Семейные тайны

17

Бен, крепко держа за руку Джи Ди, протискивался через толпу репортеров, заполонивших проходы к больнице.

– О, Боже, – прошептала Джи Ди. – Как они сумели сюда добраться раньше нас? Откуда они обо всем узнали.

– Они слушают переговоры полицейских по специальным рациям, – хмуро бросил Бен.

– Мистер Уайтейкер, – прокричал кто-то, – вам известно что-нибудь о состоянии вашей сестры и мистера Фонтэна.

– Пропустите нас, – сказал Бен с каменным выражением лица. – Посторонитесь, нам надо пройти внутрь.

– Где застало вас сообщение о происшествии? – прокричал вслед репортер.

Двое полицейских отделились от дверей.

– Журналистам отойти назад, – сказал один из них, который был выше ростом. – Дайте пройти родственникам. И потише, а то мы вмиг очистим всю территорию. Сюда, мистер Уайтейкер, – добавил он, толкая одну из дверей.

– Спасибо, – сказал Бен. Он и Джи Ди поторопились войти. Не успели они пройти и десяти шагов, как к ним подошла привлекательная женщина лет сорока.

– Мистер и миссис Уайтейкер, я – Денис Хастингс, директор больницы по связям с общественностью. Я очень сожалею о тех обстоятельствах, которые привели вас сегодня к нам.

– Как Линдси? – спросил Бен дрожащим голосом. – И Клэйтон? Как они? И что с ребенком?

– Врачи поговорят с вами, как только смогут. А пока полиция будет сдерживать репортеров с наружной стороны здания. Пройдемте со мной, я проведу вас в комнату, где никто не будет беспокоить.

– Большое спасибо, – сказала Джи Ди, повисая на руке Бена, – но, может быть, нам все-таки хоть что-то скажут?

– Мистер и миссис Фонтэн все еще в приемном покое. Прошло не так уж много времени с тех пор, как их привезли сюда. – Денис Хастингс взглянула в блокнот, который держала в руках. – Мистер и миссис Хантингтоны уже уведомлены и сейчас едут сюда. Насколько я поняла, у мистера Фонтэна нет никого, кроме его жены.

– Как это случилось? – спросил Бен, ероша волосы. – Клэйтон – осторожный водитель.

Мисс Хастингс снова посмотрела в записи.

– Машина Фонтэнов врезалась в автомобиль, за рулем которого был пожилой мужчина, не справившийся, очевидно, с управлением на мокрой дороге. В полицейском рапорте говорится, что мистер Фонтэн пытался съехать с дороги, но удар при столкновении пришелся на сторону водителя. Пожилой мужчина и его жена, приехавшие сюда на отдых из штата Огайо, погибли на месте происшествия.

– О, Боже, – сказала Джи Ди, прижимая ладонь ко лбу. – А как же Линдси и Клэйтон? Ну пожалуйста, не могли бы вы спросить хоть кого-нибудь, как они?

– Да, да, я спрошу, – мягко сказала мисс Хастингс. – А сейчас пойдемте со мной.

Бен кивнул, потом слепо ткнул руку в руку Джи Ди. Она крепко сжала ее, и они вместе пошли за Денис Хастингс по коридору. Маленькая комната, в которую она их привела, была мягко освещена, а мебель в ней выполнена в серо-розовых тонах.

– Я приду к вам, как только смогу, – сказала мисс Хастингс и тихо вышла из комнаты.

– О, Боже, о, Боже! – воскликнул Бен, прижимаясь к Джи Ди. – Как это могло случиться? Только не с Линдси! Не с Линдси и Уиллоу! Не с Клэйтоном!

Слезы стекали по щекам Джи Ди.

– Но мы пока еще ничего не знаем, Бен! Нужно надеяться и молиться о лучшем.

– Да, ты права, – сказал Бен, прерывисто вздыхая. – Ладно, порядок! Я не имею права так раскисать, с минуты на минуту здесь будет мама.

– С ней Палмер, так что она не одна.

– А Линдси – одна. Одна в этом огромном здании… Черт побери, почему они нам ничего не говорят?

– Мисс Хастингс сказала, что их совсем недавно сюда доставили, Бен.

– Но про тех, кто врезался в автомобиль Клэйтона, она сразу сообщила, что они погибли.

– Да, Бен, но прошу, тебе надо немного успокоиться. Немного, ладно? Сядь со мной на диване. Пожалуйста, меня всю так трясет, я не могу больше стоять.

– Да, конечно же. Извини, я веду себя, как последний эгоист.

Они сели на диван, Бен обнял Джи Ди за плечи и прижал к себе. Та вытерла слезы со щек.

– Я люблю тебя, Джи Ди, – тихо сказал Бен. – Мне так надо сказать тебе это ~ именно сейчас, здесь. Мне необходимо чувствовать твое присутствие рядом, слышать твое дыхание, ощущать твое тепло, жить твоей жизнью. Боже, я этого не перенесу, я сейчас сойду с ума! Почему, черт побери, это должно было случиться именно с ними?

– На такие вопросы нет ответов, Бен. У меня в голове тоже стучит: «почему, почему, почему», но ответа никто не даст.

Внезапно дверь открылась, и вошли Меридит и Палмер. Бен встал и обнял мать, а та разразилась слезами.

– Что-нибудь слышно? – спросил Палмер, и лицо у него было бледным и вытянутым.

– Нет, – сказала Джи Ди. – Их совсем недавно привезли, Палмер. Они… они все еще в приемном покое. Другие люди, те, что врезались в машину Клэйтона, они… погибли.

– О, Боже, – сказала Меридит, выпрямившись.

Палмер передал ей платок и мягко высвободил ее из рук Бена, чтобы усадить на другом диванчике в конце комнаты.

– Все будет хорошо, – причитала Меридит. – С ними все будет в порядке. Должно быть.

– Чертовски верно, – сказал Бен, выпрямляя плечи. – Мы, Уайтейкеры, крепкой породы, о Клэйтоне и говорить не приходится, они выберутся из этой переделки.

– Но… – прошептала Меридит, – но Джейк умер в автомобильной катастрофе.

Палмер взял ее руку.

– Я с тобой, Меридит. Мы все здесь вместе, ты не одна.

– Бен, – тихо сказала Джи Ди.

– Что? А, нет, я просто задумался, больше ничего. С тобой все в порядке?

– Насколько это возможно в данный момент – да.

Дверь открылась. Вошла Денис Хастингс с подносом, на котором стояли четыре чашки.

– Не вставайте, – быстро сказала она. – Я принесла вам немного кофе. Я пока что ничего не смогла разузнать. Но я сообщила в приемном покое, что вы уже здесь, чтобы врачи могли найти нас.

Послышался звук зуммера, и она, быстро поставив поднос на стол, нажала кнопку на маленькой коробочке, висящей на ремне.

– Извините, – сказала она. Подойдя к телефону, она набрала номер. – Денис. Да… Понятно… Да, я скажу им. Я сейчас с ними.

Она положила трубку. Джи Ди, Меридит и Палмер вскочили с мест.

– Скажите, что там? – спросил Бен.

– Они взяли Клэйтона Фонтэна в хирургию. Пока я знаю только это.

– А Линдси? – спросил Бен. – Уиллоу? Ребенок?

– Пока ничего не известно. Постарайтесь набраться терпения, хотя это, как я понимаю, нелегко. Поверьте, делается все возможное. Я опять иду туда и сразу, как они выйдут, сообщу вам.

– Вы очень любезны, – сказала Меридит. – Мы очень признательны вам за ваши старания.

Какой уровень, подумала Джи Ди. Доживи она до ста лет, все равно ей не удастся овладеть такими манерами, как у Меридит. С ними надо родиться.

– Я бы очень хотела сделать еще больше, – призналась мисс Хастингс. – Я схожу в приемный покой, а вы выпейте кофе и постарайтесь хоть немного расслабиться, если, конечно, сможете.

– Отсутствие новостей – уже хорошая новость, – сухо заметил Бен, когда Денис вышла из комнаты. – Хирургия. Клэйтон в хирургии. Для чего? Боже, если бы так же хорошо мы умели хранить свои государственные секреты.

Палмер подошел к столу и взял поднос.

– Давайте выпьем кофе. Неизвестно, сколько еще придется ждать.

Прошел час.

Присутствовавшие в комнате произнесли за это время лишь несколько случайных слов.

Бен сидел рядом с Джи Ди, держа ее за руку.

– С тобой все хорошо, мама? – нарушил он молчание.

– Да, – сказала Меридит, сумев слабо улыбнуться. – Я просто вспомнила, как Линдси была малышкой, пускавшей пузыри. О, как она любила тебя, Бен! Она ходила за тобой, как привязанная. Ты пытался грубить, говорил ей, чтобы она оставила тебя в покое, но стоило ей улыбнуться тебе, и ты сажал ее себе на плечи, и вы уходили оба гулять, и только смех Линдси звенел в воздухе.

Бен улыбнулся.

– Она так докучала мне.

– Мне кажется, – сказал Палмер, смеясь, – ты был мягким и любящим старшим братом.

– Да, был, – сказал Бен. – И до сих пор остаюсь, когда речь идет о Линдси. Я и сейчас для нее готов луну с неба снять.

Он встал.

– А теперь я готов продать душу, чтобы только знать, что с ней все в порядке. – Бен сделал несколько шагов и остановился. – Я пойду в приемный покой. Хватит ждать.

– Бен, не надо, – сказала Джи Ди. – Они придут сами, как только смогут.

– Черт побери, они могли сказать нам хоть что-то. Мы даже не знаем, в сознании ли она, испугана или… Я иду туда!

Бен направился к двери, но она открылась, и в комнату вошел седовласый мужчина в белом халате. Все встали.

– Здравствуйте, – сказал мужчина, кивая. – Я доктор Колб. Я лечу Линдси и молодую леди, которую, как я понял, зовут Уиллоу.

– Пожалуйста, – сложила руки Меридит. – Расскажите, что с Линдси.

– Давайте сядем, хорошо? – предложил доктор.

– Нет, – сказал Бен. – Я хочу знать.

– Бен, – сказала Джи Ди. – Пожалуйста, сядь. Доктор Колб ничего не собирается скрывать от нас.

– Да… – Бен упал на диван.

Когда все уселись, врач устало опустился на свободный стул.

– С Линдси все будет прекрасно.

– О, слава Богу, – сказала Меридит и зарыдала.

– Продолжайте, доктор, – сказал Палмер.

– Извините, что мы так долго держали вас в неведении, но по сути пришлось заниматься двумя пациентами одновременно: Линдси и ее неродившимся младенцем. Сначала мы заподозрили у него признаки травмы и все это время следили за ним по монитору. Маленький борец в конце концов успокоился, и с девочкой все в порядке. Обратите внимание: я сказал «девочка» – об этом мне совершенно определенно заявила мать. – Доктор засмеялся. – Ваша Линдси тоже борец, должен вам сказать. Она хотела точно знать, что мы делаем и почему.

– Так с ними обеими все в порядке? – спросил Бен, наклонившись вперед.

– Да, – сказал Колб. – Удар встречного автомобиля пришелся на сторону водителя. На Линдси были ремни, и она не получила сколько-нибудь серьезных травм. У нее только сотрясение мозга от удара головой, как мы полагаем, о стекло. Кроме того, у нее перелом левого голеностопного сустава. Разумеется, сильная головная боль – и это еще будет продолжаться некоторое время. На ногу мы, естественно, наложили гипс. Лекарства приходится давать очень осторожно – из-за беременности. Состояние ребенка стабилизировалось, жизненные сигналы сильные и устойчивые. У меня сложилось впечатление, что Уиллоу была сильно возмущена тем, что ее побеспокоили.

– О, как чудесно, – сказала Джи Ди, по щекам ее текли слезы. – Мы все были так взволнованы, напуганы!..

– Понимаю, – сказал врач. – С ребенком могла быть… Ну, теперь все будет хорошо. Мы хотели бы несколько дней подержать Линдси у себя – понаблюдать. Сейчас она переведена в отдельную палату. Я думаю, вы бы предложили то же самое?

– Да, конечно, – сказала Меридит. – Можно будет ее увидеть?

– Не всем сразу, по крайней мере – сегодня. Кто-то один может выйти к ней через несколько минут. Она в покое восемь дробь десять.

Врач встал, за ним – Бен.

– Доктор, большое вам спасибо. Трудно выразить, как мы все благодарны. Вам ничего не известно о состоянии Клэйтона?

– Нет. К сожалению, я был очень занят.

– Сообщили, что его взяли в хирургию, – сказал Бен.

– О, понятно, – сказал Колб. – Ну, я узнаю тогда о его состоянии.

Он подошел к телефону.

Снова открылась дверь, и вошел худощавый мужчина в зеленом хирургическом халате.

– Привет, Пит, – сказал он, глядя на Колба.

– Привет, Джефф, – ответил тот. – Ты оперировал Фонтэна?

– Да. Я Джефф Нелсон, – представился врач посетителям, выжидательно смотрящим на него. – Мне очень жаль, но должен сообщить, что Клэйтон Фонтэн не перенес ран, полученных при аварии.

– Что? – прошептал Бен.

– Нет, нет, – сказала Джи Ди, мотая головой. – Этого не может быть, не может быть. Клэйтон?.. Клэйтон – мертв? Он умер? Клэйтон? Нет! Скажите же, скажите, что он… Прошу вас! О, Боже, так Клэйтон мертв?

– Мне очень жаль, – сказал Нелсон. – Я сделал все, что мог, но травмы были слишком серьезны – спасти его было выше наших возможностей. Он умер, не приходя в сознание, без страданий. Он спас жизнь жены и ребенка, согласно полицейскому заключению, потому что успел развернуть машину и принять весь удар на себя. Примите мои глубочайшие соболезнования.

– Не верю, – сказал Бен, уставясь в потолок. Усилием воли он овладел собой и снова посмотрел на Нелсона. – Я верю вам, доктор. Как бы не нравилось это мне, я вам верю. Боже, Клэйтон.

Он посмотрел на доктора Колба.

– Придется сказать Линдси.

– Не сегодня, – сказал Колб. – Она и без того была в исступлении и ежеминутно требовала, чтобы ей сказали, в каком состоянии ее муж. Сейчас она отдыхает: шок в конце концов заставил ее сдаться и уснуть. Нам и без того всю ночь придется держать под контролем ее жизненные функции – все-таки сотрясение мозга. И я не хочу, чтобы она еще больше разволновалась. Это может отразиться и на ней, и на ребенке. Лучше сообщить ей об этом завтра.

Нелсон кивнул.

– Я согласен с доктором Колбом. В конце концов, это вопрос выздоровления пациентки. Еще раз позвольте мне выразить соболезнование по поводу случившегося. Есть еще ряд вопросов относительно мистера Фонтэна, которые необходимо будет решить.

В комнату бесшумно проскользнула Денис Хастингс.

– Извините, я уже в курсе обеих новостей – и хорошей, и плохой. Примите мои сожаления в связи со смертью мистера Фонтэна. Представители прессы все еще ждут информации о случившемся. Могу я сделать официальное заявление и распустить их?

Бен быстро взглянул на Меридит. Та кивнула.

– Да, – сказал Бен. – Если вам нетрудно. Нам бы очень не хотелось снова видеть их. У Клэйтона нет родственников, кроме нас. Скажите репортерам, что состоится закрытая служба по покойному без допуска прессы.

– Хорошо, – сказала Денис. – Я это сделаю прямо сейчас.

Она поспешила выйти из комнаты.

– Как ты думаешь, Бен, – спросила Меридит, всхлипнув, – Клэйтон захотел бы, чтобы его отпевали в церкви, где крестили тебя и Линдси?

– Думаю, лучше оставить решение этого вопроса за Линдси, – сказал Бен. – Она его… она была его женой.

– Но… – начала Меридит.

– Мама, – твердо сказал Бен. – Линдси была женой Клэйтона.

– Да, конечно, – сказал Палмер. – Доктор, можно мы ответим на ваши вопросы завтра?

– Хорошо, – сказал Нелсон. – Теперь я оставляю вас. Спокойной ночи.

– Спасибо за то, что вы сделали, – сказал Бен.

– Хотел бы я, чтобы этого было достаточно, – сказал Нелсон и вышел из помещения.

– Он отличный хирург, – сказал Колб. – Один из лучших. Смею вас заверить, он сделал все, что в человеческих силах. Кто-нибудь из вас может навестить Линдси. Она слегка в тумане, пусть это вас не тревожит. Если она спросит о муже, не говорите ей правды. Просто ходите вокруг да около и ссылайтесь на завтрашний день. Я сомневаюсь, что до нее дойдет смысл ваших слов, но мало ли что… Мне очень жаль, что мистер Фонтэн умер. В такое время лучше думать о хорошем, поэтому не сомневайтесь, что Линдси и Уиллоу поправятся.

– Мы позаботимся о них, – сказала Джи Ди. – Мы сумеем позаботиться и о Линдси, и о Уиллоу. Мы их любим и… – Рыдания подступили к ее горлу. – И Клэйтон любил их. Правда… любил.

– Джи Ди? – спросила Меридит.

– Потом, мама, – сказал Бен. – Спасибо, доктор Колб. Вы очень, очень добры.

– Ну, – сказал врач, – спокойной ночи. Еще увидимся, прежде чем я выпишу Линдси отсюда.

– Спасибо, доктор, – сказал Бен.

Колб вышел из комнаты, и Бен повернулся, чтобы взглянуть на остальных. Неужели я такой же бледный и подавленный, как они, рассеянно подумал он.

– Мама, иди навести Линдси. Мы тебя подождем здесь.

– Нет, – сказала Меридит.

– Почему? – удивился Бен.

– Ты пойдешь, Бен. Иди, возвращайся и расскажешь, как там она.

– Хорошо, – сказал он и посмотрел на Джи Ди. – Иди сюда на минутку. Мне нужно подержать тебя в ладонях.

Джи Ди прижалась к нему мокрым лицом.

– Так трудно поверить, что мы уже больше не увидим его, Бен. Он был как бы частью нашей семьи. Он был таким добрым, теплым, таким… Мне так будет не хватать его.

– Нам всем будет не хватать его, Джи Ди. Пойду к Линдси, пора.

Когда Бен вышел из комнаты, Джи Ди стерла слезы со щек и села на диванчик.

– Как в каком-то кошмаре, – сказала она тихо. – Как бы я хотела, чтобы прозвенел будильник и разбудил меня, и все было бы как утром.

– Джи Ди, – сказала Меридит. – Ты сказала, что Клэйтон любил Линдси. Ты именно это и хотела сказать?

– Да, он любил ее: я читала по его глазам, лицу, когда они были вместе. Я ни разу не слышала, чтобы он говорил о том вслух, но знаю, что это так. Я сказала Бену, что оба они будут страдать из-за того розыгрыша, который мы с их согласия затеяли.

– А сама Линдси знала об истинных чувствах Клэйтона по отношению к ней? – спросил Палмер.

– Не знаю, – сказала Джи Ди. – Мы с Линдси не говорили на эту тему. Сомневаюсь, что Клэйтон признался ей, ведь он знал про ее любовь к отцу ребенка. А вот чувствовала ли она это – представления не имею. Но я ни в чем не ошибаюсь. Клэйтон любил Линдси и Уиллоу. Жену и дочку. И ждал появления ребенка, как своего собственного.

– Невероятный человек, – сказал Палмер. – Я так рад, что хоть ненадолго имел счастье его знать.

– О, – вздрогнула Меридит. – Как воспримет его смерть Линдси?

– Завтра узнаем, – сказал Палмер.

– Оставим все волнения на завтра, – сказала Джи Ди. – Последуем совету незабвенной Скарлетт О'Хары.

– Да, поучимся у мисс Скарлетт, – сказал Палмер. – Не будем сдаваться. Всегда есть в запасе завтрашний день, не так ли, Джи Ди?

– Только не для Клэйтона, – негромко сказала Джи Ди. – Для него «завтра» уже не существует. О, Боже! Как это ужасно!

Бен стоял около комнаты Линдси и невидящими глазами смотрел на номер палаты. Клэйтон мертв, стучало у него в голове. Боже, неужели это может быть правдой? И возможно ли, что Линдси – за дверью, на больничной койке, одинокая и израненная? Так, значит, Клэйтон любил Линдси, ведь Джи Ди в таких вещах не ошибается.

– Дэн, – прошептал, холодея, Бен. Утром этот парень возьмет газету у себя в Нью-Йорке и прочитает о происшествии, о том, что Клэйтон скончался от перенесенных травм, а Линдси помещена в больницу. А ведь он тоже любит Линдси. Бен не мог позволить, чтобы такая новость обрушилась на Дэна за утренним кофе. Он обязательно позвонит ему, когда они с Джи Ди вернутся домой.

Но теперь, подумал он, глубоко вздохнув, ему надо войти в эту палату, увидеть Линдси и после разговора оставить ее в неведении относительно смерти Клэйтона. Выходит, опять придется лгать? Замечательно, ничего не скажешь!

– Черт! – пробормотал Бен и вошел в палату.

Помещение было просторным, у стен стояло несколько стульев и столик. Лампа на тумбочке освещала пространство розовым светом. И все равно здесь было по-больничному голо и стерильно. А на койке лежала маленькая, хрупкая, бледная Линдси.

Бен подошел к кровати и взглянул на сестру, на длинные ресницы на лице цвета слоновой кости. Слезы туманили глаза, и он вытер их. Взгляд его задержался на маленьком аккуратном холмике – Уиллоу! – на одеялах, обернутых вокруг левой ноги. Трясущейся рукой Бен накрыл руку Линдси, лежавшую поверх легкого зеленого одеяла.

– Золотце мое. – В голосе его зазвучали слезы. Ресницы Линдси затрепетали, потом медленно приподнялись и открыли затуманенные зеленые глаза.

– Бен. – Она поморгала, прежде чем осознать, кто перед ней.

– Да, я здесь, – через силу улыбнулся он.

– У меня голова болит, Бен.

– Еще бы. Представь, что это всего лишь похмелье после хорошенькой вечеринки.

– Уиллоу…

– С ней все в порядке. Доктор сказал, она настоящий борец, в точности как ее мать. С вами обеими все будет в порядке.

Свободная рука Линдси скользнула на живот.

– Да, она там. С ней все в порядке, она шевельнулась, я чувствую ее. Бен… Клэйтон! Что с Клэйтоном? Я все время спрашиваю, но никто мне не отвечает…

– Успокойся немедленно, а не то они меня вышвырнут отсюда.

– Он спас нас, Бенни. Меня и Уиллоу. Я видела… машина ехала прямо на нас. Клэйтон вывернул руль, чтобы Уиллоу и я на другой стороне… Он специально сделал это, Бен, специально…

– Да, я знаю, любимая. Полиция тоже установила это. А у вас с Уиллоу все будет в порядке, как и хотел Клэйтон.

– Но что с ним… Какой шум! О, Боже, этот ужасный скрежет, когда машина врезалась в нас… Я кричала, а Клэйтон сказал… О, Боже, он сказал, что любит меня.

О, Господи, подумал Бен.

– Шш, не принимай это так близко к сердцу.

– Перед нашим отъездом, – несвязно бормотала Линдси, – меня охватило чувство вины, потому что я понимала, что Клэйтон так одинок и так нуждается в любви. Ему хотелось иметь семью, жену, ребенка. Наша затея была ошибкой. Мне… следовало просить у него прощения за то, что я вышла за него замуж… использовала его… Я так виновата, Бенни!

– Нет, нет, любимая. Клэйтон сделал то, что хотел. Ты не должна чувствовать себя виноватой оттого, что он влюбился в тебя. Не твоя вина, что его чувства к тебе росли, он же с самого начала знал, что ты любишь Дэна.

– Я должна была сказать ему, что очень сожалею, но не могу его любить. Он защитил меня и Уиллоу от Карла Мартина, а теперь вот – от этой машины… Где он, Бен? Я должна его видеть сейчас. Пожалуйста, Бенни! Мне надо поговорить с ним, удостовериться, что все в порядке… Та машина приближалась так быстро… Где Клэйтон? Сильно ли он разбился? Отвези меня к нему, пожалуйста!

– Не сегодня. У них тут так много всяких чудных запретов. Они пустили к тебе одного меня, но Джи Ди, мама и Палмер шлют тебе свои приветы. Завтра ты почувствуешь себя лучше и сможешь увидеть, кого захочешь.

– Завтра? – повторила она, и ресницы ее опустились.

– Да. К тому времени ты будешь порхать, как бабочка.

Линдси улыбнулась.

– Завтра…

– Да.

– Так хочется спать, Бенни…

– Ну так спи, золотая моя.

– Я люблю тебя, Бенни.

– Я… – он подавился слезами, – тебя тоже, Линдси.

Бен стоял, не шевелясь, пока не убедился, что Линдси заснула. После этого он, наклонившись через поручни кровати, поцеловал ее в лоб, прошел к двери, там еще раз взглянул на нее. В холле он прислонился к стене и закрыл глаза. Ему было все равно, что по коридору ходят и кто-то может увидеть слезы, бегущие по его лицу.

Дэн, спотыкаясь в темноте, пробрался через комнату, выругался, наткнувшись на шлакоблок, и схватил трубку.

– Кто там? – крикнул он раздраженно и потянулся к выключателю лампы.

– Дэн?

– Он самый. Кто говорит? Господи, вы соображаете хотя бы, который сейчас час?

– Дэн, это Бен Уайтейкер.

– Бен? Ты слышал когда-нибудь о часовых поясах? Это восточное побережье, парень, и здесь середина ночи.

– Знаю. Послушай, Дэн, что я тебе скажу. Я хочу, чтобы ты узнал об этом не из утренних газет.

Дэн неожиданно ощутил, что совершенно проснулся. Каждый мускул его тела напрягся.

– О чем я должен узнать?

– Сегодня вечером произошла автоавария. Клэйтон Фонтэн был за рулем, Линдси на боковом сиденье.

Линдси, криком пронеслось в мозгу Дэна.

– И?.. – спросил он чуть слышно. Пот стекал с его голой груди, сердце болезненно стучало.

– Клэйтон умер во время операции.

– Господи, а Линдси? Что с Линдси, Бен?

– С ней все будет нормально. Легкое сотрясение мозга и перелом голеностопного сустава. С ней и с ребенком все будет в порядке, Дэн.

Дэн на секунду сжал глаза.

– Слава Богу, – сказал он, облизывая пересохшие губы.

– Слушай, я сегодня угодил в нешуточный переплет, и у меня нет сил играть в какие-то игры. Я знаю, что ты любишь мою сестру, чтобы ты там ни говорил, поэтому и звоню тебе. Я не хотел, чтобы эта новость пришла к тебе из газет.

– И вовсе я ее не люблю… – начал было Дэн в порыве злости, но остановился и провел рукой по лицу. – Да, люблю. Я ее люблю.

– Джи Ди и я поняли это во время нашей встречи.

– Но Линдси – нет. Она любит – любила – Клэйтона Фонтэна. Она от него ждет ребенка. Как восприняла она весть о его смерти?

– Мы еще не говорили ей. Врачи велели подождать до завтра.

– Она и вправду его любила, Бен?

– Я не могу говорить за нее. Это вопрос их с Клэйтоном.

– Да, наверное, ты прав. Я очень ценю то, что ты подумал обо мне и позвонил. Ведь тебе и без того хватало забот и хлопот.

– Мне показалось очень важным, чтобы ты знал.

– Да, так оно и есть, очень важно. Можно мне будет позвонить завтра и узнать, как она?

– Конечно.

– Ты хотел бы повременить с моим приездом? Съемки откладываются?

– Это невозможно. Все уже расписано по часам, и у меня нет выбора – я вложил в фильм все свои деньги.

– Хорошо. Бен, вот еще что. Ты и Джи Ди поняли, что я люблю Линдси, но это ничего не меняет. Не беспокойся, что я буду иметь виды на нее после смерти Фонтэна. Я даже не знаю, хочу ли ее видеть. Я люблю ее, но не могу простить, что она мне лгала, использовала меня как орудие. Боже, это звучит как невероятная глупость, но я люблю ее, хотя она мне отвратительна.

– Но есть много такого, чего ты не можешь знать, Дэн.

– Может быть, может быть… В любом случае я буду держаться подальше от нее. Благодаря тебе я могу быть уверенным, что у нее все всегда будет в порядке. Господи, я действительно олух царя небесного! Бен, ты видел ее? Ты точно знаешь, что с ней все в порядке?

– Да.

– Хорошо, хорошо. Я рад, что она не потеряла своего ребенка. Ей будет невесело после смерти Клэйтона и всего происшедшего, но по крайней мере у нее останется после него ребенок. Она будет прекрасной матерью! Я часто мечтал о том времени, когда мы смогли бы завести с ней ребенка. Я тебе кое-что скажу: все младенцы О'Брайенов похожи друг на друга. От индейских генов не так-то легко избавиться. Даже с такими волосами и глазами, как у Линдси. Наш ребенок был бы моей копией. Хотя бы таким способом, но индейцы напоминают всему остальному свету, что они все еще существуют. Боже, что я несу! Ребенок будет похож на родителей – на Линдси и Фонтэна. Меня занесло не в ту сторону, так что давай замнем все это. В любом случае я рад, что у нее будет ребенок. Бен!

– Да.

– Еще раз спасибо за звонок. Я свяжусь с тобой завтра. Передай привет Джи Ди.

– Спокойной ночи.

– Спокойной ночи, Бен. Ты отличный друг.

Дэн положил трубку и выключил свет.

– О, Боже, – сказал он в темноту. – О, моя бедная Линдси. Я люблю тебя. Ах, черт! Люблю!

Бен положил трубку и повернулся к Джи Ди, лежавшей рядом.

– Ты был немного суховат с ним сначала, – сказала она. – Когда сказал, что знаешь о его любви к Линдси, и чтобы он бросал свои игры.

– Да, но надо же было однажды это сказать. А знаешь, что он мне ответил: «Я люблю ее, но она мне отвратительна». Это просто страшно.

– И вовсе нет. Совершенно нормальное отношение к любимому человеку. Мне, Бен, может быть, тоже далеко не все будет нравиться в твоем поведении, в твоих поступках, но я никогда не перестану из-за этого любить тебя. Дэн любит Линдси, но ему не нравится, как она с ним, по его мнению, обращалась. Совершенно здоровая логика здорового человека.

– Остается поверить тебе на слово. Я слишком устал, чтобы размышлять еще и над этим. Но он сказал одну вещь, которая меня поразила.

– Что он сказал?

– Ты готова услышать это? Так вот, по его словам, все младенцы из рода О'Брайенов похожи друг на друга как две капли воды, и все из-за индейских генов. Он был потрясен и молол разную чепуху, но эти слова я взял на заметку. Он сказал, что мечтал о ребенке, которого они с Линдси однажды заведут, и ребенок этот будет похож на него.

– О-о! – Глаза у Джи Ди округлились.

– Вот именно. Когда Линдси будет достаточно здорова, чтобы услышать эту новость, надо ее предупредить. Если только она не захочет, чтобы Дэн О'Брайен узнал всю правду.