Секретарша миллиардера

ГЛАВА СЕДЬМАЯ

Вилла Лавинии Кэррон располагалась не в самом Антибе, а за городом на скалистых, согретых солнцем холмах. Место было превосходным, с удивительными видами на гавань и раскинувшимся внизу старым городом. Вдали, на другом берегу залива, виднелась Ницца.

Построенный из камня дом, очевидно, стоял уже два или три века. На реставрации не экономили. Когда они ехали по безупречной дорожке, посыпанной гравием, Эми заметила современные скульптуры среди аккуратно подстриженных цветущих кустов и высоких кипарисов. Благоухание роз разливалось по саду.

Они ехали по двору, в центре которого высился величественный, сверкающий мраморный фонтан; три огромных льва извергали воду из своих оскаленных пастей.

— Италия, восемнадцатый век, — просветил девушку Антон. — Импортирован Лавинией из Флоренции.

Выйдя из машины, они услышали цоканье лошадиных копыт, и владелица усадьбы собственной персоной на большом гнедом мерине грациозно въехала во двор. Она легко соскочила с лошади.

— Антон! Дорогой! Как приятно видеть тебя!

Леди Кэррон оказалась стройной женщиной с каштановыми волосами, худым загорелым лицом, на котором ярко сверкали большие глаза фиалкового цвета. Черты лица, как и говорил Антон, были скорее интересными, чем красивыми: орлиный нос и довольно тонкие губы, и все же она была очень привлекательна и чудесно выглядела в белой льняной сорочке, сапогах и бриджах для верховой езды. Она горячо поцеловала Антона в щеку.

— Милый мальчик, выглядишь удивительно. Не потускнел под солнцем Востока.

Антон ухмыльнулся.

— Это — моя помощница Эми Уортингтон. Эми, Лавиния Кэррон.

— Рада встрече, леди Кэррон, — сказала девушка, испытывая острое желание склониться в глубоком реверансе.

— Зовите меня Лавинией, пожалуйста. — Она подала Эми маленькую, сильную руку, затянутую в кожаную перчатку бледно-кремового цвета. — Так вы и есть новая девочка! Надеюсь, вы хорошо присматривали за моим непослушным мальчиком?

— Я старалась, — легко откликнулась Эми.

— Тогда можете отдыхать, бедное дитя. Теперь я возьму хлопоты на себя. — Блеск фиалковых глаз дал ясно понять, что это приказ. При ближайшем рассмотрении было видно, что Лавиния вовсе не юная девушка, если судить по фигуре, но очень спортивная. Она стянула перчатку и крепко пожала Эми руку.

— Пойдем выпьем на террасе. Ты, непослушный мальчик, должно быть, умираешь от жары.

Приглашение явно не касалось Эми. Когда Лавиния уводила Антона прочь, он бросил на девушку унылый взгляд, оставляя ее на попечение слуг, уже успевших схватить под уздцы коня и сумки гостей. В ответ она улыбнулась, но улыбка скорее походила на насмешливую ухмылку.

Интерьер дома указывал на наличие вкуса, больших денег и работу компетентного дизайнера. Вокруг царили безупречный порядок и чистота. Антону отвели большую комнату, выходящую окнами в сад, где вдалеке синело Средиземное море. Комната Эми оказалась значительно меньше и темнее и могла похвастаться видом конюшен — где молодой конюх с помощью вил лихо перебрасывал на телегу огромную кучу навоза, без сомнения предназначенную для роз леди Кэррон.

Эми распаковала вещи, стараясь не чувствовать себя обиженной столь резким и однозначным отделением ее от Антона. Он обращался с ней как с другом, равным себе по социальному статусу, но нельзя ожидать того же самого и от его богатых друзей.

Продолжая ощущать себя бедной родственницей, Эми начала приводить в порядок внешность — преодоление огромного пути, да еще в открытой машине, не способствует укреплению прически, к тому же нужно принять душ и сменить одежду. Едва она закончила со своим туалетом, надела брюки и темно-розовую блузку, как Антон постучал в дверь и, не дожидаясь ответа, вошел.

— Пойдемте, — предложил он. — Вы должны познакомиться с остальными гостями.

— Вы уверены, что они этого хотят? — спросила Эми. — Я могла бы спуститься по черной лестнице в подвал и получить свою миску похлебки.

Мужчина засмеялся, и в синих глазах затанцевали веселые огоньки.

— Вы привыкнете к Лавинии. Она придерживается образа деловой и уверенной в себе женщины.

— Я вижу.

— Прелестный вид, — заметил Антон, выглядывая из окна.

Людей на террасе собралось немного. Помимо Эми с Антоном, были еще две пары, одна из Швейцарии, другая из Франции, и одинокий англичанин меланхолического вида по имени Майк, который сам себя предназначил для Эми.

Появилась прислуга и обслужила гостей напитками. Лавиния без видимых усилий увлекла Антона на другой конец террасы, откуда доносились взрывы смеха, сопутствующие анекдоту, который рассказывала женщина из Швейцарии, яркая блондинка с пышной грудью.

Англичанин Майк, оказавшийся соседом Лавинии, уже поглотил несколько ярко-оранжевых коктейлей, явно пришедшихся ему по вкусу.

— Я живу на соседней вилле, — сказал он Эми, — разве вы не видите отсюда мой дом? Лавиния практически владеет всей этой стороной холма.

— Она любит, чтобы вокруг царил безупречный порядок.

— О, да. Лавиния — дама из высшего общества. Ценное качество при общении. Вам следует посмотреть, как она летает. В прошлом году она получила лицензию на вождение вертолета. Оранжевый летный костюм и зеркальные очки — восхитительное зрелище.

— Даже лучше, чем бриджи и сапоги для верховой езды? — доброжелательно спросила Эми.

— Почти так же хорошо, — печально ответил Майк. — С тех пор как умер старый Боб, пытаюсь женить ее на себе. Полагаете, у меня нет надежды?

— Продолжайте свои попытки, — посоветовала Эми. — Разве не знаете пословицу: близость рождает любовь?

— Да?

— Вы сосед, — осторожно объяснила девушка, — у вас хорошие возможности.

— Верно. — Майк задумчиво постучал пальцем по носу. — Вы заслуживаете еще одного коктейля.

Ужин был накрыт в столовой — впечатляющих размеров комнате с резной мебелью красного дерева в английском стиле XVIII века. Со стен на гостей взирали подлинные творения импрессионистов в тяжелых рамах.

Как и на террасе, Эми должна была сидеть рядом с Майком, который к тому времени стал еще печальнее и пьянее. Но людей за столом было мало, и она хорошо слышала все ведущиеся беседы.

Лавиния сменила свой ладно скроенный костюм для верховой езды на облегающее фиолетовое платье, удачно оттеняющее цвет глаз и выставляющее напоказ прекрасной формы загорелые руки и плечи… и круглые, словно яблоки, груди, навевающие мысли о силиконе.

— Чудесно выглядишь, Лавиния, — рассыпался в комплиментах Антон.

— Спасибо, милый мальчик, — промурлыкала та в ответ. Эми аккуратно расправила на коленях салфетку, надеясь, что хозяйка не собирается броситься на него прямо при гостях.

На закуску подали сочные мидии в хересе. Главным блюдом оказалась огромная запеченная рыба в изысканном соусе «Провансаль». Пока служанка подавала тарелки и обслуживала каждого гостя в отдельности, Лавиния не сводила с нее хищных глаз.

— А теперь, злой мальчик, объясни мне, — обратилась она к Антону, томно улыбаясь ему над бокалом из знаменитого хрусталя баккара, — что там за чушь происходит: обращение «Зелл Корпорэйшн» в какой-то экологический благотворительный концерн?

— Я никогда не считал себя филантропом, — с улыбкой ответил он. — Но ты же прекрасно знаешь, что нефтехимическая индустрия часто портит окружающую среду.

— Я тебя умоляю, кого это заботит, разве только кучку сумасшедших?

— Ну, нам всем следует заботиться о природе, — продолжал Антон, — мы живем в одном и том же мире, дышим одним и тем же воздухом, пьем одну и ту же воду.

— Пить воду из-под крана? — неодобрительно спросила Лавиния. — Ты — плохой мальчик, я пью только минеральную.

Антон улыбнулся.

— Надеюсь, ты не планируешь покупать свой собственный воздух. Тебе же не хотелось бы носить противогаз?

Гейнц, банкир, наклонился вперед.

— Однако, нельзя же превращать свой бизнес в организацию первой помощи, старик. Ты продал завод в Марселе, приносивший колоссальную прибыль.

— По мне, это неплохое решение, — легко возразил Антон.

— Возможно, акционеры почувствуют себя незащищенными. А развитие новых технологий — дело рискованное, какими бы моральными принципами ты ни руководствовался. Как банкир Лавинии, я согласен с ней. Помни о своих акционерах и не поддавайся очарованию мечты.

— Весь мой бизнес построен на мечтах и фантазиях, — продолжал Антон. — В тот день, когда я перестану мечтать, я умру. Моя последняя мечта — чистый мир, где наши нефтяные запасы нескончаемы, и я уже кое-чего добился. На последних нескольких совещаниях акционеров я представил проекты, которые доказывают, что очищение необработанного запаса — день вчерашний. Если мы хотим продолжать расти как концерн, нам придется обратить свои взоры к новым технологиям. Рафинирование использованной нефти — день завтрашний. Сырая нефть становится хуже и хуже, но дороже, и мы собираемся развивать новые технологии.

— Милый мальчик, — растягивая слова, начала Лавиния, — мне нравится видеть на своем банковском счету много-много денег. Остальное меня не касается. Мне не важно, отравляют ли воздух выхлопные газы или разливается ли случайно нефть где-нибудь на отдаленном побережье… если только она не наша собственная.

— Но это же ваше побережье, — услышала Эми себя.

Лавиния перевела холодный взгляд на девушку.

— Прошу прощения?

— Ваше побережье, — повторила Эми. — Вода, на которую вы смотрите, возможно, выглядит синей, но здесь она отравлена больше, чем в каком-либо другом месте Средиземного моря.

— Это преувеличение, мягко говоря, — мрачно оправдывалась Лавиния. — Все, что вы едите сегодня, из этого моря.

— Да и боюсь, что эта восхитительная рыба, которую мы вкушаем, напичкана тяжелыми металлами: ртутью, кадмием и свинцом. А эти замечательные мидии содержат различные токсины, включая ядерный водород. И во всем виноваты отбросы от нефтеперерабатывающего завода в Марселе. Никого это не заботит, только людей, подобных Антону. Поймите же, это ваше побережье.

В холодном блеске глаз и кривой линии рта Лавинии угадывался еле сдерживаемый гнев.

— Мы слышим эти леденящие душу истории годами, но пока никто не умер.

— Миллионы рыб и моллюсков уже умерли, — возразила Эми. — Каждый год неисчислимые тонны отработанной нефти отравляют окружающую среду: землю и воду. Технология Антона даст нам возможность улучшить экологию, а к тому же обернется ценным источником нефти. У его акционеров нет причин жаловаться. Прибыль взлетит на десять пунктов. Думаю, вам следует разрешить ему делать то, в чем он настоящий профессионал, а самим сидеть спокойно и наслаждаться золотым потоком.

— Эми, — позвал Антон тихим голосом, но в нем звучало предупреждение.

— Мне очень жаль, возможно, я непростительно груба, — Эми вспыхнула, — но проблемы экологии я переживаю особенно остро.

Теперь рука Лавинии превратилась в тиски, словно она только что осознала опасный вызов, брошенный ее авторитету. В своем облегающем фиолетовом платье она походила на змею, готовящуюся к прыжку.

— Ну, милая Белоснежка, — прошипела она, — вы съели мое отравленное яблоко, и когда мы можем ожидать, что вы впадете в глубокий — и, главное, полный молчания — сон?

— По сути дела, Эми права, — быстро вступил в разговор Антон, в то время как Эми покраснела еще больше. — Новая технология даст нам возможность получить большие прибыли. И я собираюсь представить развернутый план на следующем генеральном совещании акционеров.

Как только гости встали из-за стола и направились в гостиную, Эми, сославшись на усталость, быстро ретировалась в комнату. Лавиния намеренно проигнорировала девушку, а Антон, зажатый с обеих сторон хозяйкой и ее банкиром, был слишком занят разговорами, поэтому лишь мельком взглянул помощнице вслед.

Упав на кровать, Эми почувствовала, как веки защипало от слез унижения и обиды. Девушка уходила, а за ней несся шлейф из комментариев Лавинии, кои, к счастью, она не расслышала, но которые вызвали бурный приступ хохота у гостей.

Эми лежала в своей холодной кровати, несчастная и расстроенная. Несмотря на огромные размеры дома, время от времени снизу до нее доносились звуки музыки и смех. И она снова чувствовала себя ребенком, изгнанным в свою комнату за плохое поведение и подслушивающим веселье, которое ему не разрешено разделить.

Она еще не спала, хотя час был поздний, когда дверь открылась, и свет проник в комнату.

Эми прищурилась, глаза с непривычки резало от боли, и села на кровати. Высокая фигура нависла над ней.

— Антон?

— Что вы, черт возьми, себе позволяете? — зло спросил он. — У вас помрачнение рассудка?

— Антон, мне очень жаль, — умоляла она, — не знаю, что на меня нашло.

— Разве вы не слышали ничего из того, что я вам говорил по дороге сюда?

— Да, я слышала…

— Лавиния имеет двадцать процентов акции в корпорации. Вы понимаете, двадцать?

— Да, — прошептала девушка.

— И ей не нравится новое направление нашего концерна. Идея заключалась в том, чтобы переубедить ее и банкира… а не вызывать вражду. О, Господи! О чем, проклятье, вы думали, когда выступали с подобными речами?

Его голос звенел от раздражения, и девушка была готова расплакаться.

— Я не хотела путать вам карты, Антон. Но когда она начала говорить так бессердечно, я растерялась. Вы собираетесь уволить меня?

— Лавиния настаивает на этом, — ответил мужчина.

Ее глаза наполнились слезами.

— О!

— Если я не уволю вас, — произнес он более спокойным тоном, — Лавиния разозлится еще больше.

— Тогда вам лучше рассчитать меня, — прошептала Эми.

— Мне нельзя приказывать, — коротко заметил он. — И я никогда не увольняю людей за то, что они говорят то, что у них на уме. Кроме всего прочего, вы говорили абсолютную правду. И я собираюсь рискнуть, пусть Лавиния сердится. — Его глаза угрожающе сузились. — Но если вы сделаете или скажете что-нибудь, что разозлит ее, пока мы здесь, я лично задушу вас.

— Я буду тише воды, ниже травы, — с жаром сказала девушка. — Я действительно прошу прощения, Антон. Не знаю, что нашло на меня.

Девушка почувствовала, как он погладил ее по голове.

— Я знаю, вам будет трудно, — смягчился он. Она повернула лицо и прижалась к его ладони.

— Как далеко вы намериваетесь зайти, используя свой шарм?

— У меня на то важная причина. — Мужчина приблизился и поцеловал ее в щеку.

— Я верю вам. — Кто слегка повернул голову — она или он? Их губы соприкоснулись.

— Моя милая Эми, — прошептал он и снова припал к ее губам… а затем еще раз, в третий. Губы Антона были мягкими и нежными, и она почувствовала, что тает в его руках. Боль в ее сердце постепенно утихла, и девушка обняла Антона за шею.

Его язык двигался осторожно, ласкал и поддразнивал, и через несколько мгновений желание охватило ее.

— Я так хочу вас, Эми! — прошептал Антон.

И в этот сладостный момент из коридора донесся голос, который нельзя было спутать:

— Антон? Ты потерялся, милый мальчик? Где ты?

— Будь проклята эта несносная женщина! — вырвалось у Антона. Он поцеловал веки Эми. — Она хочет, чтобы мы все отправились в Антиб, посмотреть на лунную дорожку на воде или еще какую-то чушь.

— Все равно я уже собиралась выставить вас вон, — с трудом произнесла Эми. Собрав остатки сил, она оттолкнула от себя мужчину. — Долг зовет! Идите туда, где ждет вас слава.

Антон тихо рассмеялся.

— Баю-бай, сладких снов, ангел.

Он выскользнул из комнаты, и спустя минуту раздался игривый смех Лавинии.