис.

Почти бегом промчался по узкому коридору. Ворвался в переполненный зал. Расталкивая подвыпившую публику, пробрался к столику.

Друг вальяжно расположился на диване. Как ни в чем не бывало, потягивал виски. Похотливо таращился на сцену.

Дэвис одни движением схватил приятеля за лацканы пиджака. Поднял на ноги.

– Какого черта, мы тут делаем? – прорычал в лицо.

– Оу! Оу! Оу! – осоловело улыбался. – Полегче. Тебя эта шлюшка так возбудила.

– Не смей так говорить о ней.

Кулак Макса врезался в скулу друга. Рассёк кожу на щеке.

Разгоряченные алкоголем и сексуальными танцами, посетители обступили парочку, в надежде насладиться боями без правил. Через зрителей, расталкивая их в стороны, шел охранник. Представление отменяется.

– Ты охренел, – Крис приземлился на диван. Размазал по щеке тыльной стороной ладони кровь, выступившую из раны. – Совсем охуел, – взорвался, когда заметил красные разводы на руке. – Какого хрена, Дэвис? – подскочил с сидения, рванул к приятелю. Не планировал закончить вечер с расквашенным лицом.

Макс был другого мнения. Ринулся к другу. Растерзать. Уничтожить.

Стояли друг напротив друга. Испепеляли глазами. Толпа подбадривала, улюлюкала, подначивала, требуя продолжения. Поддались. Повелись.

Крис сгреб рубашку приятеля в кулаки. Ткань опасно затрещала. Дэвис ухватился за так полюбившиеся ему лацканы пиджака. Рычали друг другу в лицо. Толпа свистела. Подталкивала парней к продолжению схватки. Пробравшийся сквозь плотное кольцо зевак охранник Тони, растянул забияк в разные стороны. Поднял Криса за шиворот. Вцепился в локоть Дэвиса. Потащил нарушителей спокойствия к выходу.

– Эй ты, груда мышц, аккуратней, – грубо потребовал директор по кастингу, чуть не выпав из пиджака.

Дэвис молчал. Зло раздувал ноздри.

– Я сам, – выдернул руку из цепкой хватки. Сдерживая клокочущий внутри гнев, шел за охранником.

Громила швырнул Криса на тротуар.

– Разбирайтесь на улице, – толкнул в спину Дэвиса.

Дверь бара захлопнулась. Оставляя мужчин в темноте улицы.

– Чего ты добился? – Крис поправил пиджак. – Нас как последних, выставили из затрапезного бара, из-за какой-то потаскухи.

Макс с налета кулаком врезал парню по лицу. Молодой человек пошатнулся, но сумел удержаться на ногах.

– Я просил не называть её так, – хрипел Дэвис. Стряхивая занывшую руку. Удар пришёлся точно в челюсть.

– Твою мать, – сплюнул, на замызганный асфальт, кровь, собравшуюся во рту, – да кто она такая, что за неё можно друга вот так вот запросто по лицу, – вытер ладонью рассечённую губу.

– Друга? – загремел голос Макса. – Ты называешь себя другом! – возмущенные интонации разносились по улице.

Схватил приятеля за грудки, дернул, швы пиджака натянулись. Опрокинул на капот припаркованной рядом audi. В причастности Криса к событиям сегодняшнего вечера Дэвис не сомневался. Оставалось выяснить причины.

– Совсем охренел, – вырывался молодой человек. Макс оказался сильнее. Выпитый алкоголь ослабил сопротивление.

– Говори, кто отправил тебя в этот бар, – тряхнул выкручивающееся тело.

Грубые, гнусные оскорбления Лили, плевком в искаженное злостью лицо руководителя шоу. Ответ. Очередной удар. Содрал кожу на скуле.

Затылок глухо стукнулся о металл капота. Боль растеклась по макушке. Оказаться на больничной койке не хотелось. А в таком состоянии Дэвис запросто мог это ему устроить. Да пошли они все.

– Ирина, – хрипел Крис. – Уж не знаю, чем ей насолила эта девчонка. Но она дала мне адрес и денег, купить тебе брюнетку из бара.

Признание приятеля не удивило. После того как Дэвис отшил женщину на вечеринке в Калипсо он ждал от неё удара. Но появление сегодня на репетиции притупило бдительность. А то, что отыграется она на Лили, стало неожиданностью.

Как же Крис оказался замешан в играх стервозной бывшей участницы шоу. Что связывало их?

Единственный ответ вертелся в голове. Деньги. Гребанные баксы. Друг повелся на предложенную сумму.

– За сколько ты продался, – ослабил хватку и оттянул парня от капота машины, – или есть что-то ещё, чего я не знаю? – молчание не устраивало. Потряс, сжимая в кулаках отвороты пиджака. – Ну, – тишина. Отступающая злость вернулась. Занес руку для удара.

Испуганные глаза забегали под пристальным взглядом мужчины. Разоблачение не входило в планы Криса. Мозг лихорадочно работал. Как выйти чистеньким из всей этой истории. Спихнуть вину на Ирину. Признаться в получении денег, а об остальном Дэвис не знает.

– Три штуки, – выдавил сквозь натянутый воротник рубашки. Руки не отпускали. Медленнее выделяя каждое слово. – Она дала мне три штуки зелёных.

– Сколько заплатил за танец? – неон прожигал презрением.

– Две, я отдал толстухе две тысячи, – чтоб они подавились, скривил разбитые губы директор по кастингу. Тысячу оставил себе. На фоне разбитого лица сумма оказалась ничтожно маленькой.

Дэвису не надо было прибегать к сложным математическим подсчетам, чтоб высчитать сумму, осевшую в кармане приятеля. Гребанная тысяча. Директор имел больше. Он хорошо ему платил.

Так чего тебе не хватало. Друг оказался мелочной сволочью. Не верил. Не хотел верить. Они столько лет вместе. Но никаких оправданий со стороны молодого мужчины.

– Какая же ты дешевка, Крис, – брезгливо сплюнул в сторону.

Противно. Мерзко. Ослабил хватку. Продался. Предал дружбу. Как он мог? Он доверял Крису. Что получил взамен? Повелся на деньги. Осознание данного факта никак не укладывалось в голове. И тут пазлы сложились в картинку.

– Она шантажировала тебя. Да? – Крис отвел глаза, пряча испуг.

Он попал в центр мишени. Блять. Взмахнул рукой. Приятель зажмурился. Ожидал удара. Ладонь впечаталась в капот автомобиля. Рядом. Совсем рядом.

– Что ты мочишь?

– Ха, какое богатое воображение, – ехидно усмехнулся. Крис, боялся разоблачения.

Стоит Дэвису сложить два и два, он окажется на улице. Запоздалое сожаление зашевелилось в душе. Отвернулся. Неожиданно проснулась совесть. Какого хрена.

Потемневшим неоном Макс вглядывался в лицо друга. Пока ещё друга. Надеялся. Крис найдет достойное объяснение. Приятель молчал. Прятал взгляд. Жевал признание, переминая губы. Нервничал. Хотел хорошенько встряхнуть парня. Выслушать объяснения. Он бы понял. Они ведь много лет бок о бок в этом шоу. В его шоу.

Тишина натянутой струной между мужчинами. Вот-вот лопнет. И лопнула. Раз и порвалась. Зазвенела фальшивой нотой. Лицо Макса скривилось, губы изогнулись в пренебрежительной усмешке.

– Она знала, о продаже девушек, – суровая правда застыла на лице Криса.– Я прав? – дал шанс. Не воспользовался. – Ты устроил из моего шоу бордель, – в одно мгновение дружба разбилась о молчание директора по кастингу. Разлетелась мелкими острыми осколками.

– Да это было всего пару раз, – плачевная попытка оправдаться, хоть что-то изменить. Поздно. Брезгливость переполняла взгляд друга. Бывшего друга. Никаких сомнений. И так на всякий случай потухшими интонациями, – и девчонки сами были не против.

– Ты противен мне, – смотрел неприязненно. Отпустил пиджак. Отряхнул ладони друг об друга. Грязь налипла. Избавлялся. – Крис, ты уволен, – гордо вскинул подбородок.

Взгляд бывшего директора по кастингу ничего не выражал. Вдруг стало безразлично. Ничего внутри. Пусто. Плевать. На хер. К черту. К дьяволу. Всё и всех.

– Да, пожалуйста, – Крис оправил костюм, – мне уже давно надоело возиться с тобой. Моё шоу, мои девочки, мои правила, – равнодушие напоследок излилось обидой. Промолчать? Ну, уж нет! Расскажу тебе о тебе, Макс Дэвис.– Я сказал, я решил. Ты достал всех. – отойдя на всякий случай на безопасное расстояние, мало ли что взбредет в голову, бывшему другу, ткнул в него пальцем. – Посмотри на себя, в кого ты превратился. Никого не замечаешь вокруг себя. Тебя волнуют только собственные заботы и проблемы, а их у тебя кроме как трахнуть новую телку… Нет. Когда ты последний раз интересовался как у меня дела? Как моя мама, с которой ты очень хорошо знаком. Ты хоть знаешь что у Эмили тяжело болен ребёнок? Ты окружил себя стеной пофигизма,– шквал упреков закончился.

Усмехнулся. Разбитая губа отозвалась болью. Приложил на поврежденное место пальцы. Отнял, посмотрел. Кровь. Бросил взгляд на застывшего у машины опешившего Дэвиса. Думал наброситься с кулаками. Начнет оправдываться. Просто стоял. Молчал. Таращился. Нерешительно взмахнул рукой. Прощаясь. Повернулся спиной и пошел прочь. Резко остановился. Оглянулся.

– А я рад, что всё так получилось, так бы никогда не смог всего тебе сказать, – спрятал руки в карманы. Неровной походкой вдоль улицы.

Еще с минуту Макс смотрел в удаляющуюся спину. Что он чувствовал? Ничего. Даже боль предательства не сжимала сердце. Не полосовала душу на части. Опустошенность, холод и одиночество сквозняками гуляли в душе. Он остался один. Без друга. Без любви. Его жизнь оказалась фарсом.

Тело обмякло, ноги не держали. Дэвис опустился на тротуар, положил руки на колени и уперся в них лбом. Голова гудела. Слова Криса бились в виски. Как и когда он превратился в дерьмо? Когда стал ублюдком, не замечающим ничего и никого вокруг. Ненависть к самому себе заполняла все внутри. Презрение ледяными пальцами сжимало сердце. Но настойчивый орган продолжал сопротивляться. Не поддавался. Маленький огонек горел. Искрился. Не давал замерзнуть окончательно.

Лили. Это её тепло заставляло сердце биться. Не все потеряно. Тихо отстукивало в груди.

Лили она нужна ему.

Макс поднялся и неровной походкой пошел к бару. Он все исправит. Он добьется её прощения. Он использует шанс. Он сделает шаг. Шаг, так необходимый им обоим.

*****

Что-то настойчиво колотило по голове. Открыл глаза. Звук ударов стих. Облегченно выдохнул. Медленно опустил веки. Молоточки заколотили по затылку.

– Черт! Какого хрена! – хрипом напрягались голосовые связки.

Глаза распахнулись. Осмотрелись. Тело, явно принадлежащее глазам, лежало на диване. Рядом валялась пустая бутылка виски. Две бутылки. Тяжелый стон вырвался из груди. Перебор. Ничего уже не изменишь. Рассматривал дальше место, где обнаружил себя.

Лежал на диване, уткнувшись одной половиной лица в диванную подушку. Неудобно. Мышцы затекли. Предпринял попытку подняться. Оттолкнулся от пола свисающей с сидения, рукой. Скованное от долгого лежания в неудобной позе тело не поддалось. Обессиленно прикрыл глаза. Лежать дальше. И пошло все к черту. Начитать день нет смысла.

Требовательный стук в дверь настаивал пересмотреть решение. Ни за что. Его нет дома… А дома ли он. Глаза лениво скользнули по пространству вокруг. Знакомые стены. Мебель. Картина на стене. Дом. Милый дом. Устало прикрыл веки.

В дверь тарабанили. На этот раз громче и настойчивее. Твою мать… Кряхтя и постанывая Макс поднялся. Сел. В висках пульсировало. Обхватил голову руками. Что за дерьмо, он вчера пил. Навел фокус на валяющиеся бутылки. Этикетки напоминали дешёвое пойло, которым его угощала… Сьюзи.

Блять. Сьюзи. Блондинка. Подружка Лили. Какого черта? Напряг воспоминания.

Смутные картинки в хаотичном порядке поплыли перед глазами. В бар его вчера не пустили. Он настаивал, требовал и, кажется, громко требовал, кричал. Охранник пригрозил полицией.

Помнил, как усмехнулся на угрозу, но врываться в бар не стал. Уселся на тротуар. Кто-то из посетителей покидавших заведение узнал в нем того чувака смачно врезавшему придурку в костюме. Вынес виски… бокал…

Нет. Сьюзи притащила из бара бутылку. Подозрительно взглянул на ту, что валялась рядом. Две бутылки дешёвого пойла.

Пил с незнакомцем. Откровенничал. Поглядывал на дверь. Ждал. Она так и не появилась. Собутыльник уже давно ушел. Свозь серый предрассветный туман разглядел на пороге бара Сьюзи. С трудом поднялся. Покачиваясь, подошел к девушке. Блондинка ретировалась. Открыла рот позвать охранника. Умолял не делать этого. Почти на коленях упрашивал позвать Лили. Подружка уверяла, что девушка уже давно ушла. И ему пора домой. Не верил.

Уж как блондинке удалось уговорить его сесть в машину и отправиться домой, Дэвис не помнил, как ни старался. Но почему-то помнил себя на переднем сидении, а за рулем… Сьюзи. О, черт! И одна. Одна единственная мысль назойливо сверлит пьяный мозг. Лили не простила. Он потерял её.

Отчаяние заполняет. Накрывает с головой. Воздух покидает легкие. Дыхания нет. Он задыхается. Насрать. Сдохнуть к чертовой матери. Сейчас самое время. Но тот, кто стучит в дверь другого мнения. Стучит упорно. Терпеливо. Козел.

Дэвис поднялся. Придется открыть. С трудом передвигая ноги, поплелся в холл. Открыл дверь. Перед глазами кулак. Сильный удар в лицо. Упал на спину. Боли никакой. Отлично. Он, наверное, уже умер. Блаженно прикрыл глаза.

Две сильные руки подняли. Куда-то потащили. Открыл глаза. Гостиная. Бросили на диван. Что– то теплое по подбородку. Вниз. Тыльной стороной ладони по губе. Кровь. Насмешливо смотрел на красные разводы. Ему разбили губу. У него течет кровь. А он ничего не чувствует. Ничего. Ни– че– го. И от этого становиться так легко. Так всё равно. Так по хер.

Тихое покашливание напротив. Отрывает взгляд от руки. Утыкается на гостя. Губа дернулась. Оскал не получился

– Здравствуй, мистер Дэвис, – лениво растягивая гласные. Лицо каменное, ни одной эмоции. Уилл Бэнк собственной персоной. Два громилы стояли по сторонам от него. Так вот кто поприветствовал меня на пороге собственного дома. Фыркнул. Грубо мистер Бэнк. Грубо. Но да бог с вами. Какого хрена приперлись? Сдвинул брови.

– Что вы здесь делаете? – попытка подняться и указать на выход закончилась неудачей. Двое громил дернулись в его сторону. Вернулся на место. – Чем обязан столь раннему визиту? – лениво сползая по спинке дивана.

– Хочу показать тебе кое-что, – Уилл бросил ему на колени пакет. Лицо все ещё каменная маска. – Интересная, знаешь ли, фото-сессия получилась,– чуть дернулась бровь.

Волнуется. Что-то очень важное привело Бэнка в мой дом. И это важное в этом пакете. Опустил глаза. Рассматривал. Тянул время. Он догадывался, что там внутри. И, как подтверждение, запустив руку в бумажную внутренность, извлек фотографии. Без интереса перебрал внушительную стопку.

– Она фотогенична, – хотелось рассмеяться в глаза Уиллу, ограничился ухмылкой. Бросил снимки на пол, они разлетелись по гостиной.

Внимательно посмотрел на гостя. Что же дальше, мистер богатая задница. Пристрелите меня? Пожалуйста. Раскинул руки по спинке дивана, как специально подставляя громилам Бэнка грудь. Грудь, где практически уже не билось сердце. Оно замедлили свой бег, как только вчерашний день вернулся в память. Как только понял. Он потерял Лили. Теперь ничто не имеет смысла. Плевать на Бэнка. На его визит. А гость тем временем продолжал.

– Я не люблю, – спокойными ровными интонациями, – когда кто-то берет, то, что принадлежит мне, – остановился. Присмотрелся. Равнодушие на лице хозяина дома разозлило. Дернул бровями. Сжал кулак. Врезать бы… сдержался. Продолжил. – Я всё никак не мог понять, зачем она уговаривает меня пригласить тебя на работу в моё казино.

– Теперь понял? – сарказм сквозил в голосе Макса, губы растянулись в ехидной ухмылке. Тупица Бэнк. Оттолкнулся от спинки дивана, наклонился к мужчине. Прямо в лицо. – Ей нужны твои деньги, а трахаться она хотела со мной. Ты вроде ещё не стар. У тебя проблемы с членом? – запрокинул голову, дикий смех заполнил гостиную. Дэвис развеселился не на шутку. Больно смешно выглядел мистер Уилл Бэнк в мелкой разборке из-за какой-то шлюхи, которую подцепил в затрапезном городишке Техаса.

Лицо гостя налилось алым цветом. Глаза метали молнии. Того и гляди поразит одна из них. А хозяин дома не унимался. Откровенно потешался над одним из самых богатых и влиятельных людей Лас Вегаса.

– Дик, – рыкнул Бэнк, – объясни этому ублюдку, какие у него теперь будут проблемы, – злость исказила лицо гостя.

Двое накаченных молодых парней подняли мужчину с дивана и, словно на боксерской груше, стали отрабатывать удары. Макс не сопротивлялся, не видел смысла. Он мечтал, чтобы это всё поскорее закончилось, и тогда боль вырвет из противной ему реальности. Но боли не было. Не было ничего. Только кулаки громил мутузившее бесчувственное тело.

Дэвис словно тряпичная кукла лежал на полу собственной гостиной. Теплая жидкость стекала по лицу, застилая глаза.

Женский голос звал его по имени. С трудом приоткрыл опухшие веки.

Отодвигая рукой тонкую ткань, к нему шла девушка. Длинные волосы каскадом темного водопада стекали по плечам. Красивая, теплая улыбка на четко прорисованных губах. Подошла ближе наклонилась. Волосы скользнули вниз, мягко коснулись лица. Макс протянул руку, провел пальчиком по линии скул, округлого подбородка, остановился у уголка губ.

– Лили, ты пришла ко мне, ты простила меня, – шептал окровавленными губами. Шоколадные глаза смотрели нежно, с любовью.