Сделка миллиардера — 3

1

Тело Гранта мощное и сильное, накрывало каждый дюйм моего тела. Он посмотрел в глубину моих глаз, прежде чем опустить голову, чтобы поцеловать в шею, и я застонала от того, что он поддразнивал и мучил мою чувствительную кожу слегка прикусывая зубами и лаская языком. Его жесткий член прижимался к моему бедру, я была такой мокрой от желания, готовая принять его. Я потянулась к нему…

Бип биииииип. Бип биииииип.

Старинные часы-радио на тумбочке у моей кровати звенели, и я автоматически шлепнула по ним. Солнце только вставало и сквозь прозрачные белые занавески высвечивало пятнистый узор на выцветшем тряпичном одеяле, которое сшила мне мама, когда я была еще ребенком. Я взглянула вдоль стен — на моем командном кубке осела пыль, а в противоположном углу висели мои старые плакаты рок-звезд. В ногах моей детской кровати укоризненно и пристально смотрел на меня мистер Тедди, как будто он чувствовал, насколько одинокой и покинутой я была.

Хотя здесь я должна была ощущать себя в пристанище, в надежном убежище. И мне следовало почувствовать гостеприимство и облегчение, как в самом доме, так и в окружающем мире.

Но все эти вещи, которые я раньше собирала и которые очень о многом напоминали мне, остались прежними, а я уже стала совершенно другим человеком.

И оказалось, что этот совершенно другой человек стал хреновым неудачником.

Нет. Нет. Я обещала себе, что буду мысль только позитивно сегодня, хотя бы в течение часа. Я не буду корить себя и свои принятые решения.

И неважно, насколько я этого заслуживаю.

* * *

— Проснись и пой, Лэйси Спейси! — сказала мама, протягивая полезную для здоровья порцию киноа и ягоды асаи на тарелке.

Я скептически посмотрела на нее.

— Они очень полезны! — ответила мама с притворным укором, как только увидела мой взгляд. — И они вкусные. Попробуй их, дорогая! Ты не можешь составить мнение о них, если не попробуешь, ведь так?

Она пыталась говорить со мной веселым тоном, но от этого я чувствовала себя каким чертовым ребенком лет четырех.

— Да, мама.

Я откусила. Ладно, согласна, это не так страшно. Ягоды были немного кисловатые, но не плохие.

Но черт побери, я явно пропустила те дни, когда мама готовила нормальный завтрак из бекона и яиц и делала высокую стопку черничных вафлей со взбитыми сливками.

— Ты не собираешься еще поесть?

— Наверное, я не очень голодна, — я просто крутила пищу по тарелке. Интересно, кто может нагулять аппетит на такую еду? Да, это определенно был завтрак, который и являлся причиной отсутствия моего аппетита, а не из-за того, что мой желудок продолжал закручиваться каждый раз, когда я думала о Гранте или о компании, или…

Да, пойми уж наконец, Лейси. Это может быть нектар и амброзия с горы Олимп, а ты до сих пор ковыряешь ее, как птичка.

Пришел папа с утренней газетой и чашкой кофе из цикория (родители видимо протестовали против тяжелого труда работников, собирающих нормальный кофе, который на самом деле был просто превосходным, но это и препятствовало получить мне у них в доме нормальный чертовый кофе) и поцеловал маму в щеку.

— Ах, две мои самые любимые девочки! Как киноа?

— Отлично, — сказала я, скрестив пальцы под столом. — Очень… полная консистенция. Интересная консистенция. Да.

— Знаешь, мы покупаем их у местной фермы вниз по дороге, принадлежащей семье Ли, — сказал папа уже в седьмой раз. — Вполне удобно, и тебе обязательно нужно увидеть какие помидоры они выращивают!

— Помидоры — очень духовные плоды, — добавила моя мама. — Я думаю, что все мы можем извлечь урок помидоров, как им удается процветать в самых засушливых условиях.

— Мы, конечно, можем, — согласился папа, опуская газету. — У меня был об этом разговор, буквально на прошлой неделе в центре медитации.

Я откусила большой кусок киноа и стала громко пережевывать его, надеясь, что остальная еда испариться с тарелки сама собой. Я конечно очень любила своих родителей, но иногда просто тосковала по дням, когда они думали, что «медитация» происходила исключительно в зале суда, когда две стороны выявляли разногласия хозяйственных субъектов и не могли прийти к соглашению.

Я была так занята пережевыванием киноа и чувством обиды, что чуть было не пропустила быструю вспышку беспокойства в маминых глазах, показывающих отцу явно какие-то знаки (причем как бы между прочим), он забрал газету и отложил ее от меня подальше, особенно прикрывая первую страницу. Но мама и папа несмотря на их возраст, были все-таки не совсем супершпионами, поэтому несмотря на их усилия, я мельком взглянула на заголовок, который они пытались так тщательно скрыть:

БУДЕТ ЛИ БУДУЩЕЕ У «DEVLIN MEDIA CORP»?

Они даже не называли Гранта по имени, свежая боль словно ножом полоснула мое сердце, как будто в меня выстрелили в тот момент в отеле, когда я увидела, что наделала, приняв это роковое решение.

Слезы собрались в уголках глаз, и я уткнулась в кружку с органическим зеленым чаем, пытаясь скрыть лицо, но я чувствовала, что слезы все равно наворачиваются на глазах и вот-вот выльются наружу.

Ох, черт. Почему отказаться от него так тяжело? Разве не должно становится легче, когда я была уверена, что все было к лучшему?

— Думаю, мне следует принять душ, — сказал я, резко вскакивая, чтобы никто из родителей не смог увидеть, как я была расстроена.

— Ну, мармеладка, ты не доела асаи…

— Я буду есть их на обед! — мой голос слегка сорвался в тот момент, когда я проносилась мимо них. Возможно, мама подумала, что я стала такой эмоциональной из-за фермерской практики выращивания помидор.

Я закрыла за собой дверь в спальню, прежде чем слезы начали не на шутку течь по моим щекам, сползла на пол, и позволила им литься, ни в чем их не ограничивая.

— Я поступила правильно, — произнесла я в спину моему старому плюшевому медведю. — Мне совершенно не безразличен Грант, чтобы иметь с ним поддельную свадьбу. Это было бы намного хуже, если бы мне пришлось довести все до конца.

Мистер Тедди не произнес ни слова мне в ответ и это было вполне нормально. Я перечисляла все контраргументы в виде грез, которые бесконечно прокручивались в моем подсознании с того дня, как я встретила Гранта Девлина. Именно с того дня, как только я увидела — костюм, обтягивающий его крепкие плечи, легкую яркую превосходную улыбку, отражающуюся в его глазах и готовый ответить на любой вопрос, который я бы даже не подумала задать, а какие-то даже не посмела…

Но было глупо зацикливаться на чем-то и что-мог-бы-сделать-Грант, но явно не сделал. Он не звонил и ни разу не пытался увидеть меня.

Скорее всего он ненавидит меня сейчас.

Эта мысль вызвала еще один всхлип, вырвавшийся из моей груди, и я склонила голову.

Возьми себя в руки, Лейси.

Он явно ненавидит.

* * *

В дверь позвонили, и это заставило меня немного выйти из моего уныния.

— Ох, там Кейт? — произнесла мама, с видом побитой собаки. — Может ты встретишься с ней? Потому что я прямо чувствую, как мои чакры питаются ее напряжением, и я не хочу, чтобы они духовно зашлаковывались.

— Конечно, мама, — ответила я, подавляя рефлекс, чтобы закатить глаза. — Не хочу, чтобы ты вызывала духовного сантехника.

Мои родители на самом деле не запирали входную дверь, потому что считали, что отсутствие доверия блокирует их кармические энергии, и Кейт уже со стуком открыла дверь бедром, неся в руках множество пакетов.

— Я принесла сладости большого города!

— Среди сладостей есть кофе? — спросила я. — Положи это на пол и позволь мне тебя обнять.

— Объятия ведь не зависят от кофе?

— Подруга, если ты принесла мне кофе, я могу и поцеловать тебя.

— Постарайся этого не делать, Стиви стал таким ревнивым, как ад в последнее время, — Кейт опустила пакеты и захватила меня в очень сильные объятья, прежде чем нырнуть вниз в пакет и извлечь пакет кофейных зерен и кофемолку. — Та-да-да!

— Ты спасла мне жизнь, — запричитала я, как только носом я уловила запах кофе из пакета, и глаза практически опять наполнились слезами от чувства благодарности.

— И это еще не все! — сообщила мне Кейт, опускаясь на колени и вытаскивая каждую «сладость» с победным возгласом, кладя его на журнальный столик. — Твой любимый свитер! Гамбургеры из фаст-фуда рядом с работой! Лапша из фаст-фуда рядом с твоей квартирой! Шоколадки, которые мы еле в старые добрые времена, из магазина на пляже! Очередной диск группы, который мы собирались приобрести в прошлый раз, когда пили «Маргариту»! Шампунь!

Все вещи были настолько разными.

— Шампунь? Кэти, мои родители не живут в шахтерском лагере 1870 годов. На самом деле, я спокойно могу воспользоваться их шампунем.

— Но ты же не можешь взять у них шампунь, который пахнет, как эвкалипт и чувством собственной непогрешимости? — спросила Кейт, приподнимая бровь.

— Ладно, намек поняла.

— Девочки, девочки, — сказала мама, качая головой, но все же с нежной улыбкой, и через мгновение приняла йоговскую позу — встав на голову, подняв задницу вверх с прямыми ногами. — Эвкалипт обладает очень целительной энергией. И от производства шампуня компания жертвует десять центов с каждой покупки для сохранения мест обитания коал.

— К сожалению, миссис Н, — ответила Кейт. — Но коалы более самостоятельные животные, насколько я могу судить. Вы знаете, что в зоопарке у них возникли огромные проблемы с хламидиями?

— Значит у нас есть больше оснований поддерживать их в дикой природе, — спокойно произнесла мама, словно Кейт совершенно не разрушала все те картинки с милыми коалами для меня уж точно навсегда.

Какое-то время мы втроем болтали на совершенно разные темы — начиная от попытки моего отца установить солнечную батарею на его Volkswagen Beetle, и кончая отказом Кейт от моих родителей проявить большую заинтересованность в маркетинговой стратегии ее нижнего белья.

В конце концов мама решила, что ее позвоночник уже достаточно освободился от негативной энергии, и выпрямилась, наконец-то опустившись на ноги, отправившись на кухню за капустно-банановым смузи с экстра-молочным порошком. Кейт едва могла сдержать свое возбуждение, и «с трудом сдерживала свое волнение», я имею в виду, что она стрельнула в меня таким взглядом, который запросто мог превратить меня в камень, как медуза Горгона.

В комнате воцарилось неловкое молчание, как только мама ушла, и мы обе задались вопросом, готов ли кто-нибудь из нас первой начать разговор о самой причине, нахождения нас здесь.

Мне хватило лишь продержаться три секунды.

— Итак... ну, думаю это было довольно-таки плохо? Непредвиденный отрицательный результат?

Кейт сомневалась секунду.

— Лейси, тебе не стоит это слышать прямо сейчас…

— Пожалуйста, — сказала я, взяв ее за руку. — Все, что говорят обо мне, не может быть хуже, чем то, что вертится у меня в голове. Я просто хочу перестать мучить себя вопросами.

Она отвела глаза и попыталась забрать свою руку обратно, но я крепко вцепилась в нее.

— Скорее всего, ты мне можешь сломать руку…

— Кэти, — перебила я ее, чувствуя, как мое горло начинает сжиматься. Я готова была умолять, если бы мне суждено было это сделать. — Пожалуйста.

Кейт вздохнула, но уступила.

— Газеты, и колонки сплетней в журналах, и блоггеры не могут нарадоваться. Главной линией везде проходит одно и тоже — Грант выяснил, что ты охотница за деньгами.

Я почувствовала такую боль, словно осколок стекла резанул по сердцу.

Кейт продолжала говорить, глядя прямо перед собой, как будто она читала новости, или была телесуфлером:

— Он сказал тебе собирать вещи, и ты теперь прячешься здесь, зализывая раны. Между тем, Грант поступает, как Бэтмен и прячется также, зализывая раны. — На ее губах нет не малейшего намека хотя бы на еле уловимую улыбку. — Один папарацци смог пробраться к нему на балкон. Грант почти сбросил его вниз, но хорошо вмешался дворецкий.

Несколько недель назад (Господи, мне уже казалось, что это было целую жизнь назад) я бы обязательно пошутила по поводу Гранта с вмешавшимся дворецким. Теперь же шутки оказались самой последней вещью, которая вообще могла возникнуть в моем уме. Единственное, что крутилось у меня в мозгу, какую же боль я причинила Гранту, что позволила людям говорить о нем такие вещи.

И винить мне было некого, кроме себя собой.

— Охоооооооооотница за дееееньгами, — сказала я, стараясь чтобы мой голос звучал уверенно, и не показывал, что я на самом деле внутри раскалываюсь и рассыпаюсь на крошечные маленькие частицы. — Хорошо. Неплохая точка зрения. Я рада, что он охарактеризовал меня именно так.

— Я уверена, что Грант не…, — начала успокаивающе Кейт.

— На самом деле это совершенно не имеет значения, — сказала я. Я не узнавала свой голос, мне казалось, что он вырывается откуда-то издалека. Слова звучали круто и уверенно, но как раз этого я и не чувствовала. — Это отличная идея по поводу такого пиар хода. Хорошая. Я не смогла бы придумать лучше.

— Это не пиар ход! — терпение Кейт видимо лопнуло, ее голос стал звучать более громче. На кухне выключили работающий блендер. Может мама услышала? Кейт быстро понизила голос. — Это твоя жизнь, Лейси. — Она на секунду замялась, а потом неуверенно предложила: — Ты могла бы послать записку со мной, если... если ты хочешь ему что-то сказать. Если тебе кажется, что ему следует знать…

— Грант знает все, — ответила я, но на последнем слове мой голос надломился.

— Подруга, ты забыла с кем разговариваешь? Я была твоей лучшей подругой с самого детского сада, я знаю, когда ты пытаешься сохранить лицо. Я не глухая, я слышала, как ты разглагольствовала об этом мужчине, и знаю, что ты чувствуешь…

— Чувства не важны, — сказал я, глядя в сторону. — Любовь или что там было, я чувствовала привязанность или расположение, или что-то другое…

— Любовь, — настаивала Кейт.

— Это все было не настоящим, — возразила я. — Была просто… экстремальная ситуация, эмоции были накалены до предела, взыграли гормоны и окситоцин, ты читала о нем в «Women’s Health»… это все не важно, Кейт. Как бы там ни было, все кончено, и смысл что-то чувствовать, когда уже все кончено и не имеет никакого смысла вообще.

— Точно, — ответила Кейт от досады закатив глаза. — Потому что все стоящее в жизни наверняка имеет полный стопроцентный смысл.

— Я не собираюсь оправдывать себя, — ответила я. — Я не собираюсь сидеть и думать о своих эмоциях и чувствах, испытывая сожаление, что они не взаимны.

Кейт поцокала языком.

— А разве не этим ты сейчас занимаешься? — она встала, собирая свои вещи. — Скажи маме, что я сожалею, что не смогу остаться на смузи. Запомни, Лейси… ты не сможешь прятаться здесь вечно.