Секрет любви

10

После отъезда Тома снегопад продолжался еще очень долго. Когда стало понятно, что погода не улучшится, Джейн отправила миссис Паркинс домой, пока не разразилась настоящая буря.

Джейн бродила по опустевшему, унылому дому и пыталась вспомнить голос Тома, его хриплый смех, произнесенные шепотом слова любви. Это были самые дорогие воспоминания, но они заставляли ее остро чувствовать свое одиночество.

Женщина чувствовала, как одиночество тем сильнее овладевает ею, чем чаще она вспоминает их занятия любовью. Иногда они были озорными и короткими, быстро подходившими к вожделенному завершению. Иногда — долгими и томными, тянувшимися часами, когда они купались в море обоюдной страсти, медленно подводя друг друга к сладостному моменту кульминации. Но всегда близость представляла собой взаимообмен наслаждениями, не только телесными, но и духовными. Именно последнего Джейн сейчас не хватало больше всего.

Гандбольный турнир тянулся бесконечно. Джейн слушала репортажи о нем по радио и тогда чувствовала себя ближе к Тому. Но команда Куинси продолжала выигрывать, словно заговоренная, и Том оставался по-прежнему далеко. Уже несколько дней Джейн ощущала странные перемены, происходящие в ее организме. Критические дни, обычно отличавшиеся завидной регулярностью, задерживались уже больше чем на неделю. Не имея возможности поделиться с Томом, она начинала испытывать все большее беспокойство и в конце концов отважилась на поездку по занесенным снегом улицам. Она доехала до ближайшей аптеки и купила набор для самостоятельного проведения анализа по определению беременности.

Вернувшись домой, Джейн долго сидела, наблюдая за языками пламени в камине. Сложив на животе руки, она размышляла о вещах, казавшихся ей куда более серьезными, чем результаты анализа, которых она сейчас ожидала.

Она вдруг осознала, что имел в виду Том, когда она впервые услышала его проповедь о любви. И теперь она знает, как поступать.

Когда они поженились, Джейн не сомневалась, что любит Тома, но только теперь отчетливо поняла, сколь значима для нее эта любовь и чего от нее требует. Она оставит свою работу натурщицей, по крайней мере больше не станет позировать обнаженной. Откажется по собственной воле, а не потому, что этого хочет Том, ведь она любит его и не способна причинить ему страдания. Раньше она бы не пошла на подобное самоотречение. Джейн считала бы, что ее загнали в угол, и возмущалась бы, что Том не приемлет ее такой, какая она есть на самом деле. Сейчас же она совсем не думала о своем решении как о жертвенном.

Когда Джейн увидела, что результаты анализа оказались положительными, она испытала такое облегчение и такую радость, каких ей не приходилось чувствовать никогда. Ах, если бы только Том скорее вернулся домой!

Услышав телефонный звонок, она стремительно бросилась ответить на него в надежде, что это Том и она сможет поделиться с ним радостью.

— Миссис Уорбер, говорит начальник пожарной службы. Ваш муж дома?

— Мне очень жаль, но он уехал. Могу я вам чем-нибудь помочь? — По взволнованному голосу говорящего она поняла, что произошло что-то серьезное.

— В жилом комплексе на Линкольн-авеню страшный пожар. Нам требуется временное теплое помещение для погорельцев, не нуждающихся в госпитализации. Не могли бы мы разместить людей в церкви?

— Можете занять помещение на столько, на сколько потребуется. Немедленно везите их сюда. Я встречу вас и распоряжусь, чтобы включили отопление.

— Некоторые очень подавлены, миссис Уорбер. Мне бы не хотелось взваливать это на ваши плечи, но…

— Я прослежу, чтобы о них позаботились. Были… жертвы?

— Боюсь, что да.

Джейн стиснула в руке телефонную трубку и заставила себя подавить подступившие слезы.

— Я уже выхожу.

Она сделала несколько телефонных звонков, распределив обязанности по немедленной доставке одеял, продуктов и средств первой помощи. Затем связалась с церковным старостой и попросила его немедленно приехать в церковь и проследить, чтобы включили отопление и сделали все, что он посчитает необходимым. После этого набрала номер гостиницы, где остановился Том. Несколько дней назад, когда ей казалось, что она готова умереть от одиночества, Джейн выяснила у жены тренера, где остановилась команда. Она добилась желаемого, но гордыня помешала Джейн позвонить.

Сейчас она не застала Тома в номере и оставила для него срочное сообщение. Наконец, собрав все необходимое, что могло потребоваться для долгого дежурства, Джейн затушила огонь в камине и отправилась в церковь.

Последовавшие часы стали настоящим кошмаром. Выбивающиеся из сил пожарные и полицейские доставляли в церковь охваченных страхом, несчастных людей. Дети, потерявшие в суматохе родителей, плакали. Обезумевшие от горя матери в отчаянии выкрикивали имена своих малышей.

Джейн выяснила, что причиной пожара стал взрыв в котельной, откуда огонь распространился по всему жилому комплексу, неся с собой смерть и разрушения. Удушливый черный дым заполнил все пространство, перекрытия рушились, отрезая путь к отступлению. Те, кому удалось выжить, пребывали в шоке от потери всего своего имущества.

Без устали Джейн всю ночь старалась оказать посильную помощь телам и душам пострадавших. Она раздавала одеяла дрожащим от холода людям. Ее добровольные помощницы из прихожанок сварили на костре суп и раздавали его. Вспомнив все свои навыки, полученные на занятиях по оказанию первой помощи, Джейн бинтовала раны, оказавшиеся не столь серьезными, чтобы отправить человека в больницу.

С каждым часом сообщения с места происшествия становились все более зловещими. Когда пожарным наконец удалось погасить огонь и приступить к расчистке завалов, число жертв увеличилось. Сообщалось, что больница до отказа забита потерпевшими.

Джейн, словно генерал, отдавала приказы, пела колыбельные песни, возносила молитвы. Казалось, нет такого места, где бы она ни появилась. Похоже, она была повсюду: отвечала на бесконечные вопросы, оказывала помощь тем, кто в ней нуждался.

Когда с одной из женщин случилась истерика после того, как поступило сообщение, что найдено тело ее мужа, Джейн связалась по телефону с католическим священником и попросила его приехать. Она выразила признательность местному раввину, когда тот прибыл, чтобы утешить тех, кто нуждается в его присутствии. Церковный староста хмурил брови, выражая свое недовольство, но Джейн не обращала на это внимания. Том одобрил бы ее действия.

Ближе к утру ей удалось поспать несколько часов. Когда она проснулась, спина болела от напряжения, в висках стучало, но Джейн с улыбкой принялась уговаривать плачущего трехлетнего малыша, потерпевшего мать, съесть бутерброд. Она посадила его на колени и в этот момент заметила стоящего в дверях Тома.

Их взгляды встретились, и на мгновение Джейн почудилось, что у нее остановилось сердце. Слезы радости навернулись на глаза. Том здесь. Теперь все будет хорошо.

Том протиснулся между койками, предоставленными по требованию Джейн отделением Армии спасения, и опустился на корточки рядом с женой.

— Мне очень жаль, что меня здесь не было.

— Мы справились, но я все равно очень рада тебя видеть. — Губы Джейн дрожали.

Том погладил кудрявую головку малыша.

— Где его мать?

Слеза скатилась по щеке Джейн. Она покачала головой.

— Оба… и мать и отец. Скоро за ним приедет бабушка.

Том молча кивнул, затем взял руку ребенка, прижал к своей щеке и зажмурился. Джейн никогда не испытывала к мужу такой любви, как в этот момент. Наконец он открыл глаза и встал.

— Многие дороги все еще занесены снегом. Я взял напрокат машину, как только получил твое сообщение, и провел за рулем всю ночь. — Он несмело коснулся ее щеки. — Как ты?

Джейн покачала головой, показывая, что сейчас не время думать о себе.

— Люди нуждаются в тебе, дорогой.

Том утвердительно кивнул.

— Увидимся позже.

К концу второго дня после трагедии родственники и друзья увезли всех потерпевших. Джейн могла вернуться домой, но занялась сбором одежды для погорельцев, а заодно и разыскала свободные квартиры для оставшихся без жилья.

Том отпевал погибших и по мере сил старался утешить их семьи. В свободное время он без устали помогал разбирать завалы на пепелище. По-прежнему было холодно, но снегопады прекратились.

Джейн и Том уходили утром и возвращались вечером, съедали приготовленный миссис Паркинс обед и без ног валились в постель.

Через неделю все постепенно начало возвращаться на круги своя. Однажды днем Джейн вернулась из больницы домой и вдруг поняла, что никаких неотложных дел в данный момент у нее нет. Она развела в камине огонь, приготовила салат, собираясь подать его к жаркому, приготовленному утром миссис Паркинс, и накрыла стол в гостиной. Покончив с приготовлениями, она отправилась наверх, чтобы принять душ и переодеться.

Из кухни она наблюдала, как машина Тома заезжает во двор. От этого занятия ее отвлек телефонный звонок. Она очень удивилась, услышав, что Дэвид Грей хочет, чтобы она позировала ему, и просит еще об одном сеансе. У него нет претензий к Джейн, но его не удовлетворяет качество сделанных фотографий. Секретарша агентства фотомоделей терпеливо ждала ответа.

Джейн сделала глубокий вдох.

— Мне неприятно вам это говорить, мне очень жаль, но у меня нет желания работать с ним… На предыдущем сеансе он вел себя ужасно и несколько раз буквально выходил из себя. Меня это не устраивает.

Кроме того, есть и другая причина, более важная… У меня будет ребенок… Нет, не думаю… Если только это что-то особенное… Возможно. Мне надо обсудить это с мужем… Спасибо… До свидания.

В задумчивости Джейн опустила трубку на рычаг. Итак, она сделала это, но не испытывает горечи потери. С улыбкой она повернулась — и увидела стоящего в дверях Тома. Джейн долго смотрела на мужа, стараясь понять, в каком он настроении, но так и не смогла. Наконец она неуверенно произнесла:

— Я не слышала, как ты вошел.

Он впился в нее глазами. На нем все еще были пальто, шарф и перчатки. Под ногами от растаявшего снега появились лужицы.

— У тебя будет ребенок? — срывающимся от волнения голосом спросил он.

Почувствовав беспокойство, Джейн кивнула. Обрадует ли его это?

Но ее волнение оказалось напрасным. Том бросился к ней, на ходу срывая с себя верхнюю одежду и раскидывая куда попало. Оказавшись рядом, Том протянул к ней руки и вопросительно посмотрел на ее живот, остававшийся таким же плоским, как всегда.

Джейн улыбнулась.

— Можешь дотронуться до меня. Честно говоря, мне это доставит удовольствие.

— О, дорогая! — воскликнул он и положил руку ей на живот. — Ребенок, — прошептал Том. — Наш ребенок. Джейн, мне нет прощения, я вел себя недостойно.

Она уткнулась лицом в ворот его рубашки, с наслаждением ощутив его запах, столь любимый ею.

— Я тоже. Мне так не хватало тебя. Не хватало твоей нежности.

Не убирая руки с живота, другой он приподнял ей голову.

— Сколько времени прошло, я почти забыл вкус твоих губ.

Джейн игриво улыбнулась.

— Можешь не стесняться и освежить свою память.

Губы Тома оказались на удивление горячими, учитывая, что он только недавно пришел с мороза. Пальцы Тома нежно скользнули по ее животу, словно он старался нащупать то место, где рос в теле Джейн их ребенок.

— Я оказался именно тем глупым, узколобым ханжой, каким, помнится, ты однажды назвала меня, — признался Том. — Почему ты не врезала мне как следует, как в первый раз?

— Не думай, что я не испытывала соблазна, — ответила Джейн, наслаждаясь его близостью. — Я недостаточно хорошо все обдумала, Том, иначе я бы никогда не стала позировать Грею.

— Нет-нет. Это же твоя работа. Мне следовало радоваться вместе с тобой. Ведь я горжусь твоим красивым телом, с какой стати мне не испытывать удовольствия от того, что его увидят другие? Я оказался ослом. Я вел себя именно так, как на исповеди не советую вести себя упрямым, ревнивым мужьям. Я всегда выступал за равенство в браке, но как только дело коснулось меня самого, то поступил вразрез с тем, что проповедовал.

Джейн еще теснее прижалась к нему.

— Как только я оказалась в студии, мне уже не хотелось этой работы. Твое недовольство лишало меня радости заниматься ею.

— Вот видишь! — воскликнул Том. — Именно об этом я и говорю. У меня такое чувство, что я лишил тебя чего-то очень важного.

— Нет, Том. Я не хочу, чтобы в моей жизни было что-то, по поводу чего мы не можем найти общего языка. А кроме того, этот знаменитый Грей оказался просто ничтожеством. Во время съемки он проклинал все на свете: меня, аппаратуру, освещение, своих ассистентов. Он дулся, бегал из угла в угол, ударил…

— Ударил?! Кого ударил? — встрепенулся Том.

— Успокойся. — Джейн ласково потрепала его по волосам, довольная тем, что эта вспышка гнева вызвана желанием защитить ее. — Ударил кулаком по стене. Подобное сумасбродство мне отнюдь не по душе, и я вполне могу без него обойтись.

Разговаривая, они не заметили, как оказались в спальне.

— Ведь ты не собираешься совсем отказаться от своей профессии? Как я понял из твоего телефонного разговора, тебе предложили что-то интересное, о чем ты собиралась переговорить со мной? — спросил Том, растягиваясь на кровати.

— Ну в общем да, — уклончиво ответила Джейн, не зная, какова будет реакция мужа.

— Расскажи мне. — Он сделал приглашающий жест, и Джейн нырнула под одеяло.

— Журнал «Пипл» ищет женщину, чтобы сделать серию фотографий, начиная с ранней стадии беременности вплоть до рождения ребенка. Это совместный проект с министерством здравоохранения.

— Ты хочешь сказать, что фотографии моего сына будут опубликованы миллионными тиражами? — просиял Том.

— Итак, ты не против того, чтобы фотографировали обнаженным твоего сына, но никак не жену! И вообще, кто сказал, что у тебя будет сын?

Том рассмеялся и стиснул ее в объятиях.

— Мне по душе, чтобы вы оба стали знаменитостями. Я должен поговорить с руководителями этого проекта. Не хочу, чтобы ты подвергалась малейшей опасности.

— Я тоже не соглашусь на другое. Это должно стать семейным проектом, или он не состоится вообще.

— Я больше не буду вставлять тебе палки в колеса. Клянусь. Когда-то ты сказала, что не сможешь подчиняться. Я не намерен заставлять тебя.

— Я тоже больше не буду вести себя, как упрямый избалованный ребенок. Я буду советоваться обо всем с тобой. Ты с самого начала был прав, Том. Я играла роль, старалась казаться беззаботной и дерзкой, ибо мне не хватало уверенности в себе.

Мой отец всегда относился с одобрением к любым моим выходкам. Даже поощрял, что я была возмутительницей спокойствия. Мать же хотела сделать из меня настоящую леди и никогда не одобряла моего поведения.

Я оказалась меж двух огней, но предпочитала быть слегка испорченной и нравиться отцу, чем быть паинькой и угождать матери. Я никогда не чувствовала себя личностью, двойственность моей натуры постоянно давала себя знать. Только твоя любовь заставила меня почувствовать под ногами твердую почву.

— Я уже говорил, что люблю все грани твоего характера.

— Ты слишком великодушен в своей любви. Что касается работы, я ничего не планирую. Возможно, после рождения ребенка моя фигура изменится. — Джейн легонько вздохнула, но тут же воодушевилась. — И кроме того, у меня будет полно дел здесь. Ребенок, днем работа в художественном салоне и твой приход, конечно.

— Думаю, ты вполне можешь рассчитывать на это, особенно после того, что тебе удалось за последнюю неделю. У тебя отменные организаторские способности. — Том ласково погладил ее по щеке. — Все тебя любят, Джейн.

— Рада слышать. Но все это благодаря тебе.

— Всю неделю я только и слышу хвалебные речи в твой адрес. Начиная с начальника пожарной службы и кончая всеми остальными — одни комплименты. — Он шутливо нахмурился и погрозил Джейн пальцем. — За исключением церковного старосты. Он видел, как ты пнула ногой плиту и проклинала все на свете, когда та не хотела зажигаться.

— Это клевета! — подхватила игру Джейн. — Я такого не помню.

Том усмехнулся.

— Правда, староста признал, что ты была очень возбуждена. — Указательным пальцем Том коснулся ее подбородка и, подняв голову, заставил взглянуть ему в лицо. — Возможно, тебя причислят к лику святых еще при жизни.

— Ты хочешь, чтобы я была святой? — лукаво улыбнулась Джейн. — Все время?

— На людях, возможно, да. Но в постели я бы предпочел, чтобы ты выказывала свою порочность.

— А это не заставит тебя перестать восхищаться мною? — Джейн провела языком по его груди в доказательство того, что порочность все еще оставалась неотъемлемой частью ее натуры.

— Именно это у меня на уме. Я хочу восхищаться тобой. — Резким движением Том отбросил в сторону одеяло и перевернул Джейн на спину. Его глаза скользнули по фигуре жены, затем он снова взглянул ей в лицо.

Запечатлев на нем несколько нежных поцелуев, Том сказал:

— Я никогда не забуду выражения твоего лица, когда впервые увидел тебя.

— Я тоже никогда не забуду того, что увидела… еще до того, как взглянула в твое лицо. — Джейн коснулась его и улыбнулась, почувствовав возбуждение Тома.

— Ты потеряла стыд. Как ты можешь так обращаться с бедным беззащитным мужчиной.

— Подумать только! — Джейн, окончательно осмелев, ласкала его возбужденную плоть.

— Долгие годы потребуются, прежде чем я позволю тебе прекратить делать это, — судорожно дыша, произнес он.

Язык Джейн нежно касался уголков его рта, а язык Тома скользил по ее губам. Поцелуй продолжался, пока им не перестало хватать воздуха.

— О, я никогда не успокоюсь! — воскликнул Том. — Ты заставляешь меня хотеть этого все больше и больше. — Приподнявшись, он бросил взгляд на ее грудь. Затем осторожно коснулся соска, почувствовав, как он твердеет под пальцами, и с нежностью дотронулся до него языком. — Великолепно, — прошептал он и губами втянул сосок в рот. Когда оба соска испытали силу его страсти, он с восхищением посмотрел на Джейн.

— Позволь мне тоже любить тебя, — взмолилась она.

— Подожди. Я же сказал, что мне этого мало.

Он начал целовать ее живот. Его язык, совершая легкие движения, скользил все ниже и ниже. Джейн приглушенно стонала. Он был самым желанным любовником, его поцелуи уносили ее к таким вершинам страсти, каких она не достигала еще никогда.

— Пожалуйста, — прорыдала она, стискивая его в объятиях.

Руки Тома сомкнулись у нее на спине, и, встав на колени, он немного приподнял Джейн. Под гулкое биение их сердец он вошел в нее, проникнув в самые сокровенные глубины и заставив ее сердце разрываться от любви. Дождь ярких искр озарил все вокруг, унося влюбленных в бесконечность.

Приникнув к нему, Джейн судорожно хватала ртом воздух. Он крепко сжимал ее в объятиях до тех пор, пока они оба не замерли. Том не покидал ее сокровенных глубин, и Джейн улыбалась ему, погружаясь в сладостную дремоту после этого урагана страсти.

— Ты уверен, что всегда был священником?

— Почему ты спрашиваешь?

— Потому что ты чертовски хороший любовник.

Смех начал сотрясать тело Тома.

— Тебе бы не удалось просуществовать в Эдеме столько, сколько бедной Еве, моя дорогая.

— Ты не рад этому?

— Если ты спрашиваешь, люблю ли я тебя, то ответ утвердительный. — Он с нежностью поцеловал ее в губы. — И не вздумай измениться. Я люблю тебя такой, какая ты есть.