Семейные тайны

20

На следующий вечер в квартире Линдси состоялась семейная вечеринка. Она позвонила Джи Ди и Бену, Меридит и Палмеру и пригласила их к семи часам, но при этом загадочно умолчала, в чем, собственно, повод для торжества. Обе пары прибыли в нужное время с интервалом в несколько минут.

– Дэн? – воскликнул Бен, входя. – А что ты здесь?..

– Тсс! – сказала Джи Ди, двинув Бену локтем в ребро. – Не ты здесь распоряжаешься праздником, мистер Уайтейкер. Жди, пока тебе предоставят слово.

– О да, конечно, – сказал Бен. – Рад видеть тебя, Дэн.

Дэн улыбнулся.

– Привет, Бен, привет, Джи Ди!

– Салют, – сказала Джи Ди, широко улыбаясь. – Какое славное на тебе платье, Линдси… Садись, Бен.

Линдси улыбнулась и открыла дверь следующей паре гостей.

– Здравствуй, дорогая, – сказала Меридит, целуя дочь в щеку. – Ты сказочно выглядишь в зеленом: это так гармонирует с твоими глазами. Неправда ли, она прекрасна, Палмер?

– Конечно, – сказал Палмер, целуя Линдси в другую щеку.

– О, Джи Ди и Бен уже здесь, – сказала Меридит. – Как поживаете? – О! – воскликнула она, увидев Дэна.

– Дэн О'Брайен, – сказал тот, протягивая руку.

– Конечно, конечно! – сказала Меридит, беря руку. – Как ваши дела? О, Господи, я волнуюсь. Я – Меридит Уайтейкер Хантингтон.

Палмер засмеялся и пожал руку Дэна.

– Я Палмер Хантингтон, муж этого бедного взволнованного создания.

– Очень приятно, сэр, – сказал Дэн.

– Прошу всех садиться, – сказала Линдси. – Дэн, ты принес выпивку?

– Минутку!

Он пошел на кухню и вернулся с подносом, уставленным высокими бокалами для шампанского, в которых уже шипела золотистая жидкость. Бокалы были разобраны, и Линдси встала.

– Я хочу сказать тост.

Все взгляды устремились на нее.

– Дэн О'Брайен – человек, которого я люблю, единственный человек, которого я вообще когда-либо любила, человек, которого я буду любить всегда, – мой будущий муж.

– Мои поздравления! – немедленно закричал Бен. – И пожелания любви и счастья вам обоим!

– Правильно, правильно! – горячо поддержала Джи Ди, поднимая бокал.

– О, Линдси, я так счастлива за тебя! – сказала Меридит. – Добро пожаловать в нашу семью, Дэн! Я присоединяюсь к общим пожеланиям.

– Спасибо, – сказал Дэн. – Теперь моя очередь произнести тост. Линдси – моя любовь и будущая моя жена! Уиллоу – плод нашей любви, дитя наше! Я буду любить и лелеять вас обеих до конца моих дней.

– Ах!.. – сказала Джи Ди. – Как прекрасно!

– Существует повод для таких тостов и всего нашего семейного сборища, – сказала Линдси. – То, что вы слышали, по сути дела – импровизированная свадебная клятва, а вы – ее свидетели.

– Не понимаю, – сказала Меридит.

– Мы с Дэном долго обсуждали этот вопрос, – продолжала Линдси, – и нам показалось, что это лучший способ решения проблемы. Мы понимаем, что Карл Мартин по-прежнему опасен. Если мы с Дэном поженимся так скоро после смерти Клэйтона, это будет на руку Мартину. Фильм слишком близок к завершению, чтобы ставить его под угрозу таким вызывающим в глазах общественного мнения шагом. Мы не собираемся ни жить вместе, ни появляться вдвоем в обществе, пока фильм не будет смонтирован и показан на экранах.

– Линдси, но ведь это как минимум несколько недель, – сказал Бен.

– Мы понимаем, Бен, – ответила она. – Уиллоу вообще может появиться на свет раньше нашей свадьбы. Но мы совершенно единодушны в том, что не имеем права рисковать фильмом. Слишком большой труд слишком многих людей вложен в него, чтобы можно было одним шагом все испортить.

– Не знаю, что и сказать, – пробормотал Бен смущенно. – Вы идете на такие жертвы…

– В конце концов, это касается и Дэна, – заметила Линдси. – Он должен получить признание за блестящую актерскую игру раньше, чем журналисты накинутся на историю со мной и Уиллоу. Нет, то, что мы предложили, – единственно верный путь.

– Вы очень самоотверженные ребята, – сказала Джи Ди. – Но мы можем кое-что организовать в обход ситуации. В конце концов, Дэн наш друг, мы живем в одном здании, он может приходить с визитами к нам, и не наша будет вина, если лифт будет случайно ошибаться этажом и доставлять его в эту квартиру.

– О, спасибо, – сказал Дэн, улыбаясь.

– Добро пожаловать, – любезно сказала Джи Ди.

– Господь свидетель, как мне хочется быть рядом с Линдси и Уиллоу. Я уже настрадался от разлуки с ними все эти месяцы.

– И все из-за своего ирландско-индейского упрямства, – сказала Джи Ди.

– Дайте мне сказать одну вещь, – заговорила Линдси. – Я сама себе перед вашим лицом даю обещание, что никогда больше не опущусь до обмана даже во имя любви. Мы только что поклялись с Дэном жить без лжи. И это будет своего рода наш способ почтить память прекрасного, дорогого, незабываемого человека – Клэйтона Фонтэна. Когда Уиллоу вырастет, мы ей как-нибудь объясним, что семейное счастье и любовь близких – это драгоценность, которую следует лелеять и беречь. Мы расскажем ей о ее собственном участии в создании фильма «Дорога чести». Потому что во многом благодаря ее терпению, благодаря тому, что она не торопила родителей пожениться и взять фамилию О'Брайен, картина состоялась. Мы постараемся, чтобы она гордилась своей ролью. Мы все ее любим. И мы просим вашего благословения.

Шли дни, и Бен распорядился подготовить пригласительные карточки для гостей на премьерный просмотр фильма. Когда они были разосланы, весь Голливуд загудел, как потревоженный улей. В списке приглашенных оказались все представители так называемого «высшего света», но не они одни. С облегчением вздохнули редакторы крупнейших газет и еженедельников, попали в число допущенных на просмотр редакторы профсоюзных газет, зато выпали из списка представители желтой бульварной прессы. Политики, меценаты, актеры, режиссеры, директоры и президенты студий, звезды спорта, высокопоставленные представители индейской и ирландской общин, члены семей тех, кто принимал участие в съемках фильма, – все они были приглашены. Матери и отцу Дэна вместе с пригласительными были высланы билеты на самолет.

Специальный посыльный принес приглашение и Карлу Мартину.

– Черт бы его подрал! – взревел Мартин и разорвал открытку на мелкие кусочки. – Ничего, фильм еще не совсем закончен, и у меня есть время. Пока еще есть. Я остановлю тебя, Бен Уайтейкер! Ты у меня еще попляшешь!

«Дорога чести» была окончена.

– Теперь уже точно финиш! – воскликнул Бен, и тут же едва не был задушен бросившейся ему на шею плачущей Джи Ди.

Заключительная вечеринка по случаю выпуска фильма была очень шумной, веселой и щедрой. Линдси пришла в сопровождении Меридит и Палмера. Друзья Клэйтона – репортер и фотограф – были единственными представителями прессы. Дэн, все еще в одежде ковбоя с дикого Запада из заключительной сцены фильма, являлся для Линдси, конечно, самым притягательным мужчиной среди собравшихся. Она с ним ни разу не заговорила, лишь украдкой бросала взгляд из-под ресниц. Газетные сообщения и фотографии, напечатанные днем позже, еще больше усилили шумиху вокруг предстоящей премьеры «Дороги чести». На всем протяжении от Лас-Вегаса до Атлантик-сити не было другой темы для разговоров.

Открытую неприязнь к фильму прямо-таки излучал Голливуд. Зато женщины оказались увлечены другой проблемой – как затмить своим нарядом всех соперниц на премьерном показе. Бюро проката машин, ошалевшие от посыпавшихся на них заказов, было вынуждено взять взаймы машины из Малибу, Кармеля и даже далекого Сан-Франциско.

Голливуд трясло от премьерной лихорадки. В сводках последних известий по стране подробно перечислялись все приглашенные на просмотр.

Дэн услышал поворот ключа в замочной скважине и бросился навстречу Линдси.

– Привет, – сказала она, отдышавшись.

– Господи, подумай, каково мне сидеть здесь как дураку, пока ты ходишь к доктору! Я должен быть с тобой в таких визитах. Как Уиллоу? Все в порядке? Что сказал доктор насчет твоих опухших вен на ногах?

– Можно я сяду, Дэн?

– О да, конечно!

Он обнял ее и провел к креслу.

– Ах, я неповоротливая жирная каракатица, – простонала Линдси.

– Ты просто прекрасна. Я люблю тебя. Что сказал доктор?

– Уиллоу повернулась и начинает опускаться.

– О, Господи!

Линдси засмеялась.

– Наша дочь, кажется, прирожденная актриса. Она намерена дебютировать в ближайшие две недели – одновременно с нашим фильмом.

– Она не станет так подводить папочку. Он не может быть в двух местах одновременно. Черт возьми, Линдси, я хочу, чтобы ты присутствовала на премьере.

– Я мечтаю об этом, ты же знаешь, Дэн. Но я не могу сидеть в общественных местах подолгу. Кроме того, каждые две минуты мне бывает необходимо сбегать в туалет. Нет, уж лучше я останусь здесь. Я все увижу по телевизору, потом прочитаю в газетах – будет что вклеить в альбом твоей славы. Мне кстати было так приятно, что ты продолжил его после моего отъезда из Нью-Йорка. Душой я буду с тобой этим вечером. Это лучшее, что я могу сделать.

– Понимаю. Проблема, однако, еще в том, что с тобой некому остаться. Меридит и Палмер участвуют в мероприятии, но сразу по его окончании прибудут к тебе. Я тоже убегу, как только представится возможность.

– Она тебе не скоро представится. Ты – восходящая звезда, мистер Онор Майкл Мэйсон. Тебя будут держать до тех пор, пока не выпита последняя капля шампанского.

– Не думаю. И, потом, я все равно убегу. Мне важно быть рядом с тобой.

– Все будет так волнующе. Мама говорит, что такого ажиотажа не было за последние лет двадцать. Мне бы так хотелось… – Голос Линдси задрожал. – …Чтобы Карл Мартин не смог в последний момент все это сорвать.

– Линдси, он уже ничего не сможет сделать, ему остается только шипеть и плеваться. Операторская комната под надежной охраной, никакого компромата у него нет. Не беспокойся, он больше не опасен.

– Дэн, а как же Джейк? Что, если Мартин узнает?..

– Забудь об этом. Если что-то и выплывет, то все это дела давно минувших дней. Перестань волноваться, а то у Уиллоу появятся преждевременные морщины. Две недели. Всего через две недели «Дорога чести» появится на серебристом экране, и за это время ничего произойти не может.

– Так хочется верить, что ты прав, – тихо сказала Линдси. – О, Дэн, пусть ты будешь прав.

Три дня спустя в девять вечера Бен быстро обнял Джи Ди, поцеловал ее и обернулся, чтобы представить мужчину, пришедшего вместе с ним.

– Это Тед, – сказал он. – Смонтирован последний кадр и записан последний музыкальный кусок. «Дорога чести» готова к прокату.

– Невероятно! – прошептала Джи Ди. – Я сейчас зареву, Бен.

Тед засмеялся.

– Я сам был близок к этому. Это прекрасная картина. Все в порядке. Завтра мы пропустим ее через волшебную машину, которая называется проектор, и сможем увидеть результаты нашего труда. Бен, я каждую секунду буду рядом.

– Не знаю, что и сказать, – почесал в затылке Бен.

– А ты поплачь, – посоветовала мужу Джи Ди. – Станет легче.

На столе зазвонил телефон, и Бен первый успел к нему.

– Уайтейкер слушает.

– Мистер Уайтейкер? Это Франк с центрального входа. У меня тут посыльный мальчишка с пакетом для вас.

– Я сейчас выйду, пусть подождет.

– Хорошо, сэр.

– Что за пакет? – спросила Джи Ди.

Бен пожал плечами.

– Тед, когда фильм будет готов, позвони мне. Хочу себя ублажить как можно скорее.

– А то давай запремся здесь на всю ночь. Я закаленный педераст, – сказал Тед.

– Аминь! – шутливо сказал Бен.

У центрального входа Тед пошел что-то выяснять с охраной, а Бен на минуту остановился.

– Это вам, мистер Уайтейкер, – сказал Франк, протягивая конверт. – Посыльный мальчишка куда-то смотался. Он сказал, что его попросил за деньги отнести конверт какой-то парень.

Бен нахмурился.

– Хорошо. Спасибо, Фрэнк. Спокойной ночи. Мне нравится, как вы исполняете свои обязанности.

– Спасибо, сэр. Смею заверить, мои ребята не подкачают.

– Надеюсь, – сказал Бен. – До встречи.

Он положил письмо в карман и вышел за ворота.

– Бен, – сказала Джи Ди. – Как ты думаешь, что в конверте?

– Может быть, выигрышный лотерейный билет?

– Не думаю, – покачала головой Джи Ди.

Бен свернул к машине, зажег в салоне верхний свет и вскрыл конверт.

– Черт! Какой-то Уилли предлагает встретиться с ним в десять часов в баре «Миллиган». Он якобы друг Клэйтона, и ему необходимо повидаться со мной.

– Друг Клэйтона? А где этот бар «Миллиган»?

– Преуспевающее злачное заведение в гнусном райончике.

– Держу пари, это случайный уличный знакомый Клэйтона, – сказала Джи Ди. – Боже, зачем ему так срочно видеть тебя? И почему именно сейчас?

– Не знаю, но намерен узнать. Я как раз успею завезти тебя домой.

– Нет. Я поеду с тобой.

– Чтобы доставить мне лишние хлопоты? В этом баре слишком малопочтенная публика.

– О, – нахмурилась Джи Ди. – Ладно. Только возьми с собой Дэна. А я в это время пригляжу за Линдси.

Бен повернул ключ зажигания.

– Отличный план.

– Вовсе нет. Я напугана до смерти. Как ты думаешь, что все это может означать? Не проделки ли это Карла Мартина?

– Карл Мартин? – Бен прищурился.

– Бен, не повторяй этого имени. Меня сейчас вытошнит.

– Только не в моем «мазерати».

– Но я чертовски перепугана!

– Я тоже, Джи Ди, – сказал Бен тихо. – Черт побери, я тоже.

В квартире Линдси Бен пожал руку Дэну и сказал что-то невразумительное насчет стука под капотом, после чего утащил к двери.

– Ну и толстушка ты, Линдси, – сказал Бен, выходя.

– Ну и грубиян ты, братец, – негодующе сказала она ему вдогонку, но тут же задумалась. – Джи Ди, что случилось? У Бена в самом деле забарахлила машина?

– Нет, – ответила Джи Ди. – Машина в порядке. Просто мы закончили фильм и вдруг нам позвонили с центрального входа…

– Давай подъедем сзади. Выбери место чуть в стороне и там поставь машину. Положи в карман эту вот стодолларовую бумажку и оставь кошелек в машине.

– Хорошо, – пробормотал Бен.

Бар «Миллиган» представлял собой обшарпанное здание, окруженное такого же вида заведениями. Бен припарковал «мазерати» у аллеи за три дома до «Миллигана». В баре их оглушили громкие голоса, грохот музыки, дым сигарет, запахи пота и ликера.

– Славное местечко, – сказал Бен, сдерживая дыхание.

– Тянет на все пять звездочек, – согласился Дэн. Отыскав взглядом официантку, он показал ей два пальца и опустил их вниз.

– Что означает этот жест? – спросил Бен, зажимая нос.

– Два пива.

– Черт бы меня побрал!

– А вон и кабинка. Я сяду там.

Они заняли кабинку, после чего официантка принесла пиво. Сунув в карман деньги, которые Дэн бросил на стол, она пристально посмотрела на них обоих.

– Вечером заняты? – спросила она.

– Да, – ответил Дэн.

– Брешете, – бросила официантка и удалилась.

Дэн засмеялся и отхлебнул глоток пива.

– Ты собираешься пить эту бурду? – поразился Бен.

– Пиво как пиво. Глянь-ка, нашего полку прибыло. Подвинься, чтобы он мог сесть.

– Надеюсь, ты, черт побери, понимаешь что и зачем делаешь? – спросил Бен.

– Можешь мне довериться.

– Привет! – Маленький, поджарый седой человек лет пятидесяти сел рядом с Беном.

– Вы Уайтейкер и О'Брайен, – сказал он. – Я видел ваши фотографии в газете. Меня зовут Уилли. Клэйтон Фонтэн был моим другом. Он помог в свое время поступить моей дочери в школу медсестер, о которой она мечтала.

– Клэйтон всегда был человеком широкой души, – сказал Дэн.

– Да, и хоть это было десять лет назад, я не забываю о том, чем обязан ему. Он звонил мне по поводу этого парня – Карла Мартина. И я рад, что теперь, пусть и после смерти Клэйтона, смогу вернуть ему долг.

– Вы настоящий друг Клэйтона.

– Спасибо, мистер О'Брайен. Д о сих пор все было тихо, поскольку вы чисты, как Божий свет. Но только что произошло кое-что серьезное, поэтому я и решился вызвать мистера Уайтейкера.

– Что случилось? – спросил Бен.

– Карл Мартин нанял для своих грязных дел одного прохвоста по имени Джонс.

Дэн покачал головой.

– По случайности, мы все здесь завязаны, и оказались с Джонсом по разные стороны баррикад. Буквально сегодня я узнал, что Джонс начал сбор компромата против вас.

– Против кого конкретно? – спросил Дэн.

– Против Джейка Уайтейкера.

– Дерьмо, – воскликнул Бен, стукнув кулаком по столу.

– Полегче, Бен, – сказал Дэн. – Что за компромат? Сплетни? Слухи? Документы?

– Он нашел одного из сожителей Джейка.

– Дерьмо собачье, – выругался Дэн.

– Для богатых пижонов у вас неплохой набор выражений. Мне это нравится.

– Черт побери, Дэн, что теперь делать? – спросил Бен. – Мы были так близки к финишной черте, а теперь…

– Спокойно, джентльмены, – сказал Уилли. – Я десять лет ждал этой минуты. Теперь я чувствую себя чистым перед Клэйтоном. Джонс работает на меня.

Дэн изумленно вскинул голову.

– Что?

– Карл Мартин пал жертвой своего высокомерия, – сказал Уилли. – Он несколько раз обозвал Джонса идиотом. А у того оставалось какое-то чувство собственного достоинства. Я встретился с ним, поговорил начистоту, рассказал, что сделал для меня Фонтэн, и убедил его сменить правила игры. Теперь вы мне доверяете?

Дэн посмотрел на Уилли долгим взглядом и кивнул головой.

– Отлично! Клэйтон говорил мне о своем отношении к семье Уайтейкеров и о том, как он хочет помочь вам снять фильм. Он хотел нокаутировать Карла Мартина. А теперь пойдемте. – И Уилли вышел из кабины.

– Куда это мы? – удивился Бен.

– Туда, куда Уилли, – сказал Дэн.

– Почему и нет, ядрена вошь! – сам себе сказал Бен.

Уилли снова засмеялся.

– Я просто в восхищении, что есть богачи, способные так ругаться!

– Джи Ди, – подала голос Линдси. – Который час?

– Ровно две минуты назад ты уже задавала мне этот вопрос. Линдси, в конце концов, тебе надо расслабиться.

– Расслабиться? Когда Дэн с братом Бог знает с кем и где? Я просто места себе не нахожу, а ты предлагаешь мне расслабиться. А-а! Господи ты Боже мой! Джи Ди, кажется, Уиллоу собралась выйти на свет Божий!

Джи Ди вскочила.

– Уже? Неужели она не могла подождать, пока?.. Что же мне делать?

– Расслабься, – сказала Линдси. – Надо позвонить врачу и сообщить обо всем.

– Я не собираюсь участвовать в этом дешевом кинодетективе, – раздраженно сказал Бен и огляделся. – Что это за пустой склад с разбитыми лампочками, свисающими с потолка?

– Райское местечко, – сказал Дэн. – Не лучше ли сразу пройти на условленное место?

– Стоп! – сказал Уилли. – Слышите шум? Гарантирую, это Джонс.

Здоровенный мужчина вышел на свет.

– А, вот и вы? – сказал он, глядя на Бена и Дэна.

– Я тоже тут, – сказал Уилли. – Ты в порядке?

– Да, Мартин должен быть через пять минут.

– Карл Мартин придет сюда? – спросил Бен.

– Да, – ответил Джонс. – Ему так хочется оставить вас в дураках, Уайтейкер.

– Только без грубостей, – сказал Дэн. – Мы не должны прибегать к насилию.

– Понимаем, – сказал Уилли. – Никто здесь не думает о насилии.

– Джонс! – раздался чей-то требовательный окрик.

– Карл Мартин, – прошептал Бен.

– Сюда, сэр, – позвал Джонс.

Карл Мартин вышел вперед. При виде Бена и О'Брайена лицо его исказилось усмешкой.

– Так, так, так, – сказал он. – Мои чудные мальчики. Очень мило с твоей стороны, Джонс, привести сюда еще и Дэна О'Брайена. Он сможет посмотреть, как его карьера сгорит, так и не начавшись.

Мартин взглянул на Уилли.

– А это еще что за урод?

– Мой партнер, – ответил Джонс.

– Мне не по душе, когда в деле участвуют посторонние. Ну да ладно, будем великодушными. Твоя карта бита, Уайтейкер! Слышишь меня? Бита! Твой фильм никогда не выйдет на экраны. Я вас остановлю, я разгромлю все ваше паршивое семейство. – Карл засмеялся смехом, от которого по спине Бена пробежали мурашки.

– Это нам на десерт, – шепнул Дэн.

– Нашел время для шуточек, – огрызнулся Бен.

– И мое оружие, – продолжал как заведенный Карл, – носит имя Джейк Уайтейкер. Этот самодовольный ублюдок своими мертвыми руками удержит сына в шаге от желанной цели. Премьера не состоится, Бен. Твоя проклятая, феерическая премьера приказала долго жить.

– Джейк мертв, – негромко сказал Бен.

– Но живы грехи Джейка, – проскрипел Карл. – Грехи твоего папаши разрушат тебя и все твое окружение.

– Ты ничего не сможешь доказать.

– О нет, смогу, смогу, – хихикнул Карл, потирая руки. – Здесь Джонс, и он обещал мне представить доказательства. Он нашел одного из любовников Джейка. Я еще не видел этого извращенца, но Джонс обещал привести его сюда, парень изобличит Джейка раньше, чем ты покажешь публике свой фильм. И если ты не откажешься от этого немедленно, вы все будете погребены под тяжестью грехов Джейка.

– Господи Иисусе! – пробормотал Дэн.

– Не надо нас запугивать, – сказал Бен.

– Твоя карьера в этом городе кончена, – ликующе крикнул Карл.

– А может быть, твоя? – Бен побледнел, но говорил твердо.

– Джонс! – взревел Карл. – Идиот! Ты не мог найти местечка поприличнее для встречи. У меня уже начинается чесотка! Где этот хлыст, любовник Джейка? Где он, кретин?

Из тени вышла фигура, и низкий голос произнес:

– Это я, отец.

Карл обернулся, и краска сошла с его лица.

– А? – спросил Бен.

– Вот так ни хрена себе, – сказал Дэн.

Человек вошел в круг света. Это был высокий, хорошо сложенный парень со смазливой мордашкой.

– Ты узнаешь меня, – спросил он, – своего сыночка и наследника? Своего ребенка, брошенного вместе с матерью на произвол судьбы, чтобы никто не мешал тебе наслаждаться властью в твоем королевстве?

– Нет, – сказал Карл, отступая назад.

– Да! Это я. Я вырос в нужде, лишенный отцовской ласки. Пока мне не подарил ее Джейк Уайтейкер – и ласку, и деньги.

– Нет, – закричал Карл. – Только не мой сын. Не Мартин! Вы все лжецы!

– В таких вещах не лгут. Ты погубил мою мать. Она жила одним тобою. На меня у нее не хватило сил и нежности. Зато Джейком я был любим. – Он протянул руки. – Не хочешь обнять сыночка, папа?

– Не прикасайся ко мне! – закричал Карл. – Не смей до меня дотрагиваться. Нет, нет! – Он рванул обеими руками за ворот рубашки. – Больно! Я… не могу вздохнуть!.. Я…

Мартин рухнул навзничь. Бен шагнул было к нему, но Дэн задержал его. Сын Карла опустился на колено рядом с телом отца. В воздухе повисла тишина. Сын медленно поднялся.

– Он умер, – сказал он тихо. – Видимо, не выдержало сердце. Все кончено. Уходите.

– Нет, – сказал Бен. – Так нельзя. Мы вызовем неотложку. И полицию.

– Бен, – сказал парень. – Я знаю, мой отец был очень непорядочный человек. Ступайте. Я скажу полиции, что он нашел меня через много лет и сам назначил этот сарай для встречи и собирался решить, возьмет меня к себе обратно или нет. Но не рассчитал свои силы и умер от сердечного приступа. Мистер Джонс подтвердит нужные детали. Ступайте. Ради Бога, джентльмены, подумайте о своих семьях, о фильме, о вашей репутации.

– Пойдем, – сказал Дэн. – Он прав.

– Не знаю, – покачал головой Бен.

– Что тут неясного, – сказал Джонс. – Или вы уходите, или я вас вытолкаю в шею.

– До свидания, Бен, до свидания, Дэн, – сказал молодой человек.

Дэн пожал ему руку.

– Желаю удачи, и спасибо вам.

Мартин-младший посмотрел на тело отца.

– Господи, прости меня, но какой же он был ублюдок!

– Такой же, как и мой отец, – сказал Бен.

Юноша взглянул на него.

– Я ухожу, – успокоил его Бен. – Мне хотелось бы остаться, чтобы быть уверенным, что у вас не будет проблем с полицией. Если вам что-нибудь понадобится, я к вашим услугам.

Парень кивнул головой. Все, кроме него, вышли со склада. Джонс тотчас же растворился в темноте.

– Клэйтон, – сказал Уилли, глядя в небо. – Я вернул свой долг. Справедливость восторжествовала. До встречи, желаю вам удачи.

Дэн попрощался и поднял глаза на миллионы мерцающих огоньков на небе.

– Звезды, – сказал он и покачал головой. – Линдси.

Бен оглянулся на закрытую дверь склада.

– Дэн, ты действительно полагаешь, что это порядочно с нашей стороны, оставлять парня один на один с полицией?

– Бен, – прервал его Дэн. – Нам пора домой.

– Позвольте мне поблагодарить Академию за ее выбор, – сказал Бен. – Кроме того, я хотел бы высказать свою благодарность Дэну О'Брайену за роль Онора Майкла Мэйсона, моей жене Джулии Диане за сценарий «Дороги чести». Многие и многие люди внесли свой вклад в создание картины, и среди них я особо хотел бы отметить Клэйтона Фонтэна. Я благодарю вас за доверие и понимание того, что значит быть сочинителем грез!

Дэн посмотрел на статуэтку Оскара, которую держал в своих больших руках, затем повернулся к микрофону и кинул взгляд поверх огромной толпы.

– Я прошел длинный путь от крохотной квартирки в бедном нью-йоркском квартале до этого помоста, – сказал он. – И я не смог бы его одолеть без Онора Майкла Мэйсона, созданного воображением Джи Ди, и без режиссерского таланта моего друга Бена. Но более всего я обязан своим успехом моей путеводной звезде, моей жене, моей Линдси. Благодаря ей стал тем, кто есть, – мужем, отцом замечательной дочурки по имени Уиллоу, актером, в конце концов. Я принимаю эту награду с чувством величайшей благодарности. Это награда мне, Линдси, Уиллоу, потому что все мы трое – одно целое.

Зал, стоя, овацией приветствовал Дэна, а он видел только Линдси, стоявшую рядом с Беном; на ее глазах сверкали слезы счастья и гордости.

На улице сквозь раздернутый занавес туч засияло во всей роскоши звездное ночное небо, и одна из звезд скользнула по небосклону, как ракета, салютующая победителям.