Секс лучше шоколада

ГЛАВА 12

Цепляясь за плечи Макса для равновесия, Джули уставилась на отражение Сида в серебряном зеркале стены. Все ее подозрения подтвердились. Собственно, она с самого начала все знала. Сид был с женщиной.

С двумя женщинами. С двумя почти голыми женщинами, которые висли на нем и, судя по всему, знали его довольно-таки неплохо.

Хотя сквозь грохочущую музыку расслышать что-то было трудно, она почти не сомневалась, что одна из них назвала его Сидом. У нее был писклявый голос, как у подружки Микки-Мауса. А выглядели они обе как непристойные надувные куклы, продающиеся в магазинах «Интим». Сид был всего в десяти шагах от Джули, и, если бы руки Макса не удерживали ее, она бы слезла с его колен, подошла бы к Сиду и врезала ему прямо по носу.

«Знаешь, что такое история, Сид? – мысленно спросила Джули, глядя, как он подтягивает к себе поближе одну из накачанных силиконом писклявых шлюх и трется носом об ее шею. – Это то, чем ты станешь очень-очень скоро».

Сид, должно быть, что-то заметил или почувствовал, потому что в эту самую минуту он оторвался от своей силиконовой куклы и посмотрел в сторону Джули. К ужасу Джули его похотливый, оценивающий взгляд прошелся сверху вниз по ее спине и впился в зеркальную стену в попытке разглядеть лицо. Чувствуя нарастающую панику, Джули вовремя сообразила, что серебряная панель немного искажает отражение, а блондинистый парик наверняка собьет его с толку. И все же…

Она бросилась в укрытие. Фигурально выражаясь, конечно.

Ничего не слыша, кроме стука собственного пульса в висках, Джули наклонила голову и прижалась губами к губам Макса. А что было делать? В отчаянной ситуации пришлось прибегнуть к отчаянным средствам. Она чувствовала, что еще не готова к открытому объяснению с Сидом. Ей хотелось обдумать ситуацию наедине с собой, а потом все обсудить с крутым адвокатом по семейным делам, настоящим волкодавом, еще до того, как Сид узнает, что его похождения для нее уже не секрет. К тому же Джули все еще немного побаивалась реакции Сида на новость о том, что она следит за ним, хотя и не представляла, что именно он может предпринять. Просто какое-то шестое чувство подсказывало ей, что лучше до поры до времени затаиться.

Поэтому она тряхнула фальшивыми волосами, чтобы они упали вперед и скрыли ее лицо, а сама впилась губами в губы Макса, не сомневаясь, что он все поймет правильно и подыграет ей.

Губы у него были сухие, теплые и твердые. Она с удивлением обнаружила, что, несмотря на несовпадающую сексуальную ориентацию, ей очень даже нравится его целовать. Похоже, у него с поцелуем тоже проблем не возникло. Во всяком случае, он не оттолкнул ее и не отпрянул с отвращением. Напротив, оправившись от первого шока, включился в игру вроде бы даже с энтузиазмом. Его ресницы опустились, а руки скользнули выше у нее на бедрах с такой чувственной страстью, что ее собственные, все еще открытые глаза округлились от изумления.

Он перехватил инициативу и начал целовать ее с неожиданным пылом, просунув кончик языка между ее губами. Ее веки затрепетали и инстинктивно опустились, а губы раскрылись и впустили его язык внутрь. Он оказался столь искусен, что ей стало ясно: определенный опыт, неизвестно где и как приобретенный, у него имеется. Его руки обхватили ее подобно стальным обручам, сильные пальцы ласкали ей спину, обжигая даже сквозь ткань платья. Он крепко прижал ее к себе, и она буквально расплющилась о живую стену его груди.

Ей это понравилось. Да что там, она пришла в восторг!

Внутри у нее все стало таять и дрожать, пальцы ног поджимались сами собой, она даже не заметила, в какой момент туфли соскользнули у нее с ног. Она обвила обеими руками шею Макса и в ответном поцелуе скользнула язычком ему в рот.

– Это будет стоить десять долларов, – раздался голос официантки.

Ее слова дошли до сознания Джули несколько столетий спустя, хотя в действительности промелькнуло, наверное, несколько секунд. Она неохотно оторвалась от рта Макса и заморгала. Вот, что значит «быть как в тумане». Вот, что значит «не знать, на каком ты свете». Их глаза встретились, и она увидела, что зрачки Макса расширены, да так, что радужек почти не видно. Его щеки пылали румянцем, губы все еще были приоткрыты, грудь бурно вздымалась и опускалась при каждом вздохе.

– Макс, – окликнула его Джули и кивнула в сторону официантки.

Он закрыл рот, но в его глазах все еще светился горячий огонек возбуждения. У нее перехватило дух. «Господи, он великолепен», – подумала Джули, не сводя с него глаз.

– Сейчас. – Одной рукой он потянулся к заднему карману джинсов, вытащил бумажник и, продолжая обнимать Джули, у нее за спиной извлек купюру. – Сдачи не надо.

Голос у него звучал, как у пьяного. Когда он прятал бумажник, ему пришлось приподняться, и Джули почувствовала, как что-то твердое и горячее толкает ее между ног. Это было такое восхитительное ощущение, что она, ни о чем не думая, сама прижалась к нему. Как давно ей этого не хватало!

К чертям шоколад: что ей действительно нужно, так это секс. С Максом.

Она задрожала, чувствуя почти непреодолимое желание сорвать с себя трусики и приступить к делу сию же минуту.

И тут ее как бейсбольной битой по голове огрела мысль о том, что это же Дебби… Дебби! И у него стоит… по-настоящему, здорово стоит… на нее!

Джули опять растерянно заморгала. Что все это значит?

– Ты что… умеешь и так и этак? – спросила она шепотом и попыталась заглянуть ему в глаза.

Она ничего не понимала, но все равно прижималась к нему, обнимала его за шею. Ей нравилось ощущать жжение в сосках, прижимающихся к его крепкой груди, нравилось чувствовать, как шелковые трусики скользят по твердому бугорку под его джинсами, а больше всего нравилась глубокая пульсация внутри. Джули была так возбуждена, что тонкости его сексуальной ориентации от нее ускользали. Она не могла все это осмыслить.

Он тоже явно чего-то не понимал. Пару секунд Макс смотрел на нее в недоумении, потом она заметила в его глазах искру понимания.

– Нет, – ответил он, поморщившись, и обхватил ладонью ее затылок под искусственными волосами. А потом снова поцеловал ее.

Его поцелуй был нежным, но в то же время жадным и голодным. Ее потрясло это страстное нетерпение. Она ответила на поцелуй, прижалась грудью к его груди и задвигала бедрами, наслаждаясь ощутимым доказательством того, что по крайней мере на этот раз он испытывает влечение к особе противоположного пола. Теперь обе его руки оказались у нее под платьем, обхватили ее ягодицы, стиснули их сквозь шелковые трусики. Джули растаяла как пластик в микроволновке.

Боже, еще немного, и она кончит…

Кто-то налетел на их столик. Раздался звон бьющегося стекла, Джули почувствовала, как по голой ноге стекает разлившаяся жидкость. Оторвав губы ото рта Макса, она оглянулась

– Извините.

Мужчина, забавлявшийся массажем груди, пытался выбраться из-за столика. Он был сильно пьян, все его внимание было сосредоточено на полуголой женщине, тянувшей его за руку, он толкнул их столик, бокал Джули опрокинулся и разбился, вино выплеснулось ей на ногу. Нетерпеливо оглянувшись, Джули отодвинула ногу подальше от льющейся жидкости и вновь повернулась к Максу. То, чем они занимались, было слишком хорошо. Не стоило отвлекаться из-за пролитого бокала вина.

– Все в порядке, – сказал Макс мужчине, глядя через ее плечо.

– Принести вам еще вина? – спросила появившаяся как из-под земли официантка и начала промокать лужицу бумажными салфетками.

Джули нетерпеливо наклонилась вперед и принялась покусывать мочку уха Макса, чтоб не отвлекался и помнил, на чем они остановились. Ей не терпелось продолжить, но она заметила, что Макс понемногу отдаляется от нее.

– Спасибо, не нужно, – сказал он официантке.

Судя по голосу, он говорил сквозь зубы. Джули чувствовала, что он все еще возбужден: не говоря уж о прочих симптомах, он моментально напрягся, когда она пощекотала ему ухо языком, а это был верный знак. Но чужое присутствие все-таки сказывалось, и она даже не очень удивилась, когда он подхватил ее за талию и снял со своих колен.

– Макс! – Ей хотелось плакать.

Несмотря на ее жалобные протесты и цепляющиеся руки, он сумел выскользнуть из-под нее с ловкостью рыбы, срывающейся с крючка, усадил на банкетку и расцепил ее объятия. Официантка, покончив с уборкой, сложила осколки бокала на поднос и удалилась. Джули обреченно осела на банкетке. Макс продолжал сжимать ее запястья.

– Сид ушел в малый зал. Надо выбираться отсюда, пока есть шанс.

Оглядевшись по сторонам, Джули поняла, что Макс прав. Сида нигде не было видно. Она поняла и кое-что еще: жаркий поцелуй Макса начисто изгнал у нее из головы всякие воспоминания о муже. Вот он наклонился над ней, все еще сжимая ее запястья, и даже прикосновение его больших теплых рук, удерживающих ее на расстоянии, показалось ей волнующим. Он был в миллион раз лучше шоколада.

Заглянув ему в глаза, она заметила, что в них еще тлеет огонек возбуждения, но его губы уже были упрямо сжаты. Ромео явно уступил место Пинкертону. А у нее было такое чувство, словно ее огрели обухом по голове. Она никак не могла опомниться.

– Идем скорее.

Макс выбрался из-за стола, подхватил свою кружку пива, осушил ее залпом, потом вытащил Джули, продолжая держать ее за запястье, словно она могла убежать. Она двигалась как автомат, в то же время пытаясь как-то осмыслить происходящее. Голова у нее кружилась. Она застукала Сида на месте преступления. Ее поцеловал Макс, он же Дебби, и она ответила на поцелуй. И все это в течение каких-то десяти минут, не больше. А главное, оба события казались ей практически одинаково важными. Джули споткнулась и, опустив глаза, обнаружила, что зацепилась за одну из своих собственных туфель. Если бы не эта случайность, она могла бы как ни в чем не бывало покинуть заведение босиком.

Вот что значит быть как в тумане. Вот что значит не знать, на каком ты свете.

– В чем дело? – нахмурился Макс.

– Мои туфли.

Джули попыталась поправить опрокинувшуюся туфлю ногой, но у нее ничего не вышло. Она по-прежнему плохо соображала, ее кровь приливала к более интересному месту, чем голова. Максу надоело ждать, он наклонился, нетерпеливым жестом подхватил обе туфельки свободной рукой и направился к дверям, таща на буксире босоногую Джули.

Выйдя на улицу из искусственного кондиционированного полумрака «Огненной воды», Джули с наслаждением вдохнула воздух, окутавший ее подобно теплому одеялу в зимнюю ночь, и поняла, что внутри было по-настоящему холодно. Просто она этого не замечала, потому что большую часть времени провела в объятиях Макса, и, несмотря на работающий в полную мощность кондиционер, ей стало так тепло, что даже захотелось раздеться прямо там, на месте.

Вместе с Максом.

Это было ошеломляющее открытие.

– Сюда.

Макс остановился, миновав очередь на вход, и протянул ей туфли. Она прислонилась к стене, чтобы обуться, а мимо текла пестрая людская река, и Макс отгородил Джули своей широкой спиной от толчков и любопытных взглядов. Пока она надевала одну туфлю, потом другую, он следил за ней, не говоря ни слова. Когда она выпрямилась, их взгляды встретились.

Его глаза горели тем самым огнем, который ни с чем не спутаешь.

Да, тут что-то не так.

Тут Макс отвел глаза и двинулся вперед, таща ее за собой, прокладывая себе дорогу в толпе подобно регбисту-центрфорварду, захватившему мяч и рвущемуся к воротам. Джули двигалась в кильватере, не теряя из виду его широкую спину. В голове у нее стремительной вереницей проносились разнообразные мысли.

Смотреть на Макса было настоящим удовольствием – широкие плечи, мускулистые руки, аппетитный зад. Одним словом – высокий, атлетически сложенный красавец.

У любой женщины потекли бы слюнки.

Ничего удивительного, что ее влечет к нему. Было бы странно, если бы она его не хотела. Она была нормальной женщиной с горячей кровью, а он был потрясающим парнем. И плюс ко всему она изголодалась по сексу, а ее брак был мертв и готов к вскрытию.

Но Макс тоже ее хотел! На этот счет у нее не было сомнений, однако именно здесь крылась самая большая загвоздка. Ей вспомнились лодочки размером с баржу, блондинистый парик, необъятные накладные буфера, розовый поводок со стразами… и Джозефина.

Джули попыталась вспомнить, что именно он ей ответил, когда она напрямую спросила, гей ли он.

Точно она не помнила, но ей казалось, что ответ был утвердительный.

Несколько минут назад, когда она спросила, умеет ли он и так и этак, он сказал «нет». А потом поцеловал ее так, что она чуть не сошла с ума.

И что в итоге? Джули сама точно не знала, но ей пришло на ум ученое слово «фрустрация».

– Погоди минутку, – сказала она, упираясь.

Они уже шли по переулку, ведущему к стоянке. Было темно, пахло спиртным и гниющим мусором, наверное, ей следовало испытывать страх, но Джули ничего не замечала вокруг: все ее внимание было сосредоточено на мужчине, который тянул ее за собой, как упрямого пуделя на поводке.

Да нет, наверное, к пуделю он проявил бы больше внимания.

Когда она заартачилась, он остановился и повернулся к ней:

– Ну что еще?

В переулок падал слабый красноватый свет неоновых вывесок с улицы, позволявший ей различить его лицо. Вид у Макса был настороженный.

– Что ты имел в виду, когда сказал «нет»? – прищурившись и вглядываясь в него в полутьме, спросила Джули.

– Хочешь поговорить, дождись, пока сядем в машину.

И он опять потянул ее за собой, не останавливаясь, пока не подошли к «Блейзеру». Торопливо и бесцеремонно Макс загрузил ее в машину, захлопнул дверцу с ее стороны и сам забрался на водительское сиденье.

Потом, не говоря ни слова, даже не глядя на нее, завел машину. Он уже потянулся к выключателю света, когда Джули выдернула ключи из зажигания.

– Какого черта…

Макс удивленно оглянулся на нее. Она перегнулась через разделяющую сиденья панель и приникла губами к его губам.