Секрет любви

6

Джейн не могла думать ни о чем, кроме пятницы. На работе она была рассеянна, выполняла свои обязанности без прежнего воодушевления. Каждый раз, когда над дверью звенел звонок, возвещавший об очередном посетителе, Джейн спешила к входу в надежде, что это пришел Том. Если бы он не мог сосредоточиться на работе так же, как она, то его визита не пришлось бы долго ждать.

Ее апатия к покупателям не скрылась от мистера Комплестона.

— Эта женщина купила бы тарелку, если бы ты была к ней более внимательна и уговорила ее, — сделал он замечание, когда одна из клиенток, так и не раскрыв кошелька, покинула магазин. — Приди в себя, Джейн, или уходи домой и выспись. В таком состоянии ты мне здесь не нужна, от тебя нет никакого толку.

— Простите. — Она вздохнула. — Я… я себя не очень хорошо чувствую последние дни.

Саймон хмыкнул.

— Если бы я не знал тебя, то подумал бы, что ты влюблена. — Девушка насторожилась. — Так-так-так. — Он рассмеялся. — Я попал в точку? У тебя новый поклонник? — насмешливо спросил хозяин. За время их совместной работы он не раз задавал ей этот вопрос и всегда слышал в ответ решительное «нет».

— Возможно, — беспечно ответила она, взяв в руки недавно вставленную в раму литографию и пытаясь подыскать для нее место на стене. — Он — священник. — Ничего не случится, если она немного развлечется, заинтриговав мистера Комплестона.

Как она и предвидела, он пришел в изумление.

— Священник?!

— Да, священник. Вы когда-нибудь были в церкви, сэр?

— Один раз. Когда меня крестили. — Девушка фыркнула. — Должен признаться, что имею весьма смутное представление о лицах духовного звания. Где это тебе удалось познакомиться со священником? В церкви?

— Нет, — заколебалась Джейн. — Нет… э… кое-где еще. — В конце концов она не собирается сообщать Саймону все подробности своей личной жизни. К тому же ей надоел этот разговор, поэтому Джейн быстро переменила тему: — Мне знакома покупательница, которая только что ушла с пустыми руками. Если я подберу тарелку в пару к той, которая ей понравилась, она, возможно, будет довольна.

Хозяин удовлетворенно кивнул и оставил Джейн в покое. Ее мысли вернулись к тому, о ком она думала всю неделю.

Если дни тянулись долго, то ночи казались ей бесконечными. После того как Том побывал в ее скромном жилище, квартира казалась девушке огромной и пустой. Она бродила из комнаты в кухню и обратно, не зная, чем себя занять, чтобы хоть на время отвлечься от мыслей о Томе.

Она видела его то стоящим у окна, то сидящим на диване, то вдруг ей начинало казаться, что он примостился у кухонного стола, вытянув перед собой длинные ноги. Он был повсюду, но при этом его не было нигде. И пусть ей не хочется, но она не может не признать, что испытывает непреодолимое желание быть рядом с ним.

Она не могла забыть страстные поцелуи Тома. Джейн догадывалась, что за строгой, даже подчас суровой внешностью священника скрывается пылкий и нежный любовник. Это открывало волнующие перспективы, но обольщаться не стоило. Возможно, ее ждет страшное разочарование, если Том наступит на горло своим принципам и они станут любовниками.

Но что толку размышлять, каким любовником окажется Том? Джейн не сомневалась, что Том будет свято блюсти каноны поведения, диктуемые его саном. Будь иначе, он не смог бы уйти в тот вечер, оставив неутоленной их обоюдную страсть. Он никогда не ляжет в постель с женщиной, если она не станет его женой.

Размечталась, одернула себя Джейн. Думаешь, чтобы удовлетворить свою страсть, он предложит тебе руку и сердце? Священник и натурщица, пара века! Абсурд.

Почему твое сердце рвется из груди, а ладони покрыты потом? — задавалась вопросом Джейн, сидя за рулем и пытаясь лавировать в бесконечном потоке машин, двигающихся к Бостону. Зачем же ты согласилась встретиться с ним? Но она так ждала этой пятницы, что понимала: никакая сила не заставит ее отказаться от сегодняшнего свидания.

Найдя место на стоянке, она пешком пошла к месту встречи.

Джейн заметила Тома раньше, чем он ее. Том стоял около газетного киоска и напряженно всматривался в спешащую мимо толпу. Джейн с удовольствием отметила, что многие женщины обращали на него внимание, некоторые даже оглядывались, чтобы еще раз посмотреть на красивого молодого мужчину.

Джейн провела языком по пересохшим вдруг губам и, сделав несколько шагов, появилась в поле зрения Тома. Его глаза безразлично скользнули по ней, а затем Том буквально впился в нее взглядом. Он тепло улыбнулся, и его лицо засветилось радостью. В три прыжка Том оказался рядом с Джейн и, взяв ее за локоть, увлек за собой, выводя из толчеи.

— Привет! — воскликнул он. — Ты все-таки пришла.

— Я опоздала?

— Нет, это я пришел слишком рано, — признался Том.

Долгое время они молча с жадностью вглядывались в лица друг друга.

— Ты великолепно выглядишь, — наконец произнес он.

Ее платье из мягкой ткани золотистого оттенка прекрасно подходило для начинающей вступать в свои права осени. Джейн специально выбрала его, чтобы подчеркнуть свои волосы цвета пшеницы и легкий загар.

— Благодарю.

Тому, похоже, стоило огромных усилий оторваться от ее бархатных глаз.

— Ты голодна?

— Да, я весь день ничего не ела.

— Дорис это не понравилось бы.

— Обещай, что ничего ей не скажешь.

— Только в том случае, если ты согласишься пообедать со мной в моем любимом французском ресторане. Это всего в двух кварталах отсюда.

— Там подают устрицы в белом вине и сыры с плесенью?

— В огромных количествах.

Джейн взяла его под руку.

— Тогда веди меня.

У входа в небольшой ресторан толстый лысоватый человек маленького роста чуть не задушил Тома в объятиях.

— Друг мой! — громко воскликнул он, похлопывая Тома по спине. — Наконец-то ты почтил своим посещением мое заведение!

— Привет, Андре, — ответил Том, с трудом освободившись от медвежьей хватки толстяка. — Хочу представить тебе Джейн Фармер. Джейн, это Андре Гасен.

Черные глаза француза одобрительно блеснули.

— Соблазн для святого отца, а? — Он шутливо пнул Тома локтем в живот и громко расхохотался.

— Протестанты учат бороться с соблазнами так же, как и католики, — высокопарно заметил Том, хотя улыбка играла у него на губах.

— Ха! — Андре повернулся к Джейн и с видом заговорщика прошептал: — Всю жизнь он старается обратить меня в свою веру.

— Дело безнадежное, — уже не в состоянии удержаться от смеха констатировал Том. — Лучше скажи, приготовили на твоей кухне сегодня что-нибудь, что стоило бы съесть? У нас не очень много времени.

С торжественным видом Андре провел гостей к столику и громко отдал на кухню несколько распоряжений по-французски. Появившийся официант проворно исполнил приказ хозяина, и через мгновение принес оплетенную бутылку вина и корзиночку с румяными булочками. Вскоре, словно по мановению волшебной палочки, стол был заставлен яствами.

— Должен вас оставить, друзья мои, — с сожалением сказал Андре, после того как убедился, что заказ дорогих гостей выполнен. — У моего сына сегодня вечером футбольный матч. — Он галантно поцеловал руку Джейн. — Вы очень красивы, мадемуазель, как раз то, что нужно этому закостенелому гугеноту, чтобы немного разогнать его застоявшуюся кровь.

— Передай привет детям и поцелуй от меня свою жену, — попросил Том.

— Вот еще! Она лишится чувств от радости, и я не хочу, чтобы она думала о тебе, ложась со мной в постель! — Он с такой силой хлопнул Тома по спине, что более слабый человек на его месте, наверное, упал бы со стула. — Рад был повидать тебя, друг мой. Мы всегда молимся за тебя.

— Как и я за вас, — ответил Том, поднимаясь, чтобы обнять приятеля.

Андре поклонился Джейн и направился вглубь ресторана, по-французски отдавая на ходу распоряжения, которые, как она догадалась, требовали беспрекословного выполнения всех желаний его друга.

— Замечательный человек, — сказала девушка. — Видимо, вы давно знакомы. У вас весьма своеобразные отношения.

Отвечая ей, Том улыбался, но тон его при этом был серьезным:

— Мы понимаем друг друга. Во всем мире люди называют бога разными именами и поклоняются Ему по-своему. Он же любит нас всех.

Слезы навернулись на глаза Джейн, которая была не в силах сдержать восхищение перед этим человеком и его убеждениями.

После того как она отправила в рот последний кусок хлеба, щедро намазанный маслом, Том шутливо заметил:

— Ты ешь один раз в неделю, но количество съеденного вполне компенсирует пропущенные тобой приемы пищи. — Он указал на пустые тарелки.

— Тебе, кажется, угодно издеваться над моим прекрасным аппетитом?

— Разве Дорис не говорила тебе, что для леди считается дурным тоном съедать все, что лежит на тарелке? Особенно в присутствии поклонника.

— Моя мать предостерегала меня по поводу всех скверных вещей, которые могут выпасть на долю неопытной молодой леди.

— Например?

С видимым наслаждением Джейн начала загибать пальцы.

— Разговоры с незнакомыми мужчинами, поездки с ними на машине, приглашение их к себе домой. И тому подобное.

Разомлевшая после вкусной еды и двух бокалов вина, она откинулась на спинку стула и внимательно наблюдала за Томом. Вдруг все исчезло — звон посуды на кухне, приглушенный гомон беседы других посетителей, приятная музыка, льющаяся из висевших под потолком колонок. В это мгновение они остались вдвоем на целом свете.

— Единственное, от кого она меня не предостерегала, — продолжила после паузы Джейн, — это священники с неотразимыми голубыми глазами.

Том поставил свой бокал и подался вперед, насколько позволял стол.

— Ты и впрямь считаешь их неотразимыми?

— Угу.

— С какой стати Дорис предостерегать тебя от этого?

Его вопрос вывел Джейн из сладостного оцепенения, вернув к действительности.

— Потому… потому, что, если я увлекусь таким человеком, то это может мне дорого обойтись.

— Почему?

Она пропустила его вопрос мимо ушей и задала свой, тот, что все время мучил ее:

— Том, почему ты стал священником?

Он сделал официанту знак принести кофе. Тот моментально выполнил просьбу. С задумчивым видом сделав глоток, Том заговорил:

— После окончания университета я вступил в Корпус мира. Сделал это ради забавы, по глупой прихоти. Отец надеялся, что я продолжу его дело, но особого интереса я не испытывал, у меня не было уверенности, что это именно то, чем я хочу заниматься всю жизнь. Работа в Корпусе мира давала мне время разобраться в себе и заодно не выглядеть лентяем. — Он усмехнулся. Свет горевших на столе свечей отражался в его глазах.

Джейн слушала Тома, затаив дыхание, стараясь не пропустить ни слова.

— Я уехал на два года в Африку. Не вдаваясь в подробности, могу сказать, что пребывание там изменило мои взгляды на жизнь. Как правило, люди воспринимают свой образ жизни как нечто раз и навсегда данное. Скажем, если я болел, то лекарства, еда и тепло были для меня само собой разумеющимися вещами, но я увидел, что для многих это непозволительная роскошь. Отсутствие надежды у людей повлияло на меня сильнее всего.

Я вернулся со страстным желанием стать миссионером, начал посещать занятия в семинарии. Мне это было интересно, Джейн. Впервые я понял, чего хочу в этой жизни. Но мне плохо давались иностранные языки. Я с горем пополам овладел разговорным французским, но читать и писать так и не научился. Долгие месяцы я мучился: зачем бог дал мне решимость сделать что-то и не дал сил достичь этого?

Непроизвольно Джейн дотронулась до его руки. Том перевернул кисть ладонью вверх и сжал ее пальцы.

— Однажды, когда я еще учился в семинарии, ко мне пришла подруга моей матери и со слезами рассказала, что ее муж алкоголик. Мы вместе молились за него. Я помогал ей советами, в конце концов встретился и поговорил с ее мужем. Сейчас они счастливы. После нескольких подобных случаев, когда мне удавалось помочь людям, я понял, что бог пытается сообщить мне что-то.

Том выглядел смущенным, оттого что, похоже, считал свои объяснения слишком простыми.

— Нет необходимости ездить по миру, чтобы увидеть нужду и страдания людей, — продолжил он. — Мои прихожане, конечно, имеют намного больше удобств, чем люди какого-нибудь африканского племени, но недостаток духовности не знает границ — ни географических, ни социальных, ни экономических. — Том молил ее взглядом о понимании. — Я ответил на твой вопрос?

Она молча кивнула. Да, он ответил на ее вопрос. Теперь, столкнувшись с суровой правдой, Джейн лучше понимала его. Как и то, что ей недоступна такая любовь к людям, а значит, она вряд ли сможет стать достойной спутницей его жизни.

Том посмотрел на часы и вздохнул.

— Может быть, отложим десерт на потом? Если мы не поторопимся, концерт начнется без нас.

Они едва успели к началу и, тяжело дыша после быстрой ходьбы, опустились на свои места.

Концерт оказался великолепным. Зрители восторженно аплодировали, а Том неоднократно пронзительно свистел в знак признания мастерства исполнительницы. Заметив широко распахнутые, полные удивления карие глаза Джейн, он наклонился и, пытаясь перекричать рев толпы, заявил:

— Не смотри на меня так. На церковной кафедре я не делаю ничего похожего. — Он подмигнул ей и, крепко обняв за плечи, прижал к себе.

Во время исполнения любовных баллад он брал ее руку и поглаживал большим пальцем ладонь. После одной из песен с весьма романтическим текстом свет прожекторов в зале постепенно начал гаснуть. Том наклонился к Джейн, провел пальцами по ее волосам и повернул к себе лицом. В полной темноте их губы встретились.

Он языком разъединил ее губы и начал с нежностью ласкать кончик ее языка. Стон наслаждения вырвался у девушки, когда она ощутила прилив страстного желания, желания зрелой женщины позволить обладать своим телом человеку, испытывающему не меньшее желание.

Они покидали концертный зал в плотной толпе других зрителей, что давало Джейн возможность крепко прижаться всем телом к Тому, а он, шагая позади девушки, держал ее обеими руками за талию, чтобы толпа не разделила их.

Время от времени его руки ложились на грудь Джейн. Эти случайные прикосновения будили в воображении девушки эротические фантазии, которые, как ей казалось, наверняка вызвали бы шок у сопровождающего ее поклонника. Но повернувшись, по его глазам она поняла, что Том вполне разделяет ее мысли.

Местом, выбранным ими для десерта, стал ресторан, знаменитый своими пирожными и тем, что официанты, принимая заказ, сообщали его на кухню, подражая голосами знаменитым оперным певцам. Тому удалось протиснуться к свободному столику, и чудесным образом через несколько минут им подали восхитительные пирожные и ароматный кофе.

Когда они покидали это шумное ночное заведение, какой-то мужчина пробежал мимо, но потом крикнул им вслед:

— Джейн! Это ты, моя дорогая? Ну да! Как поживаешь, милая?

Он наклонился к девушке и с чувством расцеловал в обе щеки.

— Привет, Родерик, — сдержанно поздоровалась Джейн.

— Тысячу лет тебя не видел, — продолжал он выражать свой восторг.

— Да, да, — рассеянно подтвердила она, думая, что они могли бы не встречаться по крайней мере еще столько же.

Глазами, похожими на глаза рептилии. Родерик пристально посмотрел на Тома и, видимо, оценив его по достоинству, улыбнулся.

— Родерик Шелл, мой друг Томас Уорбер, — представила их друг другу Джейн.

— Очень рад, — Родерик без энтузиазма протянул Тому руку, которую тот коротко пожал. — Много работаешь, Джейн? — не отводя от Тома глаз, спросил Родерик.

— Время от времени.

— Не скромничай, дорогая. Я слышал, со следующей недели ты собираешься позировать Алексу Анно. Его работы просто божественны, если только его не заносит, когда он берет в руки кисть.

Это замечание прозвучало у Родерика язвительно и многозначительно, он намеренно вложил в него сексуальный подтекст, но Джейн предпочла пропустить и то, и другое мимо ушей. Лгать и уверять, что она рада встрече с Родериком, ей не хотелось. Вместо этого, как бы извиняясь, она сказала:

— Уже поздно. Спокойной ночи, Родерик.

Не дав ему возможности ответить, она схватила Тома за руку и потащила на улицу. В напряженном молчании они прошли несколько кварталов. Девушка чувствовала, что Тома разбирает любопытство, но по собственной инициативе не собиралась ничего объяснять. Когда они остановились в ожидании зеленого сигнала светофора, Том повернулся к ней.

— Ты когда-нибудь…

— Нет! — решительно покачав головой, ответила она. — Родерику я никогда не позировала.

Они перешли улицу, и Том вновь вернулся к расспросам.

— Чем он занимается?

— Он фотограф. Очень слабый, если тебя интересует мое мнение. Однажды я пришла к нему в студию — хотя ее, скорее, надо назвать дворцом сладострастия — и задержалась там всего на пару минут. Больше я туда не возвращалась и не собираюсь этого делать. До меня доходили слухи, что происходит в его студии. Наркотики, оргии. — Джейн передернула плечами. — У меня от него мурашки по коже.

Сочное ругательство, сорвавшееся с губ Тома, заставило девушку резко остановиться. Он схватил ее за руку и повернул к себе лицом.

— Если он причинил тебе…

— Нет, — твердо сказала Джейн. Звериный огонь в глазах Тома напугал ее. Пылкая натура вдруг открылась перед Джейн с новой стороны — Том легко терял самообладание. Стоило ей только заикнуться, что Родерик доставил ей неприятности, и, она уверена в этом, Том с радостью вернулся бы и проучил его. — Родерик слишком труслив, чтобы обидеть кого-то, — добавила она. — Слышал, что он сказал об Анно? Просто мелочное злословие, какого от него можно ожидать по поводу любого человека, наделенного настоящим талантом.

— Кто такой Алекс Анно?

— Художник, специализирующийся главным образом на портретах. — Сейчас они коснулись деликатной темы, и Джейн подумывала, как отвлечь внимание Тома.

— Этот… этот Родерик сказал, что ты собираешься позировать Анно. На следующей неделе.

— Да.

После довольно долгого молчания Том вновь вернулся к интересующему его вопросу.

— Ты будешь… я хочу сказать… неужели ты будешь позировать…

Джейн остановилась как вкопанная посреди тротуара и взглянула ему в лицо.

— Обнаженной? Именно это слово тебе трудно произнести?

— Я имею в виду именно это слово, но произнести мне его нетрудно!

— Как бы не так, — процедила сквозь зубы девушка.

— Послушай…

— Ты считаешь, что я работаю с типами вроде Родерика? — Она распрямила плечи и гордо вскинула голову. — К твоему сведению, я весьма разборчива в выборе художников, впрочем, как и они. И чтобы окончательно удовлетворить твое любопытство, чтобы ты снова не мялся, спрашивая меня, скажу: да, я буду позировать на следующей неделе с обнаженной грудью, но остальные части моего тела будут закрыты. Алекс Анно, известный художник, недавно получил заказ от какого-то исторического музея. Моя фигура соответствует его представлениям о телосложении жительниц Древней Греции. Ну как, ты одобряешь его благие помыслы?

— Ты несправедлива ко мне, — сказал Том спокойно, чем еще больше разозлил ее.

— Как и ты ко мне, — прошипела Джейн. — Твое мнение обо мне сложилось в самый первый миг нашей встречи. Я любовалась твоей наготой, отлично, я совершила смертный грех. Выколи мне глаза, сожги на костре.

Том тоже начинал злиться. Прохожие оборачивались на странную пару, но молодые люди ничего не замечали. Сейчас их волновали только собственные проблемы, разрешить которые казалось невозможным. Ситуация, представлявшаяся безысходной, лишь усиливала гнев Джейн.

— У тебя красивое тело, преподобный Уорбер. У меня выработалось профессиональное восприятие красивых тел, поэтому я и смотрела на тебя. Да, мне нравилось то, что я видела. Да, я смотрела, испытывая не только эстетическое наслаждение. Но черт побери, очень жаль, что я по-прежнему хочу тебя.

Слезы душили ее, и Джейн, резко повернувшись, побрела по тротуару к стоянке. Едва придя в себя от ее откровенности, Том бросился вдогонку. Схватив девушку за запястья, он резким движением повернул ее к себе и крепко прижал к груди, чтобы лишить возможности ускользнуть от него.

— Тебе лучше знать, Джейн, тебе лучше знать, — запыхавшись, произнес он. Еще крепче прижав ее к себе, Том зарылся лицом в ее волосы и повторил несколько раз те же слова, пока она не успокоилась. — Ты не права. Я не считаю тебя никем, кроме того, кто ты есть на самом деле. А ты — просто очень красивая женщина. Я знаю, чем ты занимаешься. Знаю! Этим, — он ударил себя ладонью по голове, — я готов принять твою работу. Но этим, — он положил руку на сердце, — не могу.

Он уткнулся носом в ее шею.

— Мне не нравится то, чем ты занимаешься. Признаю. Совсем не из-за того, что думаешь ты, а потому что мне нестерпима мысль, что похотливый тип вроде Родерика Шелла, да чего там, любой мужчина имеет возможность видеть то, что я страстно мечтаю увидеть, чего мечтаю коснуться, поцеловать.

Короткий радостный крик вырвался у Джейн, и она подставила Тому свои губы.

— Ах, Джейн, Джейн, — выдохнул он и, жадно припав к ее губам, запечатлел на них долгий поцелуй.

Она обвила руками его шею и запрокинула голову. Том казался ненасытным, он буквально терзал ее губы, с каждой секундой его язык проникал все глубже и глубже.

Джейн погрузила пальцы в его шевелюру, стараясь привлечь его еще ближе к себе, ощутить до конца вкус его поцелуя, насладиться им.

Когда они немного утолили страсть, Том с нежностью провел языком по припухшим от поцелуев губам Джейн.

— На вкус ты такая же, как и с виду, — хрипло прошептал он. — Теплая и сладостная.

Его руки не переставали ласкать ее. Она наслаждалась их силой, чувствуя себя в его объятиях защищенной от всех невзгод. Она слишком долго оставалась одна. Ей доставляло удовольствие, что к ней относятся, как к бесценному сокровищу.

— Мне этого мало, — с мукой в голосе признался Том, вновь припадая к ее губам.

Джейн затаила дыхание, когда кончики его пальцев нежно коснулись ее груди и застыли над затвердевшим соском. Летели секунды, но он так и не решился продолжить свои ласки.

— Джейн, — судорожно выдохнул Том. Его рука опустилась, но другой он крепко прижал ее к себе, положив ей голову на плечо.

Она едва сдержалась, чтобы не закричать от разочарования. Отстранившись, девушка открыла дверцу своей машины и скользнула на водительское место.

— Джейн…

Она с силой захлопнула дверь, опустила стекло и сказала:

— Я предупреждала тебя, что ничего не выйдет. Это невозможно.

Наклонившись, Том коснулся губами ее лба и, выпрямившись, сказал:

— Будь осторожна за рулем.