Сексоголик. Откровения девушки, повернутой на сексе

6 ИЮНЬ

1 июня, среда

— Помнишь, ты мне говорила о том парне, который спал с тобой и от которого ты готова была повеситься? — осторожно полюбопытствовал Тим.

— Помню, — ответила я. — А почему он тебя вдруг заинтересовал?

— Ну, у меня тут одна идейка возникла насчет того, как избежать подобных проколов и при этом повеселиться…

Я зримо представила себе ухмылку Тима, хотя разговор происходил по телефону.

— Давай рассказывай.

— Есть одно такое местечко… нудистский курорт на водах — туда люди ездят и… Ну, ты сама понимаешь…

Тим не договорил.

Я ничего пока что не понимала.

— Ничего не понимаю. Дальше.

— Ну, они… это… Короче, это место — свингер-клуб, полнейшая свобода нравов. Где народ занимается сексом коллективно. Если желаешь, можем туда отправиться.

Какое-то время мы оба молчали. Я вспомнило, что слышала о чем-то в этом роде, но мне всегда казалось, что в подобных клубах «свободных нравов» люди развлекаются тем, что перемазывают друг друга красками, маслом, а потом снимают все это на видео, чтобы потом прикалываться. Нет, подобные вещи меня явно не вдохновляют.

И все-таки любопытство взяло верх, тем более что после досадного эпизода с журналистом мне не терпелось поэкспериментировать.

— Ты давай поподробнее, — явно заинтригованная, попросила я Тима.

Мой собеседник отчетливо вздохнул.

— Послушай, пару недель назад я решил туда смотаться. Туда являются супружеские пары, чтобы оттянуться с незнакомцами и незнакомками. Народ в целом нормальный, причем все нашего с тобой возраста. Я просто решил выждать момент, чтобы рассказать тебе. Похоже, сейчас этот момент и наступил. Пойми, мы можем просто съездить туда и осмотреться, вовсе не обязательно сразу бросаться, но согласись — взглянуть на это со стороны стоит, я прав?

Я раздумывала. Идея Тима, что и говорить, было недурна. Но вот в чем проблема: мы вместе никуда никогда не выходили и не выезжали.

— Звучит любопытно, Тим, но впишемся ли мы в этот пейзаж? Мы с тобой — не супружеская пара, прошу тебя понять меня верно, как бы ты ни был симпатичен мне, но у меня нет особой охоты спать с тобой. Ты мой друг, им и оставайся.

— Нет, нет, нет, речь не идет о том, чтобы спать! — запротестовал Тим. — Мы просто появимся там вместе, а если тебе захочется отметиться по полной программе, ты же понимаешь, что я двумя руками за. И еще, гм, если тебя не будет раздражать мое присутствие, я просто могу тихонько посидеть в уголке и посмотреть на вас — все ради того, чтобы с тобой ничего экстраординарного не приключилось.

Я рассмеялась:

— Не приключилось! Тим, я тебя знаю — ты не из созерцателей!

Тим в ответ тоже рассмеялся:

— Ладно, ладно. Я не из вуайеристов, это точно. Но серьезно, если ты готова туда ехать, я тоже готов, но не ради себя, а ради тебя. Просто мне хочется, чтобы ты побыла там — поверь, очень завлекательно.

— Дай мне время подумать, хорошо? — ответила я.

— Нет-нет, я тебя не тороплю, — успокоил меня Тим. — Но если мы там окажемся, гарантирую тебе веселое приключение.

— Хочется надеяться, — ответила я, фантазируя, как все будет, и уже зная, что любопытство мое победило.

4 июня, суббота

Мой дорогой Боже!

Пойми, у меня серьезный повод обратиться к Тебе. И не по поводу цунами, полгода назад унесшего столько жизней. И не по поводу СПИДа, возникшего в результате следования догмам Ватикана. И даже не поводу того, что миллионы людей умирают от голода и войн вследствие идиотизма других людей. Нет, речь идет о куда более важных вещах — мне кажется, что я стала пугалом для тех, с кем хочу заняться сексом.

Я сама немало способствовала этому, однако считаю своим долгом заявить, что и ты внес свою лепту в произошедшее. Поскольку «пути твои неисповедимы», могу лишь предположить, что ты все же имеешь отношение к моей персональной судьбе.

Пример.

Я не принадлежу к числу обожателей полиции. Вероятно, оттого, что однажды мне пришлось 11 часов провести в отделении «скорой помощи» для пострадавших от несчастных случаев, когда мне проломил голову садист-полисмен за то, что я уселась посреди улицы протестовать, а он усмотрел во мне «угрозу». Я раздавала представителям подразделений полиции для разгона демонстрантов цветы, предлагая им мир, но, невзирая на это, мне здорово досталось от их дубинок.

Мне представляется, что стоит только на любого представителя полиции надеть соответствующую экипировку — и перед тобой еще один маньяк, наделенный частичной властью над миром и эту частичную власть в полной мере отправляющий. Ведь большинство полисменов явно не тяготеют к новизне — наша полиция поражена эпидемией сексизма, расизма и консерватизма. И я не верю, что речь идет об «отдельных представителях правоохранительных органов», это явление повсеместное и представляет взгляды значительной части общества.

И поэтому, возлюбленный Боже, я была поражена, удостоверившись в том, что, оказывается, могу почувствовать влечение к полисмену. И, говоря откровенно, меня это открытие отнюдь не обрадовало, а посему я вправе потребовать объяснений от ответственных лиц, то есть от Тебя лично.

Я просто вышла по своим делам, купить в киоске номер «Гардиан», предвкушая возможность позагорать, выпить кофе и почитать о том, что происходит в мире. Я никак не ожидала стать свидетельницей ожесточенного спора, разгоревшегося между моими соседями, и уж, конечно, не думала и не гадала, взглянув на задницу какого-то там полисмена, задаться мыслью о том, каков он под форменной одеждой.

Все началось совершенно невинно. Прибыл микроавтобус полиции, стражи порядка разняли конфликтующие стороны, после чего приступили к сбору свидетельских показаний. Тот, кому пришлось допрашивать меня, оказался весьма симпатичным и хорошо сложенным мужчиной лет тридцати, с живыми синими глазами и светлыми волосами. Не могу сказать, что сразу же принялась разглядывать его, просто это результат мимолетного наблюдения — я, знаешь ли, очень наблюдательна.

Он задал мне кучу дурацких вопросов и даже извинился за то, что они дурацкие, пытался шутить, чтобы разрядить обстановку. Я отвечала не без сарказма; он усмехнулся, когда я сыронизировала по поводу его неумения быстро писать.

Обсуждая инцидент и посмеиваясь над моими недалекими соседями, я вдруг отметила, что не просто хохочу над его шутками, но и помимо воли пальцами перебираю волосы, поглаживаю себя по затылку — одним словом, флиртую с ним.

Когда полисмен направился к коллегам обсудить детали, я со всей ясностью поняла, что присматриваюсь к изгибу линии его бедра, его выпуклому симпатичному заду. Пока он был занят беседой со своими товарищами, я, украдкой бросив взгляд на груди, убедилась, что соски набухли и не на шутку — торчали, словно пули сквозь тончайшую футболку, накинутую поверх бюстгальтера «бикини». Черт, да я завелась, оказывается.

Полисмен вернулся ко мне, и мы болтали дальше, я тем временем попыталась усилием воли расслабиться. Разумеется, впустую, потому что очи блюстителя порядка пару раз задержались на мне. Я заметила, что ворот форменной рубашки у него открытый, во всяком случае, мне хватило, чтобы живо представить себе, как я расстегиваю остальные пуговицы, запускаю пальцы в поросль на груди, нащупываю его соски и ласкаю их. Я попыталась прекратить виртуальное раздевание собеседника, но особого смысла в этом уже не было — он откровенно флиртовал со мной, так что перед моим мысленным взором он все равно был в чем мама родила.

Вот же дьявол! Угораздило, нечего сказать. И кого? Полицейского! Затянутого в форму фашиста. Возжаждавшего могущества Служителя Государства. Что меня так привлекло в нем? С какой стати я воображала, каково поцеловать его? Ради чего стала мысленно стаскивать с него аккуратно подогнанные форменные темно-синие штаны?

Нет, что-то явно не так в моей голове. Единственное объяснение — среди уймы Твоих забот, Боже, имеется и какой-то неведомый мне План. Не сомневаюсь, у Тебя имелись веские основания для того, чтобы повернуть все именно так, выразив свою волю именно в том, чтобы склонить меня увлечься совершенно несвойственным мне субъектом. По-другому этого просто не объяснить. Согласна, я в известной мере помешана на сексе, но со всей категоричностью утверждаю, что ни за что не отдамся представителю той организации, из-за которой мой череп чуть было не разлетелся на части. И пусть он хоть трижды красавец, и улыбка у него очаровательная, и задница.

И вот теперь, когда Ты знаешь, что у меня на уме, я жду от Тебя объяснений. Не мне Тебя учить, как это делается — дашь мне какой-нибудь знак, что ли, сделаешь так, чтобы на меня снизошло озарение. И вовсе не обязательно, чтобы это походило на вспышку молнии в грозу, просто вышли мне выигрышный лотерейный билетик. Вполне приемлемо, если на моем горизонте возникнет некий симпатичный мужчина. И я все пойму. Хочется рассчитывать, что хаотичное нагромождение событий последнего времени обретет желанную упорядоченность и восстановит рациональность видения мира.

Жду знамения от Тебя, разумеется, стоя на коленях, как положено.

7 июня, вторник

Боже, какое необычное послание от Блоггера. Он явно заигрывает со мной. Нет, я ничего не имею против, но ведь «добрые друзья» не спят друг с другом, если я верно все понимаю.

Хотя, если дело касается меня, все может обернуться и по-другому.

12 июня, воскресенье

Когда мы с Тимом явились в курортное местечко Уиллсден вчера вечером, я жутко волновалась. Не помогли даже две двойные порции виски. Я видела перед собой толпы людей, расхаживавших в одних полотенцах, а несколько человек вообще предпочли раздеться догола.

У меня нет предрассудков относительно наготы, но благовоспитанной британке, привыкшей к британскому ханжеству, все-таки весьма непривычно созерцать повсюду такое обилие колыхающихся грудей и других частей тела.

Впрочем, я привыкла очень быстро.

Вероятно, тому способствовал Тим. Он мигом стащил с себя все лишнее, выставив на всеобщее обозрение свои скульптурные прелести.

Неплохой у тебя задок, констатировала я, почти позабыв, что еще совсем недавно страстно сжимала эти литые ягодицы, когда мы были вместе впервые. Но с тех пор миновали сотни световых лет.

Я, в отличие от Тима, проявила себя куда более сдержанной, хотя все же решилась предстать перед публикой в повязанном вокруг грудей полотенце, услужливо протянутым мне на входе в павильон источника.

Весь первый этаж занимали джакузи, несколько парных, небольшой бассейн и сауна, кроме того, здесь имелась и куча душевых. На второй этаж вела лестница.

— А что наверху? — поинтересовалась я у Тима.

Тот ухмыльнулся в ответ.

— Погоди, всему свое время. Свожу и туда.

Интерес мой достиг пика, мы опустились в шезлонги, стоявшие напротив входа в бассейн, и наблюдали затем, как зал наполняется людьми. Я поразилась тому, что здесь было полным-полно парочек чуть старше двадцати, они с трудом сочетались с тридцатилетними, составлявшими большинство. Мне даже показалось, что мы с Тимом — чуть ли не самые молоденькие здесь. Но я заблуждалась. Повсюду было видно множество весьма симпатичных парней и девчонок — да, здесь было, где развернуться.

Спустя некоторое время Тим стал уговаривать меня отправиться в джакузи, тут же бросился в воду, оставив меня стоять как дурочку, которая не может расстаться с полотенцем. И я тоже решила прыгнуть. Оказавшись в теплой воде, я заметила, что все без зазрения совести глазеют на мое тело, что придало мне чувства уверенности.

Вместе с нами в бассейне плескались еще четыре пары. Мы с Тимом, сидя в воде, раздавали улыбки направо и налево, народ попался здесь разговорчивый. Пробыв несколько минут в горячей воде, я подметила, как две парочки стали любезничать, а девушки — многозначительно хохотать. Вскоре они уже целовались, а партнеры подначивали их. Тим тут же многозначительно посмотрел на меня: мол, я же тебе говорил.

Широко улыбнувшись ему, я стала наблюдать, как две девушки повернулись задами к своим партнерам, не переставая при этом страстно целоваться.

Я ощутила знакомое волнение между ног, видя, как оба партнера входят в девиц, нежно массируя им груди. Я глазам поверить не могла — ничего подобного вживую мне видеть не приходилось. Я и оглянуться не успела, как вся компания превратилась в переплетение рук, ног, тел. Вот это было зрелище!

Потом одна из девушек повернулась к подружке и, улыбаясь, что-то прошептала ей на ухо. Они кивнули друг другу, после чего поднялись и направились прочь из джакузи, парни за ними. Эрекция у обоих была отменной.

— Пошли за ними, — вырвал меня из раздумий голос Тима. — Хочу показать тебе, что сейчас будет.

Недоумевая, я пошла за ним, подхватив по пути полотенце. Мы направлялись к той самой лестнице, о которой я спрашивала Тима. Пару секунд спустя мы заметили, как обе пары исчезли в комнатке, дверь которой выходила в холл.

Кроме этой двери в холл выходило еще несколько — пять или шесть, точно не могу сказать. Но та, за которой исчезли обе пары, оказалась запертой. Я была несколько разочарована подобным оборотом — мне страшно хотелось подсмотреть, что там происходит.

— Вот здесь и делаются дела, — пояснил Тим, обведя рукой двери.

— Что за дела? — спросила я в принципе понимая, что он имеет в виду.

— Игрища, — прошептал он в ответ. — Если побудем здесь еще немного, может, и удастся увидеть что-нибудь забавное — иногда они нарочно распахивают дверь настежь, чтобы публике было на что поглазеть, или же приглашают желающих принять участие.

Я кивнула, словно речь шла о какой-нибудь заурядной вещи — подумаешь, поглазеть на нудистов, занимающихся сексом.

Меня пугала подобная перспектива, но я была настолько поражена, что не в силах была уйти прочь. До ужаса хотелось понаблюдать вживую разыгрывавшуюся у меня на глазах сцену коллективного совокупления. Тим жестом успокоил меня, давая понять, что ничего страшного со мной не случится.

Долго дожидаться не пришлось. Вскоре с другого конца коридора донеслись шум и голоса. Мы тихонько направились туда и, подойдя, просунули головы в раскрытую дверь.

Я не поверила своим глазам.

На роскошной постели на четвереньках стояла девушка, а молодой парень брал ее сзади. Стоявший перед ней на коленях другой парень наслаждался минетом. Лежащий рядом с ней третий партнер с блаженным стоном самозабвенно мастурбировал.

Когда мы с Тимом вошли в комнату, все обратили на нас внимание. Я почувствовала, как краснею.

— Давайте к нам, — позвал один из парней. — Присоединяйтесь!

Я вопросительно посмотрела на Тима — по-видимому, у меня на лице был написан ужас.

— Нет, спасибо, мы просто зашли взглянуть — если вы, конечно, не против, — заверил его Тим, и я тут же сообразила: он заботится обо мне.

На мгновение девушка прервала минет и повернулась посмотреть на меня.

— А ты ничего, — с улыбкой оценила она меня. — Разве тебе не хочется поиграть с нами?

Я нервозно хихикнула.

— Нет, нет, спасибо, сегодня вечером я решила просто поглазеть. Похоже, ты сегодня не скучаешь — полный рот хлопот.

Девушка улыбнулась и тут же продолжила прерванный было минет; ее партнер изнемогал от удовольствия.

Некоторое время мы с Тимом наблюдали. Взяв меня за локоть, Тим прошептал:

— Давай-ка пойдем, оглядимся, тут есть и еще на что взглянуть, поверь. Тебе явно понравится.

Я кивнула, и мы оставили эту четверку веселиться вовсю.

Тим подвел меня к другой лестнице, жестом велев подниматься.

— А что там? — настороженно спросила я.

— А там, — торжественно произнес мой сопровождающий, — там как раз-то и начинается действо.

У меня было такое лицо, что Тим невольно обнял меня.

— Говорю же — тебе понравится, это я гарантирую.

И повел меня вверх по лестнице.

Первое, что я ощутила, это ударившая в лицо жара. Горячий воздух словно струился вниз по лестнице. Мы оказались в обширном помещении. Воздух был буквально пропитан страстью. В полутьме протянув руку вперед, я наткнулась на влажную на ощупь стену.

Когда наши глаза привыкли к темноте, мы стали различать детали.

В помещении стояли четыре тахты, на каждой сидели по две-три обнаженных пары. Посреди комнаты две пары откровенно занимались сексом прямо на полу.

Я сначала не поняли, чем они занимаются, но вскоре до меня дошло.

Я разобрала четверых или пятерых мужчин, сосредоточенно мастурбировавших, три минета, двое парней ублажали ртом своих партнерш, две пары осваивали догги-стайл, еще две — сидели друг на друге, а две парочки, устроившись на тахте, совокуплялись традиционным способом, время от времени меняясь партнерами.

Онемев, я во все глаза наблюдала за происходящим. Слава богу, здесь темно, а не то все бы увидели, как у меня глаза в буквальном смысле лезут на лоб.

Так вот, оказывается, что такое свингер-клуб и полнейшая свобода нравов! Теперь я поняла. Занимаясь сексом, пары взаимно обозревают друг друга. Я слышала громкие мычания и стоны, надо сказать, не могла оставаться равнодушной — недвусмысленные инстинкты пробуждались и во мне. Я на миг представила себе ощущения тех, на кого мы сейчас с Тимом смотрели. Интересно, что ты переживаешь, будучи, так сказать, «в гуще масс».

Тим вновь вырвал меня из эротических медитаций.

— Давай-ка сядем вон там, — предложил он и, указав на промежуток пола между кушетками, уселся прямо туда.

Я смущенно уставилась на него — к чему тут разговаривать?

Все поняв, Тим кивнул мне на группу молодых людей, которые, не отрывая взора от пар. Я, стараясь быть незаметной, проскользнула к Тиму, не желая портить этим парням впечатление от зрелища.

Несколько минут мы просто сидели и смотрели. Никогда в жизни мне не приходилось созерцать подобного шоу, как и вдыхать пропитанный сексом воздух этого помещения. Кругом был сплошной секс, бушующее море секса.

Склонившись ко мне, Тим прошептал:

— Ну как? Прав я был? Нравится тебе?

— Еще как! Я просто в восторге, — зачарованно ответила я. — У-ух!

Тим усмехнулся.

— Небось, заводит? — осведомился он. А потом прошептал прямо мне в ухо:

— Ты уже готова, а?

В резонанс его словам пульсировала моя подружка — какая-то часть меня готова была лечь на Тима и заставить его взять меня. Но я понимала, что здесь это некстати. Будто угадав мои мысли, Тим сказал:

— Знаешь, я так хочу секса, что надо что-то делать с этим, но мы ведь с тобой — друзья, так что лучше уж не надо ничего такого.

Тим смущенно пожал плечами, я кивнула в знак согласия.

— Хотя, — продолжал он. — Я привел сюда тебя просто на экскурсию. Мы вполне можем пойти куда-нибудь и помастурбировать как следует — не на публике, потому что ни к чему поддаваться порыву сейчас.

Я снова кивнула, довольная оттого, что он понимал ситуацию. Но, с другой стороны, мне жутко хотелось ощутить его в себе, и это желание почти затмевало разум.

Попытавшись сосредоточиться на другом, я переключила внимание на одну моложавую пару, увлеченную делом прямо перед нами.

Удивительно и непривычно было смотреть на двоих людей, абсолютно непринужденно занимавшихся сексом и отдававшихся наслаждению на глазах у других. Когда партнер, решил сменить позицию, то, заметив мой взгляд, улыбнулся мне во все тридцать два зуба. Я улыбнулась в ответ, он, не отрывая от меня взора, убыстрил темп. И в эту минуту я ощутила, что и я — часть его наслаждения — их с партнершей наслаждения! — и поймала себя на мысли, что это, должно быть, здорово и что, может быть, и мне стоит попробовать или хотя бы передвинуться к ним поближе.

Но я не чувствовала себя готовой к такому. Я была здесь не одна, с Тимом, а в его присутствии я не отваживалась даже помастурбировать, не говоря уже о том, чтобы слиться с ним в экстазе. Свобода нравов, может быть, и неплохо, но только в том случае, если ты пришел с подходящим партнером.

Похоть настолько измотала меня, что я предложила Тиму убраться подобру-поздорову, и мы стали спускаться вниз одеваться. Когда я уже покидала раздевалку, ко мне неожиданно подошли тот самый парень со своей подружкой. У обоих был весьма довольный вид.

Он дал мне свой номер телефона, сказав, что они готовы повеселить меня в ближайшие выходные, так что, если у меня возникнет такое желание, милости просим.

Сердце мое готово было выпрыгнуть из груди от восторга. Улыбнувшись, я сказала, что непременно позвоню.

Думаю, точно позвоню.

15 июня, среда

Вчера вечером звонил Блоггер. Мы поболтали о его работе, которая становится ему в тягость, потом беседа наша незаметно приобрела игривый характер.

Понимаю, что затрагиваемая в беседе тема секса здесь ни при чем — было бы глупо, если бы она была при чем, — но я только думаю, уж не переменил ли он мнение относительно наших с ним «чисто дружеских» отношений.

То, как мы откровенно заигрываем друг с другом, наводит меня на мысль, что рано или поздно между нами что-то произойдет — несмотря на то что Блоггер собрался за границу.

Думаю, что, если Блоггер решит прощупать почву и предложит встретиться, я соглашусь.

Тем более если проклюнется возможность переспать с ним.

16 июня, четверг

Собралась с духом и позвонила Элли и Уилли, той самой симпатичной парочке, с которой мы познакомились на нудистском курорте. Понять не могу, отчего я так нервничала, — они поговорили со мной по очереди, настроены были весьма дружелюбно, отчего мою скованность как рукой сняло — никаких неловких пауз.

Поначалу я, разумеется, чувствовала себя неудобно — все-таки не каждый день обсуждаешь по телефону с теми, кого едва знаешь, детали своего группового секс-дебюта. Однако после получаса игривого общения я почувствовала себя куда лучше, идея мне понравилась, и мы договорились, что на следующий день вечером я буду у них.

Жду не дождусь.

17 июня, пятница

Элли заехала за мной на машине, и мы поехали в Барнет, на квартиру к ее приятелю Уилли. Здорово отправиться в пригород на ночь, в особенности если ночь эта обещает быть веселой, думала я.

Идея встретиться заранее принадлежала Элли — она объяснила это желанием подготовить меня психологически, заверив, что никто никого принуждать не собирается, что все настроены провести эту ночь весело и поближе узнать друг друга.

Но, добавила Элли, раз уж мы собрались в одну постель, следует для начала определить кое-какие правила. И мы эти правила обсудили: безопасный секс, полное доверие, никаких болезненных ощущений, личных предпочтений или неприязни. Такой подход показался мне в высшей степени откровенным и рациональным. Мне предстоял секс с Элли и ее приятелем. Так будет выглядеть мое боевое крещение в клубе свингеров.

Впрочем, все оказалось не таким уж безоблачно простым. Когда мы поворачивали к дому Уилли, Элли объявила, что на этот вечер существует одно железное правило.

— Какое? — поинтересовалась я, думая про себя, что это, вероятно, что-то вроде запрета на фото- и видеосъемки.

— Тебе нельзя будет спать с Уилли, — пояснила Элли. — Все, что угодно, но вот входить он будет исключительно в меня.

И улыбнулась, положив мне руку на колено.

Лихо, нечего сказать. То, что мне как раз больше всего нравится — и на тебе! Нельзя, и все тут. И объявить об этом нужно было непременно уже у порога. Скажи Элли мне об этом раньше, я, может, вообще не стала бы с ними связываться. Я недоумевала, как это собраться на групповой секс — и чтобы тебя никто не взял.

Я присмотрелась к Элли. Блузка у нее была расстегнута, в глубоком вырезе проступала кожа. Моя киска тотчас же прореагировала на это.

Ну и черт с ним, подумала я. По крайней мере, получу представление о сексе с женщиной.

В ответ я провела ладонью по коленке Элли, а она склонилась поцеловать меня.

Начало было положено.

На дальнейшее знакомство ушло совсем немного времени — пара бутылок вина, и Элли, забравшись с ногами на диван, стала в открытую заигрывать со мной. Ее дружок тоже смотрел на меня, как кот на кусок свежего мяса.

Мы с Элли начали с поцелуев, потом она стащила с меня блузку и принялась поглаживать мне груди.

— Как классно! — бормотал Уилли. — Вы просто красавицы, глаз не оторвешь.

Улыбнувшись ему, я подумала: интересно, хочет ли он меня. Сама я уже была готовенькая.

Я тоже стащила с Элли блузку, и мы стали гладить друг друга. Чувство было восхитительное. Затем мы начали стаскивать друг с друга оставшуюся одежду и призвали к себе Уилли. Тот, не теряя времени, разоблачился. Уилли обнял нас обеих и стал поочередно целовать.

Я чувствовала себя на седьмом небе: с одной стороны шершавая щека Уилли, с другой — нежная кожа Элли. Мне хотелось переспать с ними обоими сразу.

Спустя некоторое время Уилли отстранился.

— Хочу посмотреть на вас, — объявил он, лаская себя.

Мы с Элли ничего против не имели. Лежа на покрывале тахты, мы гладили друг друга, ласкали, ее пальцы сновали у меня между ног.

Вот, значит, каково пальчиками ублажать девчонку, мелькнула у меня мысль, когда я ощутила, что девушка взмокла от желания, и стала пальцем поглаживать вокруг клитора Элли. Та блаженно застонала, я вложила ей палец внутрь, поразившись тому, как там горячо. Элли стала подергиваться, и я сунула туда и второй палец, отчего девушка ахнула.

Уилли возбуждался все сильнее: он гладил мне груди, целуя Элли, потом действовал наоборот. Мне нравилось.

Вот только одно мне не нравилось — она не умела действовать пальчиком.

Будучи девчонкой, думала я, можно все-таки было этому научиться, но вскоре убедилась, что принадлежность к одному полу и общая физиология еще ничего не значат, если речь заходит о сексе. Элли действовала пальцем так, что мне было неприятно и даже больно.

Я пыталась оставаться в рамках такта — в конце концов, эти люди меня пригласили сюда заняться сексом, причем сразу с обоими. Так что следовало быть вежливой. И не стала просить ее сменить технику, а просто молчала, спрашивая себя, сколько еще так выдержу.

К моему счастью, ее сменил Уилли — его вмешательство тут же привело почти к оргазму. И я пережила бы пик наслаждения, если бы не Элли, которую взяло за живое, что ее мужчина решил вплотную заняться мной, и она тут же остановила его.

Лучше некуда. Я вот-вот кончу, а тут она останавливает Уилли?

Я почувствовала, что меня лишили законной доли наслаждения, тем не менее, вслух ничего не высказала. Это показалось мне неуместным.

Когда Элли стала на колени и призвала меня на пару сделать минет Уилли, я почувствовала, что каким-то образом привязываюсь к этой парочке, что я не лишняя здесь, возбуждаясь все сильнее.

Потом Уилли поставил нас с Элли на колени перед собой. Я услышала, как Элли блаженно ахнула и обернулась посмотреть, что происходит. Уилли вошел в нее и тут же ввел три пальца мне в киску. Таким образом, он обслуживал сразу двоих. Мы Элли чувствовали себя на седьмом небе.

Но потом она усекла, что Уилли ласкает меня пальцами, тут же вскочила и потребовала приятеля выйти с ней. Уилли послушался и пошел за ней. Выходя из комнаты, он шепнул мне: «Какая ты вкусненькая!»

Я лежала на тахте и от скуки и раздражения начала было мастурбировать.

Я слышала, как они препирались за дверью: Элли обвиняла Уилли, что тот, дескать, нарушил договоренность, он пытался оправдываться, утверждая, что его дружок и близко около меня не был. Какое-то время они орали друг на друга, потом до меня донесся плач Элли. Тут в комнату вернулся Уилли, и я стыдливо прекратила игры с собой.

— Элли немножко расстроилась, — пояснил он. — И пошла спать. Я тоже сейчас хочу лечь.

Кивнув, я пожала плечами.

— Жаль, что все так вышло, — извинялся Уилли. — Я думал, мы уже готовы к таким вещам, но оказалось, нет.

Я попыталась улыбнуться и не смотреть на Уилли и вообще позабыть о так и не испытанном оргазме. Сейчас мне нужно было только одно — помастурбировать.

— Вот что, — сказал Уилли, — если ты все же не охладела к этому, наш номер ты знаешь. Так что звони.

— Конечно, — солгала я.

Улыбнувшись, Уилли поцеловал меня в губы.

— Ладно, до утра, — шепнул он мне и ушел, оставив меня одну в гостиной.

Лежа, я попыталась переключить внимание на стоящую передо мной задачу — достичь желаемого. И, хорошенько представив себе Блоггера и его язычок у себя внутри, достигла этого.

Но сон не шел — слишком уж я переволновалась. Мысли не давали уснуть.

Я с нетерпением ждала утра, а когда рассвело, оделась, собрала свои вещи и уехала.

Дожидаясь первого поезда метро, я размышляла о произошедшем. Вся история показалась мне чистейшим идиотизмом. Сама виновата — надо было семь раз отмерить, прежде чем бросаться в подобную авантюру.

И я подумала: а правда ли, что в компании все намного проще? Только что мне пришлось убедиться, что не только не проще, а напротив, намного сложнее.

В особенности, если задеты чьи-то чувства.

19 июня, воскресенье

После неудачной попытки заняться групповым сексом в обществе Элли и Уилли, я перетряхнула воспоминания о дурацких сексуальных контактах. К счастью, большинство из них принадлежали далекому прошлому.

Много лет назад мне пришлось переспать с одним типом, который оказался в постели никудышным. Нет, он был хорош собой, и я, дурочка, сразу же решила, что и в постели он покажет класс. Однако все оказалось как раз наоборот.

Я тогда была наивной, неопытной, но любознательной восемнадцатилетней девчонкой. Я работала на телевидении, вращаясь в кругах «богатых», «знаменитых» и вообще «гламурных», как мне представлялось. Я обожала шумную жизнь и знаки внимания со стороны противоположного пола. И жаждала новизны опыта.

И когда этот видный, яркий мужчина из Лос-Анджелеса ненадолго прибыл в нашу контору, я смотрела на него с восхищением и любопытством. И не только я, на него реагировали почти все наши женщины: стоило ему зайти комнату, как они сразу начинали с ним заигрывать и преувеличенно смеялись его шуткам. Еще бы — видный мужчина, сексапильный, обходительный да вдобавок холостяк. Все наше бабье царство грезило переспать с ним.

Исключая меня. Ему было уже целых тридцать шесть. И мне представлялось, что он и внимания не обратит на какую-то сопливую девчонку. По наивности и невежеству я никогда не задумывалась всерьез, что как раз это и может его привлечь — моя молодость и неопытность.

И его первые заигрывания я расценила просто как проявление дружелюбия, когда же он попросил показать ему Лондон, я никаких эротических подтекстов в этом не усмотрела, хотя, признаюсь, была польщена.

До меня дошло, что я его всерьез интересую, только когда он однажды в полутемном кинозале положил мне руку на плечо. Вскоре его рука стала поглаживать мне затылок, потом опустилась ниже, оказалась на груди. Разумеется, я понимала, что если тебя лапает тот, кто ровно в два раза старше, это мерзко, но, тем не менее, мне было приятно, так что я не протестовала. И когда его рука добралась до задницы и стала ласкать ее, я тоже не протестовала. Вот когда я ощутила его пальчики между ягодицами, когда они секунду спустя добрались до промежности и стали орудовать там, тогда я все же убрала его руку. Я была изумлена, раздосадована, словно меня втянули в нечто непристойное. В конце концов, все происходило в общественном месте.

И все-таки мне понравилось. Даже будучи неопытной, я сообразила, что он до предела возбудил меня, и когда он предложил мне отправиться куда-нибудь в спокойное место, я согласилась, и мы ушли из кино, так и не досмотрев фильма.

В конце концов мы приехали на квартиру к его другу, где была великолепная спальня с четырех-спальной кроватью, белыми драпри на стенах, окно до потолка и канделябры на дубовом паркете пола. Словом, любовное гнездышко, как на заказ. Заблуждение.

Все начиналось вполне пристойно: страстные поцелуи, нежное поглаживание по груди. Потом он словно нажал на акселератор — только что нежно ласкал меня, а тут грубо и решительно запустил внутрь меня пальцы и стал энергично работать ими. Я не успела и опомниться, не то что возбудиться. Я почувствовала боль, попыталась убедить его действовать не столь напористо, но он, будто не слыша меня, старался как можно глубже вогнать в меня пальцы. Чем грубее он действовал, тем меньше возбуждал меня.

Я еще тогда поразилась неопытности этого человека. То есть в тридцать шесть уже можно иметь представление о том, что женщине доставляет удовольствие, а что нет. Я попыталась дать ему понять, чего жду от него, но, похоже, его это не сильно интересовало. Выглядело так, будто у него были свои собственные представления о том, каким должен быть секс, и он их менять не собирался, невзирая на реакцию партнерши, как и на то, приятно ли ей это вообще.

Естественно, я, в силу неопытности, не могла заставить его действовать по-другому, как не могла и взглянуть на него другими глазами и, таким образом, сгладить неприятное впечатление от его жесткой методики.

После своих ручных упражнений он надел презерватив и попытался войти в меня. Не надо быть слишком уж проницательным, чтобы понять, что это не удалось.

Таким образом, я воспротивилась агрессии — мол, «закрыто!», так что, дружок, иди себе по-хорошему. Но дружок почти всю ночь не прекращал героических попыток штурмовать сей бастион, без особого, впрочем, успеха.

Утром мы вместе отправились на работу, уговорившись, что в офис войдем порознь — сплетни ни к чему. На работе все было как обычно, никто ничего не заподозрил, да мы почти и не разговаривали. У меня не было к нему и следа неприязни, если уж что и было, то, скорее, сочувствие, как мне представляется. Когда другие женщины начинали судачить на предмет его сексуальности, я предпочитала не слушать и молчать. Какой смысл лишать этих бедняг иллюзий, к чему разрушать его репутацию, наносить ущерб чужому эго.

Но, задумываясь об этом теперь, в особенности после неверности Стивена, спутавшегося с женщиной намного младше себя, я понимаю, какое жуткое невежество проявила я в отношении всей этой истории. Мужчина вдвое старше меня, пытавшийся навязать мне секс, когда я этого не хотела.

20 июня, понедельник

Дружок Кэти не отрывает глаз от моего бюста. Бюст мой, конечно, внушительный, не спорю, и все же столь явно сравнивать его с бюстом Кэти ни к чему. Это меня здорово смущает.

Дело в том, что мне знаком это взгляд мужчины. Он одинаков у всех. Нравится — пусть себе смотрят, дело не в этом, дело в том, чтобы они не глазели, а оглядывали бы мою грудь мельком, не столь демонстративно, и уж никак не в присутствии моих подруг и своих (потенциальных, будущих, запланированных) жен. А приятель Кэти буквально сворачивает себе шею, стараясь обозреть мои груди, он делает это при любой возможности, причем независимо от присутствия своей приятельницы.

Я никак не могу взять в толк, отчего он так ведет себя, если предположить следующее:

1) я — близкая подруга Кэти;

2) ее грудь больше, чем у меня;

3) мы обе видим, как он пялится на меня.

Странно, что парень не понимает, чем ему грозит столь бесстыдное разглядывание. Не сомневаюсь, что от бдительного взора Кэти его любопытство не ускользнет, а если и ускользнет, то в конце концов она все же это заметит.

Без похвальбы скажу: вполне вероятно, что я представляю объект фантазий и для него, и для нее и что она не только знает о том, что он рассматривает меня, но и наслаждается этим, такое тоже бывает. Впрочем, насколько я знаю Кэти, подобное на нее не похоже.

К несчастью, у ее приятеля в сексуальном смысле взгляды очень демократичные, и я не рискнула бы однозначно оценивать его верность или же неверность.

Я не могу делать какие-либо умозаключения, не могу и поделиться ими с Кэти — жизнь научила меня следующему: лучше уж оставить все как есть, чем портить отношения с подружкой.

Десять лет назад мне пришлось расстаться с подружкой, с которой мы до этого не расставались 14 лет, и все по причине несоблюдения этого правила. Мы с Бекки росли вместе, лет до двадцати и даже старше мы были с ней как сестры. У нас не было друг от друга секретов: первые месячные, первая сигарета, первая любовь. Это она поддержала меня, когда мой первый парень покончил жизнь самоубийством; я поддерживала ее, когда ее бывший приятель получил срок за серьезное преступление. Мы были неразлучны.

Разумеется, мы не могли не говорить о сексе. Мы даже обсуждали вопросы сексуального экспериментирования друг с другом, когда выпивали, так мучило нас любопытство, а потом смеялись над своими потугами. Мы всегда были готовы помочь друг другу, всегда успокаивали другу друга, помогая перенести горечь разрыва с очередным приятелем.

И когда один из ее приятелей дал однажды вечером дал мне номер своего пейджера, положил мне руку на коленку и прошептал в ухо: если, мол, мне когда-нибудь захочется переспать, то я должна позвонить ему, — моим первым желанием было немедленно рассказать обо всем Бекки. Она была от него без ума — я и подумала, что лучше будет, если она обо всем узнает. Как же я заблуждалась.

Услышав от меня новость, она была озадачена и возмущена, собралась тут же отправиться к нему и заявить, что все кончено, но вскоре все изменилось. Когда ее приятель солгал, заявив, что, дескать, я сама навязалась ему, Бекки с готовностью проглотила это и порвала со мной, не с ним. И он по телефону вопил как резаный, что я, мол, «лживая тварь» и тому подобные вещи. Моя подружка плакала рядом. Что же до меня, я была слишком ошарашена, чтобы говорить.

С тех пор я ее больше не видела. Десять лет. Вот так и завершилась наша долгая и задушевная дружба с тобой, Бекки.

Разумеется, я пыталась прояснить все. Я несколько месяцев названивала ей, забрасывала письмами в надежде, что она одумается, поймет, что не я лгу, а он. Бекки и слушать меня не желала, порвав со мной и оставаясь с ним. Для меня это оказалось душевной травмой, я несколько лет не могла оправиться от потери.

Я понимаю, что все это говорит больше о ней, как о человеке слабовольном, как о ненадежной подруге, нежели обо мне, которая «поступила правильно», но если бы мне представилась возможность вновь вернуться в те времена, я бы ни за что не призналась ей, что он стал клеиться ко мне. Вот ему я сказала бы, чтобы он успокоился и призадумался над тем, каково будет ей узнать о том, что он подбивает клинья ко мне, и предоставила бы ей самой оценить, что он за тип. Тогда я не потеряла бы лучшую подругу.

В свете приобретенного опыта я ни за что не стану рассказывать Кэти о взглядах ее ненаглядного дружка на мой бюст. Напрасно все это, и слишком рискованно заваривать кашу. Становится грустно оттого, что я, будучи человеком прямым и заслуживающим доверия, способным сказать дорогим мне людям правду в глаза, все же не решаюсь это сделать, потому что опасаюсь растерять друзей. Вот и приходится носить в себе всю эту грязь, надевать просторные блузки, всячески скрывать свои прелести, когда мне случается встречаться с дружком моей Кэти. Чем незаметнее будет мой бюстик, тем меньше будет у него возможности глазеть на него. Так что пусть выберет себе на будущее другой объект для созерцания.

22 июня, среда

Меня все еще бесит повышенный интерес приятеля Кэти к моим грудям. Если меня что и раздражает, то это когда мужчины моих подружек начинают оказывать мне знаки симпатии в присутствии своих жен или любовниц. Тут уж моя терпимость падает до нуля. Я, слава богу, подучилась гневным взглядам, если у них хватает легкомыслия заглядывать мне еще и в глаза или расточать улыбки.

Да проблема вовсе не в том, что они глазеют — как я уже говорила о Кэти, все было бы вполне нормально, знай она об этих играх, — проблема в том, что эти приятели и мужья моих подружек или просто знакомых и не подозревают о том, как меня раздражает, когда они пялятся на мой бюст. Для меня это — акт предательства, и уж если верность, доверие и честность — необходимые условия любой дружбы, двойная ложь просто невыносима для меня.

Это не то же самое, как если бы он занялся сексом с другой, — тут куда более серьезная провинность; но скрывать собственные фантазии — значит иметь секреты от партнерши, а подобное укрывательство правды явно не по мне.

Сегодня я выходила за покупками, и моя местная торговая артерия была полна мужчин, разглядывавших меня, улыбавшихся мне — украдкой, — будто они витали в своих снах наяву, видимо, вид мой поднимал их боевой дух. Меня от подобного всегда тошнило.

Может, оттого что все это до боли напоминает историю с моим бывшим приятелем по имени Стивен и собственную роль мишени.

Я всегда замечала, если он вдруг заглядывался на другую женщину, когда мы выходили куда-нибудь вместе. Я помню, как однажды мы отправились то ли на коктейль, то ли на вечеринку, и он там не мог оторвать взора от одной особы с весьма внушительным бюстом. Он уставился на это великолепие, и я заметила в его взгляде неприкрытое желание. И приняла как должное.

Дело в том, что у нас было так — возбуждаясь, он возбуждает меня. Все, что я хотела, это чтобы он взглянул в тот момент на меня, улыбнулся бы, махнул мне рукой. В этом случае я убедилась бы, что и я — часть его фантазий. Что же до его желания соблазнить эту особу, об этом мы наговорились бы вдоволь после того, как оба насытились бы сексом друг с другом.

Но Стивен на меня не взглянул. Не заметил огня в моих глазах. Он и понятия не имел, что я наблюдала за ним, за ней и что это лишь подстегивало мое влечение к нему. Исключив меня из игры, он продолжал смотреть на девицу, будто пытаясь навечно запечатлеть в памяти каждую деталь ее внешности. Отдельно от меня.

То, что меня отстранили, пренебрегли мною, вызвало чувство обиды, собственной ненужности, что, в свою очередь, вызвало приступ жуткой ревности — черты, в целом скорее нехарактерной для меня.

Когда мы в тот вечер вернулись домой, Стивен прижал меня к стене, и я ощутила его возбуждение. И хотя я должным образом отреагировала на это (учащенным дыханием и блеском глаз), чувство обиды не покидало меня. Когда он, приподняв блузку, сжал мою грудь, я подумала: а может, сейчас он ее представляет? Когда он страстно вошел в меня, я почувствовала себя ею, именно ее он ласкал, а не меня.

Вполне возможно, что все мои душевные беды и реакции — рациональные или же иррациональные — не последовали бы, включи он и меня в свои фантазии. Если бы он взглянул тогда на меня и улыбнулся или же сказал что-нибудь типа: «Вот это грудь, а? Если бы я посмотрел, как она ласкает тебя — я бы от этого так завелся, что…» — я бы отреагировала совершенно иначе. В этом случае фантазировали бы МЫ ОБА, а не только ОН. То, что Стивен устранил меня из своих фантазий, заставило меня задуматься — а доверяю ли я ему? А я не могла ему доверять, потому что не сомневалась, что, глядя на меня, он в мыслях с той, которая младше его чуть ли не вдвое..

И пусть я могу показаться циничной, рассуждая подобным образом, я все же не теряю надежды, что однажды повстречаю того, кто сможет довериться мне во всем, кто не станет скрывать от меня своих вожделений и прихотей, что поможет и мне делиться с ним своими. Того, кто поймет, что честность и откровенность со мной будет означать для него свободу самовыражения без опасения, что я возьму на себя роль его судьи или хозяина. Я хочу видеть рядом с собой того, кто когда-нибудь, идя со мной по улице, вдруг схватит меня за руку и прошепчет в ухо: «Вон, ты только взгляни, какая малышка, вот бы ей сейчас…» — и при этом будет знать, что это вызовет во мне не ревность, а лишь усилит мое влечение к нему.

Потому что человек, способный на такое, — это человек, который сознает, что он куда свободнее, раскованнее в сексе, страстнее и откровеннее, чем тот, кто втайне от меня улыбнется понравившейся ему незнакомке, идя со мной по улице, а потом будет втайне же от меня мастурбировать, представляя ее. Но мужчины, о которых я мечтаю, редко встречаются в природе, это истинные мужчины, и мне пока ничего подобного в жизни встречать не доводилось.

26 июня, воскресенье

Когда я встретилась вчера с Блоггером, я рассчитывала вести себя с ним сдержанно — как и подобает «добрым друзьям», — в конце концов, он именно этого ждал от меня. Но после пары бокалов вина в пабе он вдруг наклонился поцеловать меня, а я и не подумала побороть искушение ответить ему тем же. Да и не хотела, потому что все произошло как-то естественно.

После того как мы, опьянев, досыта нацеловались, мы, держась за руки, покинули паб, правда, лишь для того, чтобы тут же ввалиться в следующий — как раз за углом. Пока мы шли, язык Блоггера вовсю странствовал в меня во рту. Потом он обхватил меня за талию, прижал к себе и стал медленно подбираться мне под юбку. Ладони Блоггера застыли только на моих ягодицах. Едва он сжал их, как я громко вздохнула и закрыла глаза — чему удивляться, если я почувствовала его возбужденного дружка у себя на бедре. И как же мне захотелось ощутить его живым, теплым, пульсирующим в моей руке…

Мы стали прижиматься друг к другу, нам было наплевать, что подумают прохожие. Когда наши губы слились в поцелуе, руки Блоггера переместились выше, стали ласкать через ткань блузы мои груди, а мои пальцы жадно засуетились у него под рубашкой, отыскивая в нежной, мягкой поросли соски.

Я возбудилась так, что уже была готова начать минет прямо на улице.

Но проезжавшая машина, сердито просигналив, прервала наши ласки.

— Вам такси не нужно? — осведомился шофер.

Конечно же уединение было необходимо нам как воздух, в особенности, если я не собиралась отказываться подарить Блоггеру маленькую радость, и поскорее.

Я недоверчиво взглянула на сидящего за рулем таксиста.

— А сколько возьмете до Клэпхема?

— Двадцать пять, — не моргнув глазом, ответил он.

— Я что, похожа на туристку? Не пойдет. Поищем кого-нибудь еще!

— Сейчас зам все равно не найти машину — ночь на дворе, — суховато отозвался водила.

Он был прав. Пока мы обжимались, мимо не проехало ни одной машины вообще, не говоря уже о такси. Но отвалить четвертак за такую поездку означало потакать этому грабителю за баранкой.

Высвободившись из объятий Блоггера, я повернулась к шоферу и, ткнув пальцем на ветровое стекло, сказала:

— Приятель, да у тебя и лицензии на стеклышке нет. Что ты вообще здесь забыл? Пристаешь к нам на улице — ведь это незаконно!

Шофер, явно смутившись, пролепетал что-то вроде:

— Нет-нет, с законом у меня все в порядке, просто… я… Гм, у меня пока что документы не готовь!. Ну, а если за двадцатку? — спросил он с надеждой в голосе.

— Двадцатку? Да ты шутишь! До Клэпхэма стоит десятку, от силы двенадцать фунтов.

Таксист в шоке уставился на меня.

— Клэпхем в Южном Лондоне. А это Западный Лондон. Двадцать фунтов, и конец. И никто с вас меньше не возьмет, ручаюсь.

Блоггер прошептал мне в ухо:

— Знаешь, а он прав. Наверное, надо соглашаться.

И крепко сжал мою ягодицу. Я представила, как его пальцы добираются чуть дальше и начинают щекотать меня между ног.

Собрав в кулак всю силу воли и гордо откинув свою умненькую головку, я непреклонно произнесла:

— Чушь! Это дорого!

И снова повернулась к шоферу.

— За двенадцать фунтов мы едем. И ни пенни больше.

— Я не поеду за такие деньги, — упрямствовал водила. — Это на другом конце города.

— Хорошо, — дала задний ход я. — В таком случае, спокойной ночи.

И снова заключила Блоггера в объятия. Наши губы слились, руки его снова лежали у меня на ягодицах, а таксист, недовольно газанув, скрылся из виду.

— Знаешь, а следующего такси мы можем и не дождаться, — предупредил Блоггер.

Его пальцы описывали окружности в области моих грудей.

— А мне сдается, нам надо действовать поскорее, разве нет? — продолжал он.

И в подтверждение сказанному прижался ко мне.

Правильно Блоггер говорил. Мы и так битый час проторчали на улице. И как бы мне ни хотелось расстегнуть сейчас молнию у него на джинсах, я сдерживалась, понимая, что еще не время. Следовало еще чуточку обождать.

— Ладно, — сдалась я, нежно поглаживая натянутую ткань его джинсов. — Уедем на следующем.

Кивнув, Блоггер стал ласково перебирать пальцами соски моих грудей, продолжая страстно целовать меня. Нежности на открытом воздухе продолжались.

Несколько минут спустя снова призывно загудел клаксон.

Наш таксист передумал и решил вернуться.

— Ладно, будь по-вашему — крикнул водитель. — Пусть будет двенадцать фунтов. Садитесь.

Я улыбнулась Блоггеру, и мы сели в машину.

Резко взяв с места, таксист сломя голову понесся вперед, что в порядке вещей в их нелицензированной среде. Радио транслировало какое-то убожество в стиле 1980-х, но нам с Блоггером было не до музыки. Мы были заняты куда более важными делами — друг другом. Его пальцы незаметно оказались у меня между ножек, а мои обхватили его вздувшегося красавца. Переход от платонического к плотскому произошел как-то очень незаметно. Я ждала, когда же он все-таки введет в меня свои изящные длинные пальчики.

Так что побыли друзьями, и хватит.

Я уже больше не могла ждать и, схватив его за палец, сунула его руку себе под юбку.

— Мне и второй туда сунуть? — прошептал он, чмокая меня в затылок.

Я кивнула, и он не стал противиться.

Его член пульсировал у меня в руке, я поднесла пальцы ко рту, чтобы попробовать на вкус его смазку. Заметив это, Блоггер улыбнулся, а я, облизнув пальцы, вновь обхватила ими его пенис и стала нежно поглаживать его кончик.

Ощущение было великолепное. Чувствуя, как пальчики Блоггера вытворяют чудеса у меня под юбкой, я была на седьмом небе от счастья. Но вот незадача: я чувствовала, что вот-вот кончу.

В нормальных условиях это вовсе не превратилось бы в проблему: ничего не имею против оргазма, как вы уже догадываетесь, я не принадлежу к числу тех, кто сознательно оттягивает его наступление. Но мы сидели в такси, в полуметре от водителя. А если я кончаю, тут уж весь мир должен об этом знать.

Обычно я:

1) с великим трудом сдерживаюсь, чтобы не застонать;

2) трясусь, как сумасшедшая;

3) оставляю после себя мокрое пятно.

И я пыталась все же удержаться, потому что никак не хотела, чтобы шофер слышал мои блаженные стоны или видел мою физиономию в зеркальце.

Кроме того, мне никак не улыбалось пережить своей первый и выстраданный оргазм с Блоггером в такси, а не в более подходящей обстановке. В конец концов, я не шлюха какая-нибудь. Во всяком случае, не хотелось бы мне, чтобы Блоггер принял меня за шлюху.

Поэтому я тихонько убрала свою руку от него и усилием воли заставила себя отогнать подступавший оргазм.

Но отогнать его не удалось — я кончила, запыхтев как паровоз и едва не раздавив бедрами изящную ладонь Блоггера, которую он вовремя не успел убрать из моей промежности.

Ясное дело, я утратила самоконтроль. Какой уж тут самоконтроль, если у тебя внутри его пальцы?

Я все еще пребывала в посторгазменной дреме, когда мы высаживались в Клэпхеме. Я попыталась привести в себя в порядок и не успела добраться до кошелька, когда Блоггер извлек двадцатифунтовую банкноту и подал ее таксисту.

— Сдачу оставь себе, приятель, — бросил он шоферу, после чего помог мне выбраться из машины.

Таксист, улыбнувшись до ушей, тут же умчался прочь. Я ошарашенно уставилась на Блоггера.

— Ты дал ему двадцатку?

Тот пожал плечами.

— А что, разве зря? Не мог же он даром везти нас столько. Он вполне заслужил свои чаевые.

— Выходит, я зря торговалась? Я уломала его на двенадцать.

Блоггер вновь пожал плечами.

— А он и отвез нас за эти деньги, я просто дал ему заслуженные чаевые, понимаешь?

Впрочем, я не собиралась плакаться. Не до того было — надо было войти в квартиру, раздеться и наконец заняться друг другом, как полагается.

Но когда мы поднялись ко мне, я занервничала. Я ведь была совершенно не готова спать с Блоггером: предстояло привести в порядок ноги и свою киску, кроме того, мои критические дни были в самом разгаре, поэтому я надела самые старые и самые удобные трусики. Уходя вечером из дому, я отнюдь не рассчитывала на подобное возвращение, и вот на тебе!

Мы собрались впервые лицезреть друг друга в чем мама родила. Может, показать ему класс, продемонстрировать все, на что я способна, чтобы он вволю насладился мною? Или же разыграть из себя нерешительную, вручить инициативу в его руки, чтобы ненароком не перепугать его своей секс-компетентностью? Черт, вот так ребус!

Но Блоггер облегчил принятие решения. Сняв с меня юбку, он жадно поцеловал меня, ввел пальчик внутрь, чем снова довел меня до оргазма. Восторг, с каким он наблюдал, как я изгибаюсь от охватившей меня страсти, вмиг развеял все опасения: ему со мной нравилось, ему было приятно со мной — вот что главное.

Я успокоилась, и остаток ночи мы услаждали друг друга. Это было похоже на сказку, все было естественно и откровенно, и, когда он шептал мне в ухо: «Какая ты красивая!», я верила ему.

Блоггеру предстояло утром подниматься на работу, и мы вышли из дому вместе. Когда мы прощались на станции пригородной электрички, я почувствовала скованность, причем взаимную. В то утро и он, и я были немногословны.

Потом Блоггер поцеловал меня в щеку и сказал:

— Вскоре изловлю тебя!

Мне эта фраза показалась странноватой, принимая во внимание нашу близость минувшей ночью. Не пойму, стоит ли искать какой-то потаенный смысл в этой краткой фразе. А может, я просто невропатка? Не знаю.

Что я знаю наверняка, так это если раньше я не позволяла себе представить его со спущенными штанами, то отныне могу это позволить.

Руководство для женщин

Объяснение терминологии «кобель»

Кобель — тот, с кем ты время от времени спишь, но без романтической окраски отношений. Кобель — не «дружок», не «ухажер», хотя зачастую имеет все шансы понравиться тебе. Короче: тебя с кобелем связывает исключительно секс.

В отдельных случаях одноразовый секс может привести к череде одноразовых встреч. В этом случае можно говорить сексуально-дружеских отношениях.

Спать с кем-либо без каких бы то ни было взаимных обязательств или взаимной привязанности вовсе не предполагает нечто, происходящее только один раз: подобные отношения на какой-то период времени могут приобретать вид длительной связи.

При этом у тебя не должно возникать ни чувства неловкости, ни вины, ни боли; ситуацию следует упростить до минимума, полностью или почти полностью, избавив себя от всякого рода осложнений. Если ты просто желаешь близости с кем-нибудь по причинам физиологическим, вовсе не требуется проводить оценку твоих партнеров как в моральном, так и в интеллектуальном аспекте. То, чего тебе недостает в партнерах, ты получаешь у друзей.

При встречах с кобелями интимность как таковая отсутствует, если не считать появления друг перед другом нагишом и обоюдной похоти. Только голый секс и ничего, кроме секса. Ничего общего с ситуацией, когда ты, к примеру, выбираешься с друзьями в кино, а потом за ужином обсуждаешь увиденный фильм. По определению, общение с кобелем происходит исключительно на физиологическом уровне.