Сеня. Миссия Наследной Йагини

Сказ иной, двадцать четвертый СТАРЫЕ ЗНАКОМЫЕ

Я не в первый раз видела вампиров — когда-то их делегация останавливалась в нашем доме, когда я была совсем крошкой. Самые яркие воспоминания тех времен — целые стеллажи соленого томатного сока, второпях заготавливаемого бабулями. Меня подбрасывали в воздух, качали на коленях, наряжали в черные и красные платьица с ворохом рюш и воланов, умилялись и радовались моим радостям. А еще я шлепала по дому в туфлях на высоченных острых каблуках одной черноволосой вампирши, и крепила бархатную мушку в виде крохотного сердечка над верхней губой, заимствованную у нее же. А еще я изрисовала стены в одной из горниц для гостей красной помадой другой гостьи. Там такая история получилась… В общем, до стен я дошла, когда на мне самой места не осталось. Начала я тогда с губ, как и любая нормальная, любознательная девочка, но флакончик с помадой выскальзывал из неумелых детских пальчиков, и красная линия губ вышла неровной. Сначала я решила, что буду вампиршей, напившейся свежей крови возлюбленного и немного, ну совсем чуть-чуть, ею перепачканной. Однако посмотрев в зеркало, я с грустью поняла, что совсем не похожа на тех шикарных дам, которые остановились у нас в доме. Рассудив, что вампирша из меня вышла так себе, я решила изобразить ее жертву, начав закрашивать красным цветом сначала шею, потом одежду, руки, ноги. С восторгом обнаружив, что помада не заканчивается, с энтузиазмом принялась за стену. Кстати, застукала меня за этим увлекательным занятием обладательница этого самого волшебного флакончика, который привел меня в такой восторг. Никогда до этого не видела, как люди, то есть вампиры, падают в обморок от страха. Шикарная дама — Леонелла, по-моему, ее звали, или Леониэлль, не суть важно, закатила глаза, картинно прижала тыльную сторону кисти к высокому мраморному лбу, закатила искусно подведенные глаза с длинными, как стрелы, ресницами и элегантно осела на пол, предварительно ахнув, а я восхитилась тем, как изящно она это проделала. Рыжие длинные волосы вампирши разметались по деревянным половицам, красное струящееся платье подчеркивало хрупкость ее сложения и одновременную пышность форм… Тонкие голени со слегка обозначенными икрами в черных чулках в сеточку были обуты в невероятной красоты черные лодочки на высокой красной шпильке. Выглядывающий через вырез красный ноготок большого пальца также был покрыт красным лаком. Словом, я стояла и спокойно восхищалась красотой и изяществом потерявшей сознание гостьи, когда следом за Леонеллой в гостевую заглянул папенька, покатился со смеху и позвал маму посмотреть. Маменька взвизгнула от ужаса, увидев мою перепачканную чем-то красным физиономию и фигурку, склонившуюся над бездыханным телом рыжеволосой Леонеллы с бледной алебастровой кожей… Влетело мне тогда знатно… И выговор от оконфузившихся перед иностранцами родственников обещал стать еще более занудным и строгим, если бы не та самая Леонелла и ее подруга, брюнетка, и их спутники, вступившиеся за меня. На память мне подарили тот самый зачарованный флакончик с красной помадой и шкатулку с бархатными мушками. Туфли на шпильках, по понятным причинам, дарить не стали. В общем, то, что я помню о вампирах — это их нечеловеческая красота, высокий рост, плавные и изящные движения и белоснежная кожа. И стоявшие перед нашей компанией стражи как нельзя лучше соответствовали моим детским воспоминаниям.

Двое мужчин и одна женщина. Каштановые волосы, зеленые глаза, зеленые защитные комбинезоны… Между прочем, мастерски сшитые. Я помню, подумала — а не родственники ли они между собой? Опустила глаза вниз и едва сдержала удивленный возглас — дамочка была обута в элегантные сапоги из кожи тонкой выделки, доходящие почти до середины бедра. Но это еще не самое удивительное — сапоги были на платформе, с нехилым подъемом! Добавить к этому безупречно уложенные волосы и яркий макияж — она, похоже, не стражу несет, а покрасоваться вышла. Нет, я не имею ничего против красивых нарядов и того, чтобы привлекательно выглядеть. Но о том, как выгляжу сама, особенно после перехода через «Каменный Лес» старалась не думать. А значит рядом с такой вот разодетой мадам — у которой еще ногти, покрытые ярко-алой эмалью, в идеальном порядке, поневоле начнешь комплексовать. Оглянулась на Динеке — та слегка сощурила глаза, тоже внимательно изучая представших перед нами стражей. Хотя, ее кажется, больше заинтересовали вампиры. К слову, и они, в свою очередь изучающе рассматривали магиню. И вид у них был такой, как будто в самом неожиданном месте они обнаружили бесценный, сверкающий безупречными гранями, самоцвет. И это их открытие почему-то не пришлось по душе вампирше. Та слегка прищурила искусно подведенные глаза и из-под пухлой верхней губки показались тонкие, белые клыки. Не знаю, чем закончилось бы наше знакомство, а закончиться оно определенно грозило, даже не начавшись, когда Михей неожиданно воскликнул:

— Жане, милая, сколько лет сколько зим!

Не знаю, кто больше удивился в этот момент — двое красавчиков-вампиров, они недоуменно переводили глаза с тролля на свою… состражницу? Или эта самая Жане, в первый момент испуганно расширившая зеленые глаза, а после отпрянувшая назад, с наигранной гримаской отвращения? Мне показалось, или в первую секунду в глазах прелестницы с каштановыми волосами мелькнуло узнавание? Судя по презрительной ухмылке Динеке, которая также взглянула на стражницу, а потом озорно подмигнула мне — нет, не показалось. Наша компания воззрилась на тролля — как это понимать, ведь его племя «бабу по имени не зовет»?

Однако в следующую секунду удивление сменилось веселым азартом, потому что один из спутников вампирши, тот, что повыше, обратился к троллю:

— Ошибаетесь, почтеннейший, ее зовут Сонела.

— Сонеанелль, — прошипела вампирша, но тут же взяла себя в руки и поинтересовалась целью нашего приезда.

Поприветствовав «доблестных стражей» от всей нашей компании — мы с Динеке не возражали, с интересом разглядывая вампиров, что те витрины в Штольграде — Лиодор протянул даме — то ли Жане, то ли Сонеле, то ли Сонеанелль свиток, пояснив, мол, дело у нас к вашему правителю. Вампирша заметно скривилась, видимо уже представила, как выпрет не понравившуюся ей Дине и столь ненавистного тролля со своих земель, однако потом ее взгляд упал на Лиодора и глаза на мгновение сверкнули зеленым огнем. Впрочем, это могло быть оптическим обманом от светящейся пыльцы, которой осыпал троицу выпорхнувший из-под пальцев стражницы магический мотылек. Я вмиг забыла обо всем на свете, и глаз не могла оторвать от этого магического чуда — мы всегда пользовались исключительно светляками, а порхающее светящееся нечто с ажурными разноцветными крылышками было просто восхитительно! Однако, увидев, каким взглядом Сонеанелль наградила Дара, я нахмурилась. Лиодор, казалось, вовсе не заметил ни этого призывного взгляда из-под полуопущенных длинных ресниц, ни моей реакции на него. Он любезно улыбнулся Сонеле, после чего невозмутимо предложил мне руку, в которую я вцепилась разозленной берендейкой.[44]

Что самое неприятное — от противной вампирши этот момент не укрылся. Окинув меня оценивающим взглядом, эта бессовестная фыркнула и прошествовала вперед, показывая дорогу в город вампиров, двигаясь с такой утонченной грацией, как будто шествовала не по земле, а по меньшей мере по мраморным плитам бального зала. Один из стражников предложил руку Динеке, и та, которая, еще пять хвилин назад довольно бодро препиралась с Даром и строила глазки Михею, сейчас с донельзя несчастным видом склонилась под весом своего заплечного мешка. Ей-богу, эти двое чуть не подрались за то, кто будет нести поклажу дамы, а кому выпала честь предложить ей руку. В конце концов, консенсус был установлен и троица с весело щебечущей Динеке посередине устремилась за стражницей-вампиршей. Мы с Лиодорм, Михеем и Данькой, боязливо выглядывающим из кузовка, висевшего на сей раз за спиной тролля, отправились за остальными.

Город вампиров… Лилиана, если быть точной, в честь прародительницы вампиров — Лилит. Да, Лилиана никого из нас не разочаровала. Но как разительно она отличалась от Штольграда с его бесчисленными маленькими улочками и домишками, жавшимися друг к другу, и мостовыми, выстланными булыжниками, и шмыгающими туда-сюда жителями, спешащими по своим делам и вечно опаздывающими. Штольградцы всегда представлялись мне очень занятыми людьми, они буквально жили в спешке — кто на службу, кто со службы, кто по другим неотложным делам. Только в вечернее время и в имперские праздники можно было наблюдать на улицах неспешно катящиеся коляски и прогуливающихся граждан, сударынь с зонтиками от солнца, в нарядных туалетах, в шляпках и капорах с ленточками и бантиками и сударей в цилиндрах и с тросточками.

Представляя по дороге сюда город вампиров, мы все фонтанировали образами с черными полуразрушенными замками, стоящими на скалах, мрачными графитового цвета стенами и обязательным движущимся по земле плотным, густым туманом, из-за которого не видно собственных ног от коленей. В Лилиане все оказалось по-другому — просторные, нет, очень просторные улицы, изящные белоснежные, утопающие в зелени особняки. Вампиры, встретившиеся нам по пути, шествовали с невозмутимым достоинством — мужчины и женщины ехали на невиданных мною до этого животных. Сначала я подумала, что это лошади, просто все, как одна, вороные, а потом, когда увидела, как одна такая животинка приподняла верхнюю губу и во рту обнаружились совершенно не лошадиные зубы, сиречь белоснежные клыки хищника, даже слегка отпрянула. Дар приобнял меня за плечи, успокаивая.

— Это выезженные тотсветы, древние творения то ли Хорса, то ли Перуна. Впрочем, тотсветы настолько совершенны, что легко можно предположить, что боги создавали их, сообща.

Я повела плечом, стряхивая его руку. Все-таки мы находимся в общественном месте.

— Тотсветы? Я думала, они встречаются только в сказках… И Древних Песнях… Кстати, почему у них такое название?

Лиодор ничуть не смутился тем, что я пресекла его любезности на улице, и продолжал разговор, как ни в чем не бывало:

— Тотсветы — хтонические[45] существа, связанные одновременно с древним культом плодородия и смертью, загробным миром, так называемые проводники на «тот свет», отсюда и название.

Если тотсветы — существа хтонические, значит, действительно не один бог приложил свою длань к их творению — порожденные Матерью Сырой Землей, они получили особое благословление Даны — богини воды. О чем я и сообщила магу, прервав его краткую лекцию о тотсветах.

— Тотсветы на настоящий момент немногочисленны, и встретить их можно только на Темной Стороне империи, в основном на Землях Вампиров, — закончил маг.

Проводив зачарованным взглядом пару загадочных тотсветов с черноволосыми юными всадницами, я уделила куда большее внимание прогуливающимся вампирам и вампиршам. Поразительно! Дамочки практически все, как одна, на таких высоких шпильках, что любая человеческая девушка в два счета переломала бы себе ноги — а эти передвигаются с такой свободной, непринужденной грацией, как будто плывут по воздуху, едва земли касаясь. Как женщины, так и мужчины предпочитали однотонные наряды насыщенных оттенков. Только если вампиры щеголяли стегаными камзолами, рубашками, брюками, шальварами и непременно начищенными до блеска сапогами для верховой езды или элегантными ботинками, то вампирши предпочитали струящиеся, с множеством разрезов платья из матовых и сверкающих на солнце тканей. Красное, черное, вишневое, опять черное, фиолетовое, темно-синее, красное, и опять черное… Элегантные туалеты сменяли один другой. Привлекательный образ дополняли чувственные алые или темные, почти черные губы и искусно подведенные глаза с длинными ресницами. Куда здесь штольградским модницам! Я рассеянно перевела взгляд на витрины по всему видать, магазинов готового платья, и первая же из них заставила меня покрыться краской стыда, потому что то, что я увидела… Сначала мне показалось, что в витрине стоят живые девушки. Потом по стеклянным глазам я поняла, что это искусно выполненные манекены. О, дивная Макошь! Я надеюсь это не чем-то провинившиеся несчастные под заклятием стазиса?! Но даже не реалистичность манекенов потрясла меня до глубины души, а то, что было на них одето. Как потом объяснила мне сестра мага, это был магазин нижнего женского белья. Первый же женский манекен был одет в невиданную мной доселе непонятную сбрую черного цвета, состоящую сплошь из тонких ремешков, всю в блестках и сверкающих самоцветах. Следующая «сударыня» была одета в атласный красный корсет, красные же чулки в сеточку, а на том месте, где порядочной барышне полагается носить панталоны… Я высоко подняла брови и нервно сглотнула — сначала я вообще ничего там не увидела, а потом заметила несколько красных же веревочек. Это что, носят?! Безобразие какое! Ну, кому понравится, что женка носит такое непотребство?! Перехватив взгляд тролля, который шествовал мимо неприличных витрин с совершенно безучастным видом, поняла, кому. Вот не зря про них говорят, что они охальники! Когда череда манекенов в неприличных облегающих черных кожаных коротких панталонах и высоких, до середины бедра сапогах на платформе, маленьких бюстье в заклепках, а также странного вида судя по всему тоже приспособлений нижнего женского гардероба, состоявших сплошь из кружев, бантиков, рюш и крошечных лоскутов материи, закончилась и на смену им пришли зело смелые платья с умопомрачительными декольте и разрезами, а также многочисленная обувь — на тончайших каблуках, платформах и без того и без другого, я вздохнула почти что с облегчением. Нет, ну надо же! Как у вампиров, однако, все по-другому!

Динеке обернулась к нашей троице, то есть вместе с коловертышем, четверице:

— Дар, милый! Мы непременно должны посетить местные магазины! — признаться, я готова была поддержать ее, но когда магиня присовокупила, — Сению обязательно следует нарядить по местной моде, чтобы сделать для тебя еще более притягательной и соблазнительной! — закашлялась. А Динеке, не обращая внимания на то, что мы с Лиодором закашлялись, словно поперхнулись, совершенно синхронно, а тролль гаденько заржал, отвернулась и продолжила ворковать с вампирами. Впрочем, ощущение новизны и приятных неожиданных сюрпризов, которыми Лилиана оказалась богата, перевесили мое негодование в адрес Дине. Меня, как дарительницу жизни, приятно поразило повсеместное цветение города — мелкие белые цветочки, похожие на хризантемки на пышных лианах, обвивающих балконы и пьедесталы статуй, нежные ирисы, флоксы, лотосы в мраморных фонтанах, георгины, пионы и тюльпаны — цветы были везде и всюду, и в воздухе витали их сладкие ароматы. А дом правителя и вовсе можно было спутать с розарием — здесь росли только розы, но какие! От огромных, с пол человеческой головы до маленьких нежных бутончиков разных форм и расцветок. Динеке восторженно ахнула, увидев редчайшую породу — черные розы и один из ее провожатых с готовностью преподнес ей понравившийся цветок. Кокетливо заправляя его за ухо, Дине лепетала какие-то глупости, должные, по моему мнению, заменить слова благодарности, типа того, что как можно, мол, это же имущество правителя, а не будет ли у вас неприятностей на службе, мой отважный витязь и прочее в таком духе. Кстати, мнение правителя она тут же получила:

— Ну что вы, сударыня! Мой дом — ваш дом, долгожданные гости! — правитель вампиров стоял перед нами во всей красе, облаченный в костюм белого цвета. За моей спиной Лиодор со вздохом передал золотой Михею — оборотень с троллем поспорили, что правитель темных земель явится пред наши светлые очи в черном плаще с красным подбоем, причем это утверждал Дар. На мое мнение о мужчинах, заключающих пари о том, как будет одет другой мужчина, эти двое не обратили внимания.

Однако глупый спор спутников интересовал меня сейчас меньше всего — я во все глаза вытаращилась на возникшего перед нами правителя вампиров, стоявшего рядом с обворожительной спутницей, судя по изящному золотому венцу в огненного цвета локонах, правительницей. Потому что передо мной стояла та самая Леонелла с тем самым вампиром, чье имя я не запомнила — это были те вампиры, которые гостили в нашем доме, когда я была маленькой! Ошибки быть не могло — я слишком хорошо запомнила красивую рыжеволосую вампиршу, поразившую маленькую Сеню своей красотой и грацией, а также великолепием нарядов.

И сейчас, Леонелла по-настоящему королевским жестом, исполненным величия, остановила Сонеанелль, которая уже начала повествовать о нарушителях, пересекших границу, то бишь о нас. По-видимому, из троицы стражей, встретивших нас, именно эта сударыня была главной, но не суть важно, потому что правительница остановила ее, по всему было видно, продуманную заранее и прочувствованную речь, а затем картинно всплеснула ухоженными руками с хорошо запомнившимся мне ярко-алым маникюром и, по-девчачьи взвизгнув, бросилась мне на шею:

— Хессения! Сень! Дорогая! Мы тут все заждались вас! Как ты выросла! О, всесильная Лилит, как ты выросла! Дорогой, ну что ты стоишь — посмотри, какой красавицей стала эта крошка! Вылитая Девана-охотница! — правитель лишь тепло улыбался и всеми силами старался вставить слово в монолог супружницы, но тщетно. Видимо, подобное было не редкость, потому что вскоре он оставил бесполезные попытки, разведя руки в стороны, как будто говоря — мол, что я могу сделать? Добро пожаловать! А рыжеволосая вампирша тем временем продолжала щебетать:

— Мы, как только получили журавлика от Стефаниды, так обрадовались! Ждали вашего появления! — похоже, бабуля не сообщила вампирам об истинной причине нашего визита, оно и правильней, не всякую тайну можно доверить почте, — Но представь нам, наконец, своих спутников!

— Динеке де Дарнийская, — почему-то начала с магини я, и Леонелла тепло пожала руку сестре Лиодора, а правитель склонился в эффектном поцелуе над ее пальчиками. От меня не укрылось то, с каким нетерпением Сонела смотрела на Дара, ожидая, когда я представлю его. Из чистой вредности следующим я представила тролля:

— Михей, наемник. Путешествует с нами по общему делу, — сказала я, решив не посвящать в личное всех желающих, а к этому моменту вокруг нас собралась целая толпа любопытных, по видимому, из свиты правителей. Увидев знакомую черноволосую вампиршу, которая гостила у нас тогда, вместе с Леонеллой и правителем, я не смогла сдержать теплой улыбки. Надо же! Она столь прекрасна, как и Леонелла, и обе они совершенно не изменились!

— Данька, — указала я на мордочку лесного бесенка, выбравшегося из кузовка и усевшегося на плечо к троллю. Данила осторожно приглядывался к летучим мышам, сидевшим у каждого второго вампира на плечах, но, видимо, все же решил, что опасности они для него не представляют, — Мой коловертыш.

— Какая прелесть! — всплеснула руками правительница.

— Душка!

— Очаровашка!

— Золотко!

— Обаяшка!

— Чудо! — присоединились к ней придворные дамы.

— А это, — я обернулась к Дару, — Лиодор де Эллар Дарнийский, наследный герцог Дарнийский, — и, увидев, как Сонеле облизала свои пухлые губки, глядя на оборотня, чего я совершенно не могла вынести, припечатала, — Мой жених.

Что тут началось! Правительница и придворные дамы ахали, вампиры поздравляли меня и Лиодора, но его больше, Динеке довольно ухмылялась, и, воспользовавшись общей сумятицей, продемонстрировала Сонеанелль неприличный жест. Больше всего мне запомнился взгляд Дара — таким счастливым Дарнийского оборотня я еще не видела, он буквально расцвел на глазах, обнимая меня за плечи одной рукой, жестом зело собственническим, но я не протестовала. Просто стояла и глупо улыбалась глядя в ставшие такими родными за это путешествие, голубые глаза.

О том, что мы спешим, нас и слушать не стали. «Вам просто необходимо отдохнуть с дороги!» и «Сначала пир, ну ладно, ладно, просто ужин в вашу честь, а потом уж разговоры о делах!» — бесспорно, куда как серьезные аргументы. «Нам надо еще посетить ваши магазины!» — вот это замечание Динеке было встречено с восторгом. «Милочка, я пришлю в вашу комнату своих лучших портних!» — пообещала Леонелла Динеке, когда я, сердито сверкнув глазами на магиню, сообщила, что «дело наше настолько важное, что отлагательства не терпит совершенно». Поникшая было Дине, услышав о лучших портнихах, расцвела, пуще, чем дворцовые розы.

Заявив, что «раз уж я вам пока не нужна», сестра Лиодора скрылась наверху, а Михея уговаривать не понадобилось, он с удовольствием принял предложение проводить его от очаровательной вампирши. Мы же с Лиодором и Данькой спустя несколько хвилин остались с правительственной четой наедине. К нам присоединилась та самая пара, которая гостила когда-то в нашем доме. Черноволосую вампиршу, оказывается, звали Диодора, а спутника ее — Алин. Алин приходился младшим братом Владиславу, правителю. Также выпала честь познакомиться с другом Ефстафия Наконоиловича. Правда, Датардаил Егофьевич попросил, чтобы по отчеству мы его не называли, мол, одно дело, когда так зовет его давний приятель преклонных лет, и совсем другое, «такая юная и прекрасная сударыня как вы, Хессения — невольно чувствуешь себя стариком». И статный, солидного вида вампир с благородной сединой у висков, одетый, кстати, в числе прочего в черный плащ с красным подбоем и узкой полоской усов над верхней губой, склонился над моей рукой в поцелуе, смутив меня этим невероятно.

Узнав об истинной причине нашего визита, вампиры враз посерьезнели. И даже отставили бокалы на тонких ножках, куда, ликуя, разлили прямо из банки, томатный сок, который передала бабуля Стефанида. Не знаю, не иначе как чудом оная банка сохранилась в пути. Как я протестовала, чтобы брать ее вообще! Но бабули тогда настаивали, и Лиодор лично пообещал, что «всенепременно доставит гостинец по назначению». Но, оказывается, сколько радости может вызвать соленый томатный сок у семейства вампиров. По их словам, рецепт бабули Раифы — «настоящее чудо», но придворные повара так и не смогли его освоить!

Краткое совещание — и нас отправили отдыхать с дороги в отведенные опочивальни, заявив, что в любом случае следует дождаться вестей с границ Земель Вампиров, а то и Оборотней — тролли с детьми должны были пройти неподалеку. А пока рассылаются на поиски их следов, а то и самих беглецов летучие мыши, мы вполне можем перевести дух. Если честно, я даже не думала протестовать — сказалась усталость прохождения через Каменный Лес, и беспокойство за мелких, в котором я жила все последнее время, и все остальное… Словом, увидев в опочивальне, отведенной мне мягкую, застеленную чистыми хрустящими простынями черного цвета в вензелях, кровать, я едва сдержалась, чтобы не рухнуть на нее прямо при Леонелле, сопровождавшей меня.

— Налево — ванная комната, — сказала она, и, выходя, лукаво добавила, — Только не надо расписывать здесь стены! И сама не разрисовывайся, не хочу, чтобы мои придворные попадали в обморок!

— О чем она толкует? — спросил Данька, который решил меня не покидать, «раз уж он мой коловертыш», — Вроде, на малахольную не похожа.

— Понятия не имею, — соврала я, едва сдерживая восторженный писк от вида высокой, белой прямоугольной мраморной ванны, стоявшей на пьедестале из черного мрамора. Аромат цветущей сирени, пена и пар, поднимающийся в воздух…

— Вот что, Даня, даже не вздумай сюда входить ближайший час, и никого не пускай! — строго наказала я, и, не став слушать о том, что я, конечно, имею ввиду «ентого гуляку-оборотня», вот за что он так о Лиодоре? И о том, что с какой-то такой радости, я, благословения не испросив ни у папеньки с маменькой, ни у бабуль моих самоцветных, Йагинь приличных, прилюдно кличу себя «невестой», как самая настоящая безсоромна баба[46], я закрыв дверь и быстро сбросив с себя одежду, с головой погрузилась в ожидающее меня блаженство.